Gob

Подпирая коленом космос, Гоб прицельным взглядом изучает плоскость, открывшуюся перед палатой обреченных неудачников. Его мать с безразличием проводит сверху вниз толстым желтым пальцем по списку прибывших. Ладони Гоба искрятся алыми зарубцевавшимися порезами, напоминающими ему о том как он яро пытался исправить линии судьбы заточенными ножницами. Решетка со скрипом поднимается и на сцене появляются кирпичные лица надсмотрщиков, постукивающие увесистыми дубинками по ногам. Толпа стихает и главврач зачитывает оригинал списка обязательных к госпитализации. Рядом с Гобом свирепеет малый, сжимая кулаки и призывая восстать за последнюю границу.
Когда ждешь своего часа, он все настырней отдаляется от тебя, а в итоге и вовсе растворяется в бытовых перестрелках надежд и целей. Гоб достает сигарету и прикуривает. Выдыхая дым, он видит тела, бьющиеся за свое пространство в железной коробке мира, слышатся глухие удары дубинок и хруст челюстей, потертый кафель стен и пола украшается картинами крови, которые складываются в животных в самых невообразимых позах.
Коренастый доктор с небольшим горбом и огромными руками, громогласно следует по длинной дороге из ада, заводя в ступор сверлящим взглядом из под тяжелых бровей. В коридоре усталые уборщицы стараются не слушать его наседающих речей и молча смывают пятна скорби с холодных стен.
- Так кто же все-таки организовал бойню? Все как один, утверждают, что Гоб.
- Я соглашусь, мерзкий тип все подстроил.
- А какова ваша история?
- Однажды проснувшись, мне показалось, что еще ночь, хотя я чувствовал себя выспавшимся. На часах было 12. Неужели ночи? Помнится, я лег пол-третьего. Неприятный переполох в голове был вызван темнотой, наполнявшей всю комнату. Я встал и выглянул в окно - темно, подошел ближе и понял что окно моё забетонировано. Я видел кирпичи вместо неба. Робкими шагами на ватных от сна и увиденного шока ногах, подойдя впритык к окну, убедился, что мне не показалось, но только это была башня. Не знаю сколько прошло времени, прежде чем я взял себя в руки, следующим шагом отворил окно и потрогал холодный кирпич рукой. Он был шершавый и передавал мне всю свою мощь, от которой я сразу примерил на себя образ маленького человека. Решил выглянуть в подъезд, ведь соседи должны были уже заметить это и как-то отреагировать. Дрожащими руками достаю ключи из куртки, вставляю в замок, проворачиваю положенных два раза. Толкаю дверь изо всех сил, но её кто-то держит с той стороны. Снова захлопываю и опять толкаю, она бьется обо что-то твердое. Вернувшись на кухню, беру зажигалку, пытаюсь подсветить и углядеть, что мне мешает выйти. Круглыми от страха глазами я вижу кирпичи. Эта башня поглотила меня.
- Увлекательно, но не то. Следующий.
Вводят унылого малого, опустившего голову из которой сочится на шею тонкой струйкой кровь. Его голос слабый и хриплый, смердящий запахом смерти.
- Стоило мне только вмазаться этим слабым раствором, как в дверь постучали и я был вынужден подняться, надо признать, с большой неохотой, потому что собирался снова пустится в свободный полет, туда, где недавно дал себе волю поубивать. Было темно и только лампа за моим столом горела ярким желтым светом, я видел как моя жирная тень двинулась по стене. За дверью оказался пацан лет 14 и попросил помочь ему там с чем-то, я не расслышал, но вышел за дверь, ибо глаза его мне показались через чур взволнованными. Мы спускались на этаж ниже, а он продолжал что-то разьяснять, но мне было вовсе поебать на это. Заходим к нему в квартиру, неразуваясь идем к ванной. "Какого черта он меня сюда приволок?" - подумал я и картинка тут же поменялась, будто в проекторе диафильмов, потому что я вспомнил, о чем я думал за завтраком. Гоб заставил меня, я бы придушил эту гниду, дайте мне только шанс.
- Что было в ванной?
- Гигантская тряпичная кукла с человеческий рост. Ее брюхо было еще не зашито и оттуда выпирали кишки.
- Достаточно. гоба ко мне.
