У последней черты?

Гуго Вормсбехер
Российские немцы: у последней черты?

Всем нам давно хорошо известны имена Вильгельма Кюхельбекера, Отто Юльевича Шмидта, Святослава Рихтера, Бориса Раушенбаха и сотни других имен немцев, неразрывно связанных с Россией. Трудно найти на территории бывшего СССР человека, который бы не жил, не учился или не работал вместе с кем-либо из российских немцев. И тем не менее, мало кто из россиян имеет представление о трагической истории этого народа, о его проблемах, о том, что он вообще собой представляет сегодня, и даже сколько российских немцев в нашей стране.

Только с Россией
Не знаю другого народа, который столько бы сделал для становления Государства Российского, внес такой вклад в развитие его экономики, науки, культуры, искусства, образования, медицины, военного дела, который всю свою историю был бы так предан России, никогда не имея при этом ни одного межнационального конфликта ни с одним из ее народов, и который вместе с тем был бы подвергнут таким жестоким и длительным репрессиям, как российские немцы. Простой человеческой логикой объяснить это трудно, как и понять. Однако не поняв этого, не поймешь и того, почему 1,5 млн. российских немцев выехало за последние годы в Германию, почему российские немцы считают, что их на территории бывшего СССР осталось еще около 5 млн. человек, хотя по переписи 1989 года их было 2 млн., почему они стремятся использовать любой шанс для решения хоть малой части своих проблем и почему так многие из них связывают будущее своего народа только с Россией, выезд же в Германию расценивают как полное его исчезновение. Небольшой экскурс в историю, видимо, неизбежен.
Первые контакты между Русью и германскими княжествами теряются в глубине веков. Но чем больше крепла Русь, чем больше развивались в ней военное дело, торговля, ремесленничество, искусства, науки, чем интенсивнее становились внешние отношения, тем больше росла нужда в различных специалистах. Проще, дешевле, эффективнее было пригласить готовых специалистов извне, чем ждать их формирования на собственной почве. Так еще в XVI веке возникла Немецкая слобода в Москве - маленькая Европа в российской столице - со своим нерусским населением, со своим укладом, обычаями, языком (преимущественно немецким), экономическими, политическими и "профобразовательными" (в широком смысле слова) функциями, так необходимыми стремительно растущему государству.
Немецкая слобода сыграла огромную роль в истории России, особенно тем, что оказала большое влияние на формирование и воспитание Петра I, став для него первым "окном" в Европу. Именно с Петра I приглашение специалистов из Европы, как правило, из Германии, становится массовым. Постепенно в России формировался мощный потенциал из таких специалистов - ученых, военных, кораблестроителей (жизненно важная задача - создание русского флота), врачей, инженеров, предпринимателей, купцов, книгоиздателей, аптекарей, архитекторов, художников, мореплавателей, самых разных ремесленников. Достаточно сказать, что к 1914 году в Москве проживало 20 тыс. немцев, в Санкт-Петербурге - 70 тыс.; немало их было и в других крупных городах России – от Прибалтики до Сибири. Именно эти - городские немцы внесли основной вклад как в становление науки, культуры, экономики и других сфер жизни России, так и в становление самого государства. Только два примера.
Официальным языком Российской академии наук в ее начальный период был немецкий. Не только потому, что в русском языке к тому времени еще не была разработана научная лексика, но и потому, что большую часть членов Академии составляли ученые-немцы (как в Берлинской академии того времени — французы).
И еще, если вы бывали в Георгиевском зале Кремля, то, наверное, обратили внимание на бесконечные колонки (от потолка до пола) имен георгиевских кавалеров, где каждая третья фамилия - немецкая. Не только знаниями, трудом, но и кровью российские немцы способствовали укреплению и защите своей новой родины.
Вторая массовая волна переселения из Германии в Россию связана с именем Екатерины II. Разделяя точку зрения французских просветителей, что могущество государства зависит в том числе от "человеческого материала", и руководствуясь насущными потребностями государства в освоении и закреплении за Россией окраинных тогда ее земель в Заволжье (позже на юге Украины), она рядом манифестов пригласила (обещая сказочные условия и льготы) переселенцев из стран Европы. Откликнулись на манифесты в основном в германских княжествах. И в 1764 году возникли первые поселения (колонии) в Поволжье (в этом году мы отмечаем их 235-летие), а с начала XIX века - на юге Украины, затем в Крыму и на Кавказе. Эта преимущественно сельская ветвь российских немцев во многом содействовала подъему культуры земледелия и животноводства, экспорту пшеницы, переходу от импорта шерсти к самообеспечению ею внутреннего рынка (бурное развитие овцеводства на Украине), а со временем и налаживанию производства первых сельскохозяйственных машин.
