Чрезвычайное происшествие

       Валерку разбудили солнечные лучи. Яркие и тёплые они скользнули по его лицу мягко и неожиданно, – мальчик открыл глаза, коснулся рукой щеки и улыбнулся. Через минуту вскочил с кровати, подбежал к окну и подпрыгнул от радости: на улице лежал снег – пусть тоненьким слоем, пусть и земля ещё кое-где проглядывала, но это был снег – чистый, белый, пушистый. Термометр за окном показывал целых пять градусов, и деревья в инее были похожи на разодетых невест. Валера смотрел на них и не узнавал: ещё вчера он собирал под ними жёлто-коричневые жухлые листочки и дышал на них, чтобы отогреть, – только они ещё больше темнели и сворачивались, будто грустили, но это было вчера. А сегодня мальчишка радовался тому, что всё вокруг преобразилось, посветлело, похорошело, – радовался морозу и тому, что прямо сейчас можно будет махнуть на каток. Одним словом, вчера была осень, а сегодня зима. Вот она – выйди на улицу, и белое тонкое покрывало у твоих ног.
       - Легка на помине, зимушка-зима белая красавица, - приплюснув нос к стеклу, улыбнулся Валерка.
       Прошлёпав босыми ногами к шкафу, мальчик достал рюкзак и, вынув оттуда коньки, принялся тщательно осматривать их, – проверил крепление, лезвие и, удостоверившись, что всё в порядке, уложил в спортивную сумку.
       - Ты – что, на каток собираешься? – спросила бабушка.
       - Ага, умоюсь, позавтракаю, зайду за Сашкой, и – на каток.
       - Смотри, недолго, - сказала бабушка, накрывая на стол, - а то я знаю вас, – как вырветесь, так и до вечера.
       - Ну, ба… выходные же, – что ты в самом деле, лучше пшена дай.
       - Да рано ещё, только снег выпал – твои птички ещё и проголодаться-то не успели.
       - Ба, тебе жалко что ли?
       - Конечно нет, – как ты мог подумать такое? На вот, возьми, - она протянула внуку пакетик с зерном и, взлохматив его ершистую макушку, добавила:  - Иди уж, только к обеду не забудь вернуться.
       Выйдя на улицу, Валерка первым делом высыпал зерно в кормушку, которую сам же и смастерил, постоял немного, вдыхая бодрящий морозный воздух, и обойдя дом, хотел было повернуть за угол, но его внимание привлекла соседка по площадке – тётя Люба. Она стояла у берёзы, задравши голову, и приговаривала:
       - Соня, спускайся… ну, пожалуйста, миленькая, – замёрзнешь ведь.
Валерка проследил взглядом за тёти Любиной головой и увидел почти на самой вершине дымчато-серую кошку, – та сидела на большой ветке у ствола, не шевелясь. Это была Сонька – молоденькая кошечка с живыми зелёными глазами и пушистым хвостом, любимица соседки.
       - Тёть Люб, как она попала туда? - спросил Валерка, подходя к дереву.
       - Да как? Небось твой Барсик загнал, – вон он какой здоровенный! Тоже мне – гоняется как ненормальный, всех котов разогнал, да и кошек распугал. Раскормила его твоя бабушка.
       - Тётя Люба, его и надо кормить, он ведь на улице живёт. Мы же не можем взять его к себе – наша Анфиса не пустит, она – тигрица ещё та.
       - Да знаю я, знаю, – это я так… Соньку жалко, она как ушла вчера на улицу, так и не вернулась: видно, всю ночь просидела на дереве – видишь, уже и глазки не открывает, наверно замёрзла совсем. С утра под берёзой стою, а как снять – ума не приложу, хоть вышку из пожарки вызывай. Прям беда – настоящее чрезвычайное происшествие. Может слазишь, Валер?
       - Конечно слажу, – могли бы сразу позвать, щас коньки только положу. Но что я вам скажу…
       - Что?.. Что такое, - забеспокоилась тётя Люба. 
       - Да вы не волнуйтесь, – хочу сказать, что ваша Соня всю ночь не сидела на дереве.
       - Как не сидела, а где же она тогда была?
       - Да если бы всю ночь, то замёрзла бы. А так, – пряталась наверное где-то, и только, видать, под утро Барсик загнал её туда.
       Бросив сумку на скамейку, мальчик подошёл к дереву и, ухватившись за ветку, полез наверх. Ощутив вибрацию, кошка открыла глаза, – скосив взгляд на Валерку, стала следить за его движениями.
       - Соня, Сонечка, - приговаривал мальчик, - не бойся, подожди немного – вот доберусь до тебя, возьму за пазуху, и ты отогреешься.
Кошка смотрела на него, не отводя глаз.
       - Вот-вот, - продолжал Валерка, - и глазищи-то у тебя зелёные, и хвост вон какой пушистый, и снежинки на нём застряли… и вся ты – невозможно красивая.
       Приблизившись к ветке, на которой сидела кошка, мальчик переступил ногами, проверяя опору под ними, и снова заговорил:
       - Ну что, Соня, пойдёшь ко мне? - кошка моргнула, будто согласилась, и в этот момент, взяв животинку за шкирку, мальчик осторожно потащил её к себе. - Видишь, какая ты хорошая кошечка, – сидишь себе спокойненько, будто приросла к дереву… Ну, а теперь иди ко мне, – не бойся. Вот та-ак, молоде-ец, умница!
А Сонька и не сопротивлялась, словно почувствовала, что её мучениям пришёл конец.
Засунув кошку под куртку, мальчик стал спускаться с дерева.
       - Осторожно, Валера! - испуганно закричала тётя Люба, когда он был уже на середине дерева. - На сухую ветку не наступи, она рядом с тобой, – наступай вон на ту, слева от тебя, – она толстая, выдержит. Нашёл?
       - Нашёл, не бойтесь, – не упадём.
       Закрепившись на берёзе, Валера немного передохнул и снова начал спускаться.
Ступив на землю, сказал:
       - Тётя Люба, не отпускайте больше Соньку, – смотрите, какая она холодная!
       - Хорошо-хорошо, Валерочка, - принимая кошку, сказала женщина, - спасибо тебе… Ах, ты моя хорошая, застыла-то как! - засовывая любимицу под пальто, - приговаривала она. – Кто тебя туда загнал, – Барсик небось? Хулиган он этакий, вот мы ему уши-то надерём! – и снова к мальчугану: - А ты куда собрался – на каток? Решил приход зимы отметить? Правильно решил. Ты в каком классе сейчас?
       - В седьмом.
       - Ой, как время летит! Как учишься-то?
       - Как обычно.
       - Хорошо, значит. Картины не забросил рисовать?
       - Не забросил, - отчего-то смутился Валерка.
       - Вот и напиши этюд про зиму, да ещё про Соньку, а главное, – как ты спас её.
       - Напишу, только лучше будет, если вы её на поводке приучите выгуливать, раз она такая шустрая.
       - Да привыкнет ли?
       - Привыкнет, а летом можно и без поводка. Ну, я пошёл, тётя Люба, - и, повесив сумку на плечо, Валерка зашагал в сторону спорткомплекса, позабыв о том, что хотел зайти за другом. Настроение у него было преотличное: ещё  бы – в копилке его добрых дел прибавилось ещё одно: спасение тёти Любиной Соньки.