Пустой человек

Часть 1.

Кто является для тебя дорогим человеком?
Нас было трое, как водится в обычной семье, живущей на прожиточный минимум, указанный в бумажке.  Если у тебя чего-то не было, то и желание обладать им ничтожно мало.  Мне всегда хватало пару книг, взятых в библиотеке, да и какой-нибудь журнал на научную тематику. Сначала это были старые советские газеты, названия которых я уже не помню. Потом я стал приобретать популярную механику, которую выпускают по сей день.
Моя старшая сестра носила необычное имя Мирра. Мне не было дело, почему мать дала ей его, а меня назвали заурядно -  Ромой.  Как водится в современном обществе, мы не общались. Дежурные фразы чередовались с необходимостью проживать под одной крышей.
Все что я слышал от матери это истории о работе. Зацикленная на экономии и очередной премии. Она приходила вечером, и усаживалась за стол.  Замученное лицо смотрела на то, как сестра готовит ужин. Мирра ловко управлялась на кухне, но делала все быстро, не обращая внимания, ни на меня, не на неё. Потом она брала тарелку с едой и уходила к себе в комнату. Человек который полностью укрылся в своей мире. Я думал, что скоро она закончит институт и начнет свою собственную жизнь. Когда мне предстояло еще решить, кем я хочу быть. Мне не верилось, что я смогу поступить в приличный институт на бюджетное место. Слишком зауряден был мой ум, и не хотелось пытаться достать звезд. Наверное, весь талант достался Мирре. Которая могла красиво рисовать, петь, в детстве она посещала школу балета и танцев. Родители любили смотреть на то, как она танцует в просторном зале. Её волосы собраны сзади в хвост, белое платье, на ногах были одеты пуанты. Мирра выполняла сложное Па и потом делала прыжок вперед, насколько позволяло помещение. Этот вечер особенно запомнился мне. Первый раз я увидел, как она танцует и это осталось в моей памяти.

В пятнадцать лет я начал выпивать.
- Хочешь? – Дима, мой одноклассник сидел в туалете, держа бутылку пива.
- Давай, – я расположился рядом с ним на подоконнике.  – Гадость.
- Тогда чего же пьешь?
- Черт его знает.
Закон тогда не был настолько суровый, и под фразу
- А я папе, – можно было купить любую бутылку, стоящую на витрине.
- А если нас поймают пьяными?
- Говори что-нибудь умное.
- Ваши интерпретации индивидуального состояние не поддаются трансцендентальной дивергенции.
- Что это значит?
- Да черт его знает, знал бы не сидел не пил тут с тобою, – ответил я.
Когда мы напивались особо сильно, то я ночевал у него дома. Его родители были бизнесмены, и содержали сеть магазинов в разных городах. Что обеспечивало им постоянные разъезды по всей России.
- А вот и мой нескончаемый семейный бюджет. – Дима достал из Брюк отца пару новых купюр.
- Больше ничего не нужно – Друг допивал бутылку дешевого портвейна.
- В смысле?
- Ну, выпьешь, и ничего не надо уже, – тогда он сидя на балконе, был совсем потерянным. Я понял причину его поведения.
Его родители вскоре обнаружили пропажу денег и на что они были потрачены. Оказывается папа совсем не пил дешевый портвейн на днях, в честь важного семейного праздника.  Я тоже попал под раздачу.
- Смотри как ты опустился, совсем как твой отец, который напился и сдох где-то под забором. – мать говорила это со слезами на глазах и мне было её жалко. Но я не ощущал стыда, моя совесть молчала.  – Я знала, что от тебя мало толку будет, – мама бросила полотенце на пол и ушла в зал. Мирра подняла его и посмотрела на меня. В черных глазах я увидел пустое место, вместо своего отражения. От этого ощущения мне хотелось закричать и просить прощения, стоя на коленях. Он закрадывался в самую душу и говорил лучше всяких слов. Именно этот взгляд заставил меня бросить пить на всю жизнь.

