Родные люди

   Отпуск. Что может быть лучше? Целый год ты прилежно ходил на работу, выполнял распоряжение начальства, делал какие-то замеры, анализы, брал пробы…  И вот, наконец, этот долгожданный  день наступил! Впереди целый месяц отдыха, ничегонеделания, можно отсыпаться, гулять, ходить в кино на любые сеансы, валяться на кровати с книгой! Сказка!
   Алла пришла на работу в приподнятом настроении. Последний день работы перед отпуском! А с завтрашнего дня – свобода! Это был первый в ее жизни отпуск. В прошлом году, окончив техникум, она попала по распределению в лабораторию консервного завода. Сюда же распределили и Антонину – ее сокурсницу. В техникуме девушки особо не дружили между собой, а здесь, на заводе, внезапно потянулись друг к другу. Вероятно, сказывалось то, что они попали в новый коллектив, где еще никого не знали, тогда как между собой они были знакомы уже 3 года. Они были такие разные, такие не похожие друг на друга, - тихая, робкая Алла и яркая, шумная Тоня, - но, возможно, именно это обстоятельство еще больше сблизило девушек, так как они чудесным образом дополняли друг друга. Девушки всюду по заводу ходили вместе. Их даже прозвали  «Мы-с-Тамарой». Они были противоположностью друг друга не только внутренне, но и внешне.  Алла – невысокая,  стройная,  тонкокостная,  обладала внешностью горянки (сказывалась кровь бабушки-грузинки),  Тоня – наоборот – крупная,  высокая статная блондинка с ярко-голубыми,  как летнее полуденное небо,  глазами.
   Тоня вместе с Аллой тоже уходила с завтрашнего дня в отпуск. Она влетела в лабораторию и подскочила к подруге:
- Алка, у меня идея! Чего мы будем торчать весь отпуск в городе? Давай махнем в Сочи!
   Алла растерялась. Она еще никуда не ездила без родителей, и возможность поехать куда-то одной никогда не приходила ей в голову.
- Тонь, я даже не знаю. Страшно. Мало ли что может случиться?
- Глупости! Что может такого случиться? Но, если не хочешь дикарями, то пошли в профком. Мне говорили, что у них есть путевки в санаторий, - и, видя колебания подруги, она просто выдернула ее из-за стола и поволокла в профком.
   Седой профорг – Федор Емельянович – встретил девушек хмуро и неприветливо.
-  Нет путевок. Кончились, – раздраженно пробурчал он, мельком взглянув на них, и, пододвинув поближе какие-то бумаги начал что-то писать, давая понять, что разговор окончен. Но Тоня не собиралась просто так сдаваться:
- Как это кончились? Я знаю, что недавно пришли путевки. Много. Куда ж они делись?
Профорг резко вскинул голову и, прищурившись, посмотрел на нее:
- А что ты хотела? Сезон отпусков. Вот и разлетаются все путевки в миг. Все! Некогда мне с вами тут лясы точить, - и он снова погрузился в работу.
- Ах, так? – свирепея, прошипела Тоня, - Ну, мы еще посмотрим.
Она схватила Аллу за руку и выскочила вместе с ней из кабинета.
- Стой тут, а я скоро вернусь, - приказала она подруге.
- Тонь, а может не надо? Может, ну его, этот санаторий?
- Надо! – сердито оборвала Антонина и помчалась по коридору, в конце которого находился заводской комитет комсомола. Тоня резко рванула на себя дверь и заорала сходу: «Какого черта?!» -  на опешившего от неожиданности секретаря Сеню Ложкина, который мирно подносил к губам стакан со свежезаваренным чаем, готовясь сделать первый глоток и жмурясь от предвкушения удовольствия – очень уж уважал чай Сеня.  Вздрогнув, комсорг нечаянно плеснул горячим чаем на свои тонкие парусиновые брюки, заорал от боли, грохнул стакан на стол, выскочив из-за которого завертелся волчком, затем внезапно остановился и, повернувшись к виновнице происшествия, сердито уставился на нее.
    Алла нервно кусала губы, ожидая подругу, когда дверь кабинета комсомольского вожака с треском распахнулась , оттуда вылетел красный, взлохмаченный Сеня и большими скачками промчался в профком. Глянув зверем на вжавшуюся в стену испуганную девушку, он влетел в кабинет и с грохотом захлопнул за собой дверь. Тоня королевой выплыла следом и спокойно подошла к подруге.
- Тонь, ты что наделала? – Зашептала Алла, - Нас теперь и с завода попрут.
- Не боись, прорвемся! - усмехнулась та, прислушиваясь к шуму и разговору на повышенных тонах, которые доносились из-за двери профкома.
