ночной странник 18

По мере приближения заката я ощущала все большее волнение. К горлу подступал комок, когда я вспоминала, что не все вампиры такие милые и «пушистые». Когда за окном стемнело, я приоделась и стала смотреть на улицу. Когда подъехал черный старый форд, точно с картинки, я поняла, что это за мной. Я погасила свет и открыла дверь. Вампир зашел неслышно и застал меня за работой над прической. Он положил руки мне на талию и заунывно пробормотал: «В течение недолгих передышек Наталия всегда делала так же…»
– Ты умеешь появляться неожиданно, даже когда я тебя жду.
– Вы, девушки, такие забавные… Не пренебрегай силой амулета.
Холодные руки нелюдя опустились ниже, но я ускользнула из его хватки. Я не стала мучиться и надела джинсы, чистенькие и выстиранные. Мне показалось, что я похудела, потому что плащ сидел свободно. Не забыв про футляр, я спустилась к машине. Я и не мечтала о том, чтобы прокатиться на старом автомобиле. Салон его был модернизирован, обит кожей и деревом.
– Водителя не бойся. Он свой. Мы едем за город, Кларисса не любит суеты.
– Ты не возражаешь, если я буду спать?
Уилл покачал головой, и мы уселись на заднее сиденье. За окнами мелькали огни большого города, и поначалу я вертела головой по сторонам, но потом мне это наскучило. Мы выехали куда-то на северо-восток, в лесную зону. Сплошной лес на холмах окружал трассу, и ничего не было видно. Я задремала, и сквозь сон мне чудилось, что меня обнимают чьи-то теплые руки. Может быть и не чудилось, потому что когда машина резко затормозила, эти руки (холодные, увы) лежали на моих плечах. Водитель вышел из машины и направился к дому, окруженному оградой. Тем временем, вампир решил провести краткий инструктаж.
– Она тебе может показаться странной, высокомерной, алчной, злой, сосредоточием всех мыслимых и немыслимых пороков. Главное не бояться. Она чувствует, когда ее боятся, и питается этим.
– Она может… причинить тебе боль?
– Мне – легко! Тебя она не тронет. Если только ударит, но ты не пытайся ответить, это ее только раздражает. В последние десять лет она вообще какая-то нервная, часто срывается. Ее нужно выгнать бы куда-нибудь на юг.
Он поцеловал меня и заставил выйти из теплой машины на сырую холодную ночную дорогу. Дом за оградой мне показался мрачным, он почти не освещался снаружи. Водитель сказал, что не сможет подождать нас, и уехал.
Около дома рос восхитительный сад. Даже сейчас, осенью, можно было заметить изгородь летних кустов и аккуратные клумбы благоухающего по весне разнотравья. Справа я увидела что-то вроде сарая, из которого донеслось ржание.
– Госпожа Вильен в балетном зале, мой лорд, – раздался тихий голос сзади.
– Это хорошо. Она знает о нашем визите?
– Да, я сообщил ей. Вы не застанете ее врасплох, сэр Уильям. Она сказала, что приготовила для вас подарок.
Это меня удивило. Незримый слуга удалился, и я не смогла увидеть никого в окружающей нас тьме.
Дом поразил свой роскошью интерьеров. Я не могла представить, как это можно было перемещать. Вампир заметил мое смятение и ответил, что Кларисса никогда не перевозила имущество, она всегда покупала или получала новое. Каждая комната была не похожей на другие: в гостиной я увидела роскошное барокко, в столовой – минимализм, в кабинете, как объяснил Уилл, она всегда оставляла место для вечной классики. Но мы ушли в сторону помещений, из которых доносилась музыка.
Зал почти не освещался. Редкие лампы отражались в настенных зеркалах, наполняя пространство мерцающими огоньками. Не сразу я заметила танцующую тень в дальнем углу. Она постепенно приближалась к нам в такт музыке из балета «щелкунчик», как будто не замечая нас. О, эта женщина была прекрасна и наделена внешними достоинствами, которых я была лишена. У нее была просто шикарная фигура: широкие бедра, длинные ноги, высокая грудь. Облаченная в обтягивающее трико, она выглядела, как балерина. Когда она подошла еще ближе, я смогла изучить лицо, идеальное лицо. Она распустила тугой балетный пучок, и копна темных тяжелых волос упала на нагие плечи. Ее черные глаза поглощали весь свет. Неестественно бледная кожа сияла.