Когда я окончил школу, мама уже умерла. У неё случился сердечный приступ, которого она не пережила. Постоянные нагрузи на тяжелой работе, отсутствие семейного счастья и проблемы  в личной жизни. Все эти факторы стали решающими. В моей душе было только чувство вины, что я оказался плохим сыном. Который не смог даже заплакать, чтобы показать свою боль. Даже холодная на эмоции Мирра закрылась в ванной, чтобы никто не видел горе, которое исказило её лицо. Она уже работала в престижной фирме, ориентирующейся на организации туристических мероприятий и перевозок. Мирра побывала во множество стран. Похоже, её мечта сбылась и она была независима как ветер. С чувством вины я просидел целый год, не выходя из дома. Мирра молча приходила и оставляла продукты, а потом отправлялась в очередной рейс, перелетая моря и континенты.  Наверное, она не могла винить меня в этом, потому что любой человек посочувствовал бы мне. Я так думаю. День тянулся бесконечно, и каждый раз мне нужно было найти новый материал, чтобы забить свою пустоту. Денег на книги не хватало, приходилось находить редкие экземпляры в библиотеке. Я даже прочитал книгу по советской авиатехнике и сборник анекдотов для альтернативно одаренных. Как то Мирра положила книгу мне под подушку. Это была “Жизнь После Утраты”. Она доходчиво объясняла причины горя и ощущения боли после потерь. Проблема был лишь в том, что я не ощущал горя. Просто мне не нужна была моя жизнь.
Лето подходило к концу, и сестра притащила меня за руку на кухню.

- Что дальше делать будешь?
- Наверное, надо найти работу. – Её черные бездонные глаза, смотри сквозь меня, отвечая заранее на все попытки уйти от разговора.
- Какую ты работу найдешь?
- Мешки таскать.
Сестра вытащила из сумки буклет. На первой странице был изображено четырехэтажное здание, фасад которого был выложен из мрамора. Множество клумб окружали центральную дорожку, которая вела к входу. Цветы различных оттенков пестрили с фотографии, и мне хотелось выбросить эту бумажку.
- Что это?
- Институт, я заплатила за твое поступление и обучение, тебе даже не нужно сдавать вступительных экзаменов.
- Ради чего это? – похоже, она не ожидала такого вопроса. – Хочешь меня спихнуть и жить тут одна с каким-нибудь парнем? – Мирра никогда не выражала своих эмоций в словах. Даже лицо её оставалось холодным. Как и сейчас она продолжала сжимать мою руку, надеясь услышать что-то еще.
- Это деньги снятые со счета матери, которая она копила все это время, чтобы ты поступил сюда, – эти слова вернули притупившееся чувство вины. Неблагодарный ребенок выбросил все, что сделали для него родители. Бесполезная жизнь, бездарное существование. Лишь эти ощущения пронзили мою грудь и как яд, протекли в каждый участок тела.
- Понятно, – все что я мог выдавить из себя.
Первого сентября я стоял на линейке, слушая вступительную речь ректора института.

Часть 2.

Альма матер открыла передо мной новые перспективы. Тонны начитанной литературы избавили меня от необходимости что-либо делать в начальных курсах. Я без труда мог транспортировать любую матрицу или описать закон Био;—Савара—Лапла;са. Гораздо интереснее было заводить новые знакомства, которые не дальше одного совместного  засыпания или бодрствования в одной кровати. Смотря в зеркало, я не находил каких то особенных черт или привлекательности. Скорее всего дело было в моей обычности. Подобное притягивается к подобному.  Или моя инертная пустота, могла заполниться любым человек так, что он ощущал комфорт рядом со мною.

