Никотиновые стихи - сборничек

Замок.

Великий замок, схороненный количеством
Прожитых лет
Хранящий прах бесстрашной стражи королей,
Накрытый пеленой легенд, как чёрными очками,
Не пропуская свет.
Упавший точно в срок, отдавшись
Бренной участи своей
Обезображенные камни помнят руки герцогинь,
Любвеобильных королев и коронованных блудниц
Разрушенные галереи снов, посуды и картин,
В пустых глазницах недосохших
Вечных узников темниц.
Здесь сквозь века наружу рвётся эхо
Боёв, пиров, кровопролитного сраженья,
Слёз горечи и золотистых трелей смеха,
Гремят порок, любовь и униженье!

Души,  истерзанной безличием дешёвых драм,
Трагедий недописанных и недопетых песен,
Мой мрачный замок был врагу поспешно сдан,
Без боя и без крови, буду с вами честен!
Руины покалеченных нещадно куполов,
Укромных уголков не знавшего беды форпоста
Моей гнилой души я не готов
Отстроить заново,  а на руинах жить непросто!
Всепоглощающее время не поймёт,
Как не поймёт вода, что камень точит,
Что там,  где правит балом пулемёт
Быть храбрым рыцарем никто не хочет!
Придворный архитектор был повешен на стене
И вскоре замок обратился в глину
А значит, даже если быть войне
В финале не восстанут из времён руины.

Тузовое.

Четыре туза легли ну сукно
И мрачным сопением ответил Дьявол,
Неяркий свет скулил в чужое окно,
Проходя мимо лиц, как-то коряво.
Четыре туза легли с треском
С тишиной спорил, капая, кран,
Ни единого слова, ни движения резкого
Только вены колотились, прогоняя уран.
Нервные клетки в табачном дыму
Светились неярко, вторя луне.
Я хотел казаться спокойным ему,
Он не хотел уступать в этом мне..
Секунды тянулись до пределов терпения,
Никто не сводил глаз с результата.
Дьявол зашёлся в недовольном сопении
«Ну что, Сатана, подкралась расплата!»
Два кулака сверкнули когтями,
И вышиб искры об пол хвост его.
«Ты прав» - сказал он и тянет,
А после: «клянусь мраком погостовым,
Ты выиграл у меня, пришёл час расчёта,
Чего ж ты жаждешь, только будь осторожен:
Помни, игрок, ты напоролся на чёрта
Придумай желание – и путь назад невозможен.
Я правлю всем злом, и никто мне не власть,
Но глаза мои видят, ты достоин награды:
Ты честно играл и игра удалась,
Чего ты хочешь теперь, чего тебе надо?
Широких розовых «Бьюиков» стойло,
Денег мешки или звезды в карманы?
Женщин? Я ж знаю, оно б того стоило,
Стало б бальзамом на душевные раны.
Победную битву со всеми врагами?
Вечную жизнь или славу героя?
Что хочешь, клянусь хвостом и рогами –
Я не привык, но коль попросишь – устрою».
Четыре туза смотрели в глаза уставшие
Я прикурил вторую от недокуренной первой,
Дыхание разогнало пепел упавший,
Дым дергался над картами нервно.
«Не враги мне диктуют жизнь, Лукавый,
И не от золота сердце стучится,
На славу подонки не имеют особого права,
Так что, думаю, и мне не случится.
Машины стадом, караты тоннами,
Да хоть посыпь ими свой кнут!
А женщины с какими угодно коронами,
Несут наслаждение лишь на пару секунд.
Жить вечно, старея и мучаясь,
Хоронить потомков до скончания Времени
Знаешь, это не лучшая участь,
По крайней мере, моё личное мнение».
Дьявол молчал и почёсывал бороду,
Четыре туза плевали в него презрением,
Мне говорили «береги честь смолоду»,
А я говорю «запасайся терпением!»
«Чего ж тебе нужно, везучий философ?!» –
Завопил он не в силах более слушать,
Я устал от подобных вопросов,
«Всё просто, – ответил, – верни мне душу!»

Свобода.

