Принц на белом коне

Аннотация.   

 Ну что может случится такого особенного, когда ты стоишь одна на заснеженной дороге возле сломанной машины в восемь часов утра первого января? «Да ничего», - скажете вы. А вот и нет! У Ксении как раз и случилось. Разве могла она предположить, что встреча с перевернувшимся на ее глазах джипом внесет в её размеренную и спокойную жизнь радикальные перемены? Перевернет, так сказать, саму жизнь с ног на голову, заставит Ксению то дрожать от страха, то переживать сладчайшие минуты, то бросаться в авантюры сломя голову. И, наконец, она, уже отчаявшаяся девушка почти бальзаковского возраста, встретит на своем пути целый эскадрон принцев на белых конях. А выбрать-то нужно одного. Не заводить же, в самом деле, гарем этих самых принцев? Вот она и выбрала, в конце концов, одного - своего единственного и неповторимого…




Такого паршивого Нового года у меня еще не было. И не только потому, что собралась сугубо женская компания. Просто накануне праздника я сказала своему Пашке:
- Милый, мне кажется, нам вместе больше нечего делать.
 Как раз совсем недавно я застала любимого в объятьях весьма привлекатель¬ной особы, причем все это почему-то происходило в моей квартире. Они были так увлечены, что не заметили моего прихода, я же сочла нужным на глаза им не попадаться и тихонько вышла.
Домой возвращаться  не хотелось, и я пошла к своей подруге Лене, девушке, никогда не унывающей, с весьма симпатичной внешностью: невысокой брюнетке с блестящими карими глазами и красивой фигурой. Ленка почему-то глубоко вздохнула и, окинув меня взглядом, сочувственно сказала:
- Ксюшка,  не огорчайся. Подумаешь, другого найдешь.
- Это уже второй,  - рыдала  я. - Свадьба  скоро, платье купила. Дорогое.
- Ничего с твоим платьем не будет. Пусть пока в шкафу повисит: есть-пить не просит. Вдруг еще замуж соберешься.
- Нет уж. С меня хватит, - ответила я подруге. – Тебе хорошо говорить, твой Стасик как верный рыцарь всегда при тебе, а я уже двоих сменила.
- Да, что верно, то верно. Но ты, моя дорогая, тоже одна не останешься, я то уж знаю.
- Ну, уж нет, - упрямо повторила я.
         Итак, Пашка оказался ничем не лучше моего первого мужа. Так как я уже имела горький опыт расставания с любимым, поэтому голову долго не ломала, думая, как поступить, благо девица оставила в нашей кровати предмет своего туалета. Когда мой любимый пришел домой с работы, то вместо обещанных котлет я на тарелке поднесла ему хорошенький бюстгальтер и произнесла сакраментальную фразу, разделившую нас.
Как всякая женщина я ждала, что он станет валяться у меня в но¬гах, но Пашка, представьте, даже и не думал этого делать. Он молча со¬брал вещи и также молча ушел, оставив на полочке у двери ключи от моей квартиры. Вот так за несколько дней до праздника я осталась со¬вершенно одна.
Ну почему мне так фатально не везет?  Как только я устраиваю свою личную жизнь, тут же появляется какая-нибудь пигалица и уводит мужа в неизвестном направлении. Что во мне не так? Почему мужики сначала слетаются ко мне, как бабочки-однодневки на свет, а потом с такой же скоростью удирают со всех ног. Просто феномен какой-то. И ведь  не страшилище,  можно сказать, красавица: натуральная шатенка с чувственными губами и с глазами чайного цвета, обрамленными длинными ресницами, которым не требуется даже тушь «Ланком»; с…, впрочем, чего уж там говорить, все остальные параметры у меня тоже в порядке. Подруги утверждают, что с такими внешними данными можно смело покорять Голливуд. Да и реакция мужчин всегда однозначная: они как по команде поворачивают головы, проходя мимо меня. Конечно, я стараюсь с оптимизмом смотреть на жизнь, и все же.….
Да еще работаю в веселеньком местечке: учителем в школе. Коллектив – одни женщины. А если и по¬падаются мужчины, то они либо такие, что без слез не взглянешь, либо чьи-то мужья.
Работа учителя – ад  кромешный. В школе, на мой взгляд, работают толь¬ко оптимисты, энтузиасты и альтруисты. Какие сейчас пошли деточки! Подпиленные ножки учительского стула и подброшенная в стол крыса - это, поверьте, цветочки. Дети теперь политически подкованы и не хуже депута¬тов знают свои права, отстаивая их не только на переменах, но и на уроках. А вот об обязанностях почему-то забывают. Если за невыученный урок учитель, не дай Бог, поставит "двойку" в журнал или потребует дневник, то обиженный и оскорбленный в своих чувствах ученик имеет пол¬ное моральное право далеко отправить обидчика, а если тот как-то еще и отреагирует, подать жалобу директору школы, дабы он принял соответ¬ствующие  административные меры.
А так как наши школы выживают только за счет состоятельных ро¬дителей, то сами понимаете, что порой приходится выслушивать бед¬ному учителю, стоя «на ковре» в кабинете у директора. Иногда подобные экзекуции проходят в  присутствии самих родителей, примчавшихся по первому зову своих чад. Не стоит говорить, кто в итоге оказывается виновным.
В конце каждой четверти школа становится похожей на сумасшед¬ший дом. Ликующие толпы малышей носятся с радостным визгом, пред¬вкушая отдых на каникулах. Обезумевшие учителя рисуют в классных  журналах оценки, а обступившие педагогов стайки старшеклассников умоляют их ставить оценки получше, обещая все земные блага. Учителя внутренне готовы к длительной осаде, хотя некоторые сдаются и очень быстро. Счастливчик же прыгает от радости, при этом вспоми¬ная единственное слово, случайно застрявшее в памяти посла уроков английского языка:
- Е-е-ес!               
Я стараюсь по мере возможности не ранить юные души, но считаю, что русский язык и литературу должен знать каждый уважающий себя человек. Свой имидж "справедливой русички" сохраняю вот уже несколько лет, предпочитая над журналом, этакой "книгой таинств", колдовать в гордом одиночестве, вдали от любопытных детских глаз.
Вот и на этот раз, выставив положенное количество "двоек", "троек", а также других оценок, я с чувством выполненного долга захлопнула журнал и пошла на "а ля фуршет" по случаю Новогоднего праздника, привычно названного итоговым педсоветом.               
Как всегда слово взял наш директор, милейший человек, если с ним редко видеться. Он поздравил всех с Новым годом, и мы дружно выпили шампанского. Посчитав, что на этом свой долг выпол¬нил,  директор удалился, как всегда пританцовывая, мы же ос¬тались что-то допивать и доедать.
Настроения у меня перед праздником по известным причинам не бы¬ло. Чудес никаких не предвиделось. Тут весьма кстати Лена  подозвала меня и предложила:
- Ксюшка, мой как всегда дежурит на праздник. Дача свобод¬на, я тоже, и мы в твоем распоряжении сутки.
    -Опять дежурит, говоришь, почему-то это меня нисколько не удивляет. Впрочем, иногда это даже очень удобно.
    -Ой, Ксюша, иногда это удобство начинает раздражать.
Я ничего не ответила, только хмыкнула, Ленке все же виднее. Её  Стас, бедный военный, замученный всякими дежурствами, очень редко составлял нам компанию. Из веселого парня с озорным блеском в глазах он превратился в уставшего мужика с лицом, напоминавшим по цвету его «хэбушку».
-Что? Так вдвоем и будем? – спросила я.
-Ну, почему вдвоем? Давай девчонок пригласим Маринку с Надей, например.
Марина и Надя тоже работали в нашей школе. Как  получилась, что судьба забросила двух шикарных девчонок в нашу школу, не знаю. Но то, что девчонки на данный момент ни детьми, ни мужьями обременены не были, это истинная правда. Впрочем, злые языки в нашей школе утверждали, что Марина когда-то была замужем, что же касается замужества Надюшки, то тут злые языки молчали, то ли из-за недостатка информации, то ли по какой-нибудь другой причине. А другая причина и в самом деле была: Надька приходилась племянницей нашему директору.
    Девчонки, конечно, сразу же согласились с предложением Лены, а у ме¬ня все равно другой альтернативы не было.
Таким образом, в восемь часов вечера тридцать первого декабря я катила по Минскому шоссе на своей старенькой "шестерке", доставшейся мне от предыдущего мужа. Я думала о Димке, о своем невезении и старалась смотреть за дорогой.
Дача у Лены, на которой нам предстояло провести, судя по всему, скучнейший вечер, была небольшая, но довольно уютная. Располагалась она в прелестном уголке, прямо в березовой рощице, рядом протекала на редкость чистая речушка. Достоинства Лениной дачи мы оценили давно, а я еще с детства, и теперь были частыми гостями в любое время года. Родители подруги, оставив ей эту миленькую дачку, уехали в дальнюю провинцию на родину.               
          Вот так мы и собрались,  одинокие,  молодые и красивые. Одни женщины; даже Ленкина собака, пуделиха Машка, и та была, как вы уже поняли, женского рода. Как  всегда нас ждали салаты, шампанское и телевизор. Мне было очень тоскливо, хотя я и делала вид, что уже все в порядке. Девчонки старались развеселить меня изо всех сил. Марина нарядилась Дедом Морозом, Надюшка была Снегурочкой, даже Машке надели  наряд Снежинки. Машка так вошла в образ, что мы с трудом сняли с нее кукольную белую юбчонку: она рычала, пряталась от нас и легонько кусалась. Промучившись до утра, я не стала будить подруг, села в свою "старушку" и поехала домой.
Ну,  уж как не везет, так не везет. У людей радость и счастье прихо¬дят сразу после того, как пробьют куранты. Ко мне они почему-то при¬ходить не спешили. "Старушка", почувствовав волю, ни с того ни с сего  заглохла в двух километрах от Лениной дачи. Мне пришлось выйти из машины, но так как я не видела разницы между аккумулятором и карбюратором, то капот просто не открыла, ограничившись тем, что протерла его, и  снова села за  руль.
Стасик все время искренне возмущался:
- Ксюшка, как ты ездишь? Ты же должна хоть немного разбираться в машине.
На что я справедливо возражала:
-А чем тогда будет заниматься автосервис?
Только сейчас я оценила его слова, когда вынуждена была сидеть в не¬исправной машине и ждать неизвестно чего. Передо мной расстилалось, как говорится, девственно чистое полотно дороги, на котором следы от шин были припорошены снегом еще до полуночи.
"Да, вот перспективка - торчать тут неизвестно сколько, - думала я – По всей видимости, кроме одной дуры, на дороге больше никого не будет, во всяком случае до обеда". Я поежилась от холода. А, впрочем, какая разница, где скучать. Был повод вернуться обратно, но не хотелось оставлять транспорт на произвол судьбы.
Вдруг я услышала гул, который несся откуда - то сзади. Я радостно выскочила из машины и посмотрела в ту сторону, откуда ко мне шло спа¬сение. Вдалеке, поднимая облако снежной пыли, летел джип. Я скри¬вилась: "Эти - то моего присутствия даже не заметят". Но за сто метров до моей машины джип занесло и,  съехав в кювет на скорости, он  лег на бок. Я охнула и побежала к джипу. Стекло со стороны водителя было разбито, и из окна торчала чья-то нога. Я с трудом открыла дверцу и стала тащить за ноги человека. Возиться пришлось довольно долго, но все же я справилась. Пострадавший оказался еще молодым мужчиной, с мужественным приятным лицом, которое было испачкано кровью. 0н лежал на снегу, раскинув руки. Я пощупала  пульс: парень был жив. Пока соображала,  что же мне делать, в кармане его куртки вдруг запищал телефон. Я закричала в трубку:
- Ало! Ало! Ало? Вы слышите меня?
Из мобильника донеслось:
- Кто это? Какого черта? Цыпочка, дай своему дружку трубочку, нам с ним посоветоваться нужно.
- Ваш цыпленок лежит без сознания, - ответила я.
В трубке засмеялись:
- Ну, мы все сейчас без сознания.
- Нет,  вы не поняли, он действительно без сознания. Его машина перевернулась, - начала я объяснять.
- Как перевернулась? – не поверила трубка. - Ты туфту не гони, дура, а лучше побыстрей приведи своего Серегу в сознание, а то у тебя неприятности будут.
- Сам дурак, - обиделась я, - тоже мне: неприятностями меня думал испугать. Одной больше, одной меньше – какая разница. Серегу вашего я в первый раз в жизни вижу. Он, повторяю для особо умных, в машине перевернулся и лежит без сознания, но еще дышит.
- Стой! Ты где? Ты кто? – до моих собеседников, видимо, дошло, что я говорю правду. Тут из трубки донеслась настоящая исконно-русская речь, происхождение которой почему-то приписывают воинственным ордам монголо-татар. Я же считаю, что бранный язык, именуемый в народе матом, появился на земле с первым человеком, которого назвали русским.
Я отставила трубку и, выслушав тираду до конца, спокойно объяснила, где находится Серега. В трубке неожиданно смягчились и пообещали приехать как можно скорее, посоветовав «скорую» не вызывать.
Серега, до того лежащий без сознания, вдруг застонал и открыл глаза.
- Привет, - сказала я ему.
- Где я? Ты кто? – еле слышно прошептал он.
Я решила представиться:
- Ксения. А вы Сергей? Удачно отделались. Тут ваши друзья беспокоятся, обещали приехать.
Серега в ответ прошелестел одними губами:
- Наклонись.
Я наклонилась к нему поближе.
- Кассета…. Возьми….. В кармане…. Внутреннем. Уходи быстрей. Мобильник забери, я так найду…… Он хотел еще что-то мне сказать, но не смог: у него вдруг закатились глаза, и он снова отключился.
- Сергей, - позвала я его, но парень не подавал признаков жизни.
Я не на шутку испугалась и набрала 112. Там сразу подняли трубку. Я еще раз, объяснила, что случилось и как нас найти. Приятный женский голос попросил не беспокоиться и прислать помощь как можно скорее.
Вспомнив о кассете, я полезла во внутренний карман куртки Сергея и действительно нашла там кассету от видеокамеры. Кассету и телефон, как он и просил, переложила к себе.
Скорая приехала на редкость быстро. Я подождала, пока Серегу загрузят в машину, потом пошла к своей, надеясь все же ее завести. “Хорошо, что милиция задержалась”, - думала я. Так не хотелось в праздник торчать в отделении и давать показания, тем более, что этот процесс мог затянуться надолго.
- Ну милая, ну, давай, заводись, - уговаривала я свою «старушку». - неужели тебе не хочется домой, в теплый уютный гаражик?
Машина вдруг послушалась меня и завелась. А я подумала, что чудеса, оказывается, бывают не только в сказках, покатила по дороге.
Помянутая мной милиция и Серегины друзья подкатили одновременно. Друзья почему – то тоже не захотели общаться с гаишниками и быстренько смотались. Они пролетели мимо на бешеной скорости. Что-то мне подсказывало: с ними лучше не встречаться. Тем более, что их все равно ни за что не догнать.
Кассета оставалась у меня, и что с ней надо было делать, я не знала. Поэтому решила поехать домой, а на следующий день поискать Серегу. Я слышала, как врач со “скорой” сказал, что повезут пострадавшего в ближайшую районную больницу. Со спокойной совестью я покатила в город, как вдруг в кармане моей дубленки ожил телефон.
- Алло.
- Ну, цыпочка, куда дела нашего друга? – поинтересовались в трубке. – Мы не поняли; с…, ментов зачем вызвала?
- Ментов я не вызывала, а друга вашего «скорая» увезла, потому что он плохо выглядел, - обиженно сказала я и добавила: - Могли бы, кстати, и поблагодарить за друга – то, а не оскорблять.
- Обойдешься без благодарностей, - ответил вдруг другой грубый голос. – Тебе Сергей что-нибудь говорил?
- Ну раз благодарности от вас не дождаться, так и стараться не буду. Ничего я вам не скажу! Всего хорошего!
Мне в ответ что – то прокричали, но я отключила телефон. Звонки посыпались, как из рога изобилия. Серегины друзья, видимо, решили не сдаваться: я слушала телефонную трель минут пятнадцать. Но потом звонки меня достали, и я со злостью выбросила мобильник в окно.
- Ничего, перебьются. А кассету завтра Сереге отдам.
 Я ехала, наслаждаясь тишиной. И вдруг в голове стукнуло:
- Вот дура! Как же Сергей мне позвонит!
Искать телефон не имело смысла, потому что я даже не запомнила  тот участок дороги, где его выбросила.
Но потом успокоилась, вспомнив, что знаю место пребывания Сергея.





На следующий день я поехала в районную больницу к Сергею. Больница, старое, обшарпанное двухэтажное здание, находилась недалеко от дороги. Вокруг раскинулся парк с огромными ракитами. Летом здесь, наверное, чудесно, но сейчас в парке было снегу по колено. Я с трудом открыла старую дубовую дверь и вошла.
В регистратуре сидела бабулька и вязала носки.
- Добрый день, - поздоровалась я. - Помогите мне, пожалуйста. Вчера к вам "скорая" доставила мужчину, который пострадал в аварии. Я могу его видеть?
Бабулька посмотрела на меня поверх очков и бдительно поинтересовалась:
- А ты кто ему будешь?
Я решила сказать ей правду:
-  Это я его вчера на дороге нашла. Вот пришла узнать, как он.
- А – а – а, протянула она, - так его еще вчера вечером родственники за¬брали. Наш Федор Иваныч отдавать не хотел, мол, сотрясение, травма, пусть полежит, но они чегой - то ему такое сказали, что он в лице переменился и согласился. Мне наказал: "Степановна, принеси вещи больного из пятой пала¬ты, за ним родственники приехали, отпускаем под расписку".
- Как же так? Что же мне теперь делать? - искренне огорчилась я, потому что хотелось поскорее избавиться от чужого имущества.
- Погоди, у него при себе документ был, так я записала, - сказала она и принялась листать журнал. - Вот, нашла ага…Сергей… Сергей Иванович…
Степановна оказалась доброй и в меру любопытной старушкой. Я не ожидала, что без всяких проблем и довольно быстро получу нужную ин¬формацию. Бабулька даже вышла меня проводить на крыльцо.
Покопавшись в бардачке, я нашла карту. Оказалось, что Сергей жил на другом конце города. Помахав рукой Степановне, я поехала искать Серегу.
Почти от самой больницы меня вдруг стал сопровождать черный «Мерседес» с такими же черными стеклами.
-И чего привязался, нахал?- проворчала я.
 Действительно, «Мерседес» вел себя очень нагло, стараясь сделать так, чтобы его заметили. Несколько раз я оказывалась в ситуации, когда столкновение казалось неизбежным, но «Мерс» очень ловко уходил в сторону. Я подумала: «Странное поведение, как будто играет». Если бы не его ловкость, давно бы или переломала себе все кости, или влетела на такие деньги, что не расплатилась бы, даже продав квартиру.
Добираться до места пришлось довольно долго: на дорогах были сплошные пробки. К нужному дому подъехала, когда совсем стемнело. Серега жил в обычной блочной пятиэтажке. В подъезде царил ужасный беспорядок: везде мусор,  на стенах настоящая выставка первобытной живописи, к тому же отвратительно пахло кошками. Я искренне удивилась, как жильцы все это терпят. Неужели им нравится? Однако дверь Серегиной квартиры приятно меня поразила. Да, парень в деньгах не нуждался. По всей вероятности, у него была своя причина жить в этой помойке.
На звонки никто не откликался, и тогда я решила позвонить в соседскую дверь. Открылась она очень быстро, как будто за дверью стояли и ждали, когда я позвоню. Соседка, женщина лет шестидесяти, с морщи¬нистым лицом, но с ярко-ядовитым макияжем молча в упор уставилась на меня.
-  Скажите, пожалуйста, - начала я, но была тут же прервана гневной ти¬радой:
- Опять Серега понадобился? Как вы мне все надоели! Чего ходите один за другим? Нет его, в командировке он. А мать еще полгода назад к дочери уехала.
-  Понимаете, мы с Сережей встретиться договорились, а он почему-то не при¬шел. Звоню вот, а его нет.
- Что-то я тебя раньше не видела, - подозрительно сказала она.
- А мы с ним недавно познакомились, буквально перед Новым годом. Он сразу мне понравился, -продолжала я врать, - он такой тихий, добрый, вежливый.
- Тихий, добрый!? - взорвалась соседка. - Да ты знаешь, почему от него жена ушла?
Я сделала удивленное лицо:
- Он женат? Мне сказал, что нет.
Женщина торжествующе улыбнулась и продолжила:   
- Бил он ее. Вообще мальчишкой неплохим был, озорничал, конечно, но боль¬ших грехов за ним не водилось, как вон Лешка, например, из тридцать второй: с пятнадцати лет по зонам мотается. А Серега как из армии вернулся, так  парня подменили будто.
Соседка завистливо вздохнула:
- А теперь богатым стал. Знаешь, какая у него квартира, что конфетка. Гости каждый вечер, бутылки мешками выносит. Я ему, замечание сделала, так он теперь совсем здороваться перестал. Видать эта война совсем мозги ему отшибла.
- Да что вы! - воскликнула я. -  Не может быть! Он мне таким нормальным показался.
- Нормальным, - фыркнула соседка. - Как раз перед праздником Илья Петро¬вич с собакой гулял. Видел, как твой Серега с балкона прыгал. Хорошо, что этаж у нас второй. Илья Петрович еще удивился, чего бы это ему прыгать. Только прыгун этот за углом дома скрылся, как парни какие-то вышли из подъезда и к Илье Петровичу,  давай его про Серегу спрашивать. Тот хоть догадался сказать, что ничего не видел, ничего не знаю. Нам вот только с Анной Васильевной рассказал.
- Я уж вас попрошу, если Сергей появится, скажите, что Ксения заходила и еще зайдет, -сказала я, кротко улыбнувшись.
Соседка согласно кивнула.
- А жена его к родителям уехала? Может, он у нее? Не знаете адреса? – робко поинтересовалась я, уже ни на что не надеясь.
- Откуда! Эта фифа, как тут появилась, так не то, что разговаривать, не здоровалась даже. Мы еще ему сочувствовали: ну и стерва эта Наташка. Никогда площадку не мыла, а гости, между прочим, к ним табунами ходили. Правильно, что бил, - раздраженно сказала она.
- А откуда вы знаете, что он ее бил?
- Так шум, ругань, падало что-то. Как раз она ушла от него за неделю до Нового года. Да и он, как с балкона сиганул, не появлялся. А Илье Петро¬вичу сказал, мол, спрашивать кто будет, в командировку уехал.
Я попрощалась и ушла. После разговора с женщиной остался неприятный осадок. Да, вот она соседская солидарность: за несколько минут "сердобольные" соседи выложат о вас такую информацию, что потом на людей стыдно смотреть будет. Плотоядно улыбаясь, они  перемоют вам косточки так, что каннибалы с какого-нибудь острова Мумба-юмба покажутся  просто ангелами. «Интересно, а какая же тогда я в глазах своих соседей? Наверное, ничуть не лучше Сереги», - подумалось мне.   
Я почему-то посочувствовала Сереге и его жене: жить с такими мегерами не сладко. Если сначала и было намерение оставить кассету соседке, то после ее пламенной речи вся охота пропала. Я решила еще раз наведаться сюда, ведь по собственной глупости лишилась мобильника. Сидела бы дома, Сергей сам бы мне позвонил. Но, как говорится, из-за дурной головы - ногам покоя нет.
Ехала домой в гордом одиночестве: «Мерседес» куда-то испарился. Немножко протащился за мной какой-то белый «Жигуленок», и все. Но данному факту большого значения не придала. Мало ли по какой причине, может, ему тоже в эту сторону надо, а мне со страху теперь черт те что мерещится будет.
- Это нервы – поставила я себе диагноз, - надо бы пустырничка попить.
Обычно нервы расшатывались к концу учебного года, но в связи с известными событиями, а я дама впечатлительная, они могли шалить и в середине учебного года. Ничего удивительного в этом не было. 
Приехала домой и занялась делами. Рассказ соседки не вы¬ходил из головы. Действительно, почему Сергей прыгнул с балкона. Он явно не хотел встречаться с кем-то. Я посмотрела на кассету и подумала: "А вдруг ответ в ней? Ведь, мне тоже  Сергей посоветовал быстрее сматываться”. И тут вдруг страшно захотелось посмотреть кассету. «В конце концов, это же не личное письмо», - успокаивала я себя. Но только взяла её в руки, как тут же положила на место. Однако что бы я ни делала, все валилось с рук, а глаза, как загипнотизированные, то и дело останавливались на кассете.
Наконец любопытство взяло верх, я быстренько собралась и пошла к Лене и Стасу, которые жили в доме напротив. Я  люблю ходить к ним, потому что у моих друзей царит атмосфера уюта и семейного счастья. В роли ангела-хранителя выступает, конечно же, очаровательная пуделиха Машка, поэтому я никогда не прихожу без подарка. Машка, по словам Лены, любит  меня больше остальных гостей. Еще бы! Хитруша знает: когда я появляюсь, ей перепадает что-нибудь вкусненькое. Машка всегда чувствует мое появление. Я еще только поднимаюсь по лестнице, а она уже сидит у двери и радостно поскуливает.
Но в данный момент мне было не до подарков. Машка как обычно была на боевом посту. Ритуал встречи не изменился бы, несмотря ни на что. Когда же собачка поняла, что ее бессовестно надули, с укором посмотре¬ла на меня и сердито тявкнула.
- Машка, извини, дело очень срочное, не успела зайти в супермаркет, - обратилась я к ней. Та, горестно вздохнув, поплелась на кухню.
- Бессовестная, - стала ругать Машку Лена, - можно подумать, она бедная и голодная собака,  а эти изверги хозяева морят несчаст¬ное животное голодом.               
- У меня к вам дело, - сказала я, - вот кассета от видеокамеры, я бы хотела посмотреть, что там.
-Что за кассета? – тут же поинтересовалась Ленка и с недоверием добавила: – Ты купила видеокамеру?
-Это не моя, - отмахнулась я. 
- Давай сюда свою кассету, сейчас посмотрим, - сказал Стас, который, в отличие от своей жены, любопытством не страдал.
Он подключил аппаратуру, и мы с любопытством уставились в телевизор. На экране замелькали какие-то лица. Съемка была нечеткая, видимо, снимающему приходилось нелегко, но зато хорошо было слышно. Вот что нам удалось рассмотреть и услышать: за столом в каком-то кафе или ресторане сидели двое мужчин. Один сидел спиной, и поэтому разобрать было трудно: молодой он или старый, а другой – молодой, широкоплечий, со стрижкой «а ля братки» и неприятным лицом. Он изрядно нервничал, то и дело крутил рюмку, жестикулировал руками:
     -Пойми, Прокурор, с какого ляда я буду брехать, - по-видимому, продолжал он разговор.
- Тут бреши – не бреши, а я говорил Хряку, чтоб не высовывался. На мировой рынок поперся. Своей территории ему мало? А то сам «медным тазом» накроется и нас всех потянет, - раздраженно отвечал его собеседник.
    -А ты что, Прокурор, с …..? – неприятно засмеялся браток. Что-то  в его смехе мне показалось знакомым, и я пересела поближе к телевизору. Тем временем он продолжал:
- Есть у нас еще одна проблема, более насущная: конкурент объявился, ты его знаешь – Фрол. Так вот ты нам и помоги его убрать, а то он дорогу решил перейти. Цех себе организовал, п …..
- Да что ты, - усмехнулся тот, кого назвали Прокурором, - я Фрола давно знаю, он еще с армии подобные вещи мастерит. Вы ему в подметки не годитесь. Он такие штуки выделывает – папаша Калашников отдыхает. Услугами нашего «золотого мальчика», знаешь, кто пользуется? Нет, Фрола убрать не так-то просто.
Видно было, что браток о чем-то крепко задумался, затем резко опрокинул рюмку.
- Да знаем мы все, - наконец сказал он со злостью, - а то бы сами давно оприходовали. Хряк взволновался, хочет, чтобы ты его законным путем убрал. Нам сейчас лишние трупы ни к чему, сам знаешь. Сейчас чистыми быть надо. А вот когда власть в руках будет, тогда и мировой рынок под себя подомнем, как бабу.
Он вновь неприятно засмеялся, а потом, чуть наклонившись к собеседнику, спросил:
- А ты чего на Фрола злишься, вроде дружками боевыми были?
- Не твое дело, - оборвал его Прокурор.
-  Да ладно, ладно, - согласился браток и заискивающе поинтересовался: – Так ты подсуетишься или как?
- Передай, что я подумаю, как это сделать, - ответил Прокурор.
Браток ухмыльнулся:
- Думай, думай, тебе с этого дела отовсюду обломится: медалью за хорошую службу наградят, да и Хряк …, - тут запись прервалась, на экране еще что-то промелькнуло, и на этом все.
Стас обалдевшими глазами посмотрел на меня.
- Это что? Отрывок из боевика?
      - Да я сама не знаю, - начала я.
- А ну, живо рассказывай! – рявкнул он.  - Опять в неприятностях по уши? Откуда это у тебя?
Я рассказала друзьям все, как было: и про свою машину, и про то, как торчала одна-одинешенька на дороге утром первого января, и про перевернувшийся джип, и про Серегу, и, конечно же, про телефонные звонки.               
-  Ну, подруга, - покачала головой Лена, - кто ж тебя выгонял? Спала бы себе, а то в историю вляпалась. Мужик-то хоть стоящий был?
- Что я, думаешь, только тем и занималась, как рассматривала его, - огрызнулась я.
- Ну и дура, - усмехнулась подруга, - могла бы попутно с неприятнос¬тями свою личную жизнь устроить. Все не так обидно.
- Считай, что я в отпуске: отдыхаю, так сказать, от своей личной жизни.
- Ладно вам, - прервал нас Стас, - материальчик на этой кассете инте¬ресный больно. Слушай, Ксюшка, есть у меня друг в прокуратуре. Он в таких делах лучше разбирается, надо бы ему позвонить.
-Ой, только не это, - взмолилась я, - завтра поеду опять к Сереге, отдам кассету и даже под пытками не признаюсь, что видела.
- Насчет пыток ты, конечно, загнула, а вообще, девчонки, помалкивайте о том, что видели. А Олегу я все-таки позвоню.
Я ушла от друзей в большом волнении. Но в одном была уверенна точно: от кассеты нужно избавляться как можно скорее. С тоской вздохнув, опять вспомнила о мобильнике, одиноко лежащем где-то в кювете возле Минского шоссе.
«Зря я посмотрела эту кассету, да еще друзей втянула. И следователь этот наверняка привяжется», - думала я.
Мой первый муж тоже был следователь. Работал, правда, не в прокуратуре, а в районном отделении милиции. Одно время мне даже нравилось быть же¬ной следователя. Гена приходил поздно, часто задерживался, но я всегда его ждала. Старалась, готовила экзотические блюда, сдувала с него пылинки. Даже тяжелые хозяйственные сумки на четвертый этаж сама носила, отчего, кажется, у меня немного руки оттянулись. Гвозди и те сама  забивала. Геночке некогда, он на работе. Причем еще на какой работе! Вообщем, жила только для него и ради него.
Генка часто не приходил домой сутками. Сначала я по наивности дума¬ла, что мой бедный муж участвует в погонях, с пистолетом в руках в одиночку обезвреживает преступников, расследует какое-нибудь запутанное дело, требующее его обязательного присутствия даже ночью. Конечно, все это в его работе  было, но также были пьянки  («расслабухи», как он говорил). Пока верная жена сидела по ночам одна, переживала и как царевна Несмеяна пялилась в окно, подперев щеку рукой, Гена расслаблялся по полной программе.
Всего этого я не знала, пока в один прекрасный день ко мне в дверь не позвонила девушка с животом, указывающим на солидный срок беременности. Я пригласила ее войти.
- Верочка, - представилась она, - а вы жена Гены?
- Да, - я недоуменно пожала плечами.
- Понимаете, я пришла к вам, чтобы решить очень важный вопрос, - она улыбнулась и продолжала: - Я беременна, мне уж скоро рожать.
- Простите, Верочка, а я тут при чем? - осведомилась я.
-Так ребенок-то Генин, - робко ответила она.
Я открыла от удивления рот и бухнулась на стул. Вот это обух по голове! 
-Ка... как Генин? – заикаясь, спросила я.
- Да вы не беспокоитесь, Ксения. Я вообще-то не претендую, но не хочется, чтобы ребенок без отца рос, - оправдывалась Верочка. - А у вас детей нет, я знаю. Я бы сильно переживала, если б были, а так. Ведь ничего страшного? Мне мама говорила, что на чужом  несчастье – счастья не построишь.               
Я посмотрела на нее и подумала, что Верочка все же не послушалась маму: совет проигнорировала. Мне отчего-то стало очень весело. Вместо того чтобы закатить истерику, я неожиданно расхохоталась.
- Верочка, мне нравится ваша наивность. Вы совершенно не похожи на девушку легкого поведения. Так говорите, что ничего страшного? Ну, а Гена? 0н-то что? Почему не уведомил меня о вашем существовании?
   - Геночка очень переживает, не знает, как вам сказать, - ответила Ве¬рочка, невинно опустив глазки.
   -Это на него похоже, он всегда ничего не знает и не умеет, - огрызнулась я.
    - Зачем вы так, Ксения, - обиделась за Гену Верочка. - Он ценит вас, уважает.
    - Ценитель, - проговорила я с насмешкой. - Он просто трус. Вместо того чтобы честно все рассказать самому, он подсылает вас.
     - Он переживает, - повторила Верочка.
Еще бы ему не переживать! Конечно, я тут же подала на развод, и не по¬тому, что мне было жаль Верочку: я никогда не прощаю предательства.
Понятно, почему я отказалась от помощи следователя, которого предложил Стас. Просто на следователей, а заодно и на всю милицию вместе взятую у меня была стойкая аллергия.


Утром я снова поехала к Сергею домой. Дверь как всегда никто не открыл. Не помню, сколько я простояла, нажимая на звонок, но когда палец уже онемел, решила больше не звонить. Собралась, было уходить, посмотрела на дверь и со  злостью пнула ее ногой, и вдруг…. она открылась.
- Эй! - позвала я, заглядывая. - Есть кто дома? Можно войти? Из квартиры не доносилось ни звука. Я вошла и ахнула: в квар¬тире царил полный бардак. Осторожно переступая через разбросанные вещи, я пошла по коридору. Двери всех комнат были нараспашку.
- Вот это да! – удивилась я. В комнатах было то же, что и в прихо¬жей. Я обошла всю квартиру - никого не было, но здесь явно что-то ис¬кали. Квартира у Сергея действительно была как конфетка: современный евроремонт, на кухне и в ванной дорогая бытовая техника. Да, соседке было чему завидовать. Я вернулась в гостиную. Там на журнальном столи¬ке стоял телефон, которому повезло больше, чем остальным вещам, да и записную книжку, замеченную мной, тоже не тронули. Я решила заглянуть в нее, может, найду адрес жены и отдам, наконец, эту кассету. Тут  случайно наступила на фото¬графии, подняла их и просмотрела. На одной в обнимку стояли три парня в военно-полевой форме с автоматами. Лицо одного из них мне показалось знакомым. "Серега, - подумала я, - видимо, в армии". Другой парень был ничем не примечательным: широкое лицо, нос картошкой, правда, глаза интересные, а, впрочем, ничего особенного. Но тот, который стоял в центре, был настоящим красавцем. Он казался очень высоким, к тому же, по-видимому, был блондином с правильными чертами лица. От его облика веяло силой, мужественностью.
     - Вот это мужик! – невольно воскликнула я. - Аполлон!
Позови меня этот красавчик, как миленькая побежала бы на край света. Я с грустью вздохнула, вспомнив о своем одиночестве. По всей видимости, в этой жизни бабь¬его счастья мне не дождаться. И так вдруг себя жалко стало, что даже плакать захотелось. Но я быстро справилась со своими эмоциями:
    -Заткнись, Ксюша, не про тебя честь. Живи и радуйся жизни, - приказала самой себе. – Нюни распустила, тоже мне, что ни делается, то к лучшему.
 Еще раз, глубоко вздохнув, ретировалась из опасной квартиры. Когда вышла из подъез¬да, подумала: "Выбросить что ли эту дурацкую кассету? Проблем меньше».
Но чувство долга все же взяло верх. Я села в машину и поехала домой. Только выехала со двора, как заметила знакомый черный «Мерседес», который пристроился сзади. Он сопровождал меня, не отрываясь. Я решила проверить: действительно ли едут за мной, или люди просто так едут, катаются.
Так как были праздничные дни, а наш шеф любезно предоставил нам право на отгулы, то мы, конечно, решили времени зря не терять, а правом воспользоваться, пока он не передумал, как это обычно бывало, или просто забыл. В связи с этим делать мне было совершенно нечего, к тому же я была свободна, поэтому позволила себе небольшую прогулку по ГУМу. Несмотря на то, что цены здесь астрономические, все же в некоторых бутиках были довольно приличные вещи, которые даже я могу себе позволить приобрести. Я с удовольствием поглазела на товары, даже купила кое-что для себя, а потом с чувством выполненного долга продолжила путь. “Мерс” следовал за мной как приклеенный.
    -Что и следовало ожидать, - кисло подтвердила я.
И вдруг он ни с того ни с сего в нескольких кварталах от моего дома неожиданно свернул, оставив меня в гордом одиночестве. Признаюсь, я даже слегка обиделась:
       -Какой ты невежливый, мог бы даму до подъезда проводить.
Хотя… Чего обижаться? В наше время днем с огнем не сыщешь истинных рыцарей. Да, прошли те времена, когда ради прекрасной дамы рыцари готовы были переколошматить весь мир. Мужик теперь не тот пошел, нет их, рыцарей-то, даже в Красной книге не найдешь. Да и откуда им взяться в нашем современном мире, когда женщины с мужчинами ролями поменялись? Вот хоть меня возьмем, например, я, между прочим, довольно неплохо машину вожу и… Стоп! Меня не надо. Раньше  машин не было, но зато лошади были, и женщины, кстати, не хуже мужчин умели на лошади скакать. В любом историческом фильме это есть: он, какой-нибудь прекрасный принц, она, прекрасная принцесса, скачут себе, или на одной лошади, или каждый на своей. Впрочем, какая разница, главное, радостные и счастливые, они скачут навстречу своей любви. Да, они-то знают, куда скачут, а вот мне и скакать, то бишь, ехать некуда. Если бы вы знали, как надоело ждать своего прекрасного принца.  Ау! Прекрасный принц на белом коне! Отзовись! Ау-у-у! Только один вой и получается.
      -Все прекрасные принцы, вон, мимо да мимо едут, и никому из них дела нет, что  рядом едет женщина их мечты, - со злостью процедила я.
    И как же мне не злиться, когда одиночество хуже горькой редьки надоело. Что меня дома ждало? Да ничего! «Скукотища, да и только», - подумала я, вздохнув. Но…, видно, зря так подумала. Потому что вскоре поняла, как жестоко ошиблась.  Я как всегда поставила машину в гараж, который располагался прямо в нашем дворе, и поднялась к себе. Когда стала искать ключи в сумочке, злясь на себя за то, что никак не могу определить им места и вечно задерживаюсь возле двери, как вдруг мой взгляд упал на эту самую дверь: она была приоткрыта.
   -Ничего себе! – удивилась я. Интуиция не подвела: меня ждал тот же бардак, что и в Серегиной квартире. Скучно? Да? На вот тебе, пожалуйста, чтоб не скучала.
   - Такое чувство, что по моей квартире пробежало стадо мамонтов, - сообщила я Лене по телефону. – Я до следующего года не разгребусь.
     -Да ты что! – удивилась она. – Погоди, Стасу скажу.
Тот, не дожидаясь, выхватил трубку:
   -Я сейчас приду, ничего не трогай!
Друзья примчались всем семейством со скоростью звука. Машка потянула носом и деловито поковыляла по квартире: даже она прониклась серьезностью положения.
   -Т-а-а-к, - загадочно протянул Стас.
Ленка ничего не сказала, лишь рот от потрясения открыла.
  -Рассказывай все по порядку, –  спокойно, без эмоций, попросил Стас.
- Рассказывать особенно нечего. Поехала утром к Сереге, у него в квартире то же самое, и никого нет.
- Как то же самое? Почему сразу не сказала? – накинулся на меня Стас. – Я сейчас же Олегу позвоню.
   -Только не надо милиции, – взмолилась я. – У меня на нее аллергия.
-  Он из прокуратуры, а не из милиции, - пояснил Стас, накручивая телефонный диск.
   -Ничего, - подала, наконец, голос Ленка, - увидишь Олега, вся твоя аллергия сразу пройдет, - и добавила с томлением: - Ален Делон, а не мужик.
Я разозлилась:
 -  А мне все равно, хоть Папа Римский. Замуж я теперь не выйду, тем более за мента.
  -Ну, ну, - скептически заметила подруга.
Стас все же дозвонился своему другу. Тот был на месте. Послушав их разговор, я поняла, что Олег уже давно в курсе дела.
   -Все в порядке, - сообщил Стас, – он сейчас приедет.
  -Вот только допросов и протоколов мне для полного счастья не хватало, - проворчала я.
Увидев Олега, я испытала настоящий шок: это был тот самый писаный красавец с фотографии, его я почему-то сразу узнала, только на снимке он был моложе. Но в остальном мои предположения оправдались: рост метр девяносто, атлетически сложенная фигура, к тому же он действительно блондин да еще с голубыми глазами. Не мужик, а женская мечта. Такому не преступников ловить, а сниматься в рекламных роликах или курсировать на своей яхте где-нибудь возле Багамских островов в окружении гарема.
Олег улыбнулся. А я, судорожно сглотнув, почувствовала, как земля уходит из-под ног.
Ленка с торжествующей ухмылочкой наблюдала за мной, мол, что я тебе говорила.
  -Олег, - представился Аполлон, - а вы? Ксения?
  -Да, - только и смогла промяукать я. А потом, спохватившись, предложила ему войти.
    -Ого! – Олег присвистнул, - славно поработали. Думаю, что отпечатков мы все равно не  найдем, хотя заявление все же напишите. Ребята явно что-то искали.
-  Кого искали? – спросила я, не расслышав его слов.
- Хорошо, что пока никого, - улыбнулся он и попросил: - Расскажите, пожалуйста, все с самого начала.
  -Ну что ж, - ответила я, - это надолго. Пойдемте на кухню.
Когда все, тесно прижавшись друг к другу на кухне, расположились за столом, я в очередной раз поведала свою «одиссею», опустив некоторые ненужные, на мой взгляд, подробности.  Олег слушал очень внимательно, лишь изредка вставляя вопросы.
    -Ну и где эта кассета? – спросил он. – Вы проверили, ее нашли?
   -Да нет, что вы. Она у меня, - ответила я.
Олег удивленно вскинул брови и спросил:
   -Вы что, все это время носили кассету с собой?
   -Да. А что? Ведь я, насколько вы помните, не оставляла попыток ее отдать.
    -Вы знаете, Ксения, это было очень легкомысленно с вашей стороны, - он укоризненно покачал головой.
   -Легкомысленно было таскать эту дурацкую кассету столько времени с собой, лучше бы я ее выбросила, - грустно сказала я.
    -Ага, выбросишь ты ее, как же, - усмехнулась Ленка, - с твоим – то патологическим чувством долга.
    -Ладно, Ксения, вы ее мне отдайте, теперь я займусь вашим Серегой, - попросил Олег и, увидев, как я нахмурилась, добавил: - Без вашего заявления это будет только частное расследование.
Я принесла сумочку и стала в ней копаться. Олег напряженно следил за моей рукой. Но мне вдруг отчего-то расхотелось отдавать ему кассету: внутренний голос, что ли подсказал. Я нащупала ее рукой и, все же оставив на месте, вытащила руку из сумочки. Мило улыбнувшись, сказала:
   -Ой, забыла. Она в надежном месте.
Разочарование отразилось на лице Олега, и он произнес с плохо скрываемой досадой:
    -Хорошо, значит, будет повод встретиться с вами еще раз.
    -Так вы  думаете, что все это, - я показала рукой на беспорядок, - из-за кассеты?
     -У меня нет сомнений, – ответил Олег и вдруг ни с того ни с сего предложил: – Давайте встретимся с вами в неофициальной обстановке и все обсудим. Я приглашаю вас на ужин. Завтра. Вы согласны? 
Я возликовала. Олег был из тех мужчин, которым никогда ни в чем не отказывают, особенно женщины. С моих губ готово уже было сорваться согласие, но тут опять вмешался внутренний голос и сразу стал протестовать: «Стоп, дорогая! Ты забыла, что он мент? Вспомни–ка Геночку, а этот такой же». Я сопротивлялась самой себе, как могла. Олег такой мужчина, такой мужчина… «Ну, ну, - продолжал внутренний голос, - высоко залетела, смотри, как бы не хряпнулась”. Внутренний голос опять победил: я все же прислушалась к нему и решила в объятья Олега броситься чуть позже.
- Нет, нет.  Завтра не могу, - сказала я с серьезным видом, и, несмотря на то что Ленка толкнула меня в бок локтем, поспешила добавить: - И вообще, на этой неделе вряд ли получится, очень много дел.
Если бы взглядом можно было убить, я давно бы уже свалилась от Ленкиного взгляда, который она в меня метнула, как Зевс Громовержец.
- Хорошо, - пришлось согласиться Олегу, - я позвоню.
- Ксюш, - источая сладкий яд, сказала моя добрая подруга, - я тебе помогу все это разгрести. Вдвоем мы быстренько справимся. Вот как раз завтра и пойдешь, побеседуешь с Олегом.
Тот с мольбой  посмотрел на меня и с надеждой поинтересовался:
- Можно, я вам завтра позвоню?
- Ну что ж, позвоните. Позвонить-то можно, - согласилась я и одарила свою подругу красноречивым взглядом.
 Та сделала вид, будто она здесь вовсе ни при чем. Да еще Стас масла в огонь подлил:
- Конечно, пусть Лена поможет. Я все равно завтра на дежурстве.
Гости начали прощаться. Стоя уже в дверях, Стас сказал:
- Если чего, звони, Ксюха, не стесняйся.
А Ленка зло прошипела:
- Ты что? Совсем ку-ку? – она покрутила пальцем у виска. – Такой мужик, можно сказать, сам в руки идет. Да к тому же видно невооруженным глазом, что он запал на тебя, а она отказывается. Дела у нее видите ли. Ненормальная. Пошли подальше все свои дела. 
- Не могу, - ответила я, - два раза в одну и ту же реку не заходят.
- Сравнила. Тоже мне. Твоему Генке до Олега, как до созвездия Лебедя.
Я закатила глаза и ничего не ответила, не стала спорить с подругой по этому поводу, в созвездиях она как учитель физики и астрономии разбиралась лучше меня.
Я проводила гостей и, печально оглядев руины бедной Помпеи, принялась было за уборку, но потом мне что-то расхотелось. Такая тоска вдруг накатила, и я, решив, что это  удовольствие - уборка может подождать до утра, легла спать. Только голова коснулась подушки, как я моментально уснула, видимо, сказался насыщенный событиями день.
Ночью меня разбудил телефонный звонок. Я, не поднимая голову от подушки, нащупала телефон:
- Да, слушаю.
Из трубки донеслось чье-то дыхание.
- Ало, - еще раз повторила я.
«Что за идиот», – подумала я и положила трубку. Только стала засыпать, опять раздался звонок.
- Да, слушаю! раздраженно рявкнула в трубку. – Что? Делать нечего?
Трубка по-прежнему не подавала признаков жизни.
- Идиот, кретин, козел! – выкрикнула я ругательства, на которые только была способна, и швырнула трубку на рычаг.
Я не помню, сколько пролежала, таращась в потолок, который, кстати, требовал ремонта. Звонков больше не было. Заснуть удалось, когда стало светать.
Ленка с Машкой пришли, как обещали, с утра. Машка опять прошлась по квартире, к чему-то принюхиваясь, потом легла в кресло и стала оттуда наблюдать за происходящим. Мы с Ленкой выпили кофе и принялись за археологические раскопки. Я с сожалением прощалась с некоторыми вещами, которые восстановлению не  подлежали. Даже всплакнула над осколками своей любимой вазы, подаренной детьми на мое тридцатилетие. Машка вела себя спокойно, лишь изредка давая о себе знать тихим поскуливанием, когда хотела есть.
- Ну что за люди, - ворчала Ленка, - ну перевернули, ну повыбрасывали все из шкафов, но ломать-то зачем. Как будто специально все делали.
В мусорном ведре оказалась не только моя любимая ваза, но и чайный мамин сервиз. Белье валялось вперемешку с осколками цветочных горшков, с поломанными видео- и аудиокассетами.  Мы с Леной по очереди выносили мусор. Так как я жила в доме старой постройки, которая мусоропровод не предусматривала, то приходилось выходить во двор.
Стоит ли говорить, что Машка считала своим долгом сопровождать каждый вынос мусора до места его назначения лично. Она относилась с пониманием к своей важной миссии  и проходила мимо обалдевших дворовых псов, чуть повиливая задней филейной частью. Те же просто не отходили от нашего подъезда, ожидая каждого ее появления и заливаясь радостным лаем, когда Машка возникала в дверях. Она снисходительно позволяла кавалерам идти рядом, таким образом, к мусорным контейнерам нас сопровождал шикарный эскорт. Сдается мне, что, кокетка вовсе не из солидарности каждый раз выходила на улицу. Тем более что был крепкий мороз. В другое время Машку на улицу приходилось выпихивать чуть ли не пинками.
    Действительно, с хаосом мы разобрались довольно быстро. Когда позвонил Олег, то у меня больше не было причин, чтобы ему отказать, тем более что разговаривала я под бдительным оком  подруги, которая, судя по всему, решила выдать меня замуж именно за него. Олег обещал заехать  в семь часов вечера. Я как истинная женщина была готова задолго до срока.
- Сногсшибательно, - вымолвила Ленка, как только я встала пред ее очи. – Ну вот. Теперь я за тебя спокойна.
- Зато я за себя не отвечаю, - ответила я.
- Прекрасно. Как раз то, что доктор прописал. Есть надежда, что не превратишься в столетнюю спящую принцессу, которая как идиотка ждала своего принца.
- Но ведь дождалась же, - парировала я.
- Ага. То, что он ее все же нашел – это чудо, чудеса у нас только в сказках и бывают. И никаких гарантий, что он ее найдет, не было. А вот твой случай совершенно другой: наш принц идет к намеченной цели как танк. Кстати, он давно мечтал с тобой познакомиться.
- Вот как! – воскликнула я. – И ты молчала до сих пор?
- Ну да. Случай вот как раз представился, раньше никак нельзя было: тем более, ты со своим Пашкой, как с писаной торбой носилась. Олег как – то увидел нас вместе и после этого заболел совсем: «Познакомьте, - говорит, – меня с ней».
- Тоже мне, подруга называется. Не могла раньше сказать, может быть, я и в приключение тогда не вляпалась бы, во всяком случае, не торчала бы с утра пораньше на дороге, а встречала Новый год в компании с этим красавцем, – я укоризненно покачала головой.
- Кто? Ты? Никуда, говоришь, не вляпалась бы? Да приключения к тебе липнут как банные листы, – усмехнулась подруга и, обращаясь к Машке, добавила: - Пошли домой, нам пора.
Они ушли, а мне оставалось томиться ожиданием еще целый час.
Я слонялась по квартире, не зная, чем себя занять. Наконец ровно в семь раздался долгожданный звонок. У меня бешено заколотилось сердце, я, прижав руку к груди, на минутку прислонилась к двери, чтобы отдышаться. Все-таки не каждый день доставалось такое счастье – идти на свидание с мужчиной моих девических грез. Олег стоял с видом победителя, картинно протягивая мне красивую розу. Он только взглянул на меня и не смог сдержать возглас восхищения.
- Вся красота этого цветка меркнет перед твоей красотой, - вымолвил он, обретя наконец дар речи.
Конечно, я была польщена. Мы спустились к его машине. Теперь я была приятно удивлена: у подъезда стояла белоснежная «Ауди».
«Интересно, - подумала я, - на какие средства он купил машину? Неужели на свою зарплату? А, может, у приятеля взял покататься?»
Вслух сказала совсем другое:
- Какая красавица! – я была совершенно искренна, потому что люблю все яркое.
Довольный Олег галантно распахнул дверцу и помог мне сесть.
По дороге он стал отчего-то нервничать, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида.
    -Что-то не так? – поинтересовалась я.
     -Нет, нет. Все в порядке, - ответил он.
Я оглянулась: так и есть! Старый знакомый «Мерседес». «Милый, - подумала я, - как же без тебя?» В такой приятной компании мы подъехали к двухэтажному зданию, сохранившемуся с прошлого века. Небольшой, но уютный ресторан находился на первом этаже. Я как будто попала в атмосферу тридцатых годов, ощущение усиливал джазовый квартет, который наигрывал спокойные приятные мелодии. Кухня здесь тоже оказалась на высшем уровне. Самое интересное, что Олег вообще не поинтересовался кассетой, как будто мы собирались вовсе не по этому поводу. Это мне не понравилось, и я подумала: «Что-то здесь не так». Он все время томно вздыхал и пожирал меня глазами. Я же старалась вести себя, как воспитанница Института благородных девиц. Делала вид, что его вздохи и взгляды относятся вовсе даже не ко мне. «Подожди, голубчик, еще не вечер – думала я. – Зря стараешься: мне уже не двадцать лет. Я еще подумаю, бросаться ли мне в твои объятья, или подождать».
В ресторан то и дело входили новые посетители. Мой спутник вздрагивал при каждом их появлении.  Когда же вошли двое парней, одетых в солидные костюмы и похожих друг на друга, как сиамские близнецы, Олег даже привстал с места, нахмурился и схватился за сердце. Эти двое вели себя очень чинно, но, как они ни старались, род их занятий угадывался сразу. Я вышла в дамскую комнату, а когда вернулась, из-за нашего столика поднялся один из «сиамских близнецов». Видно было, что настроение у моего кавалера испортилось окончательно, но он продолжал вести себя как ни в чем не бывало. Близнецы устроились за соседним столиком и, не отрываясь, стали следить за нами. Я поежилась, не люблю, когда меня разглядывают, как доисторический памятник. Олегу, конечно, это тоже было неприятно и, посидев еще немного, он предложил уйти. Уходя, я одарила парней очаровательной улыбкой, на которую только была способна. Один из  них от неожиданности даже поперхнулся. Я чувствовала, как мою спину прожигали взгляды находящихся в зале мужчин. Женщины же стреляли в меня злобными стрелами.
Домой доехали без приключений: никто нас не сопровождал. Прощаясь, Олег задержал мою руку в своей и посмотрел на меня взглядом несчастного щенка, которого лишили любимой косточки. Я, стараясь не обращать внимания на его взгляды, мило улыбнулась, закатила глазки и промяукала:
- Ах, Олег, какой чудесный вечер.
Он ответил, без предупреждения переходя на ты:
- Знаешь, мне так не хотелось бы с тобой расставаться.
«Да, вот положеньице, - думала я, - как же мне поступить?  Как говорится: и хочется, и колется, и мама не велит».
И тут у Олега запищал телефон. Назло или на счастье, не знаю. Олег недовольно поморщился и неохотно ответил на звонок.
    - К сожалению, Ксюша, мне пора идти, но я завтра позвоню.
    - Конечно, - с облегчением согласилась я, а он, нежно прижав меня к себе, поцеловал в… щеку. В другое время я бы возмутилась, но тут мне было не до возмущений: я теперь знала, почему Олег в ресторане держался за сердце. И опять заговорил внутренний голос: « Разве на свидание с красивой женщиной берут оружие? Вспомни, Генка никогда не приходил домой с пистолетом. А этот твой раскрасавец явно чего-то боится, да и общается он с весьма темными личностями, например, с «сиамскими близнецами». Что-то они уж больно на бандитов смахивают». Я  тряхнула головой, мой внутренний голос как всегда был прав.


