Кульяновская школа

             
               
Милая моему сердцу 32-ая, Кульяновская школа.

И за учителей своих
Заздравный кубок поднимаю…
                А.С.Пушкин

Когда я видела в местной газете объявление о встрече выпускников в той или иной школе, мне становилось очень тоскливо. Не знаю волею ли судеб или решением местной администрации, но  нет теперь  на земле  поселка, где прошло наше детство, и школы тоже нет. Пустующее ее здание с заложенными  кирпичами окнами стоит, как укор, на прежнем своем месте.  Но не звенит теперь в нем школьный звонок, не льется торжественная мелодия пионерского горна, нет таинства от тишины уроков, и шума перемен  в нем тоже нет. А с годами так тянет  в школу. Сказывается щемящий зов малой родины!
 Казалась, такая встреча невозможна. Но она состоялась. Две активные выпускницы последних лет через Интернет бросили клич: «12 июня в саду Алюминщиков  в 12-00 состоится сбор всех выпускников школы №32 бывшего поселка Кульяновка». И зазвонили телефоны, и полилась эта новость из уст в уста, из города в город, и даже в другие страны:  Израиль,  Германию,  Голландию,  Америку…
Да, разлетелись кульяновцы по всему миру. Возможно, в  более красивые и цивильные места, но по-прежнему живет в их памяти милая сердцу Кульяновка. Там мы родились, там прошло детство и началось наше личностное становление. Не все могли приехать. Но форум состоялся. В назначенное время то там, то здесь слышалось:
- Ты кто?
- Валя С. Сергей М. Таня Р. …
- Ты Валя!?  Сергей!? Татьяна!? ...
И сразу смех, слезы, объятия. Нахлынувшие воспоминания лились сплошным потоком. Сад ожил. От гула голосов он стал похож на пчелиный рой. А потом была торжественная часть и вновь душевные разговоры уже за праздничными столами и обещания встречаться каждый год.

Кульяновка! Родное, светлое имя поселка, появившегося в послевоенное время по берегам одноименной речушки.  В ней когда-то мыли золото. Поселок строился, рос, как жилой фонд окружающих его предприятий.  Пополнялся все новыми и новыми жителями. Люди ехали сюда после войны в поисках работы, жилья, своей счастливой судьбы; обживались и оставались. Одни обустраивали пустующие дома, построенные пленными немцами. Другие, облюбовали место и ставили на нем собственные по своему проекту и по своим финансовым возможностям. Администрация ТЭЦ давала строящимся ссуду, помогала стройматериалами.  Молодежь же большей частью силилась в бараках или на квартирах.

Шло время, создавались новые семьи, рождались новые дети. И редко в какой семье останавливались на одном ребенке, чаще их было трое – четверо, а то и больше. А вот учиться в поселке было еще негде.  Дети, ученики первых четырех классов, ходили в одноэтажную деревянную начальную школу за пять километров от дома. Стояла она рядом с прачечной в районе клуба имени Н.В.Гоголя, снесенного несколько лет назад предпринимателем Олегом Шульминым, прозванного в народе местным Геростратом. Не сжег, так разрушил. Итог то один.

   При рытье теплого и холодного каналов, грунт, извлеченный из будущих русел, насыпали  холмами вдоль образующихся берегов.  Существующие мосты через эти каналы и дорогу к ним построили только в 1952-ом году. И поэтому младшим школьникам приходилось ходить по тропинке, лежащей среди этих гор земли и глины. Проходить по узкому мостику второго подъема через теплый канал, обходить насосную, закачивающую воду холодного канала в трубы, для охлаждения турбин ТЭЦ.  Потом идти по еще неогороженной заводской территории.  По железной дороге: шаг – шпала, второй - вторая и так, часто подлезая под вагонами, через сплошные  стройку и концлагерь, топать  до самой школы.
 
