И память-снег летит

Февраль недаром в народе прозвали снеженем: обильные снегопады в эту пору не редкость. Тихо и плавно колышется снегопад, будто неслышно звучит полузабытая  песня: "И память-снег летит, и долететь не может". О чем мы вспоминаем в такие минуты? Каждый о своем.
Ивана Васильевича Костюкова память не балует. Чаще всего ему в такие часы вспоминается блокадный Ленинград, куда восемнадцатилетним парнишкой забросила его судьба.
С 1941 по 1942 год, — рассказывает он, — я  служил в Ленинграде в составе действующей армии. Особенно трудно было зимой. Во время патрулирования мы нередко натыкались на окоченевшие, присыпанные снегом трупы ленинградцев — люди от голода умирали прямо на улицах. Специальная бригада грузила трупы в машину и отвозила на Пискаревское кладбище. Солдат  пошатывало от голода — паек был  скудным: 100 граммов сухарей и 150 граммов хлеба в день. Были  среди нашего брата и случаи смерти от истощения. Городские коммуникации вышли из строя. Трамваи насмерть примёрзли к рельсам. Казалось, город с заклеенными крест-накрест окнами  навечно заснул под равнодушным саваном снега. Мертвую тишину иногда разрывал вой сирены, пронзительный рев "мессершмиттов" и оглушительные взрывы авиабомб, разметающих  многоэтажные дома. Ленинград после авианалетов горел. На белый снег оседали черные хлопья копоти. Сколько жизней унесла эта зима — не счесть!
Лишь в 1942 году ленинградцам стало немного легче — "дорога жизни" позволила увеличить дневной паек хлеба до 400 граммов.
—   Весна этого года, — продолжает свой рассказ Иван Васильевич, — внесла изменения и в мою жизнь: я был направлен в район Сестрорецка в 276-й артиллерийско-минометный полк, обороняющий подступы к Ленинграду. А в январе следующего года, когда враг был отброшен от северной столицы, меня перевели на Карельский перешеек в артиллерийскую разведку, перед которой стояла задача: обнаруживать и наносить на карту огневые точки противника.
Делалось это так. Фашисты часто постреливали в нашу сторону. Сидя в окопах под обстрелом, мы с помощью стереоскопов наблюдали за ними ночью и засекали координаты каждой вспышки вражеской зенитки, пушки, миномета... Таким образом, мы за полгода провели колоссальную, кропотливую работу и подготовили карту для контрнаступления наших войск. Она оказалась, как подтвердила проверка, абсолютно точной, за что командование удостоило меня редкой по тем временам награды: медали "За боевые заслуги".
В 1944-м наш артиллерийско-минометный полк начал активную подготовку к контрнаступлению. 10 июля развернулись бои за освобождение Выборга, через десять дней советские войска вошли в этот город. За эту победу я в числе других отличившихся бойцов награжден медалью "За отвагу".
Дальнейшее наступление натолкнулось на яростное сопротивление финнов. Поэтому командование решило действовать в обход: наш полк высадили на острова с тем, чтобы зайти противнику в тыл. Однако боев удалось избежать: в сентябре было заключено перемирие с финнами. Нас срочно погрузили в эшелон и отправили на 4-й Украинский фронт...
О боевом пути Ивана Костюкова можно рассказывать долго. В составе своего полка с победными боями он прошел от Карпат до Праги. Был дважды ранен, дважды награжден боевыми орденами (орденом Славы III степени и орденом Красной Звезды). Войну закончил, не дойдя 40 километров до Праги, в звании старшего сержанта, помощника командира взвода.
Сколько событий за этими, казалось бы, сухими строчкам» биографии фронтовика!
—   В Словакии, — говорит он, — есть такой городок — Чеховицы. Мы этот пункт взяли в марте, вечером морозец прихватывал лужи. Промокшие до костей бойцы спешили захватить в заброшенном помещичьем имении дом для ночлега. Приметили небольшой особняк в садике. Вроде 6ы в нем никого не было. И мы, я со своими разведчиками, связисты и пехотинцы, побежали к нему. Пехотинцы были менее организованны и, опережая нас, хлынули в дом табуном. Затаившиеся в особняке немцы встретили их двумя пушечными выстрелами в упор. Я заскочил в здание и полоснул автоматной  очередью поверх голов двух фашистов. Этого хватило, чтобы психологически парализовать противника: свои автоматы они мгновенно выбросили в окно, забинтовали по моему :\приказу нашего раненого лейтенанта.
—   А теперь, — говорю им, — идите в плен.
Они внезапно рванулись в сторону. Вслед им ударила одна предупредительная автоматная очередь. Фашист остолбенели с поднятыми руками. Я хотел их сдать в плен, но пехотинцы отвели немцев в сторону и расстреляли. И напрасно - на сердце до сих пор об этом случае остался неприятный осадок.