На следующий день я решила пополнить запасы в своем холодильнике. Все равно делать было нечего. Девчонки повезли детей на экскурсию в Питер, а с Леной мы недавно виделись. Прогулявшись по магазинам, я пошла домой. В глубине двора стоял «Мерседес» знакомого цвета. С неприятным предчувствием я поднялась к себе.
- Это уже не смешно, - сказала я, глядя на приоткрытую дверь своей квартиры. Осторожно заглянула, но, так ничего не услышав, решилась войти. Когда увидела, что там творится, даже не удивилась, лишь подумала: «Опять археологические раскопки. И за что мне это?» Пока стояла, задумавшись, как Наполеон над сожженной Москвой, зазвонил телефон. Как ни странно звонок тоже не удивил.
    - Ну, здравствуй, цыпочка, - раздалось уже забытое.
    - А-а-а, - протянула я, - сколько лет, сколько зим.
    - Порядок наводишь? – поинтересовались в трубке.
Я разозлилась:
     - Так это вам я обязана этим безобразием? Могли бы поаккуратней, а то устроили гибель Помпеи.
Трубка неприятно захохотала, а я вдруг вспомнила, где уже слышала этот смех: в видеосъемке на кассете.
     - Ничего, ничего, это тебе первое предупреждение.
     - Неужели будет еще и второе? Я просто счастлива, - съязвила я.
     - Счастливой ты будешь, когда в ящик ляжешь, а над тобой птички, цветочки, - пообещал собеседник.
    - Уж лучше птички и цветочки, чем вы, - ответила я.
В трубке почему-то разозлились и прорычали:
    - Ладно, харэ базарить. Отдай кассету, дура.
     - Ах, так вам кассета нужна? У меня их много, забирали бы все. Так уж и быть, поделюсь. Сразу бы сказали, а то Ледовое побоище в квартире устроили, в прошлый раз не нашли, в этот тоже, и чего вам неймется? - ответила я.
    -В какой такой прошлый раз? – искренне удивились в трубке.
    -Да вот на днях, или память отшибло? У меня на ваши разгромы никакой зарплаты не хватит, - смело сказала я и добавила: - Если посчитать, то это и есть уже второе предупреждение.
    -А что искали? – поинтересовался уже другой голос.
Я подумала: «Какой интересный диалог у нас получается, беседуем, прямо, как родные».
   -Искали то же, что и вы, - ответила я, а потом спохватилась: - Постойте, постойте, так вы что, не в курсе?
Трубка решила ответ проигнорировать.
   -А, - догадалась я, - вы из разных организаций. Так вернемся к теме нашего разговора: вам какая кассета нужна? Детективы? Приключения? Мелодрамы? 
    - Нет, нам та кассета нужна, которую тебе твой любовничек отдал, - наконец подала голос трубка.
    - Слушайте, - начала я, но меня резко перебили:
    - В общем, так. Видишь «Мерседес»? Так вот через пять минут подойдешь к нему и кассету в окно подашь.
В трубке послышались гудки. А я, взглянув на часы, заметалась по квартире. «Надо бежать, - лихорадочно думала я, - если им кассету отдать, то еще хуже будет».
Во всяком случае, в кино всегда так: свидетелей нужно убрать, а если у свидетеля есть какая-нибудь вещь, необходимая мафии, то его оставляют в живых до тех пор, пока он этой вещью владеет. Мой внутренний голос подсказывал: с кассетой не расставаться как можно дольше, во всяком случае, пока не встречу Серегу.
Взяв деньги и паспорт, я выскочила из квартиры и тихонько прикрыла за собой дверь.  Хотя квартиру можно было и не закрывать, так как все равно необходимости в этом не было. Убегать приходилось, как говорится, по всем законам жанра. Вниз – нельзя, там меня ждали, оставалось – наверх.  Дверь на чердак на мое счастье была не закрыта. Опять детишки замок вырвали. В этот момент мне хотелось расцеловать каждого из них, а пару дней назад я бы их за это поубивала, потому что являлась ярой патриоткой своего дома.
А жила я в этом доме давно. Когда приехала учиться, то поселилась у своей бабушки. Сама из славного города Чернигова, в котором и по сей день жили мои родители. Бабушка умерла, оставив мне в наследство квартиру. С Генкой познакомилась, когда бабушка еще была жива. Я, студентка – первокурсница пединститута, а он – уже следователь районного отделения милиции. На чердак мы бегали целоваться.
Вдохнув знакомый запах, я на минуту задержалась, постояла, обвела взглядом чердак и выдавила из себя ностальгическую слезу. Как же давно это было! С Генкой, несмотря на его предательство, мы остались в дружеских отношениях.
Он стабильно поздравлял меня с праздниками, даже дарил подарки на дни рождения. Как-то намекнул, что не прочь возобновить отношения, но я сделала вид, что намек не поняла.
     - И правильно сделала, - отрезала Ленка, когда я ей обо всем рассказала. Моя подруга всегда являлась для меня чем-то вроде «жилетки», в которую я периодически плакала. Она как никто умела слушать и давать иногда дельные советы.
Чердак был частью моей жизни, которую я вспоминала с чувством легкой печали. «И даже тайничок, куда прятала свои сигареты, сохранился», - думала я, сдвигая кирпич над дверью. И вдруг мелькнула догадка: «А почему бы не…?» Я так и сделала: спрятала в свой тайничок кассету. Ну вот, теперь буду спокойна, можно идти. Но дверь, ведущая в соседний подъезд, не хотела поддаваться.
Как раз в период наших «романтических» чердачных отношений Генка научил меня одному фокусу: как открыть дверь без ключа. Теперь это умение очень пригодилось. Поколдовала над замком – и через некоторое время уже спускалась по лестнице соседнего подъезда. Выглянув из него, увидела своих «церберов» на боевом посту.
Они меня заметили не сразу, а лишь тогда, когда я уже входила под арку. Я бросилась бежать. Выскочила на улицу, стала вертеть головой во все стороны: как назло не было ни одной машины. И вдруг, вылетев из-за угла, около меня остановилась белая машина, открылась дверца и кто-то рявкнул:
- Садись, быстро!
Просить меня долго не пришлось. Я едва успела плюхнуться на сиденье, как машина рванула с места. Мы понеслись на бешеной скорости.
О том, как  проходят погони, я, конечно, видела в крутых боевиках, но то, что сама буду в этом участвовать по-настоящему и сейчас, мне даже и во сне не могло присниться. Судя по всему, мой спаситель хорошо знал город.
- Пристегнись! – крикнул он.
Я от волнения запуталась в ремнях безопасности.
- Не получается, - пропищала я ему.
- Ах, ты, - прорычал он и добавил что-то на «математическом» языке, который слышать-то слышала, но не понимала. Он одной рукой держался за руль, другой – помогал мне пристегиваться.
Не помню, сколько мы носились по городу. Я была так напугана, что от страха находилась в состоянии прострации. Наконец мы остановились. Очнулась я оттого, что мой спутник тряс меня за плечо. Я посмотрела на него: передо мной сидел парень, про которых говорят, что, если есть хоть небольшое отличие от обезьяны, он уже красавец. «Да, это не Олег, – подумала я, силясь вспомнить, где я могла видеть это лицо. – Бедный парень, он хоть в зеркало на себя иногда смотрит?» А лицо было так себе: широкое, все в канапушках и мелких шрамах, нос картошкой, да еще и со сломанной переносицей. Короче, настоящая рязанская физиономия. Единственное, что на этом лице было примечательного – это глаза: зеленые, с каким-то есенинским прищуром.
     - Испугалась? – он неожиданно широко и по-доброму улыбнулся.
     - Да уж, - еле слышно вымолвила я.
     - Иван, - представился он.
     - Ксения.
    - Вот и славно. Сейчас отметим наше знакомство. Он завел машину, и мы снова куда-то поехали.
Иван привез меня в загородный ресторан, стоящий возле Минского шоссе. «Надо же, - подумала я, - место встречи изменить нельзя». Недалеко отсюда была Ленкина дача, и весь этот кошмар тоже начался именно отсюда.
Ивана в этом заведении хорошо знали, потому что с каким-то, я бы сказала, подобострастием приветствовали, начиная от швейцара и  заканчивая директором. Директор, полноватый мужчина, пыхтел и лебезил перед моим спутником, то и дело кланяясь и кивая головой, как китайский болванчик.
    - Иван Петрович, как рад вас видеть. Сегодня в меню ваш любимый жюльен. Ждали вас, ждали, - сюсюкал директор.
Иван шел почему-то нахмурившись, не отвечал на приветствия, которые были обращены к нему. Когда мы вошли в зал, все как по команде повернули головы, с любопытством разглядывая нас, вернее, меня. Официанты и бармен, стоящий за стойкой бара, вытянулись во фрунт, а сидящие немногочисленные посетители с характерно бритыми затылками как-то сразу напряглись.                               
Иван Петрович усадил меня за стол, щелчком подозвал официанта, который в мгновение ока очутился рядом со столиком, протянув мне меню.
«Господи, за сутки второй раз ем в ресторане» - подумала я. Взглянув в меню, я чуть  не упала со стула: цены были запредельные. Я решила не шиковать и выбрала скромный салатик, который стоил треть моей зарплаты, и чашечку кофе. Игорь, улыбнувшись, обратился ко мне:
   - Дорогая, ты позволишь, - произнес он нарочито громко, так что за соседними столиками послышались хлопки от упавших челюстей, - к твоему салатику я присовокуплю жульен и цыплят «Маренго», ну и вина?
- Мартини – пискнула я.
- А мне водочки.
Официант испарился, Игорь, наклонившись ко мне, зашептал:
- Ксюшенька, расслабься, я угощаю.
- Какая неслыханная щедрость. И как давно мы на «ты»? – поинтересовалась я. – Пять минут знакомы и уже «дорогая»?
- Такая красивая женщина всегда дорогая. Красота стоит того, – парировал он.
- Иван Петрович, мне хотелось бы у вас уточнить относительно моей дальнейшей судьбы. Сами понимаете, не могу же я бегать вечно, – обратилась я к нему.
- Слушай, давай без отчеств, - с раздражением сказал он. – А никто и не говорит, что ты будешь бегать. Поживешь на моей даче, там свежий воздух, птички поют. Отдохнешь, а то вон какая бледная.
«Дались вам эти птички», - подумала я.
- Сейчас зима, если вы изволите видеть.
- Чего? – не понял он.
- Я говорю, зима, птички не поют, - ответила я.
- Почему? – удивился он. - Воробьи, вороны.
- Птичек мне слушать некогда, на работу надо. Да и встретиться кое с кем нужно.
- Это не с белобрысым ли красавцем? – усмехнулся он.
Я запаниковала: «Так он, оказывается, все про меня знает. Следил, что ли? Надо бежать отсюда, не нравится мне все это». А вслух произнесла:
- Ваша осведомленность поражает, тем не менее это касается только меня, а идти мне и в самом деле нужно.
- Брось, Ксюша, мы же еще не отметили наше знакомство. Ты даже не поблагодарила меня за  спасение, - сказал он с улыбкой.
- Спасение? – усмехнулась я. - У меня почему-то такое чувство, что я из огня попала в полымя.
Иван в ответ громко рассмеялся.
- Ну, меня бояться не надо: я дяденька добрый, а вот те мальчики, от которых ты так грациозно удирала, плохие, - и, наклонившись ко мне, шепотом добавил: - Пойми, дурочка, если ты выйдешь отсюда без меня, неизвестно, долго ли ты пробудешь на этом свете. Красавиц твой не дождется. Тут он замолчал, потому что официант принес заказ. Расставив тарелки и пожелав приятного аппетита, удалился.
- Со знакомством,- произнес Иван и опрокинул стопочку. Потом он с жадностью набросился на закуску, как будто лет сто не ел. Мне же кусок в горло не лез, я лишь притронулась к еде.
В голове созрел план, который я немедленно намеревалась осуществить. Компания Ивана Петровича мне страшно не нравилась. Он обо мне знал все, или почти все, а я ничего.
В одном я была уверена наверняка, что возле моего дома он оказался не случайно.
- Извините, Иван, я нос попудрить, - сказала я и встала, очаровательно улыбнувшись.
- Пожалуйста, - ответил он, - хотя, на мой взгляд, в этом нет необходимости.
«Вот идиот, - подумала я. - Впрочем, все мужчины одинаковые». Охранник, как обычно, стоял на посту.
«Как же мне выйти? Дверь сторожит этот цербер, дубленка в гардеробе».
- Простите, - обратилась я к охраннику, - где тут у вас дамская комната?
- А вот дверь, рядом с гардеробом, - ответил он.
Тут на мое счастье у охранника запиликал телефон.
- Сейчас приду, - кому-то сказал он.
Я сделала вид, что направилась в туалет, но как только охранник скрылся в глубине коридора, ведущего из холла, я бросилась в гардероб, схватила дубленку и, на ходу ее надевая, выскочила на улицу.
Уже начало смеркаться. Не раздумывая, кинулась через дорогу: лес – вот мое спасение. В двадцати метрах от дороги маячил густой кустарник. К нему-то я и рванула, проваливаясь в глубокие сугробы. Наконец добралась и только успела пригнуться, как из ресторана выскочил Иван, директор, охранник и еще несколько человек. Иван Петрович жестикулировал руками, красноречиво кричал так, что даже мне было слышно. Потом вся компания, исключая директора и охранника, уселась в машины и отъехала в сторону города. Я, посидев еще немного в своем укрытии, выкарабкалась на шоссе и зашагала в противоположную сторону. Укутавшись в свою дубленку, я шла, обдаваемая снежной пылью.


К Ленкиной даче я добралась без приключений, но совсем закоченевшая. Ключ лежал на своем законном месте. Включив электропрогрев и заварив чай, я уютно устроилась на диване и задумалась о последних событиях. Ясно было, что весь этот сыр-бор разгорелся из-за злополучной кассеты.
Всем она понадобилась одновременно. Что же в ней такого, что полгорода, как угорелые носятся за ней, точнее, за мной. Еще хорошо, что я додумалась спрятать ее на чердаке. Я попробовала прокрутить в памяти то, что видела на экране, но так ничего и не смогла вспомнить. Единственное, что я знала: звонивший мне неизвестный и  парень на пленке – один и тот же человек. К сожалению, мое открытие ничего не давало. Я сидела одна на чужой даче, беззащитная, одинокая, преследуемая плохими мальчиками. И ведь за что страдаю: всего лишь помогла человеку, попавшему в беду. Где этот человек, я тоже не знала. То, что со мной происходило, напоминало детский боевичок «Колобок». Теперь я знаю, что чувствовал этот бедняга: «Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел…» Ему пришлось намного хуже, чем мне: его очень быстро съели. Я пока была жива-здорова. Если не произойдет чудо, меня постигнет участь несчастного Колобка, а так не хотелось. Я металась между трех огней, но постепенно Олег стал казаться все же предпочтительнее, чем остальные. Среди трех зол решила выбрать наименьшее – Олега. Хотя он был «темная лошадка», но все же мент. С ментами в своей жизни я дело имела, как с ними обращаться, знала. Главное, не подпускать к себе близко, а держать на подчительном расстоянии. И потом на Олега было смотреть гораздо приятней, чем на Игоря Петровича. От одной мысли о белокуром красавце меня бросало в дрожь, но эти мысли я строго контролировала.
Отцу Лены, в прошлом какому-то начальнику, было положено на даче иметь телефон с городским номером. Потом грянула перестройка, Константин Иванович, вовремя прочувствовав момент, ушел с руководящей работы на пенсию, но дачку и шикарную квартиру все же оставил, быстренько все это приватизировал и жил себе спокойненько. Когда Лена вышла замуж, разменял квартиру на две довольно приличных: одну подарил дочери, другую продал, купил себе дом в Краснодарском крае и стал разводить пчел и арбузы. А Ленка получила еще в придачу и двухэтажный загородный домик.
Моя подруга, добрая душа, разрешала пользоваться своей дачей всем, кому не лень, причем у хозяйки можно было и не спрашивать разрешения приехать.
Телефон был сейчас очень кстати. Высыпав содержимое сумочки, нашла визитку Олега и позвонила. Он ответил сразу.
- Олег, - позвала я.
Он даже не дал мне договорить:
- Ксюша, ты где? Я ищу тебя весь день! Не клади трубку!
- Да я и не собираюсь. Я на даче у ребят.
Он прокричал:
- Я сейчас приеду!
Я пошла на кухню и заглянула в холодильник. Лена запасливая: хотя холодильник был отключен, там как всегда полки ломились от банок с тушенкой из офицерского пайка Стаса. В хлебнице обнаружила засохший кусок батона.
- Ну что ж, жить можно, - проговорила я и принялась накрывать на стол.
Олег приехал в рекордно короткие сроки.
- Ксюша! – прокричал он прямо с порога.
- Я здесь, Олег, на кухне!
- Ты не представляешь, - сказал он, выкладывая всякую снедь на стол, - как я рад тебя видеть. Сейчас все сам сделаю, а ты свечи поищи пока.
«Неплохо, - подумала я, - день прожит не зря. Сначала обед в тесном семейном кругу с братками в ресторане, и как завершающая точка - романтический ужин при свечах с ментом. А жизнь не так уж плоха, бывает и хуже».
Олег тем временем готовил цыпленка и рассказывал:
- Я с ног сбился, разыскивая тебя. Как раз по делам проезжал мимо, решил зайти.
- Я в магазин ходила.
- А что ты здесь делаешь? С тобой все в порядке?
Я рассказала Олегу о своих приключениях. Олег слушал, не перебивая, лишь однажды поинтересовался персоной Ивана Петровича. На мой взгляд, ничего в ней примечательного не было, но Олег, по-видимому, так не думал.
Вот так за разговорами, незаметно, прошел ужин. Мы болтали буквально обо всем: Олег рассказывал о своем веселом детстве, о беспокойной юности, я тоже поделилась некоторыми воспоминаниями. Потом мы разожгли камин и устроились возле него. Я исподтишка поглядывала на часы. Однако Олег, по всей видимости, никуда уезжать не собирался. А я…Я этого и не хотела. За последнее время столько всего произошло, что так хотелось прижаться к крепкому мужскому плечу.  Плечо Олега меня устраивало вполне, с ним все же было спокойней.
Дрова весело потрескивали в камине, мы сидели, как положено в любовных классических романах, очень близко друг к другу. Конечно, он не удержался и взял меня за руку. Я вздрогнула от его прикосновения, по всему телу пробежали мурашки, бешено застучало сердце, готовое выпрыгнуть из груди навстречу большой любви.
- Теперь я никуда тебя не отпущу, – прошептал Олег, а я с вожделением закрыла глаза и…. и вдруг он как бы невзначай поинтересовался:
- Кстати, что было на той кассете?
Я сначала не сразу поняла, о чем он спросил. Но потом смысл его слов дошел до меня, я резко открыла глаза и возвратилась в реальность. Судорожно сглотнув, недовольно ответила:
- Да каких-то двое людей сидели и разговаривали.
- Да, и о чем же?
Всё, первый порыв страсти прошел сам собой, я даже потеряла интерес к разговору.
- Говорили про какого - то Флора, - нехотя промямлила я.
Я почувствовала, как Олег напрягся:
- Ну, и что дальше? – спросил он.
- Что ну? Я уже и не помню. Разве это так важно?
Он, как бы спохватившись, ответил:
- Хорошо, Ксюша, потом расскажешь. Тебе нельзя сейчас покидать дачу, во всяком случае, некоторое время, - а потом, улыбнувшись, спросил: - Надеюсь, кассета спрятана в надежном месте?
Я решила вопрос проигнорировать. И чего привязался! Эх, Олег, Олег, дурак же ты, женщина, можно сказать, только и ждет, когда ты начнешь говорить ей о любви, а ты все о работе и о работе. Как-то подумалось, что неспроста все это. Он вдруг почувствовал мое настроение и больше не спрашивал про кассету.
- Мне хочется вот так сидеть с тобой и никуда не спешить, - сказал он, прижимаясь ко мне еще теснее. Я с недоверием поморщилась, и все же поймала себя на мысли, что не против этого. Однако червячок сомнения все же закрался в мысли, и я  решила выяснить все до конца:
- Ты женат?
- Что ты, милая. Какая при моей дурацкой работе может быть жена? Я порой и себя то не помню, - ответил он.
Всё, моя совесть успокоилась, можно развивать отношения на полную катушку. Дело в том, что я стараюсь вообще не иметь дела с женатыми мужчинами. Они все, как правило, привязаны к юбкам своих жен и жизненные перемены их пугают. А я, как вы сами понимаете, не в том возрасте, чтобы легко относиться ко всему. Замуж-то хочется. Вернее, не столько замуж, сколько хочется большой неземной любви, и чтобы был в жизни мужчина, который принадлежал бы только мне, мне одной, и больше никому. Роль «будничной» жены меня абсолютно не устраивала. Олега мне послала  судьба, во всяком случае, я так считала.
Он, будто в подтверждение этого, томно вздохнул и обнял меня. Вот так мы и сидели, обнявшись, как два нежных голубка на свадебном торте, и пялились на огонь. Олег первым нарушил молчание.
- Ты очень красивая, - прошептал он, нежно касаясь губами моего виска. Потом осторожно взял в ладони мое лицо, повернул к себе и прижался горячими губами к моим губам.
- Я тебя люблю, - прошептал он, почти не отрываясь от моих губ.
Меня охватила сладкая истома, и по телу вновь пробежала дрожь. Он это почувствовал и принялся целовать меня гораздо смелее. Его губы скользили по моему лицу, шее. Признаюсь, что мне было приятно. Совсем робко я начала отвечать ему взаимностью. Огонь страсти разгорался все сильнее и сильнее. Я чувствовала, как рвется из груди его сердце. А что творилось со мной! Дремавшее до сих пор желание вот-вот готово было захлестнуть меня целиком. Я, уже плохо владевшая собой, собралась было  кинуться в океан наслаждения, как вдруг совсем некстати перед моими глазами возник… Генка, который почему-то погрозил мне пальцем. Видение было настолько реальным, что я даже вскрикнула от испуга.
- Ксюша, - прорычал Олег, видимо, подумав, что от поглотившей меня страсти я не могу сдерживаться, и приступил к последней стадии действий, после которых двое любящих в данный момент людей уже не принадлежат себе.
     В моей голове тем временем роем проносились мысли: «Тьфу ты? Генка. Как черт из табакерки,  и как всегда не вовремя. Хотя, может, как раз вовремя: Генка зря пальцем грозить не будет. Наверное, о чем-то хочет предупредить».
- Мы не должны, Олег. Это безумие.
- Ты – безумие, ты – мое безумие, - шептал он страстно.
- Нет, нет, не сейчас, я не готова, я не знаю, люблю ли тебя. Ты мне нравишься, но столько всего произошло, я не знаю, верить ли тебе, - говорила я как в бреду, с трудом отрываясь от него.
- Ну почему? Что случилось? Что не так? Я не предам тебя, потому что люблю, и уже давно, - говорил он, с мольбой глядя на меня.
Я слушала его, и мне так хотелось верить, что самый красивый мужчина на земле действительно меня любит. Хотелось верить, но… не получалось. Генка что ли виноват, а, может, шестое чувство, внутренний голос или что еще там, не знаю, не давали поверить ему окончательно. И тогда я, найдя в себе силы, простонала:
   -Не-е-т.
Он тут же отшатнулся от меня, сел, обхватив голову руками.
- Пора спать, Олег. Я очень устала.
- Чего? Чего тебе не нравится? Что ты вообще хочешь? – прокричал он и зло посмотрел на меня, но, увидев испуг на моем лице из-за своего выпада, уже спокойно сказал: - Прости, родная. Я думал только о себе, тебе, конечно, надо отдохнуть.
- Спокойной ночи.
  -Да, да, спокойной ночи.
Я поднялась наверх в спальню для гостей и легла спать. Сон не шел. Проворочавшись с боку на бок довольно долго, я встала и пошла вниз на кухню. У Ленки где- то был пустырник, успокоительное мне сейчас не помешало бы.  Олег все еще сидел в гостиной и с кем-то разговаривал по телефону. Мне стало любопытно, и я, сняв шлепанцы, чтобы не стучать, на цыпочках подошла поближе.
- Да, да, я понял, - говорил он раздраженно кому – то, - кассета будет у тебя, я обещаю. Я сам разберусь, только ее не трогайте больше. Нет, она никуда от меня не денется. Хорошо, я понял.
Олег положил трубку, а я буквально влетела на второй этаж и бухнулась в кровать прямо в халате, едва успев прикрыться одеялом. Как раз вовремя, потому что Олег постучал в дверь и тихо позвал меня. Я, притворившись спящей, предпочла ему не отвечать.
«Ах ты, мерзавец, - думала я, - так ему нужна, оказывается, кассета, а вовсе не я. Предатель. А я тоже хороша – уши развесила. Молодец все же Генка, как вовремя появился. Наверное, грехи свои замаливает…». И вдруг будто кольнуло! Мухины! Стас, как же Стас? Этот паразит еще Стаса подставит, ему ничего не стоит. Такие, как он, по головам пойдут к своей цели. Ему человека придавить, что комара. Надо как-то ребят предупредить. Пусть знают, что змею пригрели.
Было до слез обидно: опять меня предали. Господи, когда это закончится? А как все же приятно было в его объятиях. По моим щекам катились слезы. Какие же мы, бабы, все-таки дуры. Стоит появиться красивой мордашке – и всё, мы готовы себя забыть. Как я только умудрилась поверить ему? Неужели жизнь до сих пор так ничему и не научила? Сколько раз сама девчонкам советы давала, уму-разуму учила. Свои же собственные советы не учла и попалась, как глупая муха в сети паука. Пора давно запомнить, что красивый мужчина – это дьявол - искуситель. Никогда нельзя верить красивым мужикам. Они как Нарциссы способны любить только себя. Не знаю, может, где-то и бродит исключение из правила, но в моей жизни, во всяком случае, оно еще не попадалось.


Утром я проснулась довольно поздно с тяжелой головой. Спустилась вниз, на кухонном столе лежала записка: «Будить не стал. Я на работе. Целую, Олег».
«Ну и хорошо, - подумала я, - спокойно проведу день».
На улице светило солнышко, на ярко-голубом небе не было ни облачка. Снег искрился под солнцем разноцветными камнями. Важно и величественно застыли ели, стоявшие невдалеке. А березки, сбившиеся в кучку вокруг дачи, слегка покачивали нежными хрустальными веточками.
- Боже мой! – восхитилась я. – Красота какая! Спокойно. Ни тебе погонь, ни разборок, ни предателей.
Воспоминание об Олеге неприятно кольнуло сердце.
Несмотря на появившееся недомогание, вдруг решила прогуляться. В соседней деревушке, расположенной на другом берегу речки, кажется когда-то был магазин. И хоть всего было вдоволь благодаря Олегу, надо же было как-то себя занять.
Прежде чем уйти, я все же решила позвонить Ленке и предупредить ее, что сижу на её даче. Подруга была дома и скучала.
- Лен,  приезжай, а то скучно, а здесь так чудесно.
- Что-то не хочется вылезать на мороз, - ответила та. – Если тебе нравится, можешь сидеть на даче, сколько влезет. Да, кстати, тебя Олег разыскивал. В самом деле, где ты была?
- Потом расскажу, при встрече. Столько всего произошло. Олег, между прочим, тоже здесь был, он вчера приехал, а утром…
Ленка от этого известия, видимо, чуть со стула не свалилась, не дав договорить, она закричала:
    -И ты молчала? Как ты могла! – потом, успокоившись, обиженно добавила: - Самое интересное, между прочим, обычно всегда вначале рассказывают.
    -Смотря что ты называешь самым интересным, - огрызнулась я.
    -Ты опять за своё? Лучше расскажи, как он? Как с ним было? Хорошо?
    -В смысле? – поинтересовалась я, сделав вид, что и понятия не имею, о чем она говорит.
     -Ах, скажите, пожалуйста, мы не понимаем, - ехидно ответила Ленка. – Не прикидывайся и резину не тяни.
    - Хорошо, - согласилась я и добавила: - Никак.
- Что значит никак? – ошеломленно спросила Ленка. – Постой, ты хочешь сказать, что вы не…
    -Да, мы не, - отрезала я.
    -Ну, уж нет, я все же приеду, - решительно заявила она. – Видывал ли свет подобную дуру?
    -Дурой я бы себя ощущала, если бы переспала с ним, а так – никаких обязательств, я ему ничего не должна, и он тоже.
Ленка засмеялась:
    -Самое интересное, что я в тебе нисколечко не сомневалась, амазонка моя. И вправду, зачем тебе мужчина? Носки еще стирай.
Причем здесь носки, я так и не поняла. Можно подумать, что Ленка когда-нибудь их стирала. Сколько помню, Стас, как настоящий мужчина, никогда не позволял своей жене стирать его носки. Ну, да, Ленке просто захотелось показать свое превосходство – замужней женщины перед незамужней. Только, кажется, она забыла, что опыт семейных отношений я приобрела несколько раньше неё. Это она, а не я, с завистью в своих карих глазах пялилась на счастливую невесту.
      - Да, вот еще что: позвони маме, она беспокоится, - сказала мне на прощанье Ленка.
 Ой! Я совсем забыла позвонить родителям, которые, вероятно, уже «оборвали» мой телефон. Мама считала, что раз в неделю я обязательно должна им звонить, чтобы отчитаться за истекший период. Если это условие не выполнялось, то начиналась паника. И тогда поднимались «на уши» все: мамина подруга тетя Маша, врач нашей поликлиники, мои друзья и еще куча родительских знакомых. Я не обижалась на своих родителей, понимая, что все это из любви к единственному чаду.
Судьба забросила их в славный город Чернигов, который теперь стал считаться заграничным. Я люблю этот городок с древним историческим прошлым, ведь там прошло мое детство. В студенческие годы довольно часто ездила домой, но когда «беловежцы», попарившись в баньке, решили развалить огромную страну, поездки мои ограничились до минимума. Но, несмотря на то, что Украина почувствовала свободу и задрала нос, люди в моем городе со своим стойко сохранившимся «совковым» менталитетом изменились мало.
Проблем в «заграничной» соседней стране не меньше, чем у нас. Я радовалась, что город, изменившись внешне, душой оставался прежним. Даже улица, на которой живут мои родители, долго носила имя Ленина.
Мама ответила сразу. На меня тут же обрушился град упреков:
     -Где ты болтаешься? Мы с папой уже хотели ехать к тебе! – кричала она в трубку.
Я вздохнула: моей маме бесполезно повторять, что мне уже за тридцать: все равно забудет.
   - Мамочка, успокойся. Просто мы с девчонками отдыхаем на Ленкиной даче, а здесь что-то было с телефоном.
   - Не ври, - отозвалась мама, - я звонила Лене, она сказала, что ты ушла на свидание. Пашку выгнала? Правильно сделала: он мне никогда не нравился.
Мама почему – то считала, что все мои мальчики, а потом парни и мужчины должны обязательно проходить через ее таможенный контроль и досмотр. Хорошо, что кроме Пашки и Олега, Ленка больше ни о чем не рассказала, а то проблем бы у меня прибавилось. Мама точно тогда бы примчалась сюда и еще больше все усложнила.
   - Все правильно, - врала я, - как раз после  этого мы и уехали. Кстати, Ленка передает тебе привет.
Поболтав с мамой еще немного, я положила трубку и устало откинулась на диване. Мое недомогание усилилось, и я, чтобы не раскисать, вышла прогуляться. «Сто раз успею вернуться до Ленкиного приезда», - думала я.
На том берегу речушки стояли чьи-то белые «Жигули». «Вот еще дачники, - подумала я, - приехали рыбку половить». Собралась было свернуть по натоптанной дорожке к деревне, как задняя дверца машины открылась, и парень, высунувшийся наполовину из «Жигулей», спросил:
- Девушка, не подскажете, как нам отсюда выбраться на трассу?
Я подошла совсем близко и только  открыла рот, чтобы объяснить, как в лицо мне чем-то брызнули. Теряя сознание, я почувствовала, как чьи-то сильные руки втащили меня в машину.