- Это было так хорошо, что я хотела бы повторить, – шептала мне на ухо очередная девушка. Она не нравилась мне внешне и я не испытывал интереса в общении с ней. Просто на очередной вечеринке ко мне подошли и предложили выпить. Конечно, я не выпил даже стакана пива, и думал о том, как поскорее пойти спать.
- Чего ты такой не веселый, пойдем куда-нибудь, где поменьше людей, – она тащила меня за рукав майки, я надеялся, что эта девушка упадет где-нибудь в коридоре. – И на что ты рассчитываешь? -  если честно, не на что, подумал я про себя. Она гладила меня между ног, и организм естественно отреагировал на ласки. Повода отказываться у меня не было и я переспал с нею.  Мой знакомый страдал от недостатка женского внимания. Он ходил и постоянно твердил о грехе, о возмездии. Но по его поникшему взгляду было ясно, что просто ему не известен подход к противоположному полу.  В итоге он ударил своего одногруппника стулом, за то что он уронил его тетрадь, проходя мимо.
Я думал, что мне можно, ведь на мою голову выпало достаточно несчастий. И было бы глупо, если меня наказали за то, что я испытываю удовольствие.
Пестрящие цветы, сменились белым полотном, которое не резало мой взгляд. Может кроме желтых пятен около дорожки. Учиться было неимоверно скучно, поэтому я тратил все деньги, что присылала мне сестра на книги.  Меня привлекали книги о путешествиях. Где герои проходили тысячи миль, чтобы достигнуть своей цели. Если бы у меня была цель. Изменить мир, стать великим ученым или очередная чушь в духе “ Оу, на меня смотрят девки”
- Как ты там?
- Неужели снежная королева  позвонила мне, – это была Мирра.
- Смотрю, ты стал разговорчивым.
- Приходится, я же будущая ячейка общества,  – мне стало смешно от этих слов.
- Все, в порядке, просто пусть все идем свои чередом, -  я нажал на красную кнопку и навсегда похоронил этот бесполезный звонок в каком-то темном участке памяти.

Современная молодежь не ограничивается лишь большими пьяными оргиями в качестве развлечения. Есть еще  множество способов занять свой блуждающий, в поисках смысла жизни ум. Один из этих способов называется “раш”.
Мы собирались ночью по группе из трех человек. Договариваясь о действиях по интернету, я приходил на место встречи. Никто не знал другого человека в лицо. Это было просто сборище идиотов, которым нечем было себя занять. Взяв в руки, что-нибудь потяжелее мы крушили стекла, машины, даже попадались люди.  Никто не испытывал каких либо эмоций ненависти или печали. Просто стресс общества находило выход, еще в одной глупости.
У группы был сайт, в котором люди регистрировались и набирали команды. Никто не знал, кто заправляет этим, но в итоге идея не протянула и месяца, пока всех не нашли. В последний раз я лежал в кровати с очередной девушкой, и не пошел разрушать достопримечательности социальной жизни.  Хотя, изначально у меня не было  тяги к уничтожению.

- Чем думаешь заняться после института? – мой знакомый облокотился о зеленую шершавую стену, на которую не пожалели краски.
- Спасать мир.
- А серьезно?
- Да я, черт возьми, серьезен как никогда. 
- Смешно, как собрался спасать?
- Уничтожать запасы продовольствия для сохранения баланса в природе,  – еще одно поникшее лицо, которое ожидало, что-то от жизни. Но получило гору проблем, на пути к своей цели. 
- Я сделать  проект, который потом станнит темой диплома, с помощью него, можно потом хорошо устроится. Гребанные, старики на кафедре, сказали “ Какого хрена мы должны заниматься проблемы идиотский учеников, которые не могут сдать нормально экзамен”
- Плохо тебе видимо, – мне было все равно.
- Я столько над ним думал, чертил, у меня все было идеально.
- Бросишь институт?
- У меня есть голова на плечах, как-нибудь справлюсь,  – ага, мешки ждут свиданий с наивной молодежью.
Мне всегда было интересно, почему я ничего не испытывал по этому поводу. Будущее, прошлое, вчера, сегодня, завтра. Кому это интересно? Придать смысл своей жизни, когда можно прожить её и спокойной уйти. Проблемы есть у всех, все зависит от того, как ты на них смотришь. Но настоящие проблемы начались у меня. Когда телефон зазвонил рано утром. Противная мелодия, которую мне было лень поменять, вырвала меня из лап сна. Легкая дымка от летнего солнца пропитала мою комнату.
- Да?
- Роман Сортанов?
- Да, я.
- Вы могли бы подъехать в больницу на Ярославской 35.

Часть 3.