      Дети постарше ходили на Малоэтажку.   В сильные морозы  их возили туда от проходной ТЭЦ в кузове грузовой машины, закрытой брезентом.  Но чаще  ребятишки добирались самостоятельно. Больше часа на дорогу туда и столько же обратно. Что при этом испытывали родители, отправляя за знаниями своих детей, стоит только догадываться.
 - Перед Новым годом нас в школе попросили принести мешочки под пода-рок. Я тогда первоклассницей была, - вспоминает Тамара Павловна Гриднева, - Бабушка сшила его из белой ткани, химическим карандашом написала на нем мое имя. Вручил мне на празднике дед Мороз горсточку «Дунькиной радости». По дороге домой достала одну конфету, положила за щеку. Еще насладиться не успела, как она уже растаяла. Дорога длинная. Думаю, я так до дома  ничего не донесу. Спрятала на груди под пальтишко. Да не утерпела, достала между пуговицами уголок мешочка и прямо через ткань начала сосать леденец. Шла уже в поселке по извилистой тропинке между земляных гор, покрытых снегом. Как выронила мешочек, не знаю. Пришла домой, плачу, что не донесла подарка. Бабушка раздела меня, посадила к теплой печке,  сама же  пошла искать. Нашла, съела при мне одну конфету, погладила по голове и, смахнув слезу, похвалила за угощение.
Поселок с двух сторон окружали промышленные предприятия. И одно из них, а именно Сталинская ТЭЦ многие годы была его верным шефом. Помощником директора по благоустройству работал в то время Павел Дмитриевич Климов, отец той самой Тамары Павловны, закаленный дорогами войны талантливый вожак, умеющий зажечь и повести за собой людей.  При его непосредственном руководстве благоустраивался поселок. Он становился чистым, уютным, зеленым. В домах появился свет, в административных зданиях телефон, на перекрестках улиц питьевые колонки.

      В 1948 году запланировали строительство школы. Выбрали для нее место на берегу сбросного канала на центральной улице прямо напротив магазина.  Под руководством русских мастеров возводили ее тоже немцы из «зоны», где содержались как пленные. В настоящее время на этом месте стоят цеха современного ОАО «Универсала».

Администрация Кузнецкой  ТЭЦ решила, что пока будут строить школу, оборудовать под нее пустующий домик, хотя бы для учеников первых двух классов.  Выбрали его по адресу улица Водосливная 45. Тут действительно кругом лилась и переливалась вода. Начиналась  улица большим водопадом, шла вдоль теплого канала и заканчивалась другим, меньшим и берегом так называемого нового озера (второго пруда охладителя).

 Гораздо позднее жители улицы достроили к домам, взятых в рассрочку на десять лет, кто комнату, кто веранду, сени, заштукатурили и побелили стены, украсили веселыми наличниками окна, огородили усадьбы забором, установили лавочки, посадили деревья. Каждая веточка,  которых их из-за влажности воздуха от близости воды теплого канала зимой, была облеплена искрящимся инеем. За иней цеплялся падающий снег. И украшенный такими деревьями, домами, одетыми в богатые и пушистые шапки, поселок превращался в сказочную и таинственную страну. А в 1947-ом однотипные строения размером всего шесть на шесть с небольшим навесом над входом сиротливо стояли  шлаколитые коробки с окнами.
Ученикам   парты изготовили сами родители. Надо ли говорить, что мужчины вложили в них всю любовь к своему чаду. В первой небольшой комнатке школы была печь, в ней весело потрескивали поленья дров. На улице снег, мороз, а здесь мальчишкам и девчонкам тепло и уютно. Укутанная в шаль женщина затопила ее задолго до прихода ребят. А теперь принимала у учеников фуфайки да пальтишки и вешала на гвозди, вбитые прямо в стену.
 
