Портал в пустыне Атакама

                И то, что скрыто под землей,
                время покажет при свете дня.
                Гораций

С самого утра в день моего отъезда в доме царили суета и неразбериха. Ведь не каждый день папочка, то есть я, уезжает в командировку в такую далёкую заморскую страну как Чили. Пользуясь таким удобным поводом, сынишка отшланговал от школы, жена отпросилась с работы, хотя при этом дочь проявила дисциплинированность и поспешила в университет.

Я ещё раз проверил, всё ли самое необходимое беру с собой. Как водится, мы присели на дорожку, а затем покатили в аэропорт. Там уже собралась почти вся наша группа.
В этом году наша страна получила грант от ЮНЕСКО на ознакомление с системой образования в Чили. Нашу делегацию из семи человек возглавлял замминистра образования Трескунов Г.Г.. В этом же министерстве я заведую методическим управлением. Остальные члены делегации также представляли разного ранга работников на ниве просвещения.

Когда объявили посадку, я крепко обнял сына и расцеловался с женой.

- Береги себя, Петечка, – нежно прошептала Елена, смахнув слезу.

- И ты себя тоже, – в тон ей ответил я.

Это была далеко не первая моя загранкомандировка, но в такие отдалённые места, как на этот раз, я ещё никогда не забирался. В последнее время под влиянием телепередач я несколько опасаюсь полётов. Нет, я вовсе не боюсь разбиться, а просто чувствую при этом некоторый дискомфорт. Я стал осматриваться вокруг на приветливых стюардесс и раздобревших пассажиров, и это восстановило моё душевное равновесие.

Мне здорово повезло, что моей соседкой оказалась член нашей делегации Маргарита Николаевна. Это была молодая светловолосая женщина, розовощёкая, с ямочкой на подбородке и очаровательной улыбкой. Я сразу же начал с ней флиртовать, и мой флирт попал на благодатную почву. Дальняя дорога сулила мне приятное общение.

Для чтения я прихватил с собой томик любимого французского философа Монтеня. А моя спутница увлечённо читала дамский журнал. Под монотонное гудение двигателей самолёт летел над белоснежными облаками, освещёнными ослепительными лучами солнца.

Наш путь лежал через Амстердам в Нью-Йорк, а оттуда в Сантьяго. На место назначения мы прибыли глубокой ночью. Длительный полёт и существенная разница в поясном времени сильно утомили нашу делегацию. Однако, несмотря на это, ночью в мой гостиничный номер приходила Маргарита, и мы долго и увлечённо вдвоём читали Монтеня. Вначале чтение шло со скрипом, а кончили мы от усталости. После этого мы договорились продолжить совместное чтение и в дальнейшем.

Утром следующего дня нас тепло и радушно встретили представители Министерства просвещения Чили во главе с министром. Нас уже ждали заранее и подготовили обширную программу поездок по стране, естественно, с учётом нашего выбора. Мы предпочли посетить центральные и северные районы Чили. В нашу честь был дан банкет, сопровождаемый множеством тостов за дружбу, науку и просвещение. Несмотря на крепкое внутреннее сопротивление, я слегка перебрал.

Для передвижения нашей делегации был выделен комфортабельный микроавтобус. Чили – уникальная страна, что протянулась узкой и длинной полосой между Тихим океаном и Андами. Помимо Сантьяго мы посетили Вальпараисо, Винья-дель-Мар, Антофагасту и добрались до Арики на границе с Перу. Целью нашей поездки стали университеты, колледжи и школы, в том числе и сельские.

В былые времена нашу поездку назвали бы обменом опытом. Но при этом хочу сказать откровенно, что передового опыта в Чили не так много, поэтому поучиться у них практически нечему. Скорее наоборот, мы давали нашим чилийским коллегам много ценных и полезных советов. Везде нас встречали крайне благожелательно и с большим интересом к нашей стране. Студенты Чилийского университета в Сантьяго долго не отпускали нас во время встречи, засыпая многочисленными вопросами. Чилийские школьники получали от посланцев далёкой страны щедрые подарки в виде письменных принадлежностей и были этому чрезвычайно рады.

