Непокорная память. Часть 3

                90-е ГОДЫ
                ГЛАЗАМИ ПУБЛИЦИСТА

Была великая страна,
Страна снегов и Русской тройки.
Её сгубила не война,
А болтовня о перестройке.

«Даешь реформы!» «Прочь застой!»
Мы лже-свободной захлебнулись.
И был карман у нас пустой,
Когда с похмелья мы проснулись.

Прохвосты, воры и лгуны
Карманы нам опустошили,
А достояние страны
В ломбард Европы заложили.

Поплыл за море капитал.
Оттуда - смех, аплодисменты.
Народ от митингов устал,
Избрал факира в президенты.

Но в суматохе этих дел
Не разгадал опять подвоха.
Он реформатора хотел,
А получил - царя-Гороха.

                ГДЕ ТЫ, РУССКИЙ ХАРАКТЕР?

     Двадцатый век щедро и не раз одаривал нас возмож-
ностью для проявления характера. Подвиги отдельных лю-
дей сливались в подвиг народа. Характеры их отличались
своей исключительностью, сверкали алмазной чистотой
граней, выдавая отвагу русской души. В таких людях без
труда угадывался русский характер.
     «... Отступающие на юг России части белой гвардии, раз-
гул бандитизма, погромы на железных дорогах. Таков был
1918 год. Жизнь человеческая обесценена до предела.
     В такой обстановке судьба свела двенадцатилетнего маль-
чика Юру, сына погибшего полковника царской армии во время
налета бандитов на поезд и большевистского разведчика, по-
сланного с заданием в расположение войск белой гвардии.
     Чудом оставшийся в живых Юра бродил по лесу, не зная
куда деться.
     Разведчик оказался добрым, внимательным человеком и в
лице Юры видел не сына врага, а мальчишку, попавшего в беду,
и потому принял в судьбе Юры самое деятельное участие.
     В деникинской разведке служили неглупые люди. Через
Юру они вышли на большевистского разведчика. При очной
ставке они зверски избивали его на глазах у Юры.
     Разведчик знал, что живым его не выпустят, но его беспо-
коила судьба Юры. Во время пыток он часто повторял: «Ваше
благородие, зачем же так при мальчонке-то? Уберите его,
нельзя ему видеть такое».
     На какой же высоте была установлена планка нравствен-
ности у этого в общем-то простого рабочего человека из кино-
фильма «Адъютант его превосходительства»?
     ... В 1942 году ему было 16 лет. А это так мало, чтобы стать
разведчиком, но он стал им. Было очень страшно мальчишке
одному идти ночью по голому полю в Воронеж. Но он ходил.
А там были немцы. Его поймали гестаповцы и вместе с другими
расстреляли. Но он остался жив! Ночью пришел в себя, выбрал-
ся из-под тел убитых и, тяжело раненый уполз к своим. Из пар-
тизанского отряда его эвакуировали и потом послали учиться.
     В 16 лет он сознательно пошел на смерть. Это значит, что
он уже был личностью. В 38 лет Константин Петрович Феокти-
стов, а это был именно он, полетел в космос.
     Два примера. Два русских характера. Они разные, но объе-
диняло их одно - любовь к родине, к своему народу.
     Писатели и поэты находили своих героев в народе. Литера-
турные герои порождали в народе новых героев. Такова диа-
лектика жизни.
     Ликвидаторы чернобыльской аварии знали, что цена их по-
ступков - их собственная жизнь, но шли сознательно на встре-
чу смертельной опасности. Их девиз - «Если не мы, то кто?»
определял их отношение к обществу. Прошло 10 лет. Новая
власть определила свое отношение к ним. Они стали отрабо-
танной ветошью. Кощунственно ставить вопрос: «Если бы они
знали что их ждет, то как поступили бы?»
     История советского периода нашей еще недавно великой
страны не раз давала четкий ответ на подобные вопросы.
В войне 1941-1945 годов подвиг одного повторяли сотни дру-
гих, героизм носил массовый характер. Работа ликвидаторов
и была последним массовым героизмом. За своими плечами
они ощущали родину. Потеря родины всегда ведет к краху лич-
ности. Александр Матросов, капитан Гастелло, Виктор Тала-
лихин, генерал Карбышев, герои панфиловцы и десятки тысяч
других, оставшихся не воспетыми, а многие и забытыми, шли
на смерть не по приказу, а по велению совести и долга. В них
жила вера. Их можно убить, а победить - нет.
     Вот почему история советского периода, как гвоздь в бо-
тинке, мешала оболванивать молодое поколение «мудрецам»
ельцинской поры, а кое-кому и поныне.
     В середине 90-х увидел свет «Учебник истории советской
власти для слаборазвитых детей»2. Ничтоже сумняшеся, ав-
тор историю революционного движения России описывает
так. Цитаты:
     «... Бывало, что иной передовой крестьянин подходил
к иному передовому рабочему и предлагал: «Пойдем, Сте-
паныч, революцию сделаем. Царя-батюшку стрельнем,
царицу-матушку трахнем». «Не могу, Петрович, - отвечал
передовой рабочий. Не окреп еще я и не организован, да и
марксисткой теорией не вооружен...»
     «... Матросы любили играть в очко, и кто-то однажды
слямзил червовую семерку. Стали искать и кто-то выта-
щил из ведра со щами «семь червей». Черви во щах и стали
причиной восстания на броненосце «Потемкин».
     «...Стали готовиться к штурму Зимнего, чтобы времен-
ное правительство арестовать, а тут матросы прибежали
и говорят, что штурма не получится, так как дворец охра-
няют только бабы из женского батальона, да пара пьяных
юнкеров. Тогда Ленин приказал дать исторический залп из
орудий «Авроры» и с криком «ура» брать Зимний дворец.
Рабочие и крестьяне с бабами из женского батальона на
царских кроватях побаловались и побежали арестовывать
временное правительство.»
     Все 25 глав «учебника» цитировать нет смысла. Все они
словно выловлены из сточной канавы. После каждой главы да-
ются советы детям: «Возьмите власть в руки и удерживайте
до получения оргазма». «Купите горшок с цветами. Цветы
подарите бабушке, а землю отдайте крестьянам». Это еще
не самые похабные советы.
     Ложь, она всякая бывает. Здесь же ложь кощунственная.
И опять цитата:
     «В работе над учебником неоценимую помощь оказал
мне весь советский народ, перед которым я склоняю свою
лысеющую голову».
     Ну что тут скажешь?.. Волосы покидают не только умные
головы.
     Перефразируя Фурманова (к/ф «Чапаев»), можно сказать
так: «Аркадий Райкин был великим сатириком двадцатого
века, но табуреток не ломал, и уж тем более в душу русскому
народу не плевал.»
     Ох уж эти девяностые... Гласность утонула в грязной луже
«свободы слова».
     Не поняв сути этого выражения, многие писаки с копытами
забирались в это грязное корыто, приговаривая: «Мы теперь
живем в правовом государстве». «Учебник» не единственный
продукт, которым пичкали молодёжь. Есть ещё и телевидение.
Там до сих пор учат убивать, воспитывают азарт к деньге. Ну а
дальше либо во фраке, либо в кальсонах, как генерал Чернота
из кинофильма «Бег». Проигравшись до кальсон, ходил он по
улицам Парижа, где на тротуарах сидели нищие из числа рус-
ских эмигрантов и, обращаясь к ним, говорил: «Господа нищие,
скоро и я сяду с вами рядом, положу перед собой свою шляпу,
и буду просить хоть тысячу лет, но никто мне не подаст... Мне
нужна Россия, а она в шляпу не умещается...»
     Автору сценария фильма не нужно было выдумывать образ
этого героя. Он просто взял одну из горестных страниц истории
России и воспроизвел события начала двадцатого века. Гене-
рал был неординарной личностью с ярко выраженными при-
знаками русского характера. Он раньше других понял обречен-
ность идеи белого движения. Отсюда - потеря веры и распад
личности.
     Русский характер представляет опасность для тех, кто хо-
чет сделать из нас «иванов, не помнящих родства». В ход идут
и подкуп, и ложь, и издевательство над памятью о прошлом.
Дорогой сердцу русского человека Василий Тёркин, шагнув-
ший со страниц поэмы Твардовского прямо в души людские,
доживал двадцатый век на пыльных полках в квартирах седых
ветеранов. Поменяли чтение в вагонах на жвачку. Радуйся,
Америка! Мы послушные ученики твои.
     Одно время другой герой хотел пристроиться рядом с Тёр-
киным. Звали его Иван Чонкин. Только конфузом все обер-
нулось. Хоть он и Иван, но совсем не русский, да и родился-
то он не в России. Несмотря на все усилия, «Иван» так и не
нашел приюта в уголках русской души. Более того, он, как
оказалось, был еще с пелёнок усыновлен, а точнее - куплен
англичанами. И когда один очень известный кинорежиссер
решил создать фильм по мотивам повести об «Иване», он на-
толкнулся на нормы международного права, грозящие ему су-
дебными исками. Идею создания фильма без лишнего шума
похоронили. Да оно и к лучшему. Утомлённых солнцем и без
Чонкина хватает.
     Какой же герой теперь тебе нужен, Россия? В какие запас-
ники ты упрятала от читателей Некрасова, Тургенева, Шолохо-
ва, Твардовского, Фадеева и многих других, кто умеет будора-
жить душу русского человека, без которых трудно понять грусть
и красоту твоих полей, величавость седых дубрав, строгость и
чистоту нравов твоего народа?
     А он ждет твоего пробуждения, возрождения веры в спра-
ведливость, а не безумца, «который навеет человечеству сон
золотой». От безумцев всегда бессонница и кошмарная явь.
     По законам диалектики все зависит от условий, места и
времени. В условиях кошмарной яви девяностых русский ха-
рактер проявлялся в местах, где нужно было спасать честь и
авторитет России, подорванный беловежскими безумцами и
вызвавший межнациональную рознь в ее отдельных точках.
     Время рождает героев. Смутное время - не исключение.
Героями нашего времени становятся генерал Лебедь и гене-
рал Рохлин, погибшие отнюдь не в бою. За свободу слова без
дураков отдали жизнь Юрий Щекочихин и Анна Политковская.
Но были и другие генералы, которые наживались на войне.
А генерал Грачёв в качестве подарка своему сановному дру-
гу отдал приказ в ночь под новый год освободить Грозный от
боевиков. Танковая колонна, вошедшая в город, была полно-
стью истреблена, а помощь, посланная танкистам, уничтожена
на подступах к городу. А ведь солдаты не меньше генералов
любили жизнь и праздники.
     Семена раздора, посеянные беловежской шпаной ещё не
одному поколению будут давать знать о себе, но уже началось
возрождение России! И уже поколение следующее за нами, мо-
жет увидеть ее великой державой. Уж такая она Россия!

Голод ставит на задние лапы собаку.
Мы на это всегда
       с добродушной улыбкой глядим.
А с характером зверь
       вступает в смертельную драку
И, оставшись в живых,
               становится непобедим.

Это факт. И не будем искать аналогий.
Жизнь иль смерть.
Ничего не дано нам взамен.
Сорок первый... страна поднялась по тревоге.
Сорок пятый! Мы Европу подняли с колен.

А сначала от ужаса мир содрогнулся.
Пол-Европы фашизм растоптал сапогом.
Под Москвою на русский характер наткнулся
И с позором бежал...
Ну а все остальное - потом.

Это факт.
С ним нельзя никому не считаться.
Мы за верность собаке
        стараемся лапу пожать.
Только вот не дай Бог
        никому еще раз попытаться
Снова русский характер
в бою на себе испытать.

                ЖАРКОЕ ЛЕТО 98-го

     Что-то мистическое видится в том, что стихия именно Москве
решила показать, что получается, когда необузданная сила берет
верх над разумом. Словно в назидание «реформаторам» стихия
напоминает о том, что «русский бунт - бессмысленный и беспо-
щадный». Он может возникнуть, как и недавний ураган, от пере-
грева терпения народа. Признаки такого урагана ощущает вся
страна. А пока Москва убирает дрова, которые наломал ветер.
     Жаркое лето в разгаре, а то ли ещё будет. Ещё не отстуча-
ли касками по мостовой шахтёры, а к ним примкнули учёные.
Даже учёных довели до отчаяния. Боже, позор-то какой! А тут
ещё небеса показали свой норов. Ураган, словно Соловей-
разбойник, свистом своим валил наземь деревья, рвал прово-
да и, словно в поддержку шахтёров, ночующих под открытым
небом, оставил президента без крыши над головой. Бывают
случаи, когда железо с крыш срывает ветром, но чтобы так гра-
мотно скатать железо в рулон с крыши резиденции президента
в Кремле и перебросить через Кремлёвскую стену. Ненадёж-
ная, выходит, крыша у президента.
     Столько «хлеба» журналистам и репортёрам с неба никогда
не падало. Послушаешь, да почитаешь о хулиганстве стихии,
так и кажется, что всё-то у нас было хорошо, а тут - ураган.
Телерепортажи полны сваленными деревьями, и ни слова о
том, как провели эту ночь шахтёры-пикетчики. Где скрывались
от непогоды, что ели, и ели ли вообще. Есть у Высоцкого песня,
а в ней строки:

Нет, ребята, всё не так,
Всё не так, как надо...