    Сразу за печкой легкая перегородка скрывала учительскую комнату. Взяв классный журнал и указку, из нее вышла к ребятам  Тамара Александровна Помогаева.    Когда школьники уселись и затихли, она на-чала урок:
     -Вот и наступил новый 1948-ой год, закончились зимние каникулы. С сегодняшнего дня вы – ученики Кульяновской школы № 32. Поздравляю вас с первым уроком в своей  школе и началом третьей четверти…
 - Я пошла учиться в сентябре 48-ого, то есть на следующий учеб-ный год. Когда осенью начались дожди, по дороге в школу, уже на повороте в улицу Водосливная, образовалась большущая и довольно глубокая лужа.  Наша учительница до занятий ждала нас перед ней.  Переносила через лужу всех по очереди.  А после занятий процедура повторялась в обратном порядке, - вот одно из воспоминаний Тамары Алексеевны Бутузовой о той самой первой школе в поселке и о своем первом учителе – Валентине Матвеевне.
       Тамара Александровна не только учила детвору, но и курировала строительство настоящей школы. И в сентябре 49-ого года она, как директор, открыла ее двери для учеников начальной школы.

Здесь были большие светлые классные комнаты, кабинет директора, учи-тельская, коридор с небольшой сценой в правом углу. В нем проходили общешкольные линейки. А чтобы дети попусту не бегали, на переменах дежурные  учителя водили с ними хороводы или играли в познавательные и изучающие игры.
         Налево от входа в здание буфет. На рубль, что получали  дома, мы покупали  пончики, пирожки с капустой и стакан лимонада или чая.  Сейчас такое изобилие в магазинах, а пончики то вспоминаются.
Напротив буфета библиотека и пионерская комната, в ней же сезонно нам ставили прививки, образуя перед дверью ватагу из трясущейся от страха детворы. Как же дружно без очереди мы пропускали друг друга к врачу.
    Налево по коридору за стеной буфета  комната сторожихи, тети Ани. Она же и топила печи, что стояли в каждом классе.     А в 49-ом году круглые  печи-голландки  шефы, среди которых был и мой отец, Илларион Михайлович Еремеев, поменяли на паровое отопление.  И этим облегчили труд сторожихи. Осталась только самая большая и стояла она в девичьей комнате. С наступлением холодов мы бывали там каждую перемену. А еще заглядывали в гости к самой хозяйке школьного тепла - тетя Аня была родственницей нашей одноклассницы. Гора подушек в кружевных наволочках, белоснежная скатерть с каймой из нежных роз, занавески – какой то необыкновенный уют и спокойствие притягивали нас в это жилье. А еще возможность услышать из  уст гостеприимной женщины очередную песню балладу.
 В 1958 году я и мои подружки стали первоклассницами. Нашим первым учителем была Зоя Романовна Конева. Есть в Кузнецком районе улица, названная в честь Героя Советского Союза Александра Степановича Конева, мужа нашей Зои Романовны. Учила она нас только один год.  А на прощание каждому своему ученику подписала открытку. И многие хранят их до сих пор.

 Я помню школьную парту Эрисмана. Ее столешница черного цвета была наклон-ной. Нижняя  часть, разделенная посередине, прикреплялась к основной на шарнирах и была подвижной – открывалась и закрывалась, как книжка. Ученик поднимал каждый свою часть, входил внутрь парты, садился и только после этого опускал ее. В верхней небольшой части столешницы, расположенной горизонтально, были углубления: для деревянной ручки со стальным пером и чернильницы-неваляшки. Такую чернильницу, каждый свою, носили в маленьком мешочке, прикрепленном к  портфелю.

А обязательная школьная форма!  Повседневная – это коричневое шерстяное платье, черный сатиновый фартук. Ленты в волосах только двух цветов: либо черные, либо коричневые. Мы принимали форму, как факт и никогда не чувствовали себя  в ней одинаковыми, равными – да. И чтобы не говорили сейчас, а школьная форма дисциплинировала. Есть у одежды такое свойство:  нарядная она дает ощущение полета, рабочая - ответственности и добросовестности к порученному делу.

 Мне вспоминается один из школьных вечеров. Мы тогда уже учились в большой четырехэтажной школе, и были уже восьмиклассниками, выпускниками.  Наряженная в выходной костюмчик, не сшитый мамой, а купленный в городском магазине я шла на праздник очень довольная собой.  А самой нарядной оказалась Оля Арсеньева.  Белоснежный кружевной фартук, ажурный воротничок, пришитый к обычному школьному платью, белые гольфы и туфельки. Как же она была прелестна. Ведь недаром в день последнего звонка улицы города до сих пор расцветают девушками в фартуках и огромных белых бантах.
 