Достаточно замкнутая жизнь немецких колоний, стремительный рост населения в них, полное самоудовлетворение потребностей, в том числе и с помощью развитой прослойки ремесленников, самоуправление колоний, собственные школы, церковь - всё это позволяло переселенцам и вдали от "исторической родины" на протяжении полутора веков сохранять родной язык, обычаи, ментальность даже при практически полном отсутствии каких-либо контактов с Германией, решая одновременно важные экономические и политические задачи российского государства. Вместе с тем, исключительные природные и климатические трудности, скудные земли в Поволжье, постоянные набеги кочевников из степей сегодняшнего Казахстана, регулярное разорение колоний, угон скота и людей, кровавые рейды пугачевских орд требовали неимоверных усилий и трудолюбия для выживания. Поэтому, когда в 1871 году для колонистов были отменены еще и начальные льготы, данные "на вечные времена" манифестами (в том числе освобождение от воинской повинности, которая при абсолютном незнании сельскими немцами русского языка была особенно трудной), началась первая волна эмиграции: в США, Канаду и страны Латинской Америки.
Тем не менее, к концу прошлого века население в немецких колониях Поволжья и Украины значительно выросло, выделенных земель уже не хватало, поиск свободных земель устремил "лишних" на восток. Так на рубеже XIX-XX веков возникли дочерние немецкие поселения в Сибири (Алтай, Омск, Красноярск), в Оренбуржье, в Казахстане и Средней Азии.
Уже во второй половине XIX века экономическое значение немецких колонистов в европейской части России было таким большим, что "патриоты" всё чаще стали говорить о "немецком засилье". В начале первой мировой войны к этому добавились новые подозрения и обвинения. Как бы предваряя события 1941 года, российских немцев, несмотря на то, что они, как и все, служили в царской армии и отдавали жизнь за царскую Россию, обвинили в шпионаже и саботаже. Был запрещен немецкий язык в школе и в церкви, закрыты газеты на немецком языке, был принят закон об отчуждении собственности, по которому более 100 тыс. волынских немцев были лишены своих дворов и выселены в Сибирь. Распространить этот закон на всех российских немцев помешала Октябрьская революция.
В 1918 году была создана Автономная область (Трудовая коммуна) немцев Поволжья, которая в 1924 году была преобразована в АССР немцев Поволжья. Годы гражданской войны стали очередным (но далеко не последним) испытанием для российских немцев. Волны красных и белых, проходя через немецкие колонии на Волге и на Украине, а позже и в Сибири, забирали с собой всё, что могли: и продовольствие, и подводы, и лошадей, и людей - тем более, что здесь можно было взять больше, чем в соседних русских или украинских деревнях. Яростная продразверстка и беспощадные продотряды вымели из поволжских колоний для голодающих рабочих Москвы и Петрограда практически всё. Пришедшие затем засуха и голод 1921 года довершили дело — около трети немецкого населения Поволжья вымерло. Колонии, более века дававшие стране хлеб, в том числе для экспорта, теперь сами ожидали помощи.
Нэповская передышка быстро перешла в сплошную коллективизацию. И опять же: немецкие крестьяне, как правило, были зажиточнее русских и других крестьян, отсюда и гораздо большая масса раскулаченных...
Приход к власти в Германии фашизма добавил к репрессиям 30-х годов, которым подверглись в СССР все народы, существенные новые мотивы в их применении к российским немцам. Национальность стала рассматриваться чуть ли не как основной признак идеологии. Идеологии, перед которой, видимо, даже марксизм не мог устоять, хотя он тоже вышел из немецкого субстрата. Недаром же первой столицей Поволжской автономии был город Маркс, второй - Энгельс.
Наряду с АССР немцев Поволжья у российских немцев в 1930-х годах было 12 национальных районов: 8 на Украине и по одному в Крыму, Азербайджане, Грузии и на Алтае. Их ликвидация в 1938-1939 годах, а также перевод немецких школ на русский и украинский языки стали предгрозовыми раскатами.
