Главы 6 и 7

                6

К празднованию дня  рождения мы отнеслись достаточно серьёзно, т.к. отмечали тридцатилетие нашей подруги. Отмечать было решено на природе в одном из ближайших от места нашей работы скверов.
Приглашённых было немного, только узкий круг, состоящий из подружек и маленького верного друга, без которого не проходило ни одно наше мероприятие. К тому времени Сенечка заработал новое имя. Теперь его звали - Солнце. Не знаю, каким образом это слово попало на язык нашему другу, но всех людей, которые вызывали у него тёплые чувства, он называл Солнце. Так постепенно к Сенечке приклеилось это ласковое прозвище, которое очень соответствовало его образу.
 Вы уже знаете, что наше Солнце имеет очень хорошенькую мордашку, что не раз послужило причиной его плохого настроения и выяснению отношений с его обидчиками, чем естественно приходилось заниматься нам.
Вы в ответе за того, кого приручили, сказал один  романтичный француз. Честное слово,  мы знали об этом и всеми силами отвечали за Сеньку и его безопасность, которая не редко висела на волоске.
 Как-то, в  очередной раз мы всей компанией зашли погреться в ближайшее от работы кафе. Кафе было не самое известное и не особо кичилось свои громким названием «Семь чудес». Из всех чудес в нем было наличие официантки, которую все звали каким-то странным именем – Стюра. Мы долго не могли понять этимологию  его происхождения, но всё оказалось намного проще. Стюра в прошлом была стюардессой, её отлучила от неба наша национальная болезнь – Стюра пила, как портовый грузчик. Если раньше ей удавалось к следующему полёту придти в себя и при этом ещё и хорошо выглядеть, то со временем стало всё труднее и труднее соответствовать образу «небесного создания» и  пагубное пристрастие спустило её с небес на грешную землю.
Не смотря на то, что внешность Стюры  была уже далеко не первой свежести и успела пострадать в борьбе с возрастом и вредными привычками, она всё ещё оставалась довольно интересной дамой. Но самым, пожалуй, интересным было общение с ней.
Стюра любила всех посетителей кафешки, особенно, если ей предлагали выпить, чего было делать нельзя, но искушение было большое, а бороться не было сил, и не имело, смысла, т.к. на боевом посту она держалась твёрдо на ногах и не «ломалась» до последнего клиента.
На предложение выпить она с достоинством отвечала согласием, и тут начиналось самое интересное.
Стюра брала в руки пустой бокал, подносила его ко рту, как микрофон и произносила свою коронную фразу.
_ Уважаемые пассажиры, вы находитесь на борту самолёта «Семь чудес», командир корабля (она называла имя директора кафе), штурман (имя шеф- повара) и бортпроводница такая то приветствуют вас на борту  нашего воздушного лайнера и желают счастливого полёта. Температура за бортом (называлась точная температура на улице, в зависимости от времени года). Просьба  пристегнуть ремни. Время в полёте (Стюра оценивающим глазом окидывала столик и называла время, причём редко ошибалась).
После этого ей наливали полный бокал и она, не моргнув глазом,  вливала в себя его содержимое, словно выпивала сырое яйцо.
 И ещё, она умела неподражаемо грациозно провезти столик с приборами между столов. Когда она везла его, полный грязной посуды, казалось, что Стюра идет между рядами пассажирских кресел на борту своего белоснежного лайнера и, сияя обворожительной улыбкой, предлагает лёгкие закуски и напитки. С таким шиком она везла  свой "задрипанный" столик в обычном земном кафе.
                7

Мы в очередной раз зашли в наше любимое кафе, чтобы погреться и пообщаться. Домой никто из нас особо не торопился, т.к. заканчивали работать мы достаточно рано, и наших чад и домочадцев не было ещё дома, нас никто не ждал с невыученными уроками, пустыми кастрюлями и не выглаженными рубашками в руках, испепеляя укоризненным взглядом. Да, как я говорила ранее, многие из нас в тот время были не замужем, кто успел развестись, кто не торопился связать себя по рукам и ногам узами Гименея.
 Правда, практически, у всех нас имелись в наличие дети, но они в силу обстоятельств, были достаточно самостоятельными. Поэтому, мы без особых зазрений совести могли позволить себе личную жизнь, но не забывали при этом о своих родительских обязанностях, периодически названивали домой и давали ценные указания.
На улице была московская зима, немного морозно и очень слякотно. Даже самая дорогая обувь не выдерживала плохого настроения московской зимы, ноги всегда были сырыми, быстро замерзали, и их хотелось где-нибудь погреть. От этой московской погоды люди постоянно хлюпали носами, кутались в воротники пальто и ругали очередную зиму, вспоминая, что раньше зимы были, как зимы, морозы, так морозы и т.д.
