Сандра Суансес

Заир, 1978 г. Вторжение повстанцев Фронта национального
освобождения Конго на территорию провинции Шаба.

1
Для подавления восстания в Заире, в помощь местной армии, были введены войска стран международного империализма. Среди этих войск был специальный отряд наёмников из Латинской Америки под руководством лейтенанта из Коста-Рики Фернандо Паррагеса. Отряд подчинялся полковнику Филиппу Эрюлену, командующему 2-ым парашютно-десантным полком французского Иностранного легиона.
Цель отряда была проста: уничтожить главное партизанское подразделение во главе с Жеромом Кабонго – местным членом Фронта национального освобождения Конго, возглавляемого Натаниэлем Мбумбой. Проникновение отрядов Фронта началось 11 мая, 15 мая был захвачен ключевой город провинции – Колвези. Президент Заира Мобуту обратился за помощью к Франции, США и Марокко, после чего освобождать Колвези прибыл парашютно-десантный полк французского Иностранного легиона. После освобождения 21 мая десантным полком Эрюлена захваченного Колвези, повстанцы Мбумбы отступали в Анголу. Однако в Заире уже действовало партизанское подразделение, состоявшее из местных жителей недовольных режимом Мобуту. Этих людей объединил бывший жандарм Жером Кабонго. Для его ликвидации и был сформирован отряд Паррагеса. Официально отряд не состоял во французском Иностранном легионе, так как нельзя было допустить распространение информации, что французские войска убивают местных жителей Заира, а не освобождают их от интервентов. Однако, для полного краха позиций Фронта национального освобождения  Конго, партизан следовало уничтожить. Для этого и был создан отряд, в ряды которого были набраны матерые головорезы из латинской Америки, считающиеся отбросами даже по меркам Иностранного легиона.
Первоначально отряд состоял из тридцати человек, но в ходе стычек с партизанами четверо было убито. Чтобы избежать засады, место лагеря менялось каждый день, но отряд постоянно крутился на одном месте. Кабонго со своими силами был где-то рядом, но найти его было невозможно. Заирцы, как призраки, то появлялись из джунглей, то вновь исчезали в их гуще. Это напоминало какую-то непонятную игру. И вот – очередное место лагеря, очередной отдых, очередное неведение…
Часовые в лагере менялись каждые 6 часов. Те, кто не был задействован в этом, занимались, чем хотели, пока Паррагес  не отдаст приказ вновь двигаться дальше, пытаясь найти в одной из деревень Кабонго и его людей.
Сандра Суансес была единственной женщиной в этом отряде, хотя это не делало её плохим бойцом, более того, Суансес входила в число самых лучших. Она была очень выносливой, хотя и уступала многим в физической силе. Она знала различные приёмы рукопашного боя и верила, что ловкостью, быстротой и тактикой можно победить даже более мощного и сильного противника, но главное: у неё были потрясающие слух и зрение, а стреляла она лучше всех.
Каждый сидел и занимался какой-нибудь ерундой, только Карлос Акунья был занят важным делом: он готовил еду. Акунья был кубинцем, поэтому его все называли коммунистом, на что он и не обижался, поскольку сам был главным остряком и прикольщиком.
Суансес играла в карты вместе с Рамосом, Гомесом и Уртадо. В это время подошёл Акунья.
- Здесь собрались самые крутые? – Спросил он.
- Ну, самый крутой у нас Зокер, - ответил Гомес. – Кстати, где он?
- Нашёл себе маленькую пигмейку, - усмехнулся Рамос.
- Ребята, Зокер здесь не поможет, он сержант, так что придётся выкручиваться вам. – Сообщил Акунья. – Мясо пропало, нужно пойти посмотреть ямы, что мы понарыли.
- Нет, он нас разыгрывает, - сказал Гомес, - как в прошлый раз с сапогами Гойкоэчеа.
- Нет, серьёзно, - заверил Акунья. – Если хотите, я вам с червями сварю.
- Ты это Паррагесу скажи, - ответила Суансес.
- Все наши запасы либо съедены, либо протухли, так что валите к ямам, - отрезал Акунья.
- Ну вот! – застонал Гомес. – Нет, ну так всегда! Только начинаешь вести, как какой-то мудак всё портит. Рамос, кажется, твоя очередь.
- Ну, счас! Я в прошлый раз с Суансес ходил, твоя очередь с Вегой идти.
- Ладно, я так и знал, что день начнётся плохо, - простонал Мигель Гомес. – Где этот Вега?
- Ладно, я с тобой схожу, всё равно я проиграла, - сказал Суансес и бросила карты. – Пошли, Гомес.
- Отряд Паррагеса вырыл в некоторых местах на тропах ямы, чтобы попавших туда копытных потом можно было убить и съесть. Именно эти ямы отправились смотреть Суансес и Гомес. Поскольку отряд постоянно ходил кругами, то расположение этих ям было примерно одинаковым, если брать его относительно расположения лагерей. Оба солдата продвигались медленно и осторожно, пытаясь создавать как можно меньше шума. Джунгли местами были очень труднопроходимыми, а там, где огромные деревья сплетали свои кроны в один живой купол, был полумрак, и растительности почти не было. Если бы  солдаты продвигались тропами, то, возможно, прошли бы расстояние от лагеря до ямы быстро и легко, но они постоянно петляли: то выходили на тропу, то сходили с неё: ведь всюду могла быть засада. Наконец, они подошли к яме.
- Кажется, туда кто-то провалился, - сказал Гомес. – Видишь в ветках дырку?
- Т-с-с -, приложила палец к губам Суансес, - иди и посмотри.
- Хорошо, - шёпотом ответил её спутник, и, медленно подойдя к яме, заглянул в неё. – Ха, Суансес, мы будем жрать панголина! – Весело и громко проговорил Гомес.
- Придурок! – Прошептала Сандра. – Нельзя создавать столько шума! – Она подошла к спутнику и, присев, заглянула в яму.
- Что за урод!
- Панголин, - повторил Гомес, улыбаясь.
- Он съедобный?
- Вряд ли, давай спустим ему жердь, чтобы он вылез.
- Хорошо, сейчас я принесу.
- Эй, Суансес, как ты можешь быть в напряжении двадцать четыре часа в сутки? Нет, я так не могу! Всё время ждать этих вонючих засранцев! Неужели ты никогда не расслабляешься?
- Расслабляюсь, после обеда,  - серьёзно ответила Суансес, ища нужную жердь, которых в лесу валялось довольно много.
Гомес засмеялся и, немного помолчав, спросил:
- Я слышал, вы с Рамосом большие друзья?
- А что, это так заметно?
- Ну, вы больше общаетесь между собой, чем с другими, к тому же всё время вспоминаете какие-то совместные происшествия.
- Мы знакомы девять лет. Конечно, мы всё это время не всегда были вместе, так что, можно сказать, девять лет с перерывами. Это было в Перу, в шестьдесят восьмом.  Потом было Чили. 
- Всё понятно Рамос ведь перуанец, - ответил Гомес и, помолчав, добавил: - Значит, скоро десятилетний юбилей?
- Да, через несколько месяцев. Кажется, я нашла, сказала Суансес, и вернулась с подгнившим, но ещё крепким стволом молодого  упавшего дерева.
- Пихай его в яму. Наверное, тебя и Рамоса не только дружба объединяет: столько лет вместе.
- Ещё бы. У нас одинаковая группа крови и резус, один раз мне перелили его кровь.
- Я не это имел в виду.
- Рамос всегда был мне другом, а не любовником.
- По-моему, у тебя их вообще не было.
- Были, когда была молодой и глупой.
- Теперь отойди, чтобы он вылез.
- Не проще было бы его пристрелить?
- Мы же солдаты, а не варвары.
- Как только Суансес и Гомес отошли, панголин вылез и скрылся, а солдаты накрыли  яму новыми ветками и листьями, и пошли к следующей. И снова пришлось медленно пробираться сквозь заросли, выходя на тропы и сворачивая с них. Наконец, впереди Суансес заметила голову какого-то животного, торчащую из ямы.
- Кажется, кто-то попался, - прошептала Суансес.
- Пошли посмотрим.
- Что это за животное? – Спросила Сандра, когда они подошли ближе.
- Это окапи.
- Гомес, откуда ты всё это знаешь?
- В детстве в школе изучал. Биология была моим любимым предметом, особенно анатомия.
- Я это уже заметила.
- Ты про случай с Вегой?
- Ещё бы.
- Но он же не верил, что я убил того засранца, пришлось порыться в нём и достать пулю.
- А Вега облевался.
- На самом деле это всё ерунда. Ты же знаешь, я был во Вьетнаме, там я видел дела и пострашнее.
- Ладно, пуэртоамериканский биолог, что будем делать с этой лошадью?
- Её нужно отпустить.
- Чего?!
- Нам всё равно не съесть столько мяса, а здесь оно портится за три дня, к тому же окапи – редкое животное. Мы же не варвары, а солдаты.
- Хватит с меня твоего панголина!
- Ладно, сейчас мы её застрелим.
- Застрелим?  Она же сама смиренность, её нужно резать, выстрелом мы можем привлечь черномазых.
- Зарезать? Да пошла ты, Суансес.
- Гомес, я знала, что ты – романтик, но не до такой же степени! Ты резал людей, а тут какая-то дикая лошадь!
-Я никогда никого не резал и вообще, я не люблю воевать, ты же знаешь. Да какого хрена я с тобой тут базарю? – Заорал Гомес. – Сейчас я её пристрелю, и дело с концом! – Он стал стягивать винтовку с плеча. В это время раздался крик обезьян, и Суансес заорала, чтобы перекричать американца:
- Тихо!
Суансес прислушалась.
- Это, наверное, я их спугнул, - сказал Гомес совершенно спокойно. – что-то нервы стали сдавать…Две недели с этими черномазыми возимся…
На лице Гомеса выступил пот. Он смотрел на замершее лицо Суансес и понял, что Сандра что-то слышит.
- Они здесь? – спросил Гомес еле слышно.
- Не знаю, я же человек, а не локатор. Нужно уходить.
- А как же окапи?
- Мы ещё к ней вернёмся.
- Если мы придём без мяса, Акунья нас самих пристрелит.
- Значит, придётся резать.
- Хорошо, давай ты, а я могу помочь. Слушай, а, может, это леопард, чего обезьянам так орать при виде людей?
- Давай её оглушим и зарежем. Ты ударишь её прикладом, а я перережу горло.
- Хорошо, - ответил Гомес и стянул с плеча французскую винтовку  ФАМАС.  Поскольку отряд Паррагеса наняли французы, то и вооружение у них было соответственное. – Ненавижу эту дрянь, - пробормотал солдат, - где моя любимая М16?
- М16 – тоже дерьмо, лучшее, что у меня было – это «Калашников».
- Надо магазин из приклада вытащить.
- Так, готов? – спросила Суансес и услышала голоса. Они были так плохо уловимы, что она  раздумывала несколько секунд: правда, это – люди, или звуки джунглей? Наконец, Суансес вымолвила: - Стой. Слышишь?
- Что? – Спросил Гомес.
- Они здесь, уже рядом, - ответила Суансес. – Вставляй магазин обратно.
- Ты уверена?
Суансес вновь прислушалась. На этот раз даже каких-то звуков, похожих на голоса, она не заметила.
- Не знаю… Может, это напряжение…
- Нам надо всем расслабиться.
- Мы не можем разделывать её, если не уверены, что здесь никого нет.
- Есть только один способ проверить, - предложил Гомес, - пойти и посмотреть.
- Наверное, ты прав. Не будь этого позорного животного, мы бы, наверное, ни за что не согласились, но в лагере двадцать четыре голодных человека.
- Будут есть фасоль.
- Проклятье, может, сходить и привести человек десять?
- А тут уже засада.
- Ладно, Гомес, ты прав, есть только один способ: проверить.
Они встали, сняли с предохранителя винтовки и пошли в джунгли. Сначала пробиваться было тяжело. Даже стараясь двигаться тихо, они создавали много шума. Им приходилось прорубать себе дорогу штык-ножами, но потом тень от сплетённых крон падала всё гуще и гуще, заросли редели,  и в конце концов почти исчезли. В этом полумраке лишь изредка проблёскивали лучи света. Было сыро и темно. Наконец, до Суансес и Гомеса донеслись голоса. Они показались им знакомыми.
Здесь, где почти не было зарослей, можно было подобраться поближе почти бесшумно. Они всё больше приближались к источнику звука. Наконец, до них отчётливо донеслась французская речь. На лице Гомеса снова выступил пот, он тяжело дышал и часто сглатывал слюну. Суансес была более спокойна. Она тоже была в напряжении, но уверенность не покидала её. Однако от этого напряжения Суансес тоже взмокла, но если пот Гомеса стекал со лба и заливал ему всё лицо, то у его спутницы -  впитывался в повязку на лбу, которой были перевязаны её короткие чёрные волосы. И тут они услышали слова, произнесённые до боли знакомым голосом…
- Это же Зокер… - прошептал с удивлением Гомес. Суансес кивнула.
Они подошли поближе, и, прислонившись спинами к дереву, стали слушать. Теперь голоса раздавались совсем близко, и было отчётливо слышно каждое слово. И тут до них донёсся ещё один знакомый голос. Он принадлежал лейтенанту Паррагесу:
- Сейчас в лагере обед. Если вы будете там через полчаса, то застанете их в самый разгар отдыха. У лагеря стоят шесть часовых. Место нахождение лагеря и часовых вы узнаете, заплатив, как мы договаривались, - сказал Паррагес, и Зокер тут же стал переводить на французский, поскольку он был единственным в отряде, кто знал этот язык.
- Да он же сдал нас! – Прошипел Гомес. – Сволочь!
- Тихо, - выдавила Суансес.
- Месье Кабонго говорит, что держит слово, - вновь по-испански заговорил Зокер.
В это время Кабонго достал небольшой мешочек и высыпал на руку несколько самородных алмазов. Уловив отблеск света, они заиграли на его ладони.
- Их нужно проверить, - сказал Паррагес, и Зокер тут же  перевёл.
Кабонго что-то пробормотал по-французски, и сержант Хавьер Зокер снова передал:
- Можете взять любой.
- Они настоящие, -  донёсся голос лейтенанта.
- Отлично, - прозвучал ещё один голос, который предупреждал, что предателей в отряде всё больше и больше, он принадлежал сержанту Марселло Эстаю.
- Тогда, я думаю, мы можем получить их? – Спросил лейтенант.
- Где лагерь и часовые? – Жёстко спросил Кабонго по-французски.
- Мы хотим получить алмазы! – Не менее жёстко ответил Паррагес.
- Хорошо, он согласен, - перевёл Зокер.
- Отлично! Вега, иди и возьми их! – Приказал лейтенант.
Луис Вега был другом Гомеса, и, услышав его фамилию, Гомес почувствовал, как по его телу побежали мурашки. Пот ещё сильнее полил с лица солдата, его дыхание стало ещё тяжелее, а в голове промелькнула мысль: «А, может, я ослышался?»
- Сколько их должно быть? – Вновь донёсся до Гомеса голос, и он принадлежал Веге!