28 августа 1941 года был подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР, которым немцы Поволжья обвинялись в пособничестве врагу и сокрытии в своей среде «тысяч и десятков тысяч германских шпионов и диверсантов» (суглинистые, выжженные солнцем поля немецких колхозников привлекли, согласно этому указу, всю шпионско-диверсионную рать Германии, т.е. были для врага главным стратегическим объектом в огромной стране). Немцев Поволжья этим указом предписывалось выселить в Сибирь и Казахстан. Однако выселены были, с конфискацией имущества, не только немцы Поволжья, но и все российские немцы из европейской части страны, за исключением тех украинских немцев, которые в первые дни войны попали под оккупацию.
Десятки тысяч российских немцев, служивших в начале войны в Красной Армии, участвовавших в сражениях с гитлеровцами, в том числе имевших уже боевые награды, также были отозваны из действующей армии и направлены "в тыл". "Тылом" для них оказались лагеря НКВД в тайге и на шахтах, где к их прибытию уже находились все выселенные немцы-мужчины от 15 до 55 лет. За колючей проволокой, под конвоем, умирая от голода, непосильной работы и звенящих таежных морозов, они валили лес, добывали уголь, строили военные заводы - "Всё для фронта, всё для победы!".
Чуть позже в трудармию были согнаны и все российские немки - от 16 до 50 лет, но не к своим мужьям, отцам и братьям. В сибирских же селах, в казахских аулах дети российских немцев остались одни без родителей, без крова, без одежды, без продуктов - дети "пособников врага", одной национальности с теми, с кем воевали и от кого погибали на полях сражений отцы, братья, мужья тех людей, на попечение и милость которых были оставлены эти дети. И каким же великодушием должны были обладать простые люди - русские, казахи, если многие немецкие дети всё же выжили...
Последние из оставшихся в живых трудармейцы были отпущены к своим семьям лишь в начале 50-х годов. К тому времени все российские немцы находились на режиме спецпоселения, т.е. без разрешения коменданта они не имели права покинуть место проживания, за нарушение - "каторжные работы до 20 лет". Разлученные порой более чем на 10 лет семьи, закрепленная комендантским режимом разделенность немецких мужчин и женщин, распыленность народа по огромной территории всей азиатской части страны (российским немцам не разрешалось возвращаться в места, откуда они были выселены, до 1972 года) - удивительно ли, что последующие переписи населения представят российских немцев как народ с наибольшим количеством "интернациональных" браков - 70%!..
Только в 1956 году был отменен комендантский надзор. В это же время получили разрешение вернуться домой другие репрессированные во время войны народы - чеченцы, калмыки, ингуши, карачаевцы. Были восстановлены их автономные республики. Российские немцы остались в местах высылки. Только они да крымские татары...
В 1964 году новым указом с российских немцев были сняты обвинения в пособничестве врагу. Обвинения были сняты, наказание осталось: права на возвращение, права на восстановление их государственности по-прежнему не было.
Лишь через 25 лет о проблеме российских немцев заговорили на высшем уровне. Заговорили и о восстановлении АССР немцев Поволжья. Но "демократия" уже достаточно ослабила центральную власть, сняв партийную узду с власти региональной. На территории бывшей немецкой автономии были организованы «митинги протеста местного населения" с оскорбительнейшими лозунгами и плакатами: "Не пустили немцев на Волгу в 1943-м, не пустим и в 1989-м!". Восстановление справедливости было торпедировано.
В 1991 году Россия приняла закон "О реабилитации репрессированных народов". Великолепный по духу, отвечающий интересам оскорбленных народов. Подписал закон председатель Верховного Совета РФ Б.Ельцин - он готовился к выборам в Президенты РФ. Выборы прошли, Ельцин стал президентом. В январе следующего года он поехал на Волгу. В Саратовской области на митинге в одном из сел он на весь мир заявил (в каком состоянии - предположить нетрудно): "...никакой автономии не бу-дет!". И предложил российским немцам военный полигон: "И пусть эту землю, которая снарядами начинена, пусть они ее, значит, обрабатывают. И Германия поможет".
