История 15. Щенок

Я пришел в себя на следующее утро. И тут же попытался встать, обрывая закрепленные на мне провода и трубки. Дежурный медик просто офонарел. Он, в общем-то, только-только задремал сидя. Всю ночь врачи боролись за мою жизнь, стимулируя сердечную деятельность. И вот вам нате.

Перед глазами у меня сразу все почернело. Я ничего не видел, не понимал, где нахожусь. Но стоял, несмотря на полную слепоту, твердо. И уложить меня едва смогли втроем.

Когда таки уложили, и чернота отступила, залив меня холодным потом, я стал требовать объяснений. Я же ничего не помнил и хотел знать, где меня держат и зачем.

Потребовал позвать начальника госпиталя. Наговорил ему чего-то...

В конце концов разъяренный медик связался с Вланой и велел забирать «этого сумасшедшего» под свою ответственность. Он ей много чего сказал по связи (мне потом передали), похоже, они еще вчера повздорили.

В результате меня обкололи какой-то дрянью и с условием, что я не встану, если меня отпустят, перевезли на нашу эмку в специальной медицинской капсуле. Медик обещал пожаловаться командующему крылом. Он еще не знал, что мы ему не подчиняемся.


Когда я увидел Влану, стало легче. Мне почему-то только ее и не хватало. До этого я куда-то рвался...

Поправлялся я быстро. Курировавший меня госпитальный медик назвал мой организм «зверским», но он же и колол меня, чем только ему хотелось, иначе грозился забрать обратно в госпиталь. Я терпел. Хотя временами терпение грозило лопнуть. Парень попался дотошный. И если ему было положено проводить полный осмотр через четыре часа – он и проводил. Особенно меня достали измерения температуры и осмотр полости рта.

Один раз, во время моего вынужденного сна – медик прописал мне очень жесткий режим – эмку посетил сам лорд Джастин. Меня хотели разбудить, но инспектор не разрешил. Походил по кораблю, поговорил с бойцами и через полтора часа удалился.

Я уже знал, что мы перешли в его подчинение, видел приказы и, в общем-то, понимал, что они сулят нам максимальные перемены. По новым должностным у меня в подчинении предполагалось далеко не двести бойцов. Значит, корабль нам, скорее всего, придется сменить. Я не знал, как сказать об этом Келли.

Вставать мне пока разрешали очень дозированно, но я и этим малым пользовался, чтобы привести в порядок малопослушные мышцы. В остальное время приводил в порядок документы. Понимал, что все это скоро понадобится. Дневник не открывал, боялся. Меня не покидало ощущение, что я сделал что-то не так.


Через неделю я на девяносто процентов избавился от медицинского надзора. (Здоровым же себя почувствовал еще к вечеру первого дня: когда медик ушел в столовую, и я смог нацеловаться с Вланой.)

Лорд Джастин временно покинул расположение крыла, но сегодня должен был вернуться, и мне предстояло встретиться с ним.

Я приготовил все возможные отчеты и показатели – мало ли, что он потребует.

Долго ждать не пришлось. Спустя несколько часов, после выхода кораблей специальной эскадры из зоны Метью, меня вызвали на флагман. Влана очень просилась со мной, но я ее не взял. Почему-то думал, что ничего хорошего мне там не светит. Летел и сам не понимал, чего боюсь. Но предчувствия были самые дурные.


«Факел» роскошью не поразил. Хороший добротный корабль, вроде «Аиста», на котором я служил в северном крыле. Вооружен, правда, лучше, и двигатели свежие. Я чувствовал по вибрации.

Шел и ощущал, что вернулся домой. Все казалось до боли знакомым. Планировка на кораблях такого класса отличается мало.

Лорд Джастин принял меня в своей каюте. Или у него вообще не было специального помещения, или он не посчитал нужным меня туда пригласить. Впрочем, я никогда не любил «официальных» встреч.

Каюта была обставлена обыкновенно. Кровать отделена ширмой. Я видел только экран, средства связи, бар, небольшой стол и несколько «плавающих» кресел – единственная дорогая и не стандартная для корабля мебель. Видно, эти кресла хозяину каюты нравились.

