День 4

Две недели назад Лена позвонила ему на работу и предложила вечером сходить куда-то «посидеть», а после его согласия сразу попрощалась. Игорь понял, что сегодня им придется расставить точки над i. Лена была убеждена, что нельзя выяснять отношения дома или в машине, поэтому если ей нужно было объяснить Игорю, что он не прав, то они разговаривали за столиком в углу шумного кафе или где-то во время прогулки. Только не «дома» у Игоря или у нее. 
-Я хочу обсудить с тобой кое-что, - сказала Лена после того как они сделали заказ.
-Сложно было не догадаться.
Лена помолчала немного, крутя тоненькое колечко на своем пальце. Игорь посмотрел на ее руки и подумал, что, должно быть, у нее ладошки сейчас теплые, как всегда.
-Я думаю, так больше не может продолжаться, - слова сходили с ее губ тяжело, она нервничала, боялась говорить, и было видно, как непросто далось ей решение начать этот разговор. – Мы вместе почти три года. После нашей последней встречи у меня болят ноги и спина. Голова и глаза тоже болят из-за недосыпа. Лицо шелушится, потому что кое-кто ленится бриться, а над верхней губой у меня ссадина. Медсестры переглядываются, когда ты приезжаешь на повторные обследования, потому что одна из них когда-то видела меня входящей ночью в твою палату, а вышла я растрепанная. Александр Иванович неоднократно проводил со мной деликатные беседы о врачебной этике, и кроме него знает еще туча врачей. Ты понимаешь, чем я рискую?.. – Лена выдержала паузу. Игорь молчал.
-Правда, ты это – понимаешь? К тому же, меня так ранит это слово.
-Какое?
-Блуд.
Игорь помолчал.
-Лен, что я сделал не так?
-Спустя столько времени ты со мной вежлив. Вежлив, понимаешь? Но не более того. С недавних пор ты плохо спишь, когда я рядом, будто я чужая. Я знаю, потому что мне тоже бывает трудно уснуть, когда рядом кто-то посторонний. Но так бывает на дежурстве, а не с тобой. Думаешь, это можно не заметить? И самое милое, что мы по-прежнему не живем вместе, я не знаю, кто я тебе – я у тебя просто бы-ва-ю. Сначала бывала в палате, теперь у тебя дома. И каждый раз я боюсь случайно оставить какую-то из своих вещей у тебя…
Официант принес коньяк и кофе, Лена замолчала.
-Спасибо.
Она насыпала сахар в чашку и стала аккуратно мешать ложечкой. Постучала ею по бортику и отложила на блюдце.
-Тебе не стоит пить алкоголь, - сказала она тихо.
-Почему ты боялась оставить вещи?
-Чтобы ты не счел это посягательством на твою территорию.
-Что за глупости?
-Дело не в глупости. Ты даже не представляешь себе, насколько я всегда была чужая. Ты держишь меня на расстоянии, почти ничего не рассказываешь, и с этим ничего нельзя поделать. Я хотела, но не могла. Каждый предмет в твоей квартире, относящийся ко мне, всегда был инородным… Дело не в этом тоже, конечно. Просто… Когда ты вчера хватал меня за руки, опрокидывал на кровать и прижимал к подушкам, вместо того чтобы дать мне уйти, я знала, что ты голоден. Но также знала, что не по мне...
-Лен, ну что ты говоришь…
-Я подхожу тебе, может быть, ты привык, но не более того. Когда ты спрашиваешь, что у меня за духи, я всерьез боюсь, что если назову их, ты подаришь такие новой любовнице – которая удостоится, наконец, такой чести! Я чувствую подвох даже в том, что ты не даришь мне ничего кроме цветов и сладостей, Игорь. Ничего, что могло бы остаться у меня надолго...
Лена заглядывала в глаза. Игорь молчал.
-Вообще-то все хорошо, ты знаешь, я такая мнительная, мне не в чем тебя упрекнуть. Но почему-то меня не покидает чувство, будто я сплю одна, когда я лежу на твоей груди в постели...