- Суансес, ты слышала! И Вега тоже там! – Чуть не плача, пробормотал Гомес. – Ты слышала, Суансес?! Ублюдки, мать вашу! Сдохните! – Заорал Мигель Гомес и выбежал из-за дерева, открыв огонь.
Если бы Гомес хоть отчасти представлял, где находятся его мишени! Выбежав из-за дерева, перепуганный, отчаявшийся, парализованный злостью и ненавистью, он вдруг увидел вместо своих столь ненавистных противников какие-то заросли, росшие в лучах пробившегося  света. Он судорожно махал своей винтовкой, расстреливая эти самые заросли, искривив и оскалив своё лицо. Из этого состояния его вывел мощный толчок в плечо. Это была Суансес.  – «Бежим!» Крикнула она товарищу. Когда Гомес повернулся, то увидел бегущую Суансес, услышал свист пуль и автоматные очереди за спиной. Он побежал что есть мочи. Одна из пуль просвистела прямо возле уха, через секунду другая попала ему в плечо, но солдат не замечал боли: его как будто укололи иголкой. Но вдруг его тело пронзила невероятная боль, его ноги подкосились, и он упал лицом в грязь. «Я всё равно убью вас!» - Простонал он и умер: в него попало сразу несколько пуль.

2
Суансес бежала до тех пор, пока заросли не преградили ей путь, цепляясь за одежду. Она уже чувствовала, что её никто не преследует и, остановившись, прислушалась. Тишину нарушали вечные звуки джунглей. Если Гомеса известие о предательстве просто убило, привело в ослепительное отчаянье, то Суансес испытывала лишь небольшое удивление и разочарование. Конечно, ей хотелось размозжить башку Паррагесу и его сопровождающим, но она сохраняла холодную голову и рассудительность. Нужно было прежде всего предупредить лагерь,  а потом рассказать полковнику Эрюлену, что его наёмник сдал весь свой отряд за пригоршню алмазов. Немного отдышавшись, она как можно быстрее отправилась к лагерю.
Почему же то, что так убило Гомеса, не привело Суансес даже в лёгкий шок? Почему даже в самые критические и напряжённые моменты она сохраняла спокойствие и рассудительность? Ответ на этот вопрос знала только Сандра. Она привыкла видеть жизнь без прикрас: предательство, злоба, ужас, боль для неё были неотъемлемой частью мира. Все свои чувства она запрятала глубоко в душу, и они почти никогда не поднимались оттуда, почти никогда не влияли на её стальную волю и нервы, которые казались бетонными.
Тем временем над телом Гомеса склонился Паррагес.
- Это Мигель Гомес, - сказал он.
- Что он здесь делал? – Спросил Зокер.
- Их было двое. Вы видели, кто-то ещё скрылся?
- Да, кажется, я вижу следы его сапог, - ответил лейтенант. – Я знаю только одного человека в нашем отряде, у кого такой маленький размер: это Суансес. – Дал заключение Паррагес, рассмотрев следы в грязи у небольшого ручья.
В это время появился Кабонго. Он посмотрел на мёртвого Гомеса, разнервничался, стал ругаться и орать.
- Что он хочет? – произнёс Паррагес.
- Он говорит, что это – ваш солдат, и он узнал, что вы сдали весь лагерь, и что  второй убежал, в общем, он недоволен, - перевёл Зокер.
- А я доволен?! Суансес может предупредить отряд и сообщить полковнику, а у меня нет желания сбегать, как побитая собака! – Заорал Паррагес. – Передай этому чёрному ублюдку, чтобы он отдал алмазы и поторопился к лагерю!
- Хорошо, но Кабонго говорит, что после этой встречи мы больше не друзья и не партнёры, и что он пристрелит нас при первой возможности, - передал сержант Зокер.
- А я пристрелю его! Вега, забери алмазы, а ты, Зокер, передай ему карту и объясни, где часовые, - велел Паррагес.
Из отряда их было четверо. Найдя Кабонго, они не убили его, а предложили сделку. Легенда  про алмазы, которые Кабонго отвоевал у правительственных шахт, летала по всей провинции Шаба. Тогда они встретились лицом к лицу: Паррагес с сержантом Зокером и солдатами Вегой, и чёрным американцем Джемерсоном, и Кабонго со своими людьми. Они стояли, нацелившись друг на друга, но Паррагес вымолвил: «Зокер, скажи им, что если кто-то выстрелит, то умрут все. Зачем убивать друг друга сейчас?» Так они пришли к соглашению. И вот, когда обратной дороги уже не было, а  алмазы всё ещё лежали в тряпочном мешочке в руках лидера заирских партизанов, а дело вот-вот должно было закончиться; когда Паррагес провёл бессонную ночь, боясь, что кто-то узнает о предстоящей сделке, что кто-то не выдержит и всё станет известно - именно теперь они пришли к тому положению, когда какая-то невидимая  преграда сдерживала их, чтобы не перестрелять друг друга. Паррагес посмотрел на окружающих… «Вроде бы всё в порядке», - подумал он и… улыбнулся. Его улыбка расплылась по лицу и медленно спряталась в пышные чёрные усы. Кабонго посмотрел на Паррагеса и тоже сдержанно улыбнулся. Вега подошёл, взял мешочек с алмазами и поднёс их лейтенанту.  Паррагес, полюбовавшись сверкающими камнями, снова приказал Зокеру отдать заирцу карту и показать расположение часовых. Кабонго выслушал и сказал что-то сержанту, который перевел:
- Он говорит, чтобы мы остались здесь на десять минут: он боится, что мы пойдём в лагерь и опередим его войско.
- Мы что, похожи на придурков? Суансес в любом случае придёт в лагерь раньше нас, - ответил Паррагес.
Зокер перевёл, а Кабонго, недоброжелательно взглянув на лейтенанта, дал знак своим шестерым людям уходить. Как только они скрылись, Паррагес облегчённо вздохнул и тоже дал приказ об уходе. В это время сержант Марселло Эстай, единственный, кто узнал о сделке не при встрече в лесу, потому что его там не было, а в лагере от Паррагеса и Зокера, спросил:
- Лейтенант, а алмазы?
- Потом, - бросил Паррагес и пошёл в чащу; остальные последовали за ним.
Суансес почти дошла до лагеря, когда услышала автоматные очереди и взрывы. «Я не успела!» подумала она и закрыла глаза. Но это не остановило её. Она не стала отсиживаться в джунглях, а пошла до конца. Выстрелы становились всё громче. Тут Суансес впервые заметила присутствие заирцев: они двигались совсем рядом, справа и слева. Чтобы враги не заметили ее, Сандра прислонилась к дереву и затаилась, пропуская заирцев вперед. Это было плохо, потому что вместо помощи в ее лице в лагерь шли враги. В это время прямо на нее вышли троя африканцев, раздалась очередь – и все трое были мертвы. Наемница продиралась дальше через джунгли. Наконец, она вышла на территорию лагеря. Заметив спрятавшегося за деревом Рамоса, Суансес подползла к нему.
- Суансес, мать твою, какого хрена ты припёрлась?! Отсюда  линять надо! – Закричал Рамос, чтобы его слова было слышно на фоне бесконечных канонад.
- Паррагес нас сдал! – Прокричала в ответ Сандра.
- Чего?!
- Паррагес  и ещё четверо. Они сказали Кабонго, где наш лагерь! – Кричала Суансес, отстреливаясь.
- Как это!? – Удивился Рамос.
- Он всех нас сдал за пригоршню алмазов!
- Эта сволочь никогда мне не нравилась!
- Смотри! Вон Акунья! Он бежит сюда! Прикрываем его!
Но Акунья так и не добежал: одна из пуль попала ему в голову.
- Проклятье! – Завопил Рамос. – Это ещё хуже, чем Чили в семьдесят третьем!
- Нужно отходит! – Заорала Суансес.
- А где Гомес?
- Убит!
- Проклятье!
- Бежим!
И они бежали, прикрываясь чем только можно, пригибаясь, как можно ниже и ожидая смерти каждую секунду. Наконец, через несколько мгновений, которые показались им вечностью, они добрались до канавы, вымытой водой, а теперь заросшей. Они упали и прижались к земле, несколько секунд им казалось, что вот-вот их убьют,  но вскоре это чувство прошло. Первым голову поднял Рамос.
- Что будем делать? – спросил он.
- Видишь ту лужайку? Вроде бы она никем не занята. Ползём в заросли и уходим. Идёт? – предложила Сандра.
- А ты думаешь, что я смогу придумать что-то лучше?
Они поползли. Шум от стрельбы стал тише. Оказавшись за кустами, солдаты осмотрелись и медленно поднялись.
- А теперь бежим! – Промолвила Суансес.
В это время откуда-то из леса, как привидение,  появился негр. В его руках был автомат Калашникова. В последнюю секунду Сандра опередила его и негр, убитый, свалился в заросли.
- Сзади! – Заорал Рамос, и затрещала уже его винтовка. Ещё один заирец рухнул на траву. Рамос повернулся к подруге. Из её руки текла кровь: одна из пуль попала ей в предплечье и прошла навылет.
- Что с тобой? – Спросил друг Суансес.
- Ерунда! – Ответила женщина, морщась от боли. – Нам нужно уходить.
Они вновь побежали по полумраку леса. Неожиданно раздалась ещё одна очередь. Сандра повернула голову, и увидела ещё одного негра, который прятался в зарослях и петлял зигзагами. Не останавливаясь, товарищи вскинули винтовки и начали стрелять. Негр неожиданно встал во весь рост и прицелился в бегущих солдат. Суансес встала на колено и выстрелила ему в грудь. Одна пуля попала противнику в сердце. Когда Сандра обернулась, то увидела отстреливающегося боевого друга. Казалось, заирцы их окружают. Суансес снова вскинула винтовку, но боль в предплечье уже достигла апогея. Сандра застонала и, невероятными усилиями превозмогая боль, попыталась отстреляться. Несколько пуль противника попало в траву перед самыми её ногами. Она прицелилась в одного из заирцев и нажала на спусковой крючок. Раздался единственный выстрел: Патроны кончились.
- Нет! – Простонала Суансес. Она сорвалась с места и что было сил рванула к деревьям. Неожиданно перед ней появился ещё один заирец, сжимающий в руках автомат. Он приложил к плечу оружие, и Сандра думала только об одном: успеет ли он выстрелить до того, как она добежит до него. « Я не успею!» - мелькнуло в голове.
- Ложись! – Раздался крик Рамоса, и Суансес инстинктивно рухнула на землю. Упав лицом  в траву, она услышала выстрелы, а когда оторвала голову от земли, то увидела, что негр исчез.  Сандра обернулась и увидела Рамоса.
- Они все сдохли, Суансес, - вымолвил он.
Рамос помог подруге подняться, и они побежали дальше. Вдруг опять раздались выстрелы. Один из заирцев притаился и ждал, когда Рамос выбежит из-за куста. Одна пуля попала перуанцу под сердце и прошла навылет. Суансес обернулась и увидела падающего товарища. Его грудь была в крови.
- Рамос! – Закричала она и в этот миг запнулась о ствол упавшего когда-то дерева. Заирец, который целился потом и в Суансес, решил, что она убита, но этот «живой труп» отряхнул с лица налипшую листву и увидел перед собой негра, убитого недавно Рамосом.  Рядом с ним лежал автомат. Она дотянулась до оружия  и выглянула из-за дерева. К Рамосу, лежащему на траве, подходил африканец. Он улыбался и пел какую-то песню.
- Сдохни, сволочь, - прошипела Суансес и нажала на курок. После этого она на корточках подобралась к своему боевому  другу. – Как ты, Рамос?
- Не знаю, Суансес, погано… Эта сволочь хорошо всадила мне… - ответил солдат тяжело дыша.
- Пуля прошла ниже сердца и, кажется, навылет. Нужно уходить.
- Иди, Суансес, брось меня…
- Не смеши меня, Рамос, куда же я без тебя, девять лет ты клепаешь мне мозги. Давай я помогу тебе, возьмись за меня правой рукой.
- Они могут появиться в любую секунду…
- Слышишь, выстрелы уже стихли, они отошли.
- Боже мой, какая боль!
- Ничего, помнишь, меня один раз тоже подстрелили, ты тогда дал мне свою кровь. Пришло время платить должок.
- Какой должок? Здесь же джунгли…
Она хоть немного ослабила кровотечение и, взгромоздив на себя Рамоса, скрылась в лесу. Не забыла Суансес  и вытащить у последнего убитого заирца магазин: он ему уже был не нужен, а свою автоматическую винтовку ФАМАС она сменила на русский «Калашников».
Она тащила Рамоса с полмили. Перуанец то и дело просил, чтобы его положили, но Суансес каждый раз отвечала, что нельзя останавливаться. Наконец, она опустила друга на траву. Это была небольшая опушка, солнца здесь было много, и в тени небольшого куста они остановились.
- Мне конец, Суансес, и этот конец придёт очень скоро, - тихо проговорил Рамос, тяжело дыша.
- Не всё ещё потеряно, - пыталась держаться Сандра, хотя знала, что положение её друга очень тяжёлое.
- Нет, на этот раз уже всё, - ответил перуанец, - ты и я знаем это. Ты ведь никогда не верила в Бога, Суансес, но теперь я могу тебя заверить: Он есть! Я чувствую, как моя душа вырывается из моего тела, и мне всё труднее удерживать её.
- Я знаю, Рамос, знаю… Но ты постарайся, до ближайшей деревни миля.
- Миля? Для меня каждая секунда кажется часом… Знаешь, у меня больше не будет возможности сказать тебе это, - произнёс Рамос с неимоверными усилиями. – Я люблю тебя! – Выдавил он, и тут же тело его обмякло, голова безжизненно склонилась, а глаза так и остались широко открытыми.
- Я знаю, Оробио, - произнесла Сандра, впервые назвав Рамоса по имени. – Я знаю, - повторила она и закрыла глаза друга.

3
Суансес всегда догадывалась, что Рамос любил её, иногда он даже пытался оказывать ей знаки внимания, но они были такие неумелые и невнятные, что заметить их было бы трудно даже более внимательному к людям человеку, нежели Суансес. Она никогда не задумывалась о роли в её жизни Рамоса, и только теперь, когда он был мёртв, поняла, что погиб её единственный друг, единственный дорогой её человек.  Только сейчас она поняла всю его значимость в своей жизни, только сейчас она почувствовала, каким другом был для неё Рамос. Наверное, рано или поздно смерть должна была настигнуть его. Ведь из тридцати одного года в своей жизни тринадцать Рамос провёл в армии:  войнах, революциях, боевых конфликтах  и военных переворотах. Ему даже повезло, что, пройдя через весь этот ад, через смерти и град пуль, он погиб только теперь.
Простреленное предплечье Суансес болело всё больше и больше. Острая боль уже прошла, но ей на смену пришла тягучая и ноющая. Превозмогая эту боль, Суансес вырыла штык-ножом небольшое углубление в подстилке леса, положила туда тело Рамоса, присыпала этой самой подстилкой  и накрыла длинными листьями. Если бы только условия позволяли ей похоронить своего погибшего друга как следует!  Но у неё не было ни лопаты, ни сил, ни времени, поскольку заирцы были где-то рядом.  «Прости, дружище!» - Прошептала она напоследок и, надев на плечо автомат, побрела в чащу.