   Через несколько минут шум стих. Дверь снова открылась, пропуская в коридор комсорга. Сеня, мрачный, как туча, проходя мимо девушек, окинул их ледяным взглядом и процедил сквозь зубы:
- Идите в профком.
Они вошли. Федор Емельянович, завидев их на пороге, посмотрел на них взглядом вивисектора, отчего они ощутили себя вредными насекомыми, и укоризненно покачал головой:
- Что же вы бузите-то? Вот, комсомол на меня натравили. Нехорошо это.
- А что ж, по-вашему, мы – не люди? Другим можно путевки, а нам – нет? Нам тоже положено, – хорохорилась Антонина.
- Да чего вам лечить-то? Вон, какие кобылы молодые да здоровые! Кровь с молоком! А все туда же: «положено»! – передразнил он Тоню. Девушка насупилась. – Ладно, в общем, так.  У меня есть две путевки, но не в одно время, а с интервалом заезда в неделю. Берете?
- Берем, - выкрикнула Тоня.
   Выйдя из профкома, Алла затеребила подругу:
- Тонь, как же так? Мы же хотели вместе! А что теперь?
- Ничего страшного, Алка. Ну и пусть с интервалом. На спичках потянем, кому первой ехать, а кому через неделю. Зато все равно целых две недели будем вместе!
   По жребию первой выпало ехать Алле. Видя колебание и нерешительность девушки, Тоня изо всех сил утешала ее и приводила тысячи аргументов, из которых было ясно, что лучше такой вариант, чем вообще никакого. Наконец, Алла сдалась.
   За всю неделю, вплоть до приезда подруги, девушка ни разу не побывала на пляже. Ей было страшно идти туда одной. Когда, наконец, администратор за стойкой подозвала ее и протянула долгожданную телеграмму от Тони, Алла страшно обрадовалась. Она приехала на вокзал задолго до прибытия поезда. Узнав в справочной вокзала, на какой путь ей надо идти, Алла вышла на перрон и смешалась с толпой отъезжающих и встречающих, каждый раз, напряженно вслушиваясь в несущиеся из динамиков сообщения диспетчера. Наконец, объявили о прибытии нужного поезда.
   Встретились девушки бурно после недельной разлуки. После объятий и поцелуев посыпались вопросы. Узнав, что подруга ни разу не сходила на пляж, Тоня возмутилась:
- Алка, ты вообще дикая какая-то! Ты ведь на море приехала, на курорт, а сидишь затворницей в своем номере в обнимку с книжкой, которую ты с тем же успехом могла дома почитать, и незачем было ехать в такую даль.
- Но, Тонь, мало ли кто пристанет.  Страшно все-таки одной в чужом городе. А ты вот приехала, теперь я не боюсь, - оправдывалась Алла. Тоня обреченно махнула рукой.
- Горе ты мое, - простонала она, - Ладно, пойдем уже.
   Две недели пролетели незаметно. Девушки пользовались каждой свободной минутой, чтобы позагорать на пляже и искупаться в море.
- Видишь, никто к нам не пристает, - подначивала подругу Тоня, - Эх, ты, трусиха!
  Алла только отмахивалась в ответ.
  В последний день перед отъездом Аллы домой подруги, как и прежде, пришли на пляж. Расположившись на лежаках, они лениво болтали, как вдруг над ними мужской голос произнес:
- Какие симпатичные девушки! Лева, ты только взгляни! Девушки, давайте познакомимся! Меня Леонидом зовут, а моего друга – Лев. Можно мы с вами здесь пристроимся?
- Девушки, как по команде, подняли головы.  Говоривший обладал внешностью, типичной для представителей «народа Моисеева»: смуглый, со слегка вьющимися темными волосами, карими, бархатными глазами. Второй парень внешне несколько уступал ему, хотя тоже было видно невооруженным глазом, что еврейская кровь здесь присутствует.
Тоня исследовательским взглядом окинула парней и, найдя их вполне подходящей компанией для того, чтобы немного разнообразить их девичье существование, благосклонно кивнула головой. Молодые люди расстелили принесенное с собой покрывало и, усевшись, выжидательно уставились на девушек. Тоня, правильно истолковав их взгляд, отрекомендовала себя и подругу. Знакомство состоялось.
- Ну, в картишки? – спросил Леонид, - в подкидного дурака два на два?
  Весь день они пробыли на пляже, играли в карты, загорали, купались. Леня так и сыпал смешными анекдотами и байками, косясь при этом на Аллу, которая старалась больше помалкивать, предоставляя вести разговоры своей более общительной подруге. Время от времени  кто-нибудь из парней срывался с места и убегал к киоску, а вернувшись, они приносили то эскимо, то газировку, то горячие,  хрустящие, аппетитно пахнущие пончики, густо обсыпанные сахарной пудрой.