- Как ты?
- Врач сказал, что после лечения будет лучше, -  сестра сидела на кровати. Её ноги закрывало белоснежное одеяло.  Прямые светлые волосы прядями спадали на плечи.
- Как ты умудрилась.
- Сначала была боль в спине, я думала, что пройдет, не хотела бросать работу.
- Я читал в одной книге, это начальная стадия миелита,  – черные глаза скользили по комнате, мне казалось, что ей было неуютно со мной.
-Ладно, у меня занятия, если что звони,  – оставив символический пакет с апельсинами, я вышел в коридор. Запах хлорки наводил образы о кровавых операциях и докторах маньяках.  Но с этим образом, примешивалось лицо Мирры, которая впервые жизни столкнулась с тем, что могла все потерять. Испуганное лицо ребенка, просящего помощи. Но что я мог? Человек, который ни за что не цепляется, ничего не имеет.
Через неделю ей сделали операцию, и она не смогла больше ходить.  Мирре выдали инвалидное кресло и я скопил немного денег, чтобы купить подушку для него. На самом я снял деньги  со счета, который оставила мне мать, что составляло порядка 20 тысяч.
Мне было все равно, чем я буду питаться целую сессию. Можно, было давить жалостью на друзей, что получалось у меня отменно.
- Спасибо, она, наверное, дорога.
- Пустяки, я подрабатывал.
- Врач сказал, что надо купить подгузники, для взрослых.
- Хорошо, я посмотрю в магазине. – Её руки исхудали после операции. Как и лицо, некогда покрытое ледяной красотой, излучало усталость.
- Я думал, ты давно замуж вышла.
- Да, как то не получилось, похоже, он не придется больше.
- Странные вы женщины, всегда выбираете тех, кто вас бросит, в самый нужный момент.
В уме вертелся вопрос, который она мне задала пару лет назад. Но понимая её состояние, скорее, мне было просто все равно, что дальше будет. За окном пели птицы, радуясь каждому прожитому дню. Если птицы вообще умеют радоваться.
После операции она могла только лежать. Любое действие вызывало мучительную боль в позвоночнике. Когда я переворачивал её, чтобы переодеть, то замученное лицо покрывалось очередной порцией слез.
- Разве медсестра не лучше это сделает?
- Я хочу, чтобы это делал кто-то родной, первое время хотя бы.
Её кожа стала белого цвета, не смотря на солнечную погоду. Теперь она больше походила на снежную королеву внешне, чем внутренне. Под глазами появились синяки, которые как две отметены, рассказывали о состоянии девушки, больше чем глубокие черные глаза.
- Вот не думала, что ты будешь когда-нибудь обо мне заботиться.
- Тебя это задевает?
- Мне уже все равно, – когда я смотрел на её лицо, она отворачивалась.  Сначала это раздражало меня, но потом мне тоже стало все равно.
- Болит?
- Сейчас нет, мне дали обезболивающее. Вообще, мне делают уколы каждый час.  Ночью болит, очень. Ты просыпаешься от боли каждую минуту, и хочется закричать. Только сил больше нет.  На её лице опять показались слезы.  Каждый человек знает, порядок действий, который он должен совершить в такие моменты. Но почему меня никто не научил этому. От куда берется сочувствие и переживание? Из опыта, из того, что тебе кажется, ты можешь понять боль? Или сам хочешь, чтобы тебе посочувствовали.
- Мир, - первый раз я позвал её по имени, за долгое время. – Расскажи мне о странах, в которых была, – её бездонный взгляд впервые заполнился моим отражением. 
-Какие?
-Любые, просто расскажи о тех местах, в которых я никогда не побываю.

Её голос произносил слова с удивительной нежностью. О большом дереве , под котором они остановились в Норвегии, чтобы передохнуть. Там в горах, были хорошие источники, и их группа сопровождала туристов из России.
Они сели под тенью прекрасного гиганта. Творение природы вытерпевший сотни лет солнца, дождей и ветра. Теплый ветер обдувал ноги, пробегая вверх по телу и лаская лицо своей нежной рукою. Переливающиеся лучи света пробивались сквозь листву. Симфония ветра, раскачивала толстые ветви, и как тысяча колокольчиков, листья отвечали этому движению.
Глупость мира уходила прочь. Проблемы приобретали пепельный оттенок, сгорая в солнце, которое светило совсем по другому на вершине горы. Вся нежность и красота этих моментов вливалось в мое сердце, и я восхищался Миррой, тем что она была выше меня. Сильнее общества и людей. Но какая-то глупая болезнь приковала её к кровати. Мать была права, я ничтожество.

