Мститель

                1

            До войны они были обыкновенными советскими гражданами. Закончили школу, пошли работать. Как-то девчата сидели в городском парке, болтали, обсуждали новости. О войне ещё никто не знал. Вдруг низко над головами пронеслись самолёты и почти сразу со стороны железнодорожной станции послышался грохот и повалил густой дым.
            Потом они стали неблагонадёжными, потому что были хоть и советскими, но этническими немцами. И была высылка в восточные районы в течение 12 часов и разрешение взять с собой по 15 кг вещей и продовольствия. Всё нажитое оставлялось без всякой описи, без расписок и прочей бумажной волокиты: просто взяли котомки и - к месту сбора, на вокзал. Потом был эшелон и месяцы пути (с пятнадцатью килограммами еды и вещей на душу), были бомбёжки. После очередной четыре сестры и их бабушка нашли ножки в чулочках и ботиночках, какие были надеты на их младшего братика и внука. (Забегая вперёд замечу, что в конце шестидесятых их брат нашёлся живым). После другой бомбёжки потеряли друг друга все сёстры. (Опять забегу вперёд: в 69-м встретятся Надя, оказавшаяся в Новосибирске, Маша, попавшая в Пермь, и Лиза, угодившая в Кузбасс. Фрида оказалась где-то в Киргизии и её больше никто из сестёр не видел).
            Каждая выжила по-своему. Одна ловила в степи сусликов и вытапливала их жир, который потом тайком от хозяйки (читай - мачехи) пила из бутылки. Другой сначала повезло - взяли на работу на маслозаводик. Работа тяжёлая, мужская, зато кроме карточки (по которой неделями ни чего не выдавали) после смены давали кружку пахты (кто не знает - побочный продукт при взбивании сливочного масла, белая водица, богатая витаминами, использовалась на корм скоту). Но вскоре пришло распоряжение: для немки это слишком лёгкая работа, отправить на лесоповал. Ей было 18. Ростом чуть больше полутора метров. И таких на лесоповалочном пункте было несколько десятков. Они не были зеками, не имели приговора, статьи. Они были "под комендатурой". Как хрен редьки не слаще, так комендатура отличалась от лагеря. Правда, вертухаев было меньше. Надзор за немками осуществлял комендант, живший в районном центре. Всё остальное - от лагеря не отличишь. Те же нормы выработки, скудные пайки, грязь, вши (из-за отсутствия бани), болезни...


                2

             Он был обыкновенным советским гражданином. Испытывавшим с началом войны лютую ненависть к врагу. Поэтому в первые же дни по протекции дяди подал заявление о приёме на работу в органы. Очень скоро получил звание и был назначен комендантом.
             Работа у него была не простая: его поднадзорные разбросаны по таёжным пунктам, между которыми десятки километров бездорожья. И всюду надо побывать, всё про всех знать, вовремя выявлять и пресекать вражеские вылазки, враждебные высказывания и тому подобные козни скрытых врагов. Потому дома засиживаться было некогда, служба и долг звали его туда, в таёжные дебри, нашпигованные потенциальными врагами...
             В очередной раз он наведывался на таёжный пункт, располагался в специальной комнате и требовал к себе одну из немок. Всегда другую. И посправнее, насколько это позволяла лагерная кормёжка. Закрывал за вошедшей дверь на ключ, клал на стол табельное оружие и разъяснял требования дня (точнее - приближающейся ночи): Либо ты, фашистское отродье, делаешь всё, что я захочу, либо завтра едешь на Колыму как выявленный диверсант и шпион. Есть альтернативный вариант: тебя застрелит охрана при попытке оказать вооружённое сопротивление в момент задержания как разоблачённого врага. И всю ночь он мстил ненавистной Германии. Мстил за родину и за Сталина. Вносил свой весомый вклад в дело приближения победы над проклятым врагом.
              Но, вот такая несправедливость: ни родина, ни великий вождь не учли его заслуг когда он, упившись с дружками, утопил где-то в затопленной шахте свой наган. Лишили его всех званий и наград и дали срок. И на всю то его жизнь тем самым наложили грязное клеймо, замарав его незапятнанную комендантскую честь.