По сути дела, наша поездка завершалась, и мы вновь возвращались в Сантьяго, чтобы оттуда отправиться домой. Когда мы прибыли в город Антофагасту, то согласно плану наша делегация должна была посетить местную достопримечательность – пустыню Атакаму, находящуюся неподалеку. Побывать вблизи знаменитой пустыни и не посетить её, я посчитал верхом безрассудства. Но все за исключением меня дружно пожелали досконально ознакомиться с таким более достойным и значительным объектом как городской пляж, давая понять гостеприимным хозяевам, что пора и расслабиться. Поэтому мне пришлось ехать далее по маршруту в качестве единственного пассажира. Мне захотелось посмотреть на эту пустыню, тем более что других кроме Кызылкума я не видел.

Внизу от шоссе бушевал океан. Я вышел из машины, и, стараясь не вступить в гуано, прошёлся к ближайшей скале, облепленной птичьим базаром. Микроавтобус съехал с шоссе на просёлочную дорогу, и, подпрыгивая на ухабах, покатил в гору. Водитель Мигель-Луис, которого для краткости я прозвал Миша, ни слова не говорил по-английски, но я его прекрасно понимал.

 Вопреки моему ожиданию, было довольно прохладно, и в разряженном воздухе висела мелкая изморось. Обычно пустыню связывают с нестерпимой жарой. Небо, непривычно ярко-голубое, периодически закрывали тёмные косматые облака. Местность была дикой и пустынной, большей частью покрытая мелким гравием, а иногда и песком. Растительность была довольно скудной, вернее почти никакой. И всё-таки природа, несмотря ни на что, здесь была необычайно красивой и даже величественной.

Посреди каменой равнины я с удивлением заметил одинокий белый домик. Я попросил Мишу остановить машину, чтобы подойти ближе к такой диковинке в пустыне.

- Дон Педро, я не советую вам делать это, - заявил он, обеспокоено вращая глазами.

- Это почему?

- Не знаю, но не подходите туда.

- Всё-таки остановись. Думаю, что ничего страшного со мной не случится.

Микроавтобус остановился на почтительном расстоянии от домика, и я пошёл к нему, осторожно ступая по каменистой почве. Домик под красной черепичной крышей мало отличался от подобных в чилийских деревнях. Рядом с ним стояла невысокая мачта с миниатюрной параболической антенной на вершине.

Дверь домика была отворена, но никого внутри не было видно.

- Quien esta aqui? – спросил я по-испански в том смысле, что есть ли кто-нибудь здесь.

На это никакого ответа не последовало. Тогда я несмело вошёл внутрь. После этого дверь за мной автоматически закрылась. Домик был совершенно пуст за исключением того, что отдалённо напоминало лифт. Это меня немного позабавило, так как ни второго, ни последующих этажей не наблюдалось.

Дверь в так называемый лифт была открыта, и я опрометчиво вошёл в него. Пока я оглядывался в поисках кнопок, дверь закрылась, и лифт плавно тронулся вниз с возрастающей скоростью. На мгновение я почувствовал какую-то неясную опасность, но это быстро прошло. Через короткое время лифт мягко остановился, и я вышел в широкий, ярко освещённый коридор. Из застеклённой комнаты навстречу мне устремился мужчина плотного телосложения в полувоенной форме. На его лице застыла ослепительная улыбка.

- Добро пожаловать, мистер Фулфиш! Рад вас видеть. Я вас узнал сразу, как только вы подходили к Объекту, – обрушил на меня незнакомец поток слов с американским акцентом.

На некоторое время я опешил. Меня приняли за кого-то другого. Надо было срочно решить: либо сказать правду, либо согласиться с заблуждением моего собеседника. Интуитивно я почувствовал, что нужно остановиться на втором мнении. Я быстро глянул на лейбл на форме мужчины и прочёл: «Гарри Поттер. Шеф охраны». Где-то такое имя мне уже встречалось, но память на этот счёт мне ничего не подсказала. Однако пауза затянулась, и пора была открывать рот.