Жизнь сотрут тряпкой с зелёной доски вечности
С неба песок сыпали в глаза населению,
Хватит скалить зубы, проклятая безупречность,
Не до тебя мне в этом мерзком прозрении.
Я открыл глаза в сумраке тупого величия,
Я солгал бы, сказав, что остался доволен.
Кто бы ни бился с твоим безразличием,
Конечным пунктом останется воля.
Та, что гуляет всегда в отдельности,
Та, что немногим без зла улыбается,
Которая сперва пригреет с нежностью
А после прогоняет и скалится.
Воля, которая никем не изгажена,
Воля, которая каждому грезится,
Та, что так и останется чернее сажи,
Хотя зачастую белым снегом светится.
Свобода, на которую не хватит золота,
Которой плевать на твои регалии,
Знамя которой штыками исколото,
Сердце которой оковано сталью.
СВОБОДА!!!

***
Только мёртвые не умеют врать
Только могильной плите всё интересно
Оркестру на похоронах всё равно, что играть
Да и кого провожать, если честно.

Кто кормит скота – тому скот и служит,
Ничего необычного нет.
Не удивляйся – ты Богу не нужен,
Он понаделал себе ещё много планет…

Сопливое.

Я буду голосом из твоей подушки
Словом из твоих динамиков,
Твоим убийцей, твоей игрушкой,
Буду шкалой всех твоих графиков.
Буду собакой, волком старым
Выть у подножия твоего трона
Твоим сном и бредовым кошмаром,
Стану твоим последним патроном.
Лицом с обложки любимых журналов,
Твоим фиаско, твоим вечным триумфом.
Стану знаменем твоим исчерна-алым,
Похороненных дней твоих тлеющим трупом.
Я буду ангелом со шпиля той крепости,
С бастионов которой грохочут залпы,
Твоей победой или страшной нелепостью,
Твоим домом, рейсом и трапом.
Матросом с корабля Адмиралтейства,
Твоим героином, лекарством от скуки,
Стану добродетелью и великим злодейством,
Буду рвать твои сны, и греть твои руки.
Я обернусь твоим громом среди ясного неба,
Твоим сном и реальностью серой,
Твоим пиром в чуме, твоей корочкой хлеба,
Твоим пламенем, твоим порохом, твоей серой.
Я буду твоей радугой и чёрно-белым ти-ви,
Твоим кислородом и закисью азота,
Объектом проклятий, притяжением любви,
Пинтой крови, вызывающей рвоту.
Твоим алтарём, иконой и жертвой,
Колыбелью жизни и разбитой могилой
Твоим ураганом или дуновением ветра,
Твоей безудержной жизненной силой.
Я буду рядом гореть, согревая зимой,
Махать крыльями, обдувая в жару.
Я буду звоном в постылой тишине,
Минутой молчания, когда достанут звуки.
Во всех городах в беготне по стране,
Ты услышишь меня в затихающем стуке.
Ты увидишь меня в героях своих песен,
Ты увидишь меня, когда лопнут мечты
В своём смирении и в потоке агрессии.
Я буду жить для тебя, но готова ли ты?

Утреннее.

Всем сказкам и религиям наперекор,
Добро разбито наголову злом,
В глазах икон застыл немой укор –
Ты просыпаешься – спасибо и на том

Пусть в зеркале кривляются чужие лица,
Пускай изгиб гитары почернел
Когда свобода разлетелась по крупицам –
Ты просыпаешься! Быстрей! Сегодня много дел!

Когда средь миллионов ты один,
И не хватает сил орать от боли,
И ничего не видно кроме серых спин –
Ты просыпаешься - и будь этим доволен!

Когда враги на первых полосах газет,
Когда друзья не могут протянуть руки,
Когда так много страха преподносит свет –
Ты просыпаешься там, где так низки потолки,

Где сны не знают двух цветов,
Где города глотают грунт,
Ты просыпаешься – и будь теперь готов,
Что пряник крайне редко заменяет кнут.

Среди обшарпанных и грязных стен,
Среди исчерченных словами чувств,
Из тёплых чрев в жестокий чёрно-белый плен,
Ты просыпаешься – и это плюс.