Если бы это были южноамериканские джунгли, то Суансес нашла бы нужные ей травы, растения, соки, чтобы облегчить боль, дезинфицировать  рану, ускорить её заживление. Но это была Африка, где Суансес мало что знала о фауне и флоре. Она нашла какие-то травы, которые, по её мнению, должны были быть идентичны южноамериканским, но они помогали слабо. Суансес, которая не ела со вчерашнего дня, потеряла много крови и весь день была в напряжении, совсем выбилась из сил. Она двигалась в Колвези, в лагерь французов, где командовал полковник Эрюлен,  но, поняв, что ориентироваться совсем не может, упала на лесную подстилку. Лучи солнца, которые и днём редко проходили через густые кроны, теперь, вечером, и подавно терялись в листве, и полумрак охватил подножье леса. Суансес страшно тянуло в сон, в горле пересохло. Она понимала, что место для ночлега неподходящее, что надо развести костёр, чтобы согреться и отпугнуть диких зверей, но силы совсем оставили её. Если бы не боль в руке, то она бы мгновенно уснула.
Тем временем Паррагес в сопровождении сержантов Марселло Эстая и Хавьера Зокера, а также солдат Луиса Веги и Джона Джемерсона шли к лагерю. Лейтенант прекрасно отдавал себе отчёт в том, что это их последний поход, что Суансес, возможно,  успела раньше заирцев, что она всё рассказала, и отряд под руководством капрала Панчо Уртадо отбил нападение и теперь ждёт случая расквитаться со всей этой пятёркой. Но был и другой вариант: Суансес не успела, и от отряда остались жалкие крохи. Так зачем Паррагес со своими людьми шёл туда?  Ведь теперь у него в руках было два алмаза, а у остальных – по одному, так зачем было рисковать? Конечно, Паррагес не рассчитывал вернуться в лагерь с радостными криками «Я вернулся!», риск должен был быть минимальным, но он всё равно был. Так что же толкало на это Паррагеса?
У него было несколько целей. Главная из них – узнать, дошла ли Суансес до лагеря. Паррагесу вовсе не хотелось бежать из Заира тайно и покрывать своё имя позором.  Ведь если Суансес не дошла, то вместе с ней лейтенант похоронит свою тайну. Более того, если в отряде остались живые, их легко будет убедить, что солдат сдала именно Суансес, а не Паррагес. Другими причинами были получение денег у Иностранного легиона, а так же попытка собрать оставшихся солдат и сообщить, что отряд потерпел хоть и неполное, но поражение. Тогда, возможно, Паррагесу дадут подкрепление, и с ним он попытается убить Кабонго – ещё одного человека, который знал тайну лейтенанта.
А что же случилось с остальными членами отряда? Первыми, кто принял на себя удар, были часовые: их  убрали бесшумно и незаметно, после чего около пятидесяти человек взяли лагерь в кольцо.  По приказу Кабонго они открыли огонь.  Территория лагеря располагалась на небольшой опушке, поросшей по краям не очень высокой травой и молодыми деревьями, поэтому весь лагерь был как на ладони, и заирцам оставалось только расстреливать отряд Паррагеса. Половина бойцов погибло почти сразу, другие успели прийти в себя, но было уже поздно. Заирцы почти не выходили из леса, иногда они кидали в наёмников гранаты. Единственными, кому удалось прорваться к лесу, были Уртадо и рядовой Сото. Убив нескольких заирцев, они вошли в лес, и тут капрал увидел, что к его ногам упала граната. Он нагнулся, схватил её и резко кинул, но она успела взорваться в воздухе, и несколько осколков попало в грудь Уртадо; он упал на лесную подстилку, истекая кровью. Рядового Сото контузило, и он тоже рухнул на землю. Из его ушей текла кровь. Неожиданно из-за кустов появился заирец. Он подошёл к Уртадо и пнул его ногой.
- Ну, что, повоевал, белая сволочь? – Сказал негр и прицелился в голову врага.
В это время очнулся Сото. Он не понял французской речи заирца, но это было не важно. Смысл его слов рядовой понял по интонации и мимике.
- Эй, ты, гребанный нигер, может, поженимся? – прохрипел Сото и кинул что-то маленькое африканцу в лицо. Это было кольцо от гранаты, которую Сото бросил на землю. Перекошенное от ужаса лицо заирца – последнее, что увидел перед смертью рядовой.
После того, как выстрелы стихли, повстанцы вышли из леса. Они проходили мимо трупов и добивали раненых. Потом они забрали оружие и немногочисленные трупы своих товарищей, после чего ушли.
И теперь тишина окружала лагерь. Опушка, усеянная трупами, собрала тысячи мух. Они гудели и жужжали, нарушая тишину вместе с пением птиц. В это время из леса, бесшумно, как призраки, вышли Паррагес и его люди. Вега сходил на разведку и сообщил, что отряд уничтожен.
- Кажется, Суансес не успела… - проговорил лейтенант, оглядев эту жуткую картину.
- Нужно осмотреть трупы: может, среди них есть эта стерва, - ответил Зокер.
- Хорошо, но будьте осторожны: может, она где-то здесь. – Сказал Паррагес.
- Я лучше останусь, на всякий случай, - предложил Вега.
Остальные медленно пошли к опушке, разглядывая тела мёртвых.
- Стоять! – Вдруг раздалось в тишине.
Паррагес, Зокер, Эстай и Джемерсон подняли головы: справа стоял с нацеленной на них винтовкой Хулен Гойкочеа. Он был единственным, кто остался в живых, к тому же Гойкочеа был самым молодым в отряде: ему было всего двадцать два года.  При нападении на лагерь он спрятался под огромное упавшее дерево. Четыре часа он пролежал под стволом, прикрытый высокой травой. Его тело затекло, по нему ползали многоножки и мокрицы, но только полчаса назад он, наконец, решился вылезти. И теперь он стоял перед Паррагесом и его людьми, до смерти перепуганный, и целился в них, держа винтовку трясущимися руками.
- Ты что, Гойкочеа?! Это же мы! – Попытался успокоить его Паррагес.
Но солдат занервничал ещё больше, его руки затряслись ещё сильней, а дыхание стало ещё более прерывистым.
- Успокойся! Это же мы, заирцы ушли! – Спокойно и уверенно повторил лейтенант, ожидая смерти в любой момент. Ведь трясущиеся пальцы Гойкочеа могли непроизвольно нажать на курок.
Наконец, Хулен  медленно опустил свою винтовку.
-Это вы, лейтенант, - облегчённо, но всё ещё не веря своим глазам, вымолвил Гойкочеа.
- Рядовой Гойкочеа, подойдите и доложите обстановку, - приказал Паррагес.
Солдат повесил винтовку на плечо и медленно подошёл к лейтенанту.
- Кто-нибудь ещё жив? – Спросил Паррагес.
- Не знаю, я думал, вас тоже убили, но вы же живы! – Ответил всё ещё напуганный солдат.
- Вы видели Суансес? – Вновь последовал вопрос от Паррагеса.
- Она ушла с Гомесом смотреть ямы.
- А потом?
- Нет.
- Не удивительно, рядовой Гойкочеа: ведь это Суансес и Гомес сказали заирцам, где наш отряд.
- Но почему?!
- Вот, - Паррагес достал из кармана самородный алмаз. – Вот, это мы отняли у Гомеса, вот за что они нас продали!
- Что это? – пробормотал рядовой.
- Алмаз, - сухо ответил лейтенант. – И он пойдёт как доказательство полковнику Эрюлену.
- Точно! – Выпалил Гойкочеа. – Гомес должен был идти с Вегой, а пошёл вдруг с Суансес. Никто не любил смотреть ямы, и меня удивило, что она вызвалась. Они играли в карты, а я точил свой штык-нож в двух шагах и всё слышал!
- Вот и отлично,  Гойкочеа, пойдёшь как свидетель, - подхватил Паррагес.
- Они всех убили! Тут  такое было! Они были везде… - чуть не плача проговорил рядовой.
- Всё в порядке, Гойкочеа, - успокаивал его лейтенант, - мы живы и мы найдём Суансес!
Тем временем Сандра отлёживалась в прохладном лесу. Она прислонилась спиной к вековому дереву, тяжело дышала и не шевелилась, её глаза были закрыты.  Здесь, в прохладе, она понемногу приходила в себя. Наконец  ей показалось, что она в состоянии встать. Суансес медленно открыла глаза и попыталась подняться, но почувствовала неимоверную слабость, голова закружилась, а в глазах потемнело. Она крепко сжала в правой руке ремень автомата и, шатаясь, пошла к свету. Каждый шаг ей давался с огромным трудом, ей приходилось прикладывать всю свою волю, чтобы продолжать двигаться. И вот – заветная опушка совсем рядом; свет вечернего солнца, скрывающегося за деревьями, ударил ей в глаза. Женщина потеряла сознание и рухнула лицом в траву.
В это время в лагере Паррагес курил сигарету. К нему подошёл Зокер.
- Сеньор лейтенант, тело Суансес не обнаружено, - сообщил он.
- Это неудивительно. А Рамоса?
- Его тоже не нашли.
- Неужели он ушёл вместе с Суансес?
- Найдены тела  пятнадцати человек.
- Кого вы ещё не нашли?
- Сото и капрала Уртадо.
- Проклятье! Если они тоже с Суансес, то это – достойная команда! Суансес – одна из лучших моих людей; Рамос – опытный боец, Уртадо – настоящий лидер, а Сото – просто псих, он ногу себе отпилит, если надо.
- Мы будем искать их, вряд ли они с ней: она же не успела к началу бойни. Кстати, насчёт Гойкочеа. Вы не думаете, что он опасен?
- Не смешите меня, сержант. Вы только посмотрите на него, он перепуган до смерти и к тому же верит нам. Мы нуждаемся в людях, чтобы легче было справиться с Суансес.
- А если он всё поймёт?
- Вряд ли. Даже если он что-то заподозрит, он просто сам себе не поверит. А когда Суансес будет убита, мы пустим ему пулю в лоб, вот и всё!
- Если до этого она сама его не убьёт.
- Сеньор Паррагес! Мы нашли останки Сото и Уртадо! – Раздались крики Веги.
- Хорошо! – Громко ответил лейтенант. – Вот видите, Зокер, всё идёт как нельзя лучше. А за Гойкочеа не беспокойтесь. Он не задаёт лишних вопросов, не пытается в чём-то разобраться, он просто верит нам и это правильно: ведь он – солдат и должен выполнять приказы старших по званию.
В лесу темнело. Суансес по-прежнему лежала в бреду. Её мучили полувидения-полусны.  Ей всё казалось, что Паррагес и его люди преследуют её и вот-вот должны догнать. Почти всегда им это удавалось, и они убивали её. В этот момент Сандра на миг приходила в себя, но тут же снова погружалась в небытие. И всё начиналось сначала.  Иногда ей вдруг казалось, что Паррагес и его команда вовсе не сдавали отряд, они убеждали её в этом, и она уходила спать в палатку, а просыпаясь от жуткой боли, она открывала глаза и видела с ужасом, что её левая рука отрезана до самого плеча, а перед её лицом стоят эти пятеро – они смотрят на её страдания и дико смеются. Тут она вновь на мгновение приходила в себя, но снова теряла сознание.
У Суансес был жар, её лихорадило, и она медленно растворялась во мраке ночи.

4
Паррагес спал в палатке на опушке. Было утро и уже рассвело. Они разбили здесь лагерь, хотя он был недалеко от места бойни. Всю ночь Джемерсон, Вега, Эстай и Зокер меняли друг друга, дежуря по очереди или парами. Гойкочеа дали отдохнуть, он спал в другой палатке. Паррагес спал крепко, сны ему почти не снились. Тут его потревожили крики:
- Сеньор лейтенант! Мы нашли тело Рамоса!
Это кричал Джемерсон. Он вбежал в палатку и быстро протараторил:
- Разрешите доложить, сеньор лейтенант! Мы обнаружили тело Рамоса! Оно накрыто листьями, лежит под кустами.
Паррагес протёр заспанные глаза, нахмурил брови и пробормотал сквозь усы: «Сейчас я приду».
- Вот оно, - указал Джемерсон, когда Паррагес появился на месте. – Это могла сделать только Суансес.
- Где Гойкочеа? – Спросил лейтенант.
- Я здесь, сеньор. - Как вы считаете, Рамос знал о планах Суансес?
- В любом случае она одна и не могла далеко уйти. – Сказал Вега.
- Я одного не понимаю, - неожиданно произнёс Гойкочеа. – Как такой человек, как Суансес, могла совершить этот поступок? Она всегда была сама честность, человек слова, способная на любой подвиг и всегда готова помочь товарищу.
- Ты сомневаешься, Гойкочеа? – Спросил Зокер.
- Конечно, нет, - ответил рядовой. – Просто я шокирован.
- Она воевала двенадцать лет и, наверное, решила,  что с неё хватит. – Вымолвил Эстай, и все шестеро пошли прочь от тела Рамоса.
А в это время по лесной тропе шла высокая широкоплечая женщина «испанской» внешности. Её чёрные волосы были собраны в пучок, на ней была мужская рубашка с короткими рукавами и серые брюки. За спиной у неё был старый брезентовый рюкзак.
Эту женщину звали Глория Детрюаль. Она несла керосин, мыло и спички в ближайшую деревню, чтобы обменять на мёд диких пчёл. Также в её рюкзаке лежал старый пистолет – девятимиллиметровый  «Браунинг». Детрюэль хоть и считалась у партизан Кабонго своим человеком, и даже сам Кабонго знал её в лицо, но была война, и безоружной ходить по джунглям было опасно. Когда женщина вышла на опушку леса, то увидела… Суансес, которая, как и вчера, лежала вниз лицом без сознания.
Детрюэль подошла к Суансес, сняла рюкзак и перевернула несчастную на спину. Рука Сандры всё ещё сжимала ремень автомата. «Боже мой», - проговорила Детрюэль, заметив рану на левом предплечье. Суансес застонала и неожиданно открыла глаза. Это немного испугало Глорию. Она слегка отпрянула назад, но тут же спросила: «Кто ты?»
Суансес пришла в себя, хотя ей было холодно. Боль в руке была ноющей, но терпимой. Она не понимала, что происходит, но видела перед собой округлое женское лицо с тонкими губами и проницательными глазами. Ей оно показалось добрым, и Сандра решила, что его владелице можно доверять.
- Алессандра Лоренсия Суансес, рядовой отряда особого назначения  лейтенанта Фернандо Паррагеса, - тихо проговорила Сандра.
- А где остальные?
- Либо мертвы, либо ходят с алмазами.
«Кажется, у неё бред», -  подумала Детрюэль, а Суансес продолжала:
- Паррагес сдал нас за самородные алмазы. С ним было ещё четверо. И мне надо непременно доложить об этом полковнику Эрюлену.
- Вы ранены и вам требуется помощь.
Детрюэль помогла Суансес встать. У неё была сильная слабость и головокружение. Она нагнулась, чтобы взять автомат, но не удержалась на ногах. При падении она опёрлась на левую руку. Её пронзила боль, а гной выступил даже сквозь повязку. Суансес громко застонала.