     Эти слова я с полным правом гражданина России адресую
«ребятам» из нашего правительства, если его можно считать
нашим.
     Начался девяносто восьмой с морозов, обещаний и обма-
на. Б.Немцов перед новым годом с загадочной улыбкой зая-
вил: «Правительство в новый год придёт с чистой совестью».
Но ни денег, ни совести правительство не имело. Маячивший
на горизонте «дымок» подъема экономики при приближении
оказался дымом шахтёрских костров на стальных магистра-
лях России.
     Русь моя, всё в тебе стало не так, как надо. Нет денег, нет
совести, нет порядка, нет логики, наконец. Президент давал
обещание лечь на рельсы, если народу будет плохо. Народу
очень плохо, но на рельсы ложится не президент, а обманутый
голодный народ.

                В тихом Минфине черти водятся

     Порой думается, уж не ошибался ли Михайло Ломоносов,
открывая закон сохранения веществ и предвосхищая будущее
России. Мы все время думали, что из ничего ничего и не быва-
ет. А уж если ЧЕГО, то никуда не исчезает. Так было, пока не
свалились на нас «реформаторы».
     Все помнят «соловьиную песню» Павла Бунича о свобод-
ном рынке, о честной конкуренции, о саморегуляции. А о на-
сыщенности рынка он «пел» так, будто её можно регулировать,
как цветовую насыщенность телевизора - одной ручкой, если
это будет ручка Гайдара. И опять народ развесил уши и арт-
подготовку перед ограблением принял за соловьиную трель.
А Гайдар начал не с насыщенности. Он своей ручкой в два
счёта обчистил карманы у народа и блестяще обосновал это
экономической необходимостью в условиях развивающегося
рынка. А рынок, как монстр из американского фильма ужасов,
требует новых жертв. Он хочет жрать, и сжирает всё на сво-
ём пути. Кормить этого динозавра поручили Чубайсу. Процесс
кормления назвали приватизацией, а кормом стало достояние
народа, названное Госкомимуществом. «Нужным людям» это
достояние отдавали за бесценок, а на «сдачу» за лесами и мо-
рями строили дворцы, да такие, что и самим не верилось, то
так много можно украсть у народа.
     С другой стороны, многие страны живут в условиях и по за-
конам рынка, и живут неплохо. Мы же живём в условиях, но
не по законам. У нас пока закон - тайга, бандит - хозяин. И
закон о сохранении вещества соблюдается не всегда. Порой
даже важные вещественные улики и те куда-то исчезают. Но
если из нашей экономики миллиард долларов убыл, то в банке
Швейцарии на счёт одного из «новых» - прибыл. Хвала Ломо-
носову! А то, что об этом прокурор никогда не узнает, закон всё
равно остаётся законом. Правда, есть другой закон - уголов-
ный. Только в таких случаях этот закон - всё одно, что детская
книжка без картинок. Вот если кто-то с голодухи пирожок украл,
то закон тут как тут. Не успеешь съесть - доедать будешь на
нарах. И поделом - не мелочись. Труднее с миллиардами. Они
исчезают, как шарики у фокусника.
     Все помнят кадры, показанные по телевидению, которые,
несомненно, войдут в золотой закрытый фонд телепередач.
Стоят два президента - Ельцин и Масхадов. Ельцин говорит, что
в Чечню переведены деньги - восемьсот миллиардов рублей.
Масхадов говорит - получено сто двадцать. Где же остальные?
     «А чёрт их знает», - признаётся президент России. У теле-
зрителей отвисает челюсть, а у «чёрта», который знает, где
денежки, на лице блаженная ухмылка. Ну и как тут быть с
законом Ломоносова? Признать несостоятельным - ведь ис-
чезают же деньги-то - или поручить органам найти, пусть не
деньги, а хотя бы чёрта. Он же наверняка высокопоставлен-
ный, и назначают таких не в преисподней, а в Кремле. Но,
как говорит Б.Немцов «такие вопросы будет решать только
президент». Правильно говорит. Только если не чёрт, а прези-
дент знает, как их решать. Ну а если кому-то из журналистов
(прокурорам это не под силу, да и опасно) удаётся ухватить
чёрта за хвост, тут же следует указание: «Этого не трогать.
У него есть положительные качества. И если кто-то будет до
него дотрагиваться - всех оттолкну! Ищите других». Недав-
но нашли «других». Все думали, что Госкомстат умеет по-
крупному только врать, а он, оказывается, по-крупному ещё и
ворует. Да только это пока что сенсация. Исход дела будет за-
висеть от указания. Может всё обернуться «коробкой из-под
ксерокса». На крайний случай в силу может вступить никому
не понятная постоянно действующая амнистия. Под неё попал
адмирал Хмельнов. Он торговал, как пирожками, боевыми ко-
раблями Тихоокеанского флота. Светило ему до десяти лет
(так писали газеты), дали - как за пирожок. С учётом заслуг
освободили по амнистии. Под такую же амнистию недавно
угодил генерал Рузляев.

      Какой порядок ни затей,
               Но если он в руках
                бессовестных людей,
      Они всегда найдут уловку,
      Чтоб сделать там, где
                им захочется сноровку...
                (И.А.Крылов)

                Свобода выживания

     В кинофильме «Семнадцать мгновений весны» есть одна
малозапоминающаяся сцена в вагоне поезда. Полковник
вермахта (по сценарному замыслу - умный человек) в споре
с соседом по купе высказывает мысль о свободе: «Свободы
хочется? Через 2-3 месяца свободы снова захотите гестапо».
А ведь этот полковник был не так уж далёк от истины. Свались
на немцев такая свобода, какая свалилась на нас после разва-
ла страны, они, наверное, возродили бы и гестапо, но грабить
свою страну не позволили.
     Не бывает истинной свободы там, где её дают в равной
степени и овцам и волкам, выпуская всех на волю, да ещё и
приговаривая: «Берите, сколько сможете». Любой школьник
знает, сколько сможет волк, а сколько - овца. Одни этой сво-
боде радуются, как тот телёнок, который впервые вышел из
конюшни и увидел травку, небо и солнышко. Ошалело взбры-
кивая, он радуется, не совсем ещё понимая, что это и есть
свобода. Ему хорошо. Но надолго ли эта радость? Волки-то
рядом. Они тоже получили свободу сожрать этого телёнка, не
задумываясь о морали.
     Если общество хочет свободы, оно должно к ней готовиться,
как к родам. Запастись знанием и терпением, умением стирать
пелёнки. Оберегать её с помощью разных законов от всяких
напастей и болезней, пока она окрепнет и станет нормой пове-
дения для всех в одинаковой степени. Это будет свобода жить,
а не выживать.
     В 1991-1993 гг. на съездах народных депутатов была рас-
хожей фраза: «Мы теперь живём в правовом государстве».
Из уст дурака она звучала смешно, а из уст умного - кощун-
ственно. Поумнели мы, однако. Не слышно больше этой фразы.

                Княжна, а не служанка

     В «Новой газете» М.Горбачёв в своей статье ключевой
строкой отметил: «Зло мы выбираем сами». Хочется напомнить
ему, что не мы, а он сам позволил расцвести пышным цветом
злу. Таилось это зло в пышных лозунгах перестройки. «Про-
цесс пошёл», но это был процесс разложения. Исторической
неизбежности развала страны не было. Бездарность, полный
паралич воли, неспособность контролировать ситуацию и тем
боле влиять на неё - вот что было предпосылкой к развалу.
А события в Тбилиси, Баку и Вильнюсе расплескали, словно
бензин, недовольство. Вчерашним соратникам Горбачёва оста-
лось бросить зажжённую спичку.
     Горбачёв не как генсек, а как президент, мог остановить
этот развал, но не сделал даже попытки. У него была власть,
а он, растерявшись, не знал, что с ней делать. Путь к этой вла-
сти у него был паркетный, без крутых поворотов и испытаний
на прочность, а окружение бездарное и продажное. Власть у
него была в СССР, а уважение и слава - за границей. Его там
почитают и поныне. Развалив великую державу - СССР, он из-
бавил их всех от головной боли и сохранил им деньги, которые
они тратили на развал нашей страны. А России - преемнице
Союза новые правители отвели роль служанки Запада. Заоке-
анские «друзья», не такие «степаны», чтоб добром бросаться.
Пусть-ка брошенная за борт княжна Россия послужит им. «Эй,
ты, Филька, чёрт, пляши!»
     Но разве Россия была когда-нибудь служанкой? На протя-
жении веков к ней все относились с почтением. Она была и
осталась княжной. «У ней особенная стать». Состояние, в ко-
тором она находилась, противоестественно, а потому недолго-
временно. Государство, воюющее со своим народом, увязшее
в долгах перед ним и перед богатым Западом, признающее
преступления нераскрываемыми и насквозь пронизанное кор-
рупцией, долго существовать не может.
     По словам одного иностранного обозревателя, давшего
интервью на канале НТВ, «чтобы возненавидеть демократию,
нужно хотя бы недолго пожить в России». Звериный оскал но-
вая российская демократия проявляет в избиении студентов
отрядами ОМОНа в Екатеринбурге, в убийствах журналистов,
критикующих власть, в постоянных угрозах исполнительной
власти разогнать законодательную, в шантаже президентом
Государственной Думы при утверждении на должность премье-
ра Кириенко. Был пущен в ход испытанный лозунг: «Голосуй,
или проиграешь». Была применена унизительная для депута-
тов и позорная для гаранта публичная попытка подкупа Гос-
думы. Каждый честный человек испытал жгучий стыд за Рос-
сию. Ведь этот позор наблюдали все жители Запада и Востока
планеты. А впереди ещё маячит угроза третьего срока. Россия
больна. Народы разъединены, всюду беженцы. Их миллионы, и
в этом главное преступление политиков, купающихся в богат-
стве при полном обнищании народа.
     Но на то она и Россия, чтобы возрождаться из пепла.
И выздоравливать она будет тем быстрее, чем быстрее будет
умнеть народ.

                «НАПЕРСТОЧНИКИ» НА ЭКРАНЕ

     Как-то незаметно исчезли от станций метро вездесущие
напёрсточники. Народ их поругивал, милиция попугивала, но
вреда ни те, ни другие им не приносили. Да и они были по ны-
нешним временам - какие-то скромные. На глаза старались не
попадаться. Россия меняется. Становятся размытыми понятия
добра и зла, благородства и хамства, приватизации и откро-
венного грабежа. Бывшие наперсточники вспоминаются как
невинные шалуны, забавляющиеся тайком от родителей.
     Очередной этап реформ наравне с добрыми ростками пода-
рил нам организованную преступность, быстрый рост бомжей,
катастроф и аварий, Голубкова Лёню и неисчислимую рать
напёрсточников нового поколения. Они не прячутся от властей
и народа, а, наоборот, как назойливые мухи, жужжат с экранов
телевизоров по всей России круглосуточно.
     Россия... За величье твое подымаются тосты, за богатство
Великой Державой зовут, но в глубинке твоей зарастают по-
госты, и старушки села в тихой скорби живут.
     «Напёрсточники» об этом знать не хотят. Они на словах
раздают направо и налево тысячепроцентные мифические ди-
виденды по реальным вкладам населения, которые все чаще
стали лопаться, как мыльные пузыри. Пора назвать их. Это
рекламные агентства. Их хозяева способны купить всё и всех.
Они подчинили себе руководство телевидения, которое в усло-
виях разразившегося скандала с АО МММ не смогло принять
ну хоть какого-нибудь решения, чтобы сохранить свое лицо.
     Светлана Сорокина вынуждена была объяснить возникшую
ситуацию на телевидении: денежки за рекламу получены до
сентября. Так что извините нас, люди, за ту несусветную чушь,
какую мы будем и впредь нести с экрана. Ну как тут не вспом-
нить партизана в лесах Белоруссии, который регулярно пускал
поезда под откос, пока не повстречал старушку в лесу. Она-то
ему и объяснила, что немцев в деревне нет, а война кончилась
20 лет назад.
     Стара и живуча привычка на Руси, как нужно губить любое
хорошее дело. Просто довести его до абсурда. Один из таких аб-
сурдов - реклама с экрана. Уходят одни глупые приёмы рекла-
мы, приходят другие, еще более глупые. Кто не помнит исполни-
теля рекламно-комедийного трюка с «Русской Америкой»?
     Совать себе в нос, уши и рот пучки мятой бумаги, погру-
жаться в ванну с водой в приличном костюме - это неприлич-
но, господа, даже ради того, чтобы не слышать и не видеть до
смешного «низких» цен на нашем замечательном рынке. И это
в то время, когда инфляция достигала более 30% в месяц. Что
это? Глупость образца 1992-1993 годов? Я вижу в этом трюке
не рекламу, а нечто другое. Это издевательство над народом,
до какого не смог бы опуститься никакой отдел пропаганды ЦК
со всеми его политпросветами.
     Дошли до того, что служители искусства и культуры стали
служителями дельцов от рекламы и бизнеса. Насколько еще
должна опуститься планка нравственности? Любимые народом
народные артисты помогают сбывать народу сомнительный то-
вар сомнительных заграничных фирм.
     Бездарность рекламных текстов и балаганный стиль
исполнения оскорбляют не только телезрителей, но и рекламо-
дателей. Неужели их не интересует качество работы, за кото-
рую они бросают миллиарды рублей? Или не важна работа -
важен результат. Сегодня ушли - завтра придут.
     Ну, а что же руководство телевидения? Не пристало ему за-
тыкать нос, уши и рот бумагой. Как-никак на государственной
службе. Впечатление такое, что оно, руководство, именно так и
делает, только за гораздо большую сумму, чем тот несчастный,
ныряющий в ванну. (Цекало).
     Недавно по домам ходили агенты... социальной службы
телевидения. Есть, оказывается, там и такая служба. Пред-
лагали заполнить очень подробную анкету. Что мы смотрим,
а что не смотрим, какую оценку даем передачам. Я задал во-
прос: а разве вы дадите что-нибудь посмотреть спокойно? Вас
государство отпустило на подножный корм и вольные хлеба,
а хозяйничают на экранах дельцы от бизнеса. Они же платят.
Яркий пример - скандал с АО МММ.
     Стоило властям заговорить про закон о рекламе, у руковод-
ства ТВ сразу прорезался слух. Олег Попцов депутатам Госдумы:
«... Принимая закон о рекламе, вы покажете свою неспособность
к законотворческой деятельности» («Вести», 19 июля 1994 г.).
Вот так. Ни больше, ни меньше. Рекламодатели и их исполните-
ли с молчаливого согласия руководства ТВ превратили рекламу
в принудительное кормление народа. Это полицейский метод,
господа. А для смягчения гнева народа ему затыкают рот, как
соской из жеваного хлеба, трехсотсерийными сериалами, где
жизнь на фоне буйных страстей прекрасна и удивительна.
     У неисправимых оптимистов возникают грёзы о том
обновленном светлом будущем, когда рекламные отцы поймут,
что реклама - это искусство обольщать, искусство убеждать и
способность магнита притягивать к себе. Когда дело бизнеса и
народа будет общим, когда дело рекламы из рук «напёрсточни-
ков» передадут в руки умным и честным людям. Когда из рекла-
мы и торговли исключат правило: не обманешь - не продашь.
     Тогда не будут выглядеть на экране такими потерянными
и виноватыми бывшие замечательные дикторы Всесоюзно-
го радио и телевидения во время чтения рекламных текстов.
И хоть делают они это очень профессионально, а на лицах на-
писано: прости, народ, нам тоже жить чем-то надо. А пока...
пока экраны телевизоров служат местом, где дозволено все.
Обман не отрицает и правительство.
     И только в последнее время, когда рекламный обман пере-
шел все границы, власти стали предупреждать народ. Власть
денег оказалась сильнее власти державной. А когда занавес
обмана открыт, обманщики от имени 40 миллионов ими же об-
манутых граждан и даже с их помощью грозят убрать это пра-
вительство и взять власть в России.
     Россия... что ж осталось в тебе от величий державных? Не-
ужели и вправду умом не понять? Много лет ты бесправной
была среди равных. Кто же веру в тебя снова хочет отнять?
     Какой же глупостью выглядит теперь октябрьский штурм
«Останкино». Кто-то другой не с помощью танков, а со счётами
коммерческих банков бесшумно берет этажи власти один за
другим.
     А наша власть российская рискует опять запоздать с реше-
нием. На этом фоне наши новые деятели от культуры, думая
о том, что они-то и есть та сила, которая спасет культуру Рос-
сии, упражняются с экранов телевизоров в грязной матерщине
и животных инстинктах, утверждая, что народу именно это и
надо. Вот свежий пример. В начале июля кинорежиссер Ев-
стигнеев, выступая на ТВ, демонстрировал отрывок из своего
нового фильма «Лимита», где устами своего героя в своём же
исполнении произносил такие грязные выражения, что красне-
ли не только цветные, но и черно-белые телевизоры. С такими
программами нельзя пускать не только на ТВ, но даже в гряз-
ные ночные кабаки.
     Хочется понять, в чем состоит мудрость руководства теле-
видением. Неужели король до сих пор голый?