  Солнце начало клониться к закату.
- Нам пора возвращаться в санаторий, - сказала, поднимаясь с лежака, Тоня, Алла вскочила вслед за ней – Скоро ужин.
- Ну, вот, - разочарованно хмыкнул Леонид, поднимаясь тоже. Алла мысленно отметила, что он не такой высокий, как ей показалось. А сейчас стало заметно, что она даже слегка выше его, несмотря на свой небольшой рост. Это открытие неприятно кольнуло ее. - А я думал, что мы погуляем еще, посидим в ресторане, - продолжал сокрушаться он.
- Нет-нет, - поспешно ответила Алла, - У нас строгие порядки.
- К тому же, Алла завтра утром уезжает, - добавила Тоня.
- Как уезжает? – хором воскликнули парни. – Почему?!
- Срок путевки закончился, - пояснила Тоня.
  Девушки, несмотря на настойчивые уговоры новых знакомых, поспешно распрощались и побежали в корпус.
  Наутро Тоня поехала с Аллой на вокзал провожать подругу домой.  Уже были сказаны слова прощания, скрепленные объятиями и поцелуями, Алла готовилась войти в вагон, как вдруг ее окликнули. Девушка обернулась, и ее изумленному взору предстал Леонид собственной персоной, протягивающий ей с улыбкой букетик цветов.
- Вот, пришел проводить. Это вам, - и он сунул окаменевшей Алле в руки цветы. Та, резко повернувшись к подруге, хотела выбранить ее за то, что она проболталась Леониду о номере поезда и времени отправления, но, увидев, что она ошарашена не меньше ее, Аллы, поняла, что Тоня здесь не причем.
- Нет-нет, - проницательный Леонид понял, что означает взгляд, брошенный на подругу, - Тонечка здесь не виновата. Я сам просчитал все, узнал расписание. Заходил в санаторий, а мне сказали, что вы уехали на вокзал. Я сразу поспешил за вами, и вот, как видите, успел. Алла, мне кажется, что сама судьба свела нас в этом городе. Вы мне очень понравились, и, я уверен, понравитесь моим родным. Они давно уже говорят мне, что пора найти себе жену. Вы дадите мне свой адрес?
- Нет, не нужно все это, - поспешно сказала девушка и, вспрыгнув на подножку вагона, кивнула на прощание провожающим и быстро прошла в вагон.
  Поезд тронулся, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее унося ее от Леонида.     Устроившись в купе, Алла постаралась тут же выбросить его из головы, но мешал букет, подаренный им на прощание. В конце концов, она отнесла его проводнице, которая с удовольствием поставила его у себя.
  Приехав домой, Алла окунулась в привычную атмосферу, окончательно оставив все мысли о курортном знакомстве. Каково же было ее изумление, когда, спустя несколько дней в ее квартире раздался телефонный звонок и, подняв трубку, она услышала голос Леонида:
- Здравствуй, Алла, я в гостинице.
- В какой? - растерянно спросила она
- А в той самой, из окон которой виден твой дом. Я сейчас разговариваю с тобой и смотрю на него.
  В трубке повисло глубокое молчание.
- Алла? – в голосе Леонида послышались тревожные нотки. – С тобой все в порядке?
  В голове у Аллы мелькнуло: «Тонька! Вот предательница!». Она взяла себя в руки и, как можно, спокойнее, спросила:
- Ты надолго?
- Не знаю. Как получится. Мы увидимся? – в свою очередь поинтересовался он. – Ты могла бы подойти сейчас к гостинице?
- Да, конечно, - обреченно выдохнула девушка.
- Тогда я жду тебя! – обрадовался Леня.
  Алла раздраженно швырнула трубку. Из кухни выглянула мать и удивленно посмотрела на нее:
- Что случилось?
- Мам, я не рассказала тебе всего...- девушка замолчала, не зная, как преподнести матери эту информацию. Та терпеливо ждала. – В общем…
Алла подробно рассказала матери о своем знакомстве с Леонидом, о его почти предложении выйти за него замуж. Закончила она сообщением, что Тонька сказала ему адрес, и теперь он позвонил из гостиницы, а она не хочет его видеть, что он ей – Алле – нисколечко не нравится, да и замуж она вообще еще не хочет в свои 23 года.
Мать слушала молча. Когда Алла замолчала, она погладила дочь по плечу и сказала:
- Аллочка, детка, ты должна пойти к этому парню. Он ведь ехал к тебе. Не руби с плеча, присмотрись, пригласи его к нам в гости, а там видно будет.