В кафе было тепло, малолюдно и пахло сырой одеждой из гардероба. Мы свалили свою влажную и тяжёлую от этого одежду на руки гардеробщика, который театрально присел, выгибая свой позвоночник  под тяжестью наших шуб и пальто. Он старательно выказывал нам почтение, но мы не отреагировали на это маленькое представление, т.к. не любили его за вороватость. Гардеробщик постоянно воровал мелочь из карманов, не брезговал проездными, губной помадой и прочим. Но его никогда не удавалось поймать с поличным, оставалось только удивляться, зачем ему проездные в таком количестве или помада, например?
Сенька тоже был с нами, мы не смогли устоять перед его умоляющими взорами и милостиво разрешили пойти с нами, хотя сегодня у нас было настроение посидеть женской компанией. Но присутствие Семёна мало, что меняло в наших планах, за исключением уж совсем запретных для детских ушей тем.
Вечер катился по своей хорошо накатанной колее, мы сделали заказ, неповторимая Стюра благословила нас в полёт, музыкант Миша, который являлся ещё одним из семи чудес в этом кафе потому, что умел петь практически  все популярные шлягеры исключительно голосами их исполнителей, запел голосом Розенбаума о «ковре из жёлтых листьев». Мы приготовились расслабиться и, тут вошёл Он.
Он всё ещё был хорош! Его мало кто помнил из современной молодёжи, т.к. пик его популярности выпал на 70-80 годы. Но старшее поколение запомнило его по фильму, где он сыграл одного из членов большой, рабочей семьи, капризного, неправедного, идущего наперекор своим родителям, но от этого ещё более желанного для женской половины зрительного зала. Самым волшебным у него был голос, непередаваемые модуляции которого, заставляли трепетать не одно женское сердце.
Это был актёр Геннадий Савченко. Он сделал заказ своим неповторимым голосом и сел за столик напротив нас. Стюра принесла ему рюмку водки и шоколадный батончик.  Савченко красиво выпил и откусил маленький кусочек шоколадки, всё  это было проделано с таким шиком, что у меня засосало под ложечкой от зависти.
Красиво стареющий любимец советских женщин был хорошо одет, вальяжен и ждал, когда же его начнут узнавать. Узнавать его никто не торопился, поэтому заказ пришлось повторить. Очередная рюмка водки красиво скользнула в рот и была закушена кусочком шоколада.
 Тело бывшего секс-символа  советских женщин размякло,  Савченко принял удобную позу и стал разглядывать зал. Его взгляд остановился на нашем столике. Я толкнула под столом Иркину коленку. Она в это время строила глазки мальчику за соседним столом,  объект был моложе нашего Сеньки. Ирка с трудом оторвала взгляд от несчастного юноши, который был уже, в принципе, согласен на всё.
Глаза моей подруги обладали магическим свойством, практически, мгновенного воздействия на слабый противоположный пол. Большие, от этого всегда немного удивлённые, светло-коричневого цвета с длинными ресницами и стрелками, начерченными умелой рукой глаза  порой бывали страшней оружия массового поражения! Сама же Ирка небольшого роста, сдобная, с классической фигурой, т.е. тонкой талией, широкими бёдрами и узкими плечами имела постоянный успех у мужчин разного возраста.
Ирка внимательно посмотрела в ту сторону, куда я пыталась обратить её внимание, и тихонько ахнув, откинулась на спинку стула. Она тоже узнала Савченко.
Чувство облегчения и удовлетворения промелькнули в глазах артиста, пусть с небольшим опозданием, но его наконец-то  его узнали!
Не долго совещаясь, мы решили пригласить Геннадия Савченко за наш стол, т.к. Ирка сказала, что «артистов у неё  «сроду  не было». Слово подруги - закон! Мы передали Стюре нашу просьбу и отправили её с миссией посла доброй воли. Бывшая звезда не заставила себя долго упрашивать и через несколько минут, он сидел возле нашей подруги, которая уже разработала стратегический план его захвата.
Гостю было предложено угощение, от которого он по причине своего хорошего воспитания не стал отказываться, и отдал должное и шампанскому и закускам, при этом успел дать автограф всем сидящим за нашим столом, прежде чем мы его об этом попросили.
 Сенька не оценил  такой удачи, т.к. совсем не знал этого артиста и не видел ни одного фильма с его участием. Тем не менее, видя, что мы проявляем интерес к гостю, стал подыгрывать нам. Он начал буквально смотреть ему в рот, который не закрывался по причине того, что Савченко с упоением рассказывал нам о том,  как его приглашали сниматься  мировые звёзды, но он отказался, т.к.  не устраивал сценарий и т.п.
