Глаз Муджароки. Глава 15. Лавина сдвинулась с мест

Лавина сдвинулась с места

Семен сел в машину, на соседнее сиденье плюхнулся Иван Федосеевич и захлопнул дверцу. Руков никак не мог пристроить шпагу, она ему постоянно мешала, он покрутил ее в руках и решил положить на заднее сиденье. Иван Федосеевич перехватил его руку, медленно произнес.
- Нельзя, Семен Иванович. Шпага должна быть постоянно с вами.
- Но куда же я ее дену?
- Просто положите на колени и перестаньте о ней думать.

Семен положил шпагу на колени. Тяжелый холодный металл приятно давил на ноги. Семен включил зажигание, мотор заработал тихо и ровно, как будто машина только сейчас сошла с конвейера. Иван Федосеевич сделал знак Рукову, чтобы тот выключил двигатель. Потом , насупив брови ,спокойно заговорил.

- Семен Иванович, мы попали в очень непростую ситуацию. Вас ищут. И не только милиция.
Семен обреченно ухмыльнулся
- Ищут пожарные, ищет милиция...
- Почти что так...- Иван Федосеевич откинулся на спинку сиденья.- Все, что я могу для вас сделать, - это отвлечь внимание на себя.
- Как это? – встрепенулся Руков.
- Сейчас узнаете. Снимайте одежду. У меня тут есть кое-что, для вас припасенное.

С этими словами Иван Федосеевич вышел из машины и открыл багажник. Не спеша извлек на свет спортивную сумку, положил ее на бетонный пол. Семен тоже вышел из машины и с интересом наблюдал, как Иван Федосеевич вытаскиевает из сумки длинные светлые полотняные брюки, достаточно модного покроя, и синюю застиранную футболку
- Вот, Семен Иванович, переодевайтесь.
- Зачем?
- Переодевайтесь, я вам говорю. А вашу одежду дайте мне.
Семен разделся, прыгая на одной ноге, пытался вытянуть штанину через ботинок.
- Семен Иванович, туфли тоже снимайте.
- Иван Федосеевич, да объясните же в конце концов, что происходит?

Ни слова не говоря, директор завода начал передодеваться в одежду Семена, при этом он что-то сосредоточенно мычал под нос, повернувшись к Семену спиной.  Наконец он закончил переодевание, ладонями пригладил волосы на голове и повернулся к Рукову лицом. Семен ахнул от удивления. На него смотрел его собственный двойник – точно такой же Семен Руков. Хотя, при  пристальном  рассмотрении бросались в глаза и многочисленные морщины, от которых Иван Федосеевич не смог избавиться, и  более низкий рост и некоторое количество излишнего жира. Зато в остальном это был вылитый Семен.

- Ну как? – Иван Федосеевич задорно псмотрел на Рукова.
- Вот это да! Как вам это удалось?
- Вы это тоже умеете делать, надо только потренироваться. Но не обольщайтесь, молодой человек, моих возможностей хватит только на один день. Завтра в это же время я снова превращусь в пожилого ханжу предпенсионного возраста. Так что у вас есть время только до завтра. Поэтому немедленно уезжайте. Через Москву не советую, все и так будут думать, что лететь в Сибирь вы будете через Москву.  Рекомендую через Сотинск.

- Так ведь это почти пятьсот километров!
- А вы как думали, зачем вам машина? На таком коне максимум через восемь часов вы будете в Сотинске.
- А вы?

Иван Федосеевич посмотрел на Рукова с насмешливым прищуром.
- А я буду  защищать вас, повелитель. Не забывайте о том, кто вы сейчас, а я – ваш преданный слуга. Обо мне не думайте, думайте только о вашем предназначении, и, как только в ваших руках окажется чаша, немедленно отправляйтесь в Круг. Там вы будете в полной безопасности.
- А как же я туда попаду?
- Не разочаровывайте меня, Семен Иванович. У вас есть карта,  у вас есть дар, и у вас есть знания. Уезжайте быстрее, теперь у нас действительно мало времени. Уже темно, я бы вам советовал ехать всю ночь, отдохнете в Сотинске, знания Глаза вам придадут силы.

