Одесские картинки -15. 08. 2008

               

Ранним утром на Госпитальной.

     Рано утром, проходя по ещё пустынным, притихшим улицам просыпающейся Одессы, спешу на объект. Иду по улице Госпитальной, наслаждаясь тишиной и свежим утренним ветерком. Проходя мимо обычного одесского дома, где множество квартирных дверей первого этажа выходят прямо на уличные тротуары. Вижу из одной такой приоткрытой двери, наполовину высунувшегося из неё старика. С хитрой физиономией, прищурив один глаз, манит меня пальцем. И оглянувшись в квартиру, тихонько попросил: «Угостите меня сигареткой».
    Так, даже осуждённому преступнику перед казнью, не отказывали в просьбе закурить.
    Достав из пачки одну сигарету, я протянул ему спросив: «А что не разрешают курить?»  «Нет! Что Вы»? Прошептал он - «нельзя». «Так давайте её назад» - шутливо потребовал я. «Нет уж» - испугано прошептал он, оглядываясь. «Они не узнают, а я покурю».                Счастливо улыбнулся мой случайно встреченный  по утру курящий.
     А я, так же с улыбкой, нашкодившего школьника, пошел дальше.

15. 11. 2009.
                Приятно вспомнить.
Сидящий на скамейке у остановки, недобрым словом, запомнившимся трамваем №28, старик с любопытством разглядывал прохожих.  Увидев пробегающею девицу в модной мини юбочке, из-под которой  поверх красивых ножек выглядывали трусики. Он подозвал её, поманив указательным пальцем, и с улыбкой сказал: «Доченька, её не проветривать, а подмывать нужно» и вздохнул, с грустью смотря в слет убегающих ножек.

                Наши гости.

Когда в Москве проходил фестиваль Молодежи и студентов часть гостей и участников приплывали на пароходах в одесский порт. Откуда их с музыкой препровождали на железнодорожный вокзал. Вдоль всей дороги с двух сторон на тротуарах стояли ликующие граждане, отделенные от гостей бдительной милицией, чтобы гости не отбились, и не дай б-г не смешались с встречающими. Старый еврей подошел к милиционеру и шепотом спросил: «Что здесь происходит?».  «Вы что не знаете! Это наши гости едущие на фестиваль»! - С возмущением отвечает тот. «А что рекомендуется кричать?» - пригнувшись к стражу закона, спросил он. «Как что! Мир! Дружба!» «А!!! Что вы говорите? Ну, спасибо, спасибо». -  Сказал и пошел в сторону.


                КАПИТАН

Кто из одесских мальчишек не мечтал быть капитаном дальнего плаванья? Я таких не помню. Все украшали себя всевозможными атрибутами «морских волков». Мичманки на голове с обрезанным козырьком, прилегающим ко лбу, полосатые тельняшки вместо маек, широкие морские клёши – подметавшими улицы, утяжеленные бляхи с якорями на ремнях и другие «украшения» в зависимости от возможности.