У меня была возможность сравнить два праздника. Один в мою бытность старшей вожатой в летнем пионерском лагере и другой много позднее там же, когда все детские организации уже перестали существовать. В первое лето лагерь был по-праздничному нарядным: белоснежные рубашки и блузки, и под их воротничками красные галстуки здорово его украшали. Дети в ожидании мероприятия немного возбуждены, радостны. А второе – простым и обычным. Ребятишки кто в чем: в вытянутых на коленях трико, в не глаженных спортивных майках. И настроение такое же – заторможенное, равнодушное.  Я думаю, что со временем форма, опять займет свое должное место в жизни школьника.

Одним из уроков в первом классе было у нас чистописание. В тетради в косую линейку мы старательно выводили палочки сначала карандашом, а потом ручкой со стальным пером, потихоньку окуная ее в чернильницу. Как ни старались ученики, но все же во многих тетрадях красовались живописные кляксы. Поэтому самые аккуратные, исписанные красивым почерком, тетрадки за веревочку подвешивались в классе на стенде для похвалы отличника и подражания ему других учеников  класса.
    В разных классных комнатах парты учитывали возраст ребенка. В первом - самые маленькие, а в четвертом - самые большие.
    Вход в класс проходил в районе учительского стола. Парты стояли в три ряда, а за ними были двухстворчатые шкафы -  классная раздевалка.
   
 Труд учителя хоть и уважаем, но всегда был и остается очень трудным. Ведь как же надо было любить детей, каким терпением и тактом обладать, чтобы учить сразу   сорок ничего не умеющих ребятишек.    Преподаватели не жили в поселке, а ходили из «города» пешком – это ли не подвиг интеллигенции. Работа педагогов не ограничивалась только уроками, они отдавали себя детям полностью, без остатка.  Много занимались персонально. Устраивали вечера и утренники. Часто задерживались в школе до позднего вечера и возвращались домой в пол-ной темноте.
Для нас детей учителя  были небожителями. Это  самые умные люди на свете. Знают и умеют все. И потому в доме каждого ученика приоритетом был учитель.
   
    Как  бы ни хороша была школа, но она оставалась только начальной. Да и школьников прибавилось. К осевшим здесь людям ехали на постоянное жительство родственники. Поселок уже шагнул за Рушпайку.
А подрастающая кульяновская детвора по-прежнему уходила учиться в город. Нужна, просто необходима, стала новая школа, хотя бы восьмилетка.
Решением второй сессии Сталинского городского Совета депутатов трудящихся седьмого созыва от 8 июня 1959 года постановили:
«Обязать директора Сталинской ТЭЦ тов. Косточка начать строительство школы на 520 мест в поселке Кульяновка в 1959 году с окончанием строительства к 15 августа 1960 года».
   Для ее возведения определили только один год. Проект школы был уже изготовлен в самой Москве. Изыскательные работы под ее строительство зарегистрированы в акте 575-1 от 1.04.58.
Разровняли земляные холмы, вырыли котлован под фундамент, работы начались. Строители трудились от темна и до темна. А чтобы успеть к сроку штукатурили и красили сутками.
Проучившись в маленькой школе два года, 1-ого сентября 60-ого мы  перешли в нашу красавицу. Готовили ее к открытию всем миром. С того дня уже прошло долгих сорок шесть лет, но  до сих пор бывшие мои одноклассницы остаются для меня  лучшими подругами.  Кульяновцы вспоминают свой поселок с теплотой и любовью. Кульяновка – это как пароль, как эталон доверия.

В тот знаменательный  день двери школы открылись для 720 ребятишек нашего поселка. Первым директором школы в новом ее здании был В.С. Иванов. Он придерживался правила К.Д.Ушинского, что в школьном деле главное подбор учительского состава,  чтобы каждый ребенок имел своего духовного учителя. Ведь добиться какого-то результата можно только, если образование и воспитание неотрывны друг от друга.  Вот из таких вот людей он и создал свой коллектив. Учителей и воспитателей в одном лице.