Семен застыл на мгновение, обдумывая слова Ивана Федосеевича, потом подошел к нему и обнял. Его недавний партнер тоже обхватил его своими ручищами, похлопывая по спине. Семен отстранился, молча сел за руль и закрыл дверцу. Пыхнув выхлопным газом, «Волга» умчалась из гаража. Иван Федосеевич долго смотрел ей вслед, размышляя о чем-то своем и покачивая головой.

***
Октавиан жадно смотрел на спину Бубо, наколки перестали передвигаться, застыв в замысловатом узоре, который был понятен только колдуну.  Красная от ожогов спина несчастного Бубо дымилась зловонным паром, распространяя запах паленой шерсти.

 Октавиан выхватил из медицинского чемоданчика, приготовленного заранее, ампулы обезболивающего и вколол пару кубиков теряющему от мук сознание бедному Бубо. Негр блаженно растянулся на полу. Октавиан выхватил из того же чемоданчика мазь и начал растирать обожженную спину, повторяя тихим шепотом какие-то заклинания. Очнулся от обморока Томаш, поднял голову
- Что все это было?

Октавиан, не отвлекаясь от растирания спины, бросил в сторону Томаша.
- Человек твоей профессии не должен падать в обморок от одного вида шевелящейся кожи. Ну да ладно. Дело сделано. Я знаю, где Руков.

Томаш недовольно почесал затылок, потом чихнул.
- Хорошо, проехали. Ну и где этот супчик?

Октавиан убедился, что хорошо растер обожженную спину. Кожа начала приобретать изначальный здоровый цвет. Потом сунул под нос Бубо нашатырь. Бубо дернулся, закрыл нос рукой, перевернулся на бок. Потом открыл глаза.
- Ну что, Октавиан, получилось?

Октавиан кивнул.
- Более чем. Он раздвоился.
- Кто раздвоился?
- Руков раздвоился.
- Непонятно. Растолкуй.
- Нет времени. Видимо, это очередной фокус членов Коллегии. Надо быть готовым ко всему. Поэтому сейчас я и Томаш преследуем Рукова, который направляется в сторону железнодорожного вокзала, а ты, Бубо, бери машину и со скоростью бешеной кошки на трасу  в сторону Сотинска.

- Октавиан, перестань говорить загадками. Объясни, что случилось? Как, в конце концов, я его найду, если я его никогда в глаза не видел?
- Руков раздвоился. Я не знаю, как это все произошло, но и задумываться над этим тоже нет времени. Мы должны найти настоящего или поймать их двоих. По моим расчетам, Бубо, ты, чтобы не привлекать посты ГАИ, настигнешь его часа через два в районе поселка Растное. Ничего не предпринимай, будь на связи. Не могу тебе сказать, на какой он машине, постарайся его найти сам. Я думаю, машина должна быть какая-нибудь совковая, так всегда меньше привлекаешь внимания. А внешность? Ну насколько я понял , мужик лет тридцати пяти- тридцати шести, спортивный, со светлыми волосами и интиллигентным лицом, вообщем, включай интуицию.

- Хорошо, понял.
- Все,  разбегаемся. Мы с Томашом берем того Рукова, который на вокзале, потом рвем на трасу до Сотинска и там встречаемся с тобой, Бубо.
- Понеслась..
Октавиан наморщил лоб
- Где же все- таки прячется этот примат Мбоно?
***
Коренев дрожащими руками опрокинул в себя огромный бокал коньяка. Не справившись с дрожью, он выпустил бокал, и  тот хряснулся об пол, разлетаясь на мелкие кусочки. Уже два часа он говорил в направленный на него объектив телекамеры правду и только правду. При малейшем признаке неправды эта здоровая тренированная сучка, жена Тюкина, безжалостно жгла его промежность током.

Мэр уже раза два терял сознание, но его приводили в себя, и снова допрашивали. От боли Коренев перестал себя контролировать. Он рассказал все. Теперь он думал только о том, сохранят ли ему жизнь, и ему очень хотелось перед смертью увидеть дочь. В своих исповедях он старался как можно меньше говорить  о кладе, и даже намеком ничего не рассказал о намерении приобрести порт. Но в организации  убийства Мышигина пришлось признаться. Вернее, в заказе убийства. Пришлось рассказать об Октавиане, о Струйкине, о том, что Руков вместо Струйкина съел это злосчастное блюдо.

