Москва 2011

Новый Год. Его суетливое приближение... Обратно пропорциональная всеобщей горячке, тяга все пропустить. Спрятаться по забывчивости от необязательного события. Проспать по недосмотру праздник, чтобы, не отвлекаясь, мимо и твердо следовать глобальной личной цели…

Куда там…! Пропустил… - погулял так, что Москва содрогнулась…  В моих личных масштабах отдельно взятого сгустка энергии…

Я снял «однушку» на Трехгорном валу. Жест намеренный. Подальше от всех. Хотелось побыть одному. Без самых родных и близких. Хотя, бежать от жены не пришлось – благо, безнадежно холост. Красивый вид из окна и ламинатный уют в бежевых тонах. Широкая кровать намекала на широту грядущих побед. Мини-крыша мира почти в самом центре Москвы. В полутора шаговой доступности от знаковых мест. Дом, населенный работягами и приезжими - людьми непритязательными, о чем говорили брошенные мимо мусоропровода продукты их вино-водочной жизнедеятельности. Много позже,  кто-то из гегемонов дружелюбно чиркнул меня ножом по спине. Я не придал этому жесту значения, точнее - не обратил внимания, избежав попадания в сводку происшествий. Концентрация алкоголя и благодушный настрой отвлекли от события –  в тот момент не терпелось выдать пионерскую новогоднюю речевку, вполне безобидную, традиционную. А что уж там мне ответят в спину – дело второе. Наутро менял окровавленные простыни. Зато, каков полузабытый скрежет дверей старых лифтов! Потустороннее уханье водопровода совсем близко за стеной! А эти милые соседки, все знающие про всех и вся!

Безобидная стычка в ресторане с зарвавшимся гостем стоила мне подруги на новогоднюю ночь. Дескать, я ее опозорил - бывает там через день, а я опрокинул человека на стол с едой. Видимо, жлобство поддатого ухажера мы бы потом сгладили в кулуарности новогодней ночи, озаренной китайской гирляндой. Логика поднебесной в действии! Но нет, что-то напугало ее в моем стремлении за нее заступиться.

Новый год, что главное, встречаю у друзей, среди родных лиц и знакомых стен. И без пары. Что дает эффект предсказуемости следующим дням – так или иначе, а хата на трехгорке заряжена. И, как водится – меня ждет своя программа. Я же люблю интим с Москвой – у нас все наедине, без свидетелей. Карта телодвижений и мероприятий засекречена до последнего момента. Не смотря на то, что похабна и  предсказуема. Все равно,  не ожидал, что побываю в стольких неожиданных местах. Ночи с шумными девчонками разного калибра продажности,  уровня и качества… Как водится, море суши и сугробы через которые я прыгал в такси.

Снег порадовал. Он словно застилал свежей скатертью давешние безобразия. Мягкая поступь, почти домашняя незнакомых прохожих, как правило, добродушно поздравлявшихся. Эти сугробы, сквозь которые я бесконечно пробирался стали символом этого нового года.

Доедаю оливье и сбегаю от друзей ближе к четырем утра. Я не могу быть долго с ними – вопрос без ответа. Я хочу один. Выхолощенная пустота трассы, где каждый за себя, где до тьмы сосняка и гиблой неизвестности – два шага, странно символизировала эту новогоднюю ночь. Как и хотел. Один. Неизвестно где. Неведомо с кем…

Плохо говорившая по-русски мадьярка по имени Мелинда с пирсингом в самых непредсказуемых местах, шраме на щеке и непосредственностью работницы советского общепита…

Самовлюбленная фифа на Х-6, чье холеное естество не перенесло моего физического равнодушия. Иногда общение заменяет секс. Полученные банкноты не давали ей покоя и она то и дело переводила наш, вполне эстетский перфоманс в настойчивые позывы на минет. Пришлось выгнать…
 
Говорят, как встретишь, так и проведешь. Встретил с друзьями... Ну а потом... жирные мазки с перебором красок и яркости – это всего лишь штрихи, к неизбежному.

Впрочем, у друга я побывал еще не раз – видимо тянуло на короткое свидание к родным лицам. К нему в квартиру каждый раз попадал оригинально, даже, не пытаясь быть таковым. Постоянно забывал код домофона, не выручала и мобильная связь. Не без удовольствия вспомнив детство, бомбардировал теплые окна снежками…

Было и вечное, окутанное романтикой грядущих встреч, про аптеку и фонарь, трансформировалось в январь, ночь, банкомат… куда катится этот мир?!

