О тех, за кого мы в ответе - 2

Продолжение

  Машка приехала к нам всё в том же трёхлитровом баллоне, и была нами встречена если не с неприязнью, то весьма прохладно.
     - Фу, какой у неё хвост противный - голый, розовый и чешуйчатый –  брезгливо сморщившись, высказалась жена.
     - А коготочки у неё поострее, чем у кота!- пробурчал Сергей, протирая одеколоном вспухшие на предплечье царапины, которыми "наградила" его Машка, испугавшись вошедшего в комнату кота. Мгновенно вскарабкавшись по его руке на плечо, она уселась на задние лапы и начала приводить себя в порядок.
     Мне же очень не понравились розовые и полупрозрачные, как у всех альбиносов, бусинки глаз: из  за этого казалось, что она слепая, хотя на самом деле зрение у неё было отличное.
     А ещё было неприятно, что крысу назвали человеческим именем. Впрочем, эта проблема разрешилась быстро и просто. С неприязнью рассматривая крысу, умывающуюся на плече у Серёжи, я хмыкнул:
     - Какая же ты Маша? Мыша ты, хотя и крупная.
     - И нечего нашу Крысючку обзывать! – наигранно возмутился Сергей, снял Машку с плеча и пригладил ей торчащие во все стороны шикарные белоснежные усы. Крысе это не понравилось и, усевшись у него на ладони, она опять начала прихорашиваться.
     - Ишь ты, какая чистюля! – удивилась жена и озабоченно добавила: - Смотрите, чтобы вашу Красавицу Куська не слопал.
     Так у Машки появилось ещё несколько кличек, хотя мне кажется, что это не клички, а имена…
     Для Мы;шиного жилья мы временно приспособили старый большой аквариум, а чтобы от стекла ей не было холодно, на дно положили картон, газеты, сделали из картона несколько домиков - норок разных размеров, но её это не обрадовало: игнорируя домики, она лежала в углу аквариума, ничего не ела и часто, тяжело дышала. Возможно, это был стресс от её переезда к нам, или реакция на другую воду, питание, общество.
     Гладя её дрожащее тельце, я почувствовал, что у неё жар, температура, наверное, за 40. От чего и как лечить животное, я не представлял, и поэтому решил действовать народными средствами. Капнув на корочку хлеба несколько капель "Кедровита", я положил её крысе под нос. Очнувшись, она, не раздумывая, мгновенно сжевала проспиртованный хлеб и, свернувшись калачиком, тут же уснула.
     - Ребята давайте выпустим её в огород, может быть, инстинкт подскажет ей, какую травку надо сжевать – предложил я сыновьям на следующий день, и они согласились.
     Но инстинкт подсказал ей совсем другое…
     Впервые оказавшись на земле, она настороженно обнюхала её, стебельки петрушки, лука, пощекотала усами наши руки и вдруг, круто развернувшись, огромными прыжками поскакала в сторону забора.
   - Машка стой! Дура, тебя же сожрут! – ребята рванули за ней, перепрыгнули через забор и до вечера искали её на пустыре за забором, заглядывая в соседние дворы.
     - Тёть Марина, вы не видели здесь белую крыску? – чуть не плача спрашивал Лёша соседку.
     - Крыску? – изумлённая женщина хмыкнула – Спроси об этом у моего Барсика, он с ними чаще общается…
     На третий день искать Машку мы перестали, решив, что её уже нет в живых.
     Но мы ошиблись…
     В начале осени, когда мы уже заканчивали строительство летней кухни, нас удивило и насторожило поведение Умки, нашей собаки. Возбуждённо повизгивая и поскуливая, пёс целый день бегал вокруг кучи остатков стройматериалов.
     - Наверное, там ёжик прячется – предположил я и предложил сыновьям: - давайте достанем его, а то он здесь с голоду помрёт, ведь эта псина его отсюда не выпустит.
     Ребята с готовностью начали убирать обрезки досок, арматуры, обломки кирпича. Заглянув в щель между досками, Лёшка замер:
     - Машка… - оглянувшись на нас, и тыча в щель пальцем, прошептал он, и вдруг завопил: - Живая!.. Выжила!.. Сама вернулась!.. Иди сюда дурочка, мы тебя сейчас накормим, – и зацокал языком, забарабанил пальцем по доске, подзывая её.
     Из щели выглянула сонная мордочка крысы и замерла, таращась на нас розовыми глазками. Сделав ещё несколько шажков, Машка уткнулась носом в Лёшкину ладонь и снова замерла, шевеля усами.
     Подхватив Машку, сын прижал её к щеке:
     - У, дурёха, мы тут волновались за тебя, искали, а ты…- его глаза подозрительно заблестели.
     - Осторожнее, а то ещё раздавишь, она ведь маленькая! – поспешил остудить я эмоции младшего сына.