- Привет, Гарри! Я также рад тебя видеть, - ответил я небрежно.

- Вы прекрасно выглядите. Кажется, будто вы помолодели.

- Спасибо, Гарри, за комплимент.

- В прошлый раз вы были со своей секретаршей. Кажется, её звали Мэри.

- На этот раз Мэри не смогла приехать сюда. В скором времени она должна родить, - произнёс я сдержанно, а потом шутливо добавил. - К сожалению, не от меня.

Гарри вежливо захихикал.

- Мы вас ждали только послезавтра.

- Я так и собирался, но мне не терпелось приехать сюда, и я поменял планы.

- Ваше нетерпение мне понятно, поэтому я вас немедленно отведу в лабораторию 51.

Шеф охраны принял меня за важного деятеля, босса, поэтому и нужно вести себя соответственно. Я неспешно пошёл за Гарри по длинному коридору, оснащённому камерами наблюдения, мимо многочисленных дверей с кодовыми замками. Мы немного постояли перед широкой дверью под номером «51», пока она не отворилась. Гарри представил меня завлабу и удалился.

Заведующим лабораторией был тщедушный старичок с козлиной бородкой и в очках в золотой оправой. Без лишних слов он вызвал научного сотрудника по имени Гомес и передал ему меня. В отличие от своего начальника это был молодой, шустрый и словоохотливый парень.

Когда Гомес ввёл меня в огромный зал, я в первый момент замер от его фантастичного вида. Всё пространство было заполнено удивительными установками и приборами, трубами и проводами. Моя реакция не ускользнула от внимания Гомеса.

Мы уселись в мягкие кресла, и мой гид начал нечто вроде вводной лекции.

- Как один из спонсоров нашего Объекта, вы, безусловно, много знаете об исследованиях, которые здесь ведутся. Начиная с 1999-го года, когда в пустыне Атакама был открыт внеземной канал космической информации, мы обогатились многими знаниями. Источник информации нам не известен до сих пор. Тем не менее, новейшие технологии, полученные посредством этого канала, уже принесли большие дивиденды. А теперь, благодаря новым знаниям, мы вышли на возможность управления временем. Другими словами, мы создали машину времени, о которой прежде могли мечтать только фантасты. Руководство Объекта предоставило вам возможность путешествия во времени, если на это есть ваше желание.

Такого поворота событий я никак не ожидал. Переместиться во времени согласился бы, пожалуй, каждый, но к этому надо серьёзно подготовиться. А что, если меня раскусили и зашлют куда-нибудь к динозаврам, где меня никто не найдёт. Немного поразмыслив, я пришел к мнению, что для этого у здешних деятелей и так имеется много возможностей.

После недолгого колебания я решился на такое экзотическое путешествие.

- Собственно, ради этого я сюда и приехал. А это не повредит моему здоровью?

- Нисколько. Я сам не раз уже перемещался во времени, да и мои коллеги по лаборатории тоже. И как видите, все целы и здоровы.

- Тогда я готов.

- В таком случае имеется небольшая формальность. Вам надо внести 1000 долларов в фонд благотворительности.

- Для меня это сущий пустяк, поэтому я согласен.

Гомес ввёл меня в хитроумную установку, где я расположился в удобном кресле.

- Мистер Фулфиш, вы уже выбрали время, в которое хотите отправиться? – услышал я его голос.

- Дайте немного подумать.

В будущее, пожалуй, интереснее попасть, чем в прошлое, поскольку его труднее предсказать. Отдалённое будущее, как и ближайшее, также малоинтересны, поэтому надо будет выбрать какой-то оптимальный отрезок времени, например, лет двадцать пять. В это время, вероятно, я ещё буду жить, и поэтому мне захотелось посмотреть на себя тогдашнего.

- Гомес, двадцать пять лет вперёд! – скомандовал я.

Молодой учёный сосредоточенно склонился над пультом управления, нажимая кнопки и поворачивая ручки. Интересно, как можно назвать человека, управляющего машиной времени? Пожалуй, «временный машинист».