Так президент великой многонациональной страны с многовековым уникальным опытом решения национального вопроса "восстановил справедливость" по отношению к одному из народов своей страны, отдавшему ей два века своего труда, свои знания, способности, кровью и жизнью защищавшего ее и укреплявшего ее могущество и славу...
Одни, содрогнувшись от слов такого президента, окончательно лишились надежд и эмигрировали; другие, стиснув зубы, решили всё же пережить эту напасть и не позволить лишить целый народ своей Родины: "президенты" приходят и уходят, Россия с ее народами остается...
Разрушение СССР разделило не только русский, украинский, другие народы СССР, но и российских немцев. Их вытеснение из Казахстана, среднеазиатских республик идет полным ходом. Из Казахстана уже уехало две трети немцев. Многие целинные совхозы, шахты, заводы не в состоянии компенсировать утечку этих рабочих рук. Из Киргизии убыло около 90% немцев. Многие хотели бы перебраться в Россию – но кто их может принять?
Таков вкратце путь, пройденный российскими немцами к сегодняшнему дню. И если после гражданской войны и в период коллективизации началась вторая волна эмиграции - опять же не в Германию, а в Америку; и если за последние несколько лет - теперь уже только в Германию, выехало около 1,5 млн. российских немцев, то вряд ли, зная путь, пройденный нашим народом, можно задавать вопросы о причинах выезда. Скорее может возникнуть недоумение: как находятся еще среди российских немцев люди, которые по-прежнему связывают будущее своего народа только с Россией? Но об этом чуть позже.

Кто такие российские немцы?
От того, какое содержание вкладывается в понятие "российские немцы", зависит сегодня очень многое: и самосознание народа, и масштабы требуемых решений, и политика России и Германии в этом вопросе, и само будущее российских немцев. Содержание этого понятия со временем менялось. Если в начальный период российской истории мы были просто немцы, приехавшие из Германии в Россию, то постепенно, когда поколение за поколением уже рождались здесь, в России, сохраняя тем не менее родной язык, получая полностью немецкое образование, ведя по-прежнему немецкий образ жизни, соблюдая национальные обычаи и традиции, сохраняя свой национальный характер и практически не смешиваясь с окружающим населением, - мы превратились уже в немцев России, что легко трансформировалось в российских немцев в отличие от немцев германских, швейцарских, американских, канадских и т.д.
При этом городская ветвь российских немцев, постоянно пополнявшаяся свежим притоком специалистов из Германии, всё же больше контактировала, в силу своих функций, с окружающим населением, активно включалась во все сферы государственной жизни, быстрее усваивала русский язык, вступала в межнациональные браки, нередко принимала и новую религию - православие. Колонисты же, проживая в компактных самоуправляющихся поселениях, созданных в не обжитых до этого регионах, были весьма изолированы и от коренного населения, и от любых государственных структур (особенно в период свободы от воинской повинности), что обеспечивало практически полное воспроизводство их начальной немецкой ментальности.
Контакты между городскими и сельскими немцами были достаточно опосредованными: "в городе" обучались пасторы, учителя, врачи; "из города" приходили немецкие газеты, книги. Русским языком на селе практически не владели: как правило, он не был востребован в повседневной жизни колонистов.
Так продолжалось до установления советской власти, до создания АССР немцев Поволжья, в границы которой "для округления" были включены и русские села, отчего более 30% населения АССР было русским. Новая система образования, необходимость хорошего знания русского языка, в том числе и для получения высшего образования, интенсивнейшие контакты с русским и украинским населением, русская литература - всё это коренным образом изменило ситуацию.
Но решающий поворот произошел в результате депортации всех российских немцев. Народ, проживавший до этого пусть и в разных регионах, но крупными национальными массивами, теперь был распылён на огромной территории Сибири и Казахстана среди местного населения. После освобождения из трудармейских лагерей многих трудармейцев под тем или иным предлогом задерживали на спецпоселении там же, где они работали во время войны за колючей проволокой, - везде требовалась квалифицированная рабочая сила. И так как немецкие мужчины были в одних краях, женщины - в других, дети – в третьих, то многие семьи и после войны не смогли воссоединиться, а молодежь должна была искать себе женихов и невест среди окружающего населения. Подобным же образом складывалась ситуация и для тех (из молодежи), кто смог вернуться к семье, или для подросших детей: "своих" вокруг не было; семьи создавались с теми, кто был рядом. (Один из ярких примеров - знаменитая на весь Советский Союз трактористка с целины Наташа Геллерт: ее семья была единственной немецкой семьей в казахском ауле; мужем Наташи стал, естественно, казах).