Ты тварь дрожащая и далее по тексту
И с каждым утром всё короче бег.
Здесь нету места глупому протесту –
Ты просыпаешься, там, где чернеет снег,

Там где слова играют роли,
Там где игра не стоит свеч,
Ты просыпаешься – и будь этим доволен,
Седлай коня и доставай из ножен меч.

Среди лишённых смысла строк,
Где чёрт покорно все копыта сломит,
Где всё решает спущенный курок,
Ты просыпаешься – чего же кроме?

Среди придуманных пророков,
Меж намалёванных богов,
Святых, ушедших раньше срока,
Среди проломленных голов,

Среди секунд, рождающих столетья,
Промеж величественных и пустых церквей,
Среди причудливых грехов соцветий,
Немых певцов и самозваных королей,

Среди толпы волков в овечьих шкурах,
Ты снова начал пьесу с главной роли,
Среди полутонов понурых
Ты просыпаешься – и будь этим доволен!

Sonic.

Я синий ёжик, мир – большая Sega
С нахальной рожей мной играет тот,
Кто обозначен Альфой и Омегой,
Из осени в весну, за годом год.
Его азарт легко понять –
Ему приятно нами собирать колечки
И каждый раз с восторгом повторять
«Какие ж вы тупые, человечки!»

Нервы.

Что-то дрогнуло в голосе,
Но
Я не умею плакать.
В небе мне открывались звёзды,
А я смотрел в глаза синего солнца.
Запомни имя моё – Осварт –
Где-то между войной и сексом
Где-то между крестом и патроном
Там,
Где короли теряют короны,
Пока шуты имеют королев вдоволь.
Распиленный напополам я упивался волей,
Прощенный волею судеб
Здесь чёрные рубашки, здесь знамёна,
Здесь грохот сапог заглушает
Сухие стоны,
Расклад знакомый.
Смотри:
Это моя кровь сочится каплями
Из мозолей от телефонных кнопок.
Растоптанные души уже не пишут песен
И лишь текила из немытых стопок
Смывала пыль с увядающей совести,
Натягивая нервы в ноту ми…
Не суди
Хриплые рифмы Эрика Шроди,
Но
Пацаны не плачут, вроде.
И ультраправые женщины –
Что с них?
И эти руны на теле –
Кто здесь псих?
Не уважай слово, которым блеет стадо
Ты убегал дворами – значит
Тебе так надо
Нервы спущены вздохом Ом
И всё, что захочешь –
Ищи в другом.
Мы растирали камни
Голыми руками,
И девять миллиметров уперев в висок,
Рассказывали сказки о грядущем счастье.
Это просто оборвался чей-то блицкриг
Это просто выстрел, это просто крик
Это чьи-то слова, какие-то звуки,
Это холодное сердце, длинные руки
Это нервы, сорванные криком «Хайль!»
Как пароль доступа в бумажный рай.

Три стервы.

Обоймы чернил по линиям нервов,
Очередями строк изображая бесстрашие. 
Не видеть, как три циничные стервы
Танцуют свой вальс на параде падших. 
Уходить за кулисы театра теней,
Гонять крыс по грязным подвалам,
Похмельями отсчитывать перемену дней
И встречать рассвет желтозубым оскалом. 
Ты не успел убежать, они подкрались сзади,
Пускают слюни и дышат в затылок гнилью –
Эти надменные суки: Люба, Вера и Надя.
I love you, i’ll steal you, i’ll kill you. 
Ты не успел скрыться, рано снял маску,
В глазах спутались злость и усталость. 
Ты бездумно поверил в опасную сказку,
Слишком поздно молиться – всё, что осталось:
Эксгумировать тело безмозглого Хроноса,
Гадить Харону в чахлый источник
И курить лобковые волосы,
Туго забитые в тетрадный листочек.

По пути в Валхаллу.

Где след свой не оставил человек –
Там истину ищи.
Её напишет ветер на снегу,
Что под ногой трещит.
Где слышно, как плывёт литок
Над выжженной землёй,
Лишь там возможно ощутить
И счастье, и покой.
Ищи разгадки в тех словах,
Что ёлочной иглой
Насыпал у подножья скал
Мудрец глухонемой.
Где все миры слились в один –
Там сбудутся мечты.
А там, где лёд сковал огонь,
Любовь познаешь ты.
Но друга ты отыщешь там,
Где льётся кровь и хмель.
И другом станет только тот,
Кто выставит за дверь.