Наша Ирка, почувствовав, что её чары не имеют никакого действия, начала использовать последние, оставшиеся у неё аргументы. Она «нечаянно» уронила под стол зажигалку, дав тем возможность актёру полюбоваться на её коленки, которые являлись предметом  особой гордости. Коленки у  Ирины и вправду были весьма симпатичные, круглые, с плавными переходами в неменее симпатичные ножки, они  били в сердце мужчин наравне с её прекрасными глазами, осиной талией и ямочками на дивных локотках сливочного цвета.
 Но лезть за зажигалкой пришлось Сенечке, что он сделал с готовностью и видимым удовольствием, т.к. был рад появившемуся поводу и услужить старшей подруге и полюбоваться нашими коллективными прелестями.
 Под столом он несколько подзадержался и когда вылез оттуда,  лицо его было красным, испуганным, злым и немного растерянным. Кроме меня этого никто не заметил, т.к. Ирка в это время изо всех сил делала последние отчаянные  попытки  покорить сердце старого ловеласа, Кристина  танцевала с немолодым и грустным мужчиной, который красиво вёл её между столиками, держа свою руку в опасной близости от того места, что находиться ниже талии. Надежда аккуратно складывала салфетки с автографами «звезды». Она  редко бывала в нашей компании,  предпочитая только моё общество,  но иногда «выходила с нами в свет» и отслеживала ситуацию на месте, не давая  нам особо «разойтись». С ней было надёжно и спокойно, как в Сбербанке.
Сенечка торопливо засобирался в туалет, куда через некоторое время красиво встав из-за стола, пронёс своё  царственное тело Савченко.
 Мы, на какое то время забыли о них, делясь впечатлениями о сегодняшнем вечере, Ирка не могла понять, где она дала маху, почему провалилась с треском (первый раз, по-моему) её хорошо продуманная стратегическая операция. Надежда в уме прикидывала, во что выльется наше гостеприимство и на сколько сегодня обсчитается Стюра, я украдкой поглядывала на часы, а Кристина записывала губной помадой очередной телефон не устоявшего перед её обаянием мужчины.
 Сенька буквально подбежал к столику и засобирался домой, пряча глаза. Мы, естественно не понимая  причины столь стремительных сборов домой, т.к. обычно он с большой неохотой покидал это кафе, пытались узнать, в чём дело. Но наш друг молча одевался, тряся губами, что-то бормоча, и сдерживая  близкие слёзы.
 За ним следом также величественно сел за столик, причём уже свой, бывшая звезда советского экрана. Он делал вид, что наша компания ему совершенно незнакома,  это поразило нас и навело на тихое подозрение: «В туалете что-то случилось!»
_ Сенька, что произошло? – строго спросила его Надежда.
- Ничего не случилось, Надь, всё нормально, просто уже пора домой, меня ждут. – Не поднимая глаз, еле слышно  пробормотал Семён.
Но мы-то знали, что дома его никто не ждёт, кроме совершенно глухого и лысого попугая, которого Сенька спас от смерти, подобрав зимним вечером возле мусорного контейнера. По-видимому, попугай стал жертвой  либо злой шутки, либо неаккуратного обращения его хозяев с чайником. Перья с него осыпались, как с ошпаренной кипятком курицы.
 Сеня - добрая душа долго возился с ним, мажа его гусиным жиром, покупая самый дорогой корм и экзотические  фрукты. Даже купил специально для Коши (от Кощея Бессмертного) мохеровый шарф, в который тот с удовольствием кутался, как старая куртизанка, пытаясь стеснительно скрыть необратимые  последствия трагедии. Перья у него так и не выросли, почему-то. Он покрылся нежным  зеленоватым пушком, через который беспомощно проглядывало голое тельце. Правда, хвост у Коши всё же  «заколосился» и радовал глаз хозяина радугой шикарных перьев, которые, попугай демонстрировал в минуты хорошего настроения, раскрывая веером, что делало его похожим на павлина.
 Ко всему прочему, попугай оказался совершенно глухим и неприлично горластым. Т.к. глух он был вероятнее всего от рождения, то слов никаких не знал, но умел кричать так душераздирающе, что в жилах стыла кровь и волосы от ужаса начинали шевелиться не только на голове!
 Коша стонал на низких тонах, потом, набирая обороты, начинал верещать и хрипеть, словно в агонии. Бдительные соседи несколько раз вызывали наряд милиции, считая, что в  подъезде кого-то убивают.
 Сеню Коша любил всем своим жалким существом. Он смотрел на него с такой любовью, с таким обожанием, что мы  иногда  завидовали Сеньке.  Попугай страшно тосковал, когда Семену приходилось уезжать на несколько дней в командировки. Мы категорически отказывались усыновлять даже временно Кошу, зная, о его вокальных возможностях! Семён оставлял птицу у глухой бабы Клавы, живущей с ним на одной лестничной площадке. Возвращаясь, домой, он первым делом заходил за Кошей.  Когда Семён пристроил его в первый раз и через три дня вошёл в квартиру соседки, баба Клава, в тёплом платке и зимней шапке-ушанке сидела у телевизора, увлёчённо следя за красивыми девушками из синхронного плавания, грызя каменные сушки. Коша, обессилено привалившись к прутьям клетки,  с осуждением смотрел на полуобнажённых девушек. В комнате царила  полная идиллия!