Не помню когда и каким путём, в нашей мальчишеской компании, появился Саша – Капитан. Настоящий капитан, в отлично подогнанной морской форме, с золотыми галунами, полный комплект исключал только отсутствие кортика. Степенная походка вперевалочку, воспоминания экстремальных эпизодов во времена дальнего плаванья. Мечта всех пацанов. Серьёзная попытка произвести на всех впечатление. Писающие от умиления девчонки, перешептываясь, провожали его завораживающими взглядами. Парень красавец, молодой капитан, будущий адмирал.
 Но, вместе с тем, мы несколько скептически воспринимали его поведение и «мансы» (рассказы). Очевидно чувствуя наше настороженное отношения, он стремился чем-то подтвердить свой статус, капитана – «морского волка».
Гуляя по Дерибасовской всем «кодлом» (подразумевается группа), Саша вдруг попросил: «Пацаны, подождите пару минут. Мне нужно срочно позвонить на корабль и дать несколько распоряжений. Вот к стати телефон». Опустив в щель телефона две копейки, и набрав номер, капитан – Саша потребовал к телефону помощника. Громким голосом стал давать распоряжения, внимательно поглядывая на нас, смотрим и слушаем ли мы, какой он строгий начальник.
Саша – капитан, повесил трубку телефона и, к его ужасу, выскочили обратно две копейки. Телефон не работал! Пацаны переглянулись с усмешкой, и кто-то сказал «ШАПИРО»
Шапиро, тоже Саша, однажды примкнув к нашей бражке, захотел показать какой он КРУТОЙ. Наш приятель Мишка Байдала, подал документы на поступление в «Одесское мореходное училище» и волновался перед вступительными экзаменами. «Для меня это, что два пальца…» - говорит Сашка – «Вот посмотрите, как нужно решать вопросы». Он подошел к телефону автомату, набрал номер Мореходного училища, и попросил к телефону начальника училища. «Здравствуйте Николай Иванович!» Сашка где-то узнал его имя отчество. «Это говорит подполковник Солдатов, из управления КГБ. К вам  в училище подал документы мой племянник. Михаил Байдала, он хороший парень и у меня личная просьба, уделите, пожалуйста, ему внимание». И тут, у Сашки была информация, нас удивила его всезнание. Начальник Мореходного училища, не будь фраер, позвонил в управление и попросил подполковника Солдатова. «Говорит начальник Мореходного училища. Вы мне звонили несколько минут назад?». «А почему я должен был вам звонить?» - спрашивает тот. «От вашего имени просили уделить внимание племяннику». «У меня нет никаких племянников. Я ни о ком и ни о чем не просил. Но у меня  просьба. Когда он появится, перезвоните мне, я буду рад познакомиться с новоявленным родственником».
Что было потом!? Дорогой читатель, это ты сам представляешь.
Мишку в училище не приняли, Сашка долго не появлялся нам на глаза, а когда появился, то у него под глазами были такие синяки, что мог бы вообще не появляться. Кулаки у Мишки были крепкие, а обработал он его от души.
Сашки, где вы? А у! Не откликаются, наверно постарели.