Глория  вновь помогла ей подняться, и Сандра, опираясь на её плечо, дошла до ближайшего дерева, возле которого помощница посадила её на траву, дав возможность опереться спиной о ствол.
- Принесите мой автомат, - тихо попросила Суансес.
- Ваша рана начинает гнить, её нужно обработать.
- Принесите мой автомат! – Настойчиво повторила Сандра.
- Хорошо, - ответила Детрюэль и принесла Сандре её оружие, после чего вытащила из рюкзака бутыль с водой и поднесла ко рту раненой. Она  жадно припала к двухлитровой фляге и выпила где-то одну треть.
- Спасибо, что помогли мне, - проговорила Суансес, оторвавшись от фляги. – Как вас зовут?
- Глория Детрюэль.
- Вы француженка, а так хорошо говорите по-испански…
- На самом деле я испанка, просто мой муж был французом. И что теперь? Пойдёте к своему Эрюлену?
- У меня такое ощущение, что я сейчас пойду не к Эрюлену, а к апостолу Петру, -слегка улыбнулась Суансес.
- Вы потеряли много крови, ваша рана требует обработки и ухода. Так что, поднимайтесь, и мы пойдём ко мне домой.
- Это опасно. Если меня найдут у вас люди Кабонго, это будет чревато серьёзными последствиями.
- Кабонго – мой знакомый, причём хороший знакомый.
- Тем более.
- Я не делю людей на тех, кто воюет за Кабонго и за Эрюлена. Так что мне всё равно.
- Вы меня сдадите.
- Нет, я не участвую в войнах. Я знаю, Алессандра, вам трудно мне поверить, но если вы откажетесь от помощи, то это закончится гангреной, а там и до сердца недалеко, и до Эрюлена вы не доберётесь.
Суансес ещё раз посмотрела на Детрюэль: в её грустных карих глазах не было видно какой-либо злобы, ненависти или коварства.
- Хорошо, - ответила Суансес. – Большое вам спасибо.
- Поднимайтесь, Алессандра, держитесь за моё плечо, мы идём к дороге, там, в кустах спрятан джип.
Суансес встала, закинула на плечо автомат, опёрлась на свою спутницу, и женщины побрели к дороге. По пути Сандра более подробно рассказала свою историю.
Через минут сорок они вышли к дороге. Возле нее, завернув в кусты, стоял автомобиль. Это был старенький «Виллис». Женщины забрались в него и поехали к Детрюэль.
Её дом был одноэтажным, достаточно большим. Вокруг располагался земельный участок, большая часть которого была покрыта травой. Было видно, что эти участки давно никто не обрабатывал. Также дом и небольшой дворик окружала низкая изгородь из жердей. За домом находилось несколько хлевов с прохудившимися крышами: это также говорило о том, что скотину там уже давно не держат. Участок окружал лес, и всё это выглядело угрюмым и заброшенным.
«Виллис» остановился во дворике.
- Приехали, - сказала хозяйка дома.
Суансес вышла из машины. Несмотря на слабость, она уже могла передвигаться сама. Глория проводила её в дом.
Суансес села, а хозяйка принесла бинт, спирт, раствор марганцовки и чистое полотенце. Она развязала руку Сандры: рана была в ужасном состоянии. Она гноилась и уже начинала пахнуть. Суансес посмотрела на неё и вымолвила:
- Пуля прошла насквозь.
- Кажется, кость не пострадала, ведь ваша рука не висит, как тряпка, - ответила Детрюэль и принялась обрабатывать рану.
Закончив, она сказала:
- Мне нужно ехать. Хочешь есть – ешь, хочешь спать - спи.
Суансес подозрительно посмотрела на хозяйку дома. «Она пошла за людьми Кабонго», - подумала Сандра. – «Я совершенно чужой ей человек: вряд ли она испытывает ко мне дружеские чувства. Тем более я причастна к войне, из-за которой, вероятно, и пришло в упадок её хозяйство. И при этом она отдала мне в распоряжение свой дом, как будто я - её старый друг!»
- Ладно, ответила Суансес, закончив свои размышления, и снова посмотрела в глаза Детрюэль, пытаясь найти в них подтверждение своих мыслей, но не нашла: глаза хозяйки дома смотрели бесхитростно, спокойно и дружелюбно. Сандре стало жутко, и она отвела взгляд.
- Тогда я поехала, я и так опоздала, - ответила Глория и, показав, где находятся вода, пища и кровать, ушла.
Во дворе раздался шум джипа, который скоро растворился в джунглях. Суансес находилась в полном замешательстве. Если бы у неё было больше сил, она бы непременно ушла прямо сейчас, захватив воды и продовольствия, но силы совсем оставили её. Она встала и поняла, что больше двухсот-трёхсот метров пройти не сможет. «Проклятье! Я в ловушке»» - подумала она. Ей страшно хотелось есть.
- Ладно, сначала надо подкрепиться, а потом решать, что делать дальше. – Рассудила Сандра.
Она подошла к столу и сдёрнула полотенце. Перед ней предстали молоко, хлеб, кукуруза и фрукты. Хотя Суансес хотелось наесться до отвала, съела она не слишком много. Она решила, что нужно уходить, что, проходя 200-300 метров, нужно отдыхать и двигаться дальше. Она повторяла себе, что не стоит верить Детрюэль и её глазам, что Паррагес тоже не походил на предателя, и всё же, что-то мешало ей уйти. Наконец, она решила остаться. Она подошла к двери и несколько раз открыла и закрыла её: дверь сильно скрипела. Это означало, что если в комнату войдут – Суансес услышит и проснётся. Ей очень хотелось спать, и именно это она собиралась сделать. Закрыв дверь, она сняла с предохранителя свой АК и положила его у кровати. Суансес сняла сапоги и медленно опустилась на кровать. На раненой руке спать было больно, но только лёжа на левом боку можно было видеть вход в комнату. К тому же, боль уже мало беспокоило Сандру, и она заснула, как младенец.
Так сладко и крепко Суансес не спала уже давно. Ей было так приятно, что она даже улыбалась во сне. Снов она почти не видела, а если и появлялись какие-то образы, то, как правило приятные. Последним ей приснился Рамос: он улыбнулся, потом подошёл к Сандре, взял её за руки и сказал: «Тебе повезло! Ты попала в хорошее место! Останься здесь».
Эти слова как будто растолкали её. Она вскинулась и резко подскочила. Её сон был как провал в небытие. «Останься здесь!» - всё ещё звучало в её голове. Суансес осмотрелась и увидела Детрюэль. Заметив, что её гостья проснулась, она спросила:
- Как  ты себя чувствуешь?
«Боже мой! Я ничего не слышала! Ни звука! Как будто провалилась!» - Промелькнуло в голове у Сандры.  – «Если бы она привела людей Кабонго, они бы уже взяли меня в плен или убили».
- Мне, кажется, стало лучше, - ответила Суансес на вопрос хозяйки. – Только пить хочется.
- Я принесла тебе апельсинов. При потере крови нужно есть витамин С.
- Я думала, что ты пошла за людьми Кабонго.
- Теперь ты убедилась, что это не так?
- Почему ты помогаешь мне?
- А разве тебе не знакомо такое чувство, как милосердие?
- Ну, конечно, - усмехнулась Суансес и встала с кровати. – Наверное, я слишком сдержанная.
- Налить тебе  чаю или кофе? – Предложила Глория.
- Давай.
Детрюэль и Суансес прошли на кухню. Там Сандра села  за стол, хозяйка дома, приготавливая напиток, спросила:
- Что ты собираешься делать?
- Моё самочувствие ещё довольно плохое. Только один раз мне было хуже: когда мне прострелили правое плечо. Но мне не хочется злоупотреблять твоим милосердием. Единственное, чего я хотела бы попросить – это продовольствия.
- Милосердием нельзя злоупотребить: оно либо есть, либо – нет. Ты можешь остаться здесь на столько, на сколько нужно.
- Знаешь, я давно не слышала таких слов. Спасибо тебе за них. Но я думаю, это всё же неправильно. Моё присутствие слишком опасно для тебя, к тому же я приношу тебе много хлопот.
- Люди должны помогать друг другу. Не по каким-то причинам, а просто помогать.
- Спасибо. Если я когда-нибудь пригожусь тебе, то непременно отплачу тем же!
« Останься здесь!» - Вновь возникло в голове Сандры, и она добавила: - Я останусь до тех пор, пока не смогу идти. Хорошо?
- Хорошо, - ответила Детрюэль. – Твой чай, Алессандра.
- Зови меня просто Сандра, меня все так звали…Хотя, нет: все звали меня Суансес.
- Ладно, а я Глория, если не забыла.
- Нет, - улыбнулась Суансес и глотнула чаю.
Вечерело. Суансес сидела на крыльце и думала, почему она попала к Детрюэль, и что бы с ней было, если бы эта женщина не подобрала её?  Боль в руке уже утихла и была еле заметна. Силы понемногу возвращались к ней. Уже завтра или послезавтра она могла бы уйти, но ей постоянно вспоминались слова Рамоса: «Останься здесь!»
- Ерунда какая-то… - прошептала Сандра, пытаясь отмахнуться от этих мыслей, но это не получалось. В это время на крыльце появилась Детрюэль:
- Любуешься закатом? – Спросила хозяйка дома.
- Нет, думаю, что будет дальше. Мне всё чаще кажется, что всё кончено. Даже Рамоса убили. Девять лет мы были знакомы, столько пережили вместе, казалось, он – вечный, но даже его не стало.
- Полковник Эрюлен находится в Колвези?
- Да.
- Сегодня в деревне я слышала, что мост на пути в Колвези взорвали партизаны.
- Но ведь есть ещё подвесной.
- Верно.
- Послушай, Глория, ты живёшь здесь одна?
- Да, иногда заходит Эмиль. Он раньше работал здесь.
- И как часто он заходит?
- Где-то раз в неделю, иногда реже.
- Ему можно доверять?
- Вполне.
- Но всё же я не хочу, чтобы он меня видел.
- Ты давно мылась, Сандра?
- Не знаю, может, неделю назад, может, больше. В последний раз это было в одной деревне. Паррагес тогда сказал жителям, что если всё будет нормально, и все будут исполнять его просьбы, то никто не пострадает. Там был душ, к вечеру вода в бочке прогревалась, и можно было мыться. Вроде всё было спокойно, как вдруг появился мальчик лет четырнадцати, и у него была граната, он что-то кричал по-французски и махал ей, хотел выдернуть чеку. Пришлось убить его. Это сделал Зокер. Все были в замешательстве, а он быстро стянул винтовку и всадил ему пулю прямо в лоб. Для Зокера убить человека ничего не стоит. Он делает это, не задумываясь. Конечно, в бою некогда думать, но дело не в этом. Иногда мне кажется, что это – не человек, а зверь на двух ногах.
- Так оно и есть.
- Что?
- Тут недалеко река, если хочешь, мы сходим туда и помоемся. Сейчас вода там тёплая, как молоко.
- А крокодилы?
- Там их нет, а если есть, то маленькие и не опасные.
- Я не хочу мочить рану.
- Её всё равно  надо перевязывать.
Суансес, наконец, помылась и постирала свою одежду. Детрюэль смазала ей рану какой-то мазью, и она легла спать. И вновь Сандра погрузилась в какое-то приятное оцепенение, которое прервали раскаты грома. Вспышки молнии то и дело на миг освещали комнату .«Это хорошо, - подумала Сандра, - теперь Паррагесу будет трудно меня найти: все следы смоет дождь, включая следы джипа».
И действительно, на утро Эстай нашёл под деревом, где отдыхала Суансес, выпавший у неё магазин от «Калашникова». Догадаться, кто здесь был, не составляло труда, но вот куда дальше пошла Сандра, предположить было довольно трудно: дождь размыл следы.
  Лучи утреннего солнца разбудили Суансес. Она открыла глаза и почувствовала, что силы возвращаются к ней. Она встала с кровати. Было девять часов утра. Детрюэль спала в другой комнате.
Обстановка в помещении, где ночевала гостья, была простой: кровать, стол, стулья, комод. Суансес подошла к нему и увидела чёрно-белое фото в рамке под стеклом. Сандра взяла фотографию в руки: на ней были изображены Детрюэль с мужчиной примерно такого же возраста и мальчик лет шести.
- Должно быть, это её семья, - проговорила Суансес, - но где она сейчас?
Сунсес поставила фотографию на место  и вышла из дома. Капли ночного дождя ещё не успели высохнуть. Миллиарды росинок играли всеми цветами в лучах утреннего солнца. Сандре поскорее захотелось добраться до Эрюлена и чтобы всё закончилось. Она слушала пение птиц, как вдруг из-за деревьев, метрах в ста пятидесяти, появился негр. Он шёл к дому Детрюэль, но ещё не успел заметить Суансес.
Она мгновенно забежала домой и громко забарабанила в дверь комнаты, где спала Глория. Дверь вскоре открылась, и на пороге появилась хозяйка.
- Что случилось?
- К тебе идёт какой-то негр.
- Это, наверно, Эмиль.
- Мне всё равно, кто это, спрячь меня куда-нибудь!
- Ладно, пошли со мной, и забери свой автомат. Я спрячу тебя на чердаке.
Детрюэль показала Суансес ход на крышу.
- Он долго пробудет? – Спросила Сандра.
- Часа два, не больше.
- Хорошо, - ответила Суансес и залезла на крышу.
В этот момент раздался стук в дверь. Это пришёл Эмиль Мбома. До Суасес донеслась французская речь, которой она совсем не понимала. Потом она перестала прислушиваться и задумалась о своём. Она вспоминала погибшего Рамоса. всё, что было с ними за девять лет их знакомства, а ей так и не удалось похоронить его, как подобает, лишь прикрыть ветками. И от этого ей стало совсем грустно.
Мысли Суансес прервал голос Детрюэль:
- Он ушёл, спускайся.
- Всё прошло нормально? – Поинтересовалась Сандра, когда спустилась.
- Он ничего не заподозрил. – Ответила Глория и предложила: - Пошли, ты ведь, кажется, сегодня ещё не ела.
Она сделала паузу и добавила: - Да, Эмиль принёс неприятную новость: верёвочный мост в Одойе, что ведет в Колвези совсем развалился. По нему уже не пройти, а только перелезть можно.
- Ну, это не проб… - Начала было Сандра, но вспомнила: - Проклятье! Моя рука! Я не смогу этого сделать!
- Можно идти в обход, -  предложила Глория.
- В обход? Это займёт больше двух недель!
- Ну, можно же как-то перейти через этот обрыв?
- Только не с простреленной рукой.
- Я слышала, есть ещё один мост, не знаю уж, правда ли это. Эмиль обещал узнать у кого-нибудь из соседних деревень.
- Там же были люди Эрюлена! Не понимаю, как они могли позволить взорвать мост?! Невероятно! Но я всё равно доберусь до полковника!
- Непременно доберёшься, - спокойно ответила Детрюэль. – И я тебе в этом помогу.
- Поможешь? – Усмехнулась Суансес. – Чем ты мне поможешь?
- Обещаю, что через неделю ты сможешь перелезть через обрыв.
- Через неделю? Да меня до сих пор ноги держать не хотят, а тут – через обрыв! Да ещё с простеленной рукой!