Особенно распространены были смешанные браки среди российских немцев, попавших после войны в город (а это было около половины всех немцев – промышленности тоже требовались рабочие руки): там еще труднее было найти себе "своего" спутника жизни. Именно здесь причина высочайшего показателя смешанных браков у российских немцев.
Такая ситуация привнесла и новое содержание в понятие "российские немцы". Если раньше, до войны, это понятие означало и немецкую национальность российского немца, и народ, к которому он принадлежал, то теперь надо было уже делать различие между народом "российские немцы" и его отдельными представителями. В самом деле, разве можно было не считать своими супругов ненемецкой национальности? И тем более своих детей от смешанных браков? Тем более, что на них почти в той же мере распространялись проблемы российских немцев, как и на "чистых" немцев.
Отсюда и разная трактовка численности российских немцев. По переписи населения СССР в 1989 году в стране записались немцами 2 млн. 38 тыс. человек. Но вспомним указ 1941 года, обвинявший российских немцев в пособничестве врагу; вспомним трудармейские лагеря, где с ними обращались хуже, чем с военнопленными или заключенными, - именно как с пособниками врага; вспомним режим спецпоселения до 195б года; вспомним невосстановление государственности, дискриминацию по национальному признаку при приеме на работу или поступлении на учебу в средние специальные и высшие учебные заведения, а особенно на военную и государственную службу, и даже при приеме в партию - и станет понятно, что далеко не каждому российскому немцу еще и в 1989 году, когда их проблема по-прежнему была ещё запретной, хотелось афишировать свои немецкие корни. Тем более, что многие уже не знали родного языка, не знали своей истории, выросли в ненемецкой среде и искренне говорили о себе, несмотря на национальность, указанную в паспорте: "Да какой я немец?! Пиши русский!". Это позже, когда появилась возможность выезда в Германию, стремительно стало расти количество немцев...
Можно с большой вероятностью считать, что в 1989 году минимум половина российских немцев - немцев и по паспорту, и по немецким родителям - не рискнули записать себя немцами. То есть "чистых немцев" было тогда в СССР не 2 млн., а как минимум 4 млн. Если теперь прибавить к этому числу хотя бы 1 млн. супругов других национальностей (70% смешанных браков!) и хотя бы 2 млн. детей от этих смешанных браков, которые тоже записывались русскими, то численность российских немцев как народа надо будет принять как минимум за 7 млн. человек. (Если же включить сюда еще и тех, кто лишь на четверть или на одну восьмую немец, то число российских немцев утроилось бы...). И понятие "российский немец" будет уже означать не только немец, но и полунемец-полурусский (смешанные браки были в основном с русскими), а при выезде в Германию, при восстановлении нашей государственности в России, при обустройстве наших беженцев из Казахстана, при строительстве компактных поселений - еще и русские супруги немцев. Вот почему даже после выезда 1,5 млн. российских немцев (в том числе и со смешанными браками) в Германию количество оставшихся по-прежнему велико – мы по численности на 4-5-м месте в России.

Наш язык
Депортация самым серьезным образом сказалась и на изменении языковой ситуации у российских немцев. Разбросанные по русским деревням и казахским аулам, они вынуждены были общаться с местными жителями уже на чужом языке. То, что родители, старшие братья и сестры были на долгие годы изолированы в трудармейских лагерях, лишило возможности оставшихся маленьких детей разговаривать на родном языке. У российских немцев после 1941 года не было и до сегодняшнего дня нет ни одной немецкой школы. Так началась языковая ассимиляция российских немцев: с их будущего - детей. В дальнейшем, после войны, когда дети пошли в школу, русский язык у многих окончательно вытеснил родной; тем более что родной немецкий язык долгое время после войны был языком врага - "фашистским языком".
Следует особо отметить, что у немцев-колонистов никогда не было единого немецкого родного языка. Они прибыли в Россию из различных германских княжеств еще за 100 лет до того, как Германия стала единым государством, и каждая группа принесла с собой свой родной диалект. И селились носители одного диалекта, естественно, отдельными селами. Таким образом, на Волге, например, в 104 созданных переселенцами колониях было 33 диалекта. Литературный язык простые колонисты, как правило, не знали - это был язык церкви и школы; во всяком случае, повседневное общение шло только на диалекте.