С тех пор, я не мог смотреть на себя в зеркало. В нем отражалось отвращение, лишь, часть настоящего человека. Инертная масса пришла в движение, но не к свету, а к тьме. Потому что нельзя взять и изменится за секунду. Можно лишь дальше скатываться вниз.
- А однажды мы встретили детей в Африке. Это было ужасно, они пили кровь быков, чтобы не умереть с голоду.  Пусть у нас было не так много продуктов, но было приятно , что ты кому то помог в жизни. Хоть зачем-то ходишь по земле, – все правильно, единственная моя цель теперь, помочь хоть одному человеку в жизни. Я снял последние деньги со счета и направился к врачу, чтобы узнать о хоть малейшей возможности на выздоровление. Сжимая эти бумажки, мне хотелось выкинуть их по ветру.  Общество определило ценность человека, по количеству бумажек, который он может произвести.  Я побежал вперед. Мне было смешно, и я смеялся. Прохожие оборачивались, кто-то снимал меня на телефон. Теперь я им дал лекарство от скуки, свое безумие, вышедшее из пустоты, там, где не было света с самого рождения.
- Вот бы вы все умерли, – подумал я и сел в автобус.

Часть 4.

Сегодня ко мне подошли двое парней.  Один из них был выше меня, в черной майке и синих джинсах. Другой курил в стороне, рассматривая проходящих мимо девушек.
- Привет.
- Привет. – он положил мне руку на плечо.
- Понимаешь, мы все парни, но иногда нужно соблюдать границы, как у животных, понимаешь?
- Понимаешь, что ты понимаешь, что я понимаю? – сказал я, убирая  его руку с плеча. Парень вытер руки об штаны и ударил меня рукою по лицу. Легкий звон расколол мое сознание. – Вот урод. – он пинал меня в живот, по лицу, оставил большой синяк в районе почек. Особой боли не было. Даже не смотря в зеркало, я знал, что лицо мое похоже на прогнившее яблоко.  Но мне все равно пришлось идти к сестре.
- Ну и лицо.
- Извини, я рожей не вышел.
После, мне пришла в головы мысль, что не все так плохо, пока люди не начинают бить тебя.
- Знаешь, со временем ты поправишься, обязательно. – Мирра могла уже садиться и я расчесывал её волосы.
- А, блин, можешь делать это нежнее?
- Как?
- Просто не тяни так сильно.  К чему опять это?
- Ну, просто.
- Я без тебя это знаю, – у неё на коленях лежала книга в синем переплете, мобильный телефон и заколка для волос.
- Где все твои друзья?
- Кто знает, в разъездах, тем более ты у нас легко сходишься с людьми, – правая рука с трудом поднималась и мне приходилось держать расческу левой рукой. Её волосы были ломкие и больше походили на груду соломы.
- Да нет, ты ошибаешься.
После того, как она могла садиться, мне больше не нужно было её мыть и переодевать. Не то, чтобы я ощущал смущение, просто это было глупо.  Исхудалое тело не вызывало ничего, кроме жалости.
Закрыв дверь в палату, я облокотился о подоконник. С высоты четвертого этажа открывался вид на бегущую цепочку из автомобилей. Различных цветов, они сверкали своей краской на солнце.
- Извините, – я вздрогнул от неожиданности.
- А да.
- Насчет сестры, – это был молодой врач, похоже, недавно закончивший обучение. Говорят, он прославился гениальным талантом в своей области. А по мне, то это был прыщавый очкарик.
- Похоже, третью операцию будет невозможно провести, есть риск, что у неё наступить полный паралич.
- Вот оно что.
- Извините, с вами все в порядке?
- Да, думаю так оно и есть. – у меня, к сожалению, все в порядке. В голове крутилась новая мелодия, из глупого репертуара современной музыки. Даже не помню, где её слышал, только удары басов и навязчивый мотив, окутывал все мое внимание.  Прыщавый очкарик вошел в палату сестры для обследование. Я представлял, как он лапает её в разных местах, ниже пояса, живот, ноги. От этих мыслей заболел живот, и я добрался до туалета, чтобы весь обед вышел вместе с погаными образами. Боль разрывало все тело на пополам. Лежа на полу общественного туалета, оставалось только надеется, чтобы никто не вошел в этот миг.