                ЗАГОВОР ОБРЕЧЕННЫХ

     Россия охвачена новой волной объединений. Самым за-
метным среди них является движение Лужкова «Отечество».
Входят в него почти сплошь начальники. Кроме того, наблюда-
ются потуги создания еще двух движений, больше похожих на
мертвую зыбь от суеты политических мертвецов, потерпевших
фиаско на платформе экономической, и что печальнее всего,
нравственной. Народ страдает, а им неймётся снова дорваться
до рычагов управления. А может, хватит, господа? Неужели вы
снова хотите показать всем, насколько вы бездарны, лживы и
непорядочны? Вас вытолкали в дверь, а вы пытаетесь влезть в
форточку, как мелкие домушники. На простой народ вы плюете
давно, но над вами смеются уже и политики, раньше вас за-
нявшие ниши в общественно-политическом устройстве России.
Вы намереваетесь назвать себя «правыми», но такие уже есть,
а неправыми вы уже были. Нет у вас ни программы, ни правил
поведения в обществе. На съезде давно созданного движения
один из вас заявил о своем принципе поведения и предложил
сделать этот принцип нормой деятельности движения. Принцип
этот - наглость. Читатель уже узнал, конечно, Чубайса. Именно
так он заявил в своем выступлении на съезде движения «Наш
дом - Россия». Наглость этого господина известна давно, с
первых шагов приватизации, то есть грабежа народа. Но чтобы
наглость провозглашать основой политики партии власти... На
такое ни у кого еще наглости не хватало.
     Побывав в «Героях дня» у Светланы Сорокиной, бывший
премьер Кириенко сокрушался, что его не поняли. Только не
уточнил, кто. Свои или чужие? Поскольку президент проталки-
вал этого «вундеркинда» на должность премьера так, как рань-
ше тараном пробивали ворота вражеских крепостей, да ещё
применяя шантаж и подкуп, надо полагать, что не поняли его
всё же свои. В чужих у него числился народ. А он-то его хорошо
понял. И ещё бывший премьер жаловался, что ему не дали до
конца довести его дело. У всех, кто его слушал в этот момент,
возникла мысль: «А что бы это могло означать? До какого ещё
конца можно довести Россию?»
     А что ж президент? А ничего. Вытряхнул из рукава битую,
но на всякий случай припрятанную шестёрку и решил сделать
её козырной. Только игроки на другом конце стола сочли это
грязным шулерством и наотрез отказались делать ставки. Над
Россией стали сгущаться тучи, сулящие смуту. Что делать?
Силы не те, окружение ненадежное. Горбатый мост от здания
Госдумы далеко. Прямой наводкой не получится. Криво - в сво-
их угодишь. Грачева рядом нет, а кроме него («Героя России»
за такое преступление), никто не согласится пострелять в на-
род даже в кошмарном сне. Выход нашли умные люди, подбро-
сившие идею компромисса.
     Другого выхода у президента не было.
     Теперь, когда Евгений Примаков пытается выровнять курс,
чтобы пусть не сразу идти вперед, а хотя бы оттащить Россию
от края пропасти, все битые шестёрки скулят, что коммунисты
тянут страну в прошлое.
     Всем же ясно, что правительство буквально босиком по
битому стеклу делает острожные шаги и в политике, и в эко-
номике. А ведь осколки от «битых бутылок» остались не по-
сле слонов, а после тех, кто пытается объединить свои усилия,
чтобы снова бить посуду. Только не надо, господа, так громко
кричать, что у Примакова ничего не получается. Народ не глу-
хой и не слепой. Он знает, кто нагадил в конюшнях и чего стоит
разгрести все это дерьмо.
     В то время, когда в Белом доме горят по ночам огни в кабине-
тах тех, кто не жалея ни сил, ни времени ищет выход из тупика, в
ночных притонах заманчиво мигают огоньки для бывших «отцов
нации» и их подручных. Один из них, Борис Немцов, не брезгуя
ничем, в телевизионной рекламе живописует все прелести ноч-
ной жизни в полюбившемся ему ресторане, создавая рекламу
и славу этому заведению и бесславие себе как политику.
     Можно быть уверенным, что придет время, и бывший люби-
мец президента займет должность вышибалы в этом рестора-
не, если его самого не вышибут раньше. Такова диалектика.
     А пока он делает вид, что у него все в порядке. Его даже
приглашает Сванидзе на дружескую беседу в свою программу
«Подробности».
     Сначала было непонятно, по какому же принципу Сванидзе
подбирает собеседников, но под конец программы стала ясна
цель приглашения Бориса Немцова. Даже Сванидзе был сму-
щен, услышав ответ на заданный ему вопрос. Вопрос этот, как
драгоценный подарок Макашова «демократам», не сходит с их
уст вот уже который месяц. Они задают его всем, от кого мож-
но ожидать нужный для них ответ. Но ответ Немцова поверг
в смущение даже глашатая «реформ». Оказывается, «члены
Госдумы в большинстве своем импотенты. По ночам в постели
у них ничего не получается, вот они с досады днём на заседа-
ниях и ругают евреев».
     Если бы Сванидзе не утратил способность краснеть, он был
бы краснее вареного рака. Опасаясь, как бы Немцов не доба-
вил еще чего-нибудь, Сванидзе скороговоркой объявил: «Это
был диагноз Немцова», и... пошла заставка.
     На телевидении большие запасы «песка». В него уходит
все, что нежелательно ни комментировать, ни повторять. Туда
же ушла грязная пошлость Немцова.
     Поскольку свой диагноз сей муж высказал не за столиком
дымного зала ресторана, а перед телезрителями всей России,
совсем без комментариев оставить откровения обнаглевше-
го «сексопатолога» было бы неправильно. Я не намерен опу-
скаться в лексике до уровня баловня судьбы, недавнего перво-
го вице-премьера и вершителя судеб российского народа. Ис-
кренне сожалею, что у нашего президента такой дурной вкус
при подборе друзей и «верных» помощников. Как результат,
мы часто слышим: «президента неправильно информировали»,
«президента подставили», «президента ввели в заблуждение».
С другой стороны, президент полностью владеет ситуацией,
чётко отслеживает события, держит на контроле все процессы.
Если бы так, то Немцова к управлению страной нельзя было бы
допустить на пушечный выстрел.
     Было бы справедливо, учитывая, что политик из Немцова
получился никудышный, и, отдавая должное его молодости и
сексуальным способностям, указом президента создать про-
изводственное объединение по увеличению народонаселения
России. Там он, наверное, добился бы успехов. Рождаемость-
то в России падает по вине таких вот «демократов». Вот и пусть
делают то, что любой дурак умеет. Только бы за руль не цеп-
лялись.
     Мы помним, как Немцов выполнял поручения президента
по урегулированию ситуации с шахтёрами. Не вникая в причи-
ны забастовок шахтёров, он сделал все, чтобы доказать, что он
у горняков «свой парень». Для этого всего-то надо было спус-
титься в шахту и вымазать лицо угольной пылью. Спецовка чи-
стая, каска чистая, а лицо в саже. Вот и весь результат визита к
шахтёрам. Но он не был первооткрывателем такого «действен-
ного» приема по завоеванию доверия шахтеров. Таким же ма-
кияжем занимался и Чубайс, только на других шахтах. Дважды
в одном месте этот вариант не проходит. Может получиться, что
лицо будет не в саже, а в синяках.
     Ещё об одном из организаторов предполагаемого движе-
ния и сказать-то вроде нечего. О нем сказали и многие и мно-
го. Да и он, как в песне, «пережил и многое и многих». Этот
колобок и от дедушки ушел, и от бабушки ушел. А уж чужих-то
дедушек и бабушек ограбил до последней копейки, не побрез-
говав даже денежками для гроба и поминок. Он пока что и от
тюрьмы ушел, уступив там свое место ограбленным и отчаяв-
шимся людям.
     История знает случаи, когда в роду знаменитых и уважае-
мых людей рождаются «колобки», только тем и знаменитые,
что занимаются грабежом не на большой дороге, а за большим
столом большого кабинета, но проклятья народа для тех и дру-
гих одинаковы. Данный случай самый характерный.
     Все в той же передаче «Герой дня» Кириенко утверждал:
«Нас 61 процент, и мы хотим жить по-своему». И опять недо-
молвки. Как «по-своему» и от чего отсчет? Откуда эти процен-
ты? 61 процент от населения России - явная чушь. А если от
тех, кто успел присвоить себе все, что создал народ, то куда
делись 39 процентов. Или это явившиеся с повинной или вер-
нувшие краденое? Но таких и доли процента не наберется.
Отстрелянных на бандитских разборках не больше одного
процента. Что-то недоговаривает бывший премьер. А вернее
всего - блефует. Козырей-то на руках не осталось, а порулить
ой как хочется! Вот и напускает туман с процентами. Так жаба,
надуваясь, хочет показать, какая она великая.
     И все это творится ради того, чтобы, создав плацдарм пе-
ред выборами, пролезть в парламент. Последние выборы в Пе-
тербурге показали, какие технологии используют проходимцы.
То ли еще будет перед выборами в Госдуму! Призыв Юлиуса
Фучика вновь становится актуальным: «Люди, я любил вас.
Будьте бдительны!»
     Граждане России, будьте бдительны! Не продавайте свой
голос. Продажа голоса - предательство ваших детей и внуков.
Не пускайте ни в дом, ни в душу вербовщиков. Они посадят нам
на шею тех же, кто грабил и унижал нас. Не проявляйте жало-
сти к политикам, обиженным властью. Один такой обиженный
уже семь лет издевается над народом России. Пока есть вре-
мя, присмотритесь, кто есть кто. Когда начнется охота за на-
шими голосами, будет сложнее сделать это. «Охотники», как
таёжный гнус, полезут во все щели. Закрывайте на этот период
плотнее и душу, и двери, и форточки.