- Мазь, которую я наложила тебе вчера, дал мне один шаман, когда я пропорола ногу сучком. Она затянула рану через восемь дней, а через десять я уже ходила, как ни в чём не бывало.
- Но это значит, что я уйду отсюда только через неделю!
- Да, но в этом нет ничего страшного.
- Зачем тебе всё это? Завтра я бы уже ушла, а теперь я буду мучить тебя ещё неделю!
- Если уж помогать, то помогать до конца. К тому же, ты хороший человек, Сандра, да и мне будет не так одиноко.
- Хороший человек? Да что ты обо мне знаешь?
- Ты идёшь завтракать? – Прервала спор Глория.
- Конечно.
Суансес позавтракала, Детрюэль перевязала ей рану, которая была уже намного лучше.
- На руку надо наложить повязку через шею, так она быстрей заживёт, - сказала Детрюэль.
- Это нужно было сделать давно, -  сказала Суансес.
- Но ты же мне не доверяла. Тебе было нужно, чтобы рука была свободной, ведь так?
- Почти. Вообще, я не очень люблю, чтобы что-то сковывало мои движения. Все мои несерьёзные раны всегда заживали на ходу. Хотя, да, я тебе не доверяла, но теперь недоверие уходит.
- Я рада, но, по-моему, это серьёзная рана.
- Похоже, - согласилась Суансес.
Детрюэль перевесила ей руку и стала собирать медицинские принадлежности. Затянулась молчаливая пауза. Взгляд Сандры снова упал на фотографию, где была Детрюэль с мужчиной и мальчиком. Немного подумав, Суансес спросила:
- Глория, а с кем это ты на фотографии?
- Это мои муж и сын, - ответила Детрюэль.
«Наверно, они погибли», - подумала Суансес, но теперь нужно было спрашивать до конца, чтобы не было недомолвок.
- А где они сейчас? – Вновь спросила Сандра.
- Он умерли от какой-то болезни. Я до сих пор не знаю, от какой.
- Извини, - проговорила Суансес, услышав, что ожидала.
- Всё то уже в прошлом, но, боюсь, что моя жизнь – это и есть прошлое. Я иду по дороге, которая ведёт в никуда; столько лет я спрашиваю: почему я, которая ухаживала за ними, чуть ли ни ела с ними из одной чашки, осталась жива? Ведь болезнь наверняка была инфекционной.
- Мне правда жаль, что всё так вышло, - стала оправдываться Суансес, уже пожалев, что затеяла этот разговор. – Мне не стоило говорить об этом, извини. Но я понимаю твои чувства: ведь моих родителей убили, когда я была совсем юной. Но к чему теперь говорить об этом? Прошлое не изменишь, мёртвым не поможешь.
- Ты права. Есть такие раны, которые не заживают даже со временем. Вспомнишь – и всё как будто было вчера. Знаешь, сколько раз я думала о самоубийстве, целыми днями не выходила из дома; лёжа на кровати, я рыдала или просто думала, что рано или поздно умру, так мне было тяжело и больно.
  - И почему же ты не покончила жизнь самоубийством?
- Потому, что верила в Бога, даже когда мне не хотелось в Него верить; я знала, что самоубийство – большой грех, и он привёл бы меня к ещё большим страданиям. Я думала: почему я осталась жить? Значит, я ещё зачем-то нужна, ведь Богу виднее. И с тех пор, как я поняла это,  - решила всю оставшуюся жизнь посвятить помощи людям.
- Теперь понятно, почему ты помогаешь мне. Только великий человек мог решить после всего происшедшего ещё кому-то помогать.
- Великий человек? – Усмехнулась Детрюэль. – Как бы я хотела быть обычным человеком!
- Ну, ладно, хватит грустить. – Вздохнула Сандра и сменила тему: - Знаешь, Глория, когда я дойду до полковника и вся эта сраная война закончится, я непременно приеду поблагодарить тебя. И, по-моему, тебе здесь вообще не место. Хочешь вернуться в Испанию?
- Я не была там с десяти лет, - ответила Глория и слегка улыбнулась.
- Вот видишь. Я получу деньги и мы поедем в Испанию. Там всё старые воспоминания забудутся, и жизнь начнётся сначала.
- Спасибо. Но, боюсь, что всё уже кончено
- Кончено? Ерунда! - Ответила Суансес, улыбнувшись во всё лицо – Сколько раз я смотрела в глаза смерти и думала, что всё кончено, а ведь всё только начиналось. Сколько тебе лет?
- Тридцать три года.
- Вот видишь, ты же ещё молодая!
- А почему ты здесь, ведь ты же ещё моложе меня? Ты ведь симпатичная девушка, тебе бы замуж выйти да детей воспитывать, а не с автоматом по джунглям лазать.
- Это моя профессия, ничего другого я не умею.
- И это всё, что ты можешь ответить?
- Да.
- Наверняка, есть и другие причины.
- Причины? Да пошло оно всё… Какая разница, почему,  я здесь?  Кому это нужно, если не нужно даже мне! Я не хочу и не буду оправдываться, не буду копаться в себе; я – Сандра Суансес, и единственное, чего я хочу – это дойти до полковника Эрюлена.
- Ну, что ж, тебе виднее, - ответила Детрюэль, и разговор на этом прекратился.
И хотя Суансес не хотела его вспоминать, что-то он перевернул в ней, поднял осадок, давно осевший и не тревоженный уже много лет. В голову то и дело лезли воспоминания. К вечеру Суансес совсем обуяли неприятные чувства. Ей казалось, что она – это вовсе не она, и бороться с этими мыслями становилось всё труднее.

5
Всю ночь Суансес пыталась заснуть, ворочалась, но у неё ничего не получалось. Лишь к утру Сандра сомкнула глаза, уснув вместе с рассветом.
Детрюэль, в отличие от своей гостьи, спала нормально. Она проснулась в десять утра, приготовила завтрак, но Суансес будить не стала: всё-таки она была ещё слаба. Затем Детрюэль ушла по своим делам и вернулась в час дня, снова застав Суансес спящей. Она удивилась, но опять не стала её будить, занявшись уборкой. Протирая пыль на комоде возле кровати Сандры, Детрюэль услышала, что спящая стонет во сне. «Может, на этот раз разбудить?» - Подумала Глория. В этот момент Суансес подскочила с истошным криком и проснулась уже в сидячем положении, отрывисто дыша.
- Приснился кошмар?  - Спросила Детрюэль.
- Да ничего нового. Этот сон снится мне уже много лет. Иногда он исчезает, потом, вдруг, через несколько месяцев, или даже лет, снова возвращается. В общем, ерунда какая-то.
- Ерунда? Сон, который мучает несколько лет – это уже не ерунда, это уже болезнь. Подобные сны нужно кому-нибудь рассказать, только тогда они отстают и не мучают.
- У меня нет желания его рассказывать…
- А мучиться у тебя желание есть? Я понимаю, что рассказывать подобные вещи – не доставляет особого удовольствия, но, мне кажется, тебе необходимо это сделать.
Суансес глубоко вздохнула, потёрла лоб и глаза и ответила:
- На самом деле это сон из моего прошлого.
- Это ничего не меняет.
- Это всё меняет! Какой смысл его рассказывать? Воспоминания нельзя застрелить, они останутся навечно и умрут вместе со мной.
- Вчера ты вызвала меня на разговор о воспоминаниях. Мне было тяжело, а ты извинялась, что заставила меня вспоминать, но на самом деле, я благодарна тебе. Мне полегчало. Отрицательная энергия должна уходить из души.
- Наверно, ты права. Я никогда никому не рассказывала этого, даже  Рамосу.
- Тем более. Расскажи, и сон больше не будет тебя мучить.
Суансес было тяжело. Вспоминать то, что она «запихивала» подальше и поглубже столько лет? Это было невыносимо, но она обладала достаточным мужеством, чтобы начать свой рассказ.
- Ты, наверно, знаешь, что я – латиноамериканка,  только не знаешь, из какой страны. Уточню: я родилась в Доминиканской Республике. Слышала про такую? Она находится на Гаити. Тебе, наверно, это будет трудно представить, но когда-то я была молодой симпатичной девушкой. Я в глаза не видела автоматов, имела длинные волосы, носила беленькие платья и выращивала цветочки. Я жила с родителями у моря, вблизи Санто-Доминго, и всё было замечательно. Пока не настал шестьдесят пятый. Это случилось двадцать восьмого апреля. Ты думаешь, услышишь историю про автокатастрофу или что-то в этом роде? Не-е-ет!  Это слишком банально. В тот день в Санто-Доминго высадился американский десант вместе с какими-то «межамериканскими вооружёнными силами». Всякими засранцами из Бразилии, Гондураса, Коста-Рики и тому подобное. Но они были лишь марионетками в американских руках. Почему они там высадились? Да мне наплевать, какая теперь разница? Это игры политиков, которым нет дела до простого народа. Двадцать девятого апреля они убили моих родителей, а я была вынуждена бежать и скрываться где попало…
- Да, теперь я понимаю, почему передо мной сидит именно такая Сандра Суансес, - ответила Детрюэль.
- Нет, - спокойно продолжала Суансес. – Тебе нельзя этого понять. Потому что если бы всё на этом закончилось, перед тобой бы вообще никто сейчас не сидел. Я бы не стала солдатом, и меня бы не было в Заире.
- В чём же дело? Разве может быть что-то ещё хуже этого?
Суансес нервно замялась, но была сдержанной.
- Ещё как, - ответила она. – После этого я поселилась у одной семьи. У них не было детей, хотя обоим было уже под сорок. Живя у них, я познакомилась с американским солдатом. Его звали Фрэнк Даррет. Ему было двадцать два года и, знаешь, он был хорошим парнем. Такой просто не мог убить моих родителей. А мне было восемнадцать. Мы влюбились друг в друга. После этого я уже ни в кого никогда не влюблялась, никогда… Хотя, как было не влюбиться во Фрэнки? У него были такие добрые голубые глаза, я смотрела в них, и мне казалось, что жизнь не кончилась. Пусть есть ублюдки, которые убили моих родителей, но ведь не все люди такие! Я начинала верить в счастье, хотя была ужасно несчастна. А Фрэнки говорил мне: «Сандра, вот закончится всё это, и я увезу тебя в Америку. Всё будет просто замечательно! Вот увидишь!»
Это длилось всего несколько недель. А потом мои опекуны решили бежать на Гаити. А я? Разве я могла бросить Фрэнка? Нет, я осталась. Пожила в их брошенном доме, потом меня там чуть не убили какие-то бандиты, и я опять скиталась, где попало.  Зато я видела Фрэнка! Сейчас я бы уехала на Гаити, но тогда он был моей последней надеждой. И тут я встретила Норберто Гонсалеса. Он занимал один из руководящих постов в армии повстанцев. Помню, на улице был страшный ливень, был вечер, я совсем замёрзла и промокла. А он подошёл и спросил: «Девушка, что вы тут делаете? Где ваш дом?» Ему было тридцать. Его лицо мне казалось благородным. Ещё бы, ведь он защищал свою родину!» - «У меня нет дома, - ответила я ему. – Моих родителей убили американские солдаты.» - «Тогда пошли со мной. Я Норберто Гонсалес из армии повстанцев. Мы там все такие, и мы хотим доказать, что американцы не имеют права вмешиваться в наши дела, и что народ Доминиканской Республики – тоже нация!» Ублюдок! Если бы он сейчас мне встретился, я бы размозжила ему башку со словами: «Да здравствует Доминиканская Республика!»
Тогда я пошла с ним, мы долго шли до лагеря повстанцев, и, когда мы добрались до него, уже светало. Меня там накормили, переодели, и я спокойно осталась. Через день я пошла на свидание с Фрэнком, у нас было своё место. Я рассказала ему про Гонсалеса, и, знаешь, он меня понял, понял, что так мне будет лучше. А когда мы расставались, он спросил: «Надеюсь, между нами ничего не изменится? Ведь я люблю тебя!» - «Конечно, нет, - ответила я. – Какая разница, за кого ты и за кого я? Так требует наш долг, но когда всё это закончится, мы будем вместе!» Я ведь действительно так думала, я его любила, и этим всё было сказано. Я верила в счастливое будущее! Может быть, я была наивной, но как же мне  снова хочется поверить в это!
Потом я вернулась в лагерь, все стали допытываться, где я была. Я придумала какую-то отговорку, но вечером пришёл Гонсалес. Кто-то ему доложил, и он, конечно, не поверил мне. Как сейчас помню: он завёл меня в комнату, посадил за стол, сел напротив и спросил: «Сандра, я ведь тебе помог, мы – твоя семья и желаем тебе только добра. Почему же ты не скажешь правду, где ты сегодня была несколько часов?» - «Но я сказала правду»,  - попыталась выкрутиться я. Но этот ублюдок был слишком умён и хитёр, и он продолжал: «И я, и ты знаем, что ты говоришь неправду. Почему? Разве я тебе враг? Ответь!» - «Нет, - ответила я. – «Так в чём же дело?» - Хорошо, -  вымолвила я, - я ходила к своему любимому». - «Правда? – Обрадовался этот сукин сын. – Ну, так зови его сюда, и мы вместе победим американцев». Тут я поняла, что уже не выкручусь. «Наверно, они меня сейчас выставят», - подумала я, но мне было всё равно. Фрэнк был для меня важнее. – «Но он сам американец, он американский солдат», - ответила я и увидела удивлённые и одновременно испуганные глаза Гонсалеса: «Как?! Ты крутишь шашни с американским солдатом?! – «Ну и что? – Попыталась возразить я . – Дело не в том, кто он, главное, что он хороший человек!» - «Хороший человек? Да американцы убили твоих родителей, они припёрлись на твою родину, и ты говоришь о хороших людях!?» - «Но Фрэнк не убивал моих родителей! Он не смог бы сделать такого!» - «И ты веришь этому американскому выродку?!» - Заорал Гонсалес. – « Каждый день он воюет с твоими согражданами, он убивает тех, кто жил рядом с тобой. Будь он на месте тех солдат, что убили твоих родителей, он поступил бы так же! Как знать, может, сейчас он убивает чьих-то родных!»
Я не могла больше его слушать и выбежала вся в слезах. Меня успокоили, а потом Гонсалес сказал мне: «Ты опозорила не только свою родину, ты опозорила саму себя. Посмотри вокруг: что ты видишь? Все эти люди умирают и страдают по вине американцев и ОАГ.  Ты понимаешь, что ты не права и так поступать нельзя? Что ты предаёшь свою страну?»
Я согласилась. «Тогда у тебя есть шанс исправить свою ошибку, - ответил Гоналес. – Мы понимаем, что каждый может ошибиться, но каждый может и исправиться. Ты должна убить этого ублюдка!» Я была в шоке и прокричала: «Нет!» А он стал забивать мою головку всякой патриотической ерундой: «Вспомни своих родителей! – говорил он. – Ведь их убили американцы, и твой поступил бы так же!» И всё в таком духе. И знаешь, я поверила ему! Я вспомнила своих родителей, вспомнила тех зверей, которые застрелили их, и истеричный крик отца перед смертью: «Беги, Сандра!» Я твёрдо решила, что Гонсалес прав, и что Фрэнк – такой же, как все американцы.  Но это было глупо. Ведь как бы себя ни убеждала, как бы ни представляла его убийцей и ни слушала Гонсалеса, я всё равно любила Фрэнка!
