Глава 95. На грани депрессии!

               
 
    Весть, конечно, ошеломляющая, но сравнить её с «обухом по голове»  или  неожиданно «выпавшим снегом на голову» просто не стоит. К этой вести и её действию я был всегда готов - с самого детства, и вопрос моей покойной мамочки – ты, Гера, с кем хочешь остаться - со мной или папой? Для меня этот вопрос всегда и в то время был актуальным. Я терялся от этого вопроса и не мог на него ответить. «Мамочка» после очередной крупной ссоры уходила к своим родителям, меня с собой не брала,  и я автоматом, оставался с папочкой, потом она возвращалась – всё это я описывал в своих первых главах («гадил», как прокомментировала эти строки моя младшая сестра), и всё становилось в свою колею.
      Не буду томить своего читателя своими пространными отступлениями от сути новости, которую получил в письме из дома. Да  простят меня, ныне  покойные мои родители, за эти воспоминания, но обойтись без них никак нельзя, как без звена в цепочке и страниц моей жизни.  Герман, мы с папой расходимся, пьянки,  и его женщины мне надоели,  и я подала заявление в суд – на развод. Вот с таким, примерно, содержанием, я и получил письмо от неродной мамы. Ну, много раз они при моей жизни в Кирове, разбегались, но до суда как-то никогда не доходило.
      Это уже что-то серьёзное и мои солдатские мозги сразу свалились набекрень, а «крыша» тоже чуть сместилась. До демобилизации оставалось чуть больше года.
Куда ехать? К отцу в дом? И что?  Привыкать к его образу жизни, привыкать к алкоголю и задружиться с отцом, распивая бутылки водки, и начать разгуляево? Нет. Не об этом я размышлял во времена своего досуга и не к такой жизни себя готовил, тем более что до армии насмотрелся на него и наслушался пьяных бормотаний. Нет, нет и сто раз нет, я физически не могу вернуться  в прежний дом,  и не хочу, чтобы мне навязали такую жизнь, которую я  и не планировал. Я депрессировал.  Делиться с кем-то из своих солдатских друзей этими событиями я не мог, т.к. это сугубо личное дело меня и моей семьи и я не женщина, чтобы нести свои невзгоды на базар обсуждений.  Думай, Герман, думай! Неделю, если не больше я находился в полной прострации. Постепенно «крыша» и мозги становились на своё место и стали принимать ясность  для принятия каких-то решений, тем более время позволяло. Некоторые солдаты поступают в военные училища прямо со срочной службы и при этом имеют даже льготы перед гражданскими абитуриентами. Но это не моё и никогда я не мечтал стать на всю жизнь военным. Разве уехать куда-то на стройки коммунизма, а в то время много куда приглашали и подъёмные давали, но у меня нет строительной специальности и быть просто каменщиком или штукатуром мне как-то не фартило, у меня же прекрасная специальность слесарь – лекальщик.
      Был ещё вариант и вариант беспроигрышный – остаться на сверхсрочную в этой части, получить комнату в общежитии городка и ходить на дежурства, как и сейчас, хожу. Иногда можно и в Хабаровск съездить за 14 км, там гульнуть в каком-нибудь кабаке и вернуться на ночном такси в городок, как многие и делали, не женатики в основном, что сверхсрочники, что молодые офицеры. Потом жениться на первом попавшемся « крокодиле» и служи потом до самой отставки (25 лет) в этой части и городке - плодись, прислуживай,  вытягивайся перед каждым сумасбродным лейтенантиком, опять получится то, что я всю жизнь избегаю. Хотя сама работа в р/ц мне нравилась и на сверхсрочную нас всегда агитировали, тем более меня, имевшегося высший класс по двум видам передач, я даже и не сомневался, что мне могут отказать.
      В это время, в нашей смене появился новый сверхсрочник – старшина, который перевёлся в Хабаровск из Германии. Старшина Круглов и приоткрыл некоторый занавес о дислокации частей нашего управления КГБ.  Нам ведь это никто не докладывал и не посвящал, что существует много подобных полков спец. связи раскиданных по всему СССР и демократическим странам. А зачем солдату лишнее знать о своих действующих коллегах? Совсем ни к чему – меньше информации больше бдительности. Но кое – что всё - таки,  узнавали, да оно и было – то не особенно и интересно. С ним я и поделился, как со старшим товарищем, своей печалью, что вот такие ныне у меня «пироги» получаются. Круглов, выслушав меня внимательно, и сказал,  что под Ленинградом в Красном Селе есть часть нашего управления и совсем недалеко от города (35-40 км.). Я этого,  и до полученной  информации, от  старшины – не знал.  Время шло.  Из Кирова никаких опровергающих известий о прекращении бракоразводного процесса, не поступало.  Я стал всё более и более утверждаться в своём решении – не возвращаться в Киров, в отчий дом.  А пока служил, и как – то уже успокоился, но мысль продолжала работать постоянно, однако службе не мешало. Бывало,  принимаешь радиограмму и скорость высокая, а в голове совсем другие мысли. Закончилась передача, радисты сказали друг другу « AR» , что значит конец передачи. Боже мой! Что я там напринимал, хотя на бумаге  напечатаны чётко все буквы групп и без пропусков. Проверяешь и сверяешься с записью  на магнитофоне – всё чётко и всё совпадает, вот до какого автоматизма мы были оттренированы!   В конце концов, мне пришлось поступиться своим ранее принятым решением. Читатель, внимательно постигающий главы моей жизни, уже догадался, чем я мог поступиться? А что делать? Жизнь не один раз заставляет нас принимать компромиссные решения!  До встречи,  в следующей главе!  (Продолжение следует.) http://www.proza.ru/2011/02/07/851