                ДРУЖИ СО МНОЙ, ИНАЧЕ УКУШУ

     За семьдесят с лишним лет Страна Советов не раз удив-
ляла мир и событиями, и открытиями, и достижениями во
всех областях, не исключая и балета, конечно. За всем этим
был самоотверженный труд всего нарда, плодами которого
воспользовались «суслики», попрятавшие богатства страны по
своим норам да по банкам Европы и Америки. Но почему в этих
«сусликах», когда они пошли во власть, народ не разглядел
криминала? Ведь были случаи, когда во время выборов голоса
избирателей покупали именно эти «суслики» за бутылку водки.
Бывало, что в народные избранники попадали люди с уголов-
ным прошлым. И население верило им. Но, как мне кажется,
люди, потеряв доверие к федеральной власти, искали крышу
или нишу, не подозревая о её сути для своего благополучия, и
попадали под уголовников. Что, законная власть для простых
людей страшнее, чем криминальная? Можно истолковать и так:
она страшна не законами, а беззаконием, творимым ею вдали
от Садового кольца. А кто там «охотник», кто «добыча», Москва
пытается узнавать от «государева ока», но при таком раскладе
в угодьях глубинки это «государево око» предпочитает укрыть
свое око под защитными очками, а тело - под бронежилетом.
О душе там речи нет. Какая душа в стране чудес, где «лешие»
бродят с гранатой и автоматом? А «леших» этих, как джиннов
из бутылки, выпустили завлабы-реформаторы, получившие
ценные указания по преобразованию России. Вот и преобразо-
вывают ее через колено.
     Взяли они слово «приватизация» и наполнили его совсем
другим содержанием. А чтобы народ не кричал: «Караул, гра-
бят!», дали каждому по... ваучеру. Кто его сразу пропил, ока-
зался провидцем, а непьющие депутаты бросали эти бумажки
в лицо Чубайсу.
     Большую ложь можно прикрыть еще большей ложью. Гра-
беж в масштабе России скрыть невозможно. Остается одно -
внедрять в сознание людей мысль о том, что весь этот грабеж в
будущем обернется благом для России. Первоначальный капи-
тал, мол, был всегда воровским. А то, что капитал этот отняли
у народа, - не в счет.
     Ах, господа реформаторы, что же вы так невнимательно смо-
трели старые американские фильмы? Там грабители капитал
этот прятали надолго, а не строили сразу виллы и особняки как
у нас по всей России и на заморских лазурных берегах. И если
уж вы в свое время увильнули от изучения основ марксизма-
ленинизма и «Развития капитализма в России», то попросите
бывшего сатирика, а ныне «историка», Аркадия Арканова по-
мочь вам восполнить пробелы. Он, прежде чем написать гряз-
ный пасквиль с подзаголовком «Учебник истории Советской
власти для слаборазвитых детей» (см. «Ветеран» № 39. - Н.М.),
признался, что «тщательно изучил труды Маркса, Энгельса,
Ленина, Сталина и их верных последователей». В нормальном
обществе за такой «учебник» с крыльца накатом спускают, а
у нас его пригласили на ОРТ в программу «Час пик». Только
вот ведущий Разбаш от его высказываний был в крайнем сму-
щении и все время морщился. А «историку» все до лампочки.
Он и «учебник»-то свой озаглавил «От Ильича до лампочки».
Вот он-то вам обязательно поможет. Должен же Арканов знать,
что речь идет о первоначальном капитале бандюг с большой до-
роги и узких тропинок. И грабили они не народ, а подвыпивших
купчишек. И статус у них и у вас был разный. И вооружены-
то они были кистенем да топориком, а не властью государства
Российского. Не верите? Прочтите, если не успели, «Угрюм-
реку». Там ведь криминальный капитал долго лежал зарытым в
кубышке, а не в швейцарских банках, как у вас. И только после
смерти хозяина внук его Прошка стал вкладывать этот капитал
в развитие Сибири, а не Европы, в обмен на бешеную говядину
по бешеной цене. До какой же степени неприличия дошли вы,
господа, сравнивая себя с теми катами. Хотя, по сути-то, вы,
конечно, правы. Разница между вами небольшая.
     В одной хорошей песне есть слова:

                Нет у революции начала,
                Нет у революции конца.

     У реформ начало ознаменовано грабежом народа, а вот
конца пока не видно. Предстоит еще присвоить всю движи-
мость и недвижимость России. Вырвать у государства ключи
от подземной кладовой, чему государство не очень-то и про-
тивится: «Подписано - и с плеч долой».
     Кому в угоду из паспорта изъят пятый пункт волею прези-
дента? В России пока и русские живут, и татары, и мордва, и
башкиры, и чукчи, наконец. И мы никогда не стыдились пятого
пункта. Правда, обо всех нас вспоминают раз в четыре года,
когда надо получить наше «да».
     И опять не обошлось без подражания Америке. Забыли, что
там не субъекты, а штаты. Сколько всяких институтов и право-
вых управлений, Федеральное собрание, наконец, не могли
уразуметь, что уж если государственное устройство принято
с учетом национально-территориального деления, то должно
быть что-нибудь одно: или единый российский паспорт с указа-
нием национальности, или каждой республике - свой паспорт.
     Если бы послушались Жириновского и если бы у карты Рос-
сии стояли с карандашом и линейкой, да разлиновали бы Русь
на губернии-квадраты - вот вам и Америка! И тогда за этой
большой глупостью маленькая глупость с пятым пунктом была
бы совсем незаметной.
     Только вот одна мысль не дает покоя. Опомнились-то, когда
президент с большой помпой вручил первые новые паспорта
группе юных россиян с надеждой на то, что среди этой груп-
пы будет много президентов. Миллионы бланков отпечатаны и
ждут заполнения.
     Одним из первых публичное недовольство высказал пре-
зидент Татарстана Минтимер Шаймиев. А он мудрый человек
и вряд ли оставил бы без внимания этот вопрос в Совете Фе-
дерации. Это значит, что пока наша законодательная ветвь
власти с упоением шелестела листками и перьями, тихо, без
крика, родился младенец. И назвали его новым российским па-
спортом. Законодателей спросить не сочли нужным.
     Недавно первый вице-премьер Немцов в беседе с Кисе-
левым в программе «Итоги» высказывал мысль о том, что в
России должен быть царь, а как он называется, президент или
генсек, не имеет значения. И царь, по его мнению, у нас уже
есть. И нужно это для того, чтобы власть у нас была сильной.
     Такое явление царя народу раньше называли культом лич-
ности. Теперь все делают вид, что уж и не помнят, что это такое.
Тем временем у нас по высшему повелению появляется празд-
ник «День примирения и согласия». В словах этих звучит другое:
смирись! Забудь день Октября и помни, что примирение и согла-
сие, на худой конец, могут обеспечить многочисленные ОМОНы.
Старики, грудью стоявшие во время войны за идеи Октября, за
Родину, при всех льготах государства не могут обойтись без до-
полнительного дохода - сбора пустых бутылок. Примирись, ве-
теран. Тут наша власть действительно крепкая. Поневоле вспо-
минается эпиграмма поэта Сергея Смирнова «Змея»: «Ползёт и
шепчет даже камышу: «Дружи со мной, иначе укушу!»

                ТАКАЯ ВОТ ОНА, ПОЛИТИКА...

     Во всех странах президентский пост - это высокая долж-
ность. Президент должен служить народу.
     У нас в России президентский пост не должность, а, как по-
казывает жизнь, «призвание». Чем ближе дата выборов, тем
больше появляется одарённых этим недугом. В отличие от за-
рубежных, наш президент никому и ничего не должен. Всем, и
ему в том числе, должен народ. И надолго. Даже после ухода
президента со всей его командой народ будет долго распла-
чиваться с его заокеанскими друзьями. А пока народ служит
президенту. Правда, всяк по-своему. Хотя служить уже никто
не рад. А кому прислуживаться тошно, тот, как принято гово-
рить, не живёт, а всего лишь выживает. К таким относится весь
простой народ. Ну, а кто непростой, тот ведет себя по-разному.
Одни говорят: «Пока в стране такой бардак - не пропадём».
Другие, как Жириновский, утверждают: «У нас не президент, а
царь. Мы всегда и во всем его поддержим. Особенно если он
будет убирать отовсюду коммунистов». Это открытый призыв к
диктатуре. Но со скомороха что взять? А что если наш «царь»
последует такому совету? Попытки-то были. Третьи, пока не
поздно, тащат капиталы за границу, на счета для потомков, и
живущих, и будущих.
     Есть в нашем государстве и госслужащие, попросту - слу-
живые люди. Вот, например, Министерство иностранных дел.
Там очень много госслужащих. Есть министр. И неплохой. Это
вам не Козырёв в косыночке с белым передничком. «Чего
изволите-с?» Только оказалось, что у министра есть один не-
достаток. Он не умеет «как надо» разговаривать с «друзьями»
президента, которые на шею России накинули удавку и поти-
хоньку, не спеша, её затягивают. Дипломатия тут инструмент
бесполезный. Тут надо уметь договариваться. А для этого ми-
нистр не подходит. Нужен спецпредставитель. И президент на-
шёл его. Не беда, что совсем недавно этот человек за ненадоб-
ностью был отстранен с поста премьера - в корзину для втор-
сырья. И вот, выполняя волю президента, спецпредставитель
Виктор Степанович Черномырдин хотел, как лучше, а получи-
лось, как всегда, то есть лучше не нам, не сербам, конечно, а
другу Биллу и НАТО.
     Уж пусть не обижаются братья-славяне. Нужны России
деньги. Се ля ви. А кто их даст за просто так?
     24 июня президент в Кремле произнес многозначительную
фразу с паузой посередине: «Мы сделали всё... что надо».
Правда, не добавил, кому. Возможно, он там и ещё что-то ска-
зал, только посчитали, что для народа и этого хватит. А воз-
можно, просто остальное и озвучивать-то было неприлично.
     Разовый инструмент в медицине повторно не используется.
Он грязный. А клятва Гиппократа диктует: «Не навреди».
     В политике, особенно грязной, разовые инструменты при-
меняются и вторично. А что делать, если под рукой чистых не
осталось. А насчет вреда - уж как получится. А получается, как
всегда.
     Напрасно Виктор Степанович в ответ на критику со сторо-
ны левых привёл старое высказывание о том, что раз ругают,
значит, он молодец. Сделал всё, что надо. Высказывание это
давнишнее, и смысл его такой: «Если тебя хвалят враги - по-
думай, где ты допустил ошибку». Подумайте и вы, Виктор Сте-
панович, об этом.
     Ведь там, за океаном, вас похвалили. А если вы врагов ви-
дите в самой России, то, сами того не сознавая, вы ей готовите
участь Сербии.
     Любимое занятие президента - игра в сдержки и противо-
весы. Это чтобы все игроки по очереди приходили к нему и то-
пили друг друга.
     Последнее формирование правительства показало, что в
этой игре могут быть сбои. Михаил Задорнов вполне закономер-
но обиделся, что его ввели в состав кабинета с расширенными
обязанностями и урезанными правами, то есть на роль маль-
чика для битья, и, не приступая к работе, заявил об отставке.
Надо отдать ему должное - он и сам уже умеет кое-кого бить.
А вот это не понравилось новому сиятельному лицу - Аксененко.
Он намерен кормушкой, то есть финансами, распоряжаться
единолично. Чтобы не рассыпать весь пасьянс, президент при-
нимает решение: назначить Михаила Задорнова спецпредста-
вителем президента в правительстве в ранге первого вице-
премьера (ранее не предусмотренного). И оказался бывший
министр финансов похожим на блюдо из капусты: «И на стол
подать не стыдно, и съедят - не жалко». А что съедят - сомне-
ваться не приходится. Президент капризы никому не прощает.
Ну, разве что себе. А его капризы очень дорого обходятся стра-
не. Зато находят одобрение у «друзей» за океаном.
     Последний каприз с батальоном миротворцев-десантников,
умело прорвавшихся в Косово, породил первоначально немую
сцену в НАТО, более выразительную, чем в «Ревизоре» Гого-
ля. Даже наш министр Игорь Иванов от растерянности заявил,
что это ошибка, которая в ближайшее время будет исправлена.
А президент доволен, что навел такой «шухер» среди своих и
чужих. Весёлые были деньки. Ищут правого, но, как говорят в
сводках о чрезвычайных происшествиях, пока никто не взял на
себя ответственность за содеянное.
     Вволю поиздевавшись над общественностью и членами
правительства, да и над здравым смыслом заодно, президент
обозначил свою причастность к этому трюку тем, что генера-
лу Заварзину - исполнителю каприза - прикрепил лишнюю
генеральскую звезду, отнюдь не лишнюю для самого генерала,
да и за дело.
     Такая вот она, политика России.
     Натовцам ничего не оставалось делать, как поставить на
место отвисшие челюсти после немой сцены, чтобы улыбка не
казалась совсем уж кислой. За этой улыбкой скрывалось твер-
дое решение НАТО: никаких отдельных секторов для России.
Суровое выражение лица нашего президента при заявлении по
этому вопросу не помогло. Покапризничал - и хватит. Доста-
точно того, что уговорил Милошевича капитулировать. Осталь-
ное, мол, сделаем сами.
     После трудных переговоров Клинтон дал согласие на при-
сутствие наших миротворческих сил в Косово, но под присмо-
тром НАТО и в местах расположения их войск. Чего после этого
стоит фраза: «С подчинением Москве, а не НАТО». При таком
раскладе наши миротворцы самостоятельные действия прово-
дить просто не в состоянии. Указания НАТО для них будут по-
ступать не прямо, а, скорее всего, через Москву. Спасибо и на
этом. А ведь могли просто цыкнуть.
     Да что с тобой, Россия?