     -При Виталии Сергеевиче работать было очень интересно. Это был человек,  просто нашпигованный огромным количеством идей и предложений.  Мы были молоды, и нам  нравилась, что каждый  новый день был поистине новым, - так сказала о годах работы в нашей школе учитель русского языка и литературы Галина Михайловна Балашова.
Мы были первыми их учениками. Они учили нас и учились сами.
-Я провела не одно родительское собрание,- вспоминает Любовь Николаевна Чистякова – наш классный руководитель,- а однажды попала на подобное мероприятие в детский сад к дочери. И вдруг поняла, что боюсь услышать что-либо неприятное о моей девочке. Осознав это в полной мере, я уже  никогда никого не журила публично.
А вот что говорит о нашей школе Александра Романовна Финаева, моя одноклассница и подружка, в девичестве Сашенька Гришаева. Она родилась и училась в Тогучинском районе Новосибирской области. В их деревне была только начальная школа. Ее тетушка, Александра Павловна Саенкова, проживающая в поселке, записала свою племянницу в 5 «А» класс. Двадцатого августа Сашенька с бабушкой приехала в Новокузнецк. День был солнечный, жаркий. От клуба имени Гоголя до поселка они шли пешком. Сашенька по теплому асфальту топала босиком. Шла и крутила головой, пытаясь за высокой оградой увидеть дышащий трубами алюминиевый завод, потом Кузнецкую ТЭЦ с одной стороны от дороги, ферросплавный завод и ДОЗ с другой.  Школа ей очень понравилась. Она была такой светлой и большой, казалась, что вся ее родная деревня уютно уместилась бы внутри ее стен.
В седьмом в классе меня выбрали председателем Совета дружины. Запомнились торжественные мероприятия, когда вся школа  собиралась в коридоре четвертого этажа. Рядом с директором и старшей пионерской вожатой  стояла перед ней я.  Принимала парад выстраивавшихся на линейку пионерских отрядов. От торжественности момента, казалось, из груди выпрыгнет сердце. Вспоминается многое: и Тимуровское движение, и сбор металлолома и макулатуры, слеты, сборы, и собрания отрядов на разную тематику.


Большую часть первого этажа занимал актовый зал. Здесь проходили общешкольные вечера и родительские собрания, поучительные встречи с ветеранами войны. Ведь почти в каждом доме поселка жили люди, испытавшие все ее невыносимые тяготы, видевшие и кровь, и смерть, понявшие истинное назначение дружбы. Это были доверительные и очень поучительные беседы.
На сцене актового зала время от времени выступали приглашенные художественные коллективы из клуба имени Гоголя, Дворца алюминщиков. А однажды директор заполучил настоящего гипнотизера. Во время своего выступления тот усыпил несколько человек, сидящих в зале, из них выбрал десятерых и вывел  на сцену, остальных вернул из мира снов. Так на сцене оказалось десять человек. И среди них мои одноклассники: Вера Синякина и Копытов Володя. По приказу гип-нотизера все ели клубнику.
- Вас обманули, это мыло.
Спящие  под гипнозом, начали плеваться, а кое-то, высунув свой язык, стал тщательно вытирать его рукавом.
Потом они кутались от мороза, потом под лучами знойного солнца  стали раздеваться. А когда им предложили станцевать, Копытов выделывал такие па, совсем как на перемене в классе; Вера же смущенно сказала: «Я стесняюсь», и отошла в сторонку.
Вероятно по просьбе учителей, гипнотизер внушил курящим маль-чишкам отвращение к табаку.
После лекции одноклассники не раз провоцировали Копытова. И того в ответ на предложение закурить начинало тошнить.
Вспоминаются торжественные собрания ТЭЦ, проводимые во Дворце. А мы наряженные в выходную пионерскую форму со знаменем под звуки горна и дробь барабанов из всех дверей театрального зала шли, крича речевку, маршем в сторону сцены. И стояли как молодые ручейки у устья большой реки. Зал встречал нас аплодисментами.
Да воспитывали нас согласно коммунистической идеологии, и кое-что сейчас кажется смешным, а кое-что просто необходимо вернуть в стены современной школы. Общее дело сплачивает. Учит жить в коллективе.