Не знаю, сколько времени пролежала без сознания, а когда  очнулась, поняла, что лежу в незнакомой комнате на диване. Кроме него в помещении обнаружился стул с висящей на нем моей дубленкой и стол, вот и вся обстановка. Обои на стенах были далеко  не первой свежести, на окне болтались шторы, которые были еще древнее, их стирали, видно, в царствование славного царя Гороха. Диван, где я лежала, заботливо укрытая пледом, был новый, и от него приятно пахло деревом. За окном то и дело слышался гул машин,  создавалось впечатление, что дом стоял на какой-то оживленной автотрассе. 
Я попыталась встать, но в глазах потемнело, голова пошла кругом, и я снова бухнулась на диван.
-Что со мной? – проворчала я.  Какой же гадостью в меня брызнули? И почему все кости ломит, как будто я подхватила грипп. Час от часу не легче. Еще чего не хватало разболеться, где попало.
-А, кстати, где я? – задала я сама себе вопрос, на который у меня не было ответа.
Вдруг в коридоре послышались голоса,  и в комнату вошли двое. Я с удивлением рассматривала их, а они меня. И того, и другого с трудом, но узнала: одного видела на экране, теперь он показался мне похожим на старенький бабушкин сундук, шея у него крепилась прямо к голове; второй был одним из «сиамских близнецов», которого я видела в ресторане, и он тоже особой красотой не блистал.
- Ну что, цыпочка, как дела? Очнулась? – спросил «сундук» и неприятно засмеялся.
Как же я ненавидела этот смех и его самого в придачу. Не удостоив  парня ответом, я отвернулась.
- Скажите, фифа какая, даже разговаривать не желает, - обиделся тот. – Ты морду – то не вороти, а то рассердиться могу и больно сделать.
Я решила судьбу не искушать и повернулась к нему.
- Глянь, Витек, - обратился он к «близнецу», - цыпочка сменила гнев на милость. А красотка какая! С такой в кайф покувыркаться.
- Не дури, Болт, - ответил молчавший до сих пор Витек, - Хряк приказал не лапать ее.
А я подумала: «Какие чудные, однако, у них прозвища. Особенно «сундуку» его подходит: Болт он и есть Болт».
- Так а кто ж без ее согласия лапать – то будет? – согласился «сундук». – Она сама на шею бросится. Еще ни одна баба со мной так просто не расставалась.
- Хватит базарить, - оборвал его Витек, - спрашивай у нее, что надо, и пойдем, нас ждут.
Болт похотливо улыбнулся:
- А мы все успеем.
Он протянул руку и сорвал с меня плед. Я метнула испуганный взгляд на Витька, который показался мне уже не таким страшным и довольно симпатичным, и подумала: «Этого мне еще только не хватало, уж лучше не его месте был бы Иван Петрович, тот, во всяком случае, приятнее».
Витек ударил «сундука» по руке:
- Ты что? Совсем трахнутый? – рявкнул он. – Сказано не лапать – значит, не лапай!
Болт обиженно засопел и посмотрел на меня взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.
- Скажи нам, цыпочка, куда кассету дела? – он наклонился ко мне очень близко, дыша перегаром.
Я удивленно посмотрела на него.
- Что? Все никак не успокоитесь? Не имею понятия, о какой кассете идет речь.
Болт схватил мою руку и так сильно сжал, что я вскрикнула.
- А я сейчас помогу вспомнить, - процедил он сквозь зубы, - ту, которую тебе любовничек передал.
Я устало вздохнула и  произнесла:
- Боже мой, как мне все это надоело. Куча мужиков бегают за какой-то кассетой. Серегу вашего видела впервые в жизни. Знала бы, что из-за него неприятности будут, бросила бы его там, прямо на дороге.
Потом, театрально привстав с дивана и глядя ненавистному Болту в его поросячьи глазки, отчетливо, тихо, но с гневными нотками в голосе добавила:
- Кроме телефона, который я выбросила, к вашему сведению, Серега мне ничего не давал. Если есть желание, можете прочесать километров пять вдоль обочины, вдруг повезет. Достали вы меня с этой кассетой, так что идите вместе с ней куда подальше.
Я устало откинулась на диван. Парни переглянулись. Витек нахмурился, и по его лицу пробежала какая-то мысль. Видно, что мысли его иногда посещали, хотя, конечно, об особом интеллекте речи не шло, но он все же был, правда, совсем маленький. Что касается Болта, то с интеллектом здесь было гораздо сложнее, и доходил он до уровня подошвы на его ботинках а, может, и напрочь отсутствовал. Поэтому более умный Витек поинтересовался:
- А зачем ты тогда ездила к Сереге домой?
- Как зачем? – удивилась я, узнать о здоровье и за телефон извиниться.
- Ладно, Болт, пусть она пока полежит, а мы на доклад.
Они ушли, а я, получив передышку, обдумала свое положение и решила бежать. Встала, но, пройдя всего лишь несколько шагов, снова упала и теперь уж снова благополучно потеряла сознание.
Когда очнулась, оказалась снова лежащей на диване с полотенцем на лбу. Около меня сидел мужчина в белом халате. Он был похож на сказочного Айболита: такой же добродушный взгляд, бородка и очки.
- Ну, голубушка, - произнес он, - как вы неосторожны. Вам лежать надо, а не ходить.
- Что со мной? – прошептала я.
- У вас грипп, голубушка. Вы должны соблюдать режим, тогда осложнений не будет. Нельзя так безразлично относиться к своему здоровью.
- Доктор, осложнения уже есть. Помогите мне, пожалуйста, - начала было я, но меня прервали, не давая возможности договорить.
- Доктор для этого и приехал, дорогая, чтобы тебе помочь, - услышала я вдруг приятный бархатный голос. Кто-то стоял сзади, но повернуться и посмотреть сил не было.
- Да, да, голубушка, все не так страшно. У вас такой заботливый муж.
- Муж? – я удивленно посмотрела на доктора.
- Эта болезнь и падение совсем выбили мою жену из колеи. Я думаю, все будет в порядке. Позвольте, я вас провожу, доктор.
 Тут я увидела того, кому принадлежал этот голос. Это был мужчина лет пятидесяти, невысокого, но крепкого телосложения. Колючие серые глаза его смотрели как бы сквозь меня. Взгляд был пронзительным и умным, и от него мне сразу захотелось спрятаться под одеяло, но я поборола это желание. Доктор торопливо поднялся, пожелал мне скорейшего выздоровления и вышел сопровождаемый незнакомцем. Предполагаемый муж вскоре вернулся, проводив мою надежду на спасение, уселся на стул и представился:
- Хряпов Владимир Николаевич.
- Мы разве женаты? – задала я вопрос.
Он засмеялся:
- Пока нет, но мне очень жаль. Я думаю, что мы с вами были бы чудесной парой, - он наклонился ко мне очень близко, - но для полного счастья не хватает одной малости – небольшой вещицы, которая принадлежит мне.
Я изобразила на лице полное недоумение. А он тем временем продолжал:
- Ну, ну, дорогая, я знаю, что кассета у вас. Я не зверь, Ксения, поверьте, и мне действительно жаль, что мы с вами встретились при столь неприятных обстоятельствах. Вот поправитесь и вернете мне мою вещь.
Он улыбнулся, оскалив ряд белых ровных зубов. «Да, - кисло подумала я, - этот не дурак, его не обманешь».
- Хорошо, - согласилась я: все равно врать смысла не имело, он и так многое знал. – Владимир Николаевич, а дома поболеть нельзя?
- К сожалению, моя дорогая, нет. Вам придется быть моей гостьей до полного выздоровления. Я не прощу себе, если такая красивая женщина будет скучать в одиночестве. Мои ребята составят вам хорошую надежную компанию.
- Ваше гостеприимство напоминает мне сцену из исторического прошлого: царевич Дмитрий тоже находился в приятной компании, - ответила я.
Владимир Николаевич возмутился:
- Что вы! Разве я похож на убийцу? Поверьте, у меня свои принципы. Многие считают, что я старомоден, но все же предпочитаю разбираться исключительно с мужчинами, не вовлекая женщин и детей.
- По-видимому, - фыркнула я, - я - «счастливое» исключение из правила.
Он посмотрел на меня взглядом, от которого вновь захотелось спрятаться, и произнес совершенно серьезно:
- Может быть, дорогая, вы и в самом деле станете моим счастливым исключением.
Я смело посмотрела ему глаза и сказала:
- Вы знаете, Владимир Николаевич, я устала ошибаться. Устала встречать на своем пути не мужчин, а мямлей.  В жизни наступает момент, когда начинаешь переоценивать все. Я подошла уже к этой черте. Хочется быть женщиной, понимаете, просто женщиной, которую любят, хочется видеть в мужчине не просто человека, выполняющего свое природное предназначение, а друга, способного любить, друга, с которым душевно и тепло.
Он выслушал меня до конца, ни разу не перебив. Когда я замолчала, посидел некоторое время, о чем-то задумавшись.
- Я рад, что не ошибся в вас, - ответил он вставая. – Вы останетесь здесь, пока не выздоровеете. Мои ребята будут исполнять любое ваше желание.
- У меня лишь два желания, но вы отказались выполнить первое, - произнесла я, испугавшись своих дерзких слов.
- А какое же второе? – обернувшись, спросил он.
- Мне бы не хотелось утруждать своими желаниями одного из ваших мальчиков.
Он удивленно приподнял брови, а я, осмелев, выдохнула:
- Болта.
- Хорошо, он вас не побеспокоит.
Владимир Николаевич ушел, и я осталась одна. Мое жизненное пространство ограничилось лишь этой небольшой и неуютной комнатой. Что было за дверью, я не знала, поэтому решила обследовать всё, может, удастся выбраться из мышеловки, в которую попала волею судьбы или, скорее, по глупости.
Я ничуть не жалела, что помогла Сергею. После всех событий еще больше уверилась в том, что кассету, за которой все бегали, обязательно отдам только ему. Не знаю почему, но Сергей вызывал у меня симпатию. Он был совсем не похож на «плохого» мальчика, и я решила во что бы то ни стало его выручить.
Для начала я встала и, несмотря на головокружение, подошла к окну. Действительно, дом стоял на оживленной дороге, но что это было за место, я не знала. Потом вышла из комнаты и очутилась в длинном коридоре с дверями по обе стороны и освещенного слабыми лампочками. Совсем рядом с моей комнатой оказалась ванная, которая тоже требовала ремонта. «Что-то хозяева не больно заботятся о помещении», - подумала я и пошла вдоль коридора, заглядывая в каждую комнату. Все они оказались пусты.
- Эй, люди, - позвала я – ну вот, где же обещанная компания?
- Я здесь. Вам что-нибудь надо? – раздался вдруг голос за моей спиной.
Я испуганно обернулась и увидела довольно симпатичного молодого человека, который приятно улыбался. «Наконец-то, пронеслось в моей голове, - хоть одна нормальная физиономия». Именно его улыбка показалась мне до боли знакомой.
- Молодой человек, - обратилась я к нему, - нельзя же так пугать. Вы даму чуть до инфаркта не довели.
- Позвольте я вас провожу, - ответил он, подхватив меня под руку.
Что ж, делать нечего, пришлось возвращаться в свой «карцер». На столе меня ждал довольно аппетитный обед, «Мартини» и сок.
«Надо же! Они знают мои пристрастия. Какая осведомленность, прямо как в сказке: скатерть – самобранка». «От Мартини» я отказалась, а вот суп попробовала, он оказался на редкость вкусным.
- Как в санатории, - произнесла я, - не хватает телевизора и танцев.
- Я принесу телевизор, - сказал так неожиданно материализовавшийся мальчик.
- Как вас зовут? – поинтересовалась я.
- А вы разве меня не узнали, Ксения Петровна? Я Саша, Саша Сергеев из Вашего 11 «А».
От неожиданности я чуть не уронила стакан с соком. Вот почему он показался мне таким знакомым!
- Сашенька? Точно, Саша! Неужели это ты? Но как же? Как ты здесь оказался? – засыпала я его вопросами.
- Так уж получилось, - потупившись, ответил он.
Я знала его печальную историю. Мальчику, окончившему школу с золотой медалью, прочили блестящее будущее. Но все оборвалось в один день: возвращаясь с выпускного вечера, родители Саши погибли в автомобильной катастрофе. Мальчик продолжал веселиться, не зная, что беда уже пришла. Саша целенаправленно готовился поступать в МГУ на юридический факультет. Пока все одноклассники не знали чем себя занять, он усиленно готовился. Как классный руководитель, я знала, что медаль свою Саша заработал упорным трудом. После похорон мальчик замкнулся в себе, в университет, естественно, поступать не стал по одной простой причине – не хватило денег. К сожалению, в наше время медали не достаточно. Саша пошел в армию, и больше о нем мы ничего не слышали. И вдруг такая встреча! И где!
- Сашенька! – воскликнула я. – Уж кого-кого, но тебя видеть в этом притоне не ожидала.
- Ксения Петровна, после армии я все же пробовал поступить, но даже медаль не помогла. Теперь все деньги решают, - обиженно ответил он.
- Да, да, Саша, к сожалению, это так, - вздохнула я. - А как сюда попал?
- Я работаю охранником в фирме Владимира Николаевича, - сухо отрезал он.
Я посмотрела на него и со вздохом сказала:
- Так, значит, ты теперь в банде.
Он засопел, сжал кулаки и почти прошептал:
- Мне деньги нужны, чтобы жить.
Я покачала головой. Имею ли право осуждать его? Нет, не имею. Каждый живет, как может. Мальчик не виноват, что ему с его светлой и умной головой достался такой жребий. Судьба порой бывает не справедлива. Саша вынужден прозябать, а какой–то идиот с богатеньким папочкой занимать его место. К сожалению, мир действительно перевернулся с ног на голову.
- Ладно, Ксения Петровна, со мной все ясно. А вы? Почему именно вы? Здесь?
- А я, Саша, - горько усмехнувшись, я посмотрела на него и продолжала:
- Я сама не знаю, что происходит. Я случайно здесь, Саша.
Он кивнул головой и сказал:
- Я тоже так думаю. Когда вас увидел, глазам не поверил. Узнал сразу, еще в машине, вы без сознания были. Им ничего не сказал. Не надо им знать, что мы знакомы. Босс приказал вас сторожить, а я обрадовался, подумал, что лучше я, чем кто-то другой. Поверьте, Ксения Петровна, они плохая компания, я помогу вам уйти.
- Сашенька, - расцвела я, - я готова, хоть сейчас.
- Нет, сейчас нельзя, - ответил он, - на выходе охранник сидит. А вот когда ребята отдыхать пойдут, тогда можно. Мы выберемся, Ксения Петровна, я вам обещаю. Вы мне помогли тогда, я не забыл.
- Не надо об этом, Сашенька, - попросила я его.
Мы помолчали, думая каждый о своем. Я не считала, что мальчик мне чем-то обязан. Просто в трудное для него время я действительно поддерживала его, как могла. Даже Наташа, старшая сестра, легче перенесла потерю, чем он.
 - Саша, - позвала я его, - а где твоя сестра?
Он заулыбался и сказал:
- Уже давно замужем. У них с Серегой такая замечательная дочка, моя племяшка, Катюшка. Мы дружим, я часто у них бываю, но загружать своими проблемами не хочу.
Он говорил, а я наблюдала за метаморфозой, происходившей с ним: глаза радостно блестели, суровость в чертах лица исчезла, и оно приобрело доброе выражение.
- Это хорошо, когда человеку есть куда пойти, - сказала я.
А он, как эхо откликнулся:
- Хорошо, когда есть.
Глядя на него, я  твердо решила, что Саша уйдет вместе со мной и больше сюда не вернется.  Хватит совершать насилие над собой, над своей душой. Саша был из моего первого выпуска. Когда я только пришла работать в школу, мне дали руководство в пятом классе. Дети росли на моих глазах. И с ними, и с родителями у нас сложились дружеские доверительные отношения.  Мы до сих пор помним друг друга и встречаемся, как старые друзья. Я побывала почти на всех свадьбах. Вот только Саша у нас потерялся. «Ну, ничего, - подумала я, ребята обязательно помогут ему. Вот обрадуются, что он нашелся».
Саша притащил маленький переносной телевизор. Я, устроившись на диване, пялилась в экран, но вряд ли понимала, что там происходит. Мысли были совершенно о другом.
Когда на улице потемнело, Саша принес ужин. Мы вдвоем сидели и весело болтали, вспоминая проделки моего класса.
- А помните, Ксения Петровна, как мы на каждой перемене бежали в наш класс. Вы не выгоняли нас, как это делали другие учителя. Может, именно это сплотило нас намного больше, чем совместные поездки. Девчонки чаем угощали, мы трепались о том, о сем…
- Да, вот только дежурить вас заставить – это была целая проблема. После ваших чаепитий убирать почему-то приходилось мне.
Саша хитро улыбнулся:
- Но ведь дома тоже мама убирала частенько.
Воспоминание о родителях тут же отразилось на нем: глаза увлажнились и мышцы лица напряглись. Но мальчик справился с собой, лишь только тяжело вздохнул. А я поспешила оторвать его от грустных воспоминаний:
- До сих пор не знаю, кто из вас ножки стула подпилил?
Он очнулся и сказал засмеявшись:
- Пусть это будет исторической загадкой, так сказать, «белым пятном».
Я согласно кивнула, а он продолжал:
- У вас замечательные глаза, Ксения Петровна, в них, как в зеркале, отражалось ваше настроение. Вы только входили в класс, а мы уже знали, что нас ждет: кнут или пряник, или то и другое вместе.
- Поэтому у многих было по два дневника, - отозвалась я.
- Нет, - уточнил Саша, - в последнее время только у Вовки Иванова.
- Да, - продолжила я, - и он их все время путал. Страшно рассеянный был. Он тогда за Наташкой  бегал, а она на него внимания не обращала.
- А помните, Ксения Петровна, когда мы в КВН проиграли, Наташка рыдала, и вы ее валерианкой отпаивали, а Вовка грозился разнести весь 10 «В». Помните, когда в поход ходили, Сашка с Серегой заранее припрятали пиво в лесу, а потом заблудились и того места найти не могли.
- А я думала, чего это они по всему лесу с фотоаппаратом лазили, с белками что ли хотели на память запечатлеться, - усмехнулась я.
- А когда в баскетбол на первенство школы играли, я чуть Петьку  вместо мяча в корзину не закинул.
Мы с Сашей засмеялись. Так хорошо нам было и уютно от воспоминаний, что не хотелось думать о настоящем. Мы вновь перенеслись на несколько лет назад, как будто стерлась граница между временем и пространством.
Громкий звук хлопнувшей двери вернул нас в реальность.
- Я сейчас, Ксения Петровна, - Саша тут же подскочил, как пружина, и вышел.
За дверью послышались грубые голоса, заливистый женский смех. Потом все стихло. Саша вернулся и сказал:
- Я сейчас должен уйти, но не волнуйтесь, я вернусь за вами.
- Саша, кто это был? – спросила я.
- Да так, - нехотя ответил он, - ребята развлекаться приехали. Но они будут на другой половине. Вас не тронут, босс приказал.
Саша ушел, а я выключила телевизор и легла спать. Переживай – не переживай, а хуже некуда.
Меня разбудил треск открывающейся двери. Судя по всему, ее открыли нестандартным способом – ногой. На пороге стоял, покачиваясь, Болт. В руке у него была бутылка водки. Он плотоядно улыбался, оскалив зубы, и смотрел на меня. В его глазах плясал дикий огонь, и я вдруг с ужасом поняла, что пощады не будет.
- Ну что? Цыпочка, я пришел, - прохрипел он, - не ждала?
- Да уж, признаться, не смела даже надеяться, - смело ответила я.
Он качнулся и пошел на меня. Я вскочила  и отбежала к столу.
- Ну что ты дергаешься? Что дергаешься? Расслабишься и все, даже приятно будет, - говорил он, надвигаясь на меня.
Я схватила бутылку «Мартини» и стала ждать нападения.
- Стой, Болт! – пришла мне вдруг в голову идея. - Хорошо, что зашел, а то даже поговорить не с кем. Давай выпьем за знакомство.
Он остановился, опешив от такого наглого предложения, запыхтел, дико вращая глазами.
- Давай выпьем, Болт, - повторила я вкрадчиво и зазывно. – Чтобы нам с тобой приятно было, знаешь, сколько мне выпить надо?
Он покачал головой. «Бедный парень, - посочувствовала я ему, - наверное, даже и не догадывается. С такой внешностью, а мания величия, как у голубя. Гордиться – то нечем».
Я налила себе «Мартини» в стакан, а он, отказавшись от стакана, плюхнулся на диван и стал пить прямо из бутылки.
- Как тебя мама называла, Болт? – поинтересовалась я.
- Мишей, - ответил он.
- Ну, вот и познакомились.
Я стала задавать еще какие-то вопросы, стараясь оттянуть время. Он, еле ворочая языком, отвечал невпопад.
«Скорей бы Саша пришел», - думала я, покусывая губы и поглядывая на бутылку, которая очень быстро опустошалась. Несмотря на количество выпитого, Болт пьянее не становился. Моя идея его споить и уложить баиньки, кажется, не осуществится. Когда вся водка была выпита, я предложила ему «Мартини». Он, махнув рукой, выбил бутылку из моих рук. Звон разбитого стекла привел парня в чувство, и он, грубо схватив меня за руку, потянул к себе. Что-то говорить ему, кричать, просить, вырываться – бесполезно. Болт швырнул меня на диван, сам просто свалился сверху и вдруг, как-то дернувшись, обмяк. Я выбралась из-под него и увидела Сашу, тот стоял и держал в руках сломанный стул.
- Спасибо, Саша, ты как раз вовремя, - проговорила я.
Он, отбросив обломки стула, потянул меня к выходу:
- Скорее, Ксения Петровна, нам пора.
Мы побежали по длинному коридору, быстро спустились вниз по лестнице, и мимо пустого поста охраны выскочили на улицу. То ли от пережитого волнения, то ли от болезни у меня вдруг потемнело в глазах, и я стала падать. Меня снова подхватили сильные Сашины руки. Очнулась я от неприятного запаха нашатырного спирта. Надо мной  склонился Саша и тревожно спрашивал:
- Ксения Петровна, Ксения Петровна, вам лучше?
Я лежала в машине на заднем сиденье.  Как он меня туда дотащил, оставалось загадкой – я давно уже не пушинка.
- Где мы, Саша? – прошелестела я одними губами.
- Мы уже далеко, не волнуйтесь.
Приподнявшись, я увидела, что машина стоит в каком-то парке.
- Какое счастье, сказала я, - что ты оказался в этом гадюшнике. Спасибо тебе, Саша.
Он лишь махнул рукой, давая понять, что не стоит благодарить.
- Как же ты теперь? – спохватилась я. – Владимир Николаевич тебя не пощадит.
- Да ничего, Ксения Петровна, я сам собирался уходить. Только у них это не так просто. Я рад, что помог вам, не берите в голову.
- Да, что не делается, то к лучшему, - философски заметила я. – Поехали, спрячемся ненадолго в одном месте.
- Нет, давайте так: я отвезу вас в это безопасное место, а у меня есть кое-какие дела, - ответил Саша.

Домой ехать было нельзя, на дачу тоже: Ленку со Стасом подставлять не хотелось. Оставалась только Надькина квартира. Та уехала на экскурсию, оставив мне ключ. Дом, где жила моя подруга, располагался в хорошем районе.  К тому же метро было рядом. Квартирка небольшая, всего одна комната, но с балконом и окнами, выходящими в чудесный парк, так что казалось, будто Надя жила не в городе, а на даче.
 Прежде чем зайти в квартиру, я решила пополнить запасы продовольствия. В Надькином холодильнике как всегда « мышь повесилась», потому что Надька не вылазила из диет и ничего, кроме обезжиренного кефира, не употребляла.
Саша помог мне занести сумки в квартиру, на всякий случай запомнил адрес, посоветовал без нужды нос не высовывать и уехал.
Спать не хотелось, все время одолевали мысли о том, что же дальше. То, что необходимо пересидеть, я знала наверняка.
Скоро на работу, каникулы вот-вот закончатся. При воспоминаниях о привычной жизни, оставшейся в прошлом, защемило сердце. Делать нечего. Судьба не случайно посылает мне испытания: для чего-то это нужно. Вот только для чего? Решила события не торопить, время покажет.
Сергея так и не нашла, зато нажила себе кучу врагов, причем опасных. Последняя компания вряд ли походила на его друзей. Но как они узнали, что я живу на даче? Кто-то им все-таки рассказал. Вот только кто? А все из-за этой кассеты. В ней  определенно что-то было, не зря она вызвала такой интерес у широкого круга любопытных. И тут промелькнула мысль, от которой бросило в жар: «О, Господи! Ленка! Это же её дача! Они со Стасом тоже в опасности! Завтра обязательно их предупрежу. Будь что будет, а к ним я все-таки съезжу»…
Утром кто-то позвонил в дверь. Я испуганно вздрогнула и затаилась:
- Ксения Петровна! Это я, откройте! – раздался Сашин голос.
Он вошел весь сияющий и протянул мне букет хризантем.
- Это вам.
- Спасибо, Саша. Ты как раз вовремя, я еще не завтракала.
 Саша, усадив меня, сам принялся готовить.
- Как у тебя дела? – спросила я, когда, отведав довольно вкусный омлет, приготовленный Сашей, мы пили кофе.
- Пока без осложнений, - ответил он. – Я думаю, что нашел вам надежное место. У моего зятя есть влиятельный друг, боевой товарищ, он может решить любую проблему. Я дал себе слово, что обращусь за помощью только в крайнем случае. Вы как раз тот самый случай.
- А как же ты? Они не простят, - встревожилась я.
- За меня не волнуйтесь. Я как-нибудь выкручусь. Ваше похищение с дачи было моим первым криминальным заданием. Пока еще сильно не увяз, можно вылезти.
- Ты знаешь, Саша, ребята о тебе часто вспоминают. Если проблемы будут, обратись к ним. Никто не откажет. Они все хорошо устроились, многие в различных силовых структурах. У Наташки свекор в команде президента. Думаю, что крайний случай – это ты, а у меня, надеюсь, просто кошмарный сон.
Он усмехнулся и сказал:
- Я знаю, что на ребят можно положиться. Недавно случайно встретился с  Борькой, так тот с себя готов рубашку был снять. Но к ним пойду, когда выкручусь, не хочу свои проблемы вешать.
    - Твоя гордость порой доходит до абсурда, - ответила я, - у тебя же есть, как ты говоришь, влиятельный человек, пусть он и тебе поможет. В конце концов, ты страдаешь из-за меня. Не хватало еще, чтобы и за тобой полгорода бегало.
     - Кстати, Ксения Петровна, - улыбнувшись, сказал он, - что вы такое натворили?
     -Да ничего особенного. Просто помогла на дороге одному парню, вытащила его из перевернувшейся машины, вызвала «скорую», а Владимиру Николаевичу и его бультерьерам это не понравилось. Они требуют от меня какую-то кассету, а я понятия не имею, о чем они, - не моргнув глазом, соврала я.
Сама же подумала: «Ничего, у него и так проблем из-за меня прибавилось. Меньше знает, лучше спит». Об истинной причине этих гонок с препятствиями я решила Саше не рассказывать.
- И это все? – удивленно спросил он.
В ответ я лишь пожала плечами. - Да, кстати, есть еще один человек, который может помочь нам обоим. Я совсем о нем забыла. На этой даче он был вместе со мной. Наверное, с ног сбился. Он утром как раз на работу уехал, а вечером обещал приехать.
Саша настороженно спросил:
- Это такой высокий блондин?
- Да, - удивленно посмотрев на него, ответила я, - откуда ты знаешь?
- Мне кажется, Ксения Петровна, что с ног он не сбился. Я его несколько раз видел у Владимира Николаевича. И его сразу узнал, когда он из дома вышел, мы ведь с самого утра за вами следили. И потом… – Саша замялся, не зная как сказать.
Я вопросительно взглянула на него, а он продолжил:
- Ваш друг вчера был там, он приехал вместе с боссом. Они о чем-то спорили, вернее, ваш друг в чем-то обвинял Владимира Николаевича. Так что он прекрасно знал, где вы.
- Что? – тихо спросила я, все еще не веря своим ушам.
   -Я говорю, он вчера был там, - удивленно повторил Саша.
   -Не может быть! – я схватилась за голову, а по щекам покатились горькие слезы разочарования и обиды.
Саша виновато захлопал глазами и кинулся меня успокаивать:
   -Ксения Петровна, не надо так, чего вы…
    -Ты не понимаешь, Саша, я просто, просто…круглая идиотка.
    -Вы? – он непонимающе развел руками. – Какая же вы идиотка?
Я сокрушенно покачала головой:
   -Да, да, именно идиотка и дура в придачу. Как можно было довериться этому ничтожеству? Как? И когда я, наконец, научусь? А как вовремя Генка появился.
    - Какой Генка? – не понял Саша.
- Да так, - отмахнулась я и, перестав плакать, зло сказала: - Ах, красавчик, какое же ты все-таки ничтожество. Слушай, Саша, - вдруг догадалась я, - теперь мне кое-что становится ясно. Олег связан с ними. Да, да, каким боком – пока неясно, но как-то связан. Надо обязательно предупредить моих друзей.
- Вам сейчас лучше не выходить из дома, - сказал Саша.
    -Нет уж, - категорично заявила я, - лучше будет, если я друзей своих предупрежу, мало ли что.
   -А вот этого нельзя делать ни под каким видом, опасно, - отрезал Саша.
Я возразила:
    -Я не могу сидеть сложа руки, а вдруг они и до них доберутся?
    -Я съезжу к вашим друзьям, - предложил Саша, - диктуйте адрес.
Он вскоре ушел, пообещав как можно скорее решить мою проблему.
    -А к Сережкиному другу я все-таки тоже заеду.
Я не возражала: жизнь зайца начала меня раздражать.
     – Пообещайте мне никуда не выходить из дома, - сказал он, стоя в дверях.
     -Конечно, конечно, Сашенька, не волнуйся, - ласково пропела я.
 
Целый день я провела в раздумьях, меряя шагами Надину квартиру. А так как площадь не позволяла, то я очень походила на белку в колесе. «Теперь-то точно похожа на несчастного Колобка. Сбежала от Ивана Петровича и от Владимира Николаевича, а Олег оказался мерзавцем. Хорошо, что до конца ему не доверяла, интуиция – это сильная вещь»,- думала я.
У Надькиной квартиры был еще один недостаток – отсутствие телефона. Пришлось идти к Людмиле, соседке, живущей через стенку. У Люды была двухкомнатная квартирка, в которой она жила вместе с сыном. Лешка учился во втором классе в школе с физико-математическим уклоном. Он чем-то напоминал мне Кролика из сказки про Винни-Пуха: такой же умный, рассудительный не по годам и в очках. Людка работала секретарем-референтом в какой-то фирме, а с Лешкой была бабушка по отцу. Свекровь Людкина без памяти любила внука, новую жену сына не признавала, считала, что во всем виноват только он, и  мечтала о воссоединении семьи. Надя дружила и с Людой, и со Светланой Александровной, преподавателем колледжа. Конечно, меня и девчонок в этом доме хорошо знали. Лешка открыл сразу, как только я представилась.
- Мама на работе, а бабушка уже уехала, - сообщил он.
- Я позвоню от вас, ладно? – попросила я.
- Конечно, тетя Ксения, пойдемте, я вас провожу, - чинно сказал малыш.
У Ленки никто не отвечал. «Неужели что-то случилось?»- взволновалась я. Потом  решила позвонить тете Маше, маминой подруге, которая работала врачом в нашей поликлинике, несмотря на то что уже лет пять получала пенсию. К ней лично пришел главврач и попросил выйти на работу: врачей не хватало, все подались за хорошими заработками. Поэтому в нашей поликлинике практически все врачи  были преклонного возраста.
- Ксюшенька, деточка, это ты? – прокричала тетя Маша в трубку. – Что с твоим телефоном?
- Тетя Маша, я у подруги. Мне нужен больничный на недельки две: я гриппом заболела. Подруга не отпускает, говорит, чтобы отлежалась у нее, - уже привычно сочиняла я, хотя в моем вранье доля правды была. - Мама будет звонить, скажите, чтобы не волновалась,  я в гостях, а тут телефона нет.
- Хорошо, хорошо, Ксюшенька. Как поправишься, приходи ко мне, - ответила тетя Маша.
Выслушав ЦУ  по поводу лечения, я распрощалась с ней.
   Битый час пыталась дозвониться до Ленки.
   -Что же это? Неужели…
Так не хотелось думать про это «неужели», что я,  недолго думая, все же решилась к ним поехать. «Плевать. Будь – что будет, - подумала я, - но томиться неизвестностью - это  еще хуже». Вышла из дома, когда на улице совсем стемнело. Хорошо, что ехать нужно было недалеко, всего лишь одну остановку на метро.
Наш двор жил своей обычной жизнью. Не помню, сколько я простояла, глядя на родные окна, но так и не решилась зайти. Потом пошла к дому своих друзей. Их машина стояла около подъезда, и в окнах горел свет.
     -Отлично, - проговорила я.
 Появляться у них мне не хотелось, вдруг там Олег, но поговорить как-то надо было. Тогда я, что есть силы, пнула ногой по колесу машины. Сигнализация тут же сработала. Теперь был  шанс, что Стас услышит.
Он появился почти сразу же. Увидев меня возле машины, закричал прямо с порога:
- Ксюшка! Где ты была? Мы уже не знали, что и думать.
- Тише ты, не кричи, - оборвала я его.
- Олег с ног сбился, - шепотом сказал он.
- Ничего, ему полезно, - со злостью процедила я.
Стас удивленно посмотрел на меня:
- Пошли к нам, все расскажешь.
- Не могу. Я в бегах. А твой Олег-подлец и мерзавец, так что держись от него подальше.
- Не понял, - недоумевал Стас.
- Помнишь ту злополучную кассету? – спросила я его. Стас кивнул, а я продолжала: - Так вот все из-за нее. За эти несколько дней я пережила столько, что хватит на кучу сценариев для крутых боевичков. Сейчас времени нет, когда все закончится, расскажу. Олег во всем этом сыграл неприглядную роль, поверь мне. Если он начнет спрашивать, говори, что ничего не помнишь, ничего не знаешь, что про кассету от меня слышал, а сам ее в глаза не видел. Надеюсь, ума хватило ему тогда не сказать.
Стас пожал плечами и пробубнил:
- Да я  только сказал, что ты в какую-то историю вляпалась с какой-то кассетой. Ты ему тогда все сама же рассказала. Он давно хотел с тобой познакомиться, а тут как раз случай.
- Да, - вздохнув, сказала я, - случай что надо вышел.
- Может, зайдешь? – почему-то виновато спросил Стас.
- Нет! – отрезала я и добавила: - В общем, так: Ленку предупреди, чтобы язык про этот случай не распускала, про кассету забудьте. В школе пусть скажет, что я на больничном.
Сказав это, я развернулась и быстро пошла, оставив ошеломленного Стаса стоять с раскрытым ртом.
- Я все понял! – донеслось мне вслед. – Будь осторожна!
Молодец, Стас! Интеллектом он был не обделен. В отличие от других парней в погонах, с которыми мне доводилось встречаться, Стас обладал мозгами со множеством извилин, а не только с той, что образовалась в результате ношения фуражки. Да и, прослужив в армии довольно порядочный срок, он не деградировал, как многие его сотоварищи, занимающиеся от полунищенской бесперспективной жизни «офицерским троеборьем»: «картингом», «литрболом» и «бабслеем».


Я ехала прочь от своего дома, с грустью думая о том, что вряд ли скоро туда вернусь. Почему все это со мной происходит? Была спокойная, привычная жизнь: день плавно переходил в ночь, работа – в дом. Порой мне казалось, что я сплю, а когда проснусь, то все будет, как прежде. Но сон не прекращался. И как всегда в трудной ситуации я осталась одна, без твердого мужского плеча. Карма, что ли такая?
Уставшая и опустошенная морально, я добралась до своего временного пристанища. Всплакнув над своей горькой судьбой, наконец, уснула. Разбудил меня пронзительный звонок в дверь.
- Сколько раз говорила Надьке сменить звонок. Это же кошмар какой-то, – ворчала я, пытаясь попасть ногой в шлепанец.
В дверь звонили настойчиво, не прерываясь.
- Стоп! – сказала сама себе. – Кто это может быть? Стас с Ленкой вряд ли, у Надюшки ключ.
Я приникла к глазку. Естественно, ничего не было видно. Обречено вздохнув, решила открыть, надеясь, что хуже не будет.
На пороге с огромным букетом роз и бутылкой «Шампанского» с улыбкой во весь рот и со счастливым блеском в глазах стоял Иван Петрович собственной персоной. «Выследил! – мелькнула мысль. – Выследил, когда я к Ленке ездила. Доигралась ты, голубушка. Так, Ксюша, спокойствие и только спокойствие».
- Надеюсь, не разбудил? – поинтересовался он.
Я посмотрела на часы и подумала, что более идиотского вопроса в два часа ночи задать было нельзя. Я фыркнула и, посторонившись, дала ему пройти. Потом выдавила из себя любезную улыбку и прошипела:
- Что вы! По ночам только тем и занимаюсь, что принимаю гостей и ведрами глушу «Шампанское».
Он, ничуть не смутившись, нагло заявил:
- Представь, я так и подумал. Знал, что обрадуешься.
Потом повесил свое кожаное пальто на вешалку и по-хозяйски прошел на кухню.
- Цветы-то в воду поставь, – приказал он.
Я послушно отправилась за вазой в комнату, а он тем временем стал открывать «Шампанское».
«Нахал, - думала я, - пришел и раскомандовался в чужой квартире». Поставив розы в вазу, сложила руки и стала ждать дальнейших указаний.
- Ну, чего стоишь? Тащи фужеры. Или ты все-таки ведрами предпочитаешь?
Я принесла фужеры. Он разлил «Шампанское», и мы чокнулись.
- Со свиданьицем, - сказал он, резко опрокинув фужер, как будто пил водку. – И чего тебе в ресторане не сиделось? Жульен не понравился или цыплята недожаренные были?
- Отчего же, цыплята как раз ничего, а, вот вы мне не понравились! – с вызовом ответила я.
Иван Петрович вовсе не обиделся, а, засмеявшись, сказал:
- Да что ты! А мне показалось, что мы с тобой к консенсусу пришли.
- Когда кажется, - заметила я с ехидством, - креститься надо.
- Это - верно, кивнул он, - я часто в церковь хожу.
Я поинтересовалась:
- Никак, грехи замаливать?
- Да по всякому, - вздохнул он.
- Ну, а ко мне по какой надобности?
- Кофе налей, - попросил он.
 Я встала и засуетилась, а Иван Петрович следил за мной, не сводя глаз. Потом, усмехнувшись, сказал:
- Красивая ты баба, Ксения. Вот влюбился в тебя и пришел  замуж звать.
Я чуть не выронила турку из рук:
- Что-что?
   -Замуж, говорю, пойдешь за меня?
    -Замуж? – переспросила я. – Вот как значит. А не смущает, что мы едва знакомы?
    -Меня не смущает, - ответил он. – А тебя?
Я даже подпрыгнула от такой наглости:
   -А меня даже очень смущает, я вас всего лишь второй раз в жизни вижу и, простите, о замужестве пока как-то не думала.
   -Ну, ничего, - сказал Иван Петрович с улыбкой, - ты не думала, так я подумал. Вот ЗАГС после праздников откроется, мы и поженимся.
- Ах, незадача, Иван Петрович, мне после праздников на работу надо. Так что с женитьбой ничего не получится, - ответила я, наливая ему кофе.
Он ухмыльнулся и, прихлебывая кофе, заявил:
- Ничего, замуж за меня выйдешь, работать тебе не нужно будет.
- Это почему же? – удивилась я.
- А кто за домом присматривать будет, прислугой командовать? Опять же дети пойдут, с ними заниматься нужно, я же не могу, вот ты и будешь. Хватит, наработалась на государство, тем более что такую вредную профессию для себя выбрала.
    -Это почему же вредную?
     -А нервную потому что. По себе знаю: попадется в классе такой, как я, все нервы вытреплет. А это для здоровья вредно. Говорят, нервные клетки не восстанавливаются, - ответил он.
-Ваша осведомленность в специфических областях знаний просто поразительна, - отметила я с иронией, - но замуж, а тем более за вас, пока не собираюсь.
- Опоньки! – воскликнул он, стукнув рукой по столу. – Приехали. И чем же, позволь спросить, тебя моя кандидатура не устраивает? Молодой, можно сказать, мужик в самом расцвете сил и возможностей. Физиономия, правда, подкачала, так это не от рождения, а приобретенная.
Я решила не обижать его, все же жаль парня:
- Да к физиономии привыкнуть можно, наконец, пластическую операцию сделать, так что насчет нее я не в претензии. Я в принципе замуж не собираюсь. Считаю, что двух раз достаточно. Нечего судьбу испытывать.
- Ну, милая, ты со своими принципами можешь и старой девой остаться. Хотя, - он окинул меня оценивающим взглядом, - тебе это не грозит. Ты девка видная, и если не опередить кого, так и увести могут.
- Ага. Ты подсуетиться решил, обойти, так сказать, всех на повороте, - усмехнулась я.
Он, кивнув головой, ответил:
- Тебе повезло, что я первый пришел. Полгорода плохих мальчиков с ног сбились, а ты под носом сидишь. Я нашел, найдут и другие, если слушаться меня не будешь.
- Ну да, - заметила я с сарказмом, переходя на «ты», - ты у нас принц на белом коне, явился спасать принцессу, а за это полцарства еще потребуешь. Так вот: ничего у меня нет, а полцарства тем более. Думаешь, я не знаю, ради чего ты так стараешься? Из-за кассеты. Но, милый, спешу огорчить тебя: у меня её тоже нет, я  вместе с телефоном вашу кассетку выбросила. Зря только руку и сердце предлагал. Старался, говорю, зря. Я не принцесса вовсе, и не золушка, не там туфельку ищешь, разлюбезный мой. Всем вам только одно и надо. Достали, сил нет. Так что попрошу покинуть помещение.
Я, указывая рукой на выход, встала. А он, во время моей пламенной речи, так и не проронив ни слова, все равно остался сидеть, даже и не думал вставать, лишь только взглянул на меня красноречиво: «Вот дура!», и неожиданно сказал:
- Ты все сказала? Замечательно! Про какую кассету ты говоришь? Я тебя ни про какую кассету, кажется, не спрашивал. Но раз ты посчитала нужным её выбросить, значит, правильно сделала, что выбросила.
 Я прикусила язык, а ведь и вправду он ни о чем таком не спрашивал. И что это меня угораздило самой же про кассету рассказать? Он же вообще не в курсе дела. А, может, все-таки в курсе? Ой, неспроста тогда вы, Иван Петрович, на своей машине рядом крутились, как будто знали что-то. Вам точно эта самая кассета нужна, только вы стараетесь след запутать. Ни за что не поверю, что вас моя неземная красота сразила, хотя это тоже не исключено. В другое время я бы ни капельки в этом не сомневалась, но, учитывая создавшуюся на сегодняшний день ситуацию, твердой гарантии дать не могла. «Ксюша, с ним нужно держать ухо востро», - посоветовала я себе.   
    -Ну, ладно, - сказал вдруг он, прерывая ход моих мыслей. -  Я не прощу себе, если с тобой что случится. Давай, Ксения, собирайся, пора нам. Честно говоря, когда Саша сказал мне…
   -Саша? – прервала я его. – Так вас Саша прислал? Постойте-ка, постойте! Вы и есть тот самый друг?
   -Что значит тот самый друг? Ну да, Саша меня попросил, а я, знаешь ли, даже обрадовался, - сказал с удивлением Иван Петрович. – А ты что подумала?
Я рассмеялась с облегчением. Действительно, я-то себе навыдумывала не весть что,  а тут, оказывается, Саша его прислал за мной.
   -Однако, странное все же совпадение, - произнесла я.
   -Что ты сказала? – не понял Иван Петрович.
  -Да так, ничего, - отозвалась я и, признаюсь, с грустью подумала: «Значит, насчет замужества, это была просто шутка, а жаль…».
     -Давай, быстрей, некогда рассиживаться, иди вещи собирай, а я пока посуду помою, -он встал, сгреб со стола посуду, аккуратно все поставил в мойку и стал мыть.
 Я с удивлением наблюдала за ним. Нет, все же в нем определенно что-то было такое, что не отталкивало, а наоборот, притягивало. И даже лицо его не казалось уж таким некрасивым, тем более что шрамы и перебитый нос у него приобретенные.
- Чего стоишь как столб! – рявкнул он. – Собирайся быстро!
- Куда? – с удивлением спросила я. – Куда собираться?
Он раздраженно ответил:
- Куда, куда? Раскудахталась. Ко мне, то есть к нам. И быстрее давай, а то твои тюремщики – ребята шустрые.
- Кто? – еще более удивилась я его осведомленности.
- Дед Пихто! – съязвил он и поинтересовался: - Ты что, дорогая, не выспалась?
- Никуда я не поеду, - обиделась я, - мне надоели эти гонки с препятствиями. Я устала.
- Ксюша, - он вдруг подошел ко мне, присел на корточки, обхватил мои колени руками, - тебе опасность грозит. Серьезно.
Я посмотрела на него и подумала: «А не его ли твердое плечо посылают мне? Просила же, молилась. Вот он и пришел». Мне вдруг отчаянно захотелось ему поверить. Я вздохнула и пошла собираться. В общем, собирать-то особенно нечего было, но не хотелось оставлять Надюшке беспорядок. На журнальном столике оставила записку, в которой оповестила подругу, что прожила несколько дней в ее квартире, обещая все потом рассказать. Через пятнадцать минут я была готова.
- Домой к тебе заезжать не будем. Все, что надо, я тебе куплю, - сказал Иван.
Перед тем, как выйти, он кому-то позвонил по мобильному, сказав: «Мы идем».
На улице была прекрасная зимняя погода: над головой сияли звезды, под ногами поскрипывал снежок. У подъезда стоял уже знакомая машина белого цвета.
- Да. Принц есть, белый конь, точнее, машина в наличии, - сказала я и, обратившись к Ивану, поинтересовалась: - А замок? Замка не хватает, укрепленного, с земляной насыпью и со рвом, в котором предположительно должны утонуть враги. Где замок – то?
- Будет тебе и замок. Потерпи немного, - ответил он.
Я, скептически улыбнувшись, даже и не думала, что он говорит правду.
Иван Петрович открыл передо мной заднюю дверцу и торжественно произнес:
- Прошу, Ваше Высочество!
В салоне сидели двое: один на водительском месте, а другой оказался рядом со мной. Он ответил из темноты:
- Здравствуйте, Ксения Петровна.
- Саша?  Ты? Как я рада тебя видеть.
- Я тоже, -  ответил он.
Иван уселся рядом с водителем:
- Погнали, Серега!
Сидящий впереди мужчина обернулся и тоже представился:
- Ксюша, здравствуйте. Я Сергей. Тот самый, которому вы тогда помогли на дороге. Спасибо вам за помощь.
- Вы? – еще больше удивилась я. – Это вы? Значит, вы Сашин зять?
  -Ну да, - сказал Саша, - муж моей сестры.
    -Наконец-то, - обрадовалась я, -  вы не представляете, как мне нужны, ваша кассета, я вас…
- Ксюша, дорогая, у тебя будет куча времени, вот приедем на место и поговоришь, – прервал меня Иван Петрович.
- Ладно, - согласилась я и потребовала: - Но вы мне трое все должны объяснить.
Мужики дружно закивали головами и загалдели:
   -Да, да, само собой.
Я же,  сгорая от любопытства, уставилась в непроглядную темень за окном, силясь разглядеть, куда мы все-таки едем.



    Дача Ивана Петровича поразила своим великолепием. Дом со всех сторон был освещен прожекторами. Я открыла рот от удивления, потому что никак не ожидала увидеть замок феодала в миниатюре.
- Откуда такая страсть к европейской архитектуре средних веков? – поинтересовалась я.
- Нравится? – довольно промурлыкал он.
- Не то слово! – восхищенно заметила я.
Из дома вышел парень в форме охранника и довольно крупная овчарка.
- Это Миша и Лорд, - представил их хозяин.
Миша кивнул, приветствуя меня, а Лорд решил познакомиться поближе. Он подошел ко мне, обнюхал, сел и подал правую лапу. Я растерянно посмотрела на Ивана Петровича.
- Ну что же ты, поздоровайся с ним,  - подтолкнув меня локтем, сказал он. – Лорд очень умный, порой я начинаю верить в переселение душ.
Я пожала псу тяжелую лапу и погладила его по голове.
- Странно, - сказал Миша, - обычно он менее приветлив. Вероятно, вы ему чем-то понравились.
Еще бы! Я как красивая женщина знала себе цену, и пес сразу это почувствовал. Да, животные порой бывают умнее людей. Кроме того, я люблю животных, а они тоже это чувствуют.
- Прошу в дом, - пригласил Иван Петрович и, лукаво взглянув на меня, добавил: - Вот тебе и замок, принцесса.
- При таком великолепии, - фыркнула я, указывая на машину, обычную «девяточку», - белый конь смотрится как-то бедновато. А про себя подумала: «Я уж молчу про принца».
- Я к своей «Белоснежке» очень привязан, можно сказать, душой прикипел. Именно с нее мне удача в жизни поперла, - ответил Игорь.
Я усмехнулась. Этот человек все больше и больше удивлял, сознаюсь, приятно удивлял. Никак не ожидала, что у него могут быть нежные привязанности к чему-то или к кому-то.
    Если снаружи дом казался похожим на средневековый замок, то внутри обстановка,  напротив, была современная: кожаные белые диванчики, кресла;  аккуратные симпатичные столики, экзотические цветы, красивый пастельный ковер и шикарные, в тон ковру, шторы, огромный телевизор, прикрепленный прямо к стене, картины на стенах, в основном, пейзажи, но сделанные довольно профессионально. Большая гостиная плавно переходила в столовую. Второй этаж тоже был обставлен изящно и со вкусом. Дом огромный, со множеством коридоров, коридорчиков, комнат. На стенах картины все того же художника. Только к пейзажам прибавились натюрморты. Я остановилась напротив одной картины, ее неприхотливый сельский пейзаж привлек меня своей непосредственностью.
- Мне тоже нравится эта картина, - почти прошептал Иван Петрович, наклоняясь ко мне близко. – Если хочешь, я перевешу ее в твою комнату.
- Кто это нарисовал? – поинтересовалась я.
- Да так, - ответил он, смутившись, - один мой друг, но у меня есть пара картин известных художников.
- Не всегда картины признанных художников доставляют удовольствие, - сказала я. – Иногда неизвестные и не раскрученные художники бывают более талантливы.
- Это верно, - согласился он.
Мне отвели довольно большую комнату с ванной на втором этаже.
Я вошла и ахнула: на эту розово-белую роскошь мне и годовой зарплаты не хватит.
Иван Петрович стоял и ухмылялся, он остался доволен произведенным эффектом.
- Можешь пользоваться всем, что здесь есть – это твое, - сказал он. – Извини, что из одежды только халаты и шлепанцы, но это поправимо. Ну, отдыхай.
Он вышел, а я, приняв душ, рухнула на огромную мягкую кровать и моментально уснула.


    Разбудило меня солнце. Я встала и подошла к окну: пейзаж за окном был просто великолепен. Представьте себе высокие сосны, как стражи стоящие вокруг участка, сад с молодыми плодовыми деревцами, простирающими свои нежные хрустальные веточки к солнышку, а за забором, по левую сторону, убегающий в низину лес. Дом, стоявший на возвышенности, казалось, парил над лесом. Недалеко, прямо в лесу, располагался соседний феодальный замок, еще круче, чем этот, чуть в стороне еще один, а там еще один.
    Все замки были выстроены в одном стиле и чувствовалось, что скромный дом Ивана Петровича казался по сравнению с ними размером с курятник. Но мне с моим доходом не хватило бы денег даже на метр такого курятника.
Чуть в стороне от особняков, у кромки леса, скромно приютилась небольшая деревенька. Я увидела, что в некоторых избах шел дым из труб. «Печки топят», - подумала я.
В дверь осторожно постучали. После моего разрешения вошла миловидная девушка. Она представилась:
- Светлана. Я помогаю Ивану Петровичу по хозяйству.
Света предложила мне спуститься в столовую на обед. Она подождала, пока я переоденусь, и проводила меня.
Внизу сидели хозяин, Сергей, у него на руках девчушка лет пяти и молодая женщина. Мужчины при моем появлении встали, а женщина улыбнулась. Она определенно была мне знакома, только я никак не могла вспомнить, где могла её видеть.
- Валентина, знакомьтесь, это моя жена Наташа, а это Катюшка, - сказал Сергей и погладил дочку по голове.
- А мы знакомы с Ксенией Петровной, - ответила Наташа, - Я Сашина сестра.
А мир, оказывается, тесен! Конечно же, я знала Наташу. С ней была знакома давно, она часто приходила на родительские собрания, будучи сама ученицей старшего класса. Помогая тогда на дороге незнакомому парню, я даже и представить себе не могла, что он, оказывается,  Наташин муж.
После обоюдных охов и ахов, происходивших под снисходительным взглядом мужчин, мы наконец-то уселись обедать. Несмотря на то что недомогание и усталость не проходили, я все же с аппетитом съела очень вкусный обед, приготовленный поваром Галиной Ивановной, приятной женщиной лет пятидесяти, чем-то напоминавшей маму. Иван Петрович, к его чести сказать, хоть и обладал маленьким замком, все же был начисто лишен феодальных замашек. Поэтому Галина Ивановна и Светлана обедали вместе с нами. За столом велся непринужденный, легкий разговор ни о чем.
После обеда Наташа с Катюшкой пошли прогуляться, а я, уютно устроившись в гостиной с чашечкой ароматного чая, проводила допрос с пристрастием. Лорд улегся у меня в ногах, положив голову на лапы. Я ласково погладила пса.
- Ого! – сказал Иван Петрович. – У меня, кажется, появился серьезный конкурент.
- Лорд, Лордуся, хороший, славный пес, - приговаривала я, кокетливо посматривая на Ивана.
- Как я иногда завидую тебе, Лорд, - обратился хозяин к собаке.
- А еще говорят, что у них собачья жизнь, - добавил Сергей.
Кажется, мужчины захотели отвлечься от темы. «Не выйдет, мои хорошие, - подумала я, - в конце концов, имею я право знать правду».
Я требовательно поглядывала то на Сергея, то на Ивана Петровича. Но они молчали, как партизаны на допросе. Что ж, тогда я  решила сама взять инициативу в свои руки.
- Так. Теперь мне совершенно ясно, что своим спасением обязана Саше, - сказала я и, обращаясь к Ивану Петровичу, добавила: - Вы и есть тот самый влиятельный человек, который все может, совсем как джин из бутылки.
- Ну, влиятельный или нет, не знаю. Однако кое-что могу, - скромно ответил тот.
«Хорошо, что я как дура не бросилась в его объятия, - думала я, поглядывая на него. – Нет, дорогой, лапшу на уши ты мне не повесишь».
- Я бы хотела, - продолжала я упорно разговор, - расставить все точки над «и». Что в этой кассете? Я устала, приключение сильно затянулось. Сначала Олег, потом вы, Иван Петрович, потом Владимир Николаевич со товарищи. Не много ли для одной беззащитной женщины?
- Ксюша, ты излишне нервничаешь. И потом я же тебе говорил, что в компании блондина и Владимира Николаевича не имею чести состоять. Так что попрошу не обобщать, - слегка обидевшись, сказал Иван Петрович.
- Хорошо, тогда объясните мне, почему моя жизнь превратилась в кошмар? Я предпочитаю читать детективы, но не участвовать в них, - с вызовом ответила я.
Мужчины переглянулись, и Сергей, немного замявшись, стал объяснять:
- Ничего особенного в этой кассете не было. Так, раздел территории и зон влияния.
- Не думай об этом больше. Считай, что для тебя кошмар закончился, - отозвался Иван, - тем более что кассеты больше нет. Нам эта кассета и самим не нужна, да Серега из-за нее жизнью рисковал, его за эту видеосъемку с лица земли стереть могут вместе с наследниками.
Короче, ничего путного они не объяснили, так, в общих чертах только. Ну что ж, посмотрим еще кто кого. Думали легко от меня отделаться? Не выйдет!
- Дело в том, что кассета, в общем… Есть! Она есть! – я с торжеством посмотрела на них: пусть знают, что мужчинам никогда не обыграть женщину, потому что она хитрее и умнее.
Они так и подскочили:
- Как есть? Ты что? Ее не выбросила? – как хор мальчиков – зайчиков завопили в унисон Иван Петрович и Серега.
- Конечно, не выбросила, - спокойно ответила я. – Сергей мне ее доверил, а я, на свою голову, женщина патологически обязательная.
Опустив глазки, сделала виноватое лицо и прибавила:
- А вот телефон на самом деле выбросила. Твои предполагаемые друзья своими звонками мешали сосредоточиться.
- А я все думал, почему никак дозвониться не могу, - хлопнув себя по колену, ответил Сергей.
Иван Петрович осторожно поинтересовался:
- И где же она?
- В надежном месте, - ответила я, - но вам, кажется, она не очень нужна.
- Нет, нет, Ксения, пожалуйста, расскажи, где она, - нетерпеливо попросил Сергей.
Как только я объяснила, где лежит кассета, он тут же помчался за ней, Саша вызвался ему помогать. Мы остались вдвоем с Иваном. Пока я допивала свой чай, он не проронил ни звука, сделав недовольную гримасу.
- Вы позволите, я пойду и прилягу, - обратилась я к нему.
Он молча кивнул, но потом раздраженно кинул мне в спину:
- Я друг! Запомни это. Совсем не обязательно было обманывать. Ты должна доверять мне.
- Хорошо, я подумаю над этим интересным предложением, - ответила я.
Я поднялась в свою комнату и прилегла, но мысли мешали расслабиться, они как назойливые комары одолевали меня: «Что я здесь делаю? Кассета отдана хозяину. Все, больше меня с этим делом ничего не связывает. Можно вернуться к нормальной жизни». Но чем больше я доказывала себе, что пора и честь знать, хватит злоупотреблять гостеприимством, понимала, что уже никакая  сила не заставит меня сдвинуться с места: что-то удерживало здесь. Хозяин дома, к моему удивлению, казался все более и более симпатичным, а сам дом был теплым и уютным, так что идти куда-то совершенно не хотелось.