– Доброй ночи, Уильям. Ты пришел ко мне, как я и говорила. Почему ты такой грустный? Не рад меня видеть?
– Конечно же рад. Мы виделись с тобой не более недели назад.
Грациозной походкой она подошла к нему и, поравнявшись с ним, прижала вампира к себе. Своими объятьями она могла бы удушить даже его. Вампиресса игриво провела длинными пальцами по его лбу, убрав непослушные волосы, и покачала головой: «Ну что мне с тобой делать! Скажи, тебе ведь скучно без меня, я хочу это слышать!» В ее голосе звучала неимоверная власть, перед которой невозможно было устоять. Кларисса страстно поцеловала его, обвив его руками, как змея, абсолютно бесстыдно, но потом вдруг резко отпустила несчастного вампира и повернулась в мою сторону.
– У нас гостья? Ах да, я забыла о тебе. Иди, не бойся.
Я нехотя приблизилась к ней. Она взяла ледяной рукой мой подбородок и вздернула голову вверх так, что мне пришлось встать на цыпочки.
– Ты не боишься меня. Аделина… так кажется?
– Да, вы правы, Кларисса.
– Обращаешься ко мне по имени? Дерзкий ход. Откуда такое в столь юном создании?
Уильям хотел замолвить за меня словечко, но она не дала ему этого шанса. Вампиресса холодными губами впилась в мои губы, отчего у меня подкосились ноги.
– Слабенькая девочка. Даже поиграть нельзя. Пойдем, Уилл, дружеский поединок был бы как нельзя кстати.
Меня начинало тошнить, как только я представляла, как Кларисса кого-то убивает. И ее губы… это было не противно, это было тошнотворно, притом не столько от осознания того, что она – женщина.
Мы пошли в темный конец зала, и Кларисса зажгла чуть больше света, чтобы я могла видеть происходящее. Она предложила вампиру оружие на выбор, и они оба взяли полуторные мечи: быстрые и острые. Кларисса сняла пуанты и босиком пересекла зал. Мне нелегко было смотреть на них сквозь пелену полумрака. Обменявшись какими-то приветствиями, они начали дружеский поединок. Вампиресса двигалась изящно и легко, как будто парила. Уильям же только успевал уклоняться от ее резких выпадов-атак и парировать их широким лезвием меча. Это было непросто для человека, но, очевидно, тривиально для вампира с его рефлексами.
– Так зачем же ты привел ко мне эту особу?
– Ей нужно поговорить с тобой и решить одну важную проблему.
– Тогда я не понимаю, в чем подвох. Разве твой Клан уже этим не занимается? – ответила вампиресса, не замедляя темпа атак.
– Клан не смог ответить на ее вопрос. Тебе хватит этого?
– Посмотрим, что я смогу сделать. Но она такая юная… ням.
Уильям угрожающе посмотрел на нее, Кларисса на мгновенье потеряла равновесие, и вампир нанес ей удар в плечо. Она успела уклониться и на контрударе поразила его в бедро: «Теряешь форму, Уилл. Идите вместе в гостиную, мне надо переодеться». Она скрылась в темном конце зала, а Уильям потащил меня за руку на свет.
– Как себя чувствуешь? Ответь, не молчи!
Я потрясла головой и пришла в себя. Чары Клариссы были куда сильнее влияния Уильяма. Он провел пальцем по моим губам.
– Не успела… Все время забываю о ее «забавах». Когда я впервые увидел, как она играет с жертвой-девушкой, я чуть не умер от зависти.
– Ты уверен, что она сможет нам помочь?
– Теперь у нее нет выбора. Зато я вижу, что ты, Ада, ей не очень нравишься. Ты заставляешь ее ревновать.
Ради меня он зажег несколько дополнительных светильников в гостиной. Я села в обитое бархатом кресло и решила наблюдать за происходящим. Появился тот единственный слуга, встретивший нас у порога ее дома. Это был седой мужчина, возраст которого я затруднялась определить, невысокого роста и чуть сгорбленный. Он принес нам канделябр и бутылку вина и, слегка улыбнувшись мне, удалился.