Лорд Джастин оказался очень пожилым человеком. Я не мог и предположить, сколько ему лет, вполне возможно, что за двести.

Лицо располагало к себе. И глаза хорошие. В росте и ширине плеч он уступал мне совсем немного, одет был на удивление просто и не по форме. Хотя – зачем ему? На корабле есть и капитан, и все, кто надо.

Мы поздоровались, как положено. Я легко вспомнил, казалось, давным-давно забытый устав и доложил. Инспектор слушал молча, не перебивал и все время внимательно на меня смотрел, немало смущая этим.

Я рассказал о состоянии вооружения и подготовке личного состава. Замолчал.

Он явно ожидал продолжения.

Я произнес что-то уставное, подтверждая, что закончил.

Пауза затянулась. Лорд Джастин ждал. И взгляд его медленно, но верно становился все более неприятным. А потом у меня вообще возникло чувство, будто стою на болоте, и оно меня засасывает.

По спине побежали мурашки, потом вся она взмокла. Минуты через две-три я уже ощущал себя первогодком, впервые вызванным для разноса капитаном.

Лорд Джастин вздохнул и встал.

Я чуть не сделал шаг назад, чтобы сохранить дистанцию. Во мне боролись «академическое» воспитание и привычки спецоновца.

– Значит, техническое состояние корабля в полном порядке? – спросил инспектор со странной какой-то интонацией.

Когда-то в детстве меня в открытом поле застала гроза. Вот перед грозой так и было: отдаленный, словно бы случайный удар грома...

– А как у вас с ПСИХОЛОГИЧЕСКИМ состоянием личного состава, господин капитан? – лорд Джастин говорил тихо, но резко. – Как вам удалось до такой степени запугать собственный экипаж? Может быть, поделитесь методами?

Я молчал. Хотя догадывался, о чем он. После покушения на Аннхелле бойцы меня побаивались. Не так чтобы за что-то, а просто самого моего нахождения рядом. Может, и правда, не стоило мне тогда заходить в храм...

– Может, и не стоило, – согласился инспектор, и у меня опять мурашки побежали по спине. Случайно или нет, но он попал.

– Но, раз уж ТЫ туда вошел, – продолжал он, легко соскочив с уставного обращения, – ты мог сначала подумать? ДО того, как в это влезешь? Спросить, что именно тебе предлагают? Только нужна голова на плечах, не так ли? А с головой у тебя... – он пристально посмотрел мне в глаза, и больше всего я хотел глаза опустить. Если бы мог.

Нужно было слышать и чувствовать, КАК он говорил со мной, чтобы понять, отчего мне стало не по себе. Он словно каждой фразой бил меня по лицу. Хотя даже не повысил голоса. Не разогрелся еще? Похоже, если это экзекуция, то самое начало...

– Насколько я понимаю, ты до сих пор не знаешь, кто такие эйниты, и что произошло с тобой в храме?

 Нет, он не собирался повышать на меня голос. Он умел выразить презрение иначе.

Я молчал. И поклялся, что сам так говорить с человеком никогда не буду. Лучше избить. Если он хотел, чтобы мне стало стыдно, словно мальчишке, залезшему в чужой сад, то он своего добился. Что ему надо еще?

Я твердо взглянул в глаза лорду Джастину. Что бы я ни сделал, отыграть назад невозможно. Хочет дисквалифицировать меня – пожалуйста. Службы я не боюсь. Любой.

– Ну, чего молчишь? Ты еще и доволен своим поведением, щенок? Откуда вы только валитесь на мою голову, такие умные? Ты хоть понял, какую кашу заварил на Аннхелле? Планета была в предвоенном состоянии, а сейчас там идет война.

«Да я-то тут при чем!»

– Сила, которой поклоняются эйниты, нарушает в человеке изначальное равновесие между темным и светлым, принуждает его решать то, что решать он не в состоянии. Его личность становится этаким яблоком раздора. Темным яблоком на той чаше весов, кто успеет схватить. Дурака. Идиота, который, не понимая ничего, становится слепой силой в чьих-то умелых руках. Этого ты хотел? Чтобы тобой играли в войну? Суперсолдат? Ходячая смерть с тупой башкой? Ты думаешь, на тебя покушались? Тебя демонстрировали, как игрушку. Безголовую, тупую машину для убийства. Неуязвимую машину. А чтобы не было осечки, решили подтолкнуть к темной стороне интуиции. Танати Матум – это Мертвая Мать, если ты не знал. И ты эту подачку слопал.