Наташа, вернувшись с прогулки, зашла ко мне. Она рассказала все, что знала, но этого было недостаточно.
- За несколько дней до Нового года ночью приехал Иван. Он нервничал, но, так ничего и не объяснив, пригласил нас к себе в загородный дом. Сережи дома не было, и я не соглашалась, - рассказывала Наташа, - но вы знаете, как он умеет уговаривать.
- О, да! – сказала я.
Наташа продолжала:
- Ивана я знаю давно, он был свидетелем на нашей свадьбе. Есть еще Олег, но в последнее время он как-то отдалился.
- Точно! – прервала я ее, - на той фотографии они были втроем. Я знаю, почему он отдалился: Олег связан с Владимиром Николаевичем, а он настроен против Сергея и Ивана Петровича.
Наташа недоуменно спросила:
- С каким Владимиром Николаевичем? Я вообще мало, что знаю. Мужчины многое от меня скрывают. Я даже не знала о том, что ночью они поехали за тобой. Сергея не было долго, его Иван привез только первого, поздно вечером. Я как увидела его, чуть в обморок не упала, - она невольно поморщилась, как от боли, и продолжала: - У Сережи было сотрясение мозга, глубокие порезы, хорошо, что я врач. Пришлось с ним повозиться. Он все время Ивана просил найти какую-то женщину по имени Ксения.
- Это меня, - вздохнув, сказала я.
Наташа кивнула и продолжала:
- Теперь я знаю, что это тебя. А тогда никак понять не могла. Ревновать начала, - она усмехнулась.
- Да уж, - согласилась я, - я бы тоже. Вполне понятная реакция.
Проявив женскую солидарность, я с нетерпением поторопила Наташу:
- И что дальше?
- Иван приехал как-то злой, нервный и сказал Сереже: «Представляешь, сбежала. Вот дура! Где я ее теперь искать буду?» Но, увидев меня, тут же замолчал. Они вообще часто закрывались в комнате и шушукались о чем-то.
- Надо же, - язвительно засмеялась я, - прямо тайны Мадридского двора.
Конечно, часть этих тайн для меня тайной не были. Но Наташе все знать было не обязательно. Пока я, ненадолго задумавшись о своем, отвлеклась, Наташа вдруг сказала:
- Я одного не пойму, почему ребята перестали общаться с Олегом. С его женой Юлей у нас до сих пор хорошие отношения.
Я широко раскрыла глаза:
- Что? Что ты сказала? – выпалила я. Слова Наташи поразили меня так, что я, покачнувшись, не удержалась на ногах и  чуть было не свалилась на пол.
   -Как женат? – вновь спросила я.
- Ну, да, - удивленно ответила Наташа, - у него сын, чуть постарше Катюши.
- И он не разведен? – продолжала допытываться я.
Наташа недоуменно покачала головой:
- Нет, насколько я знаю, у них все хорошо и разводиться они не собираются.
«Мерзавец, подонок! – в который раз так называя Олега, думала я. – Женат! Почему же Мухины ничего не знают? Наверное, он их тоже обманывал. Вот тебе и красавец. Молодец, Генка!» Я не переставала нахваливать своего бывшего мужа, чей фантом или призрак появился так кстати. «Ну что ж, Олег, видно не судьба,  а жаль», - с грустью вздохнув, я его отпустила. Теперь этот человек для меня не существовал: так, что-то мимолетное, как облачко, которое унес попутный ветерок. Подобных ветерков в моей жизни было много, я к ним привыкла. Скорей всего Ивана Петровича тоже унесет ветерком, ведь я ему больше не нужна. Ну и хорошо, вернусь, наконец, к нормальной жизни.
Как только помянула Ивана Петровича, он и появился.
Я упорно называла его по имени-отчеству, не желая переходить определенную черту в наших отношениях.
- Иван Петрович, - обратилась я к нему, - кассета теперь у вас, может, отвезете меня домой? Спасибо вам за гостеприимство, я прекрасно провела время. Надеюсь, мы расстанемся друзьями.
Я с томлением посмотрела на него, состроив глазки и сложив губки бантиком.
Но на него, кажется, мои уловки не действовали.
- Ты смотрела кассету? – резко спросил он.
- Нет, - привычно соврала я.
Он облегченно вздохнул:
- Тогда проблем меньше.
На мой взгляд, в кассете ничего интересного не было. Сидят два мужика, мирно беседуют. А оказывается, что там чего-то делят, хотя я этого не заметила.
- Можно попросить об одолжении? – поинтересовался Иван Петрович.
Я удивленно подняла брови, а он пояснил:
- Перестань мне «выкать», надеюсь, я хоть это заслужил?
Его глаза сердито сверкнули, а я поспешила просюсюкать:
- Хорошо, если тебе так хочется.
Все же Иван старался помочь, и мне не хотелось расставаться с ним не по-дружески. Сама не знаю почему, но этот человек все больше и больше нравился мне, поэтому заводить разговор о своем отъезде больше не стала, а то еще, чего доброго, и в самом деле возьмет и отвезет. К тому же чувствовала себя неважно, а здесь было так хорошо и уютно, да и у плиты стоять не надо. В общем, как в санатории.
Наташа как врач взяла обязательство поставить меня на ноги.
- Кашель у тебя нехороший, - сокрушалась она.
 Действительно, я изредка подкашливала. Чтобы я не так скучала, соблюдая постельный режим, ко мне часто забегали Светлана и Галина Ивановна. Галина Ивановна угощала вкуснейшими блюдами. Я и сама люблю готовить, но ее мне было не превзойти. Со Светланой мы болтали буквально обо всем. Она жила в поселке, находящемся рядом с особняками. Галина Ивановна, ее тетка, сразу после школы устроила девочку на работу. Светлана мечтала заработать денег и стать модельером. Она с удовольствием показывала мне свои модели одежды. Некоторые были довольно интересные и ничуть не хуже, чем у Славы Зайцева, например. Шила она наряды из простых тканей, а иногда переделывала старые вещи. «Девочка в жизни не пропадет, - думала я, - на свой кусок хлеба всегда заработает. Если она сейчас творит такие чудеса, что же будет, когда наберется опыта».
- Иван Петрович, - говорила Света, - очень хороший человек.
Я мысленно с ней согласилась. По словам Светы, он в отличие от других хозяев особняков, платил очень щедро и никогда не считал их людьми второго сорта. Кроме того, часто делал щедрые подарки. Например, помог Галине Ивановне отремонтировать квартиру, купил хорошую мебель, провел им газ и телефон. Светлану одевал в хороших магазинах.
- Девчонки мне страшно завидуют, - хвасталась она. – Иван Петрович очень добрый и понимающий.
«Добрый и понимающий» больше не приходил ко мне. Но каждое утро в моей комнате появлялся свежий роскошный букет цветов. Я насчитала семь букетов. Все они, естественно, были от него. Кроме того, он пополнил мой гардероб. С моей голливудской фигурой это было очень легко.   
- Надо же, - восхищалась Наташа: которая практически не выходила от меня, - а мой Сережка тюфяк. Он так стесняется, когда дарит мне цветы. Нет, я не хочу сказать, что он жадный. Подарками нас завалил, вернее, он дает деньги, а я сама все покупаю. Катюшку любит безумно. Он же старше меня на десять лет.
Надо ли говорить, что Лорд счел своим долгом тоже каждое утро навещать меня. Он открывал двери сам, скромно входил, принюхиваясь, усаживался и подавал правую лапу.
 Я с грустью вздыхала, думая о том, что, вопреки всем утверждениям, хозяин и собака совершенно не были похожи друг на друга. Лорд, на мой взгляд, оказался гораздо умнее и тактичнее.
И все же я искренне интересовалась, где Иван Петрович, но Наташа, отмахнувшись, отвечала, что у них какие-то дела, и они редко бывают дома.

Вот еще пролетело незаметно два дня. По-прежнему Иван Петрович отделывался букетами. Я злилась на него и боялась признаться, что мне почему-то хотелось его видеть.
Лордик же, повиливая хвостом, каждое утро заходил меня навещать. Как всегда он подходил ко мне, усаживался и поднимал переднюю правую лапу. Ритуал приветствия у него был неизменным, и этим он чем-то напоминал Машку.
Я скучала по своим подругам. Один раз позвонила Ленке, узнала, что у них со Стасом все в порядке. К ним заходил Олег, но они дипломатично ответили, что не в курсе, где я. Ленка очень удивилась, когда узнала, что Олег женат.
Реакция подруги была однозначная и чем-то смахивала на мою:
- Вот подлец. Мы даже не знали, что он женат. Он никогда не говорил о своей семье.
- Да ладно, Ленка, - успокаивала я подругу, - черт с ним. Я уже это пережила.
Ленка продолжала возмущаться:
- Ну, каков нахал! Ален Делон хренов.
Про Ивана я решила пока ей не рассказывать, сообщила только, что нахожусь в надежном месте, но, чтоб не сглазить, ничего говорить не буду. Почему-то слова «чтоб не сглазить» действовали на Ленку, как волшебная палочка. Она считала, что ее долг помочь своим подругам выйти замуж.
Посплетничав еще немного с Ленкой, я положила трубку. Теперь предстоял более сложный разговор – с мамой. Ее не оказалось дома, и я поболтала с папой. Мой папа, по-мужски не любопытный, довольствовался тем, что я ему рассказала.
- Дочка, - сказал папа, - для нас важно, что у тебя все в порядке.
Успокоив папу, я вздохнула с облегчением. Никогда бы не позволила себе огорчить моих родителей: для этого я слишком их любила.
«Итак, - думала я, - у моих близких все в порядке. Теперь надо что-то решать со мной. Где же Иван?» Сама того не сознавая, я злилась на себя за то, что не воспринимала его всерьез. Я слишком часто стала вспоминать о нем, и так при этом вздыхала, что Наташа заволновалась.
Но однажды поздно вечером он, наконец, пришел. От радости у меня сердце упало в пятки, но вида я, конечно, не подала.
- О! Какая честь! – воскликнула я. – Неужели сам господин снизошел до бедной затворницы?
Но Иван, кажется, был настроен очень серьезно и никак не отреагировал на мои слова.
- Я был занят, - отрезал он.
Я посмотрела на него, как провинившаяся школьница, и сказала:
- Кстати, спасибо за цветы. Они чудесные.
Он улыбнулся и ответил:
- Я старался.
- Иван, - обратилась я к нему, - чем ты был занят? Все кассета не дает покоя?
- Кассета сыграла свою определенную роль, но сейчас мы расхлебываем последствия, - вдруг решил признаться он.
Я тоже не осталась в долгу:
- Я обманула тебя.
Он удивленно посмотрел на меня и спросил:
- Каким же образом?
Виновато опустив глазки, сказала:
- Я просмотрела ее и знаю содержание.
Он спокойно ответил:
- А я догадывался, - и, засмеявшись, добавил: - Я очень хорошо знаю женщин: они чрезмерно любопытны.
«О, святая наивность, - подумала я, - как же, знает он женщин. Да тебя, милый, вокруг пальца обвести ничего не стоит». Вслух же, конечно, сказала совсем другое:
- Любопытство не порок, а маленький женский каприз.
Он в ответ  покачал головой:
- Ничего себе каприз. Из-за него ты, дорогая, можешь сыграть в ящик, извини за грубость.
- Ну, это мы еще посмотрим! – с вызовом ответила я. – Вы, мужчины, часто бываете слишком самонадеянны.
- А вы, - парировал он, - уделяете внимание только своим капризам. - Можно подумать, что все женщины святые, как Мадонны, и у них напрочь отсутствуют недостатки и пороки. Вы состоите только из одних достоинств или, как там, капризов.
- Да! Представь себе. В отличие от вас, мы не играем в глупые игры и не отстреливаем друг друга, как зайцев. Вы же заняты только собой, точнее, своими мужскими играми.
- Хорошо, - закивал он, - можешь капризничать сколько тебе влезет, но в мужские игры, чтобы носа не совала и хоть иногда думала головой, а не шляпкой.
Я обиженно засопела:
- Ах, так! Все вы, мужики, одинаковые: благодарности от вас не дождешься, лишь одни команды и приказы. Кто, позволь тебя спросить, рискуя жизнью, сохранил эту дурацкую кассету?
- Могла бы и выбросить, тебя никто не просил ее хранить. Только из-за нее на свою з… приключений нажила и неприятностей, больше ничего. Того и гляди, подстрелят или подрежут. У меня больше дел нет, как состоять в охране Вашего Величества, - гневно сверкнув глазами, произнес он эту пламенную речь.
- Прекрасно! Отвези меня домой и забудь навсегда, что я существую. Напомнить? – насмешливо спросила я. – В гости к тебе не напрашивалась, сам пригласил.
- Ну, дура! – воскликнул он и выскочил из комнаты.
- От такого слышу! – бросила я ему вслед.
«Что это? Мы как дети ведем себя, - думала я, собирая свои нехитрые пожитки, - видно, и этот тоже не мой принц». Я старалась не думать о нем, но Иван упорно не выходил из головы. Я вспоминала его улыбку, его статную мужскую фигуру, которая, кстати, была в моем вкусе.
«Что со мной происходит? – задала я себе вопрос. -  Что с его лицом? Оно не кажется таким уж страшным и некрасивым, напротив, у него лицо настоящего мужчины, а шрамы и перебитый нос лишь только его украшают. А глаза! Эти глаза! Они на самом деле «есенинские». От них невозможно оторваться».
- Ну, подруга, - призналась я самой себе, - ты, кажется, влюбилась.
Я так разозлилась на него и на себя за невысказанность чувств, что не выдержала и зарыдала. Так и уснула на подушке, орошенной слезами.
- Да уж, - сказала я утром, посмотрев на себя в зеркало и увидев опухшее от переживаний и слез лицо: - И создает же бог такую красоту.
Наташа, пришедшая мне делать укол, ничего не сказала, но крем и маску для лица все же принесла.
Лорд как всегда зашел ко мне утром, поздоровавшись, удивленно посмотрел, потом подошел, понюхал подушку, уселся и как-то не по-собачьи вздохнул, мол, все знаю про тебя, подруга.
- Лордик, Лордуся, - гладила я его по голове и спине, - только ты один меня и понимаешь, не то, что твой хозяин.
Пес взглянул на меня и хитро прищурился, как будто хотел подбодрить.
Мне кажется, я даже услышала:
- Не огорчайся, все образуется.
- Ты думаешь? -  спросила я у него.
Он в ответ негромко гавкнул. Я наклонилась и поцеловала его в макушку:
- Спасибо за поддержку, мой песик.
Лорд растянулся возле кровати, положив голову на лапы. Он лишь слегка приподнялся, когда Миша, наш охранник, внес очередной букет цветов. «Неужели принц сменил гнев на милость и решил первым пойти на попятную? – подумала я. – Прекрасно. Но все же, дорогой, на шею я тебе пока бросаться не буду, даже не надейся. Ты еще не видел остальные мои капризы!» Я торжествовала: все же женщины оказываются сильнее мужчин. Мы способны их обвести, как слепых котят. Не зря именно женщинам Всевышний вложил в руки оружие, которым мы способны покорять мужчин. Это не только женская красота, обаяние, но и женский ум, который намного изворотливее мужского, женская логика, которая не подчиняется неписаным законам, придуманным, кстати, все теми же мужчинами, и, наконец, мудрость. Между прочим, на заре человеческой цивилизации был матриархат, но потом, как сказала героиня одного фильма, древние женщины выпустили мужчин из рук, отсюда – мир погряз в войнах. Древние мужики, на мой взгляд, ничем не отличались от нынешних: все те же амбиции, все та же борьба за передел собственности и зон влияния. Но мудрость и красота все же должны победить. Мы, женщины, снисходительно позволяем мужчинам играть по их правилам, но только до тех пор, пока нам это не надоест. Тогда мы и начинаем капризничать, отвлекая мужчин от их, как они считают, важных дел. Нет ничего важнее спокойствия в душе и любви. Да, именно любви, такого божественного чувства, дарованного людям. Женщина живет чувствами, а не рассудком, как мужчина. Любой из нас достаточно сказать мужчине, погладив его по небритой щеке:
- Милый, я так тебя люблю.
И все: он наш. Правда, случаются иногда проколы, как с Пашкой, но это временное явление, не требующее ни капли моих переживаний…
- Значит, это не твой, - философски заметила Ленка.
Я ей возразила:
- А когда же будет мой?
Подруга снисходительно ответила:
- Ты слишком торопишь события. Не зря два раза там, - она показала пальцем в потолок, - тебе дали понять, что ты что-то делаешь не так. У тебя как раз есть время обо всем подумать и не делать слишком поспешных решений. Ты даже не заметишь, как придет настоящее, но обязательно почувствуешь.
Ленкиному оптимизму можно было позавидовать. Она никогда не унывала, да и нам не давала, считая, что всему свое время…
     Теперь же мой внутренний голос почему-то нагло молчал, зато, кажется, заговорило сердце.
- Вот оно, пришло, - сказала я, нежно проведя рукой по цветам.
Всегда с удовольствием расставляла для мужчин капканы, но на этот раз попалась сама. По привычке еще барахталась:
- Ну, Ванечка, ты нарвался на настоящую женщину. Придется тебя еще немного помучить. Вожжи пока отпускать рано. Я на всю жизнь запомнила мамин совет: мужчина – голова, а женщина шея: куда хочу, туда верчу.
Я не ошиблась: Иван первым протянул руку к примирению. Он зашел в мою комнату, когда я собиралась спать. Выглядел он мрачнее тучи. Мое сердце снова упало, в груди почувствовалось томление. Я очаровательно улыбнулась.
- Как дела? – поинтересовался он.
- Нормально, - ответила я.
Мы помолчали. Но он все же не выдержал первый:
- Ты извини. Я, кажется, вчера погорячился.
- Да ничего, бывает.
Он снова замолчал, поглядывая на меня. Я решила во что бы то ни стало выйти победительницей в этой игре «в молчанку».
- Ладно, я пошел, Ксюша, спокойной ночи, - сказал вдруг он и направился к двери.
Я, очнувшись, поняла, что если он сейчас уйдет, то между нами все будет кончено. Допустить этого я никак не могла и…простонала:
    -Нет!
    - Что нет? – спросил он, слегка обернувшись.
     - Нет, не уходи, - чуть слышно попросила я, почувствовав, как исчезает во мне гордая и неприступная женщина и появляется рабыня, готовая упасть к ногам мужчины. Попросту говоря, во мне проснулась простая баба, жаждущая быть женой, любовницей, матерью, домработницей, кем угодно, только рядом с ним, за его широкой мужской спиной.
Он понял меня, понял пробудившееся во мне чувство к нему, резко развернулся и, оказавшись в двух прыжках возле меня, осторожно, как нечто драгоценное, поднял на руки.
Его вопрос: «Ты действительно хочешь, чтобы я остался?» - утонул в волне желания, которая захлестнула нас обоих. И все. С этого момента для нас перестал существовать окружающий мир. Были только мы: он и я. Стук наших сердец слился воедино. Я не помню, он, кажется, шептал:
- Милая, любимая, я никуда тебя не отпущу  и никому тебя не отдам. Ты моя.
- Да, - отвечала я,  - да, только твоя.
Он продолжал ласкать меня, приговаривая:
- Как я счастлив. Я безумно счастлив.
Мы целовались и не могли нацеловаться, мы наслаждались нашим обоюдным чувством, которое до сих пор дремало в нас, а теперь вырвалось наружу, и не могли насладиться.
- О! Боже, - стонала я.
Я никак не ожидала, что он, по-мужски грубый и какой-то неотесанный, может быть таким нежным и ласковым. Мы все дальше и дальше погружались в море наслаждения. К моему удивлению, ни с одним мужчиной мне не было так хорошо, как с ним. Я ощущала, что это погружение настолько великолепно, что выплывать мне вовсе не хотелось. Я заплакала от переполнявшего меня чувства.
- Ты плачешь? – спросил он, нежно целуя мои глаза.
- Нет, милый, это не слезы, а …
Он не дал мне договорить, прильнув страстно к моим губам.
- Я все понял, я все знаю, - шептал он, - не говори больше ничего.
Мы понимали друг друга без слов, угадывали желания лишь по глазам. Наконец наступил момент, после которого я и он унеслись куда-то к небесам, не желая возвращаться обратно…
Стало уже светать, когда мы вернулись в реальность.
Я, кажется, заснула, а когда проснулась, то Ивана рядом не было, но возле моей кровати стояли  огромные букеты роз. Розы лежали даже  на постели.
Я улыбнулась и сладко потянулась.
Дверь открылась и вошел Лорд.
- Вот умница, как ты научился открывать двери!
Тот посмотрел на меня, не удостоив ответом, мол, это не единственное, что я умею. Я погладила пса, а он протянул мне лапу. Потом как всегда улегся рядом с кроватью. Полежав немного, он также чинно вышел по своим делам.
В дверь, тихонько постучавшись, вошла Светлана.
- Добрый день, - поздоровалась она.
- Сколько времени? – спросила я.
Она улыбнулась и ответила:
- Двенадцать. Иван Петрович сказал, что сегодня будет праздничный обед. Тетя Галя с утра на кухне кастрюлями шуршит.
- Да? Хорошо, - произнесла я, думая о своем.
«Я люблю его. Я его люблю. Неужели я люблю его? – как заведенная повторяла я, удивляясь этой самой любви. – Когда я полюбила его? Это неважно. Главное, что я люблю его».
Я не  заметила даже, как вышла Светлана. Звук хлопнувшей двери заставил меня проснуться окончательно. Я встала, привела себя в порядок. Пришла Наташа и тактично стала рассказывать:
- Не понимаю, что с Иваном произошло? Я его никогда не видела таким счастливым. Они опять куда-то умчались. Да, кстати, Саша приезжал, о чем-то шептался с мужчинами и уехал.
- Наташа, - обратилась я к ней, - помоги ему. Саша со своими амбициями может вляпаться в нехорошую историю.
- Я знаю, Ксюша, но он мой брат, я его люблю и ни за что не оставлю. Мы с Сережей решили, что он должен обязательно поступить в этом году в университет. Иван обещал помочь.
Она помолчала, потом добавила:
- Иван и нам помог. Сережка благодаря ему работает на телевидении.
Я подумала, что мой возлюбленный, оказывается, не кто иной, как Робин Гуд. Это еще больше возвысило его в моих глазах.
- А вот с Олегом у них отношения почему–то не сложились, хотя они и друзья детства, - сказала Наташа.
Странное дело, но я с  безразличием отнеслась к ее словам: Олег теперь меня не интересовал.
«Да уж, подумала я, - Олег успевает работать на два фронта: и в прокуратуре, и у Владимира Николаевича на посылках. Ясно теперь, откуда у него такая шикарная машина».
     Наташа разрешила мне прогуляться. Я, глубоко вдохнув вкусный зимний воздух, радовалась, как ребенок, которому вновь вернули любимую игрушку.  Солнышка не было, но мне казалось, что все вокруг сияет. Мы как дети резвились вместе с Катюшкой, закидывая друг друга снежками. Лорд, примчавшийся неизвестно откуда, с удовольствием принял участие в забаве. Миша принес новенькие саночки, и Катюшка ездила в них на запряженном Лорде по всему огромному участку. Такой страшный с виду пес оказался очень добрым и веселым. Потом Миша, как экскурсовод, провел нас по участку, показывая достопримечательности.
Нарезвившись и нагулявшись, мы вернулись в дом. Без Ивана он казался мне пустым и неуютным. Я слонялась по нему, тоскуя по своему любимому, не зная, чем себя занять. Случайно забрела на кухню, надо сказать, весьма кстати. Чтобы отвлечься, стала помогать Галине Ивановне.
Ваня и Сергей приехали ближе к вечеру. Иван незаметно подошел ко мне, обнял и стал нашептывать что-то ласковое. Нам безумно хотелось остаться вдвоем, но следовало держать себя в рамках приличия.
    Галина Ивановна, настоящий профессионал, превзошла саму себя. Все томились ожиданием, в честь чего все же праздничный обед.
Иван, наконец, удовлетворил наше любопытство. Он встал, поднял бокал и сказал:
- Я не буду говорить много, чтобы вас не томить. – Мы дружно закивали головами в знак согласия, а он продолжал: - Я счастлив. Наверное, нет в мире человека счастливее меня.
Послышались удивленные возгласы, даже, Лорд, и тот приосанился, навострив уши.
- Так вот, я счастлив, потому что самая красивая женщина на свете оказала мне честь стать моей женой, - он вожделенно посмотрел на меня. 
За столом повисло гробовое молчание, а я, поперхнувшись от неожиданности, уставилась на Ивана. «Вот это да, - пронеслось в моей голове, - когда же, интересно, я ему сделала такую честь? Что-то не припоминаю». Его наглое, на мой взгляд, заявление слегка меня разозлило. Он, поспешив предотвратить бурю, подошел ко мне и преподнес маленькую коробочку. Я открыла ее и потеряла дар речи: красивое, изящное кольцо переливалось девятью бриллиантами.
- Какая красота, - прошептала я. Как ни странно, оно оказалось как раз моего размера. Естественно, что я тут же решила разобраться во всем потом, улыбнулась и поблагодарила его. Все дружно зааплодировали и подняли бокалы, чтобы обмыть столь радостное событие. Вот в такой дружеской и непринужденной атмосфере мы провели остаток вечера. После обеда все занялись своими делами, а мы, наконец, остались вдвоем.  Я тут же нетерпеливо поинтересовалась:
- Милый, разве я давала согласие выйти за тебя?
Он удивленно посмотрел на меня и ответил:
- А зачем нужны слова? Ведь и так все ясно, - потом  усмехнулся и добавил: - Я честный человек и готов жениться на девушке, с которой провел ночь.
- Вот как? – язвительно спросила я. – И скольких же девушек ты осчастливил таким образом?
- Пока только одну, - схитрил он, - да и та почему-то сопротивляется.
Он сгреб меня в охапку, поцеловал и добавил: - Не понимаю, чего тебе не понравилось?
- Мне все понравилось, - раздраженно ответила я, - прошу тебя, больше ничего за меня не решай. Я пока сама способна все решить.
- Хорошо, - вздохнув, согласился он, - будем считать, что это была помолвка.
«Ну вот, - подумала я, - уже начали ссориться».
- Мы поженимся, дорогая, как только ты захочешь.
Конечно же, мы помирились, и нас снова захлестнуло желание, унося в мир наслаждения. Вдруг Иван в самый разгар страсти неожиданно вскочил, подошел к окну и, спрятавшись за шторой, стал вглядываться в темноту.
- Что? Что случилось? – взволнованно спросила я.
- Лорд подал голос. Тише, милая, - ответил он.
Я пожала плечами:
- Ничего удивительного, он же собака, ему положено.
- Лорд – хорошо обученная сторожевая собака, да к тому же наделенная редким умом, - уточнил Ваня.
- Да я и не сомневалась, - согласилась я.
Иван уж было расслабился и собирался отойти от окна, как вдруг опять насторожился. Я встала и подошла к нему. А он, неожиданно резко обхватив меня рукой, увлек на пол и прикрыл собой. Как раз вовремя, потому что стекло треснуло, и на нас посыпались осколки. Я услышала, как по стенам, по окнам кто-то стал кидать камушками. Кое-где слышался звон разбитого стекла.
Я испуганно вскочила, а Иван, ухватив мня за руку, рявкнул:
- Ложись и не высовывайся!
- Что это? Что происходит? – испуганно шептала я.
Он ругнулся и сказал:
- Тьфу ты, Сашка же меня предупреждал. Идиот, дурак, б…… Лопухнулся, как лох, - и, обращаясь ко мне, сказал: - Ты сейчас оденешься, и мы вас спрячем.
- Ванька! – удивленно вскрикнула я. – Это же стрельба!
Он ухмыльнулся:
- Ты знаешь, я догадался.
Потом, снова схватив меня за руку, пополз к ванне. Оставив меня там одну на некоторое время, принес одежду.
- Быстро, одевайся, - приказал он.
Я лихорадочно стала натягивать на себя теплые вещи, на которых еще болтались ценники.
- Вань, это же не мои вещи.
- Теперь твои, - успокоил он меня.
Потом мы выползли с ним в коридор. Там уже стояли Наташа и Сергей, который держал на руках испуганную Катюшку.
- Пошли. Вниз, в подвал, - скомандовал Иван.
Мы спустились в подвал. Ваня подошел к одной стене, на что-то нажал, и перед нами открылась потайная дверь. «Ого! – мелькнула мысль. – Как в настоящем замке».
- Давайте, быстрее, - поторопил он нас. – Сергей вас отведет в безопасное место.
- А ты? – спросила я.
- За меня не волнуйся, милая, - ответил он, привлек меня и поцеловал.
Мы побежали по длинному узкому коридору, освещенному тусклыми лампочками. Я не переставала удивляться тому, что находилась в настоящем подземном ходе. До сих пор я их никогда не видела, исключая, конечно, пещеры, которые мы посещали в студенческие времена.
Бежать пришлось довольно долго. Коридор несколько раз вилял то вправо, то влево, пока мы не уперлись в тупик. Сергей первым поднялся по лестнице, осторожно отодвинул люк и выбрался наверх. Потом помог подняться и нам.
Удивительное дело, мы очутились…  в деревенском доме. Я никак не ожидала, что подземный ход закончится именно здесь.
В доме было несколько помещений, которые объединяла русская печь.
Серега метнулся куда-то и притащил дрова.
- Вот, - сказал он, - хозяйничайте.
- Чей это дом? – поинтересовалась я.
- Здесь когда-то жила моя бабуля, - пояснил Сергей. – Этот дом - мое наследство. О нем никто не знает. Так что располагайтесь спокойно, но к особнякам не суйтесь. Ну, все, девчонки, я пошел.
- Сережа, - позвала его Наташа, - будь осторожен.
- Все будет в порядке, не беспокойся, - он поцеловал дочку и полез обратно в погреб, а напоследок сказал: - Наташка, ты знаешь что делать.
Мы прикрыли люк и бросили сверху дорожку. Наташа принялась топить печку.
-Мы живем здесь  все лето, - сказала Наташа, - это теперь наша дача. Когда мы с Сережей поженились, бабушка была еще жива. Я полюбила этот дом и деревеньку. Здесь живут очень милые старушки. Так что круглое лето у нас есть и молоко, и домашние яйца.
Вскоре в доме стало тепло. Уложив Катюшку спать, мы с Наташей сели пить чай, все равно сна не было. Да и какой мог быть сон! Мы сидели как на иголках, ничего не зная о судьбе Ваньки и Сереги.
- С ними все будет хорошо, - как заклинание повторяла Наташа, - все будет хорошо.
Я, конечно, тоже верила в это, но беспокойство не проходило. Вдруг мы услышали какое-то шуршание и вроде бы приглушенный лай.
- Это Лорд! – спохватилась я. – Но где?
Мы прислушались: лай доносился из подземного хода. Снова вдвоем откинули дорожку и приподняли тяжелую крышку люка. Не успели ее положить на пол, как Лорд в мгновение ока оказался наверху и кинулся нас облизывать.
- Лордик! Лордуся, умница, хороший пес, - говорила я, поглаживая его.
   -Как же ты здесь оказался? – спросила Наташа.
     -Его прислали, чтобы он охранял нас, - ответила я, а пес, как бы в подтверждение, гавкнул.
   -Ну что ж, так даже лучше, - кивнула головой Наташа.
Снова водворив крышку на место, мы продолжали чаепитие. А Наташа принесла банку тушенки и предложила ее Лорду. Тот с удовольствием принял угощение, как будто его неделю не кормили.
В доме оказались хорошие запасы: в маленьком погребке, расположенном под кухонькой, хранились овощи и разные соления, в старинном сундуке лежали консервы. Даже колонка находилась прямо в доме, так что за водой не нужно было ходить на улицу. Как все же здорово было придумано с этим ходом. Во-первых, никто не догадается о том, что он вообще существует, да еще такой длинный. Во-вторых, что он проведен прямо в деревенский дом, который ничем не отличался от других таких же домов. Дом был жилой, и в нем запросто можно продержаться долгое время, выдержав длительную «троянскую» осаду.
Убаюканные теплом и чаем, мы, наконец, уснули: я, свернувшись калачиком,  на диване,  Наташа с Катюшкой на кровати, а Лорд примостился на полу возле печки.

Проснулись мы очень поздно, да и то от нетерпеливого поскуливания Лорда.  Выглянув в окно, я с удивлением обнаружила, что наш дом, а рядом с ним еще ряд таких же домов, - и есть та самая деревенька, которую я видела из окна своей комнаты. А вот и наш замок. При виде его сердце сжала тоска:
- Как там ребята? И что вообще произошло? – я с волнением посмотрела на Наташу.
  - Не знаю, Ксюша, ничего не знаю, что и думать, - ответила та.
Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, мы решили заняться домашними делами. Наташа показала мне дом и двор. Удобства, естественно, располагались на улице, во дворе, в маленьком сарайчике. Но до него надо было как-то добраться, ведь снегом здесь никто не занимался. Выпуская Лорда, Наташа с трудом смогла открыть входную дверь. Пока она готовила завтрак, мы с Катюшкой, вооружившись лопатами, стали разгребать снег при активном участии Лорда. Пес и в самом деле решил стать нашим ангелом-хранителем.
Позавтракав, Наташа сказала:
- Вы посидите с Катюшкой здесь, а я пойду узнаю у Галины Ивановны, как там наши, и заодно кое-что куплю в магазине.
- Давай лучше я, - предложила я.
Наташа покачала головой:
- Нет, нет. Ты дороги не знаешь, да и не местная. А я здесь, можно сказать, примелькалась. Так что лучше я.
Спорить с ней я не стала. Наташа, взяв хозяйственную сумку, отправилась в поселок. Мы с Катюшкой, томясь ожиданием, играли в куклы, которые девочка быстро и по-хозяйски нашла. Лорд, устроившись возле печки, мирно посапывал. 
Как только Наташа ушла, к нам в дверь постучали и, не спросив разрешения, вошли.
- Баба Настя! – крикнула Катюша и подбежала к вошедшей сухощавой маленькой старушке с узким личиком и от этого похожей на лисичку.
- Катенька, а я думаю, неужели вы приехали? Или кто залез?
- У мамы отпуск, - пояснила, девочка, - а это тетя Ксюша.
Старушка протянула:
- А-а-а, ясно, - хотя чувствовалось, что ей абсолютно ничего не ясно.
Присев на краешек дивана, она шепотом стала рассказывать:
- Ночью стреляли, так я проснулась – и в окно. Смотрю, а у вас свет. Старика своего посылала, так он не пошел, побоялся, а утром какую-то собаку здоровенную видел в вашем дворе.
Лорд, будто почувствовав, что говорят о нем, вышел из своего укрытия, сладко потягиваясь.
- Ой! – взвизгнула баба Настя, поджав под себя ноги.
- Лорд! – прикрикнула я. – На место!
Он удивленно посмотрел на меня, как бы говоря, что умные собаки старушками не питаются, и все же лег обратно на свое место.
- А вы с Наташей вместе работаете? – поинтересовалась старушка.
- Нет, - улыбнувшись, ответила я, - я  учительница её брата.
- А-а-а, - снова протянула она, - на каникулах, значит.
Я кивнула в ответ, давая понять, что на этом свою биографию ей рассказывать больше не желаю.
- А я вам молочка свеженького принесла, - заискивающе сказала она, - там, в сенях стоит.
- Спасибо большое, - искренне поблагодарила я.
Бабуля поняла, что больше ничего интересного от нас не добьется, поднялась и пошла.
- Я потом загляну, - немного с обидой сказала она, - когда мама придет.
- Хорошо, - отозвалась Катюшка, - приходите.
Наташа вернулась не скоро.
- А к нам баба Настя заходила, - сообщила ей девочка.
Наташа, ничего не сказав, бухнулась на диван и попросила:
- Дайте отдышаться.
Я, сгорая от нетерпения, подала ей чай и, присев рядом, засыпала вопросами. Отдышавшись, Наташа стала рассказывать. Оказывается, ничего толком она не узнала. Иван ночью позвонил Галине Ивановне и попросил их со Светланой пока не приходить, мол, отпуск он им дает. Поселок с раннего утра гудит: в одном особняке ночью стрельба была, а сейчас ментов понаехало. Племянник Галины Ивановны Петька с ребятами бегал посмотреть, так сказал, что кровищи на снегу жуть много, окошки побиты, ментов, что мух, а так никого нет.
     -А ребята, где же они?
Наташа молча покачала головой. Ясно, Петька их там не встретил.
Но где же они? Что с ними? Наташа, так ничего и не узнав, вернулась домой.
- Вот только продуктов и купила, - виновато сказала она.
Чтобы не сойти с ума, мы решили заняться делами. Наташа нанесла визит вежливости бабе Насте. Вскоре вернулась, неся в руках горшочек с еще дымящейся картошкой. Мы с удовольствием съели все, Лорд же предпочел тушенку.
Ближе к вечеру мы поняли, что томиться ожиданием больше не можем, и после экстренного военного совета решили идти на разведку, тем более, что менты скорее всего уже уехали. Идти под землей сразу отказались, а то вдруг стену в особняке не откроем. Решили добираться обычным способом: по верху. Наташа отвела Катюшку к бабе Насте, но девочка упиралась и не хотела идти. Тогда мать, проявив твердость, все же заставила дочь послушаться.
Определив девочку, мы оделись потеплее, взяли спички, фонарик, и, прихватив с собой Лорда, отправились в поход. По дороге идти боялись, поэтому брели по лесу, утопая в снегу, то и дело проваливаясь по пояс; да и еще и сверху нас засыпало снегом, потому что начался обильный снегопад. Пришлось добираться долго, наконец, мы доползли до особняка и, свалившись прямо в снег, немного отдышались. На нашем пути встал высокий забор, мы терялись в догадках, как же попасть на территорию. Прислушались – в доме признаков жизни не ощущалось. 
- Менты, кажется, уже разъехались, - сказала Наташа. Я кивнула в знак согласия.
Лорд все это время носился вдоль забора, принюхиваясь к нему. Потом остановился и стал царапать его лапой.
- Лорд, Лордуся, - не пытайся, только лапы поцарапаешь или еще хуже – ноготь сломаешь, - обратилась я к нему.
Но Лорд, не реагируя на мои слова, продолжал настаивать на своем. Я подошла, чтобы отогнать его, и вдруг заметила в заборе щель.
- Наташа! – крикнула я. – А Лорд оказался прав: здесь, кажется, есть вход.
Мы толкнули стену – она поддалась и отодвинулась. Оказалось, что это потайная дверь, мастерски замаскированная. Если не знаешь, ни за что не догадаешься.
- Ну, граф Монте-Кристо, - произнесла я, думая об Иване.
Похвалив довольного пса, который, судя по всему, по-хозяйски знал здесь каждую щелочку, мы осторожно вошли.
Дом и сад действительно представляли собой печальное зрелище: кровь, еще не совсем припорошенная снегом, была то тут, то там; сломанные деревца, тоскливо торчавшие обрубками; выбитые окна и изрешеченные пулями стены. «Вот что это были за камешки», - промелькнуло в моей голове.
- Боже мой! – в два голоса воскликнули мы, вытирая слезы, которые одновременно брызнули из глаз сразу у обеих.
Не помню, сколько мы стояли, размазывая катившиеся по щекам слезы и таращась в пустые глазницы ставшего уже родным и таким близким дома. Нетерпеливое погавкивание Лорда вывело нас из состояния прострации. Мы, не сговариваясь, приняли решение войти в дом.
Дверь оказалась опечатана и заперта, но Лорда это обстоятельство вовсе не смутило: он опять выручил нас, отыскав лазейку, сделанную специально для него. Мы с  Наташей обладали весьма небольшими и стройными комплекциями, поэтому без труда вслед за собакой проникли внутрь. Из кухни, куда мы попали через собачий вход, двинулись дальше. Когда вошли в гостиную, остолбенели: разгром, царивший здесь, а также в столовой, являл собой зрелище не для слабонервных. То, во что превратилось это уютное помещение напоминало картину «На развалинах Сталинграда».
Лорд, низко опустив голову, стал бегать по помещению и принюхиваться. Мы обследовали весь дом, заглядывая в каждый закоулочек, но так никого не нашли. Хорошо, что разгромлен был только первый этаж. На остальных все оставалось без изменений.
- Кажется, - сказала Наташа, - исчезли кое-какие ценные безделушки.
- Неужели менты? Кроме них здесь больше никого не было, а, может, дети, - предположила я,  - хотя вряд ли, они этого делать не будут.
- Это точно, - согласилась Наташа. – Да, у  местного населении Ваня популярен, так что вредить ему не будут.
- Тогда кто же?
- Не знаю, - пожала плечами Наташа. – Хорошо, что его картины не трогали, а то столько труда насмарку. Видно, они их не прельстили.
- Чьи картины? – переспросила я.
- Ивана, – ответила Наташа. - А разве он тебе не сказал, что все картины в доме сам нарисовал?
- Не-е-е-т, - удивленно протянула я.
Оказывается, мой возлюбленный еще и художник. Я талантами не обладала, поэтому с восхищением относилась к тем, у кого они были. Интересно, какие сюрпризы мне еще приготовлены?


Пора было возвращаться, и мы стали собирать вещи, которые, к нашему удивлению, оказались нетронутыми. Мне особенно собирать было нечего. Я решила оставить на месте одежду, купленную мне Игорем, забрала лишь свою старую. Лорд притащил мне в зубах сумочку, которую почему-то обнаружил под кроватью. Содержимое было в порядке. Казалось, в мою комнату так никто и не заглядывал, кроме ветра, который спокойно разгуливал по ней, проникнув сюда через разбитое окно.
Наташа тоже собралась довольно быстро. Наткнувшись на свой мобильник, радостно вскрикнула, ведь теперь у нас была связь. Но, к сожалению, он оказался полностью разряжен. Что ж, придется немного потерпеть, может, скоро все прояснится.
Тем временем на улице совсем стемнело. Так не хотелось снова ползти по снегу, да еще и в темноте. Конечно, с Лордом нам было вовсе не страшно.
- А давай попробуем подземный ход, - предложила я.
- Давай, может, откроем, - согласилась Наташа.
Мы спустились в подвал. Лорд шел впереди, принюхиваясь. На него полностью можно было положиться, пес обязательно предупредил бы, если что. Он вел себя  настороженно, но пока спокойно.
Оказавшись в подвале, мы без труда нашли нужную стену.
- Как же она открывается? – покусывая губы, спросила Наташа. Естественно, что на этот вопрос у меня ответа не было, зато он был у Лорда. Пес подошел к стене и встал на задние лапы, опершись передними о стену, задрал голову и стал призывно гавкать.
- Ну-ка, посвети сюда, - попросила я Наташу. Так и есть: маленький рычажок торчал из стены на уровне человеческой головы. Лорд только пару сантиметров не дотягивался до него.
- Ах, ты наша умница, - похвалили мы собаку.
Я нажала на рычаг, но так ничего не произошло.
- Вспомнила! – крикнула вдруг Наташа. – На стену надо еще навалиться, так Ванька делал. Я снова нажала на рычажок, а Наташа навалилась всем телом на стену. К нашей радости стена начала хоть и медленно, но уверенно подчиняться. Открыв ее немного, мы остановились: нам вполне достаточно и этого прохода.
- Есть! – подпрыгнув от радости, воскликнула Наташа.
Из подземного хода несло сыростью, света не было. Первым вошел Лорд, за ним, поежившись, вошли мы. Знали, что ничего страшного нас не ждет, но все равно было не по себе.
- Как же теперь закрыть? – Наташа стала шарить рукой по стене.
- Я думаю, нам стоит проделать тот же маневр, - предложила я, - но прежде надо найти выключатель.
Выключатель мы нашли не так уж и быстро, когда совсем уж было отчаялись его найти. Он находился чуть сбоку.
- Да, - заметила Наташа, - света немного, но дорогу видно.
- Интересно, а мыши здесь есть? – скривившись как от зубной боли, задала я вопрос шепотом.
Наташка испуганно посмотрела на меня:
- А они должны быть?
-Надеюсь, что нет.
Мы стояли, таращась в глубь коридора и боясь шевельнуться. У меня проносились ведения одно хуже другого: мыши, снующие по полу туда сюда; а еще хуже, крысы, полчища крыс, которые окружают нас со всех сторон; Лорд, обессиливший от борьбы.
- Лорд! Вот дуры! – вдруг сообщила я. – У нас же есть Лорд.
Мы облегченно вздохнули: с Лордом не страшно.
- Фу, отлегло, - сказала Наташа, откинувшись на стену.
Лорд удивленно посмотрел на нас и нетерпеливо гавкнул, приглашая последовать за ним. «И чего застряли? Мышей испугались? Так ведь есть я. От одного моего взгляда разбегутся. И свет вам зачем? Тем более что толку от него не так уж и много», - как будто говорил он.
- Сейчас, Лорд, потерпи немного, вот только дверь закроем, - оправдывалась я, снова навалившись на тяжелую стену. Общими усилиями мы справились. Все, теперь мы были отрезаны от внешнего мира. Коридор требовал ремонта: кое-где уже обсыпалась штукатурка, несло холодом.
- Жуть какая, - сказала Наташа, - и как мы не ощущали этого страха тогда?
- Нам было просто некогда думать об этом, - отозвалась я и скомандовала:  - Вперед!
И мы двинулись вперед, сопровождаемые Лордом, за ним Наташа и замыкала процессию я. Было страшно, казалось, что вот-вот кто-то схватит сзади. Тогда я, поглубже вздохнув, приказала себе не думать об этом.
Мы не торопились, поэтому продвигались очень медленно, да еще света кое-где не было и приходилось идти довольно большие отрезки пути на ощупь. Все же по подземному ходу шагать намного удобнее, чем ползти по снегу.
- Что-то он никак не заканчивается, - тревожилась Наташа. Лорд, устав тащиться с нами как черепаха побежал вперед, но все время возвращался, чтобы проверить, все ли у нас в порядке. Вскоре мы наткнулись на уже знакомый тупик. С трудом приоткрыв крышку погреба, выбрались наружу. Немного посидели, прямо на полу, переводя дыхание. Потом я снова спустилась, нашла аналогичный выключатель, чтобы сэкономить свет в подземном ходе, (а вдруг еще пригодиться!), и мы с Наташей вдвоем уложили крышку на место, прикрыв ее дорожкой.
Наташа сбегала за Катюшкой, но та, не дождавшись нас, уже уснула у бабы Насти.
- Прогулялись? – поинтересовалась бабулька у Наташи. Та неопределенно ответила:
- Да, прошлись немного. Ксюша  впервые в этих местах.
Баба Настя ответом осталась вполне довольна и угостила нас вкусным борщом, приготовленным в русской печке. Хотя мы жутко устали, но от борща шел такой удивительный аромат, что решили угощение принять. Лорд одобрил наше решение, нетерпеливо наворачивая круги  возле стола.
- А, фиг с ней, - сказала Наташа, махнув рукой на свою фигуру, и налила себе полную тарелку. Лорд тоже получил приличную порцию борща.
На протяжении некоторого времени был слышен звук, издаваемый работающими на всю катушку челюстями. Мы не заметили, как умяли полный горшочек борща, нахваливая добрую и сердобольную старушку. До чая очередь так и не дошла. Я не помню, как уснула, едва только моя голова прикоснулась к подушке. Сытый и довольный ангел-хранитель устроился на полюбившемся месте – возле теплой печки.



