Две белки и два лиса

Две белки – Чуньга и Шу сидели на ветке разлапистой столетней сосны и грызли фундук из осенних запасов, доставая его из маленького дупла.  Дупло было выдолблено пару лет назад дятлом, а хозяйственные белки не преминули им воспользоваться.
В лесу было тихо, ветер шелестел лишь где-то в верхних этажах, иногда сбрасывая вниз с веток горстку выпавшего ночью пушистого снега. Вслед за ним летела крошка от разгрызенной скорлупы. Белки благодаря запасам уже пережили большую часть зимы. Рядом с белками на сук грузно опустился ворон Потапыч, сбив чёрным крылом с веток шмоток снега. Шу рыжей молнией крутанулась вокруг ветки и оказалась под нею вниз головой, удерживаясь за кору цепкими лапками.
– Здравствуй, сосед, – невозмутимо сказала Чуньга и бросила ворону орешек. Тот ловко поймал его клювом и, сжав как тисками, расколол прочную скорлупу.
– Пр-р-ривет, Чуньга. Спасибо – не забываешь стар-р-рика. А это кто там пр-р-рячется?
Из-под ветки выглядывала испуганная Шу.
– Не бойся, сестрица, – подала ей лапку старшая Чуньга, – ворон Потапыч наш старый друг. На вот орешек – угости гостя.
Белка Шу осторожно влезла на сук, взяла из лапок Чуньги фундук и бросила его ворону. Птица так же ловко, как и предыдущее угощение, поймала орех и расколола его мощным клювом.
– Благодар-р-рю. Желаю здр-р-равствовать, благополучно пер-р-резимовать, не попасться на зуб хищнику, на пр-р-рицел охотнику и вывести весной потомство.
Затем ворон взмахнул крыльями и кинулся вниз головой. У самого снега он выровнял полёт и, не взмахивая крыльями, стремительно заскользил куда-то к опушке леса.
– Откуда ты его знаешь? – спросила Шу Чуньгу.
– Так его все в нашем лесу знают. Многие поколения белок, зайцев, мелких птичек и другой лесной живности уберегли свои жизни, благодаря таким сторожам, как наш Потапыч. Если какой чужой зайдёт в лес – будь то охотник, или зверь хищный – каркнет ворон, все и спрячутся. Вот потому для нас честь, если ворон Потапыч на завтрак прилетит: даже если что и осталось последнее – а надо поделиться. Таким крупным птицам сейчас голодно, до мартовских оттепелей ещё месяц. Он оберегает народ лесной, и мы заботимся о нём. По научному такой порядок называется симбиоз, запомни.
– А как это – не попасться на прицел к охотнику и на зуб хищнику?
– Мы с тобой – промысловые зверушки, то есть на нас люди охотятся. Но не для того, чтобы съесть, а за шкурками. У людей нет своего меха, им приходится добывать разных зверей для того, чтобы сделать для себя шубу и не замёрзнуть зимой. Люди, кстати, живут в деревне, что за полем, и нередко заглядывают в наш лес. Они шумные и сильно пахнут. Но подпускать их близко нельзя – они умеют издалека громом сбить с ветки любую самую вёрткую белку. Так что своё любопытство надо придерживать, как бы не хотелось посмотреть – кто там пришёл в лес. А вот хищным зверям наши шубки ни к чему – у них и свои неплохие имеются. Они ловят нашего брата исключительно, чтобы пообедать. Наиболее опасны для нас рыси и лисы. Особенно рыси – они умеют лазать по деревьям. Здесь только ловкость и быстрота может спасти белку. Главное – прыжки с дерева на дерево на самой большой высоте, где рыси не могут удержаться из-за своего веса, а мы вполне можем бежать по самым тонким веточкам. Но вот если сцапала лиса, то единственный шанс на спасение – уболтать хищницу. Они очень любят поговорить, а понравившегося собеседника уже не едят. Но это может случиться, если лиса не очень опытная и не особо умная.