Депортация и здесь сыграла свою разрушительную роль. Перемешав носителей разных диалектов и при выселении, и в трудармии, и на спецпоселении, она перемешала и диалекты, не дав российским немцам, однако, общего литературного языка. Кроме того, лексика в диалектах отражала в основном сельский образ жизни; вброшенные в значительной своей части в индустриальный мир, в мир городской жизни, колонисты при незнании соответствующей лексики литературного немецкого языка и при отсутствии такой лексики в диалектах вынуждены были использовать русские названия и понятия. Так родные диалекты постепенно трансформировались в смесь диалектов со всё более многочисленными русскими включениями, что и стало для старших поколений российских немцев языком повседневного общения. Для последующих же поколений основным языком стал русский, язык, который они слышат и на котором говорят с детских лет, в школе, на улице, в институте, на работе. Немецкий язык в форме диалекта (смешения диалектов) сохранился лишь в тех немецких селах, которые продержались в Сибири и Казахстане с конца прошлого века до сегодняшних дней.
Из этого, наверное, ясно: ни какой-либо один диалект, ни смесь всех диалектов российских немцев не может быть родным языком всех российских немцев. Родным немецким языком может быть только литературный немецкий язык.
Одновременно нужно отметить, что русский язык, пусть он и не является родным для российских немцев, всё же выполняет для подавляющего их большинства функции родного языка. Поэтому вполне естественным выглядит всё чаще повторяемый тезис, что у российских немцев два родных языка: литературный немецкий и русский. При этом задача состоит в том, чтобы русский знать не хуже русских, а немецкий - не хуже немцев.

Наши цели
Главная цель российских немцев, как и любого другого народа на Земле, - сохраниться как народ. Исходя из сегодняшнего содержания понятия "российские немцы", когда они все вместе как народ являются как бы ребенком от смешанного брака (между немецким и русским народом), - сама задача их сохранения приобретает новое содержание. Ведь как народ мы несем в себе две составляющие - немецкую и русскую. В этом наше отличие от "родителей" - как от немцев Германии, так и от русских. Утрата одной из этих двух составляющих лишает нас и возможности считаться народом: при утрате немецкой компоненты мы превращаемся в часть русского народа; при утрате русской компоненты - в часть немецкого народа. Поэтому выезд в Германию, позволяющий каждому российскому немцу в отдельности сохраниться как немцу, для нас как народа - путь к исчезновению, ибо через одно-два поколения выехавшие ассимилируются там полностью, утратят свою российскую компоненту и станут просто частью немцев Германии. Если в России у оставшихся здесь российских немцев не будет условий для сохранения своей немецкой компоненты, то они полностью ассимилируются здесь и станут частью русского населения. Ни то, ни другое нас как народ не устраивает. Нам одинаково дороги и необходимы и сегодня, и в будущем как русская составляющая в нас, так и немецкая.
Наша русская составляющая в России будет поддерживаться и развиваться автоматически. В Германии же она утратится, ибо для ее сохранения нужно поддерживать ее в себе, а поддерживать и сохранять в себе язык, культуру, обычаи, ментальность можно только при повседневном общении, т.е. при компактном проживании на одной территории. В Германии получение отдельной территории для российских немцев исключено. Вот почему выезд в Германию, решая в основном лишь социальные (пусть сегодня и очень актуальные) проблемы, лишает нас как народ будущего. В России же предоставление отдельной территории - хотя бы в рамках восстановления государственности российских немцев - в принципе возможно. Именно поэтому многие российские немцы, несмотря на всю свою трагическую историю в России, по-прежнему связывают будущее своего народа только с Россией.
Однако затягивание решения проблемы восстановления государственности, т.е. исключение условий для возрождения и сохранения нашего народа, делает выбор будущего для российских немцев весьма ограниченным: либо ассимиляция в Германии, либо ассимиляция в России. Учитывая определенную разницу хотя бы в экономических условиях прохождения этой ассимиляции там и здесь, вряд ли выбор будет сделан в пользу России. Отсюда неотложность принятия необходимых решений: 57 лет репрессий, дискриминации, равнодушия и обмана не могут дальше поддерживать какие-либо надежды.