Вернулась Кларисса. Красное платье превращало ее в стильную роковую женщину, но для создания такого образа это было лишь последним штрихом. Ее прическа требовала бы долгой укладки в парикмахерской, но волосы держались сами. Вампиры уселись напротив меня на диване и начали беседу.
– Что интересует нашу гостью? Говори, не бойся.
– Кларисса, вы знаете что-нибудь про Perpetuum Silentium?
– Вечное молчание… не слышала. У тебя с собой книга?
Я открыла сумку и отдала ей манускрипт. Вампиресса открыла его и тут же захлопнула.
– Вспомнила! Это очень древняя книга. Впервые я читала ее в Англии, еще до встречи с Уильямом. Я даже попыталась претворить один из ритуалов в жизнь… но… ничего не вышло.
– Так ли ничего? – осторожно заметил Уильям.
– Не считая того, что жертва была принята и цель черной магии погибла в страшных муках, в общем-то ничего.
– Вы пытались вызвать демона?
Она посмотрела на меня, как на блоху, и дьявольски захохотала.
– НЕТ! Я просто хотела отомстить. Оказалось, что проще действовать по-старинке, хоть на это ушла и не одна неделя. Как видишь, я знаю об этой книге лишь немногим больше тебя.
– Тогда скажите мне, кто мог напасть на меня?
Вампиресса подошла ко мне и положила пальцы на виски. Голову пронзила жуткая боль, как будто в уши и глаза всадили иголки. Она стала ковыряться в воспоминаниях.
– Интересная у тебя жизнь, Аделина. С одним обидчиком вы уже разобрались. Первым был, похоже, грабитель. Он не нашел у тебя денег, и его кто-то спугнул. Не ты ли, Уильям? Тот, кто столкнул тебя под машину, вызывает мои подозрения. Он сокрыт мраком, который добровольно впустил в свою душу, если таковая еще имеется. Ах да, тебе больно.
Она убрала руки, и я смогла видеть, слышать и осязать. Вновь появился слуга и плеснул в бокал содержимое бутылки. Он влил это в меня. Виски. Стало быть, они все знали, что придется пойти на такие жертвы.
– Ты не перестаешь удивлять меня, Уильям. Как ты мог променять меня на нее? Что мешало нам остаться вместе? Я слишком привередлива, горда или безумна? Посмотри на нее, дурак! – она схватила его за шкирку и заставила повернуться в мою сторону. – Ее тело хрупко, я могу сломать его одной лишь рукой. Она одевается совсем безвкусно!
Кларисса была страшна в гневе. Эта бессильная злоба сменялась женской обидой: если бы она оставалась живой, то наверняка бы расплакалась.
– У нее есть то, чего нет у тебя. У нее живое сердце! Она умеет любить!
– А я не умею? Кто, как не я, спас твою жизнь и показал весь этот необъятный мир? Кто дал тебе возможность испробовать все, что ты не успел бы за век человека?
– Ты, – пристыженно ответил он. – Все сделала ты.
Гордость за содеянное перебила обиду.
– Но любил я не тебя. Сначала я думал, что мила мне ты. Когда ты бросила меня, я не стал за тобой ползать, я начал жить заново.
– Неблагодарная свинья британская! Ты продал меня ни за грош! На какую-то сестру милосердия!
– Именно милосердия. Она научила меня оставаться хоть чуточку человечным, когда кругом фонтанами плещется кровь.
– Жизнь впроголодь… сейчас стало проще охотиться, и одновременно сложнее. Смертным этого не понять.
Она села рядом со мной и уставилась своим мрачным взглядом в мои глаза.
– Я знаю, что там, глубоко в душе, ты его ненавидишь. Ты будешь его ненавидеть после того, как поймешь нашу звериную суть, – шепнула она мне на ухо. От этого у меня все похолодело внутри. – С некоторых пор я люблю музыку. Сыграй нам что-нибудь.