Лена пила горький кофе маленькими глотками. Игорь не знал, что сказать. Он вспомнил их первое свидание вне стен больницы, на которое он ехал с огромным букетом в руках. По городу были пробки, так что ехать пришлось на метро. Стоя в вагоне и сжимая целый пучок сочных и сильных стеблей, он задумался, куда они денут цветы. Увидел себя в отражении на дверях напротив: с огромным букетом роз он выглядел, как нервный первоклассник. Благо, вез не гладиолусы. Он поправил шарф и подумал, что ведь вокруг все знают, что он едет сейчас к женщине. Это было не постыдно, но он решил, что всем не обязательно знать.
-Прости меня… Ты очень много сделала, ты и сама не знаешь. И ты не права – я любил тебя, ты была мне нужна. Только ты. Тогда в больнице… Ты всегда была рядом… И если бы не это… Леночка, - он взял ее руку и поцеловал ладошку, как делал это раньше. - Я хотел бы, чтобы все было не так, но уже ничего не могу изменить. Мы зашли так далеко, но неужели… 
Лена отняла руку и отвернулась, пряча слезы.
-Лен, прости меня.
Она закрыла глаза и позволила Игорю прижать ее к груди, как тогда, в сторожке. Она будто видела, как Игорь шел ей навстречу в красноватых лучах заходящего солнца в тот самый вечер, когда он приехал с цветами. Его знакомый силуэт был резко очерчен в этих лучах цвета лепестков айвы. Игорь казался абсолютно рыжим, солнце обнимало его спину и золотило плечи с одной стороны. А вторая его сторона – живая, его цвета и запаха – Лена его целовала, она так знала эту его сторону. И думала, что тот вечер останется в ней навсегда как что-то, принадлежащее ей по праву. Лена помнила свой спокойный вздох от осознания, что теперь он рядом, здоровый, и если сжать руки, он станет еще на миллиметр ближе. Но даже в тот вечер, когда они официально стали парой, она чувствовала, что ее никогда не покинуло бы это ощущение вечного ожидания, голода по Игорю. И может быть, он прав, им давно нужно было расстаться.
Игорь осторожно положил подбородок ей на голову. Лена безвольно уперлась лбом в его плечо и молча роняла слезы. Она вспомнила слова Александра Ивановича, который пытался деликатно уберечь ее. Он между прочим рассказывал ей истории о том, как печально заканчивались романы излечившихся пациентов и тех, кто напоминал им о болезни. Отец Серафим сказал ей как-то раз, чтобы она не боялась, что кто-то из людей ранит ее. «Воспоминания оплетают сердце золотым окладом, делают его тяжелее, весомее. Если сейчас тебе больно, то потом они будут защищать твое сердечко, как икону, сделают его менее уязвимым в будущем. Ты научишься быть береженой, и Бог будет тебя беречь». Конечно, отец Серафим давно не одобрял ее отношений с Игорем, сейчас он заверил бы ее, что все к лучшему. Он предостерегал ее, говоря, что если бы Игорь любил, то давно бы уже женился. Но священник также знал, что она не смогла бы бросить Игоря сама. 
Лена осторожно отстранилась, достала пудреницу и взглянула на себя в зеркало. Игорь не мог добавить ни слова, и только выпил коньяк. За окном шел дождь, и было мерзко даже думать о том, что скоро придется выйти на улицу. 

На четвертый день утром Игорь проснулся голодным и спешил на завтрак. Наташа отказывалась выползать из постели. От его поцелуев, уговоров, когда он начал стаскивать ее за ноги – она лениво отбивалась, сонно что-то бормоча. Сидя на полу возле кровати, где Игорь оставил ее на минуту, чтобы принести ей что-нибудь из одежды,  Наташа сказала:
-Я хочу заниматься любовью по утрам.
-Чего? – не расслышал Игорь, копавшийся в шкафу в поисках Наташиных шортов.