     - Ну, не скажи! – возразил средний сын и пригладил Крыське розовые, лопушистые ушки. – Ты посмотри, как она подросла за эти два месяца! А чистенькая, белая какая, будто не среди мусора жила. Только вот хвост чёрным стал… Наверное, это от переживаний и одиночества, - пошутил он и метнулся в дом.
      Через минуту оттуда выбежали жена и мать, а за ними и Сергей с хлебом, кусочком колбасы и сыром. Все удивлённо охали, ахали и по очереди гладили и тискали Машку. Ошалевшая от такого внимания, она не успевала умываться, а к еде даже не притронулась.
     Я почувствовал, что настало время для "холодного душа" и "открыл" стихийно собравшийся семейный совет:
     - Всё это, конечно прекрасно: выжила, сама вернулась, помнит нас. Но что мы будем делать с ней дальше? Где она теперь будет жить и как? – и посмотрел на Лёшку, как на виновника сложившейся ситуации.
     Наступило тягостное молчание. Алексей, насупившись, нервно дёрнул плечом и пробурчал:
     - Ну, пока клетки нет, поживёт в аквариуме. Он же в двадцать раз больше баллона, ей там хорошо будет.
     - Нет, Лёша, ей там плохо будет, - я покачал головой и вздохнул. – Ты пойми, она ведь не от тебя сбежала, а из тюрьмы, хотя и очень большой и благоустроенной. И вышла к тебе из своего убежища не от голода, а потому, что доверяет тебе – я показал на лежащую рядом с ней нетронутую еду – Нельзя ей теперь в клетку.
     - А что же делать? – голос у Лёши дрогнул. – Её же здесь слопают, как пить дать съедят! Вон, одна эта зверюга чего стоит, смотри, аж слюни изо рта капают – он с возмущением посмотрел на прыгающего вокруг нас Умку, который и в самом деле был чрезвычайно возбуждён.
     - Лёша, крыса два месяца самостоятельно жила среди этого зверья, и до сих пор жива. И если её не слопали в первые дни, то теперь уж вряд  ли съедят. Пусть поживёт до холодов здесь, а там что-нибудь придумаем. Но, на всякий случай, давай попробуем их познакомить.
      Присев на корточки, одной рукой я обнял собаку за шею, а другой взял её за холку.
     -  Поднеси Мышу поближе, только придерживай, чтобы не выпрыгнула.
     Лёша накрыл своё сокровище другой ладошкой и присел рядом.
     Высунув из под ладони голову, крыса сидела совершенно спокойно, чего нельзя было сказать об Умке: я с трудом его удерживал, и непонятно было, чего он хотел, лизнуть ли крысу, или загрызть её.
     - Нельзя, Умка, сидеть! – я потрепал его за холку, легонько шлёпнул по затылку и погрозил пальцем: - Не вздумай её обижать! Ты ведь с ней одной крови! И вообще, это моя добыча – напрягая память, вспоминал я увиденные в фильмах образцы "звериной дипломатии", не очень то рассчитывая на успех. - Ладно, отпускай свою Мышу, всё равно толку нет.
     Лёша поднёс крысу к доскам, и она тут же юркнула в щель между ними.
     - Стой, Машка, ты куда? Ты же голодная! Иди сюда, – сын стряхнул возле щели с ладони еду и постучал по доске пальцами. Высунув из своего убежища белоснежную мордочку, крыса на несколько секунд замерла, оценивая обстановку, потом обнюхала продукты, схватила кусочек хлеба и скрылась. Пошуршав где-то в глубине, она вскоре вернулась за колбасой и больше не появлялась.
     - Ну и ладно! – Я отпустил Умку, и тот мгновенно слизнул оставшийся кусочек сыра. – Странно, а ведь считается, что крысы сыр любят…
     Позже, подкармливая крысу, мы удивлялись её сонному виду, пока не сообразили, что она ведёт ночной образ жизни, и наш режим ей не подходит. А после того как мы начали кормить её вечером и утром, вызывать её уже не было необходимости: если рядом с нами не было Умки или Куськи, она выходила к нам сама. Не обращая внимания на еду, Машка тихонько сидела у нас на руках, или вскарабкивалась на плечо, и было видно, что это ей нравится.
     Мы все привыкли к крысе и полюбили  за её доверчивость, ласковость, опрятность и спокойствие.
     Впрочем, её чрезвычайное спокойствие меня настораживало, ведь кот хоть и не пытался при нас на неё нападать, был неплохим охотником, и мышки были для него деликатесом, да и обычных крыс он не раз приносил откуда-то к нам на порог, хотя и не ел их. А что касается Умки, то он словно с ума сходил, едва завидев её, и то, что она из за своей доверчивости и спокойствия рано или поздно окажется в его зубах, было весьма вероятно. Но то, что однажды произошло на наших глазах, перевернуло все мои представления не только о взаимоотношениях животных, но и о нашей роли в их жизни.

Продолжение http://www.proza.ru/2011/02/02/1335