Письма пустоты. Глава пятая

Глава пятая.(Фрагмент)

 Художник, резким росчерком пера,

                рисует в целом мрачную картину

 Ему на встречу, разрывая паутину,

                из темноты тоннеля мчится пустота.

 Утро.
Солнце только начало показываться из за далеких, облаченных в туман, черных скал.
Город. Мертвый город. Художник медленно идет по вымощенной каким то странным, незнакомым ему камнем, улице.
Кто знает, может ему только кажется, но если присмотреться, камни будто пульсируют, светятся изнутри цветом, названия которому нет в этом мире.
Они светятся каждый по отдельности. Светятся довольно ярко, но при этом не освещая ничего вокруг...

 Пепел, крупными серыми хлопьями, подобно снегу в безветренную погоду, медленно опускается на выжженную землю. Странное и немного жутковатое окружение...

 Деревья, давно лишенные листвы, уныло выстроились вдоль улицы, воздевая к серому небу голые, похожие на руки ветви. Ощущение как буд-то все скоро закончится... А может быть только начнется. Время все расставит на свои места.
Художник устремляет свой взгляд вперед, на единственный островок жизни и цвета, маленькую, неимоверно древнюю часовню, примостившуюся на обрывистом холме, которая выделяется на этом унылом фоне, и кажется вовсе не принадлежит этому погибшему миру. Деревья, симметрично расположенные вокруг нее, как будто не замечают что мир этот давно погиб, и цветут вопреки, цветут крупными, яркими нежно алыми цветами. На расстоянии кажется что деревья объяты пламенем невероятной красоты, красоты, которую даже хозяин этого мира, пепел, облетает стороной. Художник подходит к подножию холма, и поднимает голову вверх, к одинокому колоколу, который, словно проснувшись после тысячелетнего сна под взглядом Художника, начинает звенеть, и вибрировать. Звук и вибрация огромной силы наполняют собой все вокруг, вздымая до самого неба, как за невидимой стеной, столбы серого пепла, и срывая цветы с деревьев, которые словно яркие мотыльки начинают вихрем кружится вокруг Художника. Затем вибрация на мгновение стихает, концентрируясь, и резким импульсом проходит сквозь него.

  Художник вздрагивает и открывает глаза. Видение плавно растворяется в воздухе, и он, медленно приходя в себя, обводит взглядом окружающее пространство.
Крошечный, потрескивающий и мерцающий язычок пламени, венчающий огарок сальной свечи, прерывисто пульсирует и отчаянно сражается, не давая кромешной, по настоящему древней тьме, окончательно сомкнутся и навсегда поглотить Художника. Промерзшие, сплошь покрытые серебром инея стены тоннелей, не видевшие света уже несколько столетий, кажется пытаются отпрянуть, отшатнутся от умирающего, но все еще обладающего чудовищной силой, крошечного язычка живого огня. По удобней усевшись на старинную, проржавевшую кирасу, принадлежавшую по всей видимости кому то из Уснувших в Комнатах, Художник в очередной раз пересчитывает свечи необычной формы. Затем, окинув критическим взглядом догорающий огарок, он откладывает одну из свечей в сторону, и аккуратно завернув остальные в кусок кипельно белого холста, убирает их в карман своей льняной, грубо сотканной просторной рясы. Затем достав из одеяния костяную шкатулку тонкой ручной работы, он аккуратно извлекает из нее крупный алый цветок, и несколько минут задумчиво его разглядывает...
М-да, этот цветок его единственный шанс выбраться отсюда, если он все же Ее найдет, до того как закончатся свечи. А если не найдет, то выбираться отсюда уже не будет смысла. Еще раз задумчиво посмотрев на цветок, Художник осторожно убирает его обратно в шкатулку, и тяжело поднявшись на ноги, берет в руку мерцающую свечу.
Нужно идти дальше, Ее пульсация ощущается с каждым днем все сильнее, и скоро он возможно найдет ее. Если к этому времени не закончатся свечи. Нужно спешить.

Владимир Волынский © "s_mangoose" /03.11.2009/