-Я хочу заниматься с тобой любовью по утрам, - отчеканила Наташа, карабкаясь на кровать к подушке. Снова легла и продолжила. - Ну, пожалуйста. Давай будем опаздывать. Чтобы на нас нельзя было рассчитывать…  И не только здесь. Я хочу так в Москве, - Наташа окончательно проснулась, перевернулась на живот ногами к подушкам и щипнула Игоря, который со снисходительной улыбкой сел рядом и слушал. – Хочу приходить в офис поздно, на голодный желудок. С тобой. Я мучаюсь фантазиями на всех твоих совещаниях. Ты что, не видел? Краснею, когда меня вдруг растормошат… Раз уж я остаюсь в Москве и буду дальше с тобой работать, то я хочу, чтобы после совещаний ты тащил меня на пожарную лестницу второго корпуса… И я хочу заниматься любовью по утрам тоже. И неторопливо ночью тоже хочу. Не только в отпуске. Давай не будем благопристойными.
Игорь с улыбкой успел произнести только:
-В общем, ты не хочешь идти на завтрак…

Однажды он сказал Филину, сидя в кафе за обедом:
-Женщина, которая просит - страшно сексуальна. У Наташки даже голос меняется, если ей что-то надо. Сразу говорит, как порноактриса, и этот порочный взгляд, - Игорь поиграл бровями, глядя на Макса.
-Сушков, держи себя в руках, - ответил Филин, аккуратно отрезая кусочек отбивной.
-Понимаешь, если ты родился женщиной, то у тебя уже в руках лестница наверх, - Игорь говорил возбужденно, как школьник, прогуливающий уроки. - А если женщина при этом красивая и умеет посмотреть, как маленькая девочка, то это уже - ЭСКАЛАТОР!
-Да, в случае, если на ее пути оказался слабонервный Сушков, - невозмутимо ответил Филин. – Учти, ты должен мне триста рублей, иначе я передам это Лене.

Когда они выбрались, наконец, на улицу, солнце палило нещадно, выжигая бодрость из тела и делая его одутловатым и неповоротливым. По дороге к кафе они зашли в прокат автомобилей и решили сегодня же отправиться в Которскую бухту. За осуществление плана они взялись немедленно, прихватив в соседней палатке пирожки и кофе с собой. В результате в машине пахло почти как в детстве – едой и бензином, только теперь Игорь был за рулем. Главное, что теперь перед ним, как тогда, простерлась бесконечная даль дорог.
 Из машины с работающим кондиционером не хотелось вылезать, и в пути им казалось, что любоваться природой и ее красотами они будут из своего прохладного укрытия. Но даже сама дорога к цели, едва они выехали из Будвы, начала поражать красотой настолько сильно, что Игорь с Наташей каждые пятнадцать минут вооружались фотоаппаратом и окунались в зной за окошком авто.
Наконец, они подъехали к Которской бухте. Наташе это место сильно напомнило Балаклаву, где она отдыхала несколько лет назад с Антоном и переживала довольно счастливые моменты. Ей приятно было отмечать, что теперешнее чувство не шло в сравнение с ее прошлым.
Игорь оглядывал окрестности с видом довольно восторженным, и Наташа подкалывала его, уличая в сентиментальности. Он пропускал ее шутки мимо ушей и был слишком занят переживанием этих долгожданных впечатлений от жизни, которая теперь снова казалась дарованной – как в первые месяцы после выписки из больницы.
В суровом спокойствии гор, в тихой красоте каменной церкви на острове, в молодых лучах, кувыркавшихся на волнах, в аромате утреннего кофе и в трелях гитар из кафе на берегу, в маленькой яхте, пришвартованной у причала, и в сосредоточенных взглядах шахматистов на скамейках неподалеку, даже в бликах на касках велосипедистов – во всем этом было растворено единое торжество, вошедшее у всех в привычку. Торжество жизни.
Игорь отдал фотоаппарат Наташе. Он не хотел делиться впечатлениями, не хотел делать их опосредованными – ему важно было как можно полнее ощутить, что все действительно позади, и что он в самом деле свободен и может наблюдать все это, и еще множество новых стран, городов. Новых, бесконечно интересных. Он заставлял себя осознать, как много всего ждет его  впереди. Наташа увлеченно выстраивала перспективу и меняла ракурсы, делая снимок за снимком, и каждый из них казался ей наполненным таким смыслом и жизнью, что она перестала ощущать недостаток опыта и просто позволила себе пробовать и ошибаться.