Через несколько минут я почувствовал приятное лёгкое покалывание по всему телу. Окружающие предметы постепенно расплылись и исчезли.


Ласковое августовское солнце поднималось над райцентром. К зданию райкома партии я подошёл незадолго до назначенного времени. Сегодня меня должны были принять в коммунисты, вернее в члены КПСС. Возле входа стояли ещё двое, приглашённых по такому же поводу, как и я. Это были рабочий Петров и колхозница Фрося.

О Петрове я знал лишь то, что он работает в одном из совхозов нашего района. Зато доярку с колхозной фермы Фросю я знал хорошо, поскольку она была моей односельчанкой. Если бы Петров пришёл с молотом, а Фрося с серпом, то вместе они могли бы олицетворить скульптуру Веры Мухиной «Рабочий и колхозница».

Наша группка представляла собой как бы маленький срез советского общества, которое, как известно, подобно бутерброду состоит из двух классов и прослойки между ними. Так Петров представлял рабочий класс, Фрося – колхозное крестьянство, а я – тонкую прослойку – интеллигенцию.

Я преподаю историю и русскую словесность в сельской школе. В конце учебного года бывший директор школы вышел на пенсию и уехал к сыну на Кубань. Я вполне мог рассчитывать на образовавшуюся вакансию, но как беспартийному мне на это трудно было надеяться. Ведь беспартийный директор школы такой же нонсенс, как белый негр или необрезанный еврей. Тем не менее, в августе истекал мой кандидатский стаж, и если меня примут в партию, то мои шансы резко вырастают.

Если для Петрова и Фроси по большому счёту партия по фигу, то я и не скрываю, что мне она нужна для карьерного роста. Как беспартийный я могу лишь до пенсии учить сельских детишек грамоте и истории от каменного века до последнего Генсека. Будучи директором школы, я смогу жениться на Леночке, дочери председателя колхоза.

Пока не началось заседание бюро райкома, я стал внимательно рассматривать своих будущих однопартийцев.

Петров был нарядно одет в темно-синий костюм, произведённый швейной фабрикой «Красная синька». Он даже нацепил галстук в зелёный горошек, как у Ленина, и также как вождь был слегка лысоват. Он был гладко выбрит и обильно надушен одеколоном «Шипр».

Фрося блистала в цветастом платье, пошитом сельской портнихой, которая явно не справилась с её могучей фигурой. То, что она доярка, мог догадаться любой, поскольку каждая её грудь по размерам и форме походила на вымя коровы. И это всё без всякого силикона! Несмотря на небрежную причёску и ярко накрашенные губы, Фрося выглядела настоящей красавицей, и от  неё исходил тонкий запах духов «Красная Москва».

Первым на заседание бюро райкома вызвали Петрова, а потом и Фросю. Они подозрительно быстро выходили, загадочно улыбаясь. Мне стало ясно, что бюро на них не хотело тратить время, чтобы по полной программе оттянуться на мне. Предстоящего собеседования я не опасался, хотя на душе скребли кошки, как у нерадивого студента перед госэкзаменом.

Бюро райкома состояло из девяти человек, включая первого секретаря. Почти все они были мне знакомы, так как непременно заседали в президиумах разного рода собраний. Один из них зачитал мои анкетные данные, после чего мне задали первый вопрос – какие стоят задачи перед учителем советской школы?

Хороший вопрос! В голове сразу же возник вариант ответа: «Дать ученикам максимальные знания при минимальной зарплате». Однако такой ответ в данной ситуации не годился, поэтому появился следующий вариант – поднять уровень успеваемости учеников со снижением расходов на образование. Это уже лучше. Вспомнился недостаток учителей в школе, когда физику преподает физрук, а математику – бухгалтер без педагогического образования. Одновременно в памяти всплыло то, что школа давно не ремонтировалась, и возникают трудности с обеспечением топливом на зиму. Но, отбросив в сторону такие мелочи, я ответил:

- Обеспечить высокий уровень учебно-воспитательного процесса, создающий условия дальнейшего повышения морально-политического уровня учеников, будущих строителей коммунизма.