Следующий день не принес ничего нового. Катюшка пришла утром радостная и возбужденная:
- Мама! Мамочка! – закричала она, сверкая глазами. – У бабы Насти есть маленькие котята и козленок Федька. Ты представляешь?
- Хорошо, Катюшка, хорошо, давай помоем ручки и будем завтракать, - сказала Наташа.
- Я не хочу, мы с дедом Иваном уже позавтракали, - отозвалась девчушка и, обращаясь ко мне, снова возбужденно заговорила: - Тетя Ксюша, ты представляешь, у него еще рожков нету.
Наташа безнадежно махнула рукой, а я узнала у Катюшки все до конца про Федьку и котят. Выяснив кучу подробностей об ушках, хвостиках, лапках и рожках, подключилась к хлопотам по дому.
 Мы в течение дня безуспешно пытались дозвониться ребятам: телефоны молчали. Приятный женский голос автоматически отвечал: «Абонент находится вне зоны досягаемости, попробуйте позвонить позднее».
- Да пробуем мы, пробуем, - раздраженно отвечала Наташа, со злостью откидывая трубку.
Катюшка,  чувствуя, что мы звоним Сергею, спрашивала:
- Папы нет? А он приедет?
Что ответить ребенку на ее вопрос, ни я, ни Наташа не знали, но чтобы не огорчать девочку, Наташа сказала, что папа уехал в командировку.
Вечером нас снова навестила баба Настя и принесла на сей раз горшочек удивительной гречневой каши, приготовленной также в печке. Мы с удовольствием съели угощение, Лорд, презрительно фыркнув, от каши отказался, поужинав тушенкой.
- Надо же, какой ты привередливый, - сказала я ему, - скоро консервы закончатся, если будешь питаться только ими. На тебя не напасешься. Пес ответом не удостоил,  побрел к печке и там улегся сытый и довольный. Мы еще долго сидели, попивая чаек и болтая с бабой Настей. Оказывается, бабулька была родом с Украины, а в эти края она попала во время войны, да так и осталась.  Потом вышла замуж за деда Ивана, который приходился родственником Сереже. С Сережиной бабушкой всю жизнь были как сестры. Оказывается, Сережка рос на ее глазах; маленьким он с ее, бабы Настиных, рук практически не слазил, так любил ее и был привязан. Сейчас тоже не забывает. И вообще, если бы не баба Настя, он так и не женился бы на Наташе. Бабуля, только взглянув на фотографию девушки, сказала ему: «Женись, милок, девка видная, будешь счастлив». Мы только улыбались ее словам, переглядываясь с Наташей.
Поведав о себе, баба Настя решила покопаться и в моей биографии, но я плавно перевела разговор на Украину, сказав, что у меня там живут родители. Увлекшись воспоминаниями молодости, баба Настя даже спела несколько украинских песен, я с удовольствием ей подпевала, потому что знала их достаточно много. Бабуля, растрогавшись до слез, пообещала завтра принести нам вареников.
Вот в такой тесной обстановке мы готовы были просидеть до утра, если бы не дед Иван, который зычно крикнул прямо с порога, разбудив Лорда, от неожиданности громко гавкнувшего.
- Настена! Едрена вошь, где ты, мать твою!
Настена испуганно вскочила и запричитала, с дедом Иваном вступать в разногласия она не решилась – себе дороже. Дед Иван был высокий, полноватый старик с длинной седой бородой и шикарными «буденовскими» усами. Не дед, а находка для Новогодних представлений. «Какой типаж – настоящий Дед Мороз», - думала я, разглядывая его. Баба Настя, маленькая и худенькая, доходила ему только до пупка.
- Тише ты, дед, - цыкнула на него Наташа, - Катюшку разбудишь.
Дед сразу, понизив тон, зашептал, хотя все равно шепот этого Ильи Муромца был похож на раскаты грома.
- Ексель-моксель, твою мать, я долго раззяпившись лежать буду? – не унимался дед. – Совсем, старая, тебе никак память отшибло?
- Батюшки, - испуганно схватившись за голову, спохватилась бабулька, - забула, забула, да як же я забула.
 Видно, от страха, что ей сейчас изрядно влетит от раззяпившегося деда, бабулька забыла даже русский язык, перейдя на украинский.
- Что случилось-то? – обратившись к деду, поинтересовалась Наташа, все равно от бабки ничего вразумительного в данный момент ждать не приходилось.
- Да спину крутит, едрена вошь,  твою мать, - ответил дед. – Замучился совсем, а эта курица, - кивнул он в сторону стоящей ни живой ни мертвой бабки Насти, - совсем из ума выжила. Говорит: «Ты спину готовь, а я живенько до девчат сбегаю, кашки им отнесу и потру».  Твою мать, я от  холода-то и проснулся: лежал раззяпившись. 
Наташка, еле сдерживая смех, сказала деду:
- Не волнуйтесь, сейчас я посмотрю, что у вас там болит.
Сопровождаемая ворчащим дедом и перепуганной, мелко семенящей за ними бабкой, которая, казалось, стала еще меньше, Наташа отправилась к старикам, чтобы провести обследование разозленного до нельзя деда Ивана.
Я же, как только они ушли, больше не в силах сдерживать распиравший меня смех, закатилась звонким хохотом. Дождалась Наташу, расспросила ее о здоровье деда.
- Да ничего страшного, - сказала она, -  вылечим.
И мы снова закатились от хохота, вспомнив незадачливую бабку Настю и разъяренного деда Ивана.
Утром нас разбудил стук в дверь. На пороге стояла бабуля с обещанными варениками.
- Как дед Иван? – совершенно искренне поинтересовалась я.
- Да что с этим старым хреном сделается, - осмелев, сердито ответила бабка, но все же обернулась и посмотрела на дверь.
Мы сели завтракать. Вареники у бабули, как и все остальное, тоже были вкусными.
- А где Лорд? – оглядываясь по сторонам, спросила я, ощутив, что мне с утра никто не подал традиционную лапу. – Неужели он решил проигнорировать завтрак? Что-то на него не похоже.
- Да я его выпустила с утра, - ответила обеспокоенная Наташа, - но больше он не появлялся.
Бабка Настя философски заметила:
- Умная собака, вернется. Пусть поохотится. У нас тут зайцев богато бегает.
Я успокоилась, на время забыв о Лорде: «Ничего, он сам может о себе позаботиться. Скорее всего, побежал по своим делам, нельзя же все свое собачье время проводить в человеческой женской компании».
- Ну, я пошла, - спохватилась бабуля, - а то дед серчать будет.
Мы с Наташей улыбнулись ей в ответ.
- Я потом зайду, баба Настя, - сказала Наташа, и добавила: - Натирайте его той мазью, которой я сказала.
Только старушка скрылась за дверью, как мы с надеждой снова принялись давить на кнопки телефона, но проклятый телефон как всегда молчал.
- Да что же это? – с досадой проговорила Наташка и нами завладела такая тоска, что, не выдержав, мы разревелись в голос. К нам присоединилась и Катюшка, так что получилось замечательное трио. Выплакав положенное с Ниагарский водопад, мы прекратили реветь и принялись тяжело вздыхать. И вот тут меня осенило:
- А не сходить ли нам в особняк снова, может, что узнаем?
Наташа скривилась:
- Опять по пояс в снегу ползти.
- Зачем же? Можно и …, - я кивнула, указывая на подземный ход.
У Наташи загорелись глаза, и она вновь воспряла духом:
- А что! Давай сходим, - и, обращаясь к Катюшке, сказала: - Пойдешь к бабе Насте, проведаешь котят и Федьку.
- Ура! – закричала радостная девочка.
Отправив Катюшку к старикам, мы сделали вид, что направляемся в строну поселка, сами же, скрываясь, вернулись обратно в дом и с нетерпением полезли в подземный ход.
Теперь уже шли гораздо смелее, разговаривая и посмеиваясь над своими вчерашними страхами, несмотря на то что Лорд в этом путешествии нас не сопровождал. Отодвинули стену и очутились в подвале. Прежде чем выйти из него, прислушались к звукам в доме, но, ничего подозрительного не уловив, осмелились выйти.
- Как же плохо без собаки, - прошептала Наташа.
- Да, с ним увереннее себя чувствуешь, - согласилась я.
Мы с опаской продвигались по коридору к гостиной, наши шаги гулко отдавались эхом, разносясь по всему дому.
- Кажется, опять никого нет, - только успела сказать Наташа, как мы услышали чьи-то голоса, доносящиеся со стороны разбитой стеклянной двери, ведущей из столовой прямо в сад.
Испуганно остановившись, почувствовали, как наши сердца упали в пятки, а волосы на голове как будто встали дыбом. Мы попятились обратно к подвальной спасительной двери. Заскочив в подвал и крепко прикрыв дверь, отдышались.
- Кто это? Кто это может быть? – первой придя в себя, подала голос Наташа.
- Думаю, надо проверить, - осмелев, ответила я. – Ты сиди здесь, теперь пойду я.
Она явно не возражала, лишь кивнула головой. Мы на всякий случай открыли потайную дверь, чтобы долго не возиться, если придется быстро убегать, а, проще говоря, «делать ноги». Кажется, я готова была сделать их прямо сейчас, но взяла себя в руки и приоткрыла дверь подвала. Осторожно вышла и снова прислушалась, а потом, обернувшись к Наташе, прошептала:
- Если что услышишь, ну там, крики, стрельбу, убегай немедленно, меня не жди.
- Нет уж, я тебя дождусь. Ты поосторожней там, возвращайся скорей.
Мне, конечно. Было жутко страшно, ведь я не знала,  что меня ждало.
«Эх, если бы со мной был Лорд», - с тоской подумала я, но его не было, и приходилось рассчитывать только на себя.
    -Спокойствие, Ксюша, спокойствие, - вновь сказала самой себе. 
Я продвигалась осторожно, ступая очень легко, боясь даже дышать. Подошла к двери гостиной, остановилась и прислушалась: никаких голосов не было. Я уже смелее прошла вглубь помещения, посмеиваясь над собой и над Наташей. «И вдруг услышала  рядом чей-то хриплый кашель. Звук несся снаружи.
- Что это? Опечатали, б… - раздался знакомый мне голос. У меня кольнуло от страха сердце, и я поспешила  спрятаться за диваном.
Я, конечно же, узнала этот неприятный, чуть с хрипотцой голос, принадлежащий одному из самых мерзких людей на земле.
- Болт, - еле шевеля губами от страха, прошептала я.
Я уже сталкивалась с этим дураком, едва ноги унесла благодаря Саше, и встречаться с ним еще раз вовсе не хотелось.
- Подождем, Прокурор сейчас подъедет, - отозвался другой знакомый голос, который принадлежал Витьку.
« И этот здесь, просто круг старых друзей», - подумала я.
- А на хрена нам его ждать, мать его, - проворчал как всегда нетерпеливый Болт.
 Витек – любитель соблюдать приказы его урезонивал:
- Хряк приказал без Прокурора не соваться. Осложнения с ментами нам ни к чему.
- …, - сказал на «математическом» языке Болт, который он, видно, знал гораздо лучше, чем русский.
Я, затаив дыхание, прислушивалась к их разговору, и не заметила, как Лорд, появившийся неизвестно откуда, уткнулся носом в мою руку и лизнул ее. От испуга и неожиданности я чуть не закричала.
- Лорд, - зашептала я ему, - ты откуда взялся? Нельзя же так пугать, бестолковая ты собака. В ответ он опять лизнул меня, на сей раз в нос.
- Ну, все, хватит нежностей, тише, тише, - успокаивала я проявлявшего чрезмерную радость по поводу нашей встречи пса. Лорд сразу проникся серьезностью положения и растянулся рядом со мной, напряженно навострив уши.
- Заколебали меня ваши приказы, - вновь заговорил Болт.
- Так приказы выполнять надо, а ты все по-своему, вот и лопухнулся с той девкой. Тебя предупреждали - не лапай ее, она не про тебя, а ты не послушался, - назидательно ответил Витек. Послышалась какая-то возня, и Витек, тяжело дыша, продолжал:
- Уймись, Болт. Твой характер уже у Хряка, знаешь, где сидит?
- Ну и где же? – поинтересовался недогадливый Болт.
- В з…, вот где, - удовлетворив любопытство товарища, Витек  заржал.
Наверное, помирившись, они закурили, потому что я почувствовала сигаретный дым.
Я похолодела: парни явно говорили обо мне.
- Фрол, гадина,  - сбежал, - зло сказал Болт, смачно сплюнув. – Какая бэ могла его предупредить?
В ответ раздался раздраженный голос Витька:
- Ты что? Что моргалы вылупил? Думаешь я? Идиот? Это все сосунок этот, Сашка,  больше некому. Хряк с ним прокололся.
- Испугался? – Болт неприятно засмеялся. Я передернула плечами: его смех для меня ассоциировался со звуком, который издают мыши, когда грызут стену. Мышей и крыс я панически не переваривала. И вообще Болт с его мерзким смехом удовольствия не доставлял.
- Хряк приказал убрать Фрола, - сказал Пашка, - только его сначала найти надо.
- Найдем, - отозвался Болт.
У меня внутри вновь все похолодело и по телу побежали мурашки: «Ведь это Сашу они собираются убрать.  Надо его предупредить». Я с тоской вспомнила, что мы никак не можем дозвониться ни Сергею, ни Ване, ни Саше.
Тут снова заговорил Болт:
- Ну, а Флора за одно место подвесим, он у нас фальцетом петь сможет.
Они заржали оба, прерываясь лишь на замечания, которые переводу не подлежали. Мне стало жаль незнакомого Флора: «Бедный мужик, он даже не догадывается, какая участь его ожидает».
Насмеявшись, парни снова закурили.
- А чего искать будем? – спросил Болт.
- Компромат на Хряка. Эта сволочь его собирала вместе со своим прихлебалой. Телевизионщик хренов. Нам, депутатам, чистыми надо быть перед народом, - ответил Витек.
- И все эта курва, мать ее, - со злостью сказал Болт. – Если бы не она, с Серегой вообще бы не пришлось возиться.
- Да, мы его славно отделали. Тьфу ты! Авария так удачно подвернулась. Все на нее бы списали. А тут эта стерва, - Витек помолчал и добавил: - Красивая.
- Красивая, - отозвался Болт, - я бы ее….
Витек усмехнулся:
- Ты бы ее. Тебя бы тогда рядом с Флором подвесили, - он загоготал и сквозь смех продолжил: - А что? У вас бы хор Пятницкого получился.
- Ты …., - огрызнулся Болт, явно обидевшись.
А Витек вкрадчиво сказал:
- Ты думаешь, чего Хряк приказал бабу не лапать? Сам на нее глаз положил.
«Вот этого еще мне только не хватало для полного счастья, - подумала я, - с Олегом еле разобралась, а тут этот Хряк».
- Едет! Мать его! – вдруг крикнул Болт. И действительно я услышала гул подъезжающей машины. Мне страсть как хотелось узнать, кто же такой Прокурор, которого с таким нетерпением ожидали мои старые приятели. Приказав Лорду оставаться на месте, я подползла поближе и выглянула: у дома остановилась уже знакомая белая «Ауди». Из нее собственной персоной вышел… Олег и еще какой-то мужик. «Ах, вот кто это! – подумала я, увидев Олега. - Прокурор. Точно. Как же я сразу не догадалась.  Вот дура. Это же так просто!»
Не став ждать дальнейших событий, я решила как можно скорее покинуть опасное место. Обнаруживать свое присутствие нельзя ни в коем случае. Я стала отползать назад, к коридору, ведущему к спасительному подземному ходу.
- Лорд! За мной! – шепотом позвала я собаку, которая внимательно наблюдала за моими продвижениями. Только мы скрылись в коридоре, как, распечатав двери, вошел Олег с группой товарищей. Мы с Лордом стремглав бросились бежать, стараясь издавать как можно меньше шума. Дверь в подвал была приоткрыта, и из нее торчала Наташкина голова с перепуганными глазами. Я замахала руками, и голова тут же скрылась. Влетев в подвал, я осторожно прикрыла дверь.
- Лорд? А ты откуда? – зашептала Наташа. – Что? Что случилось? Ты почему так долго?
- Скорее, некогда болтать, уходим, - ответила я.
Как только мы оказались в безопасном месте, я рассказала все, что видела и слышала, опуская незначительные, на мой взгляд, подробности. Наташа слушала внимательно, не меняя выражения лица: глаза от испуга «по пять копеек» и широко раскрытый рот. Мой рассказ сопровождали ее нечленораздельные восклицания.
- А еще, - рассказывала я, - они все грозились разделаться с каким-то Фролом.
- Ясное дело, - ответила Наташка, обретя наконец дар речи, - Иван им чем-то не угодил. Вон что с домом стало.
- Какой Иван?
Наташка удивленно вскинула брови:
- Как какой? Да твой.
Я хлопнула себя по лбу:
    - А я ведь даже и подумать не могла, что Фрол – это Иван.
Потом, вспомнив о кассете, добавила:
- Они действительно имеют на него большой зуб и уже давно.
- Нам надо срочно пойти в поселок к Галине Ивановне, может, она что-нибудь знает, - сказала Наташа.

Домой мы полетели стрелой, преодолев обратный путь в рекордно короткое время.
Лорду приказали сторожить дом, а сами незаметно вышли и перебежками, от дерева к дереву, отошли на безопасное расстояние, куда не доставал глаз бабы Насти.
Галина Ивановна, увидев нас, очень обрадовалась и усадила пить чай:
- Девочки, миленькие, я так рада вас видеть, - причитала она и, понизив голос, добавила: - Тут у нас всякое болтают, будто трупы увозили из нашего особняка.
- Какие трупы? – изменившись в лице, спросили мы одновременно.
Она поспешила нас успокоить, низко наклонилась над столом и зашептала:
- Звонил мне Иван Петрович. И тогда ночью звонил, и  третьего дня звонил. Просил молчать о звонке, только вам рассказать велел, а то он до Наташи никак не мог дозвониться. 
- У нас телефона не было как раз, - сокрушенно покачав головой, сказала Наташа.
Галина Ивановна, кивнув,  продолжала:
- Так вот, просил он вам передать, если объявитесь, чтобы носа никуда не совали, - мы, переглянувшись, согласно закивали, - а  сидели пока в доме. Они знать дадут, когда выйти можно будет.
- Ну, а с ними-то все в порядке? – нетерпеливо спросила Наташа.
- Да живы они, живы - здоровы, - махнув рукой, сказала женщина. – Вот участковый разрешение даст, я пойду в доме приберусь.
Мы с Наташей единогласно решили промолчать о том, что уже не раз лазили в особняк, используя подземный ход, о котором никто, кроме Ивана и Сергея, а теперь и нас, не знал. Посидев еще немного в гостях и поболтав о пустяках, мы отправились домой.
- Когда же они соизволят объявиться? – злилась Наташа. – Неужели не понимают, что мы с ума сходим. Всегда так. Сережка никогда не позвонит, не предупредит. О том, что у него все в порядке, я узнаю от посторонних.
- Мужики есть мужики. Они не способны понять своими мужскими мозгами простые вещи, - подпевала я. – Чувства они ставят всегда на второе место.
- Сказала бы я, где у них расположены эти чувства. Когда  надо, они умело их используют вместе с присоблением, вырабатывающим чувства, и все прекрасно помнят, - отвечала Наташа.
По дороге мы решили зайти в магазин, но для этого надо было сделать небольшой крюк. Так не хотелось тащиться в магазин, но возвращаться без гостинцев для стариков было нельзя, поэтому, развернувшись, побрели в магазин. Несмотря на то что поселок был небольшой, все же в магазине толпились люди. Мы купили продукты и направились к выходу, но только высунулись из дверей магазина, как напротив затормозил знакомый черный «Мерседес». «Еще один старый друг, - мелькнуло в голове. – Только не это!»
- Назад! – крикнула я Наташе и потянула ее обратно в магазин, ухватив за руку. Куда бежать, раздумывать было некогда, и мы поспешили скрыться за дверью, на которой висела табличка «Служебный вход». Продавцы, увлеченные покупателями, нас даже не заметили. Дверь из подсобки на улицу была закрыта на ключ, которого в замке, естественно, не было. Я вновь решила проявить свои способности по открыванию дверей без ключа, при этом в десятый раз поблагодарив Генку за помощь. Вскоре дверь поддалась, и мы, вылетев на улицу, помчались прочь от опасного места.
- Это те самые, которые сегодня в особняке были, - пояснила я на бегу Наташе, - черный «Мерседес» меня давно преследует. С ним я дело уже имела, и больше не хочу.
- Ты думаешь, они за нами? – так же на бегу спрашивала Наташа.
- Нет. Это они из особняка возвращаются. Вряд ли вообще знают, что мы жили там. Им нужны вовсе не мы, - ответила я, а сама подумала, что Владимир Николаевич с товарищами имеет на меня очень большой зуб, и если я попаду к ним в лапы, они только обрадуются.
Мы смогли перевести дух только возле самого дома. Занесли старикам продукты и забрали Катюшу. Лорд обрадовался, увидев нас в целости и сохранности. Он вилял хвостом и, встав на задние лапы, норовил лизнуть в лицо. Уставшие за день от приключений, мы, наскоро поужинав, улеглись спать.
Следующий день не принес никаких волнений. С утра пораньше заявилась баба Настя, неся на этот раз вкусные блинчики с творогом.  На улице стояла чудесная погода, и мы с Катюшкой провозились во дворе, то играя и катаясь на санках, то занимаясь общественно-полезным трудом – разгребая снег, которого снова навалило достаточно много.
Наташа же весь день провела в доме, принимая бабулечек и дедулечек, которые, услышав, что она приехала, набежали со всей округи. Старички чинно заходили, косясь на Лорда, и складывали на стол, который стоял на веранде, различные гостинцы. Наташа, смеясь, говорила:
- Мне надо повесить табличку: «Приемные часы  такие-то», - и со вздохом добавляла: - Не могу отказать людям, приезжаю сюда отдохнуть, а пашу как папа Карло. Летом вообще весь поселок бегает, да и эти дачники уже достали. Сколько раз Сережке говорила: «Давай продадим этот дом и купим себе дачу, в другом месте», – не хочет, он, видите ли, привык.
- Да, Сережка прав, - поддержала я Сергея, - вас здесь все знают, да и места красивые.
- Нет худа без добра, - улыбнувшись, сказала Наташа, - зато я не работаю на огороде. Люди кормят, несут все: и овощи, и ягоды, и фрукты, и молоко. С голоду умереть не дают.
- Вот видишь, - отвечала я ей, - а мы с подругами на даче не только отдыхаем, но и вкалываем.
 Дела по хозяйству мне  пришлось взять в свои руки. Баба Настя как метеор носилась между двумя домами, считая своим долгом контролировать процесс. Все делалось под ее бдительным оком и сопровождалось наставлениями. Я просто не обращала на нее внимание, думая о своем. «Где ты, Ванечка, мой любимый? Мне так не хватает тебя», - я думала о нем по несколько раз на день, поглядывая на телефон, но тот хранил гордое молчание.
Вечером мы, уютно собравшись вокруг стола, пили чай в компании бабы Насти, которая принесла вкусное клубничное варенье. Бабуля периодически посматривала на часы, чтобы не пропустить время растирания деда Ивана. Когда же она ушла, мы вновь стали мучить телефон и себя.
- Я хотела тебя спросить, - Наташа немного замялась, не зная как продолжить, - ты выйдешь замуж за Ивана?
- На этот вопрос я сама себе пока ответить не могу, - откровенно отвечала я. - Время покажет. Ведь замуж я уже сходила, причем два раза.
- Да, я что-то слышала об этом, - сказала Наташа и, предавшись воспоминаниям, добавила: - Вы, Ксения Петровна, всегда были объектом нашего внимания. Представляешь? Многие девчонки из моего класса даже стали причесываться так, как ты.
- Я обратила внимание на это, - засмеявшись, призналась я.
Наташа, не выдержав, тоже рассмеялась:
- А знаешь, что нас тогда поразило? Не только твоя шикарная вызывающая прическа, но и  джинсы. Все учителя в школе одевались как «синие чулки», но когда появилась ты, многие молодые учителя резко поменяли свой гардероб. Кстати, Ксюша, в тебя до сих пор влюблены некоторые мальчики из нашего класса.
С Наташей мы проболтали допоздна, вспоминая былые школьные дни, при этом не забывая звонить, но нам по-прежнему никто не отвечал.
Тревога не проходила, но мы, будто сговорившись, боялись вновь поддаться отчаянию, разговаривая о чем угодно и не затрагивая больше тему, которая по-настоящему нас волновала.
Спать легли очень поздно. Я лежала и думала: «Неужели все его слова – блеф? Нет, не может быть, Иван любит меня». Слезы катились по моим щекам, я не вытирала их, чувствуя солоноватый привкус на губах. Перед глазами стояла статная атлетическая фигура, его лицо, ставшее до боли в груди родным, его зеленые глаза, которые излучали любовь. Я вспоминала нежность рук, ласкающих меня, и прикосновения губ, от которых пробегала дрожь по всему телу. Я прокручивала в памяти все наши встречи, начиная с той самой, когда, отчаявшись, я не знала, что мне делать, куда бежать от черного «Мерседеса». Иван тоже следил за мной, но делал это незаметно, оберегая, как ангел-хранитель. Теперь я знаю точно, что ничего плохого  он вовсе не замышлял против меня, а я, не поверив ему, отдала себя в руки Олега, которого теперь абсолютно оправданно можно считать предателем. Олег уж точно преследовал свои интересы, обнимая меня. Он знал, как действует на женщин его красота, но так и не учел, что есть женщины такие, как я, на которых его красота не действует. Он обманывал не только своих друзей и меня, но и свою несчастную жену. Я почему-то жалела ее, ведь ей достался такой подлец, как когда-то мне. Генка все же лучше, чем Олег, во всяком случае, он попытался загладить свою вину. Олег же оказался насквозь фальшивым. Хорошо, что я почувствовала это! А Ваня, мой Ванюша, он - настоящий. Вот он смотрит на меня любящим взглядом, вот берет на руки и уносит в мир наслаждения, мы дарим друг другу счастье и блаженство….

Я проснулась, подскочив от громкого стука: кто-то барабанил в дверь.
- Что это? Кто? – заспанная Наташа посмотрела на меня.  Я мотнула головой, стряхивая с себя остатки сна. «Вот идиот», - думала я, злясь на невидимого гостя, который прервал такой приятный сон в самый пикантный момент: Иван как раз собирался меня поцеловать.
За дверью тем временем послышался голос:
- Наташа, открой, это я, Саша.
- Сашка? – мы вдвоем бросились ему открывать. Действительно, это был Саша. Мы кинулись его обнимать, перебивая друг друга, что-то рассказывать и задавать накопившиеся вопросы. Он, не отвечая на них, лишь сказал:
- Собирайтесь, поедем.
- Но куда опять, Саша? – задала вопрос его сестра. – Может, утром.
- Нет, - отрезал он, - ни о чем не спрашивайте, скажу лишь, что здесь вам тоже опасно оставаться.
- Это из-за черного «Мерседеса»? – спросила я, вовремя прикусив язык и не упоминая больше ничего.
- Какого «Мерседеса»? – недоумевал Саша.
Я махнула рукой: потом расскажем. Наташа пошла будить Катюшку, а я стала собирать вещи. Приведя в порядок дом, мы уселись в машину. Лорд, все время удивленно наблюдая за нашими действиями, ни во что не вмешивался: сидел как вкопанный на одном месте и не подавал признаков жизни. Лишь когда мы уже сидели в машине, он ненавязчиво напомнил о себе, заскулив как щенок.
- А тебе что? Особое приглашение нужно? – рявкнула я, обращаясь к нему, и открыла  дверцу машины. Как он обрадовался! Сделав невообразимое сальто, пес тут же очутился рядом, норовя лизнуть в лицо. Наверное, подобное чувство радости он испытывал лишь в розовом детстве.
Всю дорогу мы ехали молча. Я бездумно пялилась в окно, но так как была глубокая ночь, видела лишь силуэты деревьев и ту часть дороги, которая освещалась фарами. Перед въездом в город Саша остановил машину и сказал:
- Ксения Петровна, я сейчас отвезу вас домой. Можете возвращаться к обычной жизни. Вам больше ничего не угрожает. Никто не знает, что вы были в особняке. Они уверены, что вы действительно выбросили кассету. На всякий случай: вы вообще не помните, кто такой Сергей, и тем более впервые слышите об Иване Петровиче.
    -Что? – еле слышно спросила я. – Что ты сказал?
Саша отвернулся и ничего мне не ответил.
Через полчаса мы уже были возле моего подъезда. Как давно я здесь не была! Я распрощалась с Сашей, Наташей, которая пообещала мне позвонить, поцеловала Катюшу. Лорд, нетерпеливо поскуливая, ожидал моего решения.
- Ладно уж, пойдем, - согласилась я, прекрасно осознавая, какую обузу на себя взваливаю. Сашина машина уже давно скрылась из виду, а я все стояла, задумавшись над тем, что неужели все закончилось. Пока Лорд обследовал новую территорию, я думала: «И это все?» Слова Саши болью отдавались в сердце: «Можете возвращаться к обычной жизни» и забыть, что Иван Петрович когда-то существовал в моей жизни. Как все же нелепо, этого не может быть. Я не могла поверить! Конечно, у меня была заготовлена масса вопросов, но я не задала их Саше из гордости, чтобы не потерять окончательно свое женское достоинство. А как же помолвка? Кольцо? Это напоминание о моей любви, которая так внезапно оборвалась? У меня даже не осталось этого напоминания: я сняла его, когда принимала душ, оно так и осталось лежать в ванной на полочке. Значит, не было ни Ивана, ни его признания при куче свидетелей, не было ничего. Лорд. Остался только Лорд. Хорошо, я принимаю твои условия, Ванечка: ты для меня веселое приключение, а Лорда я подобрала на улице. Я сильная, я справлюсь. Мне не в первый раз терпеть разочарование. Мужчины уходят от меня, но все равно через некоторое время возвращаются. Я это знала наверняка. Генка уже приползал на коленях, прося прощение, скоро и Пашка объявится, а там и Иван Петрович пожалуют. Только, милый, я не уверена, что любовь, которую ты так безжалостно растоптал, останется во мне и будет ждать твоего возвращения. Я приложу все усилия, чтобы вытравить ее из себя. Правда, придется немного повозиться, но я сделаю это. Или я не женщина и позволю унизить себя как рабыню? Вполне достаточно и той единственно ночи. Память тут же вернула меня в счастливый момент моей жизни, но я заставила себя, переключив внимание, забыть и не терзать себя мучительными воспоминаниями. «Время, - думала я, - оно всегда было мне другом». А переключаться было на что: в квартире царил беспорядок, так и оставленный мной. Ведь это только в сказках  бывают щуки, золотые рыбки, добрые феи, исполняющие желания, прекрасные принцы, пристающие со своими дурацкими поцелуями. А реальность – вещь жестокая. Расслабляться нельзя, а то сметет, затопчет, сотрет в порошок и даже имени не спросит.
   -Спокойствие, Ксюша, все хорошо, все прекрасно.
 Чтобы покончить со всем раз и навсегда и начать новую жизнь, я решила навести порядок в квартире. На этот раз они пожалели мою посуду и цветочные горшки. Правда, кассет я лишилась навсегда. Ничего страшного, без них прожить можно. Справившись с уборкой и расставив все по своим местам, загнала Лорда в ванную, накормила его завалявшейся банкой пайковой тушенки, определила ему место в квартире, которое он одобрил, и рухнула спать.   
Спала я беспокойно, то и дело ворочаясь, вскакивая от терзавших меня кошмаров. Разбудил меня Лорд, когда солнце вовсю светило в окна, он стянул с меня одеяло и стоял, слегка поскуливая в ухо.
- Подожди немного, - проворчала я, - сейчас оденусь.
Наспех одевшись, я вывела его во двор. Лорд, в отличие от других собак нашего дома, знал себе цену, справился по-деловому, не отвлекаясь на соблазны, которые окружали со всех сторон, будь-то кошки или помойка, предмет вожделения домашних и бездомных псов. Он подбежал ко мне и дал понять, что все дела закончил, и можно идти завтракать.               
Холодильник являл собой унылое зрелище, взгляду не на чем было зацепиться, и я, вздохнув, его захлопнула. Покопавшись в своих запасах, нашла гречневую крупу.
- Значит, будем есть гречку, - сказала я, но Лорд почему-то данному обстоятельству не обрадовался, осуждающе гавкнув. Я приготовила кашу и разложила ее по тарелкам. Пес подошел, понюхал и отвернулся.
- Ах, вот значит как, - обиделась я, - есть отказываемся. Тушенку подавай? А нет тушенки. Мой дорогой, будешь есть то, что подадут. Я соблюдаю фигуру, так что мясо мы будем есть только по праздникам. Тем более что я на него не зарабатываю.
- В конце концов, - продолжала я, - дело твое: хочешь ешь, хочешь не ешь. Все равно больше ничего нет, – я, поглядывая на Лорда, стала уплетать кашу, выражая удовольствие. Но Лорд, решив, что это ниже его достоинства, и гречка – еда для шавок, а не для настоящих собак, удалился из кухни и лег на свое место, положив голову на лапы.
- Как хочешь! – крикнула я ему. Позавтракав или пообедав, не знаю, я помыла посуду, но тарелку Лорда решила не трогать.
Ладно, потом проконсультируюсь у Ленки, что еще нужно для собак. Единственное я знала наверняка, это то, что надо обязательно подчинить себе собаку, чтобы она признала тебя, как хозяина. Овчарка не пудель, поэтому с ней надо действовать немного по-другому. Лорд – замечательный друг, не раз выручавший в трудных ситуациях, он на самом деле умный, даже умнее некоторых людей, и все же… И все же он собака.
Я сходила в магазин, накупила продуктов, не забыла, конечно, зайти в отдел, где продавалась еда для собак и кошек. «Ого! – подумала я, взглянув на цены, и решила:   -Попрошу у Ленки тушенку».
Наконец-то, переделав все дела, я добралась до телефона. Такое впечатление, что все только и ждали моего звонка. Мама высказала кучу упреков, назвав меня неблагодарной дочерью. Я кое-как помирилась с мамой. Та, сменив гнев на милость, простила свою непутевую дочь.
Ленка тоже обрадовалась и заорала в трубку:
- Ксюха, где ты была? Мы уже неизвестно, что думали.
- Да так, - уклончиво ответила я, - в одном месте. Потом расскажу.
Может быть, когда боль пройдет, я расскажу им все, но только не теперь, когда душа еще болит. Подружка по телефону говорить больше не стала, а явилась собственной персоной вместе с Машкой. Лена принесла обещанные консервы.
- Ах, вот для кого тушенка, - сказала она, увидев Лорда, - ну давай, будем знакомиться.
Лорд к Ленкиному удивлению подал лапу.
- Надо же! – воскликнула она. – Какой сообразительный пес. И где ты взяла это чудо?
- Нашла, - отмахнулась я.
Лена почувствовала, что мне не хочется ворошить неприятные воспоминания, и вопросов больше не задавала. За что я люблю своих подруг, так это за чуткость и такт. «На мужиков не везет, зато везет на друзей», - думала я.
Сцену знакомства Машки и Лорда можно запросто описать в книге под рубрикой «Из жизни домашних животных» или снять эпизод для документального фильма с тем же названием. Машка даже и подумать не могла, что кроме нее в нашем тесном кругу посмеет объявиться другая собака. Да еще какая! Грозная немецкая овчарка. Пуделиха тут же сжалась в комок, намертво прилипнув к двери. Шерсть ощетинилась, глаза сделались больше головы, а длинные уши встали дыбом. Кроме того, Машка угрожающе зарычала, видно, решив, что кто-нибудь все же испугается.
- Машка, - засмеялась Лена, - ты сейчас похожа на трусливую кошку.
Лорд, презрительно фыркнув, старался не обращать не нее никакого внимания.
- Лорд, - сказала я, - это Машка, она своя, ее обижать нельзя.
Все же Лорд – умная собака, он сразу понял меня, дружелюбно замахал хвостом и тихонько стал подходить к двери, желая теснее познакомиться с гостьей. Уж не знаю, что он там ей сказал на своем собачьем языке, но Машка вдруг отклеилась от двери, замахала обрубочком хвоста и стала обнюхивать Лорда.
Так они и стояли морда в морду, обнюхивая друг друга. Видимо, прочувствовав момент, что перед ней мужик, она расслабилась, и в ней тут же проснулась привычная кокетка. Она осмелела и, аккуратно ступая, направилась в комнату, при этом не забывая повиливать своим коротеньким хвостиком. Привычно уместилась в кресле и стала наблюдать за Лордом. Он же послушно поплелся за ней и расположился рядом, у ее ног.
- Машка! – крикнула Лена. – Лапы!
- Да ничего, - ответила я, - снег же.
Мы оставили приятную парочку продолжать знакомство, а сами отправились на кухню пить кофе. Ленке страсть как хотелось все узнать, но она сдерживалась, стараясь, как и я, обойти щекотливую тему. Мы разговаривали исключительно о работе и о подругах.
- Как ты? Выйдешь на работу? – спросила Лена.
- Да, обязательно, в понедельник.
- Представляешь, к Маринке её бывший вернулся. Она как угорелая по магазинам бегает, к свадьбе готовится.
   -А разве она успела с ним развестись?
    -Мгм, - ответила Лена. – А теперь снова будут расписываться и венчаться.
- Что на белом свете делается, - сказала я и поинтересовалась: - Она платье купила? А то пусть мое забирает, немного укоротит – и готово.
- Твое платье тебе и самой пригодится, так что не разбрасывайся, - отрезала Ленка. Потом, о чем-то задумавшись, стала ковыряться ложечкой в сахарнице:
- Нет! Каков подлец! – наконец сказала она.
- Ты о ком? – формально спросила я, догадываясь, что сейчас темой нашего разговора станет Олег.
- Да все о том же, - махнув рукой, ответила она. – Представляешь, даже Стас не знал, что Олег женат.
Я засмеялась: так и знала, что подлецом для нас с подругой является один и тот же человек.
- Ой, Ленка, я уже давно его отпустила и забыла. Да он мне никогда серьезно и не нравился. Так. Красивый мужчина, с которым приятно провести время, и только.
Я вдруг внезапно вспомнила об Иване, и тень пробежала по моему лицу. У подруги тут же зачесался язык, но усилием воли она сдержалась.
- Да-а-а, - протянула она, - красота, оказывается, не всегда является признаком благородства. Бывает мужичонка так себе, а гляди ты, настоящий мужик, рыцарь, Ланселот.
- Бывает, - согласилась я. – Только ведь Ланселот был хороший фрукт – жене изменял.
Подруга кивнула:
- Ну, вот и я говорю: мужики все одинаковые. Любят не сердцем, а совершенно другим органом.
Я захохотала: как, однако, они похожи с Наташкой в оценке мужской любви.
- Тебе ли говорить, - сказала я, - твой Стас – счастливое исключение из правила.
Ленка усмехнулась и ответила, покрутив пальцем у виска:
- Да тоже иногда с прибабахами бывает.
- Ну что ж ты хочешь, - парировала я, - ты тоже далеко не идеал.
- Не идеал? – горячилась она. – Да он судьбу должен благодарить, что встретил менять.
- Или ты должна судьбу благодарить, что встретила его? – задала я вопрос.
- Не знаю, - успокоившись, отвечала подруга, - может, и я. Я порой думаю: ну как могло такое получиться, что существа совершенно разные, с разных планет, собираются в одну кучу, называемую семьей. Это хорошо, когда они мирно сосуществуют, но бывает и так, что хочется бросить все и улететь, как Маленький Принц на другую планету. Ведь мы с ними совершенно разные, это чушь, когда говорят, что мы прекрасно понимаем друг друга. Никогда я не понимала их, и не собираюсь этого делать.
- Лена, - сказала я ей, - ты никогда не бросишь все и не улетишь на другую планету с твоей-то ответственностью. Да ты спокойно к родителям съездить не можешь, возвращаешься уже через неделю. Не дай Бог, твой Стасик не съест супчика или домашних котлеточек, ему вредно питаться всухомятку. Нянчишься с ним, как с маленьким. И все это потому, что любишь. Я же помню, как вы еще в детском саду за ручку ходили.
- Ксюш, все же какая странная бывает судьба, - продолжала философствовать Ленка, - в старших классах мы отдалились друг от друга. Помнишь моего Юрку? Встретила я его недавно: алкаш высшего сорта. Хорошо, что тогда за него не вышла. Верно все же говорят: на что сразу глаз упадет, то потом выбирай – не выбирай, все равно к первому вернешься. Стас тогда как чумной ходил, даже подрался с Юркой. Можно сказать, он меня из-под венца увел.
- Ну вот, я же говорю, - сказала я, - судьба он твоя. Любовь и судьба.
           Я      часто приезжала к бабушке на каникулы. С Леной и Стасом была знакома с детства. Я знала их очень хорошо, даже поссорившись, они не переставали любить друг друга. Мы такой любви даже завидовали, а моя бабуля говорила:
- Не каждому выпадает такое. По пальцам можно пересчитать, у кого любовь, подобная Ромео и Джульетте бывает.
Во дворе все сочувствовали Стасу, потому что Ленкин отец всегда против их дружбы был. У Стаса отец обычный инженер, а Константин Иваныч всегда в больших начальниках ходил. Но дочь все же переборола своего отца, и тот теперь на зятя не нарадуется. Он даже как-то признался моим родителям:
- Какой же я дурень был, что сразу такого парня не разглядел. Главное в жизни не положение, а характер. Вон оно положение – раз, и нету, а хороший человек и без положения хорошим остается.
Родители Стаса тоже надолго не стали оставаться в нашем дворе, переехали в Рязань. Так что счастливые молодожены жили одни, вдали от тещи и свекрови.
- Ксюшка, я тебе сейчас такую новость скажу, - вдруг зашептала Ленка.
Я заинтересованно посмотрела не нее, а та заговорщически продолжала:
- Я на днях протестировалась, и есть.
Я сразу догадалась, о чем она говорит, и подпрыгнула от радости:
- Ленка! Правда? Как я рада! Когда рожать?
- В сентябре, - скромно потупившись, отвечала подруга.
- Какая чудесная новость, - искренне радовалась я, - прямо луч света в темном царстве.
Подруга улыбнулась и сказала:
- Стас на седьмом небе летает. И вот, - она показала мне красивую золотую цепочку, - его подарок.
Тут весьма некстати зазвонил телефон. Я подошла, но на мое «Ало» никто не ответил, скромно промолчав. У меня неприятно засосала под ложечкой: «Неужели опять началось?»
- Кто это? – поинтересовалась подруга.
- Да так, - отмахнулась я, решив не пугать ее, - номером ошиблись.
Мы поболтали еще немного,  потом Лена с Машкой ушли, оставив нас с Лордом одних. Вечером примчался Стас, чтобы познакомиться с Лордом. У него очень долго жила такая собака, пока не скончалась от старости. Видимо, он получил от Ленки соответствующие указания, поэтому ни о чем меня не спрашивал. Стас лишь прочитал лекцию по поводу того, как нужно обращаться с собакой, чем кормить, как содержать. Он даже притащил поводок, ошейник и намордник. Лорд сначала сопротивлялся и никак не хотел примерять подарки, мы его еле уговорили:
- Лорд, так надо, - сказала я, а Стас мне поддакнул: - Здесь тебе не деревня, а город, пора привыкать. – Лорд, вздохнув, позволил надеть на себя намордник.
Прихватив Ленку и Машку, мы пошли прогуляться. Оказывается, совсем рядом, в нашем маленьком парке, была обустроена площадка для дрессировки собак. Лорд к общему восхищению проделывал немыслимые трюки. Даже другие собачники оценили по достоинству его умение, а один мужчина зааплодировал.
- Какая замечательная собака, - с завистью сказал он, - не то, что мой дурачок.
«Дурачок», боксер в полном расцвете сил, чинно стоял и выслушивал нелестные отзывы хозяина в свой адрес. Мне стало жаль пса, и я ответила:
- Нельзя так говорить о собаке. Он же все понимает и чувствует. Может, это и не собака виновата, а вы сами недостаточно уделяли ей время или неправильно с ней вели себя.
- А это уже интересно, - ответил мужчина, бросая на меня призывные взгляды, - может быть, вы согласитесь завтра, например, в приятной обстановке рассказать мне о ваших методах общения с собакой?
- Нет, - отрезала я, - завтра не могу.
- Ну, тогда, когда сможете, - не унимался мой собеседник.
- Посмотрим, - уклончиво ответила я, лишь бы он отвязался.
Телефон я отказалась давать, соврав, что у меня его нет. Мужчина настаивать не стал, лишь сказал, что он с нетерпением будет ждать меня завтра в парке, когда я выйду с Лордом на прогулку.
«Перебьешься», - зло подумала я и решила повременить с прогулками в парке, во всяком случае, вечером, когда он сюда приходит.  Я не хотела себе признаться, что Иван полностью завладел моими чувствами и мыслями, и никакой другой мужчина не смог бы его заменить, пока не утихнет боль.


В понедельник я пошла на работу, приказав Лорду охранять квартиру, хотя это было лишнее, потому что ничего другого ему не оставалось.
Как только я вошла в школу, тут же была вовлечена в круговорот школьной жизни, который понес и закружил, не давая опомниться. Мой десятый  «А» несказанно обрадовался, увидев меня в полном здравии. Целых двадцать два раза выслушав об их проблемах, я вырвалась в учительскую. Никак не ожидала, что мое появление вызовет бурную радость со стороны нашего директора. Он загадочно улыбался и подмигивал мне.
- Чего это он? – удивилась Маринка, когда мы собрались тесной компанией в моей лаборантской, чтобы попить кофейку. – Еще только вчера Полкана спускал на всех, а сегодня цветет как майская роза.
- Издержки пенсионного возраста, - пояснила Лена, - естественный процесс организма.
- Да ладно вам, - сказала я, - хватит о нем. Вы лучше о себе расскажите. Маринка, я за тебя так рада.
   -Следующая ты на очереди, - сказала Ленка.
- Мне и так хорошо, - отозвалась я. – Замуж  пока не собираюсь.
- Ничего, - усмехнулась Маринка, - мне одной, что ли страдать, наслаждаясь семейной жизнью, мы и тебе жениха найдем.
Я в ответ только фыркнула.
    Прозвенел звонок на урок, вызвавший в нашем курятнике переполох. Мы разлетелись по своим рабочим местам. Я только приготовилась окунуться в дебри прошлого века, как прибежала наша секретарь Катя и, просунув голову в дверь, испуганно зашептала:
- Ксения Петровна, Ксения Петровна, вас к директору.
Должно было случиться что-то сверхординарное, когда учителя вызывают «на ковер» прямо с урока. «Сейчас узнаем, что означали его загадочные улыбки», - подумала я, спускаясь на первый этаж, где располагался кабинет директора, прозванный нами в шутку Бермудским треугольником. Вся приемная была завалена коробками, в которых, вероятно, находились компьютеры, да и у Кати теперь на новеньком офисном столе красовалась не допотопная печатная машинка, а изобретение конца двадцатого века.
«Интересно, - промелькнуло у меня, - чей папаня прогнулся?» Я скромно постучала. Дверь мне открыл сам шеф, несказанно удивив своей любезностью, потому что он никогда такой роскоши себе не позволял, предпочитая рявкать: «Да!», и оставаться в своем кресле в позе фараона Рамзеса Второго.
- А вот и наша уважаемая Ксения Петровна, - сюсюкнул директор.
Я посмотрела на того, к кому он обратился, и почувствовала, как у меня подкосились колени, а по спине пробежала струйка пота.  В кабинете нашего директора сидел… Владимир Николаевич. Видимо, до моего прихода мужчины приятно проводили время за бутылочкой коньяка. Владимир Николаевич при моем появлении галантно встал, а директор предложил:
- Коньяк будешь?
- Спасибо, я на работе, - отказалась я.
- Ну да, ну да, - как бы спохватившись, промямлил шеф.
Я присела без приглашения и выжидательно уставилась на мужчин.
- Вот, Ксения Петровна, наш будущий депутат Владимир Николаевич. Он сделал нашей школе щедрый подарок – новые компьютеры. Теперь мы, наконец, до конца оформим кабинет информатики.
- Я очень рада, - ответила я, - только не пойму, причем здесь я?
- Что вы, Ксения Петровна, наш уважаемый Владимир Николаевич, ваш добрый знакомый, решил помочь именно нам, потому что здесь работаете вы.
- Это значит, что остальные школы остались без подарков? – поинтересовалась я.
Владимир Николаевич, до того не проронивший ни слова, вдруг подал голос:
- Почему же, - немного обидевшись, ответил он, - просто ваша школа первая в моем списке. Признаюсь, что свой выбор я сделал благодаря вам. И хочу доказать свое к вам расположение – на правах старого доброго друга подарить лично для вас, для вашего кабинета литературы, телевизор и видеомагнитофон.
- Да, да, - поддакнул директор, по-идиотски улыбаясь.
- Какой щедрый подарок, уважаемый господин депутат, право, я не заслужила вашего расположения, - ответила я.
Владимир Николаевич засмеялся и пронзил меня своим незабываемым взглядом, от которого я готова была убежать куда угодно.
- Я никак не могу забыть нашу с вами первую встречу. Поверьте, я искренен с вами. Я искал вас, но вы неуловимы. Я так рад, что  вижу вас снова, – романтически произнес Владимир Николаевич. «Надо же, - подумала я, - Ланселот – не иначе. Только не хватает рыцарских доспехов и розы в железной руке».
- К сожалению,  я не разделяю вашу радость, наоборот, стараюсь забыть нашу первую встречу как можно скорее, она не будит во мне столь романтических воспоминаний, - сказала я и, обратившись к директору, который во время нашего разговора непонимающе смотрел то на меня, то на депутата, добавила: - Я могу идти на урок?
- Да, да, - скороговоркой проговорил шеф.
- Я не прощаюсь! – кинул мне вслед Владимир Николаевич.
Я поднялась к себе в кабинет и попыталась продолжить урок. Меня совсем выбила из колеи эта нежданная встреча. «Депутат! Да никакой он не депутат, а настоящий бандит! – хотелось кричать мне. – Подарки развозит, Санта Клаус хренов! Деньги он отмывает и очки в свою пользу зарабатывает». Я совершенно была уверена в том, что он страшный человек, и от него надо было держаться подальше.

