Детство. Калейдоскоп. У таракана усики...

 ***

     Однажды наш детский сад посетила зараза. Кто-то заболел, начали проверять всех, и у многих нашли дизентерийную палочку, в том числе и у меня. Не помню, чтобы я болела, скорее, в больницу нас положили из профилактики. Мы должны были ходить на горшок, и это добро потом исследовалось. Я не могла ходить на горшок в присутствии посторонних, я убегала во взрослую уборную, врачи не могли дождаться материала для исследований, удивлялись, мяли мне живот, а я скрывала свою тайну, зная, что будут ругать. В те годы инфекционная больница располагалась прямо напротив нашего дома, территория была обнесена красивым деревянным забором, засажена неохватными старыми деревьями и застроена деревянными и кирпичными невысокими зданиями. Все это располагалось на крутом волжском берегу, и чтобы больным было приятней лечиться, над обрывом были смотровые площадки, деревянные веранды с видом на Волгу. С одной стороны к этому больничному городку примыкал дом Олиной подружки Гали, с другой – территория нашей школы. А прямо из ворот – через дорогу мой дом. Я была девочка самостоятельная, нисколько не боялась ни врачей, ни процедур, мне просто было скучновато в больнице. У меня ничего не болело, и только ночами я не могла спать из-за тараканов. Мне все время слышался шорох из-под подушки, казалось, что кто-то по мне ползает. В нашем доме никогда не было тараканов, иногда они были в садике, я их ужасно боялась и никак не могла к ним привыкнуть. Тараканов в больнице было полно, такой вот взрыв популяции произошел в то лето, несмотря на то, что санэпидстанция находилась в двух шагах, напротив больницы и рядом с моим домом. В нашей палате в деревянном домишке лежали мамочки с малыми детьми, они били тараканов, но справиться с ними не могли. Ночами, сходя с ума от ужаса, я начинала стонать в голос, какая-то из чутких мам просыпалась: «Что с тобой?» - «Живот болит», - придумывала я правдоподобную версию. Вызывался дежурный врач или медсестра, включался свет, и вот тогда, как бы между прочим, охая и закатывая глаза, я говорила слабым голосом: «А там таракан…», указывая пальцем. Таракан тут же уничтожался, а с ним и десяток других неосторожных особей. После этого мне становилось легче, я была не против поспать. Медики пребывали в недоумении, а умные мамочки, мне кажется, догадывались, какие боли мучают меня по ночам. Наверное, вскоре пришла пора морить насекомых, и нас перевели временно в другое здание. Эта палата была для совсем маленьких, с высокими детскими кроватками для младенцев, я там не помещалась, даже свернувшись клубком, зато там не было тараканов. Здание было, кажется, трехэтажным. Помню, однажды после свидания с папой я оказалась запертой на лестничной клетке. Видимо, вышло время посещения, и двери закрыли, потушили свет на лестнице. В полутьме я бегала от одной двери к другой, дергая их, уже не соображая, на каком этаже я нахожусь, может быть, спускаясь в подвал, и всюду натыкалась на запертые двери. Мне было страшно. Всю жизнь снятся мне сны, что я бегаю по лестничным пролетам, не находя нужных дверей. В конце концов мои трепыхания и скулеж кто-то услышал, и меня впустили. Забавно, что моего долгого отсутствия никто не заметил, хотя я пропустила ужин, и лет-то мне было не более шести. Такая вот дисциплина. Поняв, что никому я не нужна, вскоре я отправилась домой. У ворот, где сидела какая-то охрана, можно было попасться, и я пошла в обход. Исследовав забор, прикрытый густыми зарослями, я нашла лаз, пролезла в щель, попала в колючий кустарник (крыжовник, наверное), пролезла по огороду и наконец выползла во двор наших знакомых Лютовых. Мама Гали Лютовой совсем не обрадовадась, узнав, что я слиняла из инфекционки. Тогда я перешла дорогу и явилась домой. Там тоже не были мне рады. Хотя я убеждала всех, что здорова, ничего не болит, и поноса не разу не было, меня сдали обратно, в тараканье царство. И провела-то я там, наверное, несколько дней, но впечатлений - на всю жизнь.

***