  Родителям Леонид понравился, особенно отцу, который с удовольствием играл с гостем в шахматы. Да и собеседник он был интересный, что даже мать заслушалась, когда он описывал места, в которых удалось побывать. С тех пор, вплоть до отъезда, Леонид стал в их доме почти своим. Впрочем, Алла по-прежнему держалась отчужденно и настороженно, и вздохнула с облегчением лишь тогда, когда узнала, что вечером он уезжает домой. Стараясь не подавать виду, она ликовала в душе. На перроне Леня попытался поцеловать ее на прощание, но она испуганно отшатнулась. Парень усмехнулся и легко вскочил на подножку.
- Я напишу тебе, - сказал он. Девушка неопределенно пожала плечами, мол, дело твое.
  Письма от Леонида стали приходить с завидной регулярностью: «Дрожайшая! Драгоценнейшая!», - с этих слов начиналось каждое из них, и Алла в душе посмеивалась над вычурностью его слога. В одном из писем Леня попросил ее прислать свою фотографию. Ей не хотелось этого делать, но отказать было неудобно. В следующем послании он восторженно сообщил ей, что его родне девушка необыкновенно понравилась, и они дали согласие на брак, а посему он торопится сообщить ей, что очень любит и просит ее руки. Алла в панике прибежала к матери и сунула ей письмо. Та, прочитав, спокойно спросила:
- И какое ты приняла решение?
- Мама! Ну, какое тут может быть решение? Я ведь совсем не люблю его! Конечно, откажу!
- Не нужно спешить, доченька. Леонид – парень хороший, порядочный. Он любит тебя. Да и возраст у тебя такой, что как бы в старых девах не остаться. Мне кажется, что пока нужно ответить что-то нейтральное, а там видно будет.
  Алла всегда была послушной дочерью, но здесь взбунтовалась. Матери стоило большого труда уговорить ее, и девушка сдалась.
  В ответном письме она написала, что пока не может ответить ему тем же, но, если его это утешит, то никого другого у нее нет. «Мое сердце свободно, так что можешь попробовать завоевать его до того времени, как приедешь в отпуск».
  Леонид, хоть и был разочарован таким ответом, начал с удвоенной энергией «завоевывать» девушку. С другой стороны родители неустанно расхваливали его на все лады. В конце концов, Алла смирилась и дала согласие на брак. Жених, едва получив его, тот час же «прилетел на крыльях любви», как восторженно сообщил встречавшей его невесте. Они расписались через несколько дней в местном ЗАГСе и в тот же день уехали в родной город Леонида.
  На вокзале их встречали его многочисленные родственники, включая мать и деда (отец давно погиб). Встреча была такой бурной и радостной, что Алла даже растерялась. Их от души поздравляли, обнимали по очереди, потом дружно повезли домой.
  Дом Алле понравился - большой, добротный, на два хозяина, с большим плодовым садом и пасекой на 10 улей.  «Дед играется», - небрежно бросил Леонид. Его пренебрежительный тон слегка покоробил девушку, так как дед ей понравился, как и будущая свекровь, которая всем сердцем приняла Аллу, даже, несмотря на то, что в ней не было еврейской крови, и на долгие годы заменила девушке мать, вставая всегда во всех семейных спорах на сторону невестки.
Новые родственники настояли на пышном свадебном торжестве. Сначала хотели заказать ресторан, но потом решили, что в таком огромном доме разместится даже большое количество гостей.
  Отшумела, отгуляла свадьба, и жизнь потекла своим чередом. Первым неприятным открытием для Аллы стало то, что Леонид оказался совсем не таким, каким старался казаться во время «жениховства». Он был ленив, неряшлив, курил в доме, как паровоз, несмотря на то, что все остальные не переносили запаха табака и постоянно просили , чтобы он выходил на улицу.     Леонид любил по выходным спать до обеда и впадал в бешенство, если его будили раньше. Тогда он орал дико не только на виновника своего пробуждения, но и на всех остальных, кто в тот момент попадался под горячую руку. Когда это случилось впервые, Алла в ужасе смотрела на мужа, не понимая причины такой страшной ярости и агрессии. Дед, заметив это, подошел к ней и тихо, глядя на нее своими мудрыми всепонимающими глазами, сказал: «Деточка, не обращай на него внимания. Он - дурак».
  Вторым открытием было то, что ее муж, оказывается, хвастун и позер. Часто, когда он выпивал (то, что он может изрядно набраться, стало для нее еще одной неприятностью: Алла с детства терпеть не могла пьяных), то начинал «распускать павлиньи перья» перед посторонними, хвастаясь вымышленными достижениями и своими достоинствами, которые на поверку были лишь пустым звