В Греции было все

-Джованни, - Шота привез итальянский эротический фильм, как раз для тебя, - с этими словами киномеханик Лимон встретил меня.
-А почему для меня? – спрашиваю я.
-Потому что он на итальянском языке и к тому же эротический.
-Шота все фильмы называет эротическими, где целуются или у женщин юбка поднимается выше колен. Для него главное, чтобы больше людей пришло на сеанс.
А что это за фильм?
-Царь Эдип, Пазолини.
 «Это другое дело, - думаю я, - как-никак инцест, пусть даже мифологический. Здесь с Шота не поспоришь».
  Действительно, фильм скандального, но в то же время гениального режиссера привлек массу зрителей. Некоторых притягивала слава Пазолини, других ожидаемые эротические сцены, которые в те времена в советском кинопрокате обычно вырезали, заботясь о целомудрии нашего зрителя.
  Фильм шел несколько недель. Я его переводил и, можно сказать, выучил наизусть. В моей ложе, вернее будке, переводчика побывали практически все мои друзья, кто хотел посмотреть этот нашумевший фильм.
  Однажды вечером, когда накал уже спал, я шел в свою будку переводчика на очередной сеанс. Проходя мимо отсека киномехаников, где находилась аппаратура, и откуда показывали фильм, я заметил, что механики накрыли импровизированный стол, на котором лежало пирожное, шампанское и шоколад. За столом сидели две женщины и попивали свое шампанское. Я поздоровался и направился в свою будку.
-Это наш итальянский переводчик Джованни, - услышал я, - он к тому же художник, может вас нарисовать голыми.
  Так механик представил меня своим дамам, которые в ответ громко расхохотались.
  Я зашел в будку и подготовился к переводу. В тот день у меня гостей не было, и мне предстояло спокойно завершить сеанс.
  Спустя некоторое время после начала фильма, дверь в мою будку открывается и в нее входит один из механиков, а с ним две дамы, которых я видел в аппаратурной.
- Джованни, можно они посидят у тебя, и тихо будут смотреть фильм, - попросил меня механик.
 Я, не отрываясь от перевода, знаком дал свое согласие и пригласил сесть на мою  скамейку, где свободно помещались три человека. Одна из женщин села сбоку, а другая, очень пышная села, вернее грохнулась на скамейку рядом со мной. Скамейка заскрипела от такого груза, но к счастью не развалилась. Я с облегчением вздохнул.
-Что это за фильм? – спросила меня севшая рядом со мной.
  Я, прикрыв рукой микрофон, чтобы в зале не было слышно, прошептал, - Царь Эдип.Пазолини.
Как видно, название фильма и имя режиссера не произвели на нее никакого впечатления.
Она ничего не сказала и начала есть плитку шоколада, с которой зашла в мою будку. Другая в это время, держа бутылку шампанского, пила из горлышка.
-Джованни, хочешь шоколад? – спросила меня рядом сидевшая дама, и, не дожидаясь ответа, засунула мне шоколад прямо в рот.
 Я не успел опомниться, как рот мой был полон шоколада. Затем, как видно, не очень заинтересовавшись фильмом, моя толстая дама прижалась ко мне и говорит:
-Джованни, ты меня нарисуешь голой?
-Я голых не рисую, - отвечаю.
-А что ты рисуешь?
-Старый Тбилиси, - говорю шепотом, - только тихо, в зале все слышно.
Затем ей стало скучно, и она начала ерзать на скамейке, которая еще сильней заскрипела.
-Не ерзай, - делаю ей замечание, - скамейка развалится.
 И вдруг моя соседка кладет свою пухлую ляжку мне на колени и слышу:
- Он что, со своей мамашей? Вот дает! Вначале папашу прибил а теперь мамашу трахает.
 Я мечтал только об одном, чтобы в зале не услышали этих комментариев и фильм  быстрей кончился.
 Не обращая внимание на мои замечания, и не удовлетворившись своим панибратским жестом, она вдруг встает со своего места и садится мне на колени, закрыв своей тушей видимость экрана. Хорошо, что я знал фильм наизусть и мог переводить, не смотря на экран. Мой микрофон, оказался у нее между пышных грудей. Я уже не знал, кому переводил, зрительному залу или ее огромному бюсту. И это было не все. В самый разгар монолога пророка Тирезия, который я переводил с особым пафосом, я почувствовал, что кто-то сует мне в рот бутылку. Это вторая дама пыталась угостить меня своим шампанским.
-Я не пью шампанское, - закричал я, забыв, что в зале услышат мой вопль.
-Не пьешь, не надо. Я сама выпью, - заявила собутыльница.
 Хотя в будке было темно и моя дама, оседлавшая меня, закрывала мне почти всю видимость, краешком глаза я увидел, как другая с бутылкой собирается вылить шампанское в зрительный зал на головы почитателей Пазолини.
 Тут я не выдержал, вскочил со скамейки, чуть не бросив мою даму на пол, и кричу:
-Что ты делаешь? Зачем льешь шампанское? Вас побьют, а меня выгонят с работы.
 Как видно мой разгневанный вид произвел на них впечатление, и они сразу же отрезвели.   Наконец фильм  кончился, и я вздохнул с облегчением. Ко мне в будку заходит механик и говорит:
-Пойдемте, девочки, кино кончилось, - а потом, обратившись ко мне, - Джованни, ну как, они тебе не мешали?
- Нет, что ты, они большие ценители шедевров мировой кинематографии.
 После окончания, уже на улице перед кинотеатром, я встретил одного своего знакомого, который присутствовал на сеансе.
-Ну как я переводил, наверное плохо, - спросил я его.
-Нет, все было нормально, - ответил он, - но что, разве в древней Греции уже было шампанское?
-В Греции было все, и конечно шампанское. Как-никак страна виноделия. И проститутки тоже, древнегреческие.