Именно такого ответа от меня и ждали, поэтому все члены бюро согласно закивали головами.

Женщина в красной блузке строго посмотрела на меня и спросила:

- Кто руководит Компартией США и как называется её орган печати?

Ну, кто же не знает Гэса Холла, второго по значению американского деятеля после президента. У нас его имя неудачно перевели как «газовая камера». Если верить газете «Правда», то самым влиятельным органом печати США является коммунистическая газета «Дейли уорлд». По крайней мере, другие американские газеты мне не попадались. Поэтому мой ответ был предельно кратким:

- Гэс Холл и газета «Дейли уорлд».

На этот раз полного одобрения я не получил, так как некоторые члены бюро засомневались в правильности моего ответа.

Наконец, свой вопрос задал первый секретарь:

- Сколько орденов Золотая Звезда у Леонида Ильича Брежнева?

Среди членов бюро пробежал смешок. Определённо, в этом вопросе затаился какой-то подвох, но какой именно я не мог понять. Хорошо, что хоть не задали идиотский вопрос – кто такой Брежнев? Всем известна любовь генсека к званиям, наградам и почестям. Вспомнился анекдот: «Почему до сих пор не присвоили Брежневу звание генералиссимуса? - Такое звание ему присвоят, как только он научится это произносить». Сколько наград у Брежнева, по-видимому, не знает даже он сам. Вместе с тем общеизвестно, что у него четыре Золотые Звезды. Я так и сказал:

- Четыре.

И тут неожиданно для меня раздался взрыв оглушительного хохота. Больше всех развеселился первый секретарь. Мне стало не по себе. Вроде ничего глупого я не брякнул, чтобы насмешить почтенную публику. Я точно помню, что в кабинете директора школы висит портрет Брежнева с четырьмя звёздами.

Когда веселье улеглось, посерьёзневший первый секретарь обратился ко мне:

- Уважаемый Пётр Павлович, вы должно быть сегодня утром не слушали радио, а по нему зачитали Указ о награждении Леонида Ильича пятой Золотой Звездой. Но, учитывая, что её еще не вручили Генеральному секретарю, то ваш ответ можно зачесть как правильный. Подождите немного в коридоре, и мы примем на бюро решение о вашем приёме в партию.
 
После короткого и томительного ожидания первый секретарь торжественно вручил нашей тройке партийные билеты, сказав несколько приятных напутственных слов. Стало ясно, что билеты были подписаны заранее. В новеньком документе значилось, что я, Рыбоедов П.П., отныне и навечно являюсь членом КПСС. Украдкой и мысленно я перекрестился.

В тот момент у меня возникло ощущение, что нечто подобное со мной уже происходило прежде. Но это полная ерунда, потому что в партию как и в реку никогда дважды не вступают.

Выработался журналистский штамп: когда спрашивали сталеваров, комбайнёров или космонавтов о том, какой день в их жизни был самым счастливым, то они обязательно отвечали, что это был день приёма в партию. Таким образом, сегодняшний день стал для меня самым счастливым в жизни.

Петров предложил Фросе и мне обмыть наши партбилеты, на что мы без колебаний согласились. В столовой мы выпили по стакану портвейна и закусили конфеткой.

Когда я пришёл домой, то присел на скамейку во дворе. В голове слегка закружилось, хотя явно стакан вина был здесь ни при чём. Окружающее пространство расплылось и растворилось.


Я проснулся от того, что кто-то нежно шлёпал меня по щеке. Передо мной стояла Елена с озабоченным лицом. Я сидел одетый на диване в гостиной.

- Петюня, ты что, заболел? – озабоченно спросила жена.

- Нет. Просто решил перед дальней дорогой набраться сил.
 
- А ты уже собрал чемодан?

- В основном да. Надо будет только ещё раз посмотреть, не забыл ли я что-нибудь.

Для поездки в такую дальнюю страну как Чили надо тщательно подготовиться. Поэтому я достал из чемодана все вещи, чтобы ещё раз убедиться, что всё необходимое я беру с собой. И тут я обнаружил, что мне нечего почитать в пути, и положил в чемодан томик Монтеня.

