Delete

– Как дела?
– OK.
– Проблемы?
– No problem.
– Ну, а вообще?
– Супер.
Петрович смотрит в окно: осенний день бросает на занавеску силуэт цветка на подоконнике.
– Как стричь?
Клиент смотрится в зеркало. Спрашивает:
– Знаешь что такое образ?
– А то, – отвечает Петрович. – Сейчас причёску сотворю – на полу что окажется, то в мешок, вот и обрезь.
– Ладно, – лицо в отражении улыбнулось, – тогда сотворяй и не задавай вопросов.

Суббота, вечер, шашлык просится на шампуры. Петрович сыпанул угля в мангал и пошел к соседу за жидкостью для розжига. Когда вернулся, солнце уже село в сосны. Край неба обуглился, скрутился; открылась новая страница, её тоже охватило жаром. Листки бросило в высоту, и светило с дальнозорким усилием стало рассматривать их, будто ища чего-то. Потом разом потухло, и только верхушки сосен ещё краснели, остывая.
Пришлось побегать по округе, чтобы собрать листки, попорченные пожаром, вернее, то, что от них осталось.
Найденное сложил.

– Вот послушайте, – сказал Петрович и стал читать по памяти.

«…Поливал дождь. Вылет откладывался. Казалось, громоздкие машины способны двигаться только по полю и только следуя за тягачом. Но разбежался и взмыл в небо один самолёт – другой выруливает.

…Вспомнил виденную в окне фигурку: она была такая же белая как снег; кто-то брёл – не спеша, не торопясь, уводя в сон.

…Показалось, что собака голодная, бросил ей колбасы, есть не стала, отодвинулась, а потом вообще поднялась и отошла в сторону.

…Посмотрел через окно на заснеженное поле, на сереющий вдалеке лесок, потом плюхнулся на кровать и уставился в потолок: по белой поверхности ползла трещина.

…Хлопнула в гулком коридоре дверь, и всё замерло, погрузилось в тишину. Ни звука.

…Гроза прошла, скоро объявят посадку.

…Три аварии, пять покушений! – но остался жив; какая-то старуха, поглядев, сказала: век твой – нескорый.

…Если б ни эти дурацкие надписи на небесах: «Буратино, вон из нашего мира!»


– Ну, как?
Клиент покрутил головой перед зеркалом и, довольный бритьём, согласился:
– Смотрится.
Петрович отодвинулся.
– Тогда будем прощаться, кукла?
– Ты это кому? – голова развернулась и вытаращилась глазами-пуговицами.
– Да это я обрези, – парикмахер нажал клавишу удаления и стал протирать салфеткой зеркало. – В цифре оно всё-таки лучше: ни дыма, ни гари и пол всегда чистый.