***
Какие-то гудки и осколки улыбок
Красная паста крови для счёта ошибок,
Замечания в дневник на подпись родителям.
Я помню: дяди в погонах,
Волки в кителях,
Что-то слышали, кого-то видели.
Портреты президентов, лик Спасителя,
Мятые купюры, скупые благотворители.
Крови нет! – лишь вода и красители.
Всё стремительно,
Нервно,
Волнительно.
Курить первую,
Искать вторую.
Я убиваю клетки и время ворую,
Рисую чёртиков, корчу рожицы. 
Плюсы складываются, минусы множатся
А мы делимся, вырождаемся, корёжимся.
Руки-ножницы,
Душа вертолёт, мысли-заложницы,
Пленницы семи смертных.
Брат-гнев, подруга-похоть
Руки измазаны грязью по локоть.
Иглы под ноготь,
Дым по зубам.
Лучше не трогать,
Не помнить, даже не видеть во сне
И половины проклятий, положенных мне.
И снова: письмо на стене,
Тоска по весне,
Виски на все,
Чтоб было легче дышать, просыпаясь на дне.
А мне здесь лучше – здесь тише, темней, холодней
И реже плетью бьют по голой спине.
Здесь легче заниматься дробленьем камней
Или куреньем корней
Ровнять дороги,
Резать свиней,
Крутить колёса –
Всё, что угодно, лишь бы не думать о ней!
Боже, ты помнишь, когда-то я был сильней…

Охотничье.

Никого не бойся – продолжай бежать,
Шаг за шагом глотая ногами.
Нас всех учили, что Бог не хотел обижать
И никто не признается, что лгали.

Так что беги, глотая капли дождя,
Пусть рубашка прилипнет к телу.
Нас учили свято верить вождям
Но учили, кажется, не по делу.

В общем, лети, руки раскинув по ветру,
Смейся звонко в живот облакам,
Беги, записывая в мозг километры
Чтоб ветер холодный царапал бока.

Беги, пусть мокрыми волосами залепит глаза,
Оставь шелухой прожитого всё за спиной,
Проклинай, не желай возвращаться назад
В тишину ли могил, в праздник ли шумной пивной.

Беги, на ходу продавая остатки
Обугленной памяти, скверной религии –
Ты раскаялся – с тебя взятки гладки,
Не так ли учат Великие Книги?

Просто беги, подлетая повыше,
Радуйся, за тобой нет погони…
Ты сам, дружище, ничего не услышишь
Когда моя пуля тебя вдруг догонит.

Условно.

Они пишут имена на пачках,
Ставят какие-то цифры,
Читают по слогам всё, что я напачкал
На листах. Жуём жвачки,
Стоим на принципах строго. Тачки
Развозят ****ей под утро,
Значит –
Моя дорога там, где не горят огни
По крайней мере, так говорят они.
Живут, как считают нужным,
Дружно
Поют свои песни, стонут натужно
Кончают – лужами.
А я сижу простуженный
Кашляю, плююсь форматом
В радио, запиканным матом.
Терпение – в атом,
Уже запущен реактор.
Формально – правда на их стороне,
Но я не верю правде,
Рождённой стадом.
Они пишут учебники, фильмы снимают,
Думают, что это что-то решает,
Меняет
В корне. Уверены, что всё уже знают.
А сижу и лаю,
Вою, ломаю в пальцах карандаши,
Командую себе: пиши, дыши, лежи –
Не поднимай головы,
Не подавай виду,
Условно, они в чём-то, конечно, правы.
Вокруг призраки недописанных глав,
Запахи трав,
Отваров, отрав,
Вокруг лица
И от них тошнит ещё больше,
Ещё сильней выворачивает.
Зуб об зуб стачиваю,
Говорю так вкрадчиво,
Томно и с лёгкой иронией:
Это моя жизнь – и попробуй тронь её!