Белая лента. Часть первая

 «Белая лента» это такой многослойный фильм, о котором хочется думать и думать, погружаясь в него всё глубже и глубже.
   Я не согласна с теми, кто считает, что это фильм о жестокости. Там нет действительно жестоких людей, которые получают удовольствие от своей жестокости. Да, там есть насильник, - доктор, развращающий свою дочь. Но это преступление немного другой категории, чем те, которые принято называть жестокими. Об этом стареющем козле даже говорить противно, настолько это за пределами понимания нормального человека.
   Хотя все началось именно с него. Когда он начал приставать к своей дочери, она, конечно, испугалась и рассказала об этом своим друзьям. И они, все вместе, стали думать, как ей помочь. Идея протянуть проволоку родилась интуитивно, по ассоциации с белой лентой, которую пастор повязал своим детям в знак недоверия, демонстрируя, что недоволен их поведением.
   Но эффект оказался даже сильнее, чем они рассчитывали – доктор сломал ключицу.
   Никто не догадался о том, что это они натянули проволоку, но все-таки дети получили наказание за этот проступок. Они опоздали на ужин, пока возились с проволокой, за что и получили наказание розгами.
    Думаю, что пастор сразу догадался, кто натянул, а потом снял эту проволоку. Просто сложил, что называется, «два и два», или что там в таких случаях говорят немцы: лошадь упала, споткнувшись о проволоку, его детей видели около этого дома, а потом они опоздали на ужин. 
    Почему он не разоблачил их сразу, почему не стал вмешиваться в их детские дела, почему просто не поговорил с ними в открытую? Вот это – очень интересный вопрос. Мне кажется, он просто за них испугался, ведь их могли привлечь к уголовной ответственности, посадить в тюрьму. И еще, мне кажется, он понял, почему они это сделали, и решил, что доктор понес вполне заслуженное наказание. Ведь в деревне уже давно шептались о том, что он с любовницей убил свою жену, и он знал, что Коллин – незаконнорожденный сын доктора.
    Но все-таки это было преступление, которое нельзя было оставить безнаказанным. И он их наказал. Десять ударов розгами за опоздание на ужин – это, конечно, чересчур, а вот за сломанную ключицу – в самый раз.
   На мой взгляд, главная тема фильма именно эта –  наказание. Не жесткость наказания, а его роль в профилактике преступлений. Скажем так, языком милицейских протоколов.
   Можно ли с помощью наказания, остановить похотливого ублюдка, тянущего руки к своей дочери? Можно ли с помощью наказания заставить барона заботится о своих вассалах, о людях, которым он дает работу? Вот главный вопрос фильма.
    Ведь что сделали дети? Они решили наказывать взрослых за их проступки.
    Что делают взрослые, когда дети плохо себя ведут? Наказывают. А если ребенок продолжает плохо себя вести? Утяжеляют наказание.
    А что делать детям, когда плохо ведут себя взрослые? Пристают к дочерям или не меняют прогнивший пол? А другие взрослые почему-то отводят глаза и не торопятся их наказывать.
    Вот что делать детям в этой ситуации?
     Большинство даже не задумывается об этом. А Хеннеке решил проиграть ситуацию и посмотреть, что получится.
    Это как опыты в физической лаборатории, с помощью которых открывают законы материи. А Хеннеке, видимо, решил поставить психологический опыт, проиграть ситуацию. Самому посмотреть и нам показать, что будет, если дети начнут наказывать взрослых за неправильное поведение.
    Но дети не в силах наказать взрослого человека. Поэтому они вспомнили, что Бог пообещал, что дети будут отвечать за грехи отцов до третьего колена. Значит, родителей можно наказать через их детей. Поэтому они наказывают сына барона, а потом сына доктора. Причем второго наказывают более сурово, ведь его отец не внял первому предупреждению.
    Но их нельзя обвинить в жесткости, потому что никакого удовольствия от исполнения этих наказаний они не получили. Наоборот, воспоминание об этом мучает их и тревожит. Поэтому во время конфирмации они давятся кагором, символизирующим кровь господню.
   Нет, их нельзя обвинить в жестокости, так же, как и их отца, пастора. Который живет в постоянном страхе, что его дети будут разоблачены и отправлены в тюрьму. Кстати, как человек десять лет проработавший в школе, могу сказать, что он – замечательный педагог.
   А как вы думаете, что стало с этой семье во время второй мировой войны? Я думаю, что они были среди тех, кто шёл в оцеплении, охраняя Тельмана, а потом воевал в Сопротивлении.
   Потому что это очень хорошие дети. Дети, которым выпало расти в жестокое время. Дети, которые готовы были рисковать ради друг друга. Как они боролись за бедную Анну, как переживали за неё. А когда в усадьбе начался пожар, они готовы были нарушить запрет отца, развязать мальчика и бежать туда, спасать своих друзей, живущих в доме барона. 
    Конечно, наказывать детей розгами – это дикость средневековая. Вообще бить детей … этому не может быть никакого оправдания.
    Но система разумных наказаний должна быть обязательно. Знаете, какоё самоё строгое наказание было в колонии Макаренко? Арест. Или как они там это называли? Уже даже и не помню. Короче, наказанный человек, приходил в кабинет Макаренко и должен был сидеть там назначенное время, ни с кем не разговаривая. Можно было читать, делать уроки, но молча. Просто сидеть, заниматься своими делами и молчать. Вот и всё наказание.   
    А какие люди получились! Я, когда училась в институте, попала однажды на встречу выпускников этой колонии. Это такие светлые люди, с такой открытой, доброжелательной улыбкой. Сейчас их уже мало осталось, ведь столько лет прошло.
    Эта колония работала тоже в очень жестокое время, но Макаренко сумел их прикрыть, сберечь. А пастор не сумел. Если бы он тогда остановился на белой ленте, и не взялся за розги, то его детям было бы гораздо проще взрослеть.
   Чем более суровому наказанию подвергают детей, тем более жёсткими они вырастают. А от жёсткости до жестокости – один шаг.
    Вот такой вывод я сделала для себя, посмотрев этот психологический опыт Ханнека.

Продолжение следует.