Уголок иврита

 Однажды я согласилась поработать в кайтане (похоже на летний городской
 пионерский лагерь) вожатой. Дали мне отряд 9-10-летних детей, и я должна была
 их пасти и чем-то занимать. Руководила кайтаной бывшая завуч школы советской
 выучки, соответственно, был составлен план работ, в котором одним из пунктов
 стояло оформление отрядного уголка.

 Не мудрствуя, я выдала детям бумагу и фломастеры и сказала, чтобы каждый
 что-нибудь нарисовал. В отряде была одна девочка, которую родители засунули в
 религиозную школу, поэтому она изобразила свиток Торы и подписала свое имя:
 "Белла", - естественно, на иврите. А на иврите гласные не пишутся, но
 подразумеваются.
 
  Далее я все рисунки повесила на стенд, и таким образом покончила с созданием
 отрядного уголка.  Через какое-то время я стала случайной свидетельницей того,
 как к стенду подошли два мальчика из старшего отряда посмотреть на рисунки,
 вдруг один сказал: "Гляди, кто-то Тору нарисовал",
- а второй откликнулся: "Ага, и "бля" написал". (см. картинку)

                * * *

 Моя родственница Полина работала в посредническом квартирном бюро. Как-то раз
 к ней пришел грузин, только что закончивший ульпан, чтобы снять квартиру.
Полина пригласила его присесть, а сама тем временем доделывала какой-то документ.

 Сотрудник того же бюро, марокканец, решил проявить участие и спросил у грузина,
 который о чем-то глубоко задумался: "Ляма ата мудаг?" (почему ты озабочен?).
 Грузин уже выучил в ульпане "ляма" и "ата", а слово "мудак" знал давно, поэтому
 без лишних слов дал марокканцу в морду.

   Полина чуть не пострадала, пока их растаскивала, потому что марокканец,
 оскорбившись в лучших чувствах, стал давать сдачи грузину.

                * * *

   Сейчас народ не реагирует, а в начале 90-х годов часто случалось такое:
мамаша высовывалась в окно позвать дочку домой и кричала: "Маша!"

   Тут же из соседних окон высовывались отзывчивые аборигены и сообщали точное
 время. На иврите "ма шаа" означает "который час", и они думали: "Бедная женщина,
 не имеет в доме часов".

                * * *

  Бывший сотрудник моей мамы приехал с женой из России в разгар перестройки,
 кооперативов, челноков и новых русских. То есть на немолодых людей перемены
 свалились сначала там, а потом в Израиле. Поэтому когда они встретились со
 своими знакомыми, приехавшими в Израиль на полгода раньше, они уже ничему не
 удивлялись.

  И когда услышали рассказ, что те сначала жили на пособие, а потом главе семьи
 повезло, и он устроился на работу в "мафию", они восприняли это как данность.
 Спросили только, не опасная ли работа. Им ответили, что не опасная, только рано
 вставать приходится. Потом спросили, а как платят? Ответили, что платят немного,
 зато вовремя и наличными.
 Немного позавидовали, и только через полгода нечаянно выяснилось, что "маафия" -
 это пекарня.

                * * *

 Тяжело пострадал от иврита Федор Михайлович Достоевский. Мало того, что он стал
 Пидором, так еще и фамилия, написанная на иврите, стала читаться совершенно
 неприлично: Дустуёбский.

Александру Сергеевичу Пушкину повезло чуть больше - он превратился в Алекса Фошкина.

                * * *