                Карцер.
 Все знают, что такое «КАРЦЕР», но не знают, что на иврите «КАР ВЭ ЦАР» - переводится  на-русский язык «Холодный и тесный».
Споткнувшись на этом слове, вспомнил, капитана милиции Цыпкиса из одесской тюрьмы, уникальная личность. Его уникальность в феноменальной памяти на уголовные дела подопечных ему преступников. Принимая в тюрьму осуждённого или подследственного, он внимательно всматривался в его лицо, спрашивая – «Ты Петров? Нет! В 19… году ты сидел как Васильчук, а 19… году сидел как  Аронов, в 19… году был …» . Он редко ошибался, и совсем не к чему уголовникам были воспоминания их старых  проделок, которых они и сами старались забыть. Смотря на его неказистую, перекрученную фигуру прозвали «Дунайские волны», и побаивались.
Проводя «инструктаж» с вновь пробывшим капитан Цыпкис говорил:
«В тюрьме есть маленькая тюрьмочка - карцер, когда попадаешь в неё, выйдешь тонкий, звонкий и прозрачный, ушки топориком, а ножки вермишелью».
Желающих на эту процедуру не было.

26. 08. 2008 год 
               
               

Будете в Одессе? Заходите !
А будете проходить? Проходите! Это уже одесское дополнение. Как в старой сказке, жили, были два друга …  . Один, Фима, низенький, толстенький, кругленький как шарик и кличка у него была «Шарик». Второй, Рома, длинный, худой как восклицательный знак и назвали его «Лапша».  В Одессе всем пацанам  неизменно присваивали  кликухи. Это были неразлучные друзья, всегда вместе, правда, если «Шарик» становился на цыпочки, то он с трудом дотягивался к поясу «Лапши». Школа, институт и дальнейшая работа в проектном институте, вместе. Даже поездки в различные командировки по работе, вместе. Характер у друзей был совершено противоположный, Рома - «лапша», молчаливый,  по-детски наивный, всему удивлялся, приподняв брови, и вопросительно смотрел на своего шумного друга Фиму -  «шарика» всегда смеющегося, находящего решение в любой ситуации. Будучи в командировке друзья остановились в гостинице, где как в каждой гостинице того времени стояли навечно прикрепленные таблички с золотой надписью «СВОБОДНЫХ НОМЕРОВ НЕТ». Вернувшись вечером, они обнаружили, что их вещи выставлены в коридор у дежурной.  Администратор им объяснила, что приехала группа иностранных туристов и все номера освободили для них. Фима – «шарик» укоризненно посмотрел на неё и указав пальцем на Рому – «лапшу» сказал: «Хорошо, вы выселили меня. Но его?! Он же выходец из Бухенвальда!».  Растерянная администратор, посмотрев на Рому: «Мы не знали, извините, почему нас не предупредили»? «Что вы? Разве не видите? Посмотрите на него». С тех пор, когда в Одессе хотели сказать, о наивном человеке говорили: «Он же выходец из Бухенвальда». Отправляясь в отпуск, как всегда вместе, Фима с Ромой решили прошвырнуться по «Крымской- Кавказкой» на теплоходе. Проявив очередной трюк, Фима приобрёл билеты в классную каюту на двоих. Обосновавшись в каюте, вышли прогуляться по палубе, где было много студенток устроившихся на палубных местах. Выбрав двух девушек пригласили их в ресторан, приятный ужин с коньячком, танцы, анекдоты и так далее. Продолжить вечер предложили в своей классной каюте, поднялись наверх. «Ребята вы погуляйте, полчасика на палубе мы приведём себя в порядок»- предложили они. Увы, через полчасика и через час, и позже, но девицы заперлись в каюте, а на настойчивые просьбы  владельцев предложили им занять их места на палубе. «Ребята там свежий воздух, освежитесь до утра». Тут друзья поменялись характером. Рома, посмеиваясь, спросил у возмущенного Фимы или он не боится простуды. Расстроенный Фима заявил, что из Батуми завтра же возвращается домой. Но не тут то было. Билетов на теплоходы в Одессу не было на ближайшею неделю. Пошли! Заявил Фима. Куда? Я знаю! Подойдя к дежурному, он спросил: «Кто здесь начальник?». Начальник порта Петр Степанович Занудный, ну и фамилия у человека, прокомментировал Фима.  Пройдя мимо остолбеневшей секретарши, он сказал, это со мной, указав на Рому. Подойдя к столу начальника порта, Фима протянул ему руку для крепкого рукопожатия, Вам привет от Игорь Ивановича из солнечной Одессы. Спасибо, спасибо, как у вас там дела? У нас всё в порядке, а вот у вас мы не можем приобрести билеты на теплоход в Одессу. Мне Игорь Иванович приказал по любому вопросы обращаться непосредственно к вам. Нет проблем, сказал Петр Степанович, беря трубку телефона. К вам сейчас подойдут два товарища, дайте им два билета из моего фонда, на сегодняшний рейс. Спасибо! Сказал Фима: «Будете в Одессе? Заходите!». Фима, кто такой Игорь Иванович?  Спросил Рома, держа в руке билеты на теплоход. Откуда я знаю, ответил тот, пожав плечами. С тех пор, одесситы, разбросанные по всему миру, приглашают своих знакомых, «Будете в Одессе? Заходите!».
 



27.03.2010               Соседи из Треугольного переулка.