- Баб, Клав! Как вы тут?- Прокричал ей в ухо Семён.
Старушка дёрнулась от неожиданности, потом понимающе закивала головой и, с сочувствием глянув на Кошу, сказала: «Убивался, так убивался!»
Видно Коша действительно сильно «убивался», если, практически, глухая баба Клава держала оборону в платке и зимней шапке. Но, тем не менее, она продолжала забирать Кошу к себе, т.к. по её словам «прикипела к болезному». «Болезный» со временем тоже «прикипел» к ней и теперь они коротали разлуку, вместе смотря спортивные репортажи и  поглощая запасы бабушкиных сушек.
- Сень, не ври, ты можешь сказать, в чём дело? - Попыталась я узнать причину смены его настроения.
Сенька сел за стол, сжал губы, посидел несколько минут, собираясь с мыслями и набираясь смелости, потом выдохнул воздух и сказал: « Он меня хочет!»
-Кто?-   Почти хором спросили мы.
Сенька глазами показал в сторону догорающей звезды, которая, заказав очередную рюмочку водки, всё ещё смаковала свой долгоиграющий  шоколадный батончик,
Нашему возмущению, разочарованию, обиде и призрению не было предела.
Мы убедили Сенечку, что его невинность под надёжной защитой и принялись разрабатывать план мести.
Конечно, устраивать скандал по этому поводу не имело смысла. Сенька был уже совершеннолетним, да и пристрастие некоторых мужчин к юношам уже давно не вызывало в обществе широкого осуждения, хотя в душе многие не приветствовали однополую любовь и брезгливо морщили нос при разговорах об этом, но в слух всё же предпочитали не осуждать, боясь прослыть ретроградами. При этом списывали  всё на промашки матушки-природы, а не перевёрнутые с ног на голову моральные принципы нашего больного  на эту самую голову общества.
Подозвав Стюру, которая нам симпатизировала, причиной чего являлись наши чаевые, мы попросили отвлечь Савченко на несколько минут. На  стуле возле его стола осталась  красивая дорогая шапка и перчатки, которые он не сдал  гардероб, опасаясь за их сохранность.
 Стюра подошла к артисту и что-то прошептала ему на ухо, Савченко встал и пошёл к выходу, при этом оставив вещи на месте. Нам хватило этих нескольких минут для осуществления своего плана мести. В шапку мы вылили шикарную лапшу, жирную с хорошими кусками мяса. В перчатки - мой салат и Иркину селёдку под шубой. В шапку же, что бы уже наверняка, Ирка, которая считала себя обиженной не меньше Сенечки, вылила укус, горчицу и сок.
 Мы двинулись к выходу, но Надежда что-то вспомнив, вернулась к столу обидчика. Она достала салфетки с его автографами и прикрыла ими  всё это великолепие. Полюбовавшись на дело рук наших, она торопливо догнала нас возле гардероба.
 Здесь стоял уже не казавшийся нам таким блистательным, как вначале вечера, артист. Стали видны и морщины и покрывающие его щёчки склеротические прожилки, и редкие, старательно начёсанные волосы и бесцветные глаза, которые некогда сводили с ума женщин распавшегося  Союза.
Перед нами стоял  немолодой человек, некогда познавший всё и не вынесший, как многие другие тяжести славы. Он стал жертвой своей звёздной роли, ничего более не сыграв, кроме бандитов  с сальными физиономиями, завскладами и «оборотней» в погонах.
Слава и деньги развратили его, отравили его душу, поломали его судьбу, так и ничего ему об этом не сказав. Геннадий Савченко жил в твёрдой уверенности в своём  исключительном таланте, что в жизни у него всё получилось, что он ещё достаточно полон сил и популярен.
Мы молча оделись, как, никогда оставив без внимания пропажу их карманов мелочи, и компактной пудры, чем повергли в состояние лёгкого ступора и тревожной задумчивости на круглом лице гардеробщика привыкшего к тому, что многие начинали выяснения отношений тут же, не выходя из кафе. Но нам сегодня было не до крови.
На улице Сенька рассказал нам, что когда он оказался под столом, доставая зажигалку, его рука оказалась в руке Савченко. Он крепко сжал её и положил себе на.… А в туалете он открытым текстом высказал Семену своё предложение. В общем, не будем больше об этом. Мы все постарались быстрее забыть эту  историю с душком.