 Тюкин страшно взбесился, когда узнал об истории с поеданием мозга. Он подумал, что это  розыгрыш. Но тут уже Коренев уперся рогами. Если думаешь, что тебя разыгрывают, засунь себе сам шокер между ног и попробуй шутить.

 В конце концов, Тюкин успокоился и принял слова Коренева на веру. Коренев тяжело дышал, слизывая мелкие капли пота, затекающие ему в рот. Кто же мог подумать, что эта старая свинья, Иван Иванович, который служил ему верой и правдой столько лет, окажется примитивной падлой, причем долго готовящейся нанести ему удар.

Как никогда, ему хотелось остаться в живых и отомстить всем. Жестоко отомстить. И в первую очередь этой холеной самке, жене Тюкина.

Коньяк ударил в голову, сразу полегчало, боль притупилась. Откуда ни возьмись, снова появилась Дарья, быстро и легко сделала ему укол. Боль ушла . Коренев глубоко вздохнул.

К нему подсел Тюкин с какими-то бумагами.
- Вообщем так, Юрий Сержевич. Рассказали вы немало. Но мы на вас зла не держим. Не был для нас Вячеслав Михайлович смыслом жизни. А после того, как нас ознакомили с содержанием завещания, мы, если честно, и уважать его перестали. Все хозяйство Мышигина дожидается нового наследника. Мы выполнили свои обязательства, разослав информацию во все газеты и радиостанции. Никто не знает, когда может объявиться наследник, тем не менее, мы продолжаем работать. И работать успешно.Я предлагаю вам объединить усилия и работать вместе.

Коренев напрягся, пытаясь осмыслить ту информацию, которую преподнес ему Тюкин.
- То есть, вы меня не убьете?
Тюкин глубоко вздохнул.
- Это сейчас не в наших интересах.
- А если я вас захочу убить? – Коренев внимательно посмотрел в глаза финансового директора.
- А потом пленочка и наш видеоматериал пойдет в ФСБ...
- Да, вы правы. Железная логика. Тогда что вы от меня хотите? Что значит, работать вместе?
- Вы на сегодняшний день мэр нашего города. Мы на сегодняшний день самая богатая коммерческая структура нашего города. Я являюсь единственным руководителем данной структуры. Мы бы уже давно могли работать вместе, если бы между нами не стоял авторитет Мышигина, очень непредсказуемого, взбалмошного человека. Теперь его нет. Я предлагаю, как можно скорее создать новую коммерческую структуру, которая сможет наследовать капитал Мышигина.

-Это как?
- Очень просто. Структура будет находиться под вашим кураторством, хотя будет оформлена на третьих лиц.
- Это на кого?
- На вашу дочь, например, и на мою жену, Дарью.
- Хорошо, дальше что?
- Мы находим Рукова...

Мэр вздрогнул, повернулся к Тюкину.
- А Руков нам зачем?
- А как же? – Тюкин вытер пот со лба носовым платком. – Теперь клад должен принадлежать нам. Я постоянно слышу об этом кладе вот уже почти два года. Я готов предложить вам разделить его поровну.

Дарья спустилась в просторный подземный гараж и подошла к черному Вольксвагену Пассату, села в кабину и, проехав пару десятков метров, поставила машину на яму. Потом вышла из машины и одела резиновые перчатки. Открыла заднюю дверцу и извлекла на свет небольшую тканую сумку, которую в народе называли горбачевкой. Осторожно подняв сумку перед собой обеими руками, Дарья опустилась в яму. Не торопясь, включила два сильные фонаря и закрепила их на раме Фольксвагена, потом очень отсторожно извлекла из сумки пластиковые пакеты. Чтобы руки не дрожали, по старой спортивной привычке, начала делать тренировочное дыхание. Тело приобрело уверенность. Дарья старательно закрепила пакеты на консолях рамы, поближе к бензобаку. Потом методично и аккуратно вставила детонаторы....

Коренев смотрел на собеседника отрешенным взглядом. Казалось, слова Тюкина не достигают его разума, а совершенно самостоятельно улетают в вечерний воздух.

Только бы выбраться отсюда, только бы выбраться. Мэр представлял распятую на раскаленных прутьях Дарью и предвкушал удовольствие от того, как будет подбрасывать хворост в горящее пламя. Потом он снова попытался сконцентрировать свое внимание на собеседнике.