Год эдак 1946 – 48 точной даты не припомню, в Одессу  приехал Леонид Утесов. Одесса кипела страстями. Подумать только сам Утесов! Если бы приехали Папанинцы или какие-то там  «пурицы из столицы» ну так можно подумать, одесситы видели и похлеще, но Утесов! Это же гордость и любовь Одессы, наш Утесов!
Концерт должен был проходить в  Одесском оперном театре. Вы спросите, почему в оперном? А как - же иначе?  Что вы предлагаете в филармонии? Я вас умоляю, это не для Утесова. Здание театра с утра было окружено стройной шеренгой милиционеров, включая конную милицию, от Поле-Рояля до фонтана писающих мальчиков. Возбужденные одесситы толпами заполнили все прилегающие улицы. Шум, переклички, возмущенные крики: «Что ви миня толкаете? Я вас спрашиваю! Можно подумать, что ви с билетом. А если даже да, так что? Большой пурец!». Моня дай ему, что он просит, и кончай базар.
 Билеты проверяла милиция и только после этого пропускали к центральному входу в театр. Что делать?  Не только билетов, даже паршивой контрамарки без определенного места достать мне не удалось. Бросаю по ветру свою кепку, которая пролетает между ног фараонов, бегу за ней до первой ниши окон театра, подпрыгиваю на окно и влетаю через открытую форточку во внутрь.  Там визг и переполох, попал в женский туалет, а что у меня был выбор? Ша,  ша дамочки, я уже ухожу. В фойе как дома.  Билетёрши не проблема. Но в зал ни, ни. Бегу на галёрку. В зале приглушенный гул и беспокойное хлопанье сидений. Перекличка знакомых через весь зал, Соня ты имеешь, на чем сидеть? Ещё бы!  Конечно, но у меня только один билет. Нивроко! Чтоб не сглазить. Возьми у билетёрши подставной стульчик.  Гаснет свет. В зале притихли. Открываются занавесы. На сцене расположен весь джаз-банд. А из за кулис выходит Леонид Утесов. Здравствуйте дорогие земляки! У! У! У! Взрывается весь зал. Утесов поклонился и запел. «Ты одессит Мишка, а это значит, что не страшны тебе не горе, не беда…». Гром аплодисментов, все зрители повскакивали со своих мест и стоя приветствовали своего кумира, Леонида Осиповича Утесова.
Прошли годы. В Одессу с концертом приезжает ансамбль Утесова,  и на сей раз выступление в Украинском государственном театре. Милиции нет, не считая штук пять, чтобы пройти на халяву.  Билетов в кассе тоже нет, все на руках у барыг, в тройную цену.  Понятно людям нужно заработать. Не каждый день Утесов выступает. Окна на фасаде театра высоко, уже не подпрыгну, да и в окошко не пролезу. Ну, и положение изменилось, женат. Покупаем билеты и как приличные люди заходим в зал на свои законно приобретенные билеты, занимаем места. Публика в зале волнуется, но уже нет ажиотажа, изменилась средне статически. Процент коренных одесситов значительно разбавился вновь прибывшими из сёл. Как говорили: «Где встречаются одесситы? В бане!». Ведь жили они в старых домах с неработающими ванными. 
Ну, а как же Утесов на сцене? Всё такой же, стройный, чуть располневший, с своими хохмачками. Где родился джаз?  Конечно на молдаванке. И начинают разыгрывать семь сорок, еврейский танец фрейлекс. Не все зрители  об этом догадываются. А какой он Утесов в  живую, не на сцене?  Давай посмотрим его на служебном выходе из театра, предлагаю Майке. Давай, соглашается она.  Зашли за угол к выходу, там несколько широких ступенек, около которых собралось человек двадцать таких же любопытных, как и мы. Напротив, у тротуара стоит «Волга», за рулём молодая красивая женщина, которая ждёт Утесова.  Среди ожидающих, около нас, стоят две пожилые женщины, которые тихонько переговариваются. «Соня, ну идем домой. Ты думаешь, он тебя помнит? У него столько дел! Разве все запомнишь? Перестань меня дёргать, я его дождусь». Наконец открывается дверь, выходит Леонид Утесов. Стройный, в стремительном движении, красивый мужчина, в макинтоше с беретом на голове. Слегка кивнув головой приветствуя своих поклонников, спускаясь со ступенек сквозь расступившихся ожидающих, он направляется к стоящей машине. Когда он проходил мимо нас, одна из ожидающих женщин его тихонько позвала: «Ледя»! Сделав еще несколько шагов Утесов, оглянулся, удивлено посмотрев на окликнувшую его. «Соня!? Сонечка, Таере (дорогая)»! Он протянул к ней руки, обнял её и всматриваясь в лицо, стал расспрашивать. «Сонечка, как дети ? Внуки? Вы все также, в треугольном»?  И о чудо! Исчез Утесов, трижды  «орденопросец» как он шутливо сам себя называл. Перед  нами встретились два милых пожилых знакомых.  Старенький еврейский дедушка с бабушкой соседкой которые давно не виделись.
Слёзы умиления выступили у меня, тогда еще не дедушки.
Так это делается в Одессе.
                Любимой теще
Одесса шестидесятые годы. Мой молодой друг Фима встретил свою любовь на пляже Лонжерона. Ромео в двадцать, влюбился в Джульетту восемнадцать. Как говорят любовь с первого взгляда. Сыграли свадьбу, фрейлекс, махтейныстэ таер, и другие принятые в Одессе свадебные танцы. Жених перебрался в семью молодой жены. Жили счастливо. Как-то утром любящая теща попросила его: «Фима сбегай за хлебом». Он молча поднялся и пошел. Вернулся ровно через год, держа в руках буханку хлеба, и говорит своей заплаканной жене: «Скажи своей маме, что бы она меня больше в магазин не посылала!». Вот так.