                ГОЛОСУЙ... И ПРОИГРАЕШЬ

                Символы власти

     Было такое время на Руси, когда удельные княжества
управлялись русскими князьями, а получали они это право на
власть от хана Золотой Орды. Символом власти была серебря-
ная пластина с надписью в виде замысловатых закорючек. И
назывался этот символ ярлыком, а носился он на шее.
     Другие времена - другие ханы. До наших дней дошло только
выражение «навесить ярлык», которое приобрело оттенок чего-
то недостойного. Так появился ярлык «красно-коричневые».
Святое слово «патриот» тоже стало ярлыком. Вешают эти яр-
лыки на тех, кто в лихую годину защитил страну от позора по-
рабощения иноземными «ханами», кто восстановил страну из
пепла и сделал ее великой державой. Где она теперь?
     Золотоордынский хан при всей его хитрости не смог порабо-
тить Русь. Он понял, что её ни победить, ни разграбить невозмож-
но. Сильна она духом, богата кладовыми, а умна народом, кото-
рый ясно видел, кому доверить свою судьбу и родную землю.
     По иронии судьбы этот народ стал жертвой того современ-
ного иезуитского приема, с помощью которого его заставили
«голосовать сердцем»! А в призыве «Голосуй или проиграешь»
слышалось «отдай, а то пожалеешь». Но как бы народ ни го-
лосовал, результат был заложен в машину выборной кампа-
нии, обеспечение которой осуществлялось как легально, так и
воровским способом, с помощью «коробок из-под ксерокса с
долларами».
     Знаю я один закрытый город. Там в 1996 году в первом туре
президентских выборов соотношение «Ельцин - Зюганов было
примерно 35:70. Все мы помним, как из США срочно позвали
группу специалистов для исправления «ошибки», допущенной
народом России при голосовании. В упомянутый мной город
приехал представитель правительства и прилюдно заявил о
том, что у коммунистов разработан план закрытия производ-
ства в этом городе. А другого-то там нет. А жить-то хочется.
Ложь сработала, и соотношение во втором туре стало почти
противоположным. Вот вам и «голосование сердцем». Этот го-
род - только частица России, но подобными методами «ошиб-
ка» народа «исправлялась» на всей ее территории.
     Велика Россия, и управлять ею должна голова мудрая, да
вот не нашлось такой, а какая нашлась, стала делить Русь на
субъекты. А объекты на территории этих субъектов, именуемые
достоянием народа, эта голова от избытка чувств и недостатка
ума раздавала «бывшим», вовремя и с выгодой попрятавшим
свои партбилеты. По примеру благодетеля они стали захажи-
вать в храмы и «дружить» с батюшками. На рабочем столе у
них вместо «Капитала» стала пылиться Библия. А капитал они
хранят в надежных зарубежных банках. Там он не запылится.
     Что не удалось Золотой Орде, с успехом проделал россий-
ский «хан», только с поправкой на ситуацию наших дней. Он не
стал тратиться на серебро для ярлыков, а просто сказал: глотай-
те суверенитета, сколько сможете. И они проглотили. Взяли и
серебро, и золото, и все остальное, принадлежавшее народу.
     С пронырливостью базарных шулеров и с помощью приня-
того в спешке Основного Закона они объявили все это частной
собственностью по принципу: «Чур, мое!» А символы? Да кому
нужна эта мишура?!
     Теперь важнее стали не символы, а аргументы. К ним от-
носятся и танки (помните, как Белый дом делали черным?), и
дубинки, и «черёмуха», и другие средства...
     Недавно по случаю Дня милиции министр Сергей Сте-
пашин сказал об одном из управлений теплые и, в общем,
правильные слова. Приятно было увидеть снова в строю на-
стоящего борца со всякой нечистью в верхах Александра Гу-
рова. Только появление его в строю было почти незаметным.
А народу не всё равно, по чьей воле выбрасывают из строя
неподкупных борцов с преступностью, которых у нас не так
уж и много.
     Говоря об этом управлении, министр сказал, что оно на-
считывает в своих рядах 17 тысяч человек. Это только одно
управление. А сколько еще отрядов ОМОН, СОБР, милиции
федеральной и муниципальной, налоговой полиции и, нако-
нец, войск МВД?! И все это для внутренних дел. Как же много
у нас таких «дел»! И сколько же должно быть преступников на
такую армию борцов? Это же всего дееспособного населения
России будет мало. Создается впечатление, что на него-то (на
всякий случай) и ведется кадровый расчёт. И что удивительно,
рост числа борцов никак не успевает за ростом организован-
ной преступности. А нам не все равно, где и кто занимается
выращиванием преступности. Кто те селекционеры, которые
выращивают гибриды путем скрещивания власти и преступно-
сти? На какой почве растет эта «культура» и чем ее удобряют?
Ответ лежит на поверхности, но произнести его что-то никто не
осмеливается.

                Пятна жира и пятна позора
                на карте России

     Проявляя «щедрость» в вопросах суверенитета, президент,
очевидно, надеялся на скромность нарождающихся хозяев но-
вой России. Только оказалось, что в вопросах скромности они
не уступают своему благодетелю.
     Кому теперь не известно, что от Карелии до Урала ино-
странные мастера за хорошие деньги понастроили столько
президентских резиденций, что их хватило бы на полдюжины
президентов. Но у нас-то один. Зато много детских домов, где
дети превращены в беззащитных голодающих. Они голые и
больные. Они не понимают даже, что они - люди. Мы все их
видели в телерепортажах. У нас много воинских частей, где
солдат также морят голодом, и они вынуждены с молчаливого
согласия отцов-командиров побираться.
     Русскому Иван-городу эстонцы отключают воду за долги.
Русскому городу Севастополю власти Украины чинят всяческие
препятствия. Русский Север оставили без какой-либо возмож-
ности выжить. Просто «забыли» завезти продукты и топливо.
«Грудой дел, суматохой явлений» отгородились «реформато-
ры» от этой проблемы. А ведь кто-то же должен ответить за это
преступление! Больше века об этом никто не забывал, а «де-
мократы» вдруг забыли. Зато они не устают кричать о том, что
коммунисты тянут страну назад. Резонно задаться вопросом:
которые? Те, что попрятали партбилеты? Тень бросают на тех,
кто мешает грабить страну. Ну а вы-то, господа «демократы»,
куда затянули Россию? Если это называется вперед, то уж луч-
ше выбраться из этого поганого болота желательно без вас, а
там подумать, куда и с кем двигаться дальше.
     Каждый нормальный человек понимает, что страна еще
долго будет выздоравливать от этого ядовитого похмелья
«беловежской» пьянки трёх властолюбивых неудачников, кото-
рые уже вошли в историю как погромщики и с проклятьем сво-
их народов. А ведь эти народы недавно были единым народом
единой страны.
     Дошло дело до дележки постов и должностей. Принцип
старый. Председателя избирают голосованием, а все осталь-
ное - обоюдным согласованием, метко названным пакетным
соглашением. Всем согласно размеру фракции. Жадность сгу-
била фраера, а СПС и «Яблоко» - амбиции. Им показалась,
мала ложка. Кусок побольше такой ложкой разве зачерпнешь?
А там, куда ни кинешь взгляд - всюду бывшие премьеры, о ко-
торых ещё недавно Ельцин ноги вытирал, потом вышвыривал
за порог, с ухмылкой слушая, как они, униженные, клянутся в
верности и уважении президенту. Теперь они устроили саботаж
и кричат о миллионах избирателей, отдавших за них голоса. Го-
спода из СПС, а вы сами-то в этом уверены? Бесспорно, голоса
отдали за Е.М. Примакова. Совершенно непонятно, какая сила
занесла его в одну компанию с Чубайсом и Гайдаром. Ведь это
для них собирался он освободить места в зоне. Оболганный
и униженный Березовским, он оказался в пустом промежутке.
Его естественный союзник - не ОВР, а КПРФ. И не вина КПРФ,
что по объединению ОВР прошлись с ножницами.
     Время, причём ближайшее, расставит точки там, где им и
положено стоять. Но не все.
     Кто у кого в уме?
     Последние точки будут поставлены тогда, когда будут обез-
врежены все ловушки выборных технологий, разгаданы все
ходы в тактике всех политических сил, претендующих на гла-
венствующую роль в жизни страны и общества.
     Все ждут, когда прояснятся роль «Единства» и его мотивы
сближения с КПРФ. Альянсом это могут назвать только оби-
женные - СПС, «Яблоко», «ОВР». На самом деле у двух этих
партий очень разные интересы. У «Единства» интересы власти,
а у КПРФ - народа. А то, что интересы эти пока не совпадают,
доказывать излишне. В исходном состязании эта ситуация дол-
го не удержится. Последуют ходы, обозначатся цели и задачи
«Единства». Анализы покажут, кто есть кто. Вот тогда и будут
расставлены последние точки.

                Ельцину - орден, а России - гроб?
    
     Спутав карты постоянными утверждениями о том, что выборы
президента пройдут в срок, он вместо новогоднего поздравления
зачитал с телевизионной бегущей строки услужливо заготовлен-
ное отречение от престола. Зачитал с таким пафосом, будто это
его решение было ниспослано Богом. После с экрана телевизора
он похвалился, что у людей на глазах были слезы. Ну что тут ска-
жешь?.. Возможно, не все ещё отучились плакать от радости.
     В качестве «подарка от Деда Мороза» преподнес нам своего
преемника, чтобы мы не ломали голову над выбором. А чтобы у
нас не оставалось сомнения, что президентом обязательно бу-
дет его преемник, он жестами дал понять, как будет вести себя
его наследник, и кого будет слушаться. При этом он многозна-
чительно прижал к столу крепко сжатый кулак. Вот так!
     Завершив дела мирские, Ельцин решил посвятить себя де-
лам Божьим и отправился замаливать грехи на Святую землю,
да не куда-нибудь, а прямо на родину Иисуса - в Вифлеем. А там
верховные сановники веры Христовой сочли его грехи перед
Россией за дела благие и наградили высшей наградой - орде-
ном гроба Господня. Так и хочется крикнуть: «Они что там?..»
     Теперь у орденоносца Ельцина никаких проблем. За свои
преступления перед Россией отвечать не придется. Все поче-
сти, материальные блага и место в кремлёвском особом каби-
нете властью обеспечены с полной гарантией, а с проклятием
своего народа он свыкся уже давно.

Довольно кривляться, Россия!
Гримасами мир не смеши.
Ведь ты и умна и красива
Открытостью русской души.

Куда ж без упряжки несутся
В испуге твои рысаки?
А там, на ухабах, трясутся,
Вожжей не сдержав седоки.

Для тройки лихой не пора ли
Других подобрать седоков?
Чтоб чести твоей не марали,
Отправь на покой дураков.

Не дай деревенские окна
Досками крест-накрест забить.
Чтобы Бог, если есть он, помог нам
Труд пахаря вновь полюбить

Запасы подземных сокровищ
От новых воров береги.
Нельзя, чтобы за этих чудовищ
Потомки платили долги.

Не делай калек и бездомных.
Зачем тебе столько сирот?
Гони «мудрецов» вероломных,
Спаси и помилуй народ.

От гор Теберды до Тунгуски
Свой суд сгоряча не верши.
И матерью будь всем нерусским
С открытостью русской души.

                СОБЫТИЯ И ЛИЦА
    
     Не претендуя на последовательность изложения событий,
хочется упомянуть о них и о людях, с которыми по роду работы
мне приходилось встречаться. О людях необычных и по харак-
теру, и по занимаемому положению, и по взглядам. Чаще всего
это бывало при совместном участии в мероприятиях. Друже-
ские отношения продолжались и после, несмотря на суще-
ственную разницу в занимаемом положении. Это происходило
не от умения нравиться людям, а от знания своего дела и отно-
шения к нему. А может быть еще и за мою прямоту во взглядах
и суждениях с чисто крестьянских позиций. Хотя эти же черты
характера иногда больше приносили неприятностей.
Боль свою не выносил на люди я,
Жребий свой тянул по мере сил.
Презирая фальшь и словоблудие,
Далеко не всем я угодил.
     Существующая в те времена дефицитная услуга сводила
часто с людьми с высоким положением. Заключалась она в
том, что иногда по указанию или просьбе руководства приходи-
лось заниматься работой, не входящей в должностные обязан-
ности. Как правило, это был ремонт телевизионной и другой
техники. Так я познакомился с начальником отдела помилова-
ния при Президиуме Верховного Совета СССР Волковым Вик-
тором Захаровичем.
     Прокуроры Союзных республик к нему без даров не при-
езжали, так как от него зависело оформление и очередность
рассмотрения дел, связанных с утверждением или отменой
смертных приговоров республиканских судов.
     Это знакомство обернулось дружбой, которая длилась мно-
го лет, вплоть до его смерти.
     Особое место занимали дружеские отношения с началь-
ником Лефортовской тюрьмы Александром Митрофановичем
Петренко. О нём я читал в книге писателя Шейнина «Петров-
ка 38», за долго до знакомства с ним. «Кабинет без верхне-
го света освещала лишь настольная лампа.». Эта цитата из
книги нашла подтверждение в его кабинете на территории
Лефортовской тюрьмы. Раньше он работал в МУРе, и Шейнин
описывал его работу в качестве следователя по особо важ-
ным делам; в частности, по раскрытию преступлений валют-
чика Рокотова.
     Поводом для знакомства с Петренко был мой приезд в Ле-
фортово для ознакомления с состоянием системы оповещения.
Тогда этому придавалось большое значение. Потом я периоди-
чески по этому вопросу бывал в Лефортово.
     Камеры тюрьмы были оборудованы скрытой системой те-
левизионного наблюдения. В одном из помещений находились
мониторы, на которых отслеживались все действия заключён-
ного, находящегося в камере. Обслуживанием этих мониторов
занимались молодые офицеры, из 10-го отдела КГБ, в составе
которого административно находилась тюрьма.
     Как и всякая техника, мониторы иногда выходили из строя,
а специалистов по ремонту в тюрьме не было.
     Познакомившись поближе с Петренко я всегда был рад по-
мочь в этом вопросе без обращения к начальству, я к своему,
он к своему.
     Потом он в каждый мой приезд считал нужным пригласить
меня в кабинет не для решения каких-то вопросов, а просто так,
выпить по рюмке коньяку. Моя помощь считалась дефицитной
услугой, освобождавшая его от решения рутинных вопросов.
     На территории тюрьмы, подальше от посторонних глаз,
была финская баня с бассейном и спортивным залом, разуме-
емся, не для заключённых. Туда по субботам приезжали лю-
бители попариться из числа руководства КГБ. По словам Пе-
тренко, никогда не пропускал ту процедуру начальник пограну-
правления генерал-полковник Матросов. В разговоре об этом
я сказал, что я тоже люблю париться, но в русской бане, а вот
в финской не пробовал. Он посоветовал подобрать надежно-
го товарища, умеющего держать язык за зубами. Я спросил:
«А если двоих?». «Ну, если еще более надежного», - шутя, от-
ветил он.
     Так мы ездили в финскую баню около двух лет ежемесячно,
а иногда и чаще, по воскресеньям втроем: я, Гераськин - мой
хороший товарищ по совместной работе и его друг Горностаев
Игорь, начальник одного отдела нашего управления. В услов-
ленный час, примерно к 12-ти, баня была всегда готова.
     Комната отдыха имела всё необходимое для банных про-
цедур, которые у нас продолжались до семи-восьми вечера,
вперемежку с бассейном и чаепитием. Там я узнал, что такое
сухой пар с температурой в 110-115 градусов. В парной имел-
ся датчик ограничения до 1000С, но мы на него набрасывали
фетровую панаму для головы и проверяли, а сколько можно
выдержать при 1150С. Больше одной минуты выдержать ни-
кто не мог. А если дунуть на руку изо рта, можно получить
серьезный ожог руки. Зато бассейн в данной ситуации творил
чудеса. После бани на дежурной машине нас развозили по
домам.
     Александр Митрофанович каждый раз, пока мы были в бане,
заходил к нам, чтобы убедиться, что у нас всё нормально.
     Как-то раз, сидя у него в кабинете, я узнал от него о том, как
депортировали Солженицина.
     К дому, в котором он жил, подошла машина, и ему сказали,
чтобы он без вещей прошел с ними в машину.
     В Лефортово, в одном из кабинетов для допросов, его
уже ждал начальник тюрьмы. После вопроса о самочувствии,
ему предложили раздеться и примерить новый костюм и всё
остальное. Костюм был впору, как будто по заказу. После ко-
ротких процедур, Солженицына поместили в машину и с ма-
шиной сопровождения отправили в аэропорт. Там - короткая
процедура передачи Солженицына людям из другой службы и
самолет взял курс на Германию.
     Через какое-то время Чебриков, ставший председателем
КГБ, предложил Петренко стать ответственным дежурным
КГБ. Эта должность предполагалась быть генеральской. Шел
1984 год, близилась перестройка. Вопрос о генеральском зва-
нии повис в воздухе, а дела в Лефортове при новом начальнике
не ладились, и Чебриков дал указание Петренко вернуться на
старое место. Они были старыми друзьями, даже их дачи на-
ходились рядом. Когда Петренко исполнилось 66 лет, Чебриков
вызвал его к себе и, извиняясь, сказал, что управление кадров
настойчиво напоминает о решении вопроса о нем. Предложил
должность директора Краснопресненского стадиона. Там на-
мечалась реконструкция.
     Я к тому времени был уже на пенсии. Он позвонил мне и
попросил приехать. Встретились мы с ним на стадионе в его
кабинете. Он был полон сил и надежд и предложил мне работу.
Я плохо верил в реконструкцию, видя, что всё идет к развалу.
Верил ли он? Не знаю. В нём жила надежда, но она тоже уми-
рает. Встреча эта была последней.
     В компании с настольной лампой прошлого века пытаюсь
понять, какие события тех лет являются для читателей важнее,
о ком не забыть, хотя бы коротко упомянуть, даже единожды
встретив таких людей на своем пути. Без старых дневниковых
записей, о которых я никогда не думал, это делать день ото дня
становится все труднее. Опасаясь быть неточным, пишу только
то, что сохранила память.
     До конца жизни она сохранила таинственного и легендар-
ного разведчика Абеля. Он оказался за решеткой в американ-
ской тюрьме на 30 лет в результате предательства. В 1962 году
состоялся обмен Пауэрса на Рудольфа Абеля.
     В начале шестидесятых я оказался (не первый раз) в Цен-
тральном госпитале КГБ по случаю обострения язвенной болез-
ни. Отделение третьей терапии и её начальник Атовмян Анаида
Ирвандовна мне уже была хорошо знакома. Соседом по палате
был Иван Михайлович. Кто он, я не знал, пока медсестра не
сообщила ему о том, что к нему пришел Вадим Кожевников - автор
книги «Щит и меч». Иван Михайлович оказался живым прооб-
разом Иоганна Вайса - советского разведчика, работавшего в
Германии. Это и было причиной прихода Кожевникова в госпиталь.
Он работал над второй частью этой книги.
     Была зима и в госпиталь доступ для посетителей был за-
крыт по случаю эпидемии гриппа. В отдельных случаях началь-
ник отделения, учитывая обстоятельства, давал разрешения на
пропуск посетителей, но Иван Михайлович попросил не делать
для него никаких исключений, а при поступлении в госпиталь
отказался от одноместной палаты.
     В это же время, выходя на прогулки, я каждый день ви-
дел у закрытых резервных ворот человека, стоящего внутри
территории госпиталя, и рядом с ним, но с внешней стороны,
женщину. Человеком этим был Рудольф Абель, а женщина -
его дочь.
     Тюрьма никому не прибавляет здоровья. Американская
тюрьма вряд ли может являться исключением. Абель проходил
курс лечения в неврологическом отделении, на этаж ниже на-
шей терапии, и часто после ужина приходил к Ивану Михайло-
вичу.
     Судя по разговору, казалось, что они давно знали друг дру-
га, вспоминая мало понятные нам события и своих сослужив-
цев. Однажды Иван Михайлович вежливо остановил собесед-
ника, сказав при этом: «Давай об этом не будем. Мы-то с тобой
уже здесь, а они еще там».
     Абель казался мне угрюмым и замкнутым человеком, а
Иван Михайлович отличался своей открытостью, вежливостью
и какой-то доброй учтивостью. Сказывалось многолетнее об-
щение в среде обитания, отличавшейся от нашей русской.
     Позднее, на очередном съезде КПСС, будучи включенным
в наряд на обслуживание, я был ответственным за синхронный
перевод речей. Там я познакомился с руководителем бригады
переводчиков Зоей Ивановной. Мы вместе находились в аппа-
ратной во время заседаний, и я как-то спросил её об Иване
Михайловиче; фамилия-то была одна. Она сказала, что это её
папа и рассказала много хорошего о нем, как о человеке осо-
бенной доброты и скромности.
     Задумав написать о нём, я поинтересовался в интернете
сведениями о советском разведчике, работавшем под именем
Иоганна Вайса. Оказалось, там даже об этом есть. Только фа-
милия там указана - Белов. Настоящая фамилия у него и его
дочери была другая, и в данном случае это не имеет никакого
значения.
     Съезд подошел к концу. Пульты синхронного перевода в ка-
бинах переводчиков работали без сбоев, и мы с Зоей Иванов-
ной попрощались как добрые знакомые.
     Когда читаешь о событиях, могут возникать различного
рода ассоциации или сходства явлений из пережитого. Когда
пишешь о событиях, встают живые лица, и если они - лично-
сти, то и само событие представляет интерес.
     Такой личностью был Иван Лаврентьевич Любишкин.
     Такой личностью был Григорий Федорович Григоренко.
     Вспоминая о Любишкине, память уносит меня в шестидеся-
тые годы. В то время я часто встречал его в нашем отделении,
в Кремле.
     Все члены Политбюро и кандидаты в члены, а также Се-
кретари ЦК КПСС являлись охраняемыми и имели прикреплён-
ных, охрану и коменданта, занимающегося вопросами снабже-
ния и быта. Все они входили в штат 9-го управления. По роду
деятельности комендант общался не только с хозяином, но и с
хозяйкой. Здесь важно учитывать вкусы, интересы, привычки,
капризы, а то и бабью взбалмошность хозяйки. Должность -
полковничья.
     Отвлекаясь от темы, хочу сказать, что всеми этими «каче-
ствами» превосходно обладала Раиса Максимовна Горбачева.
     В Управлении правительственной связи работал Борис Пе-
трович Иванов. Мы были хорошими друзьями, ездили вместе
на охоту и рыбалку, а сын его, после окончания Высшей школы
КГБ, был принят в 9-е управление и, через какое-то время, воз-
главил группу охраны Горбачева. Я часто приезжал к ним на
дачу, и по вечерам за бутылкой он мог часами говорить о своём
хозяине, стараясь придать своим словам оттенок уважения и,
вместе с тем, таинственности. Был он высокого роста, строй-
ным красивым мужчиной.
     Однажды Раиса Максимовна предложила ему должность
коменданта. Он, не подумав, сразу ответил, что не может при-
нять её предложение, так как должность эту считает холуйской.
За свою прямоту он получил звонкую пощёчину и слова: «Боль-
ше чтобы я вас никогда не видела!». Он доложил об этом руко-
водству, и на очередное дежурство вышел уже в группу охраны
Шеварднадзе. Такие вопросы решались проворнее, чем опе-
ративные.
     Причины разногласий в таких ситуациях бывают самые раз-
ные, но решалась эта проблема всегда подбором нового лица.
     Работая у Андропова, Секретаря ЦК по работе с зарубеж-
ными странами, Любишкин, без объяснения причин, переведен
в отдел выездной охраны, задачи которой заключались в за-
чистке местности, объекта или помещения перед посещением
данного места кого-то из охраняемых.
     Забавный случай произошел на Красной площади, когда
она была наглухо оцеплена перед зачисткой. Никакие пропуска
не давали право прохода, даже мы, назначенные в наряд на
первомайский парад и демонстрацию, терпеливо ждали окон-
чания зачистки. Начиналась она в 7.00. К этому же времени
приходили и мы.
     И вот когда на гостевых трибунах стали появляться первые
гости, из одного из баков для мусора, стоящих по одному на
каждый ряд, выглянул мальчишка лет восьми-десяти. Охрана
куда-то увела его. Доложили об этом генералу Чекалову. Фи-
нал был такой: генерал посмотрел на него, похвалил за наход-
чивость и за то, что он сумел перехитрить чекистов из охраны,
приказал посадить его на самое видное место на гостевой три-
буне. «Разбор полётов» нам не был известен, но генеральский
жест был красивым.
     В 1967 году Ю.В.Андропов стал председателем КГБ СССР.
В жизни Любишкина произошли перемены. Позднее, в разго-
воре он рассказал мне некоторые подробности того, что случи-
лось два или три года назад.
     Не придавая значения этому, могу только передать, со слов
Любишкина, фрагмент разговора в кабинете Андропова.
     «К себе обратно я взять тебя не могу. Вот тебе должность -
начальник ПБО. Иди принимай дела».
     Так была исправлена ошибка руководства 9-го управления.
Так Любишкин стал начальником производственно-бытового
