Детство. Калейдоскоп. Начало

 
***
   
       «Когда мы жили на старой квартире» - так хочется начать повествование. Оказывается, «квартира» - это не квартира, а комнатка в бараке. В детстве мы не ведали, что наш дом называется бараком. Применительно к нашему жилью я не слышала слова «барак». «Барак» - это что-то из литературы, из Максима Горького. Конечно, приходя к родственникам Свободовым, мы видели разницу: пятиэтажный капитальный дом, канализация, газ, водопровод, ванна и т.п. А у нас деревянное двухэтажное здание, заселенное семнадцатью семьями с детьми, «удобства» во дворе, воду надо носить в ведрах из колонки, топить печку, еду готовить на керосинке. Бедные мои мама и папа, в таких условиях они прожили десять лет, имея троих детей. Как мама вынесла все это, я не понимаю. Нам-то, детям, горя мало, нас ничего не напрягало. А мама еще умудрялась все время принимать каких-то гостей-ночевальщиков из деревни. Она была очень гостеприимная. Наш дом часто был полон чужими людьми, и всем находилось места и за столом, и на полу. Полусирота,уехавшая из деревни в четырнадцать лет, хлебнувшая горя, мама была очень неравнодушна к чужим проблемам. Мама с папой, поженившись, сначала жили на частной квартире, а потом получили эту комнатку в эмвэдэвском доме. Я помню, как дружно пилили дрова во дворе (один год топили брикетами угля), как приезжала машина откачивать нечистоты из помойки (большого деревянного ящика с крышкой) и из «скворечника», как мы стояли в очереди за керосином и пр., и пр., приметы давно минувших дней. Мама рассказывала, что ранней моей забавой было влезть на какое-нибудь возвышение: пенек, бревнышко, забор, просто небольшой камень, и петь на весь двор: «Я куда базезла! Я куда базезла! («залезла» или «полезла»)», чтобы привлечь к себе внимание и получить порцию восхищения. Впоследствии эти приемчики я наблюдала в своей дочке в ее раннем детстве.
        Наш дом торцом выходил прямо на проезжую часть улицы Константина Иванова, находясь напротив городской больницы. По нашей стороне улицы не было тротуара (да и по сей день нет), была лишь тропка, заросшая с обеих сторон разнотравьем. Играя, мы часто прятались в высокой траве вдоль дороги, лежали там в засаде. В те годы движение транспорта не было интенсивным, хотя эта дорога и была главной: по ней проезжали и междугородные автобусы. Не знаю, чья была идея, может быть, мальчишек, кто был первым, легшим на дорогу перед проходящим транспортом, но самой ярой последовательницей этой идеи была я. Таким образом мы испытывали собственную смелость, а главное, доказывали зрителям, что мы не трусы. Завидев автобус, надо было лечь на середину дороги и притвориться мертвой, а подпустив автобус поближе, вскочить и убежать подальше, чтобы не догнал и не убил выскочивший из кабины разъяренный водитель. Мама много лет с ужасом вспоминала: «Как только займешься каким-либо делом, упустишь ее (т.е. меня) из виду, уже бегут соседи: ваша Лена опять на дороге лежит!» Думаю, что тогда я была совсем маленькой, трех-четырех лет, но я помню это реально, не только из рассказов мамы. Мама вспоминала, что, ругая меня, слышала в ответ возбужденное: «Мама, мама, автобус совсем близко от меня проехал, вот даже пальчик задел!», при этом показывался «раздавленный» мизинец. Сколько продолжались мои подвиги, я не знаю, не думаю, что мамины увещевания подействовали или я поумнела. Наверное, это происходило до тех пор, пока не иссякли зрители.

***