Суансес прервала свой рассказ, сглотнула слюну и посмотрела на Детрюэль. Увидев, что её собеседница замолчала, она спросила:
- А что было дальше?
- А дальше мне было плохо. Никогда мне не было так плохо, как в те несколько дней. Я ждала свидания с Фрэнком и мучилась одним и тем же вопросом: «Неужели я должна сделать это?» Я собиралась идти к нему, меня ещё раз обработали, чтобы я вдруг не передумала,  Гонсалес дал мне пистолет и сказал: « Убей его и возвращайся. Мы с тобой и мы ждём тебя. Помни своих родителей и всех людей, что умерли от рук этих мерзавцев!» Он показал мне, как стрелять из пистолета, я положила оружие в карман и пошла к Фрэнку. Помню, как он обрадовался, увидев меня, а потом сказал: «Каждый день я боюсь, что тебя убьют, каждый день я мучаюсь в ожиданиях и боюсь, что никогда не узнаю, какая ты есть». Я посмотрела на него и поняла, что он имеет в виду. Мы зашли в какой-то брошенный дом, и я понимала, что это моё прощание с Фрэнком, человеком, которого я любила. Когда я раздевалась, у меня из кармана выпал пистолет, но я сказала, что это для самообороны, и он поверил мне. А как же иначе? Ведь он и подумать не мог, что у меня в голове. Когда первые лучи солнца стали проникать в комнату, я проснулась. Был полумрак.
«Это нужно сделать сейчас», - промелькнула мысль. Я встала, быстро оделась, и только достала пистолет, глаза Фрэнка открылись. По моему телу пробежали мурашки, а он улыбнулся и спросил: «Ты уже уходишь?» - «Да», - ответила я. Наверно, ничего бы не получилось, но Фрэнки встал, взял меня за плечи и стал целовать. А я незаметно достала из кармана пистолет и, обнимая Фрэнка, поднесла оружие к его затылку. Именно этот момент столько лет не даёт мне спать. Забыть это чувство невозможно, особенно когда переживаешь его снова и снова… А потом я закрыла глаза и выстрелила. Я почувствовала, как  его тёплая кровь заструилась по моей руке, а когда открыла глаза, то увидела, что его глаза не закрыты. Они смотрели пусто, но даже тогда они были добрые. Тело его обмякло, я уже не могла держать его, и он упал на пол. А я убежала. Когда Гонсалес узнал об этом, то начал говорить мне красивые слова, что я молодец, что я – истинная патриотка… Да чтоб он сдох со своим патриотизмом! Я убила единственного человека, которого любила! Я сделала это сама! Я ненавижу себя за это.
- Успокойся, Сандра, - вмешалась Детрюэль. – Всё не так плохо. Если ты раскаиваешься, значит, не всё для тебя потеряно.
- Не всё потеряно?! – Закричала Суансес. – Да ты посмотри на эти руки! Они в крови! В крови невинных людей! В крови любимого человека! Можно винить кого угодно: Гонсалеса, Доминиканскую Республику, но это сделала я! Я убила его! – Истерично выдавила Суансес и захлебнулась в слезах. Она уже не могла ничего сказать, только безутешно и горько рыдала. Она не плакала двенадцать с половиной лет, с тех пор, как убила Фрэнка Даррета. Тогда, слушая утешения Норберто Гонсалеса, она так же рыдала, но с тех пор она больше не плакала. И вот, прошлое вернулось. Нарыв, гниющий в душе Суансес столько лет, наконец, прорвало.
Детрюэль ничего не оставалось делать, как сесть рядом и обнять Сандру.

6
Пока Сандра Суансес пережидала свою болезнь, вызванную ранением в плечо, лейтенант Фернандо Паррагес со своими людьми искали её, дабы не оставить в живых ни одного свидетеля своего преступления. Он посещал все деревни, что попадались ему на пути, расспрашивал местное население, но всё безуспешно. Шли дни, сержанты Зокер и Эстай стали выражать нетерпение и беспокойство, боясь наткнуться на партизан.  Всё это очень утомляло и заставляло Паррагеса нервничать, и он начал задумываться о том, чтобы прекратить поиски. На девятый день он наткнулся на очередную деревню. Именно в этой деревне жил бывший управляющий хозяйством Детрюэлей Эмиль Мбома.  Он не знал про Суансес, но ему вообще не хотелось говорить про свою бывшую хозяйку, однако раздражённые и обозлённые бесконечными поисками Зокер, Эстай и Джемерсон грозились поубивать полдеревни, если им не скажут, где Суансес. Паррагес не видел в этом смысла, ведь жители и вправду не могли знать, где она, но останавливать своих подчинённых не стал. «Пусть они лучше выместят зло на них, чем на мне», - рассуждал он. Лейтенант подошёл к Зокеру и сказал лишь одно:
- Сержант, они действительно могут не знать, где Суансес, но если вам кажется иначе, допросите их.
После этих слов Паррагес, не дожидаясь ответа, повернулся и поспешил уйти.
- Эти заирские ублюдки мне всё скажут! – Заорал Зокер в ответ. – Я заставлю их! Никто ещё не выстоял перед сержантом Зокером!
Паррагес не обернулся и ничего не ответил, лишь только нахмурил брови: если Зокер так говорил, это не предвещало ничего хорошего. И мысли лейтенанта подтвердились. В следующие пять минут сержант выставил перед собой первых десять жителей деревни, в основном женщин и детей, после чего сказал по-французски:
- Если через тридцать секунд никто из вас не вспомнит или не поможет нам найти белую стриженную женщину по имени Сандра Суансес, все эти люди будут убиты!
Раздались крики, причитания, все стали что-то говорить. И чем быстрее истекало время, отведённое Зокером, тем тише становилось. Когда сержант вскинул винтовку и посмотрел на оцепеневших от ужаса заирцев, настала мёртвая тишина.
- Время истекло, - прохрипел сержант и, посмотрев в испуганные глаза жителей, нажал на курок. Раздались крики, кто-то кинулся на Зокера, но смельчака застрелил Эстай. Выставленные в строй стали разбегаться. Стрельбу остановил Мбома:
- Стойте! – Закричал он. – Стойте! Я могу сказать, где можно найти белую женщину!
Зокер прекратил стрельбу и показал жестом, чтобы Мбома подошёл к нему.
- Ты знал? – Коротко спросил сержант.
- Нет, но Суарсес, которую вы ищите…
- Суансес, придурок, - перебил его Зокер.
- Суансес, которую вы ищите, - продолжал Мбома, - может находиться у моей бывшей хозяйки Глории Детрюэль. Она бывший фермер, её дом находится один в гуще джунглей. Эта женщина может быть там.
- Надеюсь, ты не врёшь? – спросил сержант.
- Нет, - ответил негр. – Детрюэль знаю не только я, спросите ещё кого-нибудь.
- Хорошо, - произнёс Зокер – Тогда ты пойдёшь с нами,  и если мы её не найдём, ты будешь молить меня о смерти, ты понял, тупая скотина?
- Понял, - выдавил Мбома, сжав губы от злости и еле сдерживаясь, чтобы не кинуться на Зокера.
- Все свободны! – Крикнул сержант жителям.
Мбома начал уходить.
- Эй! Ты куда? – Окликнул его Зокер.
- Мне нужно взять кое-какие вещи, - ответил заирец.
Паррагес встретил новость о Детрюэль с радостью. Расспросив Эмиля о месте нахождения фермы, он подумал, что Суансес вполне может быть там. Хотя его мучали сомнения, и глядя на реакцию остальных, он понимал, что если её там не будет, поиски следует прекратить. Поэтому на первом же привале он решил сообщить, что ферма Детрюэль – последний пункт в поисках Суансес, но говорить неожтданно начал Мбома:
- Пришло время сказать, что ни я, ни кто-либо другой до Детрюэль не дойдёт. – Сказал он и вытащил из-за спины руку, в которой лежала противопехотная граната. Чека была выдернута, и разожми Мбома пальцы – она непременно  взорвётся.
Слова заирца понял только Зокер, но переводить было уже не нужно: всем и так было всё ясно. Мбома продолжал:
- Пришло время платить, наёмные собаки! Эй, ты, понял, тупая скотина?! – Обратился он к Зокеру. – Мы – свободный народ, мы – великий народ, и пошли вы все к такой-то матери! Французские марионетки!
Зокер понял, что сейчас Мбома разожмёт пальцы, и взрывное устройство сработает, но он понимал и другое: после этого у них будет ещё несколько секунд. Не раздумывая больше, сержант вскинул винтовку, выстелил заирцу в лоб, и граната выкатилась из его рук.
- Кидай её! – Заорал Зокер Эстаю, который находился к ней ближе всех. Эстай, спотевший от ужаса, схватил валявшуюся в ногах гранату и закинул её подальше в джунгли. Крик Зокера будто вывел его из оцепенения, и теперь уже Эстай заорал: «Ложись!» - и упал на землю. Все попадали следом за ним. Тут же раздался взрыв, куски дерева, ветки, листья, земля полетели на Паррагеса и его людей. Когда всё стихло, первым очнулся Зокер:
- Все живые?
- Не знаю, я, вроде бы, да… - Проговорил Эстай.
- Заирский ублюдок! – Выругался Джемерсон.
- Господи! Я думал, уже – всё… - Прохрипел Гойкочеа.
- Кажется, я ранен, простонал Паррагес, - в правую руку: у меня из неё осколок торчит.
- Вонючий негр, - прохрипел Эстай, вставая.
- Что ты имеешь против негров? – Запротестовал чёрный Джемерсон.
- Ничего, но если бы твои кишки сейчас висели на деревьях, тебе бы он тоже не понравился.
- Отставить разговоры, - отрубил Паррагес. – Кто лучше всех разбирается в медицине? Ты, Гойкочеа?
- Я не знаю, сеньор лейтенант, если только рана несерьёзная.
- А она и есть несерьёзная, - ответил Паррагес. – Вырвите, наконец, этот чёртов осколок и перевяжите мне руку.
- А что мы будем делать без этого вонючего заирца? Как мы найдём эту Детрюэль? – Спросил Эстай.
- Я примерно знаю, где она, он мне рассказывал, - ответил лейтенант.
- Он мог наврать, - высказался Зокер, - он заранее взял гранату.
- Мог и наврать, но всё равно пойдём и проверим, - настаивал лейтенант.
- Может, хватит искать призрак? – Спросил Зокер – Суансес, наверно, уже в живых нет, валяется где-нибудь дохлая, а мы её как придурки ищем.
- Я согласен, сержант Зокер, - сказал Паррагес. – Поэтому ферма Детрюэль – это последний пункт наших поисков. Если мы её там не найдём – поиски прекращаются, мы уходим из страны и расстаёмся.
- Уходим из страны? – Переспросил Гойкочеа, про котороего лейтенант совсем забыл. – Зачем?
Все замерли.
- Я решил, что французский Иностранный легион не заплатит нам: мы не выполнили задачу, поэтому нам лучше перейти границу и исчезнуть. Это не повредит нашей репутации, - выкручивался Паррагес.
- А Суансес? Мы должны сообщить, что она сдала отряд? – Снова задал вопрос Гойкочеа.
- Если мы не найдём Суансес, доказать это будет тяжело. – Ответил лейтенант, снова выкрутившись.
- Но это неправильно! – Возмутился солдат. – Она должна  заплатить!
- Таковы реалии жизни, рядовой Гойкочеа, - назидательно произнёс лейтенант.
Весь вид Гойкочеа показывал, что он в шоке. Казалось, ещё немного, и он заплачет от обиды.
- Как же так!? – Сокрушался он. – Как же так?
- Нам нужно идти, а тебе, Гойкочеа, перевязать лейтенанту руку, - прохрипел Зокер.
- Я знаю, - упавшим голосом ответил рядовой, - я знаю… Если мы найдём Суансес на этой ферме, живой она у меня не уйдёт, даже если я сам сложу там свою жизнь!
Перевязав руку Паррагеса, отряд продолжил свой путь. Дорога была тяжёлой, и к вечеру стало ясно, что до нужного места дойти удастся только завтра. Лейтенант дал команду разбить лагерь. Перед сном Паррагесу пришла в голову одна идея. Она заключалась в способе избавиться от слишком принципиального и нервного Гойкочеа. «Если завтра мы найдём ферму, - думал он, - то первым на разведку нужно отправить Гойкочеа. Да он и сам вызовется, и  если на ферме Суансес – то ему долго не жить». После этого лейтенант решил, что потом следует дружно брать ферму, и Суансес капитулирует.

7
Рассвело. Суансес проснулась рано. Наступил десятый день с момента её ранения. Она чувствовала себя великолепно, силы вернулись к ней, рука почти зажила, и только при сильных нагрузках возникала боль. Мазь, которую применяла Детрюэль, и вправду делала своё дело.
Суансес слушала пение птиц. Слова, которые сказал ей во сне Рамос: «Останься здесь!» имели очень большой смысл. Сандра осталась и не жалела об этом.  Она выздоровела и физически, и морально. После её рассказа о  прошлом с души будто упал камень. У хозяйки дома она нашла понимание, которого у неё никогда не было. Сандра чувствовала, что Глория нужна ей, и чувствовала, что она тоже нужна Детрюэль. Прошлое объединило их. Суансес было очень жаль уходить отсюда, но она помнила: её последний долг перед убитыми товарищами – доложить полковнику Эрюлену о предательстве Паррагеса, и может он и все, кто был с ним, ответят за свой поступок.
Потом Сандра встала и вышла на крыльцо. Детрюэль ещё спала. Ферму окружали заросшие травой поля, которые были окаймлены деревьями. Именно эти деревья привлекли внимание Суансес. Огромные, старые они казались ей вечными. Их могучие кроны сплелись между собой, величественно шумя. Они как будто говорили ей: «Мы росли здесь до Детрюэль, до войны, до тебя, и будем расти здесь после. Как мелочны люди: они воюют, что-то делят, добиваются власти или свободы, забывая о вечном, о том, что было до них и что будет после них. «Что будет со мной?» - Задалась вопросом Суансес. – «Что будет с Детрюэль? Завтра я уйду отсюда, но где гарантии, что я вернусь сюда? А, может, пойти вместе с Глорией? Может, больше не расставаться с ней? Ведь теперь ближе неё у меня никого нет. Но захочет ли она пойти? И всё это останется эпизодом. Послезавтра я буду далеко отсюда и буду только вспоминать об этом доме, об этих деревьях и о Глории Детрюэль – самом удивительном человеке в моей жизни!» Суансес вздохнула.
- Сандра! – Раздался голос Детрюэль, и на крыльце появилась хозяйка. – Боже мой, что ты делаешь здесь в такую рань? Честно сказать, я подумала, что ты уже ушла…
- Я уйду завтра, и ты же знаешь, я не могу уйти, не попрощавшись с тобой.
- Ладно, пошли завтракать.
Тем временем Паррагес и его люди были уже в пути. Они вышли к речке.
- Тот заирец говорил, что ферма возле речки. Значит, она где-то здесь… - вымолвил Зокер.
- Нет, эта не та речка, - возразил Паррагес.
- Почему?
