Тубус

Утренние прогулки не так утомительны,
 когда есть с кем поболтать.

     Девушка поднималась по левостороннему полотну эскалатора. Подъём был не малый и впереди виднелись спины людей загораживающих проход, но она думала что, встав на одной ступени с теми, кто приехал с предыдущим поездом, можно будет считать, что она почти переместилась в будущее и помогла ей в этом штурмовая лестница, машина времени, эскалатор Московского метрополитена.
    На ходу она рассчитывала маршрут: пройти по переходу до поворота свернуть к лестнице, обогнув бетонные колонны обшитые плиткой, давно потрескавшейся и принявшей окрас подземельного оттенка, сбежать по ступеням; взглянуть на расписание маршрутов направлений поездов, буквально за секунду узнав необходимую сторону, а дальше ждать. Она прекрасно знала дорогу, ей не нужно было что-то вспоминать или обдумывать, рассчитывать и представлять. Но она всё же делала это. Она нервничала. Как нервничают все в метро, в понедельник, утром. Нервозность её усиливалась ещё и тем, что в руках у неё был неприятно увесистый тубус, забитый картоном, свернувшимся в тысячи концентрических кругов как фотоплёнка. Это были чертежи, пояснения к ним, теоретические обоснования, а так же множество чеков затерявшихся среди полос и углов картона. Всё это необходимо было отвезти в офис и тщательно просмотреть, что бы найти всего три файла: чек на сумму равную стоимости 30 кв. м. паркета из бамбука, его фото формата А3 и адрес джаз клуба в котором в прошлом году был положен этот паркет. Она сама не подозревала, зачем это так срочно понадобилось её начальству, а все сомнения и тревоги решила просто игнорировать. «Не ехать же теперь на работу, с новящевой идеей о том, как меня сначала заставят составить перерасчёт уплаченной суммы, вновь высчитать метраж помещения, а значит, придётся бегать по джаз клубу в выходной или поздно вечером в будни, чтобы не тревожить посетителей; ведь нанимать для такого устаревшего дела нового мастера, да или даже прежнего ни кто не соберётся и опять всё сама».
     Она поднималась вверх по скользким ступеням новоиспечённой «машины времени» обутая в сапоги на каблуках, с тяжёлым тубусом и судорожно почти параноидально думала то о маршруте, то о том, о чём думать по её же мнению было бы неуместно, здорово работающей голове. Она не была сумасшедшей или особо нервной, и вообще её состояние было положительно; просто это было утро понедельника, в московском метро и она опаздывала.
     Наконец она столкнулась с первой спиной стоящей по левой стороне движения, на ногах принадлежавших мужчине лет сорока- сорока трёх. Причиной неудачного и нежелательного столкновения стали как раз мокрые ступени «подъёмной машины»; тубус пихнул мужчину прямо в колено. В этот момент колонки внутри коридора ведущего вверх к переходам на другие станции провозгласили: «Лица, находящиеся на территории метрополитена, должны быть взаимно вежливыми, уступать места в вагонах поездов инвалидам, пожилым людям, пассажирам с детьми и женщинам, бережно относиться к сооружениям и оборудованию метрополитена, соблюдать в нем чистоту и общественный порядок». Но даже после такого явного намёка мужчина остался стоять, как ни в чём не бывало. Создавшаяся ситуация озадачила девушку «путешествующую во времени», и она решила использовать своё неловкое движение как повод обратится к мужчине.
     -Вы не могли бы… - смущённо проговорила девушка.
Она опешила: к ней повернулось лицо мужчины и посмотрело ей ровным пронзительным взглядом прямо в глаза. На его веках блестели капли влаги, сквозь них были видны полопавшиеся красные сосуды.
    - Вы не могли бы меня пропустить…- испуганно закончила она.
    - Чего вы от меня хотите? – дрожащим голосом проговорил мужчина.
Люди, стоящие на соседних ступенях ниже и выше по эскалатору уже смотрели на них.
    - Извините мне нужно пройти.- Она произнесла это уткнувшись взглядом в его плечо.
Он смотрел на неё уверенно и не отвёл глаза. Сделай он это и по его лицу скатился бы хрусталик слезы и разбился о выступ ступени.
    - Что в-вы хотите мне что-то доказ… доказать? - его голос дрожал - Что вы сможете то чего не смог Я? Но зачем это нужно? Вы опаздываете? Так спешите, что решили всех обогнать? Я лишь первый, а передо мной ещё четверо, вы что не видите?
    - Хорошо, хорошо!- девушка сказала это таким тоном, с которым мать не в силах больше выдерживать капризы своего ребёнка всё-таки соглашается оставить его дома, и не пускать в школу.
     Мужчина не выдержал. Хотя всё ради чего казалось сказаны девушкой эти слова, было направлено на то что бы как-то разрядить обстановку и закончить кошмарную кажется нереальную беседу с мужчиной с мокрыми глазами.
Он заплакал и опустился на ступеньку. Люди с соседних эскалаторов ехавших вниз, могли бы свернуть себе шею, так велико было их любопытство. Он всё так же смотрел ровно ей в глаза, даже глубже куда-то в глубь зрачков. Вокруг начались перешёптывания и обсуждения, но никто не решался образумить уже разрыдавшегося мужчину, ниспускавшего взгляд со своей обидчицы.
     - У вас что-то случилось? Я не хотела… правда… Я лишь хотела пройти…
     - Теперь ты оправдываешься! Тебе самой не тошно, от той чепухи, которую ты постоянно несёшь?
Мужчина явно перегнул палку. По рядам стоявших в очереди людей прошла волна неодобрительных выкриков, и угроз. Мужчина не повёл и ухом. А Девушку это воодушевило. Метро было на её стороне. И как раз в этот момент колонки уже уловившие суть сей ситуации продекламировали: «Находясь на эскалаторе, необходимо стоять справа лицом по направлению его движения, проходить с левой стороны, держаться за поручень, не наступать на ограничительную линию на ступенях, не прислоняться к неподвижным частям, держать малолетних детей на руках или за руку, не задерживаться при сходе с эскалатора». Девушка расхрабрилась, а уместный комментарий вызвал у народа смешки одобрения.
     - Что вы себе позволяете?! Вы ведёте себя как ребёнок! Да сколько вам лет посмотрите на себя! И не надо мне тыкать! Вы слышали, что сказал громофон (позже она поняла несуразность выбранного ею наименования колонок, казалось, что она говорила словами шестидесятилетней бабушки)!? Отойдите и не мешайте проходу! – её щёки покрыл стыд и злоба, они окрасили их в тёмно-розовый цвет вызова.
     Мужчина спокойно протянул руку и забрал у неё тубус. Он сделал это так плавно так доверительно, что показалось будто они с ней старые знакомые или даже супруги, в этом движении не было ничего агрессивного, казалось мужчина пытался её поддержать. Она повиновалась, и в ту же секунду ужас и тревога проступили на её лбу; под нижней губой задергался судорогой подбородок. Она огляделась. Люди уже стали отворачиваться. Может им хватило зрелищ, а может, не хватило хлеба, но к данному жесту со стороны незнакомого мужчины негативно и открыто не прозвучало ни одного комментария. Она ощутила, как её желудок сжимается и холодеет. Беспомощна. Она беспомощна. Ей не хотелось кричать. Всё это представилось ей вдруг каким-то кошмаром, бессмысленным, глупым, не честным. Она не верила в то, что происходит.
     Заплаканный мужчина смотрел на неё и сжимал в руке ручку тубуса, казавшегося ей таким тяжёлым, но после того как мужчина его забрал, легче ей почему то не стало.
- Кто-нибудь, пожалуйста! заберите у этого психа! Это моё! Отдайте! прошу! Он забрал у меня! это моё! Вы что не видите!? Позовите мили…..– Истерика поглотила её. Крики заглушил голос ребёнка читающего стих Беллы Ахмадулиной, доносящийся всё из тех же колонок, она остановилась, поняв, что её никто не слышал, и зачем то стала слушать стих:
Не уделяй мне много времени,
Вопросов мне не задавай.
Глазами добрыми и верными
Руки моей не задевай.
Не проходи весной по лужицам…..