отдела. В его ведении находились госдачи, пошивочные ате-
лье, распределение руководящему составу ондатровых шапок,
а их жёнам меховых воротников и другие блага тех времен.
     Руководящий состав КГБ имел госдачи, расположенные в
ближнем подмосковье. На одной из них - даче Цвигуна - мы с
Любишкиным бывали часто. Хозяйка, Роза Михайловна Цви-
гун, была женщина с повышенными запросами. Цвигун был
первым замом председателя, значит, у него должно быть всё
на порядок выше, вплоть до ширины зеркала в ванной комнате
и прихожей. Для нее престиж был выше простого приличия. Го-
степриимство её не знало границ. Пока не накормит, не напоит,
отнюдь не чаем, никуда не отпустит. А уж телевизор у неё, раз-
умеется, должен быть лучше, чем у всех. Только где его взять-
то? Импортные запрещены, а наши «Рубины» - горе одно.
     Дача Цвигуна находилась в двухэтажном кирпичном особ-
няке. На этой же территории были еще два здания похуже.
В одном из них, деревянном, была дача Крючкова, в то вре-
мя работавшего, если не ошибаюсь, в секретариате КГБ. Еще
в одном помещении полубарачного типа круглый год вместе
с женой жил сторож Гордеич. По-другому его никто не звал.
Этой свойской форме обращения он вполне соответствовал
и заслуживал её. В двадцатые годы он работал на Лубянке у
Дзержинского. Время всё и всех расставляло на свои места.
Такие как Гордеич были щитом революции. Одно их честное
слово было равно присяге. Только время требовало кроме дол-
га и чести еще и знаний. Так он оказался сторожем, но - среди
своих.
     Крючков в зимнее время приезжал с сыном походить на лы-
жах. Вечером, уезжая, они никогда не убирали за собой мусор.
Уборщицей была оформлена жена Гордеича, но по состоянию
здоровья она не многое могла, и Гордеич всё делал сам.
     Однажды он решил сказать об этом. Крючков нагрубил ему,
сказав при этом: «Мое дело мусорить, твое - убирать. Заме-
чания делать ты не имеешь права». Обиду свою Гордеич вы-
сказал Любишкину, а тот сказал, чтобы он написал заявление
секретарю парткома КГБ Агееву. Получив такое заявление,
Любишкин попросил Крючкова зайти к нему и дал прочитать
заявление Гордеича.
     Потом он рассказал мне о том, каким жалким выглядел
Крючков, как просил и унижался перед Любишкиным, чтобы не
давать хода этому заявлению Отвращение, испытанное Ива-
ном Лаврентьевичем к этому человеку, передалось и мне, да
так и осталось в душе до сих пор. Долгое время где-то в подсо-
знании меня мучил вопрос: «Как же так можно?!». Время же и
дало ответ: «Можно еще и не так». Близились сумерки века.
     О Гордеиче было сказано много добрых слов, о его заслу-
гах, о его добром характере и его прежних делах Розой Ми-
хайловной Цвигун в большом очерке в журнале «Огонек», но
уже после его смерти. Она в своё время окончила факультет
журналистики при МГУ.
     А мы с Любишкиным продолжали периодически ездить на
дачи руководства КГБ. Телевизоры выходят из строя, не взирая
на занимаемое положение хозяина, которому всегда приятно
было сознавать, что специалист приезжает к нему в сопрово-
ждении руководства.
     В 1977 году он был переведен на должность замначальни-
ка одного из управлений, но дружеские отношения у нас сохра-
нялись даже когда он был уже в отставке.
     В зале судебных заседаний Верховного суда СССР шли по-
следние приготовления к судебному процессу по делу о взры-
вах на станциях метро, прогремевших в январе 1977 года. Я
был ответственным за систему звукоусиления, звукозапись и
за взаимодействие с другими службами.
     Соседние с залом кабинеты были заполнены аппаратурой
других служб из других управлений. По выделенным парам
подземных телефонных кабелей подавалось в дом 2 видеои-
зображение. Об этом никто из состава суда не знал. И о самом
процессе никому и ничего не было известно. На это были свои
причины.
     Когда все службы были готовы, с проверкой прибыл на-
чальник 2-го Главного управления (контрразведка) генерал-
лейтенант Григоренко. В зале собрались все руководители
служб, причастные к данному мероприятию. Был там и мой на-
чальник отдела полковник Берестенников.
     Войдя в зал и окинув его взглядом, Григоренко прошел че-
рез зал к моему столу и, подавая мне руку, промолвил: «Вижу
одного знакомого человека». Поздоровавшись с остальными
кивком головы, попросил меня пояснить как будет действо-
вать резервная система подачи низкочастотного сигнала на
вход передающей аппаратуры телевизионного изображения
в дом 2, в кабинеты высшего руководства КГБ. Другие во-
просы, касающиеся судебного процесса, его интересовали
меньше.
     Меня он знал хорошо, потому что я часто бывал у него в
кабинете и старался делать свою работу с особой тщатель-
ностью.
     В кабинетах руководящего состава телевизоры были снаб-
жены блоками спецзащиты от утечки информации, которые
ухудшали качество изображения. Я всегда старался подобрать
блок получше. Он об этом знал и был мне благодарен. Это был
человек с доброй и отзывчивой душой.
     Процессы были и до, и после этого. Мне всегда поручали
обслуживать их.
     Был процесс по делу Даниэля и Синявского, где предсе-
дательствующим был председатель Верховного суда РСФСР
Смирнов, а обвинителем зам.генерального прокурора Тёмуш-
кин. Он был объектом насмешек в глазах Даниэля, по эрудиции
превосходящего прокурора. Темушкина даже судья одергивал,
выражая то и дело протесты за нарушения судебной этики.
Чувствовалось, что прокурор в своей работе больше имел дело
с уголовниками, отсюда и лексика такая, но Даниэль и Синяв-
ский таковыми себя не считали.
     В зале заседаний были люди из писательской среды, ко-
торых я мало кого знал. За столом, где была моя аппаратура,
рядом со мной сидел Фёдор Гладков, известный в те годы пи-
сатель, лауреат гос.премий. Он просил у меня наушники по слу-
чаю плохого слуха.
     Во дворе перед зданием областного суда собиралась толпа
сторонников подсудимых и, конечно, милиция, но толпа вела
себя миролюбиво, пытаясь узнать, что происходило в зале
суда.
     Даниэль и Синявский обвинялись за публикацию за рубе-
жом антисоветских повестей под вымышленными именами.
Синявский под именем Абрама Терца опубликовал повесть
«День открытых убийств». По решению суда он получил 9 лет,
а Даниэлю, как участнику войны, имеющему ранения, - 7 лет.
Когда судья объявил об этом, на лице Даниэля промелькнула
кривая усмешка.
     До горбачёвского «нового мышления» было еще далеко.
     Прежде чем, писать о судебном процессе, где подсудимыми
были Якир и Красин, следует сообщить краткие сведения об
Ионе Эммануиловиче Якире.
     В гражданскую войну командовал дивизиями Красной
армии, был членом РВС и членом ЦИК СССР до 1937 года.
Окончил красную профессуру. Много работал над вопросами
организационного строения Красной армии. В 1937 году был
репрессирован и расстрелян.
     Тогда же был посажен в тюрьму и его 14-летний сын Петр.
Отсидев свой срок, вышел на свободу, но снова попал в тюрь-
му. После 1953-го года отца реабилитировали. Петр вышел на
свободу и поступил учиться в Историко-архивный институт.
По окончании ему предложили заняться работами своего отца
Ионы Якира. Это была его кандидатская диссертация.
     Под воздействием диссидентского движения Петр Якир
снова оказался среди нарушителей закона. Его фотография
украшала первую страницу обложки журнала «Посев», суще-
ствовавшего тогда на деньги ЦРУ.
     Судебный процесс проходил недалеко от станции Текстиль-
щики. Здание суда прилегало к железнодорожным путям, пре-
пятствующим сторонникам подсудимых собираться толпой.
     Все стремления милицейских властей избежать этого, не
помешали группе людей, среди которых был академик Андрей
Сахаров, проникнуть через оцепление к зданию, а Сахаров по-
пытался пройти в зал заседаний, но получил удар по лицу и был
удалён из здания.
     Охрана внутри здания состояла из молодых парней в штат-
ском, явно не обременённых понятием добра и уважения к стар-
шим. Увиденная сцена вызвала в душе у меня чувство протеста
и негодования. В перерыве между заседаниями я подошел к
старшему наряда и спросил: «Где вы набрали такую охрану?».
Не зная, кто я, он смутился и сказал, что человек этот уже снят
с наряда.
     Я-то знал, что наряд охраны состоял из подразделения
службы наружного наблюдения. После окончания судебного
заседания этот начальник охраны предложил довезти меня до
центра на своей машине. Тогда я узнал, как могут ездить ребя-
та из этой службы на «жигулях» с частным номером, но с пере-
деланным мотором. От такого «хвоста» ни скорость, ни другие
уловки не спасут.
     На следующий день заседания суда возобновились. Рядом
со скамьей подсудимого Якира стоял стул для охраны, где на-
ходился хорошо знакомый мне офицер из комендатуры Ле-
фортовской тюрьмы. В перерывах я вместе с ним, находясь в
комнате охраны, узнал, что Якир и Красин будут освобождены
после суда от дальнейшего наказания. Об этом знал заранее
и Якир. Это видно было и из обращения судьи к подсудимым.
Вместо: «подсудимый Якир», судья говорил «Петр Ионыч». Та-
кое в суде необычно.
     Весь этот процесс был направлен на то, чтобы исправить
допущенные ошибки следствия, не признавая их формально.
В общей сложности, пробыв в заключении 14 лет, Петр Якир
фактически был ни в чем не виновен. Он попал под этот каток
на волне жёстких мер борьбы с диссидентством.
     Процесс закончен. Приговор гласил: Три года тюремного
заключения. Столько же Красину. Услышав это, Петр затрясся
и из глаз полились слезы. Его долго потом приводили в себя и
объясняли, что полтора года он был под следствием, а полтора
оставшиеся снимут по кассации. По лицу пробежала улыбка, и
он снова взял алюминиевую кружку с водой, которая во время
заседаний суда всегда была рядом с ним. Он страдал от из-
жоги.
     Прошло несколько дней, и когда все формальности по осво-
бождению были закончены, в Доме журналиста была назначе-
на пресс-конференция Якира и Красина.
     Мой начальник мне сказал: «Ты начинал, тебе и заканчи-
вать. Поезжай и на месте убедить, что со звукоусилением там
всё нормально».
     На сцене сидели Якир и Красин. Перед ними уже не алю-
миниевые кружки, а хрустальные фужеры и бутылки боржоми.
Сами они в приличных костюмах, при галстуках. На вопросы
они отвечали спокойно, с достоинством. Так закончилась пят-
надцатилетняя трагедия с «весёлым» концом Петра Якира,
сына Ионы, хорошего человека и верного сына России.
     Бывая в Лефортово, я интересовался у ребят из комендату-
ры судьбой Петра. В Москве жить ему было негде. Не без помо-
щи Лубянки его поселили в Рязани в коммунальной квартире.
     А где-то в архивах Историко-архивного института пылится
незащищенная диссертация Петра Якира о работе Ионы Якира.
Их судьбы, не защищенные при жизни, забыты после смерти.
     Были и другие процессы, закрытые, и проходили они в зале
заседаний на территории Лефортовской тюрьмы. На скамье
подсудимых там были торгаши особого рода. Они торговали
Родиной, её честью, продавая и свою. Как правило, это были
люди из семей номенклатурных работников, по знакомству по-
ступивших когда-то в Высшую школу КГБ. Для изменников и
предателей Родины во все времена приговор был (и должен
быть) только один - расстрел.
     Чтобы не проникали в чекистскую среду сынки, с дет-
ства избалованные деньгами, было негласное указание
Ю.В.Андропова не принимать таковых в Высшую школу КГБ.
     Теперь другие времена, другие события, другие лица. Неиз-
менно одно - Родина, её честь, достоинство и её безопасность.
     Выходя из метро на станции Лубянка, я прикипаю взглядом
к зданию, стоящему фасадом к площади Дзержинского. В цен-
тре её до сих пор не занято место, где возвышалась истори-
ческая фигура железного Феликса, сдёрнутая подъемным кра-
ном под злорадствующие ухмылки "демократов" первой мутной
волны. Сами они не решились "светиться", а поручили грязную
эту работу недоумкам, возомнившим, что они оставляют свой
след на дороге истории России. Только след такой сохраняется
не дольше, чем след от лошадиного помёта по дороге от ко-
нюшни до телеги.
     Какая бы партия ни стояла у власти, портреты Дзержинско-
го всегда будут находиться в кабинетах зданий на Лубянке, а
людей, работающих там, будут называть чекистами, как в те
далёкие двадцатые годы.
     Теперь они другие, как и сама Россия, но идеалы остаются
те же - Долг и Честь.
     Кто не хочет вносить в историю революции 17-го года и
гражданской войны лживых страниц, тот никогда не обвинит
Дзержинского в жестокости. Было жесткое время, когда отцы
и дети находились по разные стороны баррикад. Нужно было
спасать дело революции, спасать беспризорных детей. К ста-
линским репрессиям относить те времена - заведомая ложь,
однако лжеисторики не брезгуют и этим.
     Через дорогу от центрального здания, по соседству с "Дет-
ским миром", в 80-е годы выросло еще одно более величе-
ственное здание темного цвета.
     Стоит оно, как "Черный квадрат" Малевича, и сколько бы
ни всматривались прохожие и другие заинтересованные лица в
этот квадрат, кроме загадочной темноты они ничего и никогда
не увидят. А я, даже с закрытыми глазами вижу внутри заклад-
ные устройства по зданию, вижу аппаратную зала заседаний
и все устройства, обеспечивающие самую надежную, по тем
временам, некриптографическую защиту системы спецсвязи.
Мне было поручено сопровождение проектно-монтажных работ
средств радиосвязи в строящемся тогда этом здании.
     Открывая глаза, снова вижу нескончаемый поток машин по
площади, мысленно уносящий меня в 1951 год. От этой площа-
ди тогда началась вся моя оставшаяся жизнь.