Все же Саша тогда был не прав, и история с кассетой еще не закончилась. Владимир Николаевич объявился не случайно. Но я так устала дергаться от постоянного страха, что больше никуда не хотела бежать, тем более что не знала таких спокойных мест, о которых бы им ничего не было известно. «Будь, что будет!» - решила я.
Вскоре два накаченных парня с внешностью, которая определяла их род занятий, принесли обещанный телевизор и видеомагнитофон. Радостные ученики окружили коробки и тут же полезли в них. Снисходительно улыбаясь, парни при помощи мальчишек и под бдительным оком кокетливо поглядывающих девочек установили аппаратуру. Потом, забрав пустые коробки, удалились.
- Вот это да! – присвистнув, сказала Ленка, входя в мой кабинет. – Это кто же облагодетельствовал?
- Так, один знакомый кандидат в депутаты нашего округа, а попросту бандит, - ответила я.
- Да они все бандиты, кивнула подруга и, многозначительно посмотрев на меня, добавила: - А он всем подарки раздает или только избранным?
Я в ответ промолчала.
Рабочий день закончился благополучно: больше никто ничего не подарил. Я вышла из школы и увидела стоящий у крыльца знакомый «Мерседес». «Ну вот, -  подумала я, - кажется, сюрпризы не закончились». Из машины вышел Владимир Николаевич, неся в руках красивый букет для меня, как я уже догадалась, а не для избирателей.
- Ксения Петровна, а я вас жду, - сказал он,  протягивая мне букет.
Я выдавила из себя кислую улыбку и процедила:
- Спасибо.
- Вы не рады нашей встрече, а я так надеялся, что произвел на вас приятное впечатление, - немного обидевшись, произнес он.
«Очень приятное. Век бы вас не видеть», - готово уж было сорваться с моего языка, но я сдержалась и решила не злить столь опасного человека.
- Я просто устала, Владимир Николаевич.
- Да, да,  я понимаю вас. Моя мать тоже была учительницей. Разрешите, я вас подвезу, - предложил он.
Вспомнив, как в прошлый раз меня подвозили его ребята, правда, скромнее – на «Жигулях», я поспешила отказаться:
- Нет, нет, не стоит. Я лучше прогуляюсь. Погода хорошая.
- Ну, тогда я составлю вам компанию, тем более что день действительно чудесный и не только потому, что солнечный.  Для меня потому, что я нашел вас.
Я в ответ кивнула и прибавила шаг, надеясь поскорей добраться домой и избавиться от моего докучливого спутника. Он почувствовал это и подхватил меня под руку. Владимир Николаевич затянул уже знакомую мне песню, которую я неоднократно слышала в исполнении Олега и Ивана Петровича. Мне по жизни все время попадались мужчины не способные придумать что-либо новенькое. Вот и Владимир Николаевич, крепко в меня вцепившись, вещал:
- Вам незачем было убегать, Ксения. Поверьте, я вам не враг.
- Де жа вю, - произнесла я.
- Что? Что? – не расслышал он.
- Я говорю: так получилось, - чуть громче обычного сказала я, не желая переводить с французского.
- Надеюсь, никто не причинил вам вреда? Я наказал виновных.
Я улыбнулась его словам и подумала: «Что-то Болт не был похож на наказанного, когда я его видела в последний раз». Владимир Николаевич остановился вдруг, взял меня за плечи и сказал:
- Я бы хотел извиниться перед вами в более приятной обстановке.
- Ну, так извиняйтесь, - ответила я. – Или вы хотите, чтобы в благодарность я за вас проголосовала?
- Можете голосовать за кого угодно, мне все равно. Меня волнуете сейчас вы, а не избиратели.
- Вот как, - дерзко ответила я, – мне сегодня так не показалось, что вас не волнует предвыборная компания.
Он снова бросил на меня взгляд, от которого я похолодела, и сказал:
- Вас кто-то обидел?
- Почему вы так решили? – поразилась я его догадке.
- Вы похожи на кошку, которая выпустила свои острые коготки.
Я засмеялась:
- Право, Владимир Николаевич, никогда бы не подумала, что я похожа на кошку.
- Ну вот, - сказал он, - я вас развеселил.
Мы, наконец, подошли к моему подъезду, черный «Мерс» занял свое излюбленное место. Я не знала, как мне поскорее отделаться от Владимира Николаевича. Он вдруг сам пришел на помощь, заявив безапелляционно:
-  В семь часов вечера за вами заедет машина, так что будьте готовы.
Сказав это, он резко развернулся и пошел к машине, оставив меня с открытым ртом переваривать информацию.
Лорд нетерпеливо поскуливал у двери, дожидаясь, пока я найду ключ, провалившийся в бездну моей дамской сумочки. «Что делать? Что делать?» - думала я, наблюдая за тем, как Лорд носится по дрессировочной площадке. Потом мы вернулись домой, но решение так и не приходило в голову. Я не знала, что делать, и от волнения нарезала круги по своей квартире. Лорд, почувствовав мое состояние, подошел и подал лапу.
- Лордик, Лордуся, - приговаривала я, поглаживая собаку. И вдруг решила:
- Будь, что будет. Уж если в лапы к тигру, так с достоинством.
Стараясь произвести впечатление на Владимира Николаевича, я надела свой лучший костюм, который мне сшила мамина подруга. Костюм ничем не отличался по качеству работы от эксклюзивных моделей. Потом сделала себе прическу и макияж. Посмотрев в зеркало, осталась собой вполне довольна. Лорд с интересом наблюдал за мной, ни во что не вмешиваясь.
Я позвонила Ленке и попросила ее прогуляться с Лордом вечером. И хотя у нее был ключ от моей квартиры, любопытная подруга примчалась со скоростью звука, чтобы не пропустить самое интересное.
- Обалдеть, - сказала она, - никак принцесса снова собирается на свидание?
- Угу, - промычала я.
- И кто же этот счастливец принц?
- Да так, один знакомый кандидат в депутаты, - ответила я.
Ленка засмеялась, но все же с обидой в голосе сказала:
- И подарки, и ужин – все избранным? Я могу обидеться и не проголосовать за него.
- Он не очень-то и огорчится, там уже и без нас все схвачено. И вообще, ты думаешь, мне так хочется идти?
Ленка кивнула:
- Думаю, что хочется, иначе бы ты так не выряжалась. Мужик–то хоть стоящий? 
- Да так, - отмахнулась я, - средней паршивости.
- Ничего себе средней паршивости, - возмутилась подруга, - не каждый день тебе дарят телевизоры и приглашают на ужин. Мужик нынче жмотистый пошел, все больше за счет дамы норовит.
- Я думаю, что этот не такой, и за ужин платить я не буду, а вот аппаратура завтра же перекочует в кабинет к завучу.
- А ты как думала, - согласилась Ленка, - как же она потерпит, чтобы у рядового учителя  был телевизор, а у завуча нет.
До семи оставалось не так уж много времени, но мы с подругой успели попить кофейку.
- Ой, Лена, - сказала я со вздохом, - я надеюсь, что он пошутил или на худой конец его позвали государственные дела.
- Не надейся, - резонно ответила подруга, - кто же откажется от такого лакомого кусочка, как ты?
- Ну почему же, - парировала я, - такие люди в моей жизни были, например…
- Вот понесло, - перебила меня подруга, - ты бы еще вспомнила, что было в счастливое время, когда ты бегала с разбитыми коленками и в гольфиках.
- Господи, неужели это действительно было: то незапамятное время, когда мы не думали об этих идиотских проблемах, а?
Телефонный звонок прозвенел резко, напугав нас обеих.
- Ксения Петровна, - раздался в трубке приятный мужской голос, - я уже у вашего подъезда? Вы готовы?
- Нет, нет, дайте мне еще минут пятнадцать.
- Хорошо, - ответил голос, никаких проблем. За вами подняться?
- Не стоит, - ответила я, - я сама спущусь.
- Хорошо, - вновь согласился голос, - я вас жду.
Мы стали вновь натягивать на Лорда подарки – намордник и ошейник, он сопротивлялся и поскуливал.
- Лордик, - обратилась я к нему, - так надо. Ты сегодня погуляешь с Леной и Машкой, а я скоро приду. Ну, пожалуйста.
Пес жалобно посмотрел на меня и позволил нацепить ему поводок, наотрез отказавшись от намордника.
- Пошли, Лорд, гулять, - позвала его Лена. – Обещаю вернуть тебя в целости и сохранности.
Стоя уже в дверях, подруга обернулась ко мне и сказала:
- Не дрейфь, Ксюха, повеселись от души, а то закиснешь. И не забудь потом все рассказать. Пока не расскажешь, никуда не сбежишь.
Я согласно кивнула. Закрыв за ними дверь, я еще раз подошла к зеркалу.  Пожалуй, ленка права: может, стоит повеселиться от души?
    Спустилась я ровно через пятнадцать минут, как обещала. К удивлению, меня ждал не черный «Мерседес», а всего лишь «скромный» белый лимузин. Из него вышел симпатичный мальчик, усадил шокированную даму, то есть меня, и мы помчались за город.

Я хорошо знала дорогу, по которой мы ехали, часто сама ею пользовалась. Именно в этой стороне находилась Ленкина дача. Только поселок, куда я попала, дачным можно было назвать с трудом, благодаря шикарным дворцам, окруженным огромными участками земли. Я никогда не думала, что за лесом скрывается подобное великолепие. Здесь современные нувориши отдыхали от своих неправедных дел. Дом у Владимира Николаевича был гораздо больше, чем у Ивана. Сам хозяин вышел встречать меня на крыльцо, которое было выполнено в стиле древнегреческой архитектуры.
- Ксения Петровна! – воскликнул он, - вы все же приняли мое приглашение. Я очень рад.
- Мне было бы гораздо сложнее его не принять, - отозвалась я, вспомнив, каким тоном делалось приглашение.
Он подхватил меня под руку и провел в холл. Я зажмурилась от яркого света, который чуть не ослепил. Холл был великолепен: весь отделан мрамором.  Не знаю почему, но мне он сразу навеял воспоминания о метро, особенно о самых старых его станциях. Честно говоря, дом Ивана, мрачноватый снаружи, внутри казался уютным и домашним. А здесь все создавало впечатление чего-то холодного, поэтому напряжение мое не прошло, а только усилилось. Я поймала себя на мысли, что все время думаю об Иване. Хотя для себя давно решила, что он лишь временный эпизод в моей жизни, однако сердце никак не сдавалось – оно продолжало любить и страдать. Видимо, я не умею скрывать свои чувства, потому что Владимир Николаевич, тревожно глядя мне в лицо, спросил:
- Что с вами? Вам плохо?
- Нет, нет, все в порядке, - ответила я, постаравшись взять себя в руки.
Гостиная, куда мы вошли, тоже выглядела торжественно и не уступала холлу.  Здесь толпились с бокалами в руках человек десять женщин и мужчин.
- Ксения Петровна! – представил меня публике хозяин.
Я уловила восхищение в глазах мужчин и ядовитую зависть в глазах женщин. Владимир Николаевич остался доволен такой реакцией, он заулыбался и спросил достаточно громко, чтобы все присутствующие почувствовали мое положение в этом доме:
- Дорогая, тебе «Шампанского»?
Я, девушка простая и высшим обществом неизбалованная, довольно бесцеремонно ответила:
- Вы же знаете, что я предпочитаю.
- «Мартини»!
Тут же вышколенный, неизвестно откуда взявшийся симпатичный мальчик, подал мне фужер. Одна из дам, до того слишком нагло и с откровенной злостью меня рассматривавшая, презрительно фыркнула. Оказывается,  все дамы здесь пили только «Шампанское», вероятно считая, что, надев вечерние платья и нацепив кучу драгоценностей, они станут похожи на завсегдатаев салона Анны Шерер, с описания которого начинается роман Толстого «Война и мир». У меня было такое чувство, что я попала на выставку украшений, которыми женщины без разбора увесили себя.  Однако я нисколько не смутилась, попав в общество этих нуворишей. Ясно было, что сколотили они свое состояние нахрапом и насилием, но претендовали на право называть себя высшим обществом, хотя сами не так давно вылезли из тулупов и резиновых сапог, в которых валили лес на лесоповале или убирали навоз в каком-нибудь колхозе «Светлый путь». Таких людей видно сразу, которые думают, что за деньги можно купить все: и интеллект, и положение в обществе, и чувства.
Когда они вылезают, наконец, из грязи в князи, кичась своим богатством, то забывают о том, что, как бы они не прикрывались нелепыми безвкусными домами и не напяливали на своих жен изысканные украшения и наряды, которые, кстати, многим шли как корове седло, все равно останутся все теми же парнями с менталитетом воров и убийц, привыкшими сморкаться в рукав и разговаривать на языке, достигающем своими децибелами девятого этажа.  Я обвела взглядом эту толпу и не нашла ни одного приятного лица ни среди женщин, ни среди мужчин. Все лица были какие-то однотипные, и на них как в зеркале отражались те истинные чувства, которые их переполняли: зависть, злоба, фальшь, лицемерие, презрение к окружающим и стремление выделиться. Женщины, приторно улыбаясь друг другу, источали сладкий яд, а мужчины гнули пальцы то направо, то налево.
«Клубок змей какой-то», - подумала я и вздохнула. Владимир Николаевич, все время исподтишка наблюдавший за мной, обеспокоено спросил:
- Что-нибудь случилось?
- Да нет, - ответила я, - все в порядке.
Хозяин пригласил всех пройти в столовую, где был накрыт стол.
- Это что за  джем-сейшн? – поинтересовалась я, когда мы с ним рука об руку возглавляли шествие.
- Здесь все свои, - ответил он, - это мои друзья. Так что расслабьтесь, вас никто обижать не будет.
- Я совершенно спокойна, и за себя постоять смогу.
Владимир Николаевич лишь снисходительно улыбнулся. Он сел во главе стола, как и полагалось хозяину, усадив меня по левую руку. Напротив меня сел какой-то мужчина с лицом, напоминающим лисицу. «Адвокат, что ли», - подумала я.
Он, плотоядно пялясь на меня, представился:
- Евгений Михайлович, адвокат.
Соседка слева тоже удостоила меня своим вниманием, наклонившись ко мне, она спросила:
- Костюм шили у Алины?
- У Валентины, - ответила я совершенную правду, потому что шила его мне тетя Валя, мамина подруга. Уж не знаю, что ей там послышалось, но она неподдельно восхитилась:
- О! Все же за границей шьют лучше.
Я чуть было не расхохоталась ей в лицо, но вовремя сдержалась: пусть эта дурочка остается в неведении. Мой костюм сотворили не в модном европейском салоне, а в обычной «хрущевке». Скромная цепочка, которая болталась на моей шее и, кстати, гармонично сочеталась с моим нарядом, была подарена бабушкой. Женщины возненавидели меня сразу же, как только я переступила порог этого дома. Я была для них чужая, но они вынуждены были считаться со мной, чтобы не обидеть хозяина. Их раздражала моя естественная красота, которую я не старалась искусственно создать, подобно им парясь в модных салонах и два раза в неделю посещая фитнес-клуб. Я вела достаточно подвижный образ жизни, а не сидела в удобном кресле, раздавая указания прислуге. Поэтому среди всех этих людей я ощущала одиночество, и злилась на себя за то, что приехала сюда. Никакого веселья не получалось.  Владимир Николаевич, напротив, был очень доволен. Он ухаживал за мной, то и дело бросая восхищенные взгляды.
- Дорогая, вы своей красотой затмили всех этих куриц, - прошептал он.
За столом разговаривали о чем угодно, только не о работе, как будто между мужчинами было какое-то негласное соглашение. Они редко перекидывались словами, женщины же трещали без умолку. Моя соседка Галочка, дама с претензиями на нечто большее, чем это общество, в котором она вынуждена была находиться по ее словам, спросила меня:
- Дорогая, вы любите бывать в Париже?
Я собралась было ответить, но она, не дав мне высказаться, сама кинулась в воспоминания. Я изобразила на лице внимание. Она страшно обрадовалась, что нашла, наконец, во мне родственную душу, так что через некоторое время я была в курсе всей ее жизни. А к концу ужина мы вообще стали закадычными подругами. Владимир Николаевич наблюдал за нами с улыбкой, изредка вклиниваясь со своими воспоминаниями.
      «Что я здесь забыла? – думала я. – Как сюда попала? Надо поскорее уезжать. После ужина попрошу Владимира Николаевича, чтобы меня отвезли». Но он, видимо почувствовав мое настроение, старался не попадаться мне на глаза. Мужчины отправились катать шары в бильярдную, а женщины разбрелись, кто куда. Галочка вызвалась провести для меня экскурсию по дому. Дом оказался действительно роскошным, но меня его великолепие абсолютно не прельщало. Я скучала и ждала момента, когда хозяин разрешит мне уехать.
      Достопримечательностью дома был зимний сад, который занимал площадь, равную моей не такой уж и маленькой квартире. Я с удовольствием присела на миленький диванчик, наслаждаясь цветами, которые меня окружали. Я очень люблю цветы, у меня дома их тоже немало,  но этот сад превзошел все ожидания. Галочка жужжала, как назойливая муха. Я изредка кивала головой, что-то ей отвечала, а сама была далеко отсюда, уносясь мыслями домой. «Накормила ли Ленка Лорда? Достаточно ли они погуляли?»
И вдруг наше уютное уединение нарушила дама, которая с самого начала мне не понравилась, потому что, в отличие от других женщин, в ее взгляде сквозила не зависть, а лютая ненависть. Она вошла стремительно, по-хозяйски, зыркнула на нас и приказала:
- Галочка, оставь нас.
Та немедленно встала, что-то пробормотала и вышла. Похоже, что по статусу в этом обществе она стояла на более низшей ступени.
- Вы знаете, - обратилась ко мне вошедшая, - что вы посягнули на чужое?
Я с недоумением посмотрела на нее и не удостоила ответом. Женщина заволновалась и продолжала:
- Я не знаю и знать не хочу, где Володя вас подобрал, но вы его не получите.
Она победно посмотрела на меня, ожидая, наверное, каких-то оправданий с моей стороны, но я не выдержала и расхохоталась ей в лицо. Мне стало ужасно смешно оттого, что она боится и видит во мне соперницу, право, безосновательно, но я решила не посвящать ее в данное обстоятельство. Она подобной реакции не ожидала, судя по всему, ее никогда так не унижали, вернее, даже и не смели, поэтому она с перекошенным от злости лицом прошипела, глядя мне прямо в глаза:
- Ты, стерва, оглохла? Я не отдам тебе его, и не надейся. Ты не получишь ничего. Этот дом мой.
Я расхохоталась еще громче. «Э, милая, да тебе Володя и не нужен, ты глаз положила на его состояние?» И тут случайно я увидела отражение в стеклянной двери зимнего сада того, из-за которого эта злобная фурия готова была разорвать меня. Он стоял и подслушивал! Да уж, настоящий мужчина, ничего не скажешь. Женщина, кипя вся от негодования, выскочила как ошпаренная, даже не заметив его. Как только дама скрылась с глаз долой, появился Владимир Николаевич, сияя как советский рубль.
- О! Весьма кстати, Владимир Николаевич, - обратилась я к нему, - мне пора домой.
- Вам не понравилось у меня в гостях? – поинтересовался он.
- Что вы! Напротив! Я провела чудесный незабываемый вечер, ваш дом великолепен, друзья сплошь приятные люди, Галочка очень мила, - рисовалась я. – Но мне завтра на работу. Да вы и сами знаете, что наша работа требует свежей головы.
- Хорошо, Славик отвезет вас. Но прежде я бы хотел вам сказать: вы меня устраиваете, Ксения. Я не нашел в вас ни одного недостатка.
Я удивленно подняла брови и, уставившись на него в упор, спросила:
- Я не совсем понимаю: вы мне признаетесь в любви или предлагаете работу?
Он задумался, ища ответа, потом придумал и сказал:
- Можете называть это как вам угодно. Мне нужна такая женщина, как вы. Я давно к вам присматривался и нашел, что у нас много общего. Вы умеете за себя постоять, вы умны и красивы. Я предлагаю вам жизнь, от которой не смогла бы отказаться ни одна женщина. Вы переедете ко мне, мы оформим наши отношения, но, если вы захотите, только формально. Я вас не принуждаю.
Я ошеломленно слушала, боясь пошевелиться, и думала: «Вот, блин, влипла. Как же мне выкрутиться? Или это опять принц на белом коне? Только почему же он опять все решил за меня?» Когда он закончил предлагать свои условия, я, собравшись с мыслями и духом, ответила ему:
- Я вижу, что вы все уже решили за меня? Вам, судя по всему, моего согласия даже и не требуется. А вы подумали обо мне? Или вы привыкли считаться только со своими интересами? Я уже вам когда-то сказала, что мне  не нужен мужчина, который исполняет только физиологическую роль, мне нужен мужчина, который будет принимать меня такую, какая я есть, и будет другом, способным понять меня и разделить жизнь. Мне не нужен мужчина, который, будет  только формально считаться моим, я уже не девочка и проходила это, мне нужен мужчина, которого ни с кем не надо будет делить. Владимир Николаевич, я хочу просыпаться каждое утро на  плече любимого и знать, что так будет до старости. В тридцать лет уже хочется душевной теплоты и понимания со стороны мужчины. Я пока в своей жизни еще такого не встретила, да и вы, поверьте, не герой моего романа.
-  Хорошо, я дам вам время, - отрезал он, потом, немного помолчав, добавил:
- Те мужчины были круглыми дураками, они не разглядели вас. Любой мужчина будет чувствовать себя рядом с вами королем.
- Это потому, что я королева.
Он неожиданно громко рассмеялся и, поцеловав мне руку, ответил:
- А я в этом и не сомневался.
Потом направился к выходу, бросив напоследок:
- Я рад, что снова не ошибся в вас.
Я обессилено опустилась на диван, кажется, выиграла немного времени. Но от этого человека всего можно ожидать, он непредсказуем, как носорог. Носорог, правда, плохо видит, но это не его проблема, а у Владимира Николаевича другая беда: он страдает ярко выраженной фанаберией. Он высокомерен, сам себе на уме и желает, чтобы все вокруг плясали под его дудку и делали так, как хочет его левая нога. Об окружающих он не думает – это не его проблема. «А они прекрасная парочка, - думала я, - эта злобная фурия и самодур с фанаберийскими замашками».
Мои размышления прервал Славик, который пришел за мной. Он проводил меня в холл и помог одеться. Хозяин, проявив бестактность, даже не соизволил проводить. Я нисколько на него не обиделась, мне, наоборот,  и вовсе не хотелось с ним не встречаться.
Славик оказался очень милым молодым человеком, вежливым и предусмотрительным. Он был единственным из этой своры, с кем мне приятно было поболтать за этот вечер. Назойливая Галочка в счет не шла.
Славик лихо подрулил к моему подъезду и помог выйти из машины. Потом любезно проводил меня до самого порога квартиры, терпеливо подождал, пока я откопаю ключ в своей сумочке, дождался открытия двери и только после этого, откланявшись, удалился.
- Лорд! Лордуся! Я пришла. Ты куда подевался? – позвала я пса, как только вошла. Он появился из комнаты, слегка потягиваясь.
- Это что за новости? – удивилась я. – Ты почему не встречаешь?
- Правильно делает, - отозвалась Лена, тоже выходя из комнаты вместе с Машкой. – Настоящий охранник чужому никогда не покажется, а будет выжидать.
Лорд завилял хвостом и тявкнул для подтверждения слов Лены.
- Ведь ты же действительно у двери была не одна? – тактично поинтересовалась подруга, хитро прищурившись.
Я нисколько не удивилась, увидев Ленку. Стасик как всегда дежурил, и она решила больше в неведении не оставаться, чтобы не пропустить самое интересное, тем более что в прошлый раз, я ее бессовестно обманула, как она считала. Я не ошиблась: подруга, подпрыгивая от нетерпения, рявкнула:
- Ну, давай! Рассказывай быстрее!
Больше всего мне хотелось сейчас добраться до кровати. После такого прессинга, который я испытала сегодня вечером, чувствовала себя, как выжатый лимон, но чтобы не расстраивать свою дорогую подругу, я, вздохнув, поплелась за ней на кухню.
- Рассказывай все с того момента, когда Олег пригласил тебя в ресторан, - приказала она.
Я подумала, что Лена имеет право знать, и стала рассказывать. Постепенно приближалась к самому главному моменту в своей жизни – встрече с Иваном. Я замирала от тоски снова и снова, как только произносила его имя. Ленка сидела не шелохнувшись как мумия, и только на лице ее отражались чувства, которые она боялась высказать словами. Чем дальше я уносилась в воспоминания, тем больнее и больнее мне становилось. Я не замечала, как по моим щекам катились слезы. Ленка зарыдала вместе со мной за компанию, как-то по- детски всхлипывая. Мы, не стесняясь, рыдали  дуэтом.
- И что? На этом все? – вытирая слезы, спросила она. – Он прислал этого мальчика, чтобы сказать забудьте его, забудь даже имя?
Я молча кивнула головой и вытерла глаза, размазывая тушь по лицу.
- После всего, что между вами было, он так запросто с тобой расстался? – не унималась подруга.
- Ты знаешь, порой мне кажется, что между нами ничего и не было. Я все себе придумала.
Ленка подскочила, у нее мгновенно высохли слезы, и она с гневом выпалила:
- Ничего себе придумала! Нет, подруга, все же я права: мужчины не умеют любить ни сердцем, ни душой, а только лишь…., - она махнула рукой, так и не сказав, чем же умеют любить мужчины, но я и так это знала не хуже ее и была полностью с ней согласна. Лена металась по кухне, как разъяренная тигрица. В такие моменты ей опасно было попадаться под руку. На этот раз от нее досталось всем мужчинам, проживающим на планете Земля. Она припомнила им все, начиная с древних времен, обвинив во всех смертных грехах. Немного успокоившись, подруга сказала:
- Я не раз говорила, что мы, мужчины и женщины, существа с разных планет.
«Ну, все – подумала я, - понесло: Ленка села на своего любимого конька». Я с тоской посмотрела на часы: спать оставалось совсем немного, а нам обеим завтра на работу. Астрологические излияния моей подруги могли затянуться надолго. А я еще не  поделилась впечатлениями от встречи с депутатом. «О нем потом», - подумала я и, резко оборвав Лену на самом интересном месте,  прекратила наше ночное бдение.
    Странно, но я никак не ожидала, что мое признание облегчит боль. Нет, она до конца не ушла, она лишь притихла, но со временем должна исчезнуть без следа. Я уснула как младенец впервые за столько дней.
Следующий день не принес никаких изменений в моей жизни. Мы с Леной не опоздали на работу, благодаря нашим собакам. Лорд научил Машку стягивать одеяло и монотонно поскуливать прямо в ухо хозяйке, выполняя роль будильника. Эффект потрясающий: моментально просыпаешься, злясь на все и на всех. А потом этот хитрец, оскалив в улыбке пасть, подает мне традиционную лапу, и, естественно, вся моя злость улетучивается вместе со сном. Лене повезло больше: одеяло для Машки оказалось очень тяжелым, но Лорд, как истинный друг, справившись с моим, пришел на помощь своей подруге.
- Как ты думаешь, - обратилась ко мне Ленка, когда мы уже завтракали, - какой породы получатся щенки у этой парочки?
Она недоверчиво посмотрела на Машку и Лорда, но те вели себя совершенно прилично, давая понять, что повода для беспокойства нет.
- Успокойся, пожалуйста, - ответила я, - у них исключительно дружеские отношения, тем более что Лорд большой, а Машка маленькая, так что ни о какой любви речи быть не может, только дружба.
- Ага, дружба, - скептически заметила подруга, - вон у нас на даче у Семеновых, ну ты их знаешь, болонка Тутси влюбилась в боксера с соседней улицы, так Юлия Ивановна до сих пор пожинает плоды этой любви, а как назло этих плодов родилось целых пять штук. Двое так и носятся по ее участку, скоро по росту папу догонят.
- Успокойся, Лена, - сказала я. – Думаю, что нам такое не грозит. Все же породы разные.
- Много ты понимаешь, - вздохнула Ленка, - любовь зла.
Спорить я не стала, все же в собаках она тоже разбиралась лучше меня.

Рабочий день прошел в относительном спокойствии, если можно так сказать, когда работаешь в школе. Директор по-прежнему улыбался и раздавал комплименты направо и налево. Все недоуменно пожимали плечами, но я – то знала истинную причину его хорошего настроения.
- Жди бурю, - сказала, глядя на шефа, наша географичка.
- Да, - согласился с ней завхоз, ему каждый день доставалось от директора. И если бы на самом деле у Виктора Николаевича выросли те шишки, которыми награждал его шеф, то он давно бы стал похож на марсианина со множеством антенн на голове. Я же тревог своих коллег не разделяла, мне теперь было абсолютно все равно, главное, что в душе наступило относительное спокойствие. Омрачало настроение лишь маленькое недомогание, на которое я мало обратила внимание, а Ленка, посмотрев на меня пристальным взглядом, спросила:
- Что с тобой? Тебе плохо? Ты очень бледная.
- Да, наверное, съела чего-нибудь в гостях.
Подруга на это ничего не ответила, а лишь побарабанила пальцами по столу, задумчиво уставившись в потолок.
Владимир Николаевич, к счастью, больше не беспокоил. И я уж было совсем обрадовалась, но как обнаружилось, что рано обрадовалась: Славик незаметно, как он, видимо, считал, сопровождал меня от самой двери школы.
Я резко обернулась, он тут же уткнулся носом в витрину с женским бельем и стал сосредоточенно изучать ее. Мне нравилась эта игра в казаков – разбойников, я с детства была ее непревзойденным мастером, и все же лишние глаза и уши были абсолютно ни к чему. Я улыбнулась, подошла к нему и, тронув за плечо, сказала:
- Привет. Как дела?
Парень так смутился, что немедленно покраснел как рак.
- Нравится? – кивнув на витрину, поинтересовалась я. – Разве это твой фасончик?
Рассекреченный Славик, не уловив вопроса, заикаясь, ответил:
- Да я… Да в общем… Я как раз такой ношу.
Я удивленно уставилась на него:
- Никогда бы не подумала, что ты принадлежишь к представителям сексуального меньшинства.
Он покраснел еще сильнее и спросил:
- Я? Да я… нет. Почему вы так решили?
- Так ведь белье-то женское, - смеясь, ответила я ему.
Он тут же еще раз посмотрел на витрину, но уже более осознанно и промямлил:
- А я и не заметил.
Я хлопнула парня по плечу и уверенно сказала:
- Конечно, не заметил. Ты ведь был занят совсем другим, но не бойся, малыш, никто не узнает, что ты в соглядатаи не годишься.
Мальчик стал оправдываться:
- Да я вообще-то в первый раз. Владимир Николаевич попросил, чтобы с вами ничего такого…
- Ничего такого со мной не случится, - резко оборвала я Славика. -  Давай так: ты идешь по своим делам, а я по своим. Но если Владимир Николаевич будет интересоваться, скажи, что ты как стойкий оловянный солдатик несешь почетный караул возле моего подъезда. Ты понял?
Он кивнул, облегченно вздохнув.
- Ну, вот и славненько. Пусть это будет наш маленький женский секрет, - сказала я и пошла прочь от обалдевшего паренька. Когда через несколько минут мы с Лордом вышли на прогулку, Славика и след простыл. Он оказался на редкость понятливым мальчиком. «И чего этот ребенок делает среди бандитов, - думала я, - надо посоветовать ему найти другую работу». Вчера Славик в беседе со мной признался, что он с удовольствием ушел бы от Владимира Николаевича, но на его попечении мама и две маленькие сестренки. Придя домой, я, недолго думая, позвонила своему бывшему ученику,  который вместе со своим отцом открыл свою фирму и занимался делом, с детства им любимым, - ремонтом компьютеров, а также составлением каких-то новых программ. «Завтра же обрадую Славика, что его приняли на другую работу», - подумала я, так как ни капли не сомневалась, что Славик ко мне приставлен надолго. Так и оказалось, когда на следующий день, выйдя из школы, я вновь заметила парня, который уже не прятался, а стоял на видном месте и улыбался мне. Я тут же направила его на фирму к своему ученику. Мальчика сдуло сразу же,  как только он получил от меня все координаты.  «Вот и хорошо, - подумала я, - его теперь ждет совершенно другая судьба. А Владимир Николаевич пусть ищет себе другого мальчика на побегушках, такого, как Болт или Витек. Да много ли подонков».  Оставался еще один мальчик, которому нужна была помощь – это Саша, но ни он, ни Наташа с тех пор так и не позвонили, но я надеялась на лучшее.
Две недели промчались незаметно. Славика при моей персоне уже не было, но на его место пока никого не поставили. Пару раз сопровождал меня белый «Жигуленок», а может, это мне показалось.
Владимир Николаевич решил сменить гнев на милость и пригласил меня как-то на ужин, но не к себе домой, а в ресторан, причем в тот, в котором я была уже вместе с Олегом. «Как же давно это было, - подумала я, - вроде какой-то месяц всего лишь прошел, а мне кажется, что целая вечность». Я как свободная женщина не отказалась отужинать и провела довольно приятный вечер. Владимир Николаевич показался мне не таким уж и страшным. О своем предложении он даже не заикнулся, видимо, время, оставленное мне на раздумье, еще не вышло, хотя я внутренне была готова к неприятному разговору.
 
    Жизнь постепенно вошла в свою колею. Как всегда на работе мы каждый день за чашечкой чая или кофе обсуждали свои проблемы. А проблем было у всех хоть отбавляй: Маринка готовилась к свадьбе и венчанию, Ленка же готовилась стать матерью.  С ней мы виделись каждый вечер, выгуливая собак. У Машки и Лорда отношения сложились прекрасные. Нашей кокетке льстило, что около нее в качестве секьюрити постоянно крутился такой сильный и грозный пес. Ее бывшие дворовые кавалеры теперь боялись подойти к ней и на пушечный выстрел. Но, кажется, Ленка волновалась напрасно: у наших питомцев были чисто дружеские отношения.

И еще случилось одно неожиданное событие – объявился Олег. Я совсем о нем забыла, да его особенно и вспоминать-то не хотелось, но на свидание из любопытства согласилась сходить. От ресторана, уже такого родного и знакомого, решила отказаться, подумав о том, что в нашем городе как будто это один единственный ресторан, но не будешь же сама напрашиваться в другой, поэтому я предложила ему прогулку по парку. Мы долго шли молча. Я молчала и ждала, что скажет Олег, вернее, что он еще соврет, а он молчал, потому что не знал, как начать. Я, наконец, замерзла и первая подала голос:
- Ну что ж, Олег, кажется, мне пора домой. Спасибо за прогулку, можешь не провожать. – И тут его прорвало:
- Постой, Ксюша, мне многое нужно сказать тебе, - он с мольбой посмотрел мне в глаза и ухватил за руку, наверное, испугался, что я сейчас убегу.
Совершенно напрасно боялся, потому что уйти, ничего не узнав от него, это было выше моих женских сил. Тем более что мне ужасно хотелось унизить и растоптать его так же, как он это сделал со мной. Если я еще могла простить ему обман тогда на даче, когда он клялся в вечной любви, хотя был женат, то его предательства, когда он струсил и не помог мне вырваться из рук бандитов, я ему простить не могла. Ведь он прекрасно знал, как сказал Саша, что я нахожусь там. Но, к сожалению, этот человек больше всего на свете любил деньги, которые ему платила мафия. Постойте! Тут в голове промелькнула догадка, от которой у меня зачесались руки, и я готова была съездить по этой холеной, приторно-красивой физиономии: «Это он рассказал им, что я на даче. Они бы в жизни меня не нашли».
Я никогда не умела скрывать свои чувства, они всегда проявлялись на моем лице. Увидев, как ненависть исказила его, Олег обеспокоено спросил:
-Что с тобой?
- Да так, ничего, - процедила я сквозь зубы.
- Я виноват перед тобой? – запел Олег, - Чем-то обидел? Я не находил себе места, думал, что навсегда потерял тебя. Ты оставила дачу и даже ничего не сказала.
«Ах ты, лицемер!» - пронеслось в голове.
- А что? Надо было развесить объявления по всему дачному поселку? – огрызнулась я.
- Ты до сих пор не веришь мне, - продолжал он грустно, - не веришь, что я люблю тебя. Эти недели я мучился, места себе не находил, звонил тебе по сто раз на день, Стаса с Ленкой замучил. Только работа спасала меня от одиночества. Я так одинок, Ксюша.
- Да? Неужели? А жена и сын не в счет? – спросила я и с торжествующим презрением уставилась на него.
Это был удар, как говорится, ниже пояса, от которого он не мог оправиться в течение нескольких минут. Его челюсть, выпавшая от неожиданности, никак не хотела возвращаться в исходное положение, и от этого лицо красавчика приобрело какое-то дебильное выражение. «Да, милый, - так и хотелось признаться мне, - я не только это знаю, но знаю достаточно, чтобы твоей персоной заинтересовались соответствующие органы». Но, решив, что это признание вновь повлечет за собой неприятности, я промолчала. Тем более что мне надоело мерзнуть тут с ним и хотелось как можно скорее прекратить это ток-шоу, которое вызывало сплошные отрицательные эмоции.
- Ну, все, - сказала я, - я пошла. - Обычно в таких случаях говорят, что давай останемся друзьями, но мне совершенно не хочется иметь такого друга, как ты. Считай, что ты действительно меня потерял. Нет, лучше так: я твой самый прекрасный сон. Да, и захлопни челюсть, а то простудишься.
Я развернулась и направилась к метро, оставив этот остолбеневший памятник наедине со своими мыслями.
Теперь уж точно, вычеркнув Олега навсегда из своей жизни, я о нем забыла. Однако он вновь напомнил о себе, позвонив на следующий день.
- Ксюша, жена и сын ничего не меняют. Я все равно буду ждать и надеяться на продолжение наших отношений.
- Я не считаю, что у нас с тобой вообще были какие-то отношения, - ответила я ему. Он что-то начал бубнить, но я его резко прервала его и, пожелав приятного ожидания, положила трубку. Но Олег решил не сдаваться и перезвонил снова. Тогда я совсем отключила телефон.
- Вот, так намного спокойней.
Вечером примчалась Ленка и накинулась на меня:
- Что у тебя опять стряслось?
- А что? - удивилась я.
- Ты не подходишь к телефону.
Точно! Я совсем забыла его подключить.
- Пойдем, погуляем, - предложила я, - кое-что тебе расскажу.
Пока наши собаки, счастливые и довольные, носились по площадке, я рассказала Ленке про Олега.
- Так ему и надо, - сказала моя подруга, - пусть знает наших. Женщина более чуткое создание природы и им, мужикам, никогда не обыграть нас.
Подруга вновь отправилась в космические дали. Я шла, изредка поддакивая и кивая головой, как обычно это делала, а сама в это время мыслями уносилась совершенно в противоположную сторону, думая о своем, о проблемах земных, которые все же были как-то ближе.
Олег не переставал звонить, все на что-то надеясь. Я мало обращала внимания на его звонки, отвечала невпопад и старалась до минимума сократить наше общение.
- Вот достал, хоть телефон выбрасывай или номер меняй, - сказала я Ленке, когда они с Машкой в очередной раз остались у меня ночевать. Меня теперь волновала другая проблема – мое странное недомогание. Я никак не могла понять, почему меня тошнило по утрам и вообще становилось нехорошо даже от вида некоторых продуктов, я уж молчу о запахах.
- И давно это с тобой? – насторожилась Ленка.
- Да нет, - ответила я, - всего лишь недели две, не больше.
- Ясно, - кивнув, сказала она. – Сейчас произведем подсчет и все узнаем.
После произведенного исследования подруга, откинувшись в кресле, торжественно сделала заключение:
- Кажется, моя дорогая, мне не придется в одиночку катать по двору коляску, ты составишь приятную компанию.
Я от неожиданности подскочила:
- Этого не может быть!
- Ну почему же, - спокойно ответила Ленка, - почему этого не может быть. Как раз все сходится, да и симптомы указывают совершенно определенно на беременность, но врач, конечно, скажет точнее.
Я сидела остолбеневшая и не знала, что сказать. Во мне боролись разные чувства: я то хотела верить подруге, то нет. Я так давно мечтала о ребенке, но ничего не получалось, хотя и дважды была замужем. Это известие и радовало, и  огорчало. Папашей был Иван, в этом не было никаких сомнений. У меня промелькнула мысль, от которой стало на душе вдруг спокойно.
- Если ты права, - сказала я, обращаясь к подруге, - то это же великолепно. Я ни за что ему не скажу о ребенке. Это будет только мой ребенок, моя дочь. И я не собираюсь делить ее с этим человеком.
- Почему ты решила, что у тебя будет дочь? – поинтересовалась Ленка.
- Потому что я очень этого хочу. Я хочу девочку.
- Мало ли что ты хочешь, - резонно заметила подруга, - пути Господни неисповедимы.
Мы с Ленкой долго не могли уснуть, мечтая о наших детях и гадая о том, какие у них будут глазки, носики, ротики. Между прочим, Лорд уже давно почувствовал мое состояние, потому что часто подходил ко мне и прижимался к животу. Оказывается, животные гораздо чувствительнее людей. Если бы только Лорд умел говорить! Я бы давно уже знала все о своем ребенке.
На следующий день, еле дождавшись окончания уроков, я помчалась в нашу поликлинику. Лена решила составить мне компанию.
- Ну что? – спросила она, тревожно глядя в глаза.
- Ты была права, - ответила я ей.
Она радостно захлопала в ладоши, и мы, пританцовывая, стали обниматься прямо на глазах у удивленных посетителей.
- Это надо отпраздновать, - сказала моя подруга. – Сейчас запряжем Стаса, пусть готовит праздничный ужин.
Накупив различных продуктов, отправились к Лене домой. Ошеломленный Стас никак не мог понять: по какому случаю сабантуй. Когда же до него, наконец, дошло, он расцеловал меня, поздравив с радостным событием.
- Ну, Ксюшка, ну ты даешь. А кто же….
- Молчать! – рявкнула на него Ленка. – Иди лучше на кухню и не задавай глупых вопросов, а мы пока приляжем и расслабимся. Нам вредно волноваться.
Мы с детства знали друг друга, и поэтому я чувствовала себя у друзей, как дома. Я, доверяла им все свои секреты и всегда знала, что на лену со Стасом можно положиться. Стас больше вопросов не задавал, а послушно пошел на кухню. Он превзошел все ожидания, потому что умел и любил готовить. Мы с удовольствием отпраздновали столь радостное событие, отдав должное кулинарным способностям повара.

Дни шли за днями, я все явственнее ощущала присутствие жизни, которая росла во мне. Ласково поглаживая себя по животу, я разговаривала с дочерью, знакомила ее с тем миром, в который она готовилась прийти.
Конечно, Маринка сразу узнала обо всем, но ничего не спрашивала, хотя я чувствовала, что её так и подмывало задать каверзный вопрос. Но она сдерживалась, благодаря толчкам локтем в бок, которыми ее награждала тактичная Ленка.
- Как здорово, - сказала Маринка и вздохнула, - сначала вы с Ленкой, а потом, может, и я в декрет уйду.
- Директор не переживет, - засмеялась Ленка.
- Это точно, - согласилась я, - с ним будет удар.
- Ничего, переживет как-нибудь, - отозвалась Маринка.

Для меня все теперь отодвинулось на второй план, все стало неважно. Мой ребенок занимал все мысли, и это было главнее всего на свете. Единственная проблема, которая оставалась – это родители. Как объяснить им, что отец моей дочери оказался негодяем и бросил нас, наврав с три короба о своей пламенной любви. Я решила не сообщать родителям о своем состоянии, во всяком случае пока.
Я старалась быть сильной, старалась забыть Ивана, но он крепко застрял и в памяти, и в душе, не желая оттуда выбираться. Я не выдержала и все же съездила к Сергею домой, надеясь застать там Наташу. С ней же мы не ссорились, и у нас сложились очень дружеские отношения. Но почему она так долго не объявлялась? Вот это мне и хотелось узнать. Бесполезно проторчав у двери, которую так никто и не открыл, я уехала ни с чем. «Где они? – думала я. – Что произошло? Нет, Наташа должна обязательно позвонить, просто она пока не может». Я успокаивала себя, но тревога за подругу и за Сашу не проходила.  Звонок Владимира Николаевича явился как бы откликом моих тревожных мыслей.
- Ксения Петровна, - сказал он, - я приглашаю вас на ужин. Будьте готовы сегодня к семи часам.
- К сожалению, Владимир Николаевич, сегодня никак не могу, - постаралась я оттянуть неприятную встречу, потому что сразу почувствовала, что он опять будет доставать меня своими предложениями.
- Хорошо, - согласился он, - когда вы будете свободны?
«Не отцепится никак», - подумала я и, собравшись духом, выпалила:
- Я думаю, что нам с вами больше не надо встречаться. Я не принимаю вашего предложения.
Он засмеялся и сказал:
- Я так и думал. Но предложение чисто отужинать со мной вы хотя бы принимаете?
Я заколебалась, не зная, как ответить. Владимир Николаевич продолжал настаивать:
- Просто дружеский ужин, не больше.
- А почему бы и нет, - согласилась я. В конце концов, отужинать – это же не замуж сходить, тем более что мы уже с ним ужинали.
Он пообещал перезвонить через несколько дней, но так и не перезвонил. Прошла неделя, как Владимир Николаевич канул в Лету. Мне было абсолютно все равно, я не жаждала этой встречи.
- Чего это он? Обиделся что ли? – удивлялась Ленка, которая была теперь в курсе всех моих дел. Мы болтали, пили чай и смотрели телевизор. Стас снова был на дежурстве, и Ленка осталась у меня.
И вдруг в «Новостях» промелькнуло знакомое лицо,  а потом еще одно. Мы как завороженные уставились на экран, не в силах вымолвить ни слова.
Из телевизора доносилось:
- Кандидат в депутаты… округа… Владимир Николаевич был сегодня задержан правоохранительными органами….. Он обвиняется в связях с преступными группировками, ….руководил подпольным цехом, изготовляющим оружие, которое поставлялось….
- Работник прокуратуры Олег Иванович…  обвиняется… ведется следствие… - мы ловили каждое слово, стараясь ничего не пропустить, но смысл доходил не сразу. А потом на экране возникла знакомая картинка: за столом в каком-то кафе сидели двое мужчин.
- Ленка! – заорала я, тыча пальцем в телевизор. – Это же! Это же кассета!
- Какая? Какая кассета? – спрашивала подруга, накручивая телефонный диск.
- Та самая, из-за которой у меня все неприятности. Ее Серега забрал, я ему отдала, - и тут меня осенило: - Вот какой компромат собирался найти тогда  Болт и Прокурор, то  есть Олег. Эта кассета – часть материала. Иван тогда говорил, что за нее Серега может поплатиться головой. Все, Ленка, мне все теперь ясно.
Ленка не разделяла моей уверенности, потому что непонимающе пожала плечами и обратилась к Стасу, которому наконец дозвонилась:
- Стас! Стас! Включай скорей телевизор, там такое показывают. Знаешь? Смотришь? А тут у Ксюшки какие-то компроматы… Ясно, поняла, - нахмурившись, вдруг продолжала подруга.
И без слов было ясно, что Стас посоветовал нам закрыть рот и не высовываться. Но закрыть рот – это было выше наших сил. Мы, естественно, проговорили полночи, обсуждая шепотом последние события. 
- А мы неизвестно что думали про мужика, - сказала Ленка, - а оно вон как. Арестован. А Олег? Я до сих пор прийти в себя не могу.
- Да, - ответила я, ничуть не сомневаясь в том, что, сколько веревочке не виться, все равно конец придет.

