1654

Рисунок 98г: Этюд

***

У Ж. част смех без причины – нет, есть причина: хороший уход за дурачиной. Правда, он не слишком избалован и почти что обманут…

В. меня не уважает за огромное количество бессмысленных работ и ничтожной суеты (во времена второй книги я зубрил немецкий, а во времена 3-ей мурыжил собственные рисунки), а я его не уважаю как коня… - а когда не уважаешь другого, сам ведешь себя плохо… - нам надо слегка разойтись…

От усталости и неудач распят на собственной постели. Да нет, лечу как самолет. Без сил на древо просто не взобраться. Лечу, рулю, почти эстрадно выгляжу, эффектно. Кровать немногим ниже сцены - и она по-прежнему моя – и на ней по фигу любые неудачи. Что-то мысленно ору, лечу, рулю. Могу подтянуть ноги и приподняться на подушках, могу, напротив, съехать вниз. Могу из под одеяла вытащить скрещенные ступни…

Здоровье потеряно, осталось жизнь потерять –  очень смешная ситуация. И куча наломанных дров позади и свора злобных собак впереди… И невозможность изменить себя: живого переменить – это всё равно, что на ходу переодеться…

Ничего не потеряю, если не вылезу из этой постели. Настоящая вольница в постели, настоящий засос без женщины в качестве посредницы. Мучаю не ее, а подушку; не себя, а подушку: ей, ухнем и, как следует, передвинем подушку…

Нам некуда плыть – кругом сплошной океан. То же самое топливо, если его не расходовать на бесполезные перемещения, поможет приготовить мне пищу. Мой корабль - вселенная, 5000 страниц, и пусть ее огибает какой-то там Магеллан, пусть колумбы вновь перепутают Америку с Индией…

Или нет корабля, есть только надувной матрас на вечно спокойной поверхности. Умереть здесь можно только от самого себя, собственной самоубийственной бездарности и скуки. А если снятся интересные сны, то самолеты находятся, самолеты летят, ищут аналогичное место. Когда сон становится явью, можно увидеть на порядок лучший сон. Сны преобладают. Если уж ковры – самолеты, то на современных надувных материалах летать – это почти и не сказка. С такими компьютерами не только кофе, но и всю Америку мне приносят в постель, хотя я не знаю не только ее языка, но и образа действий. На этом то ли уплывающем, то ли приплывающем плоту – как повезет – я выгляжу как последний туземец…

У меня безусловный дневник и бескомпромиссная философия, а у них смесь да не та: что-то заведомо условное и двусмысленное, не рыба, не мясо. Правда, мяса немного и у меня на плоту, зато рыба – это мой живой и крепкий фундамент…

***

Рассказ моей училки: дети доложили ей, что коллега, тоже занимающаяся с ними, уважаемая мать и бабушка, всегда весьма дружелюбно с ней разговаривавшая, на самом деле говорит им, чтобы они к ней не ходили, потому что она больная. А другая коллега под ее руководством вышивала птичку, училась, так сказать, но руки корявые и вышивать всё пришлось самой. Однако затем эта птичка была подарена  зам. директора, вывешена на видном месте и теперь ее ставят ей в пример, мол, куда вам до неё…

Посоветовал ей давить таких коллег  партами, как тараканов. Или ругаться на воздух матом и ждать подходящего момента для нанесения ответного удара по ненавистным небоскребам…