                ОБРАТНЫЙ ПУТЬ

     Как просто было уйти из этой ничем не приметной деревуш-
ки, стоящей на лесной дороге окнами, как принято на Руси, к
восходу. Мимо окон во все времена дымилась пылью дорога,
а через дорогу, в летнее время, - тропы, уходящие в лес. Все
они имели свои названия. Терехина тропинка, Кондракова тро-
пинка, Ломтева тропинка и т.д. по фамилиям сельчан, живущих
напротив.
     До 1953 года там не было ни электричества, ни телефона,
ни радио. Но там было нечто другое. Там была богатейшая и
щедрая природа с её малыми речками и большими лесами, с
глухарями и журавлями.

А за деревней дорога манила
В необозримые дали...
Память навеки во мне сохранила
Вкус журавлиной печали.

     А необозримые дали оказались длиною в целую жизнь.
Через все эти дали, где бы я ни был, чем бы ни занимался, и
в мечтах, и во сне, и наяву стремился побыть там, где сосны,
посаженные мной и отцом, стали молодым бором, шумящим
под ветром, как и другие деревья, но шум этот был каким-то
своим.
     В памяти живёт колхозное поле и горох на нём. Мальчишка-
ми мы забирались в этот горох со стороны леса, чтобы успеть
скрыться в нём при появлении верхового, объезжающего
поля.
     Но ни с чем не сравнимо по ощущениям ночное с колхозны-
ми лошадьми в поле у костра с печёной картошкой. Она была
пищевой добавкой, наравне с колхозным горохом. Много было
и других добавок: весной цветы и травы, летом ягоды, осенью
грибы.
     А в годы войны ранней весной все устремлялись на колхоз-
ные поля за перезимовавшей в земле картошкой. На своих ого-
родах искать такую бесполезно, а на колхозной земле осенью
уборка велась не так тщательно. Вот эта картошка очень часто
и была основной пищей.
     Много всего было на обратном пути к Телегино. А уходил я
из неё просто. Так уходят куда-то ненадолго. Хотя уходил-то я
на войну.
     И вот эта деревушка с богатейшей природой и бедными её
обитателями и есть моя Родина.
     Какая она? Малая? Большая?
     Она - Россия!

Любовь свою не сразу смог
К тебе, мой край, понять когда-то.
И ширь полей и даль дорог
Я оценил душой солдата.

С тех пор всю жизнь иду к тебе.
Жизнь позади, а мне всё мало.
В любви, заботах и борьбе
Прожить мне хочется сначала.

И слушать трели соловья,
И трогать радугу рукою,
И быть уверенным, что я
В твоих глазах чего-то стою.

     Там, в Телегинской начальной школе вместе с красным пио-
нерским галстуком легла на мои плечи ответственность за мои
будущие слова и дела.
     Об этом напоминало и напоминает мне моё родное дерево
и тот многоголосый хор майского леса, ещё не отзвучавший в
моей душе. Об этом напоминает голос журавлей, улетающих
на юг:

Храните люди, землю эту,
Она у нас на всех одна.
Пусть для кого-то часть планеты
Для нас - родная сторона.

     А всегда ли люди прислушиваются к голосу журавлей?
Всегда ли внемлют зову природы? Как часто мы, ссылаясь
на развитие прогресса, губим то, чему радовались наши
деды и прадеды, и могли бы радоваться наши внуки и прав-
нуки, тем самым обкрадывая своих потомков, и всё это с
умным видом сваливаем на время. Эту участь постигла и
моя деревня.

Здесь те же трубы, тот же дым,
И сказка леса продолжается,
Но настоящее с былым
Сравнить - никак не получается.

Как дым вечернего костра
Всё мысли в прошлое уносятся...
Любовь - бессмертия сестра -
Зачем-то снова в душу просится.

О, несравнимость бытия!..
Душа моя неосторожная...
Не потому ль так часто я
Хочу куда-то в невозможное?..

     А и жил-то я в ней всего два года с 1937 по 1938 год.
Остальное - по лесным кордонам невдалеке от неё.
     Событие, произошедшее тогда, ускользнуло из памяти, во
время описания детских лет, но не упомянуть об этом было бы
неправильно.
     При всей суровости того времени законы нарушались и тог-
да. Особенно часты были приписки в отчётности. Подробности
того, почему тогда отец ушёл из лесников я узнал позднее.
     А дело в том, что в Чаадаевском лесхозе кто-то из руково-
дителей решил большую партию сосновых саженцев отвезти в
лес и закопать, а по документам они значились посажены. Ме-
сто выбрали малолюдное вдали от дороги в обходе отца. Отец
куда-то сообщил о находке. Кто-то в лесхозе был посажен, но
не в землю, а в другое место. Всё это проходило в лесхозе,
далеко от кордона лесника, но событие имело неожиданное
продолжение.
     Лесники в 20-е и 30-е годы имели льготы. По сравнению
с колхозниками и единоличниками они имели право держать
лошадь и засевать 6,5 гектар пахотной земли.
     Отец, видя бедственное положение многодетной семьи жи-
теля Телегино единоличника Герасима Красильникова, нанял
его сына Саньку, по уличному Гераскина, пасти нашу корову
и овец. Плата за пастушество производилась рожью, которой
семье Герасима из 9-ти человек хватало на весь год.
     Как-то по дороге, проходящей недалеко от кордона, проез-
жал в тарантасе чиновник из лесхоза. Увидев пасущихся у до-
роги корову и овец, чиновник остановил лошадь и спросил, чья
это скотина. Получив ответ, чья скотина и кто пастух, чиновник
поехал дальше.
     Вскоре после этого отцу в прокуратуре предъявили офици-
альное обвинение в нарушении Конституции. Заключалось это
нарушение в эксплуатации чужого труда.
     Зная подоплёку этого дела, прокурор посоветовал отцу на
время уйти из лесников, чего и добивались в лесхозе. А виной
всему были сосновые саженцы.
     Так отец стал заведующим зерновым складом в телегин-
ском колхозе.
     В 1939 году он снова стал лесником, но уже в другом обхо-
де, на кордоне, который местные жители называли лопаткой.
     Судьба Герасима и сына его Саньки была самой трагичной,
но, по тем временам, закономерной. Оба они с началом войны
были призваны в армию. Летом 1942 года дезертировали и
скрывались в лесу. Их часто видели по ночам в своей избушке,
но боялись доносить. Семью с уходом на фронт отца и старше-
го сына куда-то переселили.
     На колхозном поле по ночам они набирали колосья ржи
и, обмолотив их, зерно несли на мельницу, упомянутую мной
ранее.
     Однажды председатель колхоза Кулаков, пришедший с
фронта без руки, обнаружил мешок с рожью. Мельник, молчав-
ший под страхом смерти ранее, сознался во всём. Рожь была
конфискована, а председатель получил заряд картечи в висок,
сидя поздно вечером в избе правления. Вскоре они оба были
пойманы и увезены в райотдел милиции.
     А жизнь продолжалась. Постепенно за далью даль ухо-
дили куда-то в прошлое, но мне тогда казалось, что на пути
к своей деревне, олицетворяющей всё самое доброе в моём
захолустном краю, будет ещё много и глухариных рассветов,
и восторженных криков журавлей, возвещающих о прилёте к
своим гнёздам, и ласточек, щебечущих под крышей и много,
много другого, без чего ну просто нельзя. И даже теперь, у
жизни на краю, я вижу родину свою глазами детства незабы-
того.

Но не по детски, а всерьёз,
Присев на кочку от усталости,
Я у доверчивых берёз
Прошу прощения за шалости.

За то, что портилась кора,
Где след оставили влюблённые,
И за рубцы от топора,
Беспечно детством нанесённые.
   
     И отчего-то комок подступает к горлу, и откуда-то, вовсе
некстати, скатывается по щекам скупая мужская слеза. А берё-
зы, слушая мои запоздалые признания, шелестом ветвей шеп-
чут мне о том, что они прощают мне все детские шалости. Ведь
матери всегда прощают сыновей.
     И кажется мне, что это им, а не людям написал я повесть о
жизни своей. Только они поймут мою душу, как я всегда пони-
мал их по шелесту листьев и зеленых, и желтеющих, и грустно
слетающих на землю.
     А события и явления жизни одно за другим в обнимку с веч-
ностью не спеша, уходят куда-то в неповторимость, освобож-
дая пространство и время для чего-то нового.
     Мне остаются лишь тропинки памяти, повествующие о
сбывшемся и несбывшемся, а чего было больше, теперь уже
значения не имеет.
     Важно успеть пройтись по ним, пока ещё можно, и всё, что
ещё сохранилось, не искажая передать, как горсть недосеян-
ных семян, тем, кто за мной.
     Много мелких лесных близлежащих деревушек уже вымер-
ло. Их и названья-то никто уже не помнит, а я помню, как всюду
кипела жизнь, как весной на Красную Горку собирались в хо-
роводы, как девчата с пригорка катали крашеные яйца, ребята
играли в орлянку, а мужики мерялись силой, не растраченной
пока на пахоту, на сенокос, на уборку урожая.
     А сколько ещё неупомянутых событий, тесня друг друга,
просятся на эти страницы?.. Только воспоминания мои близят-
ся к завершению. Телегино постепенно умирает, не смотря на
то, что дорога, что раньше дымилась пылью, стала асфальти-
рованной межрайонной трассой. Но это её уже не спасёт. Ни-
кто не хочет здесь не только жить, но даже на лето приезжать.
Всех околдовала городская суета. Некому стало идти в лес по-
дальше от дороги, где щедрость его - ягоды, грибы, лесные
орехи - кроме белки никто не соберет. А много ли ей надо?..

Ни заезжих туристов, ни дачников,
Не гудят на столбах провода...
Только тянет меня, неудачника,
Непокорная память сюда.

                ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

     При написании о прожитом и пережитом меня всегда тяну-
ло на размышления, но смешивать одно с другим одновремен-
но значило бы поменять жанр повествования. Многое осталось
бы недосказано. А потом я думал и о тебе, читатель. Тебе-то
нужны факты из жизни, ведь так?
     А за размышлениями на бумаге всегда нужен глаз да глаз,
чтобы не скатиться до занудности.
     Теперь, когда эта работа позади, можно задаться вопросом,
а что же у меня получилось между строк? Воспоминания между
стихотворными строками или наоборот? Кто хоть как-то знаком
с моей поэзией, поймет, что здесь одно служит дополнением
другому. Просто в стихах более рельефно отражено о любви ко
всему земному. И сколько бы ни было в жизни ошибок, жизнь -
не может быть ошибкой. В ней всегда есть и радости. Хотя ра-
дость - не моё состояние. Она приходила ко мне редко и всегда
помнила, что она - гостья. А для гостьи правило - прийти кста-
ти и не засидеться.
     И ещё об одном.
     В своих воспоминаниях, особенно в публицистике, я кос-
нулся смутного времени девяностых, которое в стихах названо
сумерками века. Все помнят театральность жестов президента
Ельцина, туповатую ухмылку министра обороны Грачёва и о,
Боже, как явление Христа народу - Ростроповича с автоматом
на боку в «Белом доме». При его-то мировой славе играть фаль-
шивую роль борца за фальшивую демократию. Но совсем не
театральным был расстрел, по приказу Ельцина, российского
парламента, на свою беду избравшего его президентом.
     В недавнем интервью телевидению Олег Попцов (при Ель-
цине - организатор телеканала «Россия»), поделился с теле-
зрителями откровением: Ни президент, ни его команда не зна-
ли что делать.
     «Коммунист»-перестройщик Россию, как дорогую игрушку,
уронил в дорожную пыль. Другой «коммунист», обиженный пе-
рестройщиком и ставший президентом, поднял ЭТУ игрушку и
сказал: «берите суверенитета, кто сколько сможет». Это пред-
полагало конец России как единого государства.
     Началось «обустройство» России по ельцински - «через ко-
лено». Распад Великой державы, разброд умов, митинговщина,
растерянность народа, не знавшего что делать: то ли спасать
страну, то ли добивать систему. Добивая систему - добивали
страну.
     «Всякая революция тогда чего-нибудь стоит, когда она уме-
ет защищаться» (Ленин).
     Россия оказалась беззащитной. Министр иностранных дел
Козырев определил её на роль служанки Западу.
     Но вот по воле Провидения произошло отречение от «пре-
стола» (второе за последние сто лет).
     Началось очередное возрождение.
     В добрый путь, Россия!

     Но не торопись, читатель, закрыть последнюю страницу,
дай поделиться последней радостью.
     Видимо судьбе было угодно, чтобы меня пригласили в Центр
детского творчества «Созвездие» поработать с детьми.
     К моему приходу администрация и весь творческий коллек-
тив отнеслись доброжелательно, и мне как будто открылся дру-
гой мир. Я получил возможность близко видеть детские глаза,
и сразу передо мной встали родные края со множеством цве-
тов полевых, лесных, луговых и светло-розовые дали. Детские
глаза - это те же цветы. В них я вижу светлые дали России.
     И вспомнился мне прекрасный русский поэт Анатолий Жигулин
и его строки о цветах:

Цветы, цветы...
Они - как люди:
Им легче, если много их.

     Я благодарен судьбе за такой подарок - быть причастным
к работе Театрально-концертного объединения ЦДТ «Созвез-
дие», где неизменным руководителем является душа всего
коллектива - Валентина Юрьевна Тихомирова и её коллеги: Га-
лина Петрова, Елена Кузнецова, Лариса Гусева, Татьяна Исай-
чева и Михаил Марченко.
     Присутствуя на их спектаклях для детей в качестве зрителя
и вместе с детьми находясь в зале, я, как и они, начинаю верить
в сказку и радуюсь вместе с ними.
     Вот уже пятый год живет эта радость в душе, не рискуя за-
сидеться. Исходит она от моих верных друзей из «Созвездия»
и от родниковой чистоты детских глаз.
     И жизнь продолжается.