    Мы никак не могли уснуть, ворочаясь с боку на бок. Сон не шел. Конечно, какой тут может быть сон, если произошло такое. Это событие свалилось как снег на голову, совсем выбив нас из обычного ритма жизни. Ленка все же заснула, а я думала, прокручивая в голове все, что случилось со мной за это время. И вдруг услышала странный звук, как будто кто-то царапал  дверь квартиры. Мне было не так страшно с собаками, и все же по спине пробежал холодок. Кто-то открывал дверь моей квартиры. Лорд и Машка голос не подавали, но я надеялась, что они начеку. С Лордом все было ясно, но вот почему молчала Машка, которой запросто можно было заменить дверной звонок? «Наверно, Лорд науськал», - подумала я. Чтобы Ленка от страха не родила раньше времени, я решила ее разбудить. 
- Что? Что случилось? – спохватилась она.
- Тихо, - я зажала ей рот рукой. Тут мы услышали шаги неизвестного, который, открыв дверь, осторожно продвигался по квартире.
И тут случилось то, что должно было случиться: раздался громогласный рев Лорда и подвывание Машки, практически сразу к ним присоединился неизвестный, заоравший от ужаса. Еще бы! Это был концерт почище, чем, скажем, если бы вдруг собрались вместе Дмитрий Хворостовский, Николай Басков и несравненная Монсерат Кабалье. Мы с Ленкой тихонько выглянули в коридор, но свет зажечь никому из нас в голову не пришло. Борьба шла не на жизнь, а на смерть. В тусклом свете уличного фонаря, который давал кое-какое освещение, мы видели, как неизвестный все же медленно, но верно продвигался к входной двери. Лорд с остервенением набрасывался на мужика, а Машка, вцепившись намертво в его штанину, болталась сосиской туда-сюда. И тут грохнул выстрел. Лорд моментально прыгнул и схватил неизвестного за руку, а мы с Ленкой тут же присоединили наши голоса к замечательному трио, так что получился уже целый хор имени Пятницкого. Мужику все же удалось открыть дверь, и он выскочил, волоча за собой ногу с болтающейся Машкой, Лорд, конечно, кинулся следом за ним.
 Я истошно заорала, выбежав на площадку:
- Лорд! Ко мне! Лорд! Домой!
Проводив незнакомца до первого этажа, парочка благополучно вернулась, костеря мужика на чем свет стоит на своем собачьем языке. А Машка тащила за собой трофей – кусок штанины, который она отвоевала в неравном бою. Ленка догадалась наконец включить свет. Я показала ей кусок тряпки, который забрала у Машки. Подруга стояла и таращилась куда-то в угол: в углу лежал окровавленный пистолет. Пообнимавшись с нашими спасителями и немного придя в себя, мы решили собрать улики. Кусок тряпки поместили в один пакетик, а пистолет, который я аккуратно взяла двумя пальчиками, в другой. Уселись на кухне, положив перед собой пакетики с уликами, и задумались, что же с ними делать.
- А давай положим их в холодильник, - предложила Ленка, - там все же холодно и ничего не испортится.
Так как мы с ней совершенно не знали, куда в милиции складывают улики, то решили, что в данном случае холодильник будет предпочтительнее. Так и сделали, уместив пакетики с уликами на верхней полочке. Потом я достала бутылочку коньяка,  которую мне подарили родители учеников и припрятанную мной для особого случая. Я решила, что «Варфоломеевская ночь», которую мы пережили, как раз и есть тот особый случай. Хлебнув коньячку, мы пошли звонить Стасу. Ленка никак не могла набрать его номер, у нее так тряслись руки, что она еле попадала пальцами в нужные дырочки с цифрами. Заикаясь и перебивая друг друга, мы рассказали ему об испытании, которому подверглись полчаса назад. Он долго не мог понять, что же произошло. Потом, глубоко вздохнув, я отобрала трубку у Лены и более внятно еще раз повторила рассказ.
Стас ответил не сразу, видно переваривал информацию, так неожиданно свалившуюся на него, а, может, просто упал со стула, потеряв сознание, и не мог подняться. Наконец, каким-то сдавленным голосом он произнес:
- Из дома ни ногой, выключить свет, никому не открывать. Позвонить Генке.
- А как же собаки? – спросила я.
- Никак! – рявкнул Стас. – Потерпят!
- Стасик, - мурлыкнула я, - может, Генке не надо звонить?
- Хорошо, не хочешь, я сам позвоню.
Поговорив со Стасом, мы немного успокоились. Тут зазвонил телефон, который произвел на нас эффект бомбы. Брать или не брать трубку? Стас об этом ничего не сказал. На свой страх и риск мы решили послушать, кому понадобились ночью. Тем более что это могли быть Стас или Генка. Я не очень – то доверяла своему бывшему мужу, но, учитывая происшедшие события, решила, что он нам не помешает. Осторожно взяла трубку и, не говоря ни слова, приложила ее к уху. Ленка с нетерпением ожидала, вцепившись в мою руку и приставив свое ухо тоже поближе к трубке. Там царила мертвая тишина, было слышно лишь чье-то сопение. Мне показалось, что я уже когда-то слышала его. Явно сопел мужчина, похоже, у него в детстве были проблемы с аденоидами. Мы играли в молчанку до тех пор, пока наш абонент не выдержал первым.
Он как-то крякнул и отключился.
- Мы выиграли, - сказала Ленка, - один ноль в нашу пользу.
- Два - ноль, - уточнила я.
Как только рассвело, в дверь позвонили. Следуя указаниям Стаса, мы даже и не дернулись. Тогда в дверь нетерпеливо стали стучать, но мы сидели как мыши и никак себя не проявляли.
- Это я, Гена, - раздался голос.
Мы с Ленкой наперегонки бросились открывать, так хотелось поскорее прижаться хоть к плохонькому, но все же мужскому плечу. Я давно его не видела, а он очень изменился за последние месяцы. Генка  был невысокого роста, но стройный. А теперь передо мной стоял мужик с претензией на комплекцию Колобка: круглые щеки, довольно упитанная фигура, «комок нервов», появившийся, вероятно, в результате изнурительной работы, и четко наметившаяся лысина, которой не было во время нашей совместной жизни. Короче, передо мной стоял совершенно другой человек. От прежнего Генки остались только карие глаза и голос. Он обвел долгим взглядом квартиру, мне даже показалось, что с каким-то налетом ностальгической грусти, потом его восхищенный взгляд остановился на мне.
- Привет, - сказал он, - хорошо выглядишь.
- Спасибо, - скромно ответила я.
Удивленно посмотрев на собак, он спросил:
- А это откуда?
- Машку ты знаешь, - стала объяснять Лена, - а это Лорд.
Машка осторожно подошла к Генке и понюхала его. Завиляв хвостиком, дала понять, что она его узнала. Лорд не удостоил приветствием нашего гостя, он лишь со стороны наблюдал и потягивал носом. Проигнорировав знакомство и лишив Генку своей лапы, пес недовольно заурчал и поплелся в комнату. Я пригласила бывшего на кухню.
- Вот и хорошо, - согласился тот, усевшись сразу на свое привычное место, - я как раз не завтракал.
Ленка тут же кинулась готовить.
- Рассказывайте, - попросил Гена, когда, умяв яичницу с колбасой, попивал кофеек. Мы рассказали о ночном происшествии, по возможности постаравшись ничего не пропустить. Генка сидел нахмурившись, вопросов не задавал, лишь поинтересовался:
- Ну, и где улики?
- А вот они, - сказала я, доставая пакетики из холодильника, - положили сюда, чтобы не испортились.
- Чтобы что? – удивленно переспросил он.
- Чтобы не испортились, - еще раз пояснила Ленка.
- Вы что? Хранили все это в холодильнике? – смеясь, спросил он. – Мужикам расскажу – со смеху помрут.
Нам было не до смеха, все же страху мы натерпелись порядочно.
- Перестань, Генка, это все очень серьезно, - сказала я.
- А с тобой всегда все серьезно, - ответил он и добавил: - Ну ладно, отдам ребятам. Только результаты будут не раньше недели.
- Так долго? – удивилась Лена.
- Ну, я же не в генеральских погонах, - слегка обидевшись, ответил он.
- Неужели? – усмехнулась я. – С твоим-то служебным рвением. Я думаю, что тебе давно надо было присвоить звание майора, на худой конец, полковника.
- Полковник старше майора, - пояснила подруга. Я пожала плечами – ей, как всегда виднее.
Генка забрал наши улики, посоветовал звонить ему, если что, и испарился.
- По-моему, толку от него никакого, - сказала я подруге, как только за бывшим мужем закрылась дверь.
- Может быть,  - задумчиво ответила та, - но зато он увидел тебя в полном расцвете красоты. Ты даже не заметила, как он сидел и вздыхал, глядя на тебя.
- Раньше надо было вздыхать, - огрызнулась я, - а теперь уже поздно. Скоро юбилей нашего развода.
- Неужели скоро десять лет! – воскликнула подруга.
- А ты знаешь, - призналась вдруг я ей, - я ни о чем не жалею. Мне же всего восемнадцать тогда было, вот я и вляпалась. Если бы не Верочка, то я бы рано или поздно все равно с ним рассталась. А так: что не делается – все к лучшему.
- Да-а-а, - протянула Ленка.
В дверь снова позвонили. Пока мы раздумывали открыть или проигнорировать, Машка, виляя обрубочком со скоростью пропеллера, с радостным лаем рысью понеслась к двери.
- Это Стас, - сказала Лена, и мы открыли.
Стас казался перепуганным не меньше нас. Он со страху навернул гору пельменей. А потом мы с Ленкой, перебивая друг друга, в лицах продемонстрировали ему сцену ночного происшествия. Наши спасители нервничали, повизгивали и подгавкивали, как будто чувствовали, о чем идет речь. Особенно нетерпелива была Машка. Стас расхохотался, глядя на нее. Но когда очередь дошла до улик, спрятанных в холодильнике, он от смеха зарыдал.
- Что? И кусок штанины вы тоже в холодильник засунули? – вытирая слезы, спросил Стас.
- Ну, а куда еще? Чтобы лучше сохранились, - ответила Лена, а потом обиделась и добавила: - Вам вообще ничего рассказывать нельзя. Вы с Генкой не способны адекватно рассуждать.
- Ну ладно, ладно, - извинился Стас.
Он ушел прогуляться с собаками, а мы, измученные вынужденной бессонницей, уснули без задних ног.
Вечером друзья собрались домой. Они пригласили и меня, но я отказалась.                - Может, тебе пойти на больничный и переждать на даче? – предложила подруга.
- Да нет, что-то не хочется, - сказала я, - если это вторая часть «Мерлезонского балета», то дача меня не спасет. Они знают ее.
- Да, - согласилась Лена, - тебя может спасти только необитаемый остров.
Я проводила друзей, а сама решила основательно приготовиться к следующему нападению: отыскала на антресолях Пашкину гантелю, взяла баллончик с освежителем воздуха, который по моим понятиям вполне мог сойти за газовый. Положив все это рядом с кроватью, со спокойной совестью легла спать. Но уснуть до глубокой ночи так и не смогла. И совершенно напрасно – никто и не собирался этой ночью посягать на мою жизнь.

Генка, как  и обещал, зашел через неделю. Он с совершенно серьезным видом уставился на меня и сказал:
- Отпечатков, как я и думал, нет. Есть два, но твои.
Я кивнула, совершенно не удивившись тому, что он знает мои отпечатки пальцев. Дело в том, что у Генки было странное хобби: он собирал отпечатки пальцев всех людей, с которыми водил знакомство. Его маниакальная страсть порой переходила все границы. Я злилась и говорила:
- Ну почему бы тебе не заняться, к примеру, открытками, марками или, ну не знаю, значками, бутылочными пробками.
- Ксюха, ничего ты не понимаешь, - возражал он, - значки и марки – это сейчас неактуально, а вот отпечатки то, что надо. Да и в работе могут пригодиться.
Когда мы расстались, он ушел, забрав все, что мы с ним нажили, не забыл и свою коллекцию. Я осталась практически в пустой квартире. Даже мои друзья, войдя, отреагировали как положено – Ленка чуть не села мимо стула, который одиноко стоял посреди комнаты, а Стас воскликнул:
- Ни хрена себе!
Единственная вещь, которой Генка решил компенсировать мне расставание с ним – это старенький автомобиль.
- Все равно Верочкины родители нам новую подарили, - хвастался он. – Так что тебе пусть остается эта.
Я ничего не сказала тогда в ответ, позволив обокрасть себя как липку. Я так разозлилась на него, что мне было все равно, лишь бы он поскорее убрался из моей жизни. Этот скупердяй страшно пожалел, что оставил мне машину, в которую, кстати, я вложила кучу денег.
- Могла бы немного добавить и купить новую, продав этот конструктор на детали, - посоветовала тогда подруга, но мне стало жаль расставаться со своей «старушкой», и я, заменив ряд деталей, привела ее в порядок. Надо сказать, что она, почувствовав мою заботу, ни разу не подвела меня, за исключением того случая, с которого началось мое опасное приключение. А, может, это судьба? И «старушка» знала, что она делала?
    Так вот: Генке стало жаль машину, вероятно, он подумал, что напрасно сделал столь широкий жест, или еще по какой-нибудь причине, не знаю, но они как-то заявились вдвоем с Верочкой, принесли торт и «Шампанское», рассчитывая посидеть по-семейному. Жадно оглядев пустые стены, Верочка резонно заметила:
- Какая шикарная все же у вас квартира, вот бы нам такую, да и район хороший.
- Нет уж, - разозлилась я, - стены по праву принадлежат мне, Генка здесь не был прописан.
- А машина? – спросила Верочка.
- Что машина? – переспросила я. – Она тоже принадлежит мне.
- Гена, ну что ты молчишь, - трясла его за плечо Верочка, - скажи ей. Мы  что? Зря пришли?
Несмотря на свое скупердяйство, Генке все же стало стыдно, а Верочка все не унималась:
- Машина Генина, и мы вообще-то пришли ее забрать.
- Пожалуйста, - ответила я, со злостью посмотрев на бывшего мужа, - только сначала оплатите вот этот счетец.
Я вытащила счет, который мне выдали в автосервисе. Верочка недоуменно посмотрела на меня, а я сказала:
- Думаю, что машина столько не стоит, сколько я в нее вложила.
Но Верочка не сдавалась и, оскалив зубки, прошипела:
- Вы же умная женщина, Ксения, и понимаете, что эта машина полностью принадлежит Гене, и ремонтировать ее вас никто не просил.
- Милая Верочка, - ответила я, ехидно улыбаясь, - ваша ненасытная наглость переходит все границы. Вы должны благодарить меня за тот щедрый подарок, который я вам сделала, подарив мужа вместе с мебелью и телевизором, вы же еще чем-то недовольны. Тем более что машину Гена мне отдал сам. Все документы он по собственной воле переоформил на меня, так что она ему не принадлежит, как и эта квартира, на которую вы даже не пытайтесь наложить свои загребущие ручки. И я бы посоветовала вам довольствоваться тем, что есть.
Она выслушала мою речь, хватая ртом воздух от злости, потом стала теребить мужа.
- Геночка, Геночка, ты послушай, что она говорит. У нее осталась такая квартира и машина, а она укоряет тебя тем, что отдала какой-то несчастный диван. Ты, можно сказать, ушел ни с чем, оставив все ей. Мебель, между прочим, старая, скоро на дачу переедет, да и телевизор тоже.
- Ничего себе старая, - обиделась я, - ей всего-то пять лет. Впрочем, это не мое дело, можете распоряжаться ею, как вам угодно.
«Нахалка, - думала я про Верочку, - вместе с диваном Геночка забрал и кресла, и посуду, и ковры, и даже постельное белье. А ей все мало».
- Гена, ну что ты все время молчишь? – набросилась на мужа Верочка и, обратившись ко мне, злобно процедила: - Мы уйдем отсюда только с машиной.
Генка предпочел в женские разборки не влезать и ретировался на  балкон. Подобное поведение мне было знакомо, и я рассмеялась. Верочка удивленно посмотрела на меня и спросила:
- Чему вы смеетесь?
- Генка как всегда в своем репертуаре. Он никогда не мог решить ни одной проблемы, предпочитая все взвалить на чужие плечи. И это не единственное его достоинство, - ответила я, продолжая смеяться. – Вы не представляете, Верочка, какое сокровище урвали. Боюсь, как бы наш с вами драгоценный Геночка не превратился в переходящее красное знамя. Хотя, вряд ли – вы с ним идеально подходите друг другу, так сказать, два сапога – пара. Так что, Верочка, держитесь за него покрепче.
- Вы, - шипела она, - вы. Со мной он счастлив, а с вами был несчастен.
- Зато теперь, я думаю, он безумно рад, что вы его осчастливили.
- Да, представьте! – взвизгнула она. - Вы даже не смогли подарить ему ребенка. Бесплодная шлюха.
Я все могла стерпеть, любое оскорбление и даже физическую боль, но это было выше моих сил. Только Бог знает, что творилось в моей душе, когда, испытав ряд неудач, я махнула на себя рукой – видно, судьба такая, и детей у меня никогда не будет. Верочке, слава Богу, этой боли не дано было испытать. Я очень болезненно тогда воспринимала все, что касалось этого вопроса, и ей это было хорошо известно. Как женщина она знала, что, напомнив об этом, без всякого усилия сможет меня растоптать и унизить.
Я совершенно спокойно выслушала ее, сдержавшись лишь одним усилием воли. Генка как всегда решил умыть руки. Он стоял и молча слушал. Казалось, его забавляла наша перепалка.
   -Генка, - теперь уже я обратилась к нему, - чего ты стоишь как пень. Уйми свою благоверную.
   -Разбирайтесь сами, - он махнул рукой и отступил.
И тогда я не выдержала:
   -Ах, сами разбирайтесь! Ну, держись!
Я подскочила к нему и отхлестала по наглой физиономии. Он не ожидал такого от меня, поэтому испуганно взвизгнул и закрыл лицо руками. А я, распалившись, продолжала хлестать его по лицу, по голове, в общем, как придется. Потом, распахнув дверь, попросила  сладкую парочку покинуть мою квартиру, а по возможности избавить меня и от дальнейших посещений.
   -Пошли вон из моей квартиры!
 Они ушли, так ничего и не добившись, но не забыли прихватить торт и «Шампанское».
Генка за эти годы не раз наведывался ко мне, и что-то он не казался особенно счастливым. Он всегда приходил с цветами и «Шампанским», скулил и жаловался на свою идиотскую жизнь. Несколько раз предлагал вернуться и все начать сначала, но я, разочаровавшись в нем, наотрез отказывалась. Он понял тщетность своих попыток и долго не появлялся, лишь однажды пришел, но, увидев Пашку, больше не приходил, предпочитая изредка позванивать. Верочку я больше у себя не видела. Как-то случайно встретила ее в магазине, она располнела и стала похожа на тетушку Гусыню. Конечно, Генка пожалел и не раз, что променял меня на нее, но что ушло – то ушло. Я же не собиралась менять свою жизнь, хотя мне и было его от души жаль…
- Ксюша, Ксюш, - вернул он меня из воспоминаний, - ты чего?
- Да так, - отмахнулась я, - ну что? Ты больше ничего не узнал?
- Пока ничего определенного сказать не могу, - ответил он, - и, немного замявшись, добавил: - А вот  само оружие у нас в нескольких делах светится. Ты случайно не помнишь человека, который на вас напал?
Я покачала головой: я не знала, кто это был,  хотя в один момент мне показалось, что знаю эту фигуру. Спину убегающего человека я разглядеть успела при тусклом свете в подъезде, а вот лицо – нет, тем более что оно все равно было в маске. Но о своих наблюдениях решила пока промолчать.
- Заявление напишешь? – спросил Генка.
Я резко отказалась:
- Ни за что. Времени потеряю уйму, а толку не будет.
- Ладно, как хочешь, - согласился он.
Хотя уже было поздно, но Генка явно никуда не торопился, я решила взять инициативу в свои руки, потому что хотела спать:
- Тебе что? Домой не хочется?
- У меня такое чувство, - грустно ответил он, - что я уже дома.
Я взмолилась:
- Гена, пожалуйста, не заводи старую песню. Ты все для себя решил уже десять лет назад.
Он кивнул и, опустив голову, направился к выходу. Стоя уже в дверях, Генка посмотрел на меня взглядом побитой собаки и сказал:
- Я все же не перестаю надеяться.
- Гена, -  устало проговорила я, - давай не будем возвращаться к этому разговору.
- Но я хочу… - начал он, но я его снова прервала его:
- Хотеть не вредно, - потом закрыла за ним дверь и проворчала: - Где-то я уже слышала это – «не перестаю надеяться». Кажется, так говорил Олег или Владимир Николаевич, а впрочем, какая теперь разница.

Пролетело еще пару недель в относительном спокойствии, если не считать мою работу, когда каждый день идешь словно в бой и не знаешь, что с тобой будет. Я люблю свою работу, и все же очень устаю. Иногда хочется кинуть все и уйти на более оплачиваемую и спокойную, но когда вижу глаза детей на уроке, которые пытливо смотрят на меня, когда чувствую, что я им нужна, то сразу забываю о том, что хотела уйти. Школа притягивает как магнит. Многие уходили, но рано или поздно все же возвращались, конечно, только те, кто искренне любил свою работу. Учителя – самоотверженные люди, если в наше время остаются работать в школе, несмотря на низкую зарплату и трудности, связанные с нынешними детьми. 
- На месте Президента, - как-то сказала Ленка, - я бы всем учителям хотя бы памятник на Красной площади поставила, если он не хочет нам зарплату повысить.
- Как же, он повысит, - возражала Маринка, - у него таких, как мы, знаешь сколько? Если всем зарплаты повышать, то денег в государстве не останется.
- А пусть своим дармоедам – депутатам немного убавит, вот бы и хватило тогда не только нам, но и шахтерам, - не унималась Лена.
Но подобные разговоры мы вели очень редко, нас, в основном, волновали более насущные проблемы: мужчины, тряпки и как все это будет смотреться в сочетании. Подойдет ли, скажем, к глазам Маринкиного мужа её новое женское белье, которое она себе недавно купила; или как будет смотреться Ленка в длинном платье с разрезом от бедра рядом со Стасом. При нашей мизерной зарплате мы умудрялись от жизни не отставать и старались шагать в ногу с модой, ну, или почти в ногу.
- Ой, девочки, Восьмое марта на носу, - сказала Маринка, глядя в окно. – Весна. Любви хочется.
- Тебе что? Любви не хватает? – спросила Лена.
- А я еще до конца не решила, девчонки, - хитро прищурясь, ответила та. – Вчера такого мальчика встретила…
- Э-э, ты не очень-то, не забыла, что у тебя свадьба скоро? – урезонила Маринку Лена.
- Ну и что же! Подумаешь.
- Нет, дорогая, ты брось, раз решила, значит, решила, - сказала я.
   -Ну, не знаю, не знаю, - ответила Маринка.
- Она еще не знает: такой шанс! Парень что надо: красивый, стройный, сероглазый, с тебя глаз не сводит, а она еще думает. Зараза ты, - сказала Ленка.
- Да знаю я все, и его как облупленного знаю,- махнув рукой, ответила Маринка, - но как подумаю, что скоро опять в семейную кабалу влезать, так хочется завыть от тоски. Что хорошего мы с вами видели в этой семейной жизни? У Ленки хоть, слава Богу, все в порядке, а у тебя, Ксюшка? Один – стервец, другой – подлец.
- У меня карма такая, - отозвалась я, - и ты на меня не смотри.
- Да ее половинка где-то еще бродит по земле, она такого себе найдет, что мы ей все обзавидуемся, - пояснила Лена.
- Ага, - не сдавалась Маринка, - что-то больно долго эта половинка бродит, не заблудилась ли?
- Ничего, - ответила Ленка, - никуда она не денется, не заблудится.
- Слушайте, может, хватит обо мне? – встряла я в перепалку между девчонками и обратилась к Маринке: - Ты на меня не смотри, я не пример для подражания. Сама знаешь, что ничего хорошего нет в том, что ты одна. Мое одиночество вынужденное. Если парень тебя любит, а я просто уверена в этом, раз он вернулся, так чего ты еще выкаблучиваешься?
- Правильно, - поддержала меня Ленка, - бери быка за рога, пока не поздно.
- Девчонки, а он и вправду хороший, - сказала вдруг Маринка. – Вот немного притремся друг к другу, а там и поженимся.
- Да сколько ж можно притираться? Вы же с ним, кажется, года два вместе были? Больно не трись, - проворчала Ленка, - а то получится из ЗАГСа прямо в роддом, и насладиться семейной жизнью не успеешь.
Потом Ленка покосилась на меня и виновато добавила:
- Хотя ничего страшного, конечно, в этом нет. Замуж, как говорится, не напасть, лишь бы замужем не пропасть. В любое время можно в ЗАГС сбегать.
Мы искренне радовались за Маринку, посоветовали ей долго не раздумывать и как можно скорее вновь захомутать своего бывшего, чтобы он не сбежал в самый ответственный момент. Маринка, конечно, все наши советы выслушала очень внимательно, оставив право выбора за собой:
    -А все же на свидание с тем мальчиком схожу.
- Ух, и упрямая же ты, - сказала ей Лена. Маринка в ответ лишь фыркнула.
Действительно, вот уже и весна. Я полностью была согласна с Мариной: хотелось любви. Сердце мое вновь беспокойно заныло, когда я подумала о своей утраченной любви, опять прокрутив в голове счастливые моменты, которые я так стремилась забыть. И хотя было еще не время, но мне показалось, что мой ребенок, почувствовал эту боль. Когда я инстинктивно приложила руку к животу, по мне пробежала какая-то успокоительная волна, как будто мой малыш говорил мне: «Потерпи, мамочка, у нас все будет хорошо». И я успокоилась, в сотый раз благодаря Бога за то, что он подарил мне ребенка, зачатого в любви.

Маринка пригласила нас в ресторан на девичник по случаю предстоящей свадьбы. Мы, обсудив детали, разошлись по кабинетам. До Восьмого марта оставалось всего пару дней.
Эти дни мы с девчонками посвятили поискам нарядов. Хотя весь шкаф у меня был забит всякими тряпками, я все же с трепетом примерила новый костюм. Когда вышла к девчонкам из примерочной, те одобрительно закивали. Ленка произнесла свое коронное: «Сногсшибательно». Стоящий рядом чей-то муж и наблюдавший с несчастным лицом за своей супругой, при виде меня даже открыл рот от поразившего его зрелища и уронил пальто жены, за что тут же немедленно получил взбучку, а Ленка, которая была свидетельницей этого маленького происшествия, категорично заявила:
- Берем!
Так я стала обладательницей модного костюмчика, который удивительно шел к моим глазам.
Бывший будущий Маринки заказал столик в престижном ресторане и, естественно, полностью оплатил наш ужин, щедро заказав самое вкусное, что было в меню. Проводив нас до ресторана, он обещал заехать за нами, как только мы свистнем ему. Естественно, взоры всех сидящих мужчин конкретно обратились к нам, как только мы вошли в зал.
- Милые дамы, - ошалело сказал администратор, когда провожал нас к столику, я впервые встречаю в своем ресторане такое количество королев красоты. Нет, богинь, Афродит. 
- Судя по всему, - шепнула мне Ленка,  - он  бывший учитель истории.
- Ага, - проворчала Маринка, - этот милый дядечка сразу проглотит свой язык, когда узнает, что  Афродиты – это его бывшие коллеги, обыкновенные училки. Так что, Афродиты, заткнемся, и, умоляю, никакого педсовета.
- А мне нравится эта игра, - ответила Ленка, - давайте не будем разочаровывать публику и придумаем себе место работы. Вот, например, я врач-косметолог, а Маринка – журналист.
- Фу, - скривилась Маринка, - никогда не хотела быть журналисткой. Давай лучше наоборот.
- Девчонки, - оборвала я их спор, - какая разница, кто мы. Давайте сегодня забудем о профессиях и побудем хоть пару часиков богинями, когда еще представится такая возможность, тем более что администратор все решил за нас.
Девчонки тут же согласились, но роли все же распределили. Мне общим голосованием досталась роль Афродиты, Ленка стала Деметрой,  а Маринка выбрала себе самую главную роль – роль жены Зевса.
- А давайте так и будем представляться сегодня мужчинам, которые будут приглашать нас, - сказала она и, потирая ручки, добавила: - Кажется, мы произвели на всех присутствующих ошеломляющий эффект. А вон тот красавчик, что возле бара, никак свою челюсть на место не поставит. Так и сидит.
Мы засмеялись, а я, как бы случайно повернувшись, решила посмотреть на этого несчастного. Парень, у которого были проблемы с челюстью, оказался не кем иным, как моим бывшим другом Пашкой.
- Да это же Пашка, - воскликнула Лена. - Ксюш, посмотри! Тоже мне, Маринка, красавчика нашла. Опять контактные линзы забыла нацепить.
Маринка обиженно засопела: у нее действительно была близорукость, но она категорически отказывалась от линз, хотя они у нее были. Видите ли, она как-то посмотрела передачу, в которой говорилось об их вреде. Мы никак не смогли уговорить ее надевать линзы хотя бы в экстренных случаях.
     Пашка, увидев, что я повернулась и смотрю на него, как-то затравлено улыбнулся, встал и вышел из зала.
- Вот и славненько, хороший мальчик, - сказала Ленка, - а то, понимаешь, аппетит нам собрался испортить своим присутствием.
Но мой бывший возлюбленный насовсем уходить и не собирался. Он вернулся в компании каких-то мужчин и женщин, нежно поддерживая одну из них за талию.
- Мужики все же в большинстве случаев идиоты, - проворчала Ленка. – Что он в этой каракатице нашел?
- Ой, девочки, - взмолилась я, - оставьте его в покое. Мне совершенно все равно, с кем он: с каракатицей или с Бабой Ягой. Он давно ушел из моей жизни, я даже успела его забыть.
Но Пашка, похоже, не забыл меня. Он постарался сесть так, чтобы быть все время в поле моего зрения, естественно, периодически что-то нашептывал своей даме и нежно ее целовал. «Если бы ты знал, дорогой, - думала я, глядя на то, как он лез вон из кожи, - что мне уже абсолютно все равно, ты бы так не старался». Мы оставили его в покое и больше не вспоминали.
   В ресторане вскоре заиграла музыка, и богини оказались нарасхват. Мужики, как сговорились, по первым звукам музыки наперегонки бежали к нашему столику. Мы даже делали ставки, как на бегах, слегка спорили друг с другом, обсуждая, кто же примчится первый, кто второй.   
Наш столик стоял немного в стороне от остальных. Мы сидели в относительном спокойствии от других, но все же могли наблюдать за всем залом, благодаря нашему месторасположению. 
- Гляди, гляди, Ленка, вон твой Боровичок несется…
- Ксюшка, твоя Каланча опередила моего Суслика на повороте….
Короче, нам было очень весело. Мы представлялись мужчинам именами богинь, кокетливо заметив, что Восьмого марта женщинам позволено все. А вот имена мужчин все время путались в голове, потому что каждый раз они были новые. Пашка все же не выдержал, ревностно наблюдая, как один партнер, танцуя со мной, сменяет другого. Как только его дама отправилась попудрить носик, он тут же материализовался возле меня, опередив Олимпийского Мишку, которому уже дважды посчастливилось потанцевать со мной.
- Привет, - сказал он, когда мы с ним слились в танце. – Хорошо выглядишь.
Я не удостоила его ответом на привычный в последнее время для меня комплимент.
- Я хотел тебя навестить как-то, но тебя не было дома, - виновато продолжил он. У тебя кто-то есть? – Он затравлено посмотрел на меня, а я подумала, что за последнее время уже третий раз слышу одни и те же слова и вижу эти несчастные взгляды. Действительно, Ленка права: мужчины ничего нового придумать не могут, повторяя друг за другом одно и то же. Я почти наизусть выучила весь сценарий, по которому они вели разговор, позволяя себе лишь незначительные вариации. Я не ошиблась: Пашка не являлся исключением.
 Он прижался ко мне еще теснее и прошептал прямо в ухо:
- Я долго думал о нас с тобой и понял, что мне тебя не хватает. Я понимаю, что тебе тяжело меня простить, и все же я надеюсь…
- Паша, - вздохнув поглубже, перебила я его, - давай не будем выяснять отношения, у меня нет ни сил, ни желания.
- Хорошо, - тут же согласился он, - давай завтра я приду, и мы дома все обсудим.
- Нет. Ты не понял: я вообще не хочу что-либо с тобой обсуждать никогда и нигде.  Я рада, что так получилось. Ты оказался прав, и нам давно надо было расстаться.
- Не понял, - сказал он, - ты не хочешь, чтобы я вернулся к тебе?
- Я вообще поражаюсь, как смогла прожить с тобой целых два года, - ответила я ему.
Но Пашка, туповато усмехнувшись, заметил:
- Я понимаю, это в тебе говорит обида, моя дорогая. Я слишком хорошо знаю женщин, и ты для меня открытая книга.
Я ничего не стала ему говорить – все равно бесполезно. Если мужчина идиот, то это надолго. Он проводил меня на место и поспешил к своему столику. Как раз вовремя, потому что явилась его дама. Ее подруга, конечно же, все доложила, и Пашкина пассия, метнув в меня уничтожающий взгляд, устроила головомойку бедному парню. Девчонки, которым я передала содержание нашего разговора, дружно засмеялись, увидев, как досталось Пашке от каракатицы.
- Так ему и надо, - сказала Ленка, послав и без того несчастному парню воздушный поцелуйчик и помахав ему ручкой. Мы с Маринкой тоже последовали ее примеру и с удовольствием  стали наблюдать продолжение концерта: Пашкина подруга, вероятно, не ожидая такого, резво вскочила и почти бегом бросилась из зала, а он, красноречиво посмотрел на нас и побежал следом за ней. Девчонки, вновь рассмеялись, торжественно чокнулись, отметив таким образом моральную победу над «представителем инопланетной цивилизации».
- Ладно, хватит вам стервозничать, - урезонивала  их я.
Вот так весело и непринужденно мы отпраздновали Восьмое марта, не забыв обсудить, конечно, главное событие, по поводу которого собрались: Маринкину свадьбу. Когда мужчины стали особенно назойливы, мы решили скромно удалиться.
- Ох, и достал меня этот Боровичок, - процедила Ленка, - прилип, как банный лист, так что я ухожу первой.
Мы так и сделали – ушли незаметно, по-английски. Я же еле отвязалась от симпатичного грузина, который, схватив меня за руку, когда я проходила мимо, поинтересовался:
- Ты далеко, дырыгая?
- О нет, дырыгой, всего лишь припудрить нос, - успокоила я его.
- Смотри, красавыца, ты сыгодня уходышь сы мной, - пригрозил он.
- Никаких проблем, милый.
Хорошо, что Маринкин будущий муж приехал вовремя, как будто ждал недалеко, за углом.
Мы уселись в машину и, газанув, на полной скорости пронеслись мимо джигита, который все же не поверил моим словам, и решил лично проследить за тем, как я буду наводить марафет.
Но, увидев, что его наглым образом обманули, как разъяренный тигр выскочил на улицу и чуть не бросился нам под колеса.
- Это еще что такое? – недовольно проворчал жених. – Вы чем там занимались, что мужики готовы под колеса бросаться?
- Ничем, все нормально, - затараторила Маринка, нежно поглаживая своего жениха по ноге, - это к Ксюхе какой-то псих привязался.
- Ну, ну, - только и сказал недоверчивый парень.
- Да, да, да – дружно заголосили мы, а Ленка проникновенно соврала: - Мы вообще очень скромно себя вели. Мы что? Дуры? В нашем-то положении.
Кажется, Маринкин возлюбленный все же поверил нам, но то ли Ленка его убедила, то ли Маринка, которая любовно прижималась к нему и томно вздыхала, так что он совсем успокоился, больше не рычал на нас и даже замурлыкал какой-то мотивчик.
Довольная и вполне счастливая, я поднималась на свой четвертый этаж. Лорд нетерпеливо поскуливал, ожидая,  когда я открою дверь. Мы ненадолго вышли с ним прогуляться. Но когда я, наконец, зашла в комнату, то чуть не упала от удивления: на столе красовался в вазе огромный букет роз. Я насчитала двадцать пять штук. Рядом лежала открытка, на которой было написано: «Я тебя люблю».
- Лорд? – обратилась я к собаке, - это ведь был Иван?
Но пес молчал, слегка поскуливая и виляя хвостом. Мне показалось, что он даже улыбался, оскалив крепкие зубы.
- Ах ты, хитрец, ведь знаешь, а сказать не хочешь, - я с надеждой смотрела на него, - да, это был он, я знаю.  Ты бы никого не пропустил.
«Объявился, - горько усмехнувшись, подумала я, - только душу разбередил. Если бы любил, я бы сейчас не сидела одна в своей квартире». То, что Иван проник без ключа, меня даже нисколько не удивило. Бандит есть бандит. В нормальных людей среди ночи не стреляют, да еще в их же собственном доме. А еще этот подземный ход, который вырыли не просто так. Кроме неожиданно появившегося букета, больше ничего не произошло, если не считать анонимных звонков, к которым я уже привыкла.

После праздников на работу идти не хотелось. Да еще токсикоз замучил. У учителей и детей было все еще праздничное настроение. Одни не хотели учить, другие не хотели учиться. Не за горами был и конец четверти, который подобен тайфуну или торнадо. Хотя до него оставалось пару недель, но уже чувствовалось его приближение.
- Опять этот Бухенвальдский набат, - недовольно проворчала Ленка, услышав звонок на урок, который разогнал нашу тесную компанию.
- Не говори, - сладко потягиваясь, как кошка, сказала Маринка, - мы только начали обсасывать ресторанную эпопею.

Весь день я трудилась аки пчелка, мечтая поскорей прийти и упасть на диванчик. Еле дотащившись до своей двери, я как обычно остановилась, чтобы отыскать ключ в своей сумочке. Несколько удивило, что Лорд не встречал меня. Ничего не подозревая, я вошла в свою квартиру.
- Лорд, ты где? Пошли гулять! – позвала я пса, он ответил поскуливанием, которое доносилось из ванны. Еще больше удивившись, я пошла его искать. И тут из моей кухни вышел… Миша. Я от неожиданности чуть было не закричала во весь голос, но кто-то сзади, обхватив меня и заткнув рот рукой, поволок в комнату. На моем кресле с сигаретой в руках и бутылочкой пива сидел Болт и нагло ухмылялся.
- Ну, здравствуй, цыпочка, - сказал он. – Рад тебе видеть.
- Не могу ответить взаимностью, - процедила я, когда Витек, а это был он, усадил меня на диван.
- Зачем же так грубо? Я просто мечтал встретиться с тобой.
Я хмыкнула и поинтересовалась:
- Ну, и чего вы здесь забыли?
Мужики переглянулись, ухмыляясь, а Болт ответил:
- Я же сказал, что соскучился, а ты что-то неласково дорогих гостей встречаешь.
- Так это дорогих, - смело парировала я, - а вы как-то к этой категории не относитесь. Незваный гость – хуже татарина.
- Ну ладно! – резко оборвал меня Болт. – Хватит. Давай ее в машину, скоро язычок свой прикусит.
Мое сердце готово было выпрыгнуть от страха. Я знала точно, что теперь помощи ждать неоткуда. Пришлось подчиниться им, а там, может, что-нибудь придумаю. Витек по-джентельменски взял меня под руку, хотя скорее всего боялся, что сбегу. Лорд, запертый в ванной, разрывался от лая.
- Лордуся! – крикнула я уходя. – Ты не виноват.
Действительно, он хорошо знал Мишу, который, конечно, и помог справиться с собакой. Я со злостью посмотрела на этого предателя и процедила сквозь зубы:
- А что? Ты теперь по совместительству у Болта на посылках?
Он ничего не ответил, лишь опустил глаза. Мы загрузились в машину, уже в знакомые мне «Жигули» белого цвета, и помчались по городу. Витек сел за руль, Болт как начальник рядом с ним, а мы с Мишей сзади. Миша успел тихонько шепнуть мне:
- Я вам помогу, ничего не бойтесь.
- Спасибо, ты уже помог, - ответила я.
Он надулся и отвернулся. А я подумала, что все  же зря так обошлась с ним, он и в самом деле мог пригодиться. Чтобы привлечь Мишу на свою сторону, я решила схитрить: придвинулась к нему поближе и положила голову на плечо. Он не ожидал такого, вздрогнул от неожиданности и посмотрел на меня, а я мило ему улыбнулась, давая понять, что он прощен. Миша, который все время посматривал на меня с восхищением, теперь был полностью на моей стороне. «Хотя бы и так, - подумала я, - один есть, теперь остался Витек».
Он всегда относился ко мне хорошо, надо попробовать привлечь и его на свою сторону, потому что бесправного Миши явно недостаточно. Пока я рассуждала на данную тему, мы выехали за город. Они везли меня не туда, откуда в прошлый раз я от них сбежала. Я ломала голову над тем, что же они задумали, но старалась панике не поддаваться, а подождать дальнейшего разворота событий. Дорога смутно показалась мне знакомой, а вот и поселок, куда мы ходили вместе с Наташей. Сердце мое тревожно сжалось, когда я поняла, куда они меня привезли. Дом Ивана по-прежнему имел жалкий вид. Два месяца я не была здесь. Всего лишь каких-то два месяца назад именно здесь я была так счастлива.
«Да что же это такое, - думала я, - судьба, видно, решила поиздеваться надо мной. Это мы еще посмотрим, кто кого». Мы вошли в зал, который имел такой же плачевный вид, как и тогда, когда я сидела в засаде. Посредине помещения стоял стул, а к нему был привязан человек. Лицо  его походило на боксерскую грушу, да еще было все в крови. Живыми на этом лице оставались только глаза, которые я так старалась забыть все это время. Если бы не Миша, вовремя поддержавший меня, то я бы свалилась прямо на пол, потеряв сознание от зрелища, которое предстало моим глазам. Последнее, что я помнила, это скривившиеся в улыбке губы Вани и его нежный взгляд, который был предназначен мне. Очнулась от того, что кто-то бил меня по щекам. Я лежала на диване, лицо было мокрое, наверное, меня старались привести в чувство холодной водой.
   Я посмотрела вокруг: здесь были еще несколько парней с характерной бандитской внешностью. Миша тревожно склонился надо мной. 
- Очухалась? – раздался рядом грубый голос Болта, потом он повернулся к Ивану и сказал ему: - Какая она у тебя слабонервная.
- Не трогай ее, - прохрипел Ванька, - какого х… ты ее сюда приволок? Она ничего не  знает.
- Так мне ее знания и ни к чему, зато ты разговорчивей станешь, когда на твоих глазах я ее …, - ответил Болт, потом подошел к Ване и стал бить его. Тот даже и звука не издал, от этого Болт стал бить еще ожесточенней. Витек и еще какой-то парень кинулись его оттаскивать.
- Ты что, собачий …, - крикнул Витек, обращаясь к этому садисту, - убьешь, мы так ничего и не узнаем.
Парни вдвоем еле-еле успокоили разошедшегося товарища. Он, тяжело дыша, выругался и сказал, обращаясь к Ивану:
- Тут тебе не Афган, понял, ты? Александр Матросов. Где деньги, с …? Молчишь? Сейчас заговоришь. Сейчас я твою девку…
Он подбежал ко мне и, грубо схватив, скинул с дивана. Я ничего не могла сделать: вокруг были одни бандиты. На Мишу, как я поняла, надежды мало и тогда я посмотрела на Витька, моля его о помощи. Он понял меня и отбросил Болта ударом в челюсть.
- Ты что? Идиот! – заорал он на Болта. – Хряк за нее голову открутит.
- Где он? Где? А? Нету твоего Хряка, я теперь вместо него, - обиделся Болт.
- Ты? – заржал Витек. – Да куда тебе? Девку не трогай, понял?
      Потом он приказал парням убрать меня куда подальше от Болта, а вместе со мной и Ваньку, пока тот не придет в себя. Нас бросили в подвал. Вернее, бросили Ваню, а меня, нежно поддерживая под руку, отвели туда и предложили пока посидеть и отдохнуть. Миша снова шепнул мне, что он поможет. А я спросила:
- Ты им про меня рассказал?
- Я, - честно признался он, - вы не думайте, я не предатель, я с ними с самого начала был. Меня Хряк специально к Ивану в дом заслал.
- Засланец, значит, - процедила я.
Миша снова скромно опустил глазки. «Прямо красна девица, а не парень», - подумала я, а сама спросила:
- А про какие деньги спрашивал Болт? И что вообще им от нас нужно?
- Да я и сам толком ничего не знаю, - ответил Миша, - мое дело было охранять, а если спросят, то доложить.
- Ясно, - вздохнув, сказала я. Теперь я понимала, почему тогда обстреляли дом и откуда они узнали про нас с Иваном. Все благодаря Мише, этому Иуде. Да и в искренность его слов о помощи я тоже не очень-то верила. Скорее всего, все же сказывалось влияние Владимира Николаевича. Только за Мишей закрылась дверь, как я бросилась к Ване, тот все еще был без сознания. Он меня не мог слышать, и я дала волю своим чувствам, которые вновь вспыхнули с новой силой.
- Милый, любимый мой, - шептала я, - потерпи, мы выберемся отсюда.
Как мудро поступили парни, что закрыли нас в подвале. Если бы они только знали о подземном ходе. Естественно, долго задерживаться я не собиралась, но решила немного переждать, а вдруг им приспичит навестить нас в самый неподходящий момент. Я как чувствовала: послышались голоса, и в подвал ввалились Болт, Витек и группа товарищей.  Витек подошел к Ивану, зачем-то потрогал ему пульс и сказал:
- В отключке.
- Надо бы его в чувство привести, нам ждать некогда, - отозвался один из парней.
- Щас, очухается, - сказал Болт и направился к Ване. У меня тисками сжало сердце: снова бить будет. Но Витек схватил его за рукав и стал успокаивать:
- Не надо, Болт, остынь. Успеем, пусть отлежится. Это все ты, гнида, говорил тебе  не бей.
Болт еле держался на ногах, он был изрядно пьян, но дружка своего послушался, обернулся и плотоядно уставился на меня.
- А… ты, - сказал он, потом подошел ко мне, приподнял за подбородок и добавил: - За тобой должок, цыпочка. Помнишь?
Уж не знаю, что на меня нашло, но я, глядя прямо в его поросячьи глазки, нагло заявила:
- Я тебе ничего не должна. А если хочешь, чтобы тебе долги возвращали, то надо не водку хлестать, а «Виагру».
На секунду в подвале повисло гробовое молчание. «Ну, все, - пронеслось в голове, - сейчас мне мало не покажется». И тут на меня будто обрушился потолок: мужики заржали хором, хлопали Болта по плечам и что-то говорили ему на непереводимом языке. А у того от злости налились глаза кровью, и он стал похож на быка, принимающего участие в корриде. Бедный парень в душевном волнении так ничего и не мог сказать, лишь сопел, дико вращал глазами, дергал скулами и сжимал кулаки. Витек и еще один парень, предупреждая последствия, ухватили его за руки и увели, остальные тоже двинулись следом, кто-то из них кинул мне:
- Посиди пока.
Вот теперь можно было действовать. Я нащупала рычажок и налегла на стену. Стена после некоторых усилий поддалась. Иван все еще был без сознания. Я не медик, но, кажется, они наградили его черепно-мозговой травмой и переломами. Кое-как сдвинув тяжелого возлюбленного с места, я переложила его на свое пальто и потащила. Он очнулся, посмотрел на меня и прошептал одними губами:
- Оставь меня, родная. Выбирайся сама.
- Нет уж, мой дорогой, - ответила я, - мы уже в безопасности, вот только стену закрою.
Я снова налегла на стену и закрыла ее.
- Ну вот, - сказала я, - пусть теперь попробуют нас достать. Эх, жаль, что я не смогу поглазеть на их физиономии.
- Ксюш, - попросил Ваня, - нагнись.
Когда я нагнулась, он зашептал:
- Я люблю тебя, всегда любил, не хотел причинить тебе боль…. Скрывался не от тебя…..
- Слушай, дорогой, - рявкнула я, - заткнись, потом объясняться будешь.
Ваньке было очень плохо: он то приходил в себя, то вновь отключался. Я медленно, но верно приближалась к концу подземного хода.
- Ксюша, - снова прохрипел Ваня, - Сереге позвони, он знает что делать.
Я запомнила телефон, который он мне продиктовал.
- Сейчас, сейчас, - проговорила я, - скоро уже доползем.
Конечно, поднять Ивана наверх я бы не смогла, поэтому взяла в доме подушку и одеяло и укутала его, потому что было ужасно холодно. Позвонить я могла только от Галины Ивановны. Оставив Ваню, постаралась выбраться из дома тихонько, чтобы не попасть под всевидящее око бабы Насти. До поселка домчалась в считанные минуты, как рекордсменка. Хорошо, что память не подвела, и я достаточно быстро нашла нужный дом.
- Галина Ивановна, Галина Ивановна, - забарабанила я в окна и в дверь.
- Кто там? – отозвалась она.
Узнав меня, заголосила:
- Ксюша, деточка, ты откуда? Что случилось? Почему раздета?
Я и в самом деле забыла, что мое пальто осталось внизу, и на нем лежал Иван. Объяснять Галине Ивановне было некогда, сразу кинулась к телефону. Пальцы не слушались, от волнения я никак не могла набрать номер.
- Дай я, - попросила Галина Ивановна.
На мое счастье Серега ответил сразу.
   -Ксюша? – удивился он и, выслушав меня, прокричал в трубку: - Я буду, сейчас буду, ты у Галины Ивановны сиди и никуда не выходи, я все понял!
 Как же, буду я сидеть, когда там Ванька один, нет, бросить его одного? Конечно, я помчалась назад. Ваня лежал в той же позе, в какой я его оставила.
- Вот и все, мой милый, мой любимый, сейчас Серега приедет.
Я положила его голову себе на колени и поцеловала в глаза, в лоб, шептала нежные слова, и мне казалось, что между нами не было этих долгих дней разлуки. Я простила его, простила от всей души, потому что вопреки самой себе любила его еще сильнее, чем прежде. Мне было абсолютно все равно, кто он, пусть хоть крестный отец мафии, главное, что он тот, без кого я не могу жить.   
- Я люблю тебя, милый мой, дорогой мой.
Я не знаю, слышал ли он меня в своем забытьи, но мне так хотелось, чтобы слышал и знал.