Я пытался ответить. И не мог. Был просто физически не в состоянии с ним спорить.

Потом, в какой-то момент слух отключился совсем. Но я очень хорошо чувствовал, о чем со мной говорят. И этого мне вполне хватало.

Лорд Джастин замолчал, но я продолжал ощущать бушевавший в нем гнев. Сознание, не выдерживая, дрогнуло, свернулось, и я рефлекторно зажмурился.

Спрятался.

И вдруг стало тихо. Как на площади, когда с глаз убрали гада, который стрелял в меня.

Да, лорд Джастин вел себя сейчас демонстративно так же, как я самовыражался после инициации. Он позволял своему гневу беспорядочно ломать чужое сознание. Его не волновало, что обладатель этого сознания противостоять пока не способен. Как и меня не волновало, ЧТО ощущают окружающие, когда я начинаю злиться. Больше всего доставалось моим же бойцам. Кто-то мог сопротивляться мне, кто-то был испуган и подавлен. Я видел – от меня шарахаются. Видел, но не анализировал то, что перед глазами.

Но я же не понимал, что делаю? Или – понимал?

– Что, стыдно? – усмехнулся лорд Джастин. – Ладно, хватит с тебя на сегодня. – И добавил уже без той разрушающей силы в голосе. – Мальчишка и есть мальчишка. Садись.

Кресло было почти за спиной. Я сел. Ноги меня буквально не держали.

Оказывается, можно и так... Не сделав ровным счетом ничего, вывернуть человека наизнанку.

Хотел сказать инспектору, что если он моей службы не принимает, то пошел он к Хэду, но опять не смог. В горле пересохло, будто оно и не существовало вовсе.

Я отводил глаза, старался не смотреть на лорда Джастина. Наконец уперся в голографическую карту Империи и стал искать родную планету.

– Успокоился? – спросил он, наливая воду.

Я слышал, что он делает.

– Держи! – холодный, мокрый стакан ткнулся мне в руки. Взял, но пить не стал. Так и сидел со стаканом.

Инспектор опять разглядывал меня, и я чувствовал, что этим взглядом тело буквально поднимает из кресла и раскидывает на атомы.

Надо же, я думал – такие монстры есть только на Экзотике. Оказывается, и у нас есть. Я ощущал, что «дожать» он меня может сейчас до чего угодно, хоть до слез, хоть до остановки сердца. У меня опять сильно заболело в груди и он, наверное, это почувствовал.

– Не заводись, – сказал лорд Джастин. – Горбатого теперь только могила исправит. Надо учиться с этим жить, а учить тебя, похоже, некому. Чего ты встал столбом, если закрыться от удара все равно не умеешь? Какая разница, чем тебя бьют – руками или словом? Не можешь уйти – умей расслабить – хоть мышцы, хоть нервы. Разве для тебя откровение, что по сравнению со мной ты – мальчишка, щенок? Чего хвост поджал? Щенки-то находят в себе силы вилять хвостом. Ну? – он протянул руку и потрепал меня по голове, как этого самого щенка.

Я не знал, что делать. Ну не хвостом же вилять, в самом деле.

– Давай, «плыви» к столу, – велел лорд Джастин. – Генерал просил меня забрать тебя к себе, пока в южном крыле не схлынет немного вся эта чертовщина.

Чертовщина-черт… О чем они все?

– Сюда давай, я сказал!

И в голосе лорда Джастина снова прозвучали такие нотки, не подчиняться которым было невозможно. Я пошарил рукой с боку кресла, тут где-то управление. Вставать мне совсем не хотелось.

– Чай, кофе? – инспектор достал пачку йилана и увидел заинтересованность в моих глазах. – Это кто ж тебя на йилан-то подсадил? Все-таки удивил ты меня.

Он вытащил из буфета серебряный заварочный чайник очень странной, и, наверное, древней формы, я не видел раньше таких. Заварил. Все еще с сомнением налил мне тоже.

