Шаг по земле

«Я думаю,  что скоро выздоровею. Настанет миг, когда что-то сломается во мне самом  или где-нибудь в окружающем пространстве. И я воспарю в неведомые выси. А на этой земле только всего и  есть что урожаи, мучительное ожидание да невыразимое безмолвие…»

Агота Кристоф «Вчера»

Он посмотрел на время. Продолжать разговор ему не хотелось. Но собеседник этого словно специально не замечал.
- Ты знаешь, мне кажется, мы зря вот это все придумали. Я имею в виду все эти заморочки со смыслом жизни. Я думаю правильнее вообще об этом не думать, ведь как определишь то, что не поддается осмыслению. Мы ж так привыкли все понимать. Все знать, а если чего-то не знаем говорить: «Ну, это то мы объясним, позже. Объясним обязательно, но чуть-чуть позже. Щас только формулу правильную посолиднее и пообъективнее подберем, и все станет на свои места. Математика она, знаете ли, еще и не то могет. Ну, или не встанет, что тоже, в общем-то, неплохо. Тогда мы выясним, что не так в нашей формуле, изменим, подкорректируем еще пару номинант и, еще одну напишем, ну вот тогда-то мы точно все поймем». Мы вот так вот размышляем. А ты как же, что же ты молчишь?
- Ты говоришь – я слушаю.
- Ну, а сейчас ты можешь хотя бы что-нибудь сказать толковое по поводу того, что я тебе сейчас говорил? Теперь-то я больше не говорю. Я слушаю.
- Боюсь, что мне нечего тебе сказать.
- Это почему же. Значит, по-твоему, я ерунду сейчас говорю. Нет, друг это не ерунда. Смысл жизни – это не ерунда.
- Ты только что говорил, что знать смысл своей жизни не так уж и важно.
- Я? Нет, ты это путаешь брат. Ну, сам посуди – как это нам не нужен смысл жизни?! Нужен он нам, еще и как нужен брат. Без него никак. Ну, просто совсем никак!
- Значит так уж и никак?
- Конечно! Без смысла жить нельзя!
Болтливый собутыльник опрокинул в себя содержимое еще одной стопки. И, продолжал дальше: «Смысл – это понимаешь ли сама жизнь. Без смысла жизнь не жизнь – так порочное времяпрепровождение. Вот, например как мастурбация, а не занятие сексом» Сказав это он как-то лукаво усмехнулся и покосился в мою сторону.
- То есть ты хочешь сказать, что бессмысленная жизнь – это мастурбация, а жизнь со смыслом – это занятие сексом. Я тебя правильно понял?
- Правильно брат, еще и как правильно. Мучаешься все, мучаешься, пот с тебя прямо так ручьями и течет, а все без толку, только силы переводишь. Ха-ха-ха… Давай выпьем, а то я что-то от этих разговоров совсем из тонуса выбиваюсь.
Мы выпили еще, потом еще и еще… Не знаю как я проснулся утром и вообще где был после бара, его закрытия и шатания по улицам. Помню, куда-то провалился. Что-то похожее на люк. Бездонный люк, наполненный такой темной пустотой. Но эта самая пустота была какая-то странная, такой вязкой пустоты я никогда еще не встречал, словно время черной сгущенкой заполнило все пространство вокруг тебя. Сгущенку я всегда любил. Очень, особенно в детстве. Поэтому мне не было страшно, разве что немного интересно – черную сгущенку не каждый день доводится пробовать. Сгущенка обволакивала меня, заливалась в носоглотку. Она проникла внутрь меня. Ее жженая сладость, и приторный вкус ощущался в легких. Сладковатый привкус остался в моей голове, прилипнув к мыслям…
Я встал и, закурив, подошел к умывальнику. Суровое лицо курящего человека встретило меня не доброжелательно. Да и с какой стати ему меня любить? Чем я заслужил любовь этого человека? Ничем. Да и не хотелось в принципе, ради этого-то ублюдка напрягаться. Улыбается: «кури себе, кури, морда»…

По норкам-часам разбежавшиеся мышки-минуты заголосили: «Опять напился, гад непотребный. Снова на работу не успел. Да еще, небось, и не пойдет, сволочь! А нас завести?! Алкоголик».
- Чего пищим грызуны. Заведу я вас, заведу, не переживайте.
- А куда ты денешься? Без нас тебе никак, каюк. Без нас жить бессмысленно. Мы определяем меру времени, твоего времени. Мы работаем, работаем добросовестно, без единого дорекания со стороны шефа. Без прогулов и опозданий – ВСЕ У НАС ВОВРЕМЯ! Вот так вот, тунеядец!
- Вы вот такие самодовольные, без помарочки да? Думаете, все так и должно быть?
- Совершенно верно. Мы так думаем – время должно быть именно так! И быть подсчитанным должно и без ошибок! Смысл в правильности и однонаправленности, непрерывности и точности! Надо отдать нам должное без ложной скромности – мы работаем на славу.
- Вы вот все грызете и грызете и думаете, что это и есть то, что определяет ваш смысл жизни, верно? Постойте, не отвечайте, дайте договорить. Так вот, имейте в виду вы не первые и не последние, видимо. До вас на стене тоже кое-что висело.
- Да?! – удивились мышки и повысовывали свои маленькие мордочки из норок, - и что же?
- Что? Подойдите поближе – скажу.
- А ты нас не схватишь, не прихлопнешь как никчемных грызунов, как вредителей, как обещал?
- Нет, ну что вы. Это я тогда просто погорячился немного. Да чего там греха таить – правда, я был на вас зол. Но это же только из-за того, что я вас плохо знал. Я же думал, что это вы во всем виноваты и время идет из-за вас. Это я теперь только понимаю, что вы сами от этого не меньше меня страдаете.
- Ну, так мы же сразу так и говорили – мы ни в чем не виноваты. Это все ОН. ОН один во всем виноват.
- Кто «он»?
- Часовщик – прошептали мыши, - ЧАСОВЩИК! Это все ОН придумал, но этого никому нельзя знать, иначе…
- Что иначе? Что? Чего вы притаились, что иначе? Ну же говорите, не молчите, черт бы вас побрал, что иначе?!!!
Мышки попрятались снова в норку и заголосили. Где были их мордочки остались лишь зияющие дыры черной пустоты. Я снова не вовремя вышел из себя …

Бросив бычок в умывальник, я пошел за следующим. В кафедре сортира плавала желчь моего вчерашнего дня. Я бы с радостью ее смыл, да как назло отключили воду. Что мне оставалось – я плюнул и опустил крышку, чтобы едкий запах не распространялся наружу. В мусорнике загибались еще одни настенные часы, которые я раздавил собственной ногой. И еще «что-то» попискивало из темного угла…