- Хорошо, Антон Васильевич, ваше предложение мне нравится. Я никогда не был стяжателем и всегда приветствовал достойных соперников. Пополам – так пополам.

С этими словами мэр поставил свою размашистую подпись под всеми бумагами, которые ему подсунул Тюкин.
- А теперь отпустите меня, пожалуйста, господин компаньон. Я очень устал.
Тюкин внимательно пересмотрел бумаги, подписанные Кореневым.
- Конечно, Юрий Сержевич. Теперь мы- сила. Я сейчас вызову шофера, он вас отвезет, куда вы скажете.
- Уважаемый Антон Васильевич, мой мобильный, как  я понимаю, еще у вас.
- Ох, извините, - Тюкин протянул Кореневу его мобильный телефон, потом вытащил свой и набрал номер.
- Паша, отвезешь господина Коренева, куда он скажет. Забирай черный Вольксваген из гаража.- Тюкин выключил телефон и помог мэру подняться.

- Я думаю, что за эту ночь вам удастся отдохнуть и набраться сил. А завтра, я думаю, господин Руков уже расскажет нам, как и каким образом мы с вами приумножим наши капиталы.

Коренев устало кивнул и прошел в сопровождении Тюкина в подземный гараж. Между ногами снова начало жечь невыносимо, несмотря на инъекцию обезболивающего. Он набрал номер своего личного врача.

- Геннадий Константинович, извини, дорогой, за поздний звонок. Приедь, пожалуйста, минут через двадцать ко мне. Я тут случайно обжегся...

Едва переставляя ноги, Коренев доплелся до черного Пассата и забрался на заднее сиденье. Тюкин услужливо закрыл дверцу.

- Всего хорошего, Юрий Сержевич, извините за неудобства. Ничего серьезного у вас там нет, поболит немного. Я думаю, это не испортит наших отношений.

Со стороны мэра опустилось стекло. Коренев попросил сигарету. Тюкин растерянно развел руками, но, к счастью, у водителя Паши сигарета нашлась. Мэр глубоко затянулся, жмурясь от удовольствия, выпустил дым через ноздри.

- Господин Тюкин, мне было чрезвычайно приятно познакомиться с вами. Это правда. Все осложнения, вызванные моим неправильным поведением, я думаю, будут исправлены в самое ближайшее время.
- Ну вот и хорошо.  До встречи завтра. – Тюкин помахал рукой.

Вольксваген зарычал мотором и выкатил из ворот.
К Тюкину подбежала запыхавшаяся Дарья.
- Антоша, я же тоже хотела попрощаться! Кто там за рулем?
- Солнышко, извини, ты знаешь, какими проектами мы теперь ворочать будем?
- Будем, будем, - Дарья выглядела усталой и чем-то озабоченной, - ты мне скажи, какого водителя ты  с ним отправил?
- Ну Пашку, а кого еще?

Глаза Дарьи расширились от внезапно нахлынувшего отчаяния. Ресницы задрожали, на лбу проступили две ранние бороздки морщин.
- Почему его?

Тюкин внимательно посмотрел на жену.
- А что случилось? Ведь ты знаешь, что Павел – наш лучший водитель. Или есть какая-то разница?

Дарья изо всех сил заставила себя успокоиться, лицо ее приняло безразличное выражение.
- Хорошо, хорошо, дорогой. Просто я подумала, что Павел устал сегодня, а господина Коренева надо доставить домой в целости и сохранности.

Антон еще раз внимательно посмотрел на жену.
- Я все-таки не понимаю, причем здесь Павел?
Дарья заставила себя усмехнуться, обняла Антона за шею и чмокнула его в щеку.
- Ну все, перестань. Я сегодня очень перенервничала и устала. Бывает. Пойдем уже спать.

***
Иван Федосеевич со спокойной ухмылкой распахнул тяжелую входную дверь железнодорожного вокзала и вошел внутрь. Людей было немного, поэтому человек, внешне очень напоминающий Семена Рукова, беспрепятственно проследовал к ближайшей работающей кассе. Он очень быстро купил билет на Москву. До поезда оставалось пятнадцать минут, и Иван Федосеевич пошел в буфет.