Лисы Василий и Че Гевара сидели на вершине холма, обернув лапы роскошными зимними хвостами, и обозревали окрестности. Слева от подножия холма начинался густой смешанный лес, прямо и справа простиралось огромное заснеженное поле, блестевшее на солнце. Лишь вдалеке едва были видны занесённые снегом домишки и дымки деревни. Слабый ветерок приносил запахи гари и молока, свежеиспечённого домашнего ситного хлеба. Но он же тревожил отголосками лая дворовых собак, рыканием сельского трактора, перевозившего сено на ферму, и какими-то невнятными для лисьего уха звуками. «Люди болтают» – морщат презрительно носы лисы, когда слышат этот беспрерывный бурлящий говор.
– Команданте, – пригнув голову, уважительно спросил Василий старшего товарища, – как вы думаете, где нас сегодня ждёт удачливая охота?
Команданте Че облизал тонким алым языком нос, от чего его и без того острый нюх стал просто идеальным (опытный лис мог рассказать о любом движении на десять километров со стороны ветра), прищурил и без того узкие хитрые глазки и произнёс:
– Умного лиса везде ждёт удача. Но я бы сегодня посоветовал предаться игре с мышками на этом чудесном поле: летом тут люди сеяли горох и сурепку на корм скоту, и полёвок потому развелось видимо-невидимо. По самым скромным подсчётам сейчас только тех, кто бегает в ходах под снегом, я чую около трёх сотен штук. И гораздо больше спят в своих норках. Охота будет весёлой и успешной. Одно только это поле может прокормить с десяток таких, как мы до самого апреля.
– Но, уважаемый команданте, совсем близко деревня и при такой ясной погоде каждый из нас в этом поле будет, как на ладони. Кто-то из охотников может позариться на наши зимние шубы, и, я знаю, что некоторые из них являются отменными стрелками, бьющие с сотни шагов белке в глаз. Да и собаки, наши родственнички, могут попортить шкуры.
– Это верно, мой осторожный юный друг. Но вы забыли, что сегодня воскресенье и многие отдыхают после субботы перед началом новой рабочей недели. Но даже те, кто увидит нас, вряд ли пожелают мешать мышкующей лисе: народ здесь деревенский, живёт землёй и чем на ней родится. Уничтожая полёвок, мы помогаем людям сохранять урожай; к тому же на этом поле мы не конкуренты, человек мышей не ест.
– А может, сходим в лес, половим белок. Вдвоём мы наверняка сможем успешно загнать кого-нибудь.
– А вот охотиться на белок, как вы предлагаете, смысла особого не вижу. Да, мы сможем добыть кого-то, я в этом уверен. Но белка мне на один зуб, а потратим мы на её поимку полдня. Перед нами же сотни толстых вкусненьких жирненьких мышек, которых и особой ловкости-то ловить не требуется. Мы ещё поссоримся с вами из-за лесной добычи. Да, а собаки нам не помеха – в основном в деревне пустобрёхи, охотничьих две-три. Таксам сейчас из-за снега здесь не место – они все на городских квартирах, от них жди проблем по весне, с началом дачного сезона. Сеттер Веня из дома председателя колхоза практикуется по пернатой добыче (мы с ним, кстати, в приятелях), русская борзая олигарха Борщенкова настолько избалована, что ей лень в мою сторону тявкнуть… Короче, собаки в деревне больше для шума, чем для серьёзного дела.
Че Гевара вытянул вперёд лапы, а назад стрелой хвост, потом потянулся всем своим гибким тренированным телом, зевнул, открыв пасть, усеянную великолепными острейшими зубами, и издал умиротворённый рык.
– Впрочем, отговаривать вас от охоты на лесную добычу не буду – это ваше желание, и я его уважаю. Советую лишь не болтать с белками: те трещать мастерицы. Не успеете оглянуться, как влюбитесь в этих прыгучих пушистиков, а голод – не тётка.

