Голос

Вчера вечером, прежде чем уснуть, я сделала одну вещь. Впрочем, проделывалось это не впервые, но суть в том, что после содеянного, ночью, мне приснился сон, который удалось "прочитать", что случается, к сожалению, не всегда. И вот я перечитываю вновь и вновь написанное под утро. Но... Всё по порядку. В обратном направлении.
  Итак, сон.
  Огромная площадь. Стеклянное здание отражает немыслимо голубой свет, который льётся отовсюду. Безумное синее небо вливается в огромные стёкла. Оркестр играет какую-то неслышную мелодию. Стоят столы, накрытые всякими яствами. Я присела за стол, уставленный пирожеными в виде суши и начала с аппетитом поглощать это лакомство. Постепенно аппетит перерос в жадность, и ролло-суши-пироженые с удивительной быстротой исчезали у меня во рту. По истине неземной вкус! Но вот настало время оплачивать счёт... Хорошо помню, что контролировала сумму и остановилась, когда "наела" на девятьсот с лишним рублей. Официант же принёс счёт на две тысячи сто четырнадцать рублей... Долго смотрела на счёт, потом перевела взгляд на официанта, что-то бормотала о том, что у меня не хватает денег. Вдруг поняла, что я уже не за столом, а в коридоре. Самые солёные слёзы, какие только могли присниться, покатились у меня из глаз, но деньги от этого не появились. Почему-то стало страшно. Очень страшно. Но тут ко мне подбежала улыбчивая официанточка, услужливо заглянула в мои заплаканные глаза и указала куда-то вглубь коридора. Подняв глаза, я увидела мужчину средних лет с округлым лицом и окладистой бородой. Он улыбался мне, скрестив на груди руки. В голове пронеслись неясные мысли, отдалённо напоминающие вкус детства, зазвучали несмелые голоса. Мужчина сказал (или подумал?) :
  - Брать нужно ровно столько, сколько сумеешь унести. Будь осторожнее в будущем.
  И начал медленно таять в воздухе. И вместе с ним стало таять всё остальное. Наступила вселенская пустота, в которой билось одно единственное сердце - моё сердце.