Я приходил каждое утро. Смысла уже не было, но больше все равно некуда идти. Утреннее солнце то, что я больше всего ненавидел. Моя принцесса, не радовалась моему приходу. Не бросалась в объятья, а да, у неё же паралич ног.
Все что она делала, это нажимала кнопки телефона или сидела, уткнувшись в книгу.
- Тебе нечем заняться?
- Вроде того.
- Учеба?
- Бросил, скоро работать пойду.
- Все же решил осуществить свою детскую мечту по плюшевым мешкам?
- Смешно, -  я достал продукты из пакета. Государство, почему то не захотело содержать Мирру, по причине того, что руки у неё все же двигались.
Наливая в стакан апельсиновый сок, я думал о том, что со временем все наладиться. В итоге, она же не мертва. 
- Возьми, вкусный, но дорогой зараза, – я протянул стакан сока.
- Да пошел ты.
- Не понял?
- Говорю, убирайся к черту мразь. – она опять не смотрела в мою сторону.
- Да чего с тобой то? – я взял её за руку и попытался разглядеть выражение лица, под стогом сена, спадающей с её головы.
- Отвали, благодетель, устроится он работу, содержать меня будет, меня? Какой-то хренов неудачник, будет обо мне заботится до конца дней.
- Хватит, да, я неудачник, но не заводись ты. Найдешь парня, замуж выйдешь, будет он о тебе заботиться.  – Мирра уронила книга на пол.  – Да пошел ты, – похоже, она плакала. Я много раз видел её слезы, но это было от физической боли.  Теперь я точно, не знал что сказать. Пустота всосала в себя все, что люди называют душою. Ей там было комфортно.
- Что мать, что ты, вечно указывали мне , что делать и как жить. Будешь хорошим сыном, учись, это для твоего блага, и прочая херня, которая меня уже достала. Думаешь это сделала меня счастливым, а? – впервые мне захотелось ударить это бледное лицо. Оно не было красивым, не вызывало восхищение. Это было лицо всех людей, которых я встречал в жизни. Просто, убогое, несчастное лицо. Покрытое первыми морщинами.  – У кого ничего не было изначально, не захочет обладать чем-то потом. Ибо он уже привык жить без всего.
Стакан сока лежал на полу. Оранжевая жидкость растеклась и забралась под кровать.
- Мир, завтра как раз можно будет первый раз попробовать кресло, – которое стояло в углу комнаты. Оно как железный монстр, напоминало о себе.  Мне сразу слышался скрип колес, и жалкие попытки забраться в него.
- Помнишь, я тебе подушку купил? Попробуем, все нормально будет, хватит, как ребенок говорить, ты же взрослая женщина.  – Мирра спрятала руки под белоснежное покрывало.
- Ладно, попробуем. Покатаешь взрослую женщину, как маленького ребенка. 
Говорят, когда грядет несчастье, ты ощущаешь легкую тревогу. Интуиция говорит тебе, чтобы ты был осторожным.  Нашептывает тебе выход из ситуации. Но у меня почему-то не так. Может, дело в отсутствии тяги к прекрасному, или простой заурядности. 
Она сделала это ночью, чтобы я не смог увидеть остатки тела размазанных по тротуару. Когда я шел, их уже тщательно отскребли, оставив красивый камень блестеть на утреннем солнце.  Кресло стояло около окна в коридоре, на котором была та самая подушка, которую я подарил ей.

Может так оно лучше, больше никаких слез и упущенных возможностей. Осталось лишь кровать сохранившее её тепло и множество выпавших светлых волос. Я ненавидел себя за эти мысли. Хотя бы ненависть, пусть будет  эта эмоция. Все равно других не было.
На следующий день, после расспросов в милиции, я пошел в институт. Держа в кармане те самые глупые бумажки, я обеспечил себе комфортное проживание еще на год.
Толстая тетка, выдала мне чек. Интересно, почему бессмысленные люди вроде меня хорошо живут.  Наверное, я лучше подхожу для продления рода. Глупость, какая-то. Без всяких мотивов с её стороны, вчера перед тем, как я ушел, она улыбалась. Сегодня Мирры больше нет. Да и как я мог понять чувства другого человека? Пустой человек идет вперед, когда наполненный выливается наружу, потому что сосуд лопается от  напряжения.
Перейдя дорогу на зеленый свет, я направился дальше по дороге. Сквозь толпу людей, не имея цели, и даже желания найти её.