1672

Рисунок 97г: Больные





Интересно ли мне красиво расписанное выеденное яйцо? – как вам сказать, из 1000 интересных мне предметов этот находится на 247 месте. Так что сами решайте, стоит ли нам быть лично знакомым друг с другом…

Эту вещь он написал хорошо, постарался и она эффектно выглядит, но ведь привирает в ней, я-то знаю его хорошо… - т.е. других он обманет и они его  выдвинут, на него понадеются, но всё обернется пшиком, потому что в лучшем случае он повториться захочет, да и этого сделать не сможет  - зато с занятого места до скончания века уже не уйдет…

Ленин возглавил партию и революцию по воле евреев: он был шустрый малый, но и там и там преобладали евреи и они легко бы оттерли его, просто  понимали, что во главе должен стоять как бы русский (а потом грузин, но тот сломал, переиначил  еврейские игры)…

В принципе, СССР задумывался ими как новая, чисто городская и уже огромная  еврейская родина. Ведь с чего вдруг в холодной и бедной стране так много их оказалось? Были бы у них на положении бедных палестинцев, если  всё получилось (еще будем!)…

Какая-нибудь Швейцария –  призрачная из-за безлюдности страна: все заняты делом внутри домов, все за компами и т.д. – а в России толпы теток и прочих мало занятых людей и битком набитый транспорт…

Вот так гарцевал в своих текстах, красовался, давал публичные уроки владения рапирой – картинка, конечно, художество, но теперь надо бы опомниться и мудреть, чтобы не загреметь…

С другой стороны, если спрячешь себя, то те, кому надо, тебя всё равно найдут и уберут, а если всем покажешь – покажешь именно себя, а не нечто прикладное по отношению к себе – то все покамест как на диковинного зверя будут смотреть... В душе моей есть значительная точка – она предохранит от убийства и смерти – для которых, казалось бы, им достаточно поставить точку в любом другом моем месте… Я тысячи раз находил дорогу к этой значительной точке, откуда бы ни шел, в словах всегда приходил в одно место и только там ставил точку – и, значит, она существует…

Крупные, но горькие яблоки, а также другие плоды (от незнакомцев-то можно ожидать горечь, а вот от яблок никогда) и ты должен есть их как ни в чем не бывало, ничем не выдать своего неудовольствия. Еще лучше, если ты при этом будешь читать. И у тебя только одна привилегия: ты можешь не торопиться; знаешь, так: откусил и, еще не прожевав, снова забылся над книгой… 

«Я не могу посмотреть прямо на эту картину, меня всё время отворачивает!» - «Успокойся, а то совсем упадешь». Обнял меня за плечи. Но и этого мало, но и это еще одиноко, в таком состоянии нужно, чтобы меня обнимало  сразу много людей…

Он мне: «Ты бы поменьше говорил» - «А ты бы побольше» - явно что-то думает, но молчит, как в танке. Потом, правда, обнаруживается, что думает он только о чем-то техническом… - или только техническая часть мыслей его обнаруживается… А я говорю много, когда возбуждаюсь – например, от обилия литературной и прочей информации. Жадность избавляет от одиночества… - или же вводит в него… 

«Каждый день из окна своей квартиры выбрасывают по сугробу. Это что же такое?! Буквально на голову кидают, а потом полдня скользко, мокро или вообще невозможно пройти. Безобразие! И что это у  них за зима?…»