 В тот же год на пустыре мы заложили сад. Каждый старшеклассник посадил свое дерево, сначала любовно ухаживал за ним, а после окончания школы навещал. Вроде небольшой по площади сад рядом с водопадом, но он стал одним из таинственных мест в поселке. До открытия танцплощадки здесь назначались свидания   На всю жизнь запомнились поговорки директора школы, Алексея Ивановича Силичева. На общешкольном собрании он всегда начинал свое выступление со слов: «Скажу вам по секрету  с условием, чтобы кроме вас и рынка никто об этом не узнал». Рассердившись на нерадивого ученика, мямлившего у доски невыученный урок, наш директор и он же учитель истории в сердцах бросал указку и кричал: «Вот что, значит, метать бисер перед свиньями».
Уж пролетело «тыщу»  лет,
Когда Кульяновская школа,
Сказала нам: «Физкульт привет!»
Открыла дверь, и мы на воле.
И тут пред нами встал вопрос,
А если в жизни на нас спрос?
Что делать с волей, куда идти?
Где руки приложить, мозги?

          Жизнь показала, что каждый из нас нашел в ней свое место. Когда-то мы не только учились в одном классе, но и взрослели вместе. Вспоминается, как на каждой перемене мы танцевали модный когда-то чарльстон, потом твист или, вцепившись друг за другом паровозиком, задорно отплясывали «етку-енку», а то просто бегали или обсуждали новые симпатии. А зоска!? На клочок меха с длинным ворсом пришивался для веса кусочек олова. Шло соревнование, кто из участников согнутой в колене ногой подбросит «зоску»  большее количество раз. Победительницей среди девчонок часто становилась Понаморэ. Сейчас трудно в это поверить, что эта красивая и очень женственная дама, лихо подбрасывая ее, набивала сотню. За «Зоску» мне доставалась от матери: «Не достойное девочки занятие». Потом пошла мода на кроличьи мужские шапки с опущенным козырьком. Но каждое утро я находила у своей шапки его крепко пришитым. Это отец, встававший рано,  протопить дом, чтобы его дочки, проснувшись, ступали уже на теплый пол, старался вернуть меня в рамки приличия. Как зимними вечерами высвистывали друг друга гулять на улицу. Мне же кидали в ставни снежки, так как по мнению мамы свистят в вдогонку только дрянным девчонкам. А я ждала этого свиста с особым трепетом. Так как именно свистом мы вызывали друг друга на улицу гулять. Даже стоять на перекрестке улиц под фонарем и просто общаться было очень интересно.  Если при этом летит легких пушистый снежок …
А летом? Воды кругом море! Купание вволю. Катание на лодках вволю! Не надувные матрацы, а резиновые камеры от колес грузовых машин – вот он дефицит. А походы за Рушпайку! А первые влюбленности!
А когда построили танцплощадку! Многие отказывались от поездки в пионерский лагерь. Готовы были полоть и поливать огороды, водиться с младшими братьями и сестрами, чтобы вечером с первыми нотами танцевальной музыки бежать к клубу, где собиралась вся школа, и было так интересно и весело…
Значение школы в жизни человека приходит позднее. Но переоценить его не возможно. В первую очередь это система образования, это знакомство с жизнью во всех ее проявлениях, понимание ее многогранности. Я бы не отказалась ни от одного предмета школьной программы. Представить, что в школе нет уроков зоологии, географии, истории невозможно. А те литературные произведения, которые когда-то мы читали по обязанности, оказывается, несут в себе кладезь знаний, жизненного опыта и все оттенки человеческих эмоций. 
Все это Кульяновка! Школа! Детство!
Как это было давно! Как это было недавно!
Как  хорошо, что это есть в жизни каждого из нас!
                Июнь 2010г.