  Под это биение я и проснулась. Ровно за час до будильника. Глаза были сухи, губы горячи, мозг ясен и холоден. В руках чувствовалась тяжесть и усталость, как-будто я всю ночь качала ребёнка. Шаг за шагом вспомнила весь сон - краски, запахи, вкусы, ощущения. Всё это, как удачно сложенная мозаика, сплелось с тем, что я сделала вечером.
  До сна.
  Забравшись под одеяло, я, как обычно, обняла своего любимого жёлтого медвежонка и попыталась уснуть, но сна не было - крайне необычное состояние для меня. Почему-то очень тревожила история про парня, услышанная накануне. Он вернулся из горячей точки и теперь ему чудились голоса. Или нет - не чудились - это стало его реальностью. Он живёт и общается с ними, с этими голосами из ниоткуда. Они пугают и беспокоят. Они шуршат по ночам и надрывно кричат днём, стелятся предутренним туманом и холодными языками лижут вечернее небо. Нет спасения от этих голосов, нет забытья. И мне уже тоже стало мерещиться, что эти голоса проникли в квартиру и бессовестно лезут ко мне под одеяло. В голове постепенно выткался смутный портрет ни разу невиденного мной парня. Вернее даже не портрет, а эскиз портрета (и да простят мне художники мою художественную безграмотность, но я затрудняюсь дать определение размытым контурам лица). Единственное, что было видно чётко - это ореол тёмных волос. Парень звал меня слабеющим от страха голосом, едва маня рукой.
  О чём ты просишь? Куда зовёшь? Чем я, обычная и вполне земная, могу помочь тебе?
  Доля секунды на сомнения, и вот уже отложен в сторону игрушечный медведь (прости, малыш, не до тебя). Принимаю позу "витрувианского человека". Йоги называют её позой трупа, но мне больше нравится моё название - прямо по Леонардо да Винчи. В таком положении "уходишь" далеко и глубоко, правда говорят, что это опасно, что можно и не вернуться. Не буду спорить, опасно, даже очень, при одном условии - если отключить контроль. Этакая своеобразная служба спасения, разве что без телефона. Совершаю придуманный мной ритуал и углубляюсь в себя. Прошу Высший Разум дать доступ во Всеобщее информационное пространство или, попросту говоря, во Вселенную. Доступ получен, и я уже не чувствую тела, хотя старательно улавливаю всей своей сенсорикой всё, что происходит на Земле, а конкретнее - в комнате. Это и есть контроль.Уходя, оставляешь свет.
  Теперь нужно отыскать нить и по ней добраться до подсознания того парня, что позвал меня. Вот и она - тёмной полосой уходит в неизвестность. Приближаюсь, прислушиваюсь к нарастающим шумам, ощущаю лёгкое дуновение ветра. Не спокойно. В желудке (земном моём желудке) шевельнулься какой-то склизский клубок. Страх? Или так странно сработал котроль? Иду дальше, всё ближе и ближе подбираясь к эпицентру шума. Крепчает ветер, становится спиралеобразным. Вижу бледное пятно - он испуган. Клубок из желудка исчез, значит, всё хорошо, всё под контролем. Очевидно всеми своими фибрами ощущаю не свой страх. Пытаюсь связаться, но очень сильная замкнутость, много порогов, преград. И шум... Он всюду. Как-будто толпа вандалов, пытающихся проложить себе путь. Слишком большая блокада, боюсь не справиться. Но и вернуться обратно, когда проделан такой путь, я не могу. Где-то на далёкой Земле в моём бренном теле сработал щелчок - всё, стоп, дальше нельзя, но сквозь неутихающий гул вдруг ясно различаю слабый голос :"Останься! Прошу"... Вижу колыхание бледного пятна. Вот же он - протяни руку и всё! Ну его, этот контроль! Я остаюсь... В руках появляется бур, а точнее, буравчик, вскрываю черепную коробку, очень осторожно, так чтобы не зацепить ненужные голоса. Снова щелчок с Земли, на этот раз сильнее. Останавливаюсь, выбрасываю бур и ... Тишина. Блаженная, всёпоглощающая тишина, сквозь которую светлым лучом заструился неясный голос. Слов не разобрать, и я делаю шаг вперёд. Резкая боль в правом боку сковала мою где-то брошенную плоть, руки стали наливаться тяжестью. Где ты, контроль? Где? Ещё немного и нутро лопнет от боли, а руки превратяться в кусок чугуна. Где ты, допотопное устройство со своим извечным "Стоп! Хватит!" Молюсь заблудившимся Богам, не выпуская из вида голос. Ощущаю слабый щелчок - кажется, отпустило. Стало легче дышать, и стал понятен голос. Вернее, остался только он, а всё остальное ушло на задний план. Меня, словно в воронку, засасывало вдруг окрепшим голосом. Иногда он был мягким и приветливым, порой срывался на высокий и капризный, даже истеричный, как у ребёнка. временами стелился шёпотом у моих ног, словно змея (любопытно, где у души ноги?) Он говорил, кричал, шептал, плакал. Он рассказал мне о часах и о коврике для ног. Часы были большие с красивыми римскими цифрами и неуёмно спешащими стрелками, а коврик был красный - об него вытирали ноги. Просто так заходили и вытирали, усердно шаркая подошвами, потом смотрели на часы и уходили, бормоча под нос непонятные слова. А стрелки двигались вперёд и вперёд, тикали часы, и им было безразлично, что красный коврик в прихожей стирается от времени и от сапог. Тот, кому принадлежал голос, никогда не любил эти часы, он боялся их, они были слишком болтливы и многоголосы. Порой даже казалось, что часы занимают ВСЁ пространство комнаты. И он кричал во всё своё детское горло, чтобы их убрали! Но взрослые не понимали его (или не слышали?) А коврик он любил. Больше всего на свете он любил именно этот коврик. Вот так весь мир свёлся к обычным, но ненавистным, часам и вышарканному коврику. Долгое время он умел жить с этим, и неведомые голоса, возникавшие от тиканья часов, не тревожили его. И, возможно, этого не случилось бы никогда, если бы не автоматные очереди, всколыхнувшие в глубине души стрелки часов. Двенадцать цифр - двенадцать голосов - одна, непрерывающаяся всю войну, автоматная очередь. Он очень надеется, что время и пули никого не задели, а ему теперь нужен только потёртый красный коврик, да изредка - с кем-нибудь поговорить...

  Интерпритация сна.
  Площадь, синева, стекло, небо - достаточно ограниченная часть Всеобщего информационного пространства, но синева - признак готовности к сотрудничеству.
  Беззвучная мелодия - мои ограниченные возможности, о чём мне дали понять.
  Накрытые столы, изобилие пищи - информация.
  Жадность - потребность в пище для души.
  Официанты - посредники либо Бога, либо Дьявола. Надеюсь, что Бога.
  Коридор - выход,по всей видимости, во Вселенную.
  Слёзы - единение. Очевидно, это повлекло за собой ощущение неизвестности, т. е. страха.
  Мужчина - Бог. Или..?
  Теперь у меня есть информация. Кто-то там на верху решил, что я могу ей обладать. Что теперь делать с этим, и не слишком ли много я взяла на себя? Чем придётся платить и сколько? Очень много вопросов, и одна большая надежда, что Бог ВСЁ прощает.

   Реальность.
   Несколько позже я встретилась с этим парнем. Он был уже безнадёжно болен. Из разговоров с его мамой я узнала, что, когда он был маленький, в комнате над детской кроваткой висели часы, а в прихожей лежал красный коврик...