Города, скалы, заштрихованные зеленым, масляный блин темного моря – были будто нарисованы цветными мелками на стене из солнечного света. Игорь и Наташа гуляли по окрестностям бухты целый день. Масштабы не слишком впечатляли: людям, привыкшим к московским габаритам, Черногория казалась страной уютной и маленькой, и этот восхитительно непривычный глазу ландшафт: зеленый, бирюзовый, рыжий, желтый. Наташа и Игорь были едины в своем желании не распыляться и прочувствовать всю прелесть этих мест без спешки или извечного желания охватить все за раз. На обед в прибрежном кафе они потратили два часа, наслаждаясь видами, разговаривая, фотографируя и разглядывая карту в поисках новых маршрутов.
Они вернулись в Будву с наступлением сумерек. Не заходя в номер, сходили снова к пляжу Могрен, искупались и забрались на каменный утес. Там сидели, глядя сверху на пляж и на остров святого Стефана перед ними. За спиной у них отдавали тепло, накопленное за день, слоеные уступы: пласты камня напоминали лежалые пожелтевшие книги. Собиралась гроза, кое-где уже гремело, а они сидели, разглядывая подводные камни на трехметровой глубине под их пляжными тапочками. Спокойны среди бури, они блаженно улыбались собственному отсутствию мыслей.
Гроза собиралась страшная. Игорь и Наташа едва успели добежать до виллы, как небо треснуло, и из щели, подсвеченной молнией, вдруг потоками хлынула вода. Они зашли в номер. В форточку, казалось, одновременно рвались все океаны Земного шара. Вода заливала балкон, ветер трепал деревья под ним, рекламные растяжки, мокрые платья. Тревожный шум от сотен тысяч капель, разбивающихся вдребезги, наполнял все вокруг дурным предчувствием и немощным страхом – по-детски искренним. Вспышки молний будто фотографировали людей и благословенную землю – а может, сами мгновения на ней.
Они были голодны, поэтому наскоро переоделись и спустились в ресторан их виллы, обычно пустовавший, а сейчас наполненный до отказа.
Наташа с Игорем заняли тесный столик в середине зала, сделали заказ и сидели теперь в ожидании. Внимание Наташи привлек их сосед.
Он снял ботинки под столом и был полностью сосредоточен на своей тарелке. Он нагнулся и ел обстоятельно, уверенно, с подчеркнуто невозмутимым видом. Такой деловой. Будто жевать – его профессия, и он сейчас занят делом. Он ловко со всем справлялся, будто сегодня была пятница, сокращенный день, и он старался скорее покончить с едой, чтобы потом скорей умчаться в свой панцирь, который ему явно жал, судя по запущенным пролысинам на его голове и по характерному потухшему взгляду. Пока он ел, он не замечал окружающего мира совершенно, не то чтобы специально разглядывать кого-то. Однако, закончив, он блаженно расплылся в кресле и даже одарил проходившую мимо блондинку заинтересованным взглядом. Она же прошла, не заметив его внимания, и он снова вернул свой взор в пустую тарелку, затем к себе на колени и, наконец, на свою неженатую руку.
-Он напоминает мне Смирнова, - шепнула Наташа и показала взглядом, о ком она говорит. Игорь посмотрел и еле заметно кивнул.

Смирнов был менеджером по развитию, не так давно пришедшим в их компанию. Это был тщедушный человек, о котором всем хотелось говорить «человечишка». Худенький, с маленькими злыми глазами холодного цвета, с жидкими белесыми волосиками на голове и будто без капли теплой крови. Он был грамотным специалистом и походил на бездушный механизм, безошибочно и четко определявший первоочередные задачи на ближайшее время. Он точно знал, как завоевать доверие клиентов к компании, на которую работал, но ума бы не приложил, как заставить людей полюбить его самого. А может, он просто не особенно к этому стремился. Такая версия казалась правдоподобной, ведь он не здоровался ни с кем кроме руководителей.