Без обязательств, без общения. Без памяти. Без эмоций и лишних мыслей. Броуновское движение тел. Никакой лирики. Некогда!

Свалил с Трехгорки, нисколько не жалея. Буквально, бегу оттуда. Перебрался на Смоленскую улицу – совсем центр, причем, любимая его часть. Дом у поворота на Плющиху – там произошла попытка повторить новогоднее шоу и сделать все правильно.

Близилось Рождество... Москва еще не очухалась от праздника, но имитация жизни вполне напоминала настоящую… Мне нравился вид из окна на Плющиху, широкий подоконник, на кот. удобно помещались мои новомодные и бесполезные покупки и любая из прибившихся девочек. Близость паба Ред Булл на Смоленке, чья бархатная краснота так манила в зимнем неуюте улицы. Мегамуравейник «Европейский» через реку, где бесплатно можно наблюдать, поедая «цезарь с креветками», высокую концентрацию холеных красавиц.

Именно в Ред Булле на короткий миг почувствовал себя человеком. Ничего особенного. Просто, старая знакомая. Не виделись два года. Но это было так… Душевно и тепло – обычный разговор настолько согрел, что я упрямо силился остановить время. Спасибо, Маша…

Набил холодильник едой, запек мясо в духовке. Создал иллюзию уюта. Появилась, даже, романтическая составляющая этого путешествия. Мы познакомились в СПБ-баре – там, где шумит под пиво молодежь. Обоюдная близость к кино, казалось, сблизила и нас. Нам грезилось, что мы хотим одного и того же. Наваждения хватило на пару дней. Потом как-то само все иссохло. И результат тот же – много спиртного, частая смена выуженнных из инета нагих девушек, хохочущих на широком подоконнике кухни... Потеря счета времени и дней…

Выпивать надоело и я впал в чуткий и нескончаемый похмельный сон. Это как отдельное кино. Арт-хаус. Было всякое. Меня преследовал старый фильм с Джулией Робертс. Чей-то грубый женский голос настойчиво предлагал – приезжай в центр на анальчик… Третий день выпивали в том же Бухе… Фразы лились бесконечным потоком. Недаром подобное состояния знатоки именуют «радио». Кто-то рассказывал, трогая за локоть, выражая этим жестом доверительность информации: Дж.кУни живет со шведом Нилигнусом и когда они вместе что-то делают – это называется кунилингус… Был уверен, что ты спишь рядом и протягивал руку, но ты смеялась со спинки кровати, куда я не мог дотянуться. Хохот демона, химеры с фасада Нотр-Дама. Страшная, непохожая на себя, лохматая… В ужасе прятался под одеялом с головой. Потом были политические новости, твиттер президента, коллапсы в аэропортах, беседы о вечном с приятными людьми, где-то в Риме. Такими приятными, что я протягивал руку, вскакивал, раскидывая подушки и видел вместо них тусклое окно, выходящее на Плющиху…Стукались оземь яблочки, мяли румяные бочки свои, источали сок, сохли и морщились, сливаясь с травой и палой листвой…

 Я – очарованный. Если зажгу спичку в дрожащий и темный утренний час – обязательно дождусь, когда она обожжет пальцы, вызвав не вполне мужской вскрик-жест. Не смогу оторвать глаз от тлеющего огонька. Могу вкопано застыть посреди безлюдного неуютного пустыря и раскрыв неэстетично пасть, любоваться сосулькой. Естественно, посреди ночи. Бывало и за жучком наблюдал в разгар грозы – за его кропотливым переходом через асфальтовый перевал, коий наверняка являлся его личным смыслом жизни. Посреди зебры под «одобрительные» гудки автомобилистов, фотографировал какой-то особенный тормозной след.. А за каждым высоким сугробом - Шамбала. Все как всегда.
 
Будни подкрались деликатно и тихо. Еду с работы. Поздно. Один. В Пустую квартиру. Нет! Сегодня у меня гостит мама. Звоню с дороги:
- Скоро буду. Нет, ничего не надо. Хотя, сделай, пожалуйста, большую кружку чая с лимоном…
…Спасибо, Мам… И прости меня…