 До сих пор он не встретил ни одного милиционера, хотя отлично знал, что вокзал находится под пристальным наблюдением. Отсутствие милиции уже начинало действовать на нервы. Член коллегии Муджароки обязательно должен был попасть в сферу внимания дорожной милиции, в противном случае вся поездка не имела смысла.

Иван Федосеевич заказал себе сто граммов водки и котлету в тесте. Замызганная официантка принесла ему замотанную в салфетку котлету и рюмку водки. Иван Федосеевич водку выпил, а котлету незаметно выкинул в мусорный ящик, где его и застал наряд милиции.

- Старший сержант Филатов,- представился невысокий крепыш. – Документы предъявите, пожалуйста.
Иван Федосеевич протянул паспорт Семена Рукова.

Сержант проверил документы, вернул их Ивану Федосеевичу и отдал честь.
- Спасибо, извините за беспокойство, все в порядке, господин Руков.
Иван Федосеевич даже присел от удивления. Ведь вся городская милиция его ищет !

Тем не менее, он старался сохранить абсолютное спокойствие . Поезд уже был подан для посадки, и Иван Федосеевич, не торопясь, вошел в спальный вагон. Людей было немного, поэтому в купе наш герой оказался один.

Старжий сержант Филатов, не спеша, проследовал в дежурку и набрал некое сочетание цифр на внушительном милицейском пульте. Пульт отозвался немедленно:
- Ну что там у тебя, Филатов?
- Докладываю. Гражданин Руков Семен Иванович сел в спальный вагон до Москвы. Номер рейса 7, Алма Аты – Москва. По внешнему виду соответствует представленному нам описанию. Наш наряд к задержанию не прибегнул, следуя вашим инструкциям.

- Молодец, Филатов, - голос на другом конце провода сорвался на крик, - все правильно сделал! Бля буду, первый напишу рекомендацию на тебя в школу милиции. Какая следующая остановка поезда?

- Крисаново, восьмидесятый километр. Стоянка одна минута. Поезд там будет через один час двенадцать минут.
- Отлично. Проводник предупрежден?
- Так точно, проводник, Костихина Любовь Михайловна, предупреждена мной лично устно.
- Молодец, Филатов. Неси службу.

Телефон выключился. Старший сержант Филатов со спокойным выражением лица поправил на голове фуражку и вышел на платформу.

Поезд тронулся. Иван Федосеевич задернул шторку на окне и включил верхний свет. Согласно расписанию поезд должен был прибыть в Москву завтра в шесть утра. Внезапно дверь в купе распахнулась. На пороге стояла моложавая проводница, лет сорока, стройная с выкрашенными в густой черный цвет волосами, с немного усталым, но достаточно привлекательным лицом, несмотря на мелкие морщинки, наглым образом примостившиеся в уголках глаз и над верхней губой. Она держала в одной руке стакан горячего чая, а в другой -  пачку печенья «Привет».

- Ой, извините, - скороговоркой произнесла женщина, - чаек вам вот, пожалуйста, и печенье. Это все входит в стоимость билета.

Иван Федосеевич поднялся с полки, позволяя проводнице пройти. Та аккуратно поставила чай на столик, рядом положила пачку печенья, потом посмотрела на пассажира.
- Еще вот, забыла...У нас тут небольшая неприятность с воздухопроводом. До Москвы не дотянем. Надо быстренько отремонтировать на ходу. А люк находится в вашем купе. Через час будет остановочка. Чтобы тут не толкаться, вы бы вышли на перрон, а наш монтер тут быстро все починит.

Иван Федосеевич усмехнулся.
- Вы знаете, мне всегда нравился такой тип женщин.
- Какой? – проводница недоумевающе смотрела на Ивана Федосеевича.
- Ваш. Вы даже представить себе не можете, какая вы замечательная.
- Ой, мужчина, - проводница раздраженно поджала губы, - я это слышу сто раз за день во время рейса.

Иван Федосеевич покачал головой и взял в руки фирменный железнодорожный сахар, упакованный в маленький двухкусковый пакетик, с намерением извлечь рафинад и бросить его в чай. Разговор был окончен.

Проводница растерянно топталась на пороге купе, не зная, то ли уйти, то ли .... В конце концов все превзошла женская логика.
- Вобщем, если хотите продолжить, ну поговорить то есть... Вобщем, я в своем купе. Только не забудьте на первой остановке выйти на перрон! Вот. – проводница вышла в коридор и захлопнула за собой дверь.