Я согрел руки о причудливо изогнутую кружку и сделал глоток. Горло мое, наконец, стало похоже на горло.

– Рассказывай: откуда ты, чей? У меня не было времени наводить справки, – инспектор откинулся в кресле и начал меня допрашивать.

Я сделал еще глоток. На всякий случай.

– Фраа, аграрный мир, 7-й сектор, – больше я не знал, что и сказать.

– Служить пошел зачем?

– Выбора не было. Или в армию, или на ферму.

– А на ферму отчего не пошел?

– Не знаю. Не нравилось, наверное.

Вспомнил, что не очень-то мог есть свинину, увидев один раз, как убивают эту самую свинью. Но ведь людей же убивал – и ничего.

Я поднял глаза и понял, что зря это сделал. Лорд Джастин прочитал мои мысли по глазам.

– Да, – усмехнулся он, – это многие замечали. Что людей убивать легче. И, в общем-то, даже приятнее. Нравится убивать?

Я покачал головой.

– Прямо-таки не нравится?

– Или никак, или не нравится, – тихо сказал я.

– Давно служишь?

– С 21-го года.

– Сразу после академии?

Я кивнул.

– И до сих пор не привык?

Я помотал головой.

– И удовольствия не получаешь?

– От того, что убиваю? Я что – больной?

– Ну-ну. Посиди, «больной», я сейчас вернусь, – он поднялся и вышел из каюты вместе с кружкой.


Когда лорд Джастин потряс меня за плечо, я понял, что задремал прямо в кресле.

Проклятая слабость. Когда она уже закончится?

– Чем меньше тебя будут лечить, тем быстрее. Я поговорю сегодня с твоим медиком. Деятельность мозга какое-то время и должна вызывать сбои в работе сердца. Это нормально для тебя. Организм приспособится сам. А йилан мой интендант тебе пришлет, это хорошее средство для стабилизации мозгового кровообращения. Лучшего тебе пока не надо. Иди-ка ты отсыпайся к себе. А завтра в десять чтобы был у меня, – в голосе лорда Джастина снова появилась сталь. – И готовься принимать другой корабль.

Я кивнул. Хотя бы это я понял о своей дальнейшей судьбе правильно.


Вернувшись на свою эмку, я, едва миновав второй шлюз, ощутил «на собственной шкуре», за что ругал меня лорд Джастин.

На корабле была та еще атмосфера, напряжение буквально висело в воздухе.

Что ж, легко орать на всю команду сразу. Извиняться придется как-то более индивидуально. Ну, это ничего, как-нибудь справлюсь.


У шлюза меня ожидало довольно много народу. Те, кому положено было встречать – Келли, Влана, Эмерс (наш навигатор), стояли чуть в стороне. Остальные бойцы просто хотели меня увидеть, так я понял. Ребята знали, кто такой лорд Джастин, и не врубались, чего это он воспылал к нам отеческой любовью: сначала сам приперся, теперь вот капитана вызвал. Я заставил себя улыбнуться. Потом еще раз заставил. И вдруг, через усилие механической улыбки, понял, что действительно рад. Рад видеть моих ребят. И на душе стало чуть легче. Обнял нескольких, без разбора, хлопнул Келли по спине и ощутил, как напряжение спадает.

Только Влана видела: со мной опять что-то происходит, и взирала с удивлением. Подмигнул ей.

В своей каюте открыл ноут. До меня сегодня доехало наконец собственное лопоушие. Оказывается, я почти не понимаю происходящего. Что значит «на Аннхелле идет война?» Аннхелл – наш. Кто там с кем может воевать? Или я опять глобально не въехал? Кидают, квэста алати, с планеты на планету. Названия столиц не успеваешь запоминать.

Казалось бы – все просто. На весах два монстра – Империя и миры Экзотики.

И – война.

Странная она, наша Империя. Давно уже без императора.

Ритуальная капсула с его мозгом обитает где-то в Доме правительства. Я бы не хотел жить так, как он, потому что мозг живой.

Правят Империей два совета. Совет старших, так называемый Вечный совет, совет Новых, ну и палата Эдэра – выборный, народный такой орган.