-Сушков, - догнал его в коридоре Филин. – Черта с два я буду работать с этим гадиком. Ты что привел сюда?
-Не будь брюзгой, - ответил Игорь. – Ты же был на собеседовании. Он грамотный специалист, что ты с ним делать собираешься?
-Дружище, ты совсем из ума выжил, да? Ему руку пожать противно, а ты хочешь, чтобы он тебе приводил новых клиентов и разрабатывал стратегию продвижения?! С этой тряпочкой  вместо ладони?!
-С кем надо я буду сам знакомиться. А он мне нужен, потому что знает, с кем знакомиться и зачем.
Тщедушного кандидата приняли на работу. Смирнова невзлюбили абсолютно все. Особенно Наташа, которую он мучил по поводу и без. Всеобщая нелюбовь сплотила сотрудников против него, по компании ходили анекдоты о нем, его передразнивали во время обеденных перерывов. А он пучил глаза в свой пыльный монитор, который уборщица старалась не протирать лишний раз, и делал важное лицо, разговаривая с кем-то по телефону на ломаном английском преувеличенно громким голосом.
Как-то раз Лена заехала за Игорем в офис и оказалась в приемной, когда пришел Смирнов со списком распоряжений и начал поливать Наташу градом команд. Игорь вышел из кабинета, встретил Лену, помог ей снять пальто и замер, прислушиваясь к гнусавому монологу новоявленного начальника.
-Валерий Павлович… Валерий Павлович! – Игорь прервал его, - Я прошу прощения, а что сейчас происходит?
-Я объясняю Наталье, как подготовить компанию к выставке. Сейчас закончу и расскажу все вам.
- Валерий Павлович, давайте договоримся: Наташа секретарь, и она будет делать то, что скажу я или Максим Георгиевич. Она достаточно загружена и без выставки, а это дело ваше.
-Но это нужно срочно выполнить!
-Вот и выполняйте, - ответил ему Игорь.
-Игорь, я могу поговорить с вами?
-Конечно. Только не сейчас. Наташа, сделай один кофе, пожалуйста, - мягко обратился к ней Игорь.
Лена стояла в приемной, попеременно глядя то на него, то на Смирнова, то на Наташу.
Они прошли в кабинет, Лена сидела в глубоком кресле, а Игорь перекладывал бумаги на столе, собираясь уходить. Тихо зашла Наташа, неся перед собой кофе.
-Начальник, спасибо, - сказала она, ставя кофе перед ним на стол.
-Наташ, - он подвинул чашку к Лене, не глядя на нее. – Не слушай даже, пусть командует, сколько ему влезет, и выполняет свои поручения сам. Если что, сразу отправляй ко мне или к чертовой бабушке. Что, в принципе, одно и то же.
Около месяца назад они праздновали день рождения Филина. Сидя в ресторане, Игорь что-то рассказывал во всеуслышание, Наташа сидела напротив. И Лена наблюдала, как он не мог отвести взгляд, наколотый на зрачки секретарши. Наташа держала внимание крепко, почти не моргая, временами лишь прикрывая глаза, выражая исключительно одобрение и согласие. Она смотрела беззастенчиво и смело, как вражеский командир  на молоденького солдата. Наташа смеялась до бесстыдства громко, откидываясь на спинку стула и хлопая в ладоши, будто их было за столом всего двое. Игорь говорил увлеченно, чуть подавшись вперед.
Через пару часов Лена сослалась на головную боль и быстро вышла из-за стола. Игорь замешкался и догнал ее, когда она уже была в гардеробе, отбивалась от ухаживаний пьяного посетителя. Лена сказала ему что-то резкое, и тот обратился к другу со словами:
-Ты слышал, что эта сука сказала?
Тут же он услышал за своей спиной окрик Игоря «Это моя жена. И лучше  извинись перед ней быстро». Охранники попросили их покинуть ресторан, после чего все вышли на улицу.  Лена позвонила Филину, чтобы тот спустился. Однако, молодые люди скоро ушли, и Филин обнаружил перед входом в ресторан только Игоря с Леной.