- Потому, что мы не вышли на дорогу. Помнишь, он сказал, что речка находится за дорогой, и к реке нельзя попасть, не пройдя мимо неё, - пояснил лейтенант.
- Эй! – Раздался крик Эстая, который отошёл дальше метров на тридцать. – Здесь дорога!
- Вот мы и пришли, - сказал Паррагес. – Это наш последний шанс.
Выйдя на дорогу, они пошли к ферме, и где-то через час увидели её. Они вошли в заросли, где и начали обсуждать план действий.
- Нужно пойти и выяснить, там ли Суансес. Есть желающие? – Спросил Паррагес, надеясь, что Гойкочеа сразу же вызовется. Однако наступило молчание. Только Джемерсон неожиданно ответил:
- Я пойду.
Паррагес вопросительно взглянул на Гойкочеа. Было видно, что у единственного из людей лейтенанта, кто думал, что Суансес сдала отряд, ненависти к этой женщине поубавилось. И объяснялось это просто: Гойкочеа прекрасно понимал, что Суансес была одним из лучших солдат в отряде, и просто боялся её, как боятся слона или льва при всём желании его убить. И Гойкочеа ничего не ответил, только тупо упёрся глазами в землю.
- Одного Джемерсона отпускать опасно, - сказал лейтенант. – Гойкочеа пойдёт с ним.
- Хорошо, сеньор лейтенант, - ответил Хулен Гойкочеа, испепеляюще посмотрев на командира.
- Вам нужно лишь узнать, там она или нет, и никаких попыток обезвредить её не предпринимайте.
- Так точно, - ответил Джемерсон.
- Джемерсона назначаю главным, - закончил Паррагес.
Оба солдата вылезли из зарослей и ползком или пригнувшись, стали пробираться к ферме в высокой траве, которая местами была больше метра. Первым шёл Джемерсон. Неожиданно он спугнул стаю мелких птиц, которые с криком вылетели из травы.
Суансес в это время лежала на кровати, которая стояла возле окна. Слишком велики были её опыт и выработанная годами бдительность, чтобы она не заметила крика птичьей стаи. Она поднялась и посмотрела в окно. Джемерсон и Гойкочеа в это время замерли и, прижавшись к земле, не шевелились. До двора им осталось ещё метров тридцать.
- Глория! – Позвала Суансес. – Кажется, у нас проблемы, хотя, я не уверена: может, это зверь.
- В чём дело? – Спросила Детрюэль, выйдя из другой комнаты.
- Кто-то спугнул птиц.
- Ну и что? Это мог быть кто угодно.
- Я знаю. Но в жизни человек не имеет права на ошибку. Жизнь у него одна, и, если он её потеряет, другую ему никто не даст.  Так что, лучше проверить.
- Что ты хочешь делать?
- Так, дай мне нож, я возьму свой автомат и вылезу в окно с другой стороны. Ты залазь на крышу и не слазь оттуда, даже если кто-то ворвётся в твой дом. Если я не вернусь, пережди там все опасности.
- Может, не стоит поднимать столько шума из-за птиц? Это всё-таки джунгли.
- Может, это ложная тревога. Я никого не видела, но обещай, что ты сделаешь всё так, как я сказала.
- Ты права. Ошибки в жизни недопустимы. Можешь быть уверена, я сделаю всё, как ты сказала.
- Всё будет хорошо. Скорее всего, это и есть ложная тревога. Ну, всё, я пошла.
Джемерсон боялся, что птицы привлекли чьё-то внимание.
- Гойкочеа, - сказал он, - дальше я поползу один. Как только я доберусь до двора, подам тебе сигнал совой, ты знаешь, как я это делаю. Если что – выручай.
- Почему ты дальше пойдёшь один? – спросил его напарник.
- Я заметил: ты как ползёшь – трава колышется, как от слона. Так нас могут заметить. К тому же, ты забыл, кто такая Суансес?  Никто из нас не обладал такой бдительностью! Она же опасность задницей чует! А так я буду уже около фермы и смогу тебя прикрыть. Ты всё понял?
- Всё, -  коротко ответил Гойкочеа.
- Ну, вот и отлично. Лежи и жди позывных.
Джемерсон пополз дальше, а его напарник остался лежать в зарослях, уткнувшись лицом в траву. Ему постоянно казалось, что Суансес появится перед ним и застрелит.
Джемерсон же сделал небольшую петлю и пополз к дому со стороны, где нет окон. Выйдя из травы, он быстро подбежал к стене. Теперь нужно было, нагнувшись, обойти весь дом и подойти к двери. Но сначала нужно было подать сигнал Гойкочеа. Джемерсон крикнул совой, как обещал, и только теперь понял, что сделал ошибку: кричать и дожидаться напарника нужно было в траве, но тогда… как бы Гойкочеа нашёл его?
Обдумав это, Джемерсон начал путь к двери, чтобы подождать там Гойкочеа. «Если вдруг Суансес заметит его и побежит к двери, она наткнётся на меня», - рассуждал американец и пополз вдоль стенки. Вот он завернул за угол, приблизился к окну и почувствовал, как холодное лезвие ножа прикоснулось к его горлу, а чья-то рука крепко схватила за голову.
- Джемерсон, в Африке нет сов, - раздался тихий голос Суансес.
- Суансес, не убивай меня, тут у меня подмога, они тебя убьют. Слышала, я давал позывные? – Испуганно прошептал Джемерсон.
- Осторожно положи винтовку, - приказала Суансес. – Отлично, теперь возьми двумя пальцами штык-нож и тоже осторожно положи.
- Суасес, если хочешь, возьми мой бриллиант!
- Неплохо. Где он?
- В мешочке, на шее.
- Хорошо. А теперь рассказывай, где остальные, кому ты подавал сигнал и что он означает. И ещё: отрывай свою задницу, мы перейдём вон за те бочки перед изгородью. И без фокусов.
Джемерсон и Суансес чуть-чуть привстали и медленно засеменили к бочкам. Там они сели на корточки.
- Ну, что, продолжим наш разговор? – Спросила Суансес. – Быстро всё рассказывай. Скажешь правду – отпущу, обещаю.
- Если бы я тебя не знал, то послал бы к такой-то матери, но я знаю, что значит твоё слово. Ты его никогда не нарушала, так что я всё скажу.
- Надеюсь, ты скажешь правду, а то ты знаешь, я – доминиканка и терпеть не могу американцев. А теперь быстро, не раздумывая, отвечай на вопросы. Где остальные?
- В зарослях у дороги, слева.
- Сколько их?
- Четверо: Паррагес, Эстай, Зокер и Вега.
- Кто-нибудь остался в живых в лагере?
- Нет, - соврал Джемерсон.
- Кому ты подавал сигнал?
- Остальным.
- Они бы не услышали его.
- Сигнал должен быть двойным: у стенки я должен был помахать винтовкой, - снова соврал Джемерсон, надеясь на Гойкочеа.
-Ты врёшь! – Суансес ещё плотнее прижала лезвие к горлу Джемерсона.
- Нет! – Простонал он, в любую секунду ожидая смерти.
- Говори правду, сволочь!
- Гойкочеа живой! – Завопил Джемерсон.
- Как это?!
- Он единственный в лагере остался в живых. Паррагес сказал ему, что это ты сдала остальных. Он поверил ему. И теперь он ползёт сюда. Я ему давал сигнал, я не вру!!!
- Хорошо, я тебе верю. Хотел меня обвести?!
- Нет, не убивай меня! – Взмолился чёрный американец. – Я сказал тебе правду! Возьми мой алмаз!
- Хорошо, - ответила Суансес. Она нащупала свободной рукой на шее противника верёвочку, которую перерезала одной рукой. Затем потянула её и, вытянув мешочек, сжала его в ладони.
После чего сказала Джемерсону:
- Видишь траву за оградой? До нё метров шестьдесят. Ты можешь добежать  до неё и спрятаться. У тебя будет десять секунд. Успеешь – тебе повезло, а если нет – я тебя пристрелю. Ты понял?
- Это нечестно!
- Всё честно. Надо было сразу говорить правду. На счёт «три» я отхожу, а ты беги. Один, два, три!
Суансес сделала два шага назад, а Джемерсон что есть мочи помчался к траве.
-1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, - протараторила Суансес где-то за две секунды и кинула в спину американца нож. Но солдат уже отбежал на достаточно большое расстояние, и нож попал ему в спину не лезвием, а рукояткой, больно ударив. Поняв, что его обманули, Джемерсон пропустил ещё быстрее. Суансес выругалась:
- Проклятье! Это тебе за Рамоса! – Она стянула с плеча автомат и выстрелила. Джемерсона свалило как подкошенного, но совершенно неожиданно, у самой изгороди, метрах в пятнадцати от Суансес, из травы выскочил Гойкочеа и нацелил на неё винтовку. Гойкочеа стоял между Суансес и воротами, из которых выбежал Джемерсон.
Суансес стояла, почти выпрямившись, и, увидев Гойкочеа, тут же наставила на него автомат. Они на секунду замерли, держа друг друга под прицелом, и этой секунды вполне могло хватить, чтобы Суансес убила своего противника выстрелом в голову, не дав ему даже опомниться, но ей не хотелось его убивать: ведь он же не сдавал отряд.
- Брось винтовку, Гойкочеа! – Закричала Сандра. – Я знаю, что ты думаешь, но я не сдавала отряд, это сделали Паррагес и все остальные, кто был с ним!
- Этот номер у тебя не пройдёт! – Прокричал в ответ Гойкочеа, неровно дыша.
- Они навешали тебе лапшу на уши! – Продолжала Суансес. – Их же тогда не было в лагере, а я случайно узнала, что они продали нас за сраные алмазы. Вот почему они хотят убить меня: я единственный свидетель!
- Ты врёшь! Ты тогда вдруг вызвалась с Гомесом проверять ямы, никто не любил их смотреть! – Заорал Гойкочеа в ответ, и руки его затряслись.
- Ну кто-то же должен был это делать?!
- Да пошла ты! – Выкрикнул Гойкочеа, и Суансес, почувствовав, что он будет стрелять, выстрелила первой.
Пуля попала Гойкочеа прямо в лоб. Уже падая, он выпустил из трясущихся рук винтовку и свалился в траву. Суансес тут же нагнулась и подползла к Гойкочеа. Его глаза были раскрыты и безжизненно смотрели вверх.
- Прости, малыш, - промолвила Суансес и закрыла его глаза.
Очень скоро она была в доме.
- Глория! – Прокричала Сандра. – Нам нужно уходить, у нас мало времени!
- Я слышала два выстрела. Это они? – Спросила Детрюэль, слезая с чердака.
- Да, двое уже убиты, осталось четверо. Они сидят в зарослях у дороги. У нас совсем нет времени. Бери свой «Браунинг» и уходим.
- А остальное?
- Ты потеряла слишком много, чтобы теперь сожалеть о доме и вещах.
- Хорошо, но кое-что я всё же возьму, - ответила Детрюэль и вытащила из рамки ту самую фотографию.
Женщины вылезли через окно с противоположной дороге стороны. Они залегли в траве метрах в двадцати от дома.
- Ползи в лес к тому дереву, - сказала Сандра подруге, - я подойду попозже.
Детрюэль ничего не ответила и поползла в указанное место, а Суансес стала наблюдать за домом. Где-то через минуту она услышала, что совсем близко, метрах в четырёх-пяти, в траве кто-то ползёт. «Неужели это Глория возвращается?» - подумала Сандра. И тут её осенило: наверняка это был кто-то из людей Паррагеса. Суансес развернула автомат в сторону шума. Тот, кто полз в траве, приближался. Наконец, она разглядела каску. Суансес припала к земле, держа автомат наготове. Послышался чей-то голос. Его владелец приближался всё ближе. Теперь он был всего в каких-то двух метрах. Наконец, Суансес узнала этот голос: он принадлежал Эстаю. На несколько секунд Эстай остановился; Суансес замерла, даже не дыша. Он ещё что-то пробормотал и пополз в сторону дома. Суансес могла напасть сзади, но ей не хотелось рисковать: всё-таки Эстай был хорошим солдатом. Поэтому она подняла автомат и выстрелила ему в затылок. Подобравшись к телу и убедившись, что Эстай мёртв, Суансес поспешила к Детрюэль.
В это время Паррагес и Зокер ворвались в дом. Выстрел обнадёжил их, что либо Эстай, либо Вега убили  Суансес, но всё равно были крайне бдительны. Они врывались из одной комнаты в другую, но нигде никого не было.
- Ищи вход на чердак! – Прокричал Паррагес
Они метались по дому. Неожиданно на пороге появился Вега.
- Её тут нет, - сказал он. – Она убила Эстая.
- Вонючая сучка! – Заорал Паррагес. – Она что, всех нас собирается перебить?! Мы должны догнать её! Она не могла далеко уйти!

8
- Куда мы идём? – Спросила Детрюэль Суансес.
- Мы сделаем петлю, чтобы Паррагесу было тяжелей найти нас, а потом отправимся к Эрюлену, - ответила Сандра.
- Не думала, что покину свой дом вот так…
- Я же говорила, что принесу тебе одни неприятности. И вот, я их принесла… Мне давно следовало уйти. – Вымолвила Суансес и неожиданно остановилась: - Прости меня, - произнесла она, повернувшись к Детрюэль.
- Может, ты и права, но что бы со мной случилось, не будь тебя здесь? Паррагес всё равно бы пришёл ко мне. И никто бы не услышал крика птиц, никто бы не спас меня. Ты, Сандра, проклинаешь всех, кто сделал тебя такой, но именно такая ты сильна, именно такая ты можешь противостоять всему. Даже в самом плохом нужно видеть хорошее.
На глазах Суансес выступили слёзы. Она молча подошла и обняла свою подругу.
- Если бы ты знала, Глория, как мне хочется быть слабой, беззащитной женщиной… - прошептала она.
Но у Суансес не было и намёка на беззащитность. Даже в этот трогательный момент она краем уха уловила, что кто-то идёт по джунглям.
- Они идут, - прошептала Суансес на ухо Детрюэль. – Бежим.
- Я ничего не слышу, - так же шёпотом ответила её спутница.
Суансес ещё раз прислушалась: совсем рядом слышались голоса. Ничего не говоря, Суансес схватила Детрюэль за руку и ринулась бежать.
- Они совсем рядом! – Встревожено шептала Сандра. – Боже мой, как они нашли нас?!
Женщины добежали до ручья, возле которого Суансес остановилась.
- Глория, - сказала она. – Им нужна я, а не ты. Проходи через русло ручья, иди в ту сторону, только сильно не мути воду на дне. И не возражай, нет времени на разговоры. Я не хочу, чтобы венцом всех твоих неприятностей из-за меня стала твоя смерть. Пройди несколько метров, потом выходи на противоположный берег, а я пойду по берегу, чтобы было видно следы в другую сторону. Ну, пока! Ещё свидимся!
И пути Детрюэль и Суансес разошлись так же неожиданно, как сошлись. Первая пошла по указанному подругой пути, лишь прошептав: «Прощай, Сандра! Дай Бог тебе дойти до полковника!»; а вторая побежала по берегу, принимая весь удар на себя. «Это справедливо», - думала Суансес.