Экзотикой управляют доминанты – ледяная аристократия, физическая и психическая верхушка. Вроде лорда Джастина, хоть он и «наш». Вот такое там все правительство, в полном объеме. И не мяукать. Но живут они гораздо тише и спокойнее нашего. И я начинал догадываться почему. Такие, как лорд Джастин, слишком много знают, чтобы те же войны развязывать. Войны нужны молодым.

Хэд, а ведь Эмерс (наш навигатор), с большим кораблем не справится. Для него и так Келли в сложных случаях расчеты делал. Где же я навигатора-то возьму?

В дверь стукнула Влана. Только она стучит так тихо. Открыл сам. И обнял ее.

– Что он тебе такого сказал, что ты сам на себя не похож? – спросила она с порога.

– Да так, мозги немного вправил, – отшутился я.

Ничего кроме благодарности к лорду Джастину я уже не испытывал. Понял, что так мне гораздо легче. Я не смог бы жить в той духоте, в которую сам себя загнал. И нужно теперь просто довести все до ума. То есть извиниться перед ребятами и забыть об этой истории. Пусть неприятно, но дело обозримое. Начать да кончить.

Влана подышала у меня на груди и вывернулась. Жалко. Я уже начал заводиться. Но не среди бела дня же, в самом деле.

Вздохнул и пошел искать чайник.

– Сильно ругал?

Не стал отвечать. Спросил:

– А ты долго жила при храме?

– До одиннадцати лет почти.

– А-а.

– Что-то узнал?

– Понял мало. Кроме того, что головой надо было раньше думать.

– Ну, это и я тебе могла сказать.


Постучал и вошел Келли.

Я ему улыбнулся. И понял, что и это для него уже событие. Беспамятные боги, вот это я озверел. Когда улыбался просто так – забыл.

Келли оглядывался неловко. Он не мог объяснить, зачем именно пришел.

Я ему помог.

– Лорд Джастин приказал готовиться принимать другой корабль, капитан, – пусть я огорошил зампотеха с порога, но хоть переключил с размышлений о моей персоне. – Но радуюсь я не поэтому. Мне сказали, что я здоров, Келли. И это надо отметить! Да и то, что мы с тобой справимся с любым кораблем – тоже требует своего, а?

Он по инерции кивнул.

– Ну, вот и славно. Давай, организуй тут все. Ты, я, Влана, Эмерс. Посоветуемся. Праздновать я пока еще морально не готов – будешь учить меня пить. А я пойду пока, на ребят посмотрю.

Я обошел «старичков», на кого хватило сил, попытался извиниться. Не знаю, что вышло. Большинство ребят пожимали плечами, значит, по крайней мере, не держали на меня зла.


Несмотря на выпитое в этот день, уснуть я не мог долго.

Несколько раз порывался достать дневник, но что-то меня останавливало.

Потом долго просматривал в постели новостные ленты, пытаясь понять, что же все-таки происходит на Аннхелле. Уснул в обнимку с ноутом.


Не скажу, что на следующий день летел на «Факел», как на праздник: я хорошо помнил, как лорд Джастин сказал «на СЕГОДНЯ с тебя хватит». Сам понимаешь, что это могло означать. Не то чтобы я боялся, но... Внутри словно что-то вибрировало. Странное такое ощущение.

Однако инспектору было не до меня.

Когда я вошел, он сразу велел сесть, положил передо мной спецификацию, техпаспорт, характеристики систем наведения нового корабля.

Корабль был новый во всех смыслах. Только что с верфей. В вооружении нашлись кое-какие незнакомые мне нюансы. Я достал блокнот, стал вгонять в него поправки, чтобы показать потом Келли.

Когда Лорд Джастин направился к выходу, я хотел встать, но он махнул мне – сиди. И я снова начал читать. Провел без него минут сорок, пока не устал сидеть в одной позе. Поднялся. Сейф нараспашку…

Рассмеялся про себя. Ну, детские игры, в самом деле. Только так меня еще не проверяли. Походил по кабинету, налил себе воды. Сел читать дальше.

Инспектора не было часа два. Я сделал уже почти все выкладки, которые необходимы, чтобы провести первую прикидку с техниками, когда он наконец вернулся. На этот раз я успел вскочить, услышав шипение раздвижной двери. Лорд Джастин глянул мельком, что я делаю. Но сейф не закрыл. Вроде, как так и надо, и не забывал он о нем сроду.