Лис Василий бесшумно крался по зимнему лесу. Было тихо-тихо, казалось, что лес абсолютно пустой. Но Василий, благодаря своим уникальным даже для животных лисьему нюху и слуху, видел под толстым слоем снега и опавшей листвы прячущихся от зимы лесных обитателей – кротов, землероек, жирных личинок насекомых, лесных мышек, застывших в сонном оцепенении лягушек. Но до них ещё нужно было добраться, а копаться в снегу и листве Василию не хотелось: добыча должна быть сегодня быстрой и достойной, с жаркой сладкой кровью. Белку – вот кого хотелось Василию, несмотря на все аргументы команданте Че Гевары! И через некоторое время поиски увенчались успехом.
Молодая белочка, беззаботно треща, прыгала по рябинке, собирая яркие красные ягоды, набивая их в пасть. Щёки белки раздулись, но маленькое животное существо, обрадованное такой редкой зимней удаче, казалось, перестало замечать что-либо вокруг, пытаясь добраться до всех ягод. И тут сквозь ветки на неё прыгнуло огромное рыжее чудовище! Если бы не густота рябины, белка сразу бы оказалась в пасти хищника, но тот только смог её сбить с ветки на землю. Шу перевернулась несколько раз в воздухе и упала в снег прямо у ствола деревца, а сверху уже летел на неё, выставив вперёд когтистые лапы, Василий! Белка извернулась и заверещала от ужаса: плоды рябины вылетели из её пасти  веером. Несколько попало прямо в горло Василия. Лис закашлялся и поэтому сразу не схватил зубами белку, а только прижал её хвост лапой к снегу.
– Фу! Кислятина какая! Как это только можно есть? – Василий отплёвывался с отвращением, скривив морду.
– Я ем и с удовольствием! – затрещала в ответ белка. – Отпустите меня немедленно!
– Ага, сейчас, прямо спешу и падаю! Я чего – даром, что ли охотился на тебя? Ну и кислятина, пасть свело!
– Так значит, вы хотите меня съесть?
– Само собой.
– Но вам же не нравится кислый вкус?
– Ну и что? Тьфу!
– Так я ем рябину и с удовольствием.
– И чего?
– Как чего – я же теперь рябиной вся пропитана и мой вкус такой же кислый!
Лис Василий так и сел!
– Так чего же – я теперь опять голодный останусь?!!
– Ну-у, я могу вам предложить орехов. Хотите? Тут недалеко на сосне, я сбегаю.
– Э-э-э… Ага! Обмануть меня решила: я соглашусь, а ты убежишь. К тому же орехи я не ем. Вроде…
– А чего вы едите?
– Я ем всё… Тьфу! Команданте Че Гевара предупреждал меня, чтобы я не болтал с белками, хватит меня путать! Чего я ем, чего я не ем – какая тебе разница? Ты теперь моя добыча!..
– Извините, вы сказали – команданте Че Гевара? – спросил кто-то лиса Василия сверху.
Василий поднял на голос морду и тут же ему в лоб заехал клювом большущий чёрный ворон!
Какое-то время лис пребывал в прострации, пытаясь сфокусировать взгляд разбежавшихся в сторону глаз. В голове бухал колокол, пели ангелы. Потом постепенно буханье и поющие небожители уплыли в даль, двойное изображение перед глазами Василия медленно соединилось. На высоте нескольких метров прямо перед ним на толстой ветке ясеня сидели две белки и давешний ворон, который деловито чистил перья своим ужасным каменным клювом. Увидев, что лис более-менее пришёл в себя одна из белок, покрупнее и постарше, чем та, которую так неудачно словил лис, спрыгнула с ветки и смело подбежала к Василию. Остановилась перед ним и поднялась на задние лапки.
– Уважаемый лис, – сказала она, – к сожалению, не знаю вашего имени…
– Василий, – мрачно выдавил из себя её собеседник.
– Уважаемый лис Василий. Я – белка Чуньга, ваша визави – белка Шу, это наш добрый знакомый (лис скривился ещё больше) – ворон Потапыч. Приносим извинения за доставленные неприятности, но если бы вы просто отпустили Шу, вам бы ничего не было. Будем рады, если зайдёте как-нибудь ещё раз в наш лес в гости. Команданте Че Геваре передавайте лично от меня большой привет, наши философские споры всегда меня радовали и утверждали во мнении, что нет плохих лисиц – это их люди в сказках оговорили. Всего вам доброго, мышиное поле ждёт вас.
И белка Чуньга пулей взлетела на дерево!
Осыпавшийся снежок из-под лап шустрых пушистиков, да затихающее вдали трещотка двух маленьких говорилок, некоторое время напоминали лису о встрече с такой странной добычей. Ворон же посмотрел на Василия сначала одним глазом, потом другим, гулко каркнул и тяжело взмыл в небо. Лис почесал лапой здоровенную шишку на лбу, скривился опять, сплюнул с досадой и потрусил к опушке.

– Значит, вы говорите, дорогой мой пострадавший юный друг – вторую белку зовут Чуньга? Да-да, я с ней знаком…
Они только что закончили с добычей, которую наловил команданте. Че притащил всех пойманных полёвок как раз на тот самый холм, откуда и началась их сегодняшняя история. Лис Василий с такой травмой не мог уже охотиться, а Че Гевара, как будто зная всё наперёд, наловил и на его долю. Пряча улыбку и пресекая все возражения Василия, команданте Че настоял на совместном обеде, намекая на то, что с такой шишкой его молодой товарищ не смог бы уже нырять в снег за полёвками. По крайней мере – сегодня.
Насытившись, оба лиса некоторое время молча наблюдали за закатом, красиво расцветившим окрестности в золотые тона.
– Вот и ещё один день зимы прошёл, – сказал лис Василий. – Скоро весна.
И каждый из них думал о том, что уже совсем скоро, в конце февраля придёт конец их короткой дружбе: лисы опять будут разбиваться на пары, играть свадьбы, искать или рыть норы для вывода нового потомства. И там уже будет не до товарищества. До самых холодов.
Вечный цикл жизни.
Кстати, как и у белок.
– Да-а… – тихо пробормотал, наконец, Че Гевара. Его глазки были странно масляными, как будто лис вспоминал что-то очень приятное. – Белки: они – таки-и-ие…
– Да, – кивнул Василий (в голове опять зашумело). – Таки-и-е…


2 февраля 2011 года
Щёлково

Продолжение читайте в "Грусть Потапыча"