Вообще, тема эмиграции российских немцев не так односложна, как иногда может показаться. Начавшись как протест против дискриминации по национальному признаку в СССР, против неравноправия, против невосстановления государственности российских немцев и в целях сохранения себя от окончательной ассимиляции, миграция в последние годы во многом приобрела дополнительные серьезные причины: политическая нестабильность, экономическая разруха, социальная незащищенность, утрата надежд на улучшение жизни, практическая невозможность получения высшего образования, развал медицины, а также боязнь отдать своих сыновей в армию с ее "неуставными отношениями", боязнь за их судьбу при военных конфликтах (особенно война в Чечне).
Однако бегство от здешних проблем для многих, выехавших в Германию, оборачивается столкновением с иными проблемами, которые переживаются не легче. Несмотря на быстрое решение социальных вопросов: получение социального пособия, пенсии, жилья, - российские немцы встречают невостребованность их знаний, умения, способностей (особенно интеллигенция). Незнание немецкого языка, вдобавок к высокому уровню безработицы в стране, лишает надежд на получение какой-либо сносной работы; русский язык, достаточно выраженная российская ментальность делают их чуждыми для коренного населения; отшлифованная во всех деталях государственная бюрократическая машина нередко доводит до отчаяния. Вырванные из сферы прежних понятных отношений - человеческих и производственных, люди не могут войти в новые, совсем иные отношения. Они чувствуют себя в непривычной и психологически тяжелой роли ненужных, презираемых, нахлебников.
Отсюда глубокие разочарования многих в "исторической Родине", готовность вернуться обратно в Россию, если здесь будет хоть что-то создано для сохранения российских немцев как немцев, и нередко возвращение тех, кто предусмотрительно не продал свое жилье перед выездом. Полагаю, многие российские немцы вернутся в Россию - через 5, 10 или 20 лет, когда здесь опять нормализуется жизнь и появятся хоть какие-то надежды на возможность национального будущего.
А представление о том, что требуется российским немцам как народу для их гарантированного будущего, должно быть совершенно ясным. Совместное проживание и общая территория - это минимум; на этой территории должна быть создана в первую очередь экономическая инфраструктура, которая позволит российским немцам самим зарабатывать средства, необходимые для возрождения их национальной культуры и языка. Эта общая территория может быть, как до войны, рассредоточенной по разным регионам, но она должна быть достаточной для компактного проживания большинства нашего народа. И как у всех других крупных народов России, у российских немцев должна быть восстановлена их государственность, ибо только это сделает их равноправными с другими народами России.
Для тех же немцев, которые не смогут или не захотят переехать в места компактного проживания, должна эффективно функционировать национально-культурная автономия. Сочетание территориальной государственности с национально-культурной автономией и может стать решением нашего вопроса.

Национальное движение
В этих направлениях и действовало с самого начала национальное движение российских немцев. От разрозненных личных инициатив к организованным акциям оно перешло в 1964 году. В результате в 1965 году две делегации российских немцев были посланы в Москву. Главным требованием было восстановление АССР немцев Поволжья как основа реабилитации российских немцев и восстановления их равноправия. Обе делегации получили отказ.
Попытки создать и направить в Москву дальнейшие делегации кончались одним и тем же: снятием с поездов, задержанием в аэропортах, разборками в партийных и иных органах, помещением в психиатрические лечебницы. Только в 1988 году были направлены в Москву третья, затем четвертая и пятая делегации. Последняя получила заверения в том, что автономия российских немцев в следующем, 1989 году, будет восстановлена.
Весной 1989 года была создана первая национальная общественная организация "Возрождение". Она резко активизировала немецкое население, четко выразила требования российских немцев, представители ее вошли в различные комиссии, созданные на государственном уровне по нашей проблеме.
Однако "перестройка" пробудила не только конструктивные силы в стране. Опасения саратовских и волгоградских партийных функционеров по поводу того, что восстановление АССР немцев Поволжья потребует возвращения их бывших территорий, что снизит статусную категорию областей, а также создаст под боком неудобного конкурента в смысле хозяйствования, - очень скоро привели к тому, что "местное население" вышло на площади с "протестами против восстановления немецкой автономии". Идея, как уже говорилось, была торпедирована. (Сегодня, через 9 лет после этих "протестов населения", по телевизору передают спецрепортаж из одного поволжского села: молодая русская женщина повесила свою трехлетнюю дочь, потом покончила с собой. Причина - нищета, безысходность и голод. Как видим, "стратегические" интересы функционеров и действительные интересы простых людей - далеко не одно и то же.)