– Да сядь ты уже. Чего ты прыгаешь? Как тебя только Виллим терпел. Он же не выносит уставщины этой? Проголодался, поди?

Я пожал плечами.

– Ну, тогда давай чай пить.

Пришлось убрать со стола документы, хоть я предпочел бы доделать все до конца. Ну, ничего, на свежую голову пересмотрю, так будет даже лучше. Свернул электронный блокнот. Задержал взгляд на бумагах...

И тут между мной и лордом Джастином словно бы проскочил электрический разряд. Он посмотрел на меня внимательно, внутри у меня что-то дрогнуло, я инстинктивно вскинул голову, выпрямил спину и напрягся.

Лучше бы он меня отпустил, чем вот так «чай» заставлять с ним пить. Щас, похоже, из меня самого напиток будут делать. Только не знаю – какой? Морс, что ли?

Однако решал здесь не я.

– По кораблю что скажешь? – спросил лорд Джастин без особого интереса в голосе.

 Не об этом он хотел говорить со мной, корабль – только предлог. Он расхаживал по каюте и пока почти на меня не смотрел, но я уже кожей ощущал его возросший интерес к моей скромной персоне.

– Хороший корабль. Есть кое-что новое, но разберемся, – ответил я осторожно. Меня, в общем-то, и обучали на кораблях такого класса, и служить я начал на подобном.

– Долго будешь разбираться?

– Как прикажете. Положено – два месяца.

– А реальный – какой срок?

Я вздохнул. Какой к Хэду реальный? Кто его определял вообще? Да и разговор шел тот еще. Сродни прогулке по минному полю. Кто первый наступит...

Спросил:

– Когда нужно?

– Ну, неделя точно будет. Может – две. Но это уже… при очень хорошем стечении обстоятельств… – он остановился почти напротив меня.

Я старался смотреть куда-нибудь мимо него.

– Попробуем.

На душе у меня было неспокойно. Я, наверное, морально приготовился дополучить сегодня по шее, и попытки всячески оттянуть этот момент действовали мне на нервы. Я бы сам нарвался уже, но не знал как. И не тот человек был инспектор, чтобы этого не заметить.

– Чего смурной-то такой?

Что значит «смурной?». От «пасмурный», что ли? Пожал плечами. Отвел глаза.

– Ну, так не пойдет, – лорд Джастин развернул меня к себе, вместе с креслом. – Ну-ка смотри на меня. Обиделся, что ли, за вчерашнее?

– Нет.

– Чего тогда?

Я не знал – «чего». Просто было не по себе и все тут.

– Ждал – воспитывать, что ли, буду?

Я встал. Он и так стоял ко мне слишком близко, а теперь нас вообще разделяло меньше метра. Нервы внутри меня вибрировали, как корабль перед стартом. Но это почти открытое противостояние, как ни странно, и придало мне сил.

– У вас есть какие-то конкретные вопросы ко мне? Хотелось бы досмотреть документы, – сказал я твердо.

– Значит, все-таки обиделся, – покачал головой лорд Джастин.

– Нет. Не обиделся. Но вы мне дали всего неделю, а объем работ очень большой.

– Вот ты какой. Запомнил, о чем говорили вчера, значит?

– Да, – сказал я. – Не все понял, но запомнил.

– Тогда не будем больше к этому возвращаться. Садись чай пить. Устал я.

Он действительно тяжеловато опустился в кресло. Я налил ему чаю. Какой-то незнакомый мне сорт.

Вроде надо бы успокоиться? Но напряжение не отпускало.

– Наливай себе.

Я налил, сел и тоже почувствовал, что устал. От нервов всех этих, наверное. А может – последствия болезни.

– Значит, ждал, что как вчера будет?

Я кивнул.

– Прости старика, привык с дураками разговаривать. Да и злой был. Забыл уже, какая хорошая в этом возрасте память. Простишь?

Я кивнул.

– Правда?

И посмотрел на меня так, что я и дышать разучился.