- Люди!!!- завопила она. Никто не отозвался.
Ты думаешь, что я из гордости
Хожу, с тобою не дружу?
Я не из гордости - из горести
Так прямо голову держу.
Она ехала вечность. Машина времени дала сбой и все кто был с ней на этой лестнице, и те, кто приехали вместе с ней и те, кто приехали раньше неё, все, застряли в ровном, мурлычущем течении подъёма в никуда. Эскалатор в одно мгновение стал млечным путём, долгим и не настоящим. Лица людей на соседних эскалаторах стали размытыми, как и их фигуры. Что это? Слёзы? Она протёрла глаза. Кто-то толкнул её сзади ниже колена. Она не отреагировала.
Загадочный наглец доставал из тубуса, последний необходимый документ. Она отказывалась верить. Она не могла ничего понять. Пальцы её рук поскрипывали от избытка адреналина прильнувшего к конечностям. Голова закружилась - девушка пошатнулась. За её спиной раздался смущённый голос:
- Извините, Вы не могли бы…
     Она обернулась, задев крышкой тубуса (который каким-то образам оказался у неё в руке) металлическую вертикальную рейку на стенке борта эскалатора. Тубус задел её и спрыгнул как игла грамм - проигрывателя с зациклившейся пластинки.
      На её веках выступали капельки влаги - Чего вы от меня хотите? – дрожащим голосом проговорила девушка.