Я стар

Ансев! Как много, наверное, произведений, начинающихся словом «весна», поэтому: Ансев! К тому же для моего героя это время было, как раз, наоборот. Он не радовался ее приходу, не расцвел, а вступил на первую ступень закостенения. Но в памятник так и не превратился. Максимум, что бы ему светило – мальчик на катамаране, ибо весло уже не актуально. Так вот.
Игнат был серьезным ребенком. Он дружил в группе со всеми детьми, играл с ними, но при этом был всегда выше их, причем, непроизвольно. Не ростом, конечно. Он слишком ответственно ко всему относился, но слыл, на удивление, не занудой, а знающим человеком, и сверстники всегда прислушивались его мнения, просили его разрешить спор и вынести вердикт. Он был борцом за справедливость, но делал это не по-хамски, а интеллигентно. Создавалось впечатление, что психологический возраст Игната как минимум в 3 раза превосходит биологический.
Весной он, насмотревшись телевизора, стал постоянно говорить: «Я стар, я стар, я стар». Так ему нравилась эта фраза, что мальчик пропевал ее, придумывая все новые и новые мелодии. Воспитательница, старенькая женщина с синими глазами, не любила, когда малыши воют, как она когда-то окрестила пение детей, поэтому как-то сказала Игнату:
- Солнышко, что это ты себе такое возомнил? Стар? Прекрати, пожалуйста, и не выдумывай.
- Разве я не могу говорить, что я стар?
- Нет, конечно. Выбрось из головы дурные мысли и не пой больше. Зачем ежесекундно дублировать то, чего нет. В таком-то возрасте. Да ты никогда не станешь стар, никогда, пока я жива.
- Стану,- заупрямился Игнат.
То, что его слова считали пустобрехством, его крайне злило. Больше всего он не любил, когда кто-то что-то выдумывает, применяя это к себе. А тут вышло, что он сам фантазер.
Он затаил обиду. Детскую, дерзкую. И решил доказать, что он не бросал слов на ветер. В целом, вся его последующая жизнь являлась доказательством. Он записался на бокс. И пока все дети фломастерами рисовали в альбомах, он пять раз в неделю тренировался. Потом он объяснил родителям, что это не просто увлечение, а спорт – его призвание, карьера, если им будет так угодно. Им пришлось смириться и пойти на поводу у упорного мальчика. Им нравилась его целеустремленность, да и развит Игнат физически был хорошо, абы где не ошивался, да и в школе учился получше многих. Какое-то время его ставили в пример одноклассникам. Но они не относились к нему пренебрежительно – кумир, дескать. Еще бы. Как такую груду мышц не уважать? Игнат никогда не применял силу в жизни. Так же боролся за справедливость, но кулаки пускал в ход только на ринге.
А потом соревнования, побитое лицо, сломанный нос, первые места, титул чемпиона города, области, страны. Упорные часы тренировок, литры пота, кровь из носу, но доказать, доказать.
И вот он. Игнат. Чемпион мира по боксу: «Ты звезда!»- говорят ему. «Да-да-да!!! Я стар!» Он смог, смог это сделать. Значит, тогда, когда он говорил, что он – star, это было не мечтой, а предугадыванием будущего. Пора посмотреть в глаза воспитательнице. Игнат приехал в Россию, пришел в детский сад и спросил воспитательницу. Охранник, заядлый любитель бокса, очень удивился, увидев перед собой того, кто несколько дней назад так удачно разгромил американца, завоевав титул чемпиона мира.
- Елизавета Андреевна, говорите?- спросил охранник, хаотично разыскивая ручку и блокнот.
- Да, она самая.
- Распишитесь, пожалуйста, здесь. Внуку покажу, а то не поверит.- Игнат расписался, ему раздача автографов никогда не была в тягость,- А она уже тут не работает. Преставилась. Пусть земля ей будет пухом.
- Давно?- опешил Игнат.
- Да как месяц назад.
Верно, выходит, она говорила. Пророк: «Ты никогда не станешь стар, пока я жива, ты никогда не станешь стар, пока я жива. Ты никогда не станешь стар, пока я жива…»- вертелось у него в голове. Да, при ее жизни он звездой так и не стал, как и не постарел.
Зато теперь. Он, действительно, стар. Выглядел гораздо старше и, наконец, посмотрел вокруг себя: ни семьи, ни друзей. Только бокс. Весь в спорте, которым занимаются обычно, чтобы сказать: «Я молод», а не «Я стар». И доказательство, на которое он потратил всю свою молодость, не пригодилось. Чего доказывать? Кому? Не самому себе – это уж точно.