Отлегло. Я взяла флейту и стала играть Моцарта. Кларисса села к Уильяму и они стали о чем-то шептаться. Я вспомнила о каком-то сюрпризе, который обещал нам слуга, но вампиресса прервала мои раздумья.
– Позволь мне рассказать одну историю из моей жизни. Быть может, тебе станет понятней мое поведение…

Когда мы с Уильямом уже расстались, и я продолжала жить в Лондоне одна, я после одной из своих ночных вылазок сохранила жизнь молоденькой девушке. Ничего в ней особенного не было, но я почему-то стала заботиться о ней. Пока я оставалась человеком, я не смогла создать семью и воспитать детей, возможно, во мне проснулся материнский инстинкт заботы. Я подарила этой девушке второй шанс, и она боготворила меня. Конечно же, я посвятила ее в свою тайну, но запугивать смертью эту милашку не было необходимости. Я страшно отстала от культурной жизни по ряду объективных причин, и эта девушка была проводником для меня в мир бомонда. Она приносила мне все самое новое, самое свежее, и я не в чем ей не отказывала. Она жила, как королева, и всячески старалась ублажить меня.
Однажды я стала замечать, что она не уделяет мне должного внимания и почтения. Словно ее сердце занял кто-то другой. Мы всегда были с ней откровенны, и я не считала нужным копаться в ее голове. Когда я заметила молодого солдата, ухаживавшего за ней, то выследила его и повелела забыть о моей служанке навсегда. Ей я ничего не сказала, но солдат нарушил обещание и был жестоко наказан. Когда я попыталась выяснить, почему же моя милая леди предала меня, она ответила, что я не любила ее! Я дарила ей все, что могла, но ей было этого мало.

– Вы убили ее потом?
– А что еще я могла сделать? Я не терплю предательства. Теперь мне все больше кажется, что мы не можем подарить никому частичку себя. И вообще, что такое любовь…
Она вздохнула и вернулась ко мне.
– Любовь побуждает вас делать такие глупые поступки, что это порой кажется мне забавным. Вы клянетесь быть верными друг другу до самой смерти, а сами при первой же возможности ищете замены. Вы идете под пули перекрестного огня, бросаетесь с моста в бурлящие волны, так расточительно тратите драгоценную жизнь. Самое интересное, Ада, что все это вы делаете «от чистого сердца и из любви», как сами же и говорите.
Кларисса поправила платье и продолжила свое размышление.
– Еще интереснее то, что кровь влюбленного в жизнь человека гораздо вкуснее, чем у потенциального самоубийцы. Я бы хотела попробовать ТВОЮ, но, боюсь, что мне не разрешат этого обязательства, которыми я связана с твоим Уильямом, и с местными вампирами.
– Вы так ничего и не поняли, Кларисса.
– Что-о-о? ты хочешь сказать, что мои идеальные выводы ошибочны?
– Да. Вы так и не поняли, что все блага, которые вы дарили своей служанке, ей были не нужны. Она хотела только заботы семьи и возлюбленного, отнятой вами.
– А почему тогда Уильям выбрал тебя из всех девушек мира? – она начинала нервничать.
– Потому что я полностью противоположна ТЕБЕ, Кларисса.
– Ах ты, сучка! Какая жалость, что я ничего с этим не могу поделать! Я могла бы вернуть Уильяма себе, если бы не эти дурацкие законы. Я чертовски хочу жить!
Она поджала губу и отвесила мне пощечину. Когда она во второй раз занесла руку, ее перехватил Уильям, и спихнул вампирессу на пол.
– Поразительная стойкость. Как вы говорите, «подставь другую щеку». Впрочем, я проголодалась. Приведите…
Слуга тут же явился на зов и впустил в гостиную скромную молоденькую особу. Она, похоже, не понимала, что происходит, и покорно села на край дивана. Кольнуло в сердце.
– Кларисса, позволь ей уйти, ты и так уже причинила всем столько вреда, – сказал вампир, причем я не поняла, о ком он говорил.
– Нет. Аделина должна видеть, я знаю, что ты никогда не встречался с ней, переживая желание. Ты голоден, ты хочешь есть!
Кларисса схватила девушку за горло и увлекла к себе. Уильям вякнул что-то вроде: «да, госпожа моя».