Вводят последнего, он выглядит слегка уставшим, но с искоркой сарказма в глазах, кажется, происходящее его не особо волнует.
- Твоя очередь.
- Всмысле?
- Рассказывай что тебя волнует и без шуточек.
- У меня все в порядке.
Врач надламывает ампулу, наполняет шприц и вкалывает ему синеватый раствор, от которого небо становится неимоверно тяжелым и с треском валится на желтый паркет, залитый старыми человеческими выделениями.
- Видишь страх?
- Да, это страх без причин, а потому и описать его крайне сложно. Это страх перед обстановкой и всем тем, что происходит в моей жизни сейчас, но если разложить эту самую жизнь, то, впринципе, ничего ужасного и не выходит. В таком случае откуда этот страх? Может написать кровавую историю об убийствах, ненависти и отвращении к людям? Но об этом вы итак достаточно наслышаны, зачем еще заправлять. Тогда о чем же? Я допускаю что не прав. Может дела обстоят не так. Но я поступаю именно таким образом. Я даже могу очень сильно ошибаться и это потом обернется мне боком, но что поделать. Потом будут говорить что я был слишком самоуверен и это меня подвело. И что с того? Ничего не поделать. Хотя нет. Это будет слишком неуклюже выглядеть со стороны. Может кто-нибудь будет даже смеяться надо мной и рассказывать анекдоты. Да, это будет ужасно. Лучше уж передумать. Хотя, тогда скажут я был слишком робок и поэтому провалился. Что дальше... Эти слова в голове, они всё вертятся-вертятся. Их *** остановишь. Да-да-да. Ну вот и сейчас. Вообще пока я говорю они всё идут и идут, эти чертовы слова в голове. Они никому не нужны. Совершенно никому. И живут они сами по себе. Наверное, если я умру они всё-равно будут существовать, только в другом месте. Вот теперь какой-то их слой снят и стало потише. Когда их выносишь на обозрения, они пугаются и прячутся. Ну чтож, пойдем дальше. Горбатые простые паскудные синие похожие на букву Р в граммах это много не взвесить никак буквами тоже не написать а лишь время утечет незаметно и скопится где-нибудь за океаном. Устал. Это был второй слой, его остановить практически невозможно самому, но немного утихомирить вполне реально. Смерть всегда рядом, лучше быть с ней настороже. Либо преклонятся ей, либо заставить бояться и уважать тебя.
- Ты уходишь не туда, соберись.
Врач предвигает Гобу чашку с согревающим сознание отваром и он подносит ее к губам, обхватив обоими руками. Над головой поднимается пар.
- Быстрее! Дальше!
Гоб сжимает кулаки и старые порезы начинают вновь кровоточить, спокойствие накрывает треснувшие нервы. Можно продолжать.
- Мои мертвые звери будут помнить о вас. Я спускаюсь по лестнице в подвал, мокрый и вонючий. Здесь гниют крысы. Заперев за собой дверь на ключ. я включил свет. Снова спускаюсь по лестнице. Теперь передо мной рычаг и куча датчиков, даже я знаю не все их предназначения. Но главное, это небольшой ржавый рычаг. На стенах обои, старые и посиневшие от скуки. Потолок, как ни странно, белый и чистый. Стремительно я двигаюсь к рычагу. Моя рука на нем, глаза устремлены на пятно на стене. В голове тяжесть, неплохо было бы поспать. Лампа висит позади меня, на датчики падает моя тень. Кривая и неказистая. Но я не вижу её, мой взгляд приковало пятно, я смотрю на него так, будто собираюсь прожечь или просверлить взглядом дыру. Всё вокруг пятна начинает чернеть и закручиваться, пятно отдаляется вдаль, образуя коридор, черный по краям. Не в силах больше терпеть я моргнул и всё вернулось на свои места. Я только теперь понял что пятно это сильно напряжено, оно волнуется, боится и поэтому от него можно ожидать чего угодно. Оно одиноко на всем этом полотне старых обоев. Мне его жаль. Потому что пятно - это я. Но моя рука уже греет рукоятку рычага. Резкое движение вниз. Щелчок. Мертвые звери начинают умирать. Теперь этот подвал подобен общественному туалету. Бесплатному. Вы тоже можете в нем побывать. Там всё так же как раньше, единственное изменение - Пятна больше нет. Посмотри на себя. Твоя рука еще не на рычаге?