-Макс, все в порядке, извини. Мы едем домой, - сказал ему Игорь.
-Нет, я поехала, а ты оставайся. Все в порядке, - ответила Лена.
-Не говори глупостей, поехали.
-Игорь,  оставайся здесь, пожалуйста, я сама доеду.
В конце концов, Игорь поймал ей такси и вернулся за стол. 
Прошло три часа.
-Филин, - с трудом выдавил из себя Игорь и поцеловал Макса в щеку грубо и по-мужски. – Филин… Вот… Об’сни мне. Я напился или Натали красивая?
-Сушков, ты напился. Но Натали хорошая.
-Наташа… - повернулся к ней Игорь, - Ты знаешь, что он о тебе говорит?
-Стесняюсь спросить.
-Натали… пойдем… танцевать? – позвал Игорь.
-Ооо,  боец. Ты на бровях танцевать собрался? – Филин не позволял Игорю подняться из-за стола: нажимал на плечо и усаживал его обратно каждый раз, когда тот пытался встать.
-Макс, я отвезу шефа домой, - вдруг заявила Наташа.
Максим не совладал с собой и всем своим видом продемонстрировал крайнее удивление.
-Ты справишься? Подожди, через полчаса я сам его отвезу.
-Народ еще гуляет, а ты именинник. Не смотри на меня так. У нас из трезвых водителей одни девочки остались, а я, по крайней мере, знаю, где он живет, - пояснила Наташа.
-Ну давай, - лукаво посмотрел на нее Филин. - Давай, только осторожно.
Наташа пропустила эту реплику мимо ушей и с невозмутимым видом стала собираться и прощаться со всеми.
-Звони если что, - все же проявил беспокойство Филин. Наташа улыбнулась:
-Если - что? Игорь, поехали.
-Куда? – обернулся к ней Игорь, все это время увлеченно споривший с кем-то еще более пьяным.
-Поехали домой, начальник, - Наташа сняла с вешалки его шарф и обмотала вокруг своей шеи. Филин натянул на Игоря куртку.
-Куда? Я еще… - возразил было Игорь, но Наташа взяла его под локоть и быстро повела вон из зала ресторана, так что Игорю оставалось только помахать всем рукой.
В машине он сначала шутил, а потом уснул. Наташа сделала музыку тише и вела автомобиль с блуждающей улыбкой на губах. Она понимала, что все это в скором времени сулило большие проблемы либо Игорю, либо ей самой.
Когда она довезла его до дома, она его разбудила, дошла с ним до квартиры, открыла дверь. Лиза встретила ее подчеркнуто холодно – глянула высокомерно, развернулась и пошла обратно на кухню, спать на батарее.
-Наташа…
-Что? – спокойно спросила она, помогая Игорю снять куртку.
-Ты… самая лучшая… ты знаешь?
-Знаю. Лишь бы ты об этом не забывал, - она повесила его одежду в шкаф, с невозмутимым видом поцеловала его в висок и добавила. - До понедельника, начальник. – Убрала его руку со своей талии, быстро вышла и захлопнула за собой входную дверь. Постояла с мгновение перед лифтом и стала спускаться вниз пешком, улыбаясь и глядя озорно.
Игорь постоял несколько секунд, тупо глядя на дверь. Потом отправился в спальню, по дороге снимая с себя брюки, галстук и рубашку.
В следующий понедельник он попросил у нее прощения за свое поведение, хотя точно знал, что этого не требуется. После этого инцидента их отношения еще больше упростились. Он отправлял ей письма из командировок с подписью «Целую», обращался к ней «Наташка» или галантным тоном «Натали». Все в компании делали вид, что ничего не происходит и что им все равно, но с удовольствием прыскали и обсуждали между собой классику жанра: шеф и секретарша.
А потом Наташа ответила на очередное письмо:
«Что-то Вы мне все шлете и шлете сегодня задания, г-н Сушков, все меня целуете и целуете. Уж лучше повысьте мне зарплату, что ли».