На стене над диваном висела копия картины Шишкина «Мишки в лесу», которой раньше не было. Я хотел спросить об её происхождении, но в суматохе забыл это сделать.

До аэропорта меня сопровождали Елена и Павлуша. Из-за пробок на дороге я немного опоздал к началу регистрации. Я заметил издалека замминистра Трескунова вместе с другими членами нашей делегации и подошёл к ним. А вскоре объявили посадку.

- Береги себя, Петюня, - тихо прошептала Елена и прослезилась.

- И ты тоже, - громко сказал я.

До моего сознания ясно дошло, что происходит какое-то дежа вю. Вроде совсем недавно я уже улетал в Чили, а теперь по какой-то непонятной причине я вновь отправляюсь туда.

Рядом со мной в самолёте сидела очаровательная Маргарита Николаевна. Я достал Монтеня и углубился в чтение. Через несколько минут мои веки начали слипаться, и я задремал.


Из блаженного состояния дремоты меня вывело энергичное встряхивание за плечи. Передо мной стоял чилийский полицейский, вежливо улыбаясь. Я сидел за столиком в маленьком кафе. На столике расположилась початая бутылка текилы и лёгкая закуска.

- Сеньор Рибоедос? – хриплым голосом спросил полицейский.

- Si! – ответил я по-испански, хотя моя фамилия была переврана.

- Вас ждут в здании аэропорта.

Я поблагодарил стража порядка, выпил стаканчик текилы и съел немного салата. Честно сказать, я так и не разобрал – где я нахожусь и что тут делаю кроме питья и еды.
Кафе, в котором я очутился, находилось на площади перед зданием аэропорта. Я сразу же узнал его, так как со времени моего прилёта в Сантьяго оно нисколько не изменилось. Я пересёк площадь и вошёл в зал ожидания.

Навстречу мне бросилась вся наша делегация. На их лицах была написана такая радость, какая возможна только у людей, что не виделись целую вечность.

После взаимных приветствий Трескунов отвёл меня в сторону, и мы присели на скамейку в малолюдной части аэропорта.

- Где ты пропадал эти три дня? – строго спросил он.

- Поверьте мне, что я и сам не знаю.

- Возможно, что это так и есть, но дело чуть не дошло до международного скандала. Нас принимают на уровне правительственной делегации, поэтому исчезновение хотя бы одного члена является ЧП. Об этом вовсю раструбили местные СМИ, и стало известно даже в Москве. На твои поиски были брошены полиция и армия. Я тоже выезжал в пустыню Атакама.

- А вы там не видели белого домика?

- Ты в своём уме? Откуда в пустыне возьмётся домик?

- Давайте о случае со мной поговорим в Москве, - примирительно предложил я.

Известие о моём чудесном обнаружении дошло до местных корреспондентов. Они плотно окружили меня и непрерывно щёлкали фотокамерами. На меня обрушили водопад вопросов, но я прикинулся валенком и сделал вид, что их совсем не понимаю.

В самолёте Маргарита села рядом не со мной, а с мужичком из нашей делегации. Они сидели, плотно прижавшись друг к другу, и внимательно читали эротический журнал. «Зато моя жена красивая и верная» - злорадно подумал я.

Встречать меня в аэропорту пришла вся моя семья в полном составе. Слухи о моём исчезновении дошли и до них, поэтому они были неописуемо рады моему возвращению.
Когда я в общих чертах рассказал заместителю министра о своих приключениях в Чили, он немедленно связался с уважаемым ведомством на Лубянской площади.

Работники этого ведомства после моего рассказа задавали мне множество вопросов, на которые я подробно отвечал. Все мои показания фиксировались.