Иван Федосеевич все понял и усмехнулся. Потом закрыл дверь на замок, выключил свет и извлек из-под футболки тонкий широкий амулет в виде чаши.
***
Ганнибал с Бицей сидели на откинутых креслах джипа Чероки. После обильного ужина в хорошем ресторане хотелось спать, но оба понимали, что расслабляться нельзя. Можно было спокойно отнестись к бегству Толика – понятно, еще бы! Если он слышал, о чем разговаривали Легат со своим слугой, то, спасая свою жизнь, можно было и так с третьего этажа спрыгнуть - не то что с использованием простыни.

Ганнибал в очередной раз зевнул. Конечно, Толик им был не опасен. Самое главное – найти Рукова. Чтобы избежать излишней беготни, Ганнибал через свой телефон подключился к системе связи местной милиции.

Бица раздраженно спросил:
- Ну и где же твои сногсшибательные способности?  Зачем тебе телефон? Ты же и так можешь найти этого забэцаного хмыренка.
Ганнибал медленно открыл глаза, скосил взгляд на Бицу.
- Валера, представь себе, могу. Даже знаю, где он. Но ведь мы с тобой не первые в очереди. Его еще и милиция ищет.  Руков сейчас в поезде Алмааты – Москва, в спальном вагоне.
- Ого! Если ты это знаешь, так почему мы туда не едем?

Ганнбал насупился, уткнувшись ничего не выражающим взглядом в пол машины.
- Просто есть еще один Руков. И вот он в настоящий момент находится на пути в Сотинск.
- Что значит, еще один Руков?
Ганибал снова посмотрел на Бицу, на этот раз с оттенком сарказма.
- Валера, откуда я знаю, что значит еще один Руков?
- Ну и что мы теперь будем делать?
Ганнибал усмехнулся, ядовито опустив в усмешке вниз уголки своих тощих и жадных губ.
- Мы будем ждать, мой дорогой. Легавых, идущих по следу этого молодца, слишком много. Мы вляпались в неприятную историю. Плюс ко всему, меня еще ждет встреча с Плутоном.
- С кем?
- Валера, у тебя что-то со слухом в последнее время. Или не ты был со мной в квартире и разговаривал с Кляксой? Преемник это мой! Преемник! Крови он моей хочет и шпаги.

Бица в очередной раз вытащил пистолет, любовно провел пальцем по вороненой стали.
- Хотеть не вредно.
- Да спрячь ты свою пукалку. Разберемся.
Внезапно Ганнибал напрягся. Включился мобильный телефон. Из него полились незнакомые голоса, время от времени прерываемые шумами и треском:
-...Привет, мужики, семнадцатый на проводе.
- Привет, семнадцатый.
- Нужна ваша помощь, один усиленный вооруженный наряд на станцию Крисаново, к подходу поезда номер 7.
- Понятно, сделаем. Кого задерживать будем?
- На распечатки утренние посмотри.
- Неужели Рукова?
- Его, засранца, его...

Ганнибал выключил мобильный. Бица вопросительно посмотрел на Легата.
- Ты что-то понял?
Ганнибал утвердительно кивнул головой и уставился на Бицу жестким колючим взглядом.
- А теперь, Валера, гони.
- Куда?
- Железнодорожная станция Крисаново, восьмидесятый километр. Поезд, по моим расчетам, там будет через пятьдесят минут, мы должны уложиться в полчаса. – Ганнибал раскрыл перед Бицой экран GPS, быстро что-то набрал на клавиатуре.
- Вот это мне нравится, - заржал Бица и включил зажигание. Джип, скрежеща колесами, начал набирать скорость. Одинокие прохожие, оглушенные звуком форсированного двигателя, только возмущенно качали головами, смотря вслед разогнавшейся до неположенной скорости машине. Можно было бы и закончить недовольные рассуждения одиноких прохожих ,как только  вдали растаял резкий шум мотора джипа. Подумаешь, – очередной самоубийца, ну и фиг с ним, но в этот момент вечернюю тишину разорвал рев другого двигателя. Вслед за джипом со страшной скоростью пронесся небольшой черный Фольксваген. На качание голов уже не было сил, все остались стоять с открытыми от возмущения ртами.