Чурка

     Альбина была безутешна в своём горе. Её худенькие плечики сотрясались от рыданий. Соседка Вера Ивановна, к которой девочка частенько забегала поделиться своими подростковыми проблемами, была в растерянности. Она не понимала, что могло приключиться у такой всегда живой и веселой девочки, и долго не могла  ту утешить.  Наконец-то, немного успокоившись, Альбина отняла от глаз насквозь промокший носовой платок и сбивчиво начала объяснять, что случилось.
     Уже не первый год ходила эта девочка-армяночка, приехавшая в их городок с родителями-беженцами, в одну из местных школ. Особой близости с одноклассниками,  с первого дня встретившими её не очень-то дружелюбно,  у Альбины не было. Но она, очень серьёзно относясь к учёбе, не обращала на это внимания.
     И вдруг в день, о котором идёт речь, на одной из перемен ребята начали громко смеяться, глядя ей вслед. Альбина никак не могла понять причины. Думая, что у неё  что-то не в порядке с одеждой, подошла в вестибюле к зеркалу и, внимательно осматривая себя сзади, заметила бумажку, незаметно приколотую каким-то шутником к кофточке. На бумажке крупными буквами было написано всего лишь одно слово – чурка. Именно оно и вызывало безудержный смех одноклассников.
     С трудом сдерживая набегавшие на глаза слёзы, девочка еле досидела до конца уроков и тут же бросилась к соседке. Та, слушая её сбивчивый, прерываемый горькими всхлипываниями рассказ, невольно вспомнила своё детство.
     Тогда, в самом начале войны, в далёком 1941-м году, им с мамой тоже довелось хлебнуть беженской участи, пока наконец-то они не добрались до места своей эвакуации. Там, в одном из небольших селений под Алма-Атой, их приютила простая казахская семья. Семья была большая, особого достатка в ней не было, но к ним с мамой все относились, как к родным, делились последним куском лепешки.
     До сих пор Вера Ивановна с теплом вспоминает те годы, которые, несмотря на тяготы и лишения военного времени, считает одними из лучших в своей жизни. Вспоминает, как заботилась о ней добрая хозяйка Алтын, когда мама уходила на работу. Вспоминает, как опекали её на улице все соседские ребятишки, учившие говорить по-казахски.
     Всё это – и жаркая, раскалённая от солнца улица селения, и прохлада чистой уютной комнаты, где они тогда жили с мамой, и веселые, доброжелательные казахские сверстники – живо предстали перед глазами Веры Ивановны. И она, также как и Альбина, не могла понять, почему же теперь всё вдруг стало по-иному, почему и за что так недобро пошутили над этой безобидной девчушкой её одноклассники.
     Долго не могла она заснуть в эту ночь, перебирая в памяти картины прошлого и размышляя над случившимся, но так и не нашла ответов на мучавшие её вопросы…