В наступившем глубоком разочаровании и политической прострации у верхов родилась другая идея - создание Ассоциации немцев СССР как полугосударственного объединения со своими представительными и руководящими органами. Здесь движение российских немцев раскололось: одно направление выступило против ассоциации, так как пришло к тому времени к идее массового выезда; другое - за ассоциацию, исходя из логики, что выезд - это исчезновение народа и что надо делать любой шаг вперед, если он ведет к цели. Но и из Ассоциации ничего не вышло: центр все больше терял власть и не смог своевременно реализовать эту идею; а после развала СССР она рухнула окончательно, подняв еще больше эмиграционную волну.
В дальнейшем два направления в движении российских немцев уже не пересекались: "Возрождение" в основном работало на выезд; вышедшее из него крыло создало Международный Союз российских немцев и стало работать на решение проблем тех, кто остается в России. Так появились два немецких национальных района в Сибири, начали строиться компактные поселения на Волге, создано Управление по делам российских немцев в Министерстве национальностей РФ, ученые объединились в Общественную академию наук российских немцев.
Но главными результатами последних лет можно считать разработку и принятие в 1997 году Федеральной программы по российским немцам, рассчитанной на 10 лет, и создание в том же году первой в стране Федеральной национально-культурной автономии (ФНКА) "Российские немцы". В настоящее время в ней 24 региональные HKA, представляющие края и области, где проживают около 80% немецкого населения страны. На сегодня ФНКА - единственная представительная организация всех российских немцев как народа, и по заложенному в ней конструктивному потенциалу вызывает большие надежды.
Эти два события поднимают решение проблемы на новый, государственный уровень. Понимая, что в последние годы восстановление нашей государственности было малореальным, мы предложили придать ФНКА российских немцев - временно, до восстановления государственности - статус субъекта Российской Федерации без территории. Полагаем, это возможно, тем более если учесть, что мы единственный из репрессированных народов, чья государственность до сих пор не восстановлена; что нас в стране несколько миллионов человек; что в сегодняшних условиях, когда государство не в состоянии вести эффективную национальную политику, разумно передать как можно больше функций в этой сфере структуре национального самоуправления, каковой по закону является НКА; а также учитывая огромный экономический ущерб, который наносит стране выезд российских немцев из-за нерешения их вопроса.
Говоря о проблеме российских немцев, необходимо выяснить, какие движущие силы могут быть задействованы для ее решения. Ведь от того, насколько они достаточны, зависит и будущее нашего народа. Полагаю, что имеющиеся силы еще могут привести к ожидаемому результату. Прежде всего к ним относятся кровные интересы самих российских немцев в том, чтобы иметь национальное будущее. Затем это государственные интересы России - политические, экономические: слишком дорогой потерей будет утрата целого народа, так много давшего государству и так много могущего еще ему дать. Это и интересы регионов, где проживают или будут проживать российские немцы: регионы пытаются их удержать или привлечь и как квалифицированную рабочую силу, и как носителей эффективного хозяйствования, и как потенциал неутраченной еще стойкой морали, честности, порядочности, ответственного отношения к труду, дружелюбного отношения к представителям других национальностей. Существует и достаточно выраженная готовность Германии помочь России в решении проблемы российских немцев: большую роль сыграла здесь Межправительственная российско-германская комиссия по проблемам российских немцев, функционирующая уже 7 лет. Наконец, российские немцы могут, как и в прошлые времена, сыграть немалую роль в укреплении и развитии всесторонних связей между Россией и Германией, так необходимых каждой из них сегодня и в перспективе.
Естественно, что все эти движущие силы могут проявиться лишь в условиях, когда в руководстве России будут люди, в плоть и кровь которых впитались жизненные интересы страны, интересы государства, интересы всего многонационального народа России. Последние перемены в верхних эшелонах власти еще раз вызывают надежду.

Опубликовано в журнале: ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ, 1999, № 2.