«Уж лучше я тебя целовать буду», - ответил Игорь.   
Получив это письмо, Наташа приподняла левую бровь. В этот момент Филин зашел в приемную и спросил, не звонил ли Игорь. Наташа покраснела, растерялась и хотела было что-то сказать, но Филин опередил ее:
-Понятно. Сам ему позвоню, - ушел, ехидно улыбаясь.
Через неделю Игорь приехал. Все было, как всегда – а потом он ее спросил:
-Натали, что там с документами?
-А что с зарплатой? – пошутила она, не отрываясь от монитора.
Ответа не последовало. В кабинете Игоря была тишина. Наташа перестала печатать и подумала, что, кажется, в этот раз она перегнула палку.
-Наташа, зайди ко мне, пожалуйста, - донеслось из кабинета начальника.
Она зашла, разглаживая юбку на своих ногах. Игорь стоял у двери и смотрел в пол со строгим лицом, будто обдумывая слова, которыми будет ставить ее на место.
-Я слушаю, - как можно спокойней произнесла Наташа.
Игорь закрыл за ней дверь, сделал шаг навстречу, зарылся пальцами в ее волосы на затылке и вдруг ее поцеловал. Наташа сделала круглые глаза и не смела выдохнуть, так и смотрела на него.
-Извини, пожалуйста, - все так же обнимая ее, с улыбкой сказал Игорь. – Но зарплату я тебе повысить пока не могу. А вот поцеловать тебя все время очень хочется.
Почти бездыханная Наташа висела в его руках и пару секунд думала, что делать.
-Не злись, хорошо?
Наташа все же совладала с собой и ничего не ответив, высвободилась и направилась к двери.
-Я тебя не отпускал.
-Что-то еще, - спросила Наташа, красная до слез.
-Ну ладно, прости меня. Не обижайся, хорошо? Расскажи мне, что тут творилось, пока меня не было.
Наташа хохотнула в ответ. Они стояли у окна. Мягкий свет вечерних сумерек окутывал и сближал их. Голубоватыми астрами в ее глазах зажигались искорки света. Она смеялась, чуть откинув голову, закрывая веки. Натали смотрела в глаза чуть дольше и внимательней обыкновенного. От таких взглядов мужчины обычно трогаются рассудком.
-Ну, я пошла, - сказала Наташа и выждала паузу, прежде чем отступить на шаг назад.
И все же он не нашелся, что сказать ей. 
Она вышла в приемную, где как всегда пахло кофе и ее духами, и стала собирать вещи в сумочку, одеваться. Потом стремительно вернулась к окну, где все так же стоял Игорь с чашкой остывшего чая, и быстро поцеловала его в губы. Отстранилась, подумала, и поцеловала его еще раз.
-Пока, - сказала она.
-Пока, - сладко ответил он и остался стоять, как вкопанный.
Наташа ушла.
«Идиот», - подумал Игорь, ставя кружку на стол.
«Идиот», - вздохнула Наташа, нажимая кнопку лифта в холле.

Ливень кончился как раз к тому времени, когда Игорь и Наташа закончили ужинать. По асфальту бежали веселые реки дождевой воды к стокам, с гор несло прохладу и запах теплой намокшей коры, сосновой хвои, мокрой пыли. Этот воздух хотелось вдыхать полной грудью, хотелось жить им, чтоб он заполнил все тело, вместе с душой, до краев.
-Знаешь, что я придумал?
-Что?
-Гулять сегодня не пойдем, пойдем напьемся.
-Отличный план. Сколько тебе лет, мальчик?
-Утром было тридцать два, а теперь семнадцать. Давай, я люблю смотреть, как ты танцуешь.
Ночь они провели, переходя из одного бара в другой, и Игорь стоял у стойки, наблюдая, как Наташа прыгала в такт и подпевала. Иногда она вытаскивала его на танцпол, и Игорь, не умевший танцевать категорически, изображал нелепые па, абсолютно не стесняясь показаться смешным.