На следующий день в своём кабинете меня принял полковник с грузинской фамилией Шилишвили. За его благодушной улыбкой я увидел проницательный взгляд бывшего чекиста. Задав мне несколько формальных вопросов, он начал речь:

- Известный российский учёный Огрызков несколько лет назад теоретически предсказал наличие в Земле трёх энергетических разломов, через которые возможна прямая связь с космосом. Вероятно, американцы обнаружили один такой портал в пустыне Атакама и черпают оттуда космическую информацию. Благодаря ней США могут совершить такой технологический прорыв, что их Силиконовая долина может показаться детским садом. Ценность космической информации может превысить стоимость всех сырьевых ресурсов Земли. Это уже стало расхожей фразой, что кто владеет информацией, тот владеет миром. В настоящее время это изречение можно перефразировать, что кто владеет временем, тот владеет и миром. Вот этого мы не должны допустить. Сведения, которые вы передали нам, бесценны и мы вам за них чрезвычайно благодарны. Возможно, что ваша помощь понадобится нам и в дальнейшем. Поэтому постарайтесь без нашего ведома далеко не отлучаться от дома.

В своё время наши спецслужбы совершили колоссальную ошибку, когда не приняли меня в свои ряды. Каким превосходным разведчиком стал бы я, если бы прошёл соответствующую подготовку! С какой лёгкостью проник я на сверхсекретный объект! Если бы я был профессиональным разведчиком, то почерпнул бы на объекте неизмеримо больше информации, чем такой любитель как я. Тогда бы я не катался на машине времени на заседание бюро райкома, а занялся бы серьёзным делом.

Кстати, как я вообще оказался на этом бюро партии, когда заказывал путешествие на двадцать пять лет в будущее? Этот разгильдяй Гомес, по-видимому, перепутал плюс с минусом и загнал меня вместо будущего в прошлое. Кроме того, он напортачил с возвращением в текущее время, направив меня на девять дней назад. Хотя это лаборант всё-таки заметил и вернул меня в реальную действительность. В противном случае я где-нибудь болтался в виртуальном времени. А ещё могло быть и хуже, если бы я попал в петлю времени и улетал бы в Чили для того, чтобы улетать туда снова. В общем, моё путешествие во времени было ужасным, хотя и были некоторые приятные моменты. Я сильно рисковал, когда пребывал на Объекте. Если бы меня разоблачили как самозванца, то у меня не было бы никаких шансов вернуться назад живым. Меня могли объявить пропавшим в пустыне Атакама, причислив к её немногочисленным жертвам.

Сейчас на Объекте, разумеется, обнаружили свой прокол и приняли все доступные меры, чтобы исключить попадание туда посторонних. Для маскировки они уже снесли белый домик, и проникнуть в подземелье становится почти невозможно. Однако есть человек, посвящённый в некоторые секреты Объекта. Это мистер Фулфиш, а его будет несложно найти и через него получить необходимую информацию.

В Лубянском доме возникла идея, что непосредственно касалась меня. Принимая во внимание моё необыкновенное сходство с мистером Фулфишем, его хотели подменить мною. А почему бы нет? Ведь по иронии судьбы даже наши фамилии, Фулфиш и Рыбоедов, очень схожи. Фулфиш я перевёл как «дурак» плюс «рыба», что соответствует Рыбодурову. Я уже дал согласие на участие в такой операции, если она состоится. Мне захотелось ещё раз побывать на Объекте, ведь я остался там должен тысячу долларов, а я не привык оставаться в долгу.

Из поездки в Чили я извлёк многое, что могло пригодиться мне в дальнейшей работе. Я набрался столько впечатлений, что теперь с удвоенной энергией руковожу своим управлением. После своего вояжа я проникся гордостью за самую передовую и прогрессивную, не в пример чилийской, нашу систему образования.

Дочка Настя призналась, что картину с мишками, висящую в гостиной, подарил её мальчик, студент художественного училища. Для меня необъяснимым остался такой факт, что этой картины ещё не было во время моего реального отлёта в Чили, но уже была при моём виртуальном отлёте. Впрочем, сильно удивляться этому не приходится, потому что время – очень загадочная и тёмная субстанция.

Больше всех от всего произошедшего выгадала моя Елена, потому что она в лишний раз убедилась, какой у неё любящий, умный, смелый и верный муж.