Не помню,  сколько вот так мы просидели. Все, что могла, я сделала, теперь оставалось только ждать.
- Ксюшка! Ксюша! – вдруг раздался голос сверху. – Это я, Сергей.
- Сережа! – крикнула я. – Мы здесь.
Сергей приехал не один, с ним было человек шесть парней в камуфляжной форме. Они аккуратно вытащили Ивана, подняли меня. Сергей тут же распорядился, и Ивана, загрузив в машину, повезли куда-то. На меня вдруг накатила такая грусть, что я не выдержала и заплакала.
Сергей обнял меня и стал утешать, вытирая слезы:
- Ксюшка, ну что ты? Все в порядке, ты молодец.
- Ты не понимаешь, - рыдая взахлеб, говорила я, - они били его, страшно, жестоко.
- Он сильный, он справится, - отвечал Сергей.
Подошедший симпатичный мужчина попросил меня вспомнить все до мельчайших подробностей. Я плакала и рассказывала. Мужчины отнеслись ко мне с большим пониманием, все же я была женщина, слабая и беззащитная.
- Да, я еще вспомнила: они все спрашивали у Ивана о каких-то деньгах. Болт поэтому и меня привез, чтобы Ванька проговорился.
- Какие деньги? – поинтересовался парень, представившийся Алексеем.
- Не знаю, и Миша не знал, но Ваня о них так и не сказал.
Мужчины заторопились, оставив меня на попечение приятному молодому человеку.
- Женя, - представился он. – Я вас домой отвезу и побуду немного. Не возражаете?
Я нисколько не возражала. Женя оказался веселым и смешливым парнем.
- Ребята все меня Балагуром называют, - сказал он мне.
- Вы друг Ивана? – поинтересовалась я.
- Да нет, - ответил он, - я племянник Алексея, а они вместе в армии служили, но я хорошо его знаю, так что, можно сказать, что друг. Мы все здесь, в отряде, друг другу не чужие. Каждый по первому зову на помощь придет.
Что у них за отряд Женя уточнять не стал, да я и не интересовалась. В кучу мужчины еще с первобытных времен любители собираться, хлебом их не корми. Сначала кучи, потом армии вот так и начинались войны. Пока женщины занимались хозяйством, мужчины от нечего делать стали воевать друг с другом. Современные мужчины, на мой взгляд, от первобытных ничем не отличаются, пожалуй, только оружием: вместо палок и камней у них сейчас автоматы и гранаты. А отрядов этих, которые друг друга «мочат» развелось хоть пруд пруди и у всех экзотические названия. Порой запутаешься, кто «красные», а кто «белые».
    Женька лихо домчал меня домой,  но из машины выходить не разрешил, пока все не проверил. Он взял ключи и поднялся в квартиру, потом вернулся за мной:
- Все, Ксения Петровна, пойдемте.
Я совсем забыла предупредить его о собаке, но Лорда в квартире не оказалось. «Где же он?» - подумала я. И хотя была глубокая ночь, я все же позвонила Ленке, которая оставила мне записку.
- Ксюшка, ты где шлялась? – накинулась на меня подруга. – Мы не знали, что и думать.
Они со Стасом решили надолго встречу со мной не откладывать и вскоре пришли, наспех одетые, ведя на поводках четвероногих друзей.
- Это что за красавчик? – увидев Женьку, спросила Ленка, поправляя прическу, а потом сердито зашептала: - Не могла сразу предупредить, что ты не одна.
- Я тебя умоляю, - сказала я, - это не то, что ты думаешь.
Лорд удивил нас, когда подошел к Женьке и подал ему лапу.
- Лорд? – спросил Женька, - а ты как здесь?
- А что? Вы разве с ним знакомы? – задала вопрос Ленка.
- Конечно, и уже давно.
- Ну, раз уж все собрались, то пойдемте хоть чаю попьем, - предложила я.
А Ленка, кокетливо улыбнувшись, добавила:
- Заодно и познакомимся поближе.
Бьюсь об заклад, что моя подруга, которая обожала флиртовать с мужчинами, при этом ни разу не изменив мужу, страшно пожалела о том, что Стас сегодня оказался дома. Ленка не могла пропустить мимо ни одного симпатяги. Она влюблялась в красавцев как кошка, но любовь эта носила чисто платонический характер и не несла ущерба семейной жизни, потому что, по ее мнению, все мужики одинаковые, и нет смысла менять шило на мыло. Тем более что Стаса она знала с детства и уже прикипела к нему всем телом и душой.
Мы просидели на кухне почти до утра. Женька, не переставая, сыпал анекдотами, но не забывал при этом опорожнять вместе со Стасом бутылочку коньяка. Когда рассвело, наши парни уже считали себя друзьями до гробовой доски. Мне же почему – то было не до веселья. Я чувствовала себя не очень хорошо: болел и живот, и голова. Ленка тревожно посмотрела на меня.
- Что с тобой, Ксюша? – спросила она.
Мужики забеспокоились и предложили прилечь. Но легче от этого мне не стало, тогда Ленка приняла командирское решение и вызвала «скорую». Но наши «скорые», видно, добираются до своих больных через Северный полюс, поэтому, так и не дождавшись помощи, мужики на руках отнесли меня  в нашу поликлинику, которая находилась практически во дворе. Я восседала на руках, как царица Клеопатра на царственных носилках. Оказалось, что еще вовремя обратилась к врачу, потому что прямо оттуда меня увезли в больницу.
- Ксюшенька, Ксюша, - испуганно говорила Ленка, - ты только не волнуйся, все будет хорошо с ребенком. Они всегда на сохранение кладут.
- С каким ребенком? – спросил Женька.
Ленка отмахнулась от него, не удостоив ответом, а Стас что-то шепнул товарищу на ухо. У того от удивления вытянулось лицо, и он только сказал:
- Ну, дела. Так вы значит … это… в положении. Как же вы его тащили? Тяжело, наверное, у меня сеструха скоро рожать будет, как вы, так я знаю.
- Нет уж, - испугалась я, - мне скоро не надо.
Друзья пообещали навестить меня сегодня же вечером, а Женька поехал со мной в больницу.
- Я должен удостовериться, что с вами все в порядке.
Когда я уже лежала в палате, он, прорвавшись через медсестринский кордон, заглянул ко мне.
- Ксения Петровна, вы не волнуйтесь, я с врачом разговаривал, все в порядке будет. Я к вам обязательно загляну.
Я улыбнулась ему. Мне нравился этот веселый бесшабашный парень, которого не зря друзья называли Балагуром.
- Ничего. Женька, не беспокойся, отдохни лучше, теперь меня охранять не надо.
Он засмущался и сказал:
- Что вы, мне приятно быть рядом с вами. – Потом вздохнул и спросил: - Я понял, что между вами и Иваном особые отношения, или мне можно на что-то надеяться?
Я, немного замявшись, ответила:
- Да, ты прав, у нас … в общем, это не так важно.
Он грустно посмотрел на меня и сказал:
- Я понял, Ксения Петровна, можете не объяснять. Одно могу сказать, что Ваньке страшно повезло.
- Не расстраивайся, Женька, у тебя все еще впереди.
Потом Женька, который долго не мог находиться в состоянии грусти, весело мне улыбнулся, пожелал скорейшего выздоровления, поцеловал в щеку, шепнув:
- Я восхищаюсь вашим мужеством, если бы не вы, то они наверняка бы его убили.
Женька ушел, пообещав обязательно навестить меня. «Странное дело, - думала я, - какие у Вани хорошие друзья. Он сам чем-то похож на этого Женьку. А Серега? Нет, все же не зря тогда я помогла ему, как чувствовала, что вся  жизнь моя перевернется из-за этого». Нет, я не жалела о том, что сама несколько раз попадала в неприятные ситуации из-за истории, которая началась на дороге первого января. Как давно это было! Сколько всего произошло! Про мою жизнь за эти последние месяцы можно снимать фильм, и, кстати, как уже говорила, неплохой боевичок получится. А главное, что я нашла свою настоящую любовь и стану матерью, хотя мечтать об этом давно перестала. Я всегда философски относилась к неприятностям: что ни делается, все к лучшему. Ну, кто же знал, что эта злополучная кассета сыграет такую роль в моей жизни? Я была уверенна, что Ваня поправится и обязательно найдет меня. Я лежала и мечтала о том, как расскажу ему о нашем ребенке. Я даже представила, какое при этом будет у него лицо, что он будет говорить, что делать…


Вечером примчались девчонки и Стас. В палате сразу стало шумно и весело. Они притащили с собой маленький переносной телевизор, который мне презентовал Маринкин муж, чтобы не так скучно было лежать, а Ленка вывалила на кровать кучу книг.
- Отдыхай, - сказала она, - ни о чем не думай, главное сейчас – это малыш. Побольше ешь фруктов, тебе и ему витамины нужны.
- Да уж, - ответила я, - мне одной все это придется целый год есть.
- Я же говорил вам, - пробубнил Стас, - что сразу столько всего не надо, испортится ведь.
- Много ты понимаешь, - фыркнула Ленка, - что ж ей теперь, прикажешь, голодной сидеть, а ребенок? Его ведь тоже кормить надо.
Стас не стал спорить со своей женой, это было бесполезно: все равно всегда и во всем была права Ленка.
Я даже как-то, пожалев Стаса, сказала ей:
- Зря ты так, ему немного ласки не помешает.
- Ничего, - ответила подруга, - мужика надо держать в черном теле, чтобы не расслаблялся, тем более что мне теперь все можно, пусть терпит.
- Ой, Ленка, а как надоест Стасу под пятой сидеть, и он на свободу вырвется?
- Ничего, далеко не убежит, да и я не круглая дура, понимаю все, иногда вожжи и отпускаю. А вообще, Ксюшка, ты со своими мужиками слишком уж либеральничала, и к чему это привело? Нет уж. С мужиками, знаешь, какую политику надо вести? Кнута и пряника. Только так их около себя удержать можно.
- Ну и стерва же ты, подруга.
- А хоть и стерва, - ответила Ленка, совершенно не обидевшись, - тебе, между прочим, тоже не мешало бы постервозничать. Вон Верочка твоего Генки – чистокровная стерва, а Генке нравится.
- Да нет, не нравится, - сказала я, - он регулярно жалуется на нее. Придет, нюни распустит и поет о том, как ему плохо.
- Нюни-то он распускает, а уходить от нее не собирается. Нет, моя дорогая, что ни говори, а так лучше. Ты когда-нибудь видела, чтобы от стервы муж ушел? Правильно, никогда. Они только от таких, как ты сбегают, потому что с тобой неинтересно, а со стервой постоянно адреналин получают. А ты со своими демократическими принципами старой девой останешься.
Я не обижалась на Ленку, мы слишком давно знали друг друга. Тем более что Ленка в чем-то была права. Вот и Маринка, кажется, решила в семье проводить политику кнута и пряника.
- Вот-вот, - поддакивала она, - женщина должна быть дипломатом, чтобы в семье царствовать единоправно. Муж голова, а жена – шея: куда хочу, туда верчу.
- Ты рассуждаешь, как моя мама, - смеялась я, - посмотрим, как вы царствовать будете. Жизнь сама расставит все по своим местам. Вы даже пискнуть не успеете.
Я все же дольше всех была замужем, и, так сказать, с высоты прожитой жизни и опыта могла себе позволить снисходительно усмехнуться их наивности. Но мои советы, продиктованные жизненным опытом, на девчонок не действовали: они предпочитали их только выслушивать, не приводя в действие. Что касается Ленки, так ей вообще с некоторых пор я  не давала никаких советов по одной простой причине – она перестала их даже слушать. Я привыкла уже к ее амбициям, Стас, вероятно, тоже. Он просто молча реагировал на все, но продолжал делать свое, поступая очень мудро, хотя иногда  и обижался на Ленку.
    В этот раз он предпочел просто промолчать.
   Девчонки наперебой рассказывали мне о своих проблемах. Мы обсудили все, вплоть до прически, которую сделает себе Маринка.
- Как жалко, что тебя не будет на свадьбе, - сказала она с грустью, - я уже думаю, может, перенести свадьбу?
- Ты что! - испугалась я. – Обалдела! Даже и не думай. И только попробуй заикнуться об этом любимому.
Девчонки посидели еще немного и ушли, но мне совершенно не было грустно, ведь главное теперь, это здоровье ребенка.
- Ксения Петровна, Ксения Петровна, - я проснулась от того, что медсестра трясла меня за плечо, - вставайте, вам на укол пора.
Я с трудом разлепила глаза и увидела свою ученицу Машу. Маша с детства мечтала стать врачом. Я знала, что она училась в колледже, а потом пошла работать в больницу.
- Машенька, - обрадовалась я, - как я рада тебя видеть.
- Я тоже, Ксения Петровна. Давно вас не видела. Когда пришла сегодня на дежурство, глазам не поверила. Я так рада за вас.
Конечно, ребята были в курсе моей семейной жизни. Хотя афишировать ее я не старалась, но они всегда все знали. Маша, справившись со своими делами, пришла ко мне, и мы окунулись в воспоминания. В разгар нашей беседы дверь палаты приоткрылась, и в нее просунулась Женькина голова.               
- Ксения Петровна, - позвал он, - я к вам.
Не дожидаясь приглашения, он вошел, чинно поздоровался с моими соседками по палате, выгрузил в тумбочку гостинцы и сказал, обращаясь к Маше:
- Милая девушка, меня зовут Евгений, а вас?
Маша засмущалась, но все же ответила:
- Мария.
- Очень рад, очень рад, - сказал этот клоун.
- Женька, - рявкнула я, - не смущай мою девочку.
- Да что вы, - обиделся он, - я с самыми серьезными намерениями. Вот увидел симпатичную девушку и решил узнать, не замужем ли она, а то мне что-то в последнее время не везет.
- Нет, не замужем, - скромно ответила Маша.
Женька даже подпрыгнул и сказал:
- Да что вы! Неужели на этот мне раз наконец-то повезло?
Маша покраснела и ушла, сославшись на занятость.
- Ну! Женька, - засмеялась я, - ты с таким напором всех девушек распугаешь.
- Да я же шучу, Ксения Петровна.
- А я серьезно. Маша хорошая девочка, моя ученица.
Женька вздохнул и сказал:
- Ну, раз ваша ученица, то она тогда действительно хорошая.
- Женька, я хотела тебя спросить, - я многозначительно посмотрела на него, - как там…
Он не дал мне договорить, догадавшись, о ком идет речь.
- Будет жить. Пока он в реанимации, и все еще без сознания, но есть надежда.
Видно на моем лице сразу отразились все чувства: беспокойство, страх, испуг и еще масса чего-то, поэтому Женька поспешил меня успокоить:
- Он вам привет передает.
Я была благодарна Женьке за его обман, ведь Ванька никак не мог передать мне привет, раз лежал без сознания. Мальчик все же старался меня утешить.
- Ребята вам спасибо за Ивана сказали, за то, что вы его спасли.
- Женя, я тебя прошу, - обратилась я к нему, - не говори никому, что я в больнице и по какому поводу.
- А вы знаете, - как бы извиняясь, ответил он, - я и в самом деле не успел еще ничего им рассказать.
- Вот и хорошо.
Женька наклонился ко мне поближе и шепотом спросил:
- Ведь это его ребенок? Можете не отвечать,  я сам  догадался. Он же всех нас успел на свадьбу пригласить.
- Ах, так, - разозлилась я, - я еще ничего не решила, а он уже «Свадебный марш» заказал. Что у мужчин за манеры такие.
Женька улыбнулся и сказал:
- А чего долго рассусоливать? Хорошую ба… женщину надо обеими руками держать, а то махнет хвостом, и с носом останешься. Так что я Ивана понимаю.
- Да-а-а, - протянула я, - мы с вами действительно с разных планет, так что Ленка права.
- С каких планет? – не понял Женька.
Я махнула рукой, все равно не поймет. Женька стал прощаться.
- Я к вам еще загляну, - он наклонился к моему уху и шепнул: - Пока все не закончится, я рядом с вами буду. Мужики задание такое дали, да я и не против.
- А когда все закончится? – также шепотом спросила я.
- Скоро, уже скоро. А вы ни о чем не думайте, главное – это ребенок.
«Еще один, - подумала я, - он рассуждает прямо как мои подруги».


Друзья Ивана волновались напрасно. Мафия обо мне забыла, и я совершенно спокойно продолжала свое лечение. Правда, на днях произошла одна удивительная встреча. Я вышла в коридор и в проходящей мимо женщине узнала Верочку. Она гордо несла свой животик, пока совсем небольшой, но уже заметный.
Верочка тоже узнала меня, остановилась, от удивления раскрыла рот и промямлила:
- Здрасьте.
- Здравствуйте, - дружелюбно ответила я, а Верочка, смущаясь, сказала:
- Вот решили второго.
- Я очень рада за вас, - искренне ответила я, а сама подумала: «Может, теперь у них все наладится, и Генка больше не будет плакаться мне в плечо». Хорошо, что мы с Верочкой лежали в разных палатах, а то бы я такого соседства не вынесла. Конечно, она ничего Генке не сказала обо мне, иначе бы он пришел. Впрочем, мне уже было все равно, наверное, я по-настоящему его так и не полюбила…
Женька навещал меня ежедневно,  флиртовал со всеми сестричками нашего отделения, поэтому очень быстро стал у них своим человеком. Кажется, задание, которое ему дали ребята, и в самом деле было для него не в тягость, даже наоборот, приносило удовольствие, стоило только посмотреть, как этот «мартовский кот» мурлыкал с девушками. Ленка как-то увидела эту картину и сказала: «Ну вот, пустили козла в огород». Обычно подобное выраженьице относилось к Стасу, когда он волею обстоятельств оказывался в нашей женской компании, бедный парень старался как можно скорее куда-нибудь смыться, хоть в магазин или на рынок.
Девчонки почти каждый вечер приходили ко мне, а Ленка даже привела однажды Лорда, но его, естественно, не пустили, и они со Стасом остались на улице. Лорд, увидев меня в окне, раскатисто загавкал и подпрыгивал, стараясь достать до второго этажа.
- Тут в школу приходил один тип, тобой интересовался. Представляешь, пошел прямо в кабинет к шефу, чуть ли не ногой дверь открыл, - рассказывала мне подруга.
- Что за тип? – взволновалась я.
- Да я его не видела сама, мне Надька шепнула, но директор толком ничего не рассказал.
- Ясное дело, - ответила я, - у нас в коллективе никогда не интересовались здоровьем коллег, кроме близких подруг, конечно.
Мы посудачили с Ленкой о школе, перемыли косточки всем знакомым, но так ни разу не коснулись главной темы, которая волновала нас обеих. Я чувствовала, что у подруги чесался язык, и ей страсть как хотелось узнать, что же все-таки со мной произошло, ведь я ей толком ничего не рассказала. Но она как обычно сдерживала себя, тактично дожидаясь, когда я сама ей обо всем расскажу. Ленка, конечно, знала, кто отец моего ребенка, но я все же еще не была готова сообщить его имя всему остальному миру, даже родителям. Время покажет: будем мы вместе или нет; любит он меня или это просто мимолетное увлечение. А его последнее признание: что это? Признание в любви или бред раненого человека? Он столько времени не давал о себе знать. Я не понимала почему, решив, что он просто развлекся и оставил меня. Но в глубине души таилась надежда, что это не так, и мы будем вместе. Просто сейчас какой-то трудный период в нашей жизни, его надо переждать. Не мог он не любить, не мог. Это с Олегом все ясно как дважды два. Он был фальшивым с самого начала, а Иван… нет, он - настоящий. Конечно, сначала, как и всех, его интересовала только кассета, а потом… А потом, и я уверена в этом, он влюбился. Он все время находился рядом, как ангел-хранитель, только однажды упустил меня. Если бы я тогда знала, кто добрый, а кто злой. Но, что сделано, то сделано. Я успокаивала себя тем, что сейчас он не может быть рядом, потому что сам борется за жизнь. Сергей сказал, что Ванька сильный, выдержит. Я тоже не могла себе представить, что его не будет, не будет вообще на этом свете. Он обязательно должен жить, потому что у нас теперь есть ребенок. Я столько раз ошибалась в мужчинах, влюблялась, а потом оставалась у разбитого корыта. Наверное, действительно, как считала Ленка, я делала что-то неправильно, потому что бросали всегда меня, а не я. Но сердце подсказывало, что с Иваном все будет по-другому. Ладно, время покажет и расставит все точки над и, хотя, конечно, готовить себя надо к худшему. Я была благодарна Ивану только за то, что он подарил мне такую прекрасную любовь. До него я не ощущала ничего подобного. До него я никого не любила.

    В больнице пришлось лежать довольно долго. Я каждый вечер принимала гостей, поэтому все мне страшно завидовали.  А однажды пришли мои ученики. Они выстроились возле окна и дружно заорали:
- Ксения Петровна!
Санитарка, бабулька, похожая на бабу Настю, принесла огромный букет цветов и пакет с фруктами.
- Кто здесь будет Ксения Петровна? – спросила она. – Вставай, ученики пришли. Вон как уважают тебя.
Она протянула мне букет, с трудом выпуская его из рук и завистливо причитая. Я выглянула в окно и ахнула, увидев целый класс. Дети очень громко стали рассказывать о своих проблемах, так что вся больница была в курсе наших школьных дел. Кое-кто из гуляющих внизу больных даже включился в беседу, обсуждая с ребятами тот или иной вопрос.
- Надо же, - восхищались сестрички и врачи, - у нас такое впервые, когда ребята учителя навещают. Сейчас очерствели все, никому ни до кого дела нет, а тут все наоборот.
Вся моя тумбочка была завалена продуктами, и я щедро делилась с соседками по палате и с медперсоналом. Но шокировало больницу все же не посещение детей, а то, когда, сигналя во всю, на больничный двор зарулила свадьба. Счастливые молодожены вышли из машины и заорали, всполошив всех:
- Ксюшка! Ксюшка! Выгляни в окошко, дам тебе горошка!
- Это кто у нас там такой щедрый? – спросила моя соседка по палате Оксана, выглядывая в окно. Увидев внизу свадьбу, она чуть не потеряла дар речи. Я прокричала поздравление, потом веселая свадьба укатила, а больница данное событие обсасывала еще неделю.
    Я лежала и думала, какие все же счастливые Маринка и её бывший или, тьфу, нынешний муж. Теперь Лена у нас не в гордом одиночестве, замужних дам прибавилось. И даже на Надьку, видимо, благотворно повлияла свадьба Марины, потому что она буквально на следующий день заявила, что наконец-то нашла мужчину своей мечты. Им оказался наш физрук. Ничего другого мы не ожидали услышать. Дело в том, что о романе Нади и физрука знали даже в гороно.
- Он достал меня своими неоднократными предложениями, - хвасталась она нам, - я решила его осчастливить.
- Неужели? – усмехнулась Ленка. – Ты все же снизошла до бедного парня.
- Наконец-то, - поддержав Лену, сказала Марина, - а то мы замучились ждать и очень переживали, что бедному физруку до старости придется ждать твою особу.
Я тоже внесла свою лепту, поинтересовавшись:
- И когда же произойдет это историческое событие? Надеюсь, что не спустя полвека?
- Нет, - ответила Надя, - гораздо раньше, успокойтесь. Я извещу вас.

    Немного поправив здоровье, я окунулась в свою привычную жизнь. Как-то поздно вечером в каких-то криминальных новостях я увидела задержание особо опасных преступников. Имена их были мне очень знакомы: Болт, Витек... «Ну, вот и все, - подумала я, - кажется, истории с кассетой пришел конец, больше приключений не будет».  Я оказалась права, потому что пришел Женька и сказал, что задание свое он выполнил и охранять меня не надо. Я не могла поверить, что никто больше меня не потревожит, не надо пугаться телефонных звонков. Когда же ко мне в гости пришли Сергей с Наташей, то я окончательно поверила в безопасность. Мы обнялись с Наташей  и расцеловались. Она извинилась за то, что так и не позвонила, потому что Сергей от греха подальше отправил их к родным куда-то в глубинку.
- А Саша? – спросила я. – Как он?
- С ним все в порядке, Ксюша, он готовится поступать в Университет, передавал привет.
Я очень осторожно и тактично стала расспрашивать Сергея об Иване.
- Да, - спохватился он, - это тебе.
- Что это? – спросила я. Сергей протянул мне бумажный пакет, в котором были деньги.
- Ванька просил передать. Пока его не будет, тебе на первое время хватит.
- А где же он? – удивилась я.
- У него серьезная травма глаза, и мы отправили его за границу. Но он обязательно вернется.
- Вот когда вернется, тогда и поговорим, а деньги эти я не возьму. Мне его откупы не нужны. Спасибо, я сама зарабатываю.
Сергей засмеялся и сказал:
- Мы так и думали, что ты не возьмешь их. Он любит тебя, Ксюша, и это очень серьезно, поверь.
- Нет, Сергей, я поверю только ему самому и никому больше.
- Совершенно верно, - поддержала меня Наташа, - что у вас, мужчин, за манеры все через друзей передавать. Мужчина сам должен решать свои проблемы, а тем более, когда речь идет о женитьбе.
Возразить на это Сергею было нечего, и он сдался без боя.
Близился к концу учебный год. Моя жизнь текла размеренной рекой, уже без стрессов и неприятностей. От Ивана по-прежнему не было никаких известий. «Значит, - думала я, - это все же худший вариант: меня снова бросили». К этому я уже привыкла, но теперь у меня было преимущество – ребенок, о котором он никогда не узнает, потому что я ему просто не скажу.

Летом мы с Ленкой поселились на даче вместе с Лордом и Машкой. Здесь был чудесный воздух, овощи, фрукты. Стас почти каждый день приезжал и страшно нам завидовал.
- Хорошо вам, - говорил он, - вы в отпуске, а я на работе.
- Милый, - отвечала Ленка, - я бы с удовольствием с тобой поменялась местами. Ты бы ходил с животом, а я бы за тебя работала.
Действительно, нам с ней оставалось не так уж много времени до главного в жизни события, и животики свои мы носили с трудом.
- Телепузики вы наши, - обзывала нас Маринка.
- Издеваешься, да? – Ленка с обидой реагировала на ее слова. – Ничего, скоро сама испытаешь, каково это. Тогда вы с Надькой «телепузиками» будете, а мы уже отстреляемся.
    Маринка, до того любившая проводить отпуск на море, изменила своей привычке, оставшись в городе, потому что не желала даже на денечек оставлять своего любимого муженька.
- Кто его знает, - сказала  она, - что ему в голову взбредет, лучше пусть на глазах будет.
- Не бойся, во второй раз не уйдет, - успокоила её я.
- А вдруг во вкус войдет,- не унималась Маринка.
Поэтому она только на пару часов приезжала к нам на дачу, не поддаваясь ни на какие уговоры остаться на ночь.
    Благодаря тому, что у Ленки на даче был телефон, мы не были отрезаны от внешнего мира. Я часто звонила маме, мне все же пришлось сказать, что у них ожидается внук или внучка. Кажется, маме стало плохо от этой новости, а потом она долго рыдала в трубку от радости. Родители хотели приехать сразу же, но я их успокоила и попросила немного подождать с приездом. Ленкины родители тоже обещали приехать.
- Кажется, у нас ожидается встреча поколений, - сказала она.
Но беспокойные родители все же не выдержали и примчались пораньше, чтобы сделать ремонт в квартирах и поддержать нас. Теперь почти каждый день кто-нибудь из них обязательно был с нами на даче. Лорд принял моих родителей сразу же, подав торжественно лапу сначала маме, потом папе. Машка же подозрительно толстела как на дрожжах. Однажды ночью мы приняли у нее роды. Счастливая мамаша облизывала своих новорожденных детишек.
- Лорд? – грозно спросила я, указывая на щенков, -  это твои штучки?
Пес не мог понять, почему я разговариваю с ним таким тоном. Он удивленно смотрел на меня и вилял хвостом.
- Успокойся, - вступилась за него Ленка. – У Машки есть свой друг, точнее, жених, и Лорд здесь абсолютно ни при чем. Это же настоящие пуделята, неужели ты не видишь?
Малыши вскоре стали лазить по всему дому, мы ходили очень осторожно, боясь невзначай не наступить на них. Лорд повел себя очень благородно, став заботливым отцом для чужих детей.
- Кто бы мог подумать, - сказал Ленин папа, - что собаки способны на подобные чувства, ведь не каждый мужик станет заботиться о чужих детях, как о собственных.
- Они иногда мудрее нас, – добавил мой папа.


Вот так мы и жили в ожидании радостного события, которое вот-вот должно было свершиться. Несколько дней мы с Ленкой специально посвятили походу по магазинам. Маринка решила нас сопровождать,  и мы втроем дружно охали и ахали над какой-нибудь распашонкой или пеленочкой.
- Говорят, что нельзя раньше времени покупать вещи для ребенка, - сказала осторожная Маринка.
- А мне наплевать, - отозвалась Ленка, - потом как я буду все это покупать? Как угорелая носиться по магазинам между кормлениями? Сейчас время такое: сам о себе не побеспокоишься, так ничего и не получишь.
Ленка была полностью права, и мы купили все, что было необходимо. Когда покупки загрузили в машину, то оказалось, нам места уже не хватило. А пока Стас уехал все это разгружать, мы пристроились в открытом кафе.
- Ну и жара, - обмахиваясь платком, сказала Ленка. – Вроде все купили, коляски остались.
- Да успеем еще, - ответила я.
Вдруг Маринка, наклонившись ко мне, прошептала:
- Девчонки, за нами наблюдает какой-то мужчина. Он прямо глаз не сводит. Кстати, я давно его приметила. Он вышел вон из того белого «Мерседеса».
- Красивая машина, - посмотрев в ту сторону, куда показала Маринка, сказала Лена, - мужик, правда, оставляет желать лучшего, но глаза у него, девчонки, как у Есенина.
При этих словах я, не знаю почему, вся похолодела. Мне не нужно было смотреть на него, я и так знала, что это Иван.
- Ксюха, - забеспокоилась Ленка, - что с тобой? Тебе плохо?
Мне действительно стало нехорошо, в глазах замелькали какие-то блестящие точки и я, закатив глаза, стала падать с кресла.
- Мужчина! – закричала Маринка, обращаясь к Ивану. – Ну, помогите же, женщине плохо.
Его не надо было просить дважды, он и так уже, почувствовав мое состояние, сорвался с места, протягивая ко мне руки.
- Ленка, это он, - только и смогла вымолвить я…
Приходила в себя постепенно. Сначала услышала голоса, с удивлением узнав, что это были Ленка и Ваня. Моя подруга как всегда нападала, а он защищался.
- Ну и где тебя столько времени носило? Ты что, не знал, что она беременна?
- Я не мог приехать к ней. А когда приехал, то не знал, где вас найти. Еле нашел. Женька помог. Мы к Стасу пришли, и он сказал, что вы на даче. Я боялся, я думал, что не нужен ей.
- Боялся он, - ворчала Ленка, - Ксюшка только тобой и жила, а ты дурак.
- Согласен, - отвечал Ванька.
- Тоже мне, папаша, - не унималась подруга, - ребенка, можно сказать, скоро женить будем, а он только о нем узнал.
- Я чуть с ума не сошел, когда узнал. Она же мне тогда ничего не сказала, когда тащила меня.
Я открыла глаза и увидела склонившихся надо мной испуганных девчонок и Ивана.
- Где я? – спросила я.
- В офисе ресторанчика, - сказала Марина, - директор любезно предоставил помещение беременной женщине.
Потом приехала «скорая», которую вызывал все тот же любезный директор. Врач посоветовал мне тут же ехать в больницу.
- Я сам отвезу свою жену, - сказал Иван.
Он взял меня на руки и понес к своей машине. Я с комфортом устроилась на заднем сиденье, со мной поехала Маринка, чтобы показать дорогу в больницу. Я опять очутилась в том же здании, но уже в другом крыле.
- Так это он? – прошептала любопытная Маринка, как только Ваня, выскочив из машины, побежал договариваться с врачом. А потом философски протянула: - Да-а-а.
- Не говори ничего, слышишь, - попросила я ее.
- Хорошо, - согласилась она, - я только хотела сказать, что любовь зла, полюбишь и ...
- Он не козел, ясно? – отрезала я.
- Ксюшка, ну чего ты так нервничаешь, никто и не думал, что он козел, это просто поговорка такая.
Маринка ненадолго задумалась, побарабанив пальцами по панели машины, и все же не выдержала:
-   Нет, Ленка права. Каков козел? Как можно оставить женщину, когда у нее от тебя будет ребенок. Так мог сделать только идиот, нет, еще мягко сказано: он не идиот и не козел, а …
- Маринка, уймись, – взмолилась я.
- Ладно, - согласилась та, - только ради тебя, а то еще родишь раньше времени.
Подруга оказалась права. Стресс, который я перенесла при виде Ивана, сыграл свою роль. Не помню, как я все пережила, но уже к двенадцати часам ночи стала мамой двух замечательных двойняшек: девочки и мальчика. Я не поверила своим ушам, когда мне об этом сказали. Ведь ждала я только дочку, а тут такая радость. Все же дочь оказалась старше своего брата на несколько минут. Врач, симпатичный мужчина средних лет, поздравил меня с рождением детей, успокоив по поводу преждевременных родов.
- Так бывает, когда мама носит двойняшек, - сказал он, - вы не волнуйтесь, все будет в порядке, у вас прекрасные дети. Я уже и мужа вашего поздравил.
- Какого мужа? – спросила я, совершенно забыв обо всем.
- Да он уже тут несколько часов дежурит. И вот, - доктор достал какую-то коробочку, - Это вам. - Я открыла футлярчик и увидела кольцо, которое когда-то подарил мне Ваня, в спешке забытое мной в ванной на полочке.


Утром около роддома дежурили все: мои и Ленкины родители, Маринка с мужем, Ленка со Стасом, Серега с Наташей, Женька и, конечно, Лорд с Машкой. Лорд стоял рядом со своим настоящим хозяином. Ребята хлопали Ивана по плечу и по очереди прикладывались к бутылке «Шампанского». Перебивая друг друга, мои родственники и друзья кричали каждый о своем. Мама беспокоилась о моем здоровье, Ленка спрашивала, на кого похожи дети. Я еле улавливала их вопросы, стараясь отвечать каждому, и даже немного устала от общения. В конце концов, все разошлись, и остался только Иван. Он передал мне телефон, и теперь мы могли разговаривать с ним сколько угодно. Я уже давно почувствовала, что любовь к нему все так же пылает в моем сердце. Он хотел что-то объяснить, но я попросила:
- Не надо, не говори ничего, главное, что мы вместе.
- Ксюшка, - отвечал он мне, - как только вы будете дома, мы сразу поженимся. Я же честный человек и должен обязательно жениться.
- Должен? – переспросила я.
- Нет, я очень хочу стать твоим мужем. Ты пойдешь за меня? Я уже не в первый раз делаю тебе предложение, и готов повторять его сколько угодно, пока ты не сжалишься.
- Считай, что я уже сжалилась, – успокоила я его.
- Нет в мире человека счастливей меня! – прокричал он.
Несколько дней ко мне не приносили детей, но когда я взяла их на руки и прижала к себе эти два комочка, слезы брызнули из глаз, и я долго не могла успокоиться. Мы с Иваном уже решили, как назовем наших детей.
Счастливый папа дневал и ночевал под моими окнами. Частенько его и меня навещали какие-то ребята. Некоторых из них я узнала сразу, потому что видела той ночью, когда нам удалось уйти от Болта и его шайки. Иван многое мне не рассказал, лишь только то, что занимается честным бизнесом и находится на службе у государства. Деньги, которые мечтал отобрать Болт, принадлежали общественной организации инвалидов войны. Что стало с Олегом, Болтом, Владимиром Николаевичем и остальными было и так ясно. Оказывается, кассета, которую я сохранила, сыграла свою роль в их разоблачении. Я слушала Ваньку и думала о своем. Как далека я была от всего этого. «Разборки в Броксе» - это дело мужчин, для меня же главным было то, что, наконец, мой любимый со мной, а больше мне и не нужно ничего. Я просто женщина: хочу любить и быть любимой. Я заслужила это право, ведь не может же все время женщина быть лишена любви. Права была подруга, когда сказала, что моя половинка, мой прекрасный принц обязательно найдет меня, и как в сказке мы будем жить долго и счастливо с нашими детьми.               
Из роддома я выписывалась в чудесный солнечный день. Когда вышла на крыльцо, чуть не лишилась чувств: путь был усыпан розами, а по обеим сторонам цветочной дорожки, преклонив колена, стояли друзья Ивана. Они восхищенно пялились на меня и улыбались. Я, по-королевски ступая, шла к белому «Мерседесу», который тоже был усыпан розами. Женька предупредительно распахнул дверцу, помогая мне сесть. А Ванька так и стоял, изумленно вглядываясь в детей, которых передала медсестра. Ребята, подхватив малышей, помогли ему сесть в машину рядом со мной. Женька, конечно, пристроился за рулем. Когда, наконец, мы поехали, обдавая пылью толпу любопытных, которые пришли поглазеть на мой выход, я, оглянувшись, с удивлением увидела, что нас сопровождал порядочный эскорт.
- Ну, надо же, - сказала я, - как на свадьбе.
Игорь ничего не ответил, лишь улыбнулся. Мы мчались по уже знакомой дороге, которая вела в наш замок, пусть маленькое, но уютное гнездышко любви.
- Вот мы и дома, – сказал Иван, а Женька стал оглушительно сигналить.
И тут на крыльцо высыпали все: мои родители и друзья, а также Лорд с Машкой. Галина Ивановна, которая теперь стала няней наших малышей, тут же деловито подскочила и забрала их в дом. Конечно, мама пошла вместе с ней, чтобы посмотреть на долгожданных внуков. Расцеловавшись со всеми, я вошла в свой дом.
- Ну вот, принцесса, - сказал Иван, - ты и дома.
Дом был заново отремонтирован и сверкал, сияя на солнце. Но это были еще не все сюрпризы: нас ожидал священник, чтобы обвенчать. Я поднялась в свою комнату и переоделась в роскошное свадебное платье, которое мне подарил Иван. Девчонки, конечно, последовали за мной.
- Вы все знали, - сказала я, - но промолчали, это не по-дружески, могли хоть намекнуть.
- Щас, - ответила Ленка. – Ванька так старался, хотел сделать тебе сюрприз.
- Ксюха, какая же ты счастливая, - со слезами на глазах прошептала Маринка, - розы, везде розы. Он безумно тебя любит.
- Она это заслужила, - ответила Ленка.
Действительно, Ванька на одних розах разорился: они были повсюду, а кровать вообще полностью утопала в них. «Ну вот, Ксюха, - вдруг заговорил мой внутренний голос, - ты и дождалась своего принца на белом коне, с ним ты просто обязана быть счастливой, потому что вы любите друг друга».
Церемония венчания и последующее застолье прошли, как во сне. Я боялась, что вот сейчас проснусь – и ничего не будет. Но сон продолжался.
Все случилось так, как говорил Иван: свадьба, дети.
- Ксюшка, как я тебя люблю, - сказал он, когда мы остались одни. – Я даже не думал, что ты по-своему расценишь мое отсутствие. Я же  хотел просто оградить тебя от себя, потому что был опасен.
- Ну и дурак, - ответила я, - я столько пережила, если бы ты только знал. Я боялась, что ты навсегда уйдешь из моей жизни. Разлука с тобой была невыносима, в душе постоянно шел дождь, она плакала.
- Родная моя, - прошептал Иван, крепко прижимая меня к себе, - все, забудь об этом. Теперь наши души должны только смеяться.
Я улыбнулась и сказала:
- Я с самого детства мечтала о своем принце, который однажды явится ко мне на белом коне, и мы полюбим друг друга.
- А я, - ответил он, хитро прищурясь, - всегда мечтал о такой, как ты. Чуть с ума не сошел, когда впервые тебя увидел. Сказал самому себе, что эта женщина будет только моей.
Мы лежали рядом,  моя голова покоилась на его плече, и уже в сотый раз мы признавались друг другу в любви.
- Кстати, - сказал Ванька, - о белом коне. «Мерседес» твой. Я его купил для тебя.
- Спасибо, - ответила я, - только, ты же знаешь, мне ничего, кроме тебя самого, не нужно.
- Знаю, - прошептал он и поцеловал меня.


Ленка как положено стала мамой через месяц, подарив счастливому Стасу сына. Мы устроили по этому поводу грандиозный праздник.
- Ну вот, - сказала Маринка, - я на очереди.
- Как, и ты? Ну, дела, - ответила Ленка.
    – Что же я теперь делать буду? – надув губки, спросила Надя, которую Лена пригласила «на отведки».
- Ничего, - отрезала Маринка, - выходить замуж за нашего физрука.
  Надька, наморщив лоб, о чем-то крепко задумалась, видно, о свадьбе, ведь, как говорится в народе, дурной пример заразителен.
 
Как-то Ваня спросил у меня:
- Где бы ты мечтала провести медовый месяц? У нас же его еще не было.
Я решила пошутить:
- Как, где? Конечно, на Канарах.
- Я так и думал, - ответил он, протягивая мне какие-то бумажки.
- Что это? – удивилась я.
- Билеты на самолет. Мы с тобой через три дня летим на Канары.
Я так и села с открытым ртом и спросила, заикаясь:
- Что? Правда? Это … это билеты … на Канары?
- Ну да, я и гостиницу уже заказал.
   -Как? Откуда ты взял такие деньги?
Он приложил палец к моим губам и ответил:
   -Тише, родная, тише, я готов весь мир к твоим ногам бросить, не то что Канары.
   -А как же дети? – спросила я.
   -Они с нами, - ответил он.
Я улыбнулась в ответ, а потом вдруг сказала:
   -Знаешь, спасибо, конечно, за предложение слетать на Канары, но мне так хорошо здесь, с тобой, в нашем доме, что никуда не хочется уезжать, и…
   -И? – нетерпеливо переспросил Иван.
   -Я предлагаю…
В общем, на Канары  улетела Маринка и её  любимый муж.
Я действительно была счастлива, мне и без Канар было хорошо. Ивана я  ни о чем не спрашивала: его прошлая жизнь, пусть и остается в прошлом, а у нас новая, своя жизнь, которую мы с ним начали с чистого листа.
И как когда-то повторилась безумная ночь любви, а потом еще и еще…

Мы часто встречались с Ленкой, особенно любили наши прогулки с детьми.
- Ну вот, - смеялась она, - теперь можно открывать целый детский сад. Глядишь, там и еще захочется.
- Бедный директор, - сказала я, - он еле пережил эти наши декреты, и на «еще» его не хватит.
- Ничего, - кивнула головой Ленка, - перебьется. Дети – это же так хорошо, пусть радуется, что вокруг него такие женщины  собрались.
- Да уж, - согласилась я с ней, - ни один директор не может похвастаться подобным положением вещей.
Мы с Иваном каждый день находили в наших детях что-то новенькое. Вот дочка сделала первый самостоятельный шажок, а сынишка капризничал и боялся оторваться от папиного пальца. Наконец и он решился сделать самостоятельный шаг.
- Молодец, сынок! – похвалил его довольный Иван. – Учись все делать сам, как я…
Ванька действительно рано стал самостоятельным. Так уж получилось, что его родители рано развелись, и он жил  с бабушкой и дедушкой. Именно они заменили ему родителей. С матерью и отцом, правда, поддерживал отношения, но у тех были свои семьи, и судьба сына их мало волновала. Отчаявшись, что никому не нужен в этой жизни, он в буквальном смысле слова напросился на войну…
    Ванькиных бабушки и дедушки давно уже не было на свете, и он с радостью принял моих родителей, которые сразу назвали его сыном.

- Счастливая ты, Ксюха, - сказала как-то мне Ленка.
- Это почему же? – поинтересовалась я.
- А потому, что твой Иван, можно сказать, сирота. Твоя свекровь, кажется, докучать вам не собирается.
Я понимала Ленку, потому что после рождения сына, свекровь мигом примчались из Рязани, считая долгом внести свою лепту в воспитание внука.
    Но Ванька, несмотря на все обиды, о родителях не забывал, они же вспомнили о нем еще раньше, как только он встал на ноги. Скорее, он просто откупался от них, не веря в искренность чувств.
- Моя семья, - сказал он, - вот она, со мной…
   Мы стояли с ним, тесно прижавшись друг к другу, и смотрели на детские кроватки, в которых мирно посапывали наши дети.
- Ты счастлива? – прошептал Иван. – Мы с тобой спим или это наяву?
- Что? – переспросила я.
- Ты, я, наши дети. Это сон? – вновь спросил он.
Я посмотрела в его зеленые глаза, которые, кстати, он подарил детям, и сказала:
- Это? Уже не сон, и хорошо, что не сон.
  -Как же я люблю тебя, моя принцесса, - сказал он, нежно целуя меня.
  - Я люблю тебя, мой принц на белом коне, - как эхо отозвалась я.