– Не бойся, дитя мое. Больно совсем не будет. Я обещаю тебе скорое избавление от всех земных страданий! Как будешь, Уильям? По-плебейски?
Он кивнул и встал на колени около ног Клариссы. Она сделала властный жест своей аристократической рукой, и слуга погасил почти весь свет. Я сидела в оцепенении. Кларисса прильнула к губам невинной жертвы, но Уильям просто сидел и смотрел на ее руку. После едва заметного движения хозяйки он впился в худое запястье. Он был неосторожен, и кровь все же пролилась на пол. Комок подступил к горлу: я в очередной раз вспомнила бокал с вязким содержимым на суде. Я зажала рот рукой, чтобы не стошнило, но все же продолжала наблюдать. Я видела, как вампир сглатывал кровь и как бледнела девушка. Кларисса была осторожна, и, когда ей наконец надоело издеваться, она пнула носком ноги Уильяма и указала в сторону шеи. Он медленно встал. Я никогда не видела его таким. В тот момент он больше всего напоминал уродливое мерзкое чудище, которое внезапно разбудили и единственная мысль которого – «ЕДА, ЕСТЬ!». Его глаза стали совсем красными, клыки как будто бы удлинились, а лицо исказил животный оскал. Костлявой рукой он поднял тело еще живой жертвы и долго смотрел на ее шею. Я видела, как там еще бьется жилка, в которую он собирался вонзить свою челюсть. Раздался жуткий хруст, и все было кончено.
– Уберите, – повелела Кларисса. – Ну что, Аделина, тебе понравился наш пир?
Я просто смотрела на нее пустым взглядом и молчала.
– Сейчас кто-то начнет кричать… Убийцы! Нелюди! Живодеры! Нет? Какая жалость.
– Не дождешься. Вы обычные охотники на людей.
Я пыталась говорить спокойно, но в душе свирепствовала буря. Надо было посмотреть, чем все закончится. Уильям вытер губы и снова обрел привычный мне облик. Только в глаза еще плясало красное пламя, но зато он немного помолодел.
– Теперь ты наконец увидела, какие мы на самом деле, – хрипло сказал он, не рискнув подойти поближе.
– Если тебе что-то будет необходимо, можешь обращаться ко мне, – сказала Кларисса. – Я не трону тебя. Я даю тебе клятву.
– Я верю тебе, Кларисса.
– Вот и славно. Но помни, ты не в силах отнять у меня Уильяма. Как бы он ни был галантен и сдержан, в нем все равно живет алчный до плоти зверь. По одному зову крови он полетит на крыльях смерти искать наслаждения…
– Мы пойдем, мне нужно проводить ее до рассвета.
– Кстати, тебе придется взять мотоцикл и мой любимый шлем, иначе вы не успеете.
На улице было холодно, но я дрожала от ужаса пережитого. Старый слуга заправил мотоцикл и пожелал удачного пути.
– Я буду ждать тебя, Аделина. Если ты не придешь ко мне, я найду тебя сама.
Дорога была окружена мраком. Шлем оказался велик, и мне приходилось придерживать его. Уильям мчал во весь опор, и мы доехали быстрее, чем на древнем форде. Я никогда не думала, что буду так рада видеть всех этих людей, весь город с его огнями и бурной жизнью. Вампир проводил меня до квартиры.
– Мне очень жаль, что все так произошло, – сухо сказал он.
– Не надо мне твоих сожалений. Рано или поздно я должна была познать правду.
Он прикоснулся губами к моей руке, и я инстинктивно одернула ее.
– Кларисса такая… ума не приложу, как я ее терпел.
– Она очаровала тебя, пока ты был еще человеком. Даже я не смогла устоять.
Меня опять начинало тошнить.
– Ты простишь ее?
– За что? Я не хочу видеть ни тебя, ни ее, ни все это отребье!
Я сорвалась на крик. Нервы совсем сдали, и меня снова бросило в дрожь.
– Извини. Мне надо это переварить. Забудь обо мне хотя бы на пару дней, я позвоню тебе, когда приду в себя. Уйди.
Когда я обернулась, то вампира уже не было. За окном забрезжил рассвет, и ни о каком сне я думать не могла.