Паррагес, Зокер и Вега остановились у того же ручья несколько минут спустя. Суансес постаралась, чтобы всё вело их к ней, но…
- Их бежало двое, - констатировал Зокер. – Это очевидно: Суансес не могла оставить за собой столько следов. Сломанные ветки, подстилку будто пропахали… А тут только один след.
- Это старый приём, - усмехнулся Паррагес. – Суансес тянет нас на себя, спасая Детрюэль. Что там за такая Детрюэль, что Суансес из-за неё рискует? Я думаю, мы поступим по-другому: мы пойдём не за Суансес, а за Детрюэль, и возьмём её в заложники. Суансес ничего не останется, как сложить оружие. Вот и всё! А у меня нет желания подставлять голову под пули одного из лучших солдат в отряде.
- У меня тоже, - вставил Вега.
- Вы испугались, - усмехнулся Зокер.
- Это рационально, - ответил лейтенант. – Если хотите, сержант Зокер, идите по следам Суансес. Так будет даже лучше. Я буду уважать вас ещё больше, если вы убьёте её.
- Ха! – Снова усмехнулся сержант. – Я убивал и не таких!
- Договорились, - заключил Паррагес и вместе с Вегой пошёл в ту же сторону, что и Детрюэль. Зокер пошёл в другую.
- Нам нужно взять Детрюэль живой, - Сказал Паррагес Веге.
- У неё, наверно, оружие, - ответил тот.
- Ну и что? Ты что, не в состоянии справиться с фермершей?
- Хорошо. Только вы тоже будете в этом участвовать.
Они быстро нагнали Глорию Детрюэль, и вскоре увидели её белую футболку, мелькающую между деревьев.
- Стойте! – Закричал ей вслед Вега. – Мы не причиним вам вреда!
Детрюэль поняла, что её преследуют. Тогда она развернулась и начала стрелять из своего «Браунинга». Однако, Паррагес и Вега держались метрах в двадцати, а попасть в цель на таком расстоянии из пистолета даже для опытного стрелка довольно сложно. Вега для устрашения стрелял в воздух, а Детрюэль – в своих преследователей. Паррагес и его спутник ждали, когда у Детрюэль кончатся патроны. Понимала это и преследуемая. Ей пришлось приложить много усилий, чтобы хоть как-то оторваться от Паррагеса и Веги. Решив, что она уже выпала из поля зрения преследователей, Детрюэль выбежала на небольшую опушку. Пробежав её, она спряталась за деревом. Вскоре на опушке появился и Вега: он был явно озадачен.
Поискав глазами Детрюэль, Вега тоже перешёл через опушку и остановился у другого дерева. Это дерево находилось на одной линии с тем, за которым пряталась испанка. Расстояние между этими деревьями было около двенадцати метров.
Немного подумав, Детрюэль решила, что Вега скроется в кустах, и лучшего момента для атаки, чем теперь, ей не представится. Взяв пистолет в обе руки, Детрюэль выскочила из-за дерева и выстрелила в Вегу четыре раза подряд. Одна из пуль попала солдату в живот. Вега застонал, схватился левой рукой за рану (в правой у него была винтовка), немного согнулся и, убрав ладонь с живота и увидев на ней кровь, простонал:
- Ах ты, сучка! – и, схватив винтовку, поднёс её к плечу, чтобы выстрелить.
Они выстрелили почти одновременно. Даже звуки выстрелов слились воедино, но Детрюэль успела нажать на курок чуть-чуть быстрее, и удар пули заставил Вегу дрогнуть. Вместо груди его пуля попала Детрюэль в правый бок. Пуля же его соперницы попала ему в сердце, перебив аорту. Луис Вега упал на спину и захрипел, изо рта брызнула кровь, и через несколько секунд всё было кончено.
Детрюэль снова зашла за дерево и прислонилась к нему. Сильная боль пронзила правый бок, но, превозмогая эту боль, она вытащила магазин, чтобы посмотреть, сколько осталось патронов. Он был пуст, значит, остался единственный патрон в стволе. Раненной и практически без боеприпасов, ей предстояло противостоять другому преследователю: Паррагесу.
Собрав последние силы и борясь с болью, Детрюэль оторвалась от дерева и сделала несколько шагов. Её ноги заплетались, в глазах шли чёрные круги. Она не выдержала и упала на спину в высокую траву. В этом месте лужайка будто была создана для Детрюэль: этот участок уходил глубже в лес, в тени кустов и деревьев было прохладно, а заросли скрывали раненную.
Детрюэль приоткрыла глаза: ей немного полегчало, но голова всё равно кружилась, слабость окутала руки и ноги. Она снова закрыла глаза и отключилась на несколько секунд, но потом, преодолев шок, открыла их. Чувства понемногу возвращались к ней. В этот момент метрах в десяти появилась фигура человека. Это был Паррагес. Детрюэль сжала пистолет, который был в её правой руке, лежащей на груди. Трясущаяся рука стала медленно подниматься.
- Послушайте меня! – Крикнул Паррагес. – Мне нужны не вы, мне нужна Суансес. Сами подумайте, зачем мне вас убивать? Вы всего лишь фермерша! В вашем положении оказывать сопротивление бессмысленно. Давайте поможем друг другу. Я посмотрю вашу рану, я уверен, её можно вылечить, а вы скажете, куда пошла Суансес. Или вы договорились где-то встретиться?
Детрюэль с трудом наставила пистолет на Паррагеса. Её рука тряслась, мушка не могла остановиться в одном месте. Однако, промахнуться было нельзя, и Глория это отлично знала.
- Оставьте всё это, - снова заговорил Паррагес. – Вы всё равно не попадёте в меня. Я делаю вам предложение, которое устроит нас обоих. Ну, скажите, где Суансес, и я помогу вам!
Детрюэль собрала все силы и всё внимание, что оставались у неё. Она, как только могла, сосредоточилась на мушке пистолета, которая «танцевала» у неё перед глазами. Её правая рука напряглась до предела и замерла.
- Друзей не сдаём, - проговорила раненная испанка и нажала на спусковой крючок.
Её пуля попала Лейтенанту Паррагесу между глаз.
Пока Паррагес и Вега шли «лёгким» путём, пытаясь поймать Глорию Детрюэль, сержант из Никарагуа Хавьер Зокер пошёл по следам Сандры Суансес. Зокер чувствовал, что она где-то рядом.
- Суансес! – Прокричал он. – Может, выйдешь? Мы разберёмся без этих штучек цивилизации, а?! Я знаю, что ты здесь, и я всё равно найду тебя! Давай разберёмся один на один, ты и я!
Раздалась автоматная очередь, и несколько пуль просвистело над головой Зокера. Он упал на землю и крикнул: - Ты сволочь и скотина, Суансес!
Зокер оглянулся. Вокруг были только деревья, редкие кусты и блики солнца, пробивающиеся сквозь кроны. В этот момент вновь раздалась очередь. Несколько пуль попало в подстилку прямо перед лицом сержанта, а одна срикошетила от края каски. Зокер медленно отполз назад. Вновь раздалось несколько коротких очередей, пули потрепали кустарник, за которым прятался сержант. Ещё несколько пуль просвистело совсем рядом.
- Сука! – Завопил Зокер. – Ты просто боишься меня!
Зокер вновь отполз назад и спрятался за деревом. Ещё одна очередь прокатилась по лесу, и пули подняли подстилку в том месте, где несколько секунд назад был сержант. Зокер почувствовал, как пот выступил у него на лбу. Он снова пополз, прячась за каждое укрытие. И вновь автоматная очередь протарахтела по джунглям, и как можно ближе прижавшись к земле, Зокер слышал, как пули ломают ветки и свистят над его головой. Эта очередь была самой длинной и серьёзно потрепала кусты, за которыми хоронился сержант.
Уже до смерти напуганный, Зокер снова как можно быстрее пополз по африканским джунглям. Спрятавшись за мощным деревом, он сел на корточки, пытаясь понять: где же всё-таки эта Суансес? В этот момент раздался одиночный выстрел, где-то совсем недалеко от Зокера. Он почувствовал, как пуля каким-то чудом срикошетила от его каски. После этого с сержантом чуть не случился  инфаркт. На какое-то время он потерял концентрацию, приходя в себя. В это время за его спиной раздался щелчок. Он обернулся: сзади, совсем близко, стояла Суансес. Её единственный патрон срикошетил от каски Зокера, и теперь её автомат был пуст. Она знала об этом, и стреляла наверняка, но случай на этот раз её подвёл.
Зокер резко развернулся и наставил винтовку на свою соперницу. Ему оставалось только убить её. Он всё ещё отдышивался, а Суансес молча смотрела на него. Она поняла, что пришла её смерть.
- Не-ет! – Прошипел Зокер. – Нет! Я не боюсь, в отличие от тебя. – Он нервно засмеялся, отложил винтовку в сторону.  – Давай разберёмся один на один. Ты не заслуживаешь такой лёгкой смерти, тебя мало просто пристрелить! – Закончил сержант и снял каску.
Суансес бросила свой автомат, а Зокер достал штык-нож. Свой кухонный нож, который дала ей Детрюэль, Сандра  забыла на ферме, когда кидала в Джемерсона. У неё были только голые руки.
Зокер подбежал к Суансес и нанёс несколько режущих ударов. Однако, Суансес удалось увернуться от них. Сержант с ещё большей злостью кинулся на свою противницу. Но после очередной попытки нанести Суансес удар ножом, ей удалось выбить ногой оружие из рук Зокера. Но тут же последовал удар сержанта ногой в туловище, и Суансес еле устояла.
Зокер был тяжелее Суансес на килограммов пятнадцать, он не был недавно ранен, но главное: Зокер дрался лучше, чем доминиканка. Суансес всё это понимала и не хотела нападать первой, предпочитая выжидать удобный случай. И этот случай настал. Ударив Суансес ногой, Зокер попытался нанести удар рукой, но его соперница нагнулась и ударила рукой между ног. Сержант согнулся, однако не растерялся, кинувшись на соперницу и свалив её ударом головы в живот. Суансес быстро подскочила и замахнулась ногой, чтобы ударить сержанта в голову. Зокер всё ещё находился в согнутом положении, но блокировал удар рукой. Суансес нанесла ещё один, с ещё большей силой и злостью, но её соперник блокировал и этот, хотя и ценой двух сломанных пальцев на правой руке. Третий удар Суансес нанести не успела. Зокер разогнулся, его глаза горели от злости и ярости. Его соперница попыталась нанести удар ногой, но Зокер также ногой блокировал его, схватил Суансес левой рукой за сапог и откинул на землю. Она тут же встала.
В это время Зокер попытался сжать пальцы на правой руке. Два сломанных пальца пронзили его болью.  Это было последней каплей ярости сержанта. Издавая душераздирающий крик, больше похожий на звериный, нежели на человеческий, он кинулся на Суансес. Та сделала несколько шагов назад и, дождавшись Зокера, резко отскочила влево. Ударом ноги она свалила бегущего на полной скорости противника и схватила за голову. Зажав её и схватив одной рукой за шею, она сказала:
- Ты всегда был дерьмом, Зокер.
Следующим движением она  сломала Зокеру шею.
Суансес нашла Детрюэль примерно через час. Увидев свою подругу, лежащую на траве с окровавленным боком, и мёртвых Паррагеса и Вегу, она кинулась к Детрюэль.
- Что с тобой, Глория? – Встревожено спросила она, наклонившись над подругой.
- Я убила их, - тихо ответила Детрюэль.
- С Зокером тоже покончено, но что с тобой?!
- Я ранена, Сандра, разве ты не видишь?
- Боже мой! Ну почему они пошли за тобой, ведь им нужна была я?! Мой план не сработал! – Сокрушалась Сандра. -  Я чувствовала, что принесу тебе неприятности. И вот, я их принесла!
- Не вини себя, Сандра, это давно должно было случиться.
- Ты что, умирать собираешься?! Даже не думай! Я не переживу смерти двух друзей меньше, чем за месяц!
- Ты переживала и не такое… Мне уже не поможешь… Хорошо, что ты пришла, а то обидно было бы умирать, не попрощавшись…
- Глория!..
- Успокойся. Пуля попала в печень. Это конец. Лучше послушай меня. Ты ещё молодая, Сандра. Брось всё это. Заведи семью, роди детей. Ты ещё можешь их иметь, для тебя ещё ничего не кончено. Ты сделала много ошибок, но именно сейчас у тебя есть шанс всё исправить. Посмотри на меня: вокруг идёт война, но я не делила людей на своих и чужих, ты знаешь. От войн никуда не деться, но если каждый станет просто человеком, а не политиком или солдатом, если каждый поднимется выше войн, их просто не будет, и мир воцарится на Земле. А теперь прощай, Сандра, и пусть Господь благословит твой путь.  Не переживай… Моя жизнь была сплошной мукой…
- Но ты же умираешь!
- Так оно лучше…
Детрюэль замолчала. Она ещё немного полежала с открытыми глазами, а потом медленно  закрыла их, и умерла.
Суансес подняла голову. Всё вокруг было спокойно: не было ни стрельбы, ни криков; были только тишина и пение птиц. Всё было кончено. Но это не радовало Сандру Суансес. Её грудь пронзила боль – боль от потери самого близкого ей в последнее время человека: Глории Детрюэль. Это болела душа. Суансес вспомнила, что в последний раз она чувствовала эту боль после смерти родителей, почти тринадцать лет назад. С тех пор прошло много времени, Сандра сильно изменилась, превратившись из милой девушки в солдата-наёмника. И всё это время она больше не чувствовала этой боли, её душа как будто спала, и только теперь проснулась. И вот, спустя столько лет, эта боль вновь вернулась к ней. Так стоило ли проходить весь этот ужасный путь, стоило ли становиться бесчувственной и расчётливой, стоило ли утопать во всех этих грязных войнах и переворотах, чтобы вернуться к тому же, от чего Суансес ушла много лет назад?
Всё! Война для Сандры Суансес была закончена. И не только эта. Все войны для неё были закончены навсегда!
Суансес сходила на ферму за лопатой. Вернувшись к мёртвой Детрюэль, она стала копать могилу и копала до темноты, положила тело в могилу и ушла. На следующий день Суансес сбила крест. Он был мощным и тяжёлым, и пришлось долго тащить его к месту похорон. На него Сандра прибила жестяную табличку, на которой выбила: «Глория Детрюэль, 1944-1978г.» Внизу, под датой, Суансес написала: «Она погибла на войне, но была выше всех войн». Вкопав крест, Сандра положила на могилу лесные цветы. Похороны Глории Детрюэль были закончены.
Провозившись с похоронами Суансес, наконец, отправилась к полковнику Филиппу Эрюлену, чтобы сообщить обо всём происшедшем. Но перед трибуналом предстать некому, так как все предатели мертвы. Все шесть алмазов, найденные у убитых, Суансес сложила в мешочек, чтобы предъявить в качестве доказательства. Положив в рюкзак воды, продовольствие, спички, нож, пару кухонных приборов, посуду и два магазина от винтовки ФАМАС, Суансес попрощалась с  Детрюэль, и, повесив на плечо винтовку Веги, отправилась в путь. Это был её последний путь на войне. Это была её последняя война.

Несмотря на то, что в основу книги положены
 реальные события, всё описанное выше,
а также персонажи – вымысел.