Нет, не верил я, что лорд Джастин «забыл» или «не подумал». Проверял меня опять. И заставлял самого себя сдать. «Под роспись».

– А за что вас прощать? – сказал я. – Сам, в общем-то, виноват...

Дальше я говорил медленно, осторожно подбирая слова. И понимал  –  это и есть продолжение вчерашней экзекуции. Только теперь я должен делать все сам. И надо было делать. Нужно было говорить честно.

Только я не стану сейчас об этом рассказывать. Может быть, потом когда-нибудь. Сейчас и без того тошно.

Единственное, что скажу: если бы Мерис узнал, куда я иду, меня бы остановили. Я же маршрут предварительный сбрасывал. Но он не узнал. Потому что предателем был начальник его спецслужбы, ну, тот гад толстый, он ему просто не доложил. Это я догадался сам, в процессе того, как пересказывал всю историю лорду Джастину.


 – Все-таки чего-то я в тебе не понимаю, – сказал инспектор потом, когда мы пили чай, и я вообще уже не мог никак на него реагировать.

Бывает мышечная усталость, а бывает нервная. У меня на сегодня все чувства уже отказали, не работали.

Инспектор говорил медленно, с интонациями хирурга, который только что зашил пациента и теперь размышляет, чего же он в нем таки не дорезал.

– У тебя куратор кто был в академии?

Я сказал.

Он покачал головой.

– А служил под чьим началом?

Но и эта фамилия его не удовлетворила.

– Ведь есть же какой-то стержень, – он щелкнул по столешнице. – Ну не мог простой парень с такой отсталой планеты...

– Я с генералом Макловски служил, когда его разжаловали и перевели в Северное крыло.

– Да ну? – удивился лорд Джастин. – С Колином? Вот откуда, значит, ноги растут.

– А какие ноги, можно спросить? – я уже настолько отупел, что говорил первое, что приходило в голову.

– Можно, – инспектор усмехнулся, налил себе еще чаю, чего-то не нашел на столе, встал, достал экзотианские сладости. Только по коробке и понятно было, что сладости. На вид я бы не рискнул определить. – Угощайся, – и засунул какую-то сиреневую гадость в рот.

Я из вежливости тоже взял.

– Психика у тебя мальчишеская, гибкая, кажется – лепи, что хочешь, однако стержень уже есть. Учитывая происхождение и послужной список – рановато тебе еще. Значит, кто-то возился с тобой. Не то чтобы сильно учил, нет, но достаточно развитый человек воздействует на других, уже просто находясь рядом. Подобное в тебе притягивается к подобному, дрянь всякая постепенно отпадает, за невостребованностью... Да пробуй ты, хорошая штука. Кемис называется.

Я взял «конфетку» в рот. Она и вправду оказалась вкусная. Не очень сладкая, с необычным запахом.

– Ешь, не стесняйся.

Я фыркнул, чуть чаем не подавился. После того, ЧТО я ему рассказал, чего, интересно, теперь стесняться? Даже мой медик знал обо мне меньше.

– Значит, Колин... И что, ты у меня теперь будешь такой же упрямый, как он?

– А он что, тоже... – я замялся.

Не все чувства погибли, однако! Назвать лорда Джастина в лицо сектантом я еще не мог.

– Чего «он тоже»? Ну-ка, ну-ка, за кого ты меня держишь? – инспектор даже развеселился.

– Ну... – сказал я. – Это же, наверное, религия какая-то? Как у эйнитов, нет? – по его лицу я не понимал, нравится ли ему то, что я говорю, или меня сейчас опять убивать будут.

Но лорд Джастин расхохотался. Посмеявшись, он промокнул салфеткой уголки глаз.

– Как же тебе ответить, малый, чтобы окончательно тебя не испортить? Понимаешь, Бог, он, конечно, есть... А вот религий как бы и нет. Мы их придумываем. В меру недоразвитости. Когда недоразвитость немного отступает, мы просто изучаем, как устроено мироздание и ищем там свое место. Некоторые называют таких старых дураков, как я, адептами Пути. Но это – только название. Нет в нем ни какой-то особенной веры, ни объединения по религиозным признакам. Разве что дружим между собой иногда. Ну, и выделяем таких же и среди врагов. Видно их.