 
                Садик деда Трофима

По улице Старо - Портофранковская  (В печально недалеком, к счастью, прошлом - Комсомольской) на остановке 28 трамвая, между Провиантским переулком и улицей Льва Толстого, была затоптанная, пыльная площадка, во время дождей превращаясь в липкое болото. Как всё бесхозное в СССР, «землю крестьянам..», а крестьян поблизости не виделось и эта площадка, была заброшена.
Не знаю, кому принадлежала «великая идея» соревнования между городами по чистоте, но Одесса соревновалась со Львовом. «Что ты сделал для победы над Львовом!?» тыкал тебе в лицо указательным пальцем огромный плакат на Дерибасовской. И, конечно, одесситы тут - же приписали внизу «Описял львовский автобус!». Плакаты вывешивали на воротах домов: «В нашем доме нет второгодников!», «Дом коммунистического сожительства!», с припиской, перечеркнув слово коммунистического и написав «кому нести чего куда», «У нас нет пьяниц!» и, конечно, подпись «зато есть алкоголики» и множество других шедевров. А вот у нас во дворе №3 по Провиантскому переулку было всё: второгодники, пьяницы и алкоголики. Не было только «Коммунистического сожительства», нет сожительства, конечно, были. Галка, например, сожительствовала со всеми желающими, пока её муж, моряк, был в рейсе. Жил в нашем дворе пенсионер, тихий, скромный жилец которого все называли дедушка Трофим. И вот в борьбе за чистоту в Одессе на заброшенной площадке посадили два ряда саженцев декоративных деревьев. Посадили, поставили в отчете галочку и перестали бороться. А как жить без борьбы. Тогда как за всё и всегда боролись. Боролись за урожай! Боролись с пьянством!  Боролись с низкопоклонством! Боролись, боролись и вдруг перестали? Посадили деревья, а они пить хотят. Наш сосед, пенсионер, дедушка Трофим, взял ведро с водой и пошел поливать деревья. Даже пацаны из нашего и соседних дворов не обламывали ветки с этих деревьев. Все знали, что деревья, ухоженные дедом Трофимом трогать нельзя, это табу, которое нарушить западло. Дед регулярно, заботливо ухаживал за каждым деревцом и они в благодарность покрылись листочками, а потом  зацвели, даря тень и прохладу отдыхающим в садике, который назвали «Сад деда Трофима». 
               


                Одесские таксисты.
Таксист в Одессе, это была престижная специальность и к тому же хлебная. В те времена, пятидесятые и последующие годы, когда хотели подчеркнуть, хорошо оплаченную должность говорили, он ест хлеб с маслом с двух сторон. Так таксисты таки кушали его с двух сторон. План их за день был 17рублей и 50 копеек, а кастрюля ещё столько же. Вы спросите меня на чем? Так я скажу, на подсадке. Таксисты старались подбирать пассажиров так, что бы оставалось одно, два места свободных, для подхватки по дороге на эти места попутчиков, которые платили «на кастрюлю».
Всем известно, что Одесса город университетов и не только. В Одессе было много военных училищ, где обучали будущих офицеров для Советских вооруженных сил, но так же для множества различных государств, так называемых «друзей Советского союза». Как вы понимаете, что в основном это были арабские. Скажи кто твой друг? И я скажу, кто ты.
Везёт таксист трёх арабских курсантов и присматривает попутчика. Увидев, стоящую на тротуаре даму с двумя огромными кошелками и машущую рукой, остановился.  Дама, конечно одесситка, «красивая еврейка, которая в дверь боком входит - как говорили в Одессе. Он открывает переднюю дверь, прошу мадам и она затолкав в машину свой груз, усаживается на сидение. При этом, придавив ноги сидящего сзади пассажира, которому это не понравилось, он начинает, что-то бормотать и ёрзать на месте. Такси трогается, а водитель не оборачиваясь, глядя вперед на дорогу ухмыляясь, спрашивает: «Мадам Вы, что открыли тут второй фронт?».
В годы «оттепели», когда люди начали понемногу посещать церкви оглядываясь, а некоторые, кто бы мог подумать, даже венчаться там. Так делали это с «помпой», а как вы думали? Договаривались с таксопарком, заказывали двадцать, а иногда и больше, знай наших, такси. Украшали их цветами и лентами, усаживали гостей и вперед!  Куда вперед? В церковь! Оплата такси уже не по километражу, а по времени. Пятерка в час с каждой машины. Таксисты скидывались по рубчику для батюшки с небольшой просьбой. Ты давай, по всем правилам, размахай кадило часа на три, что бы все были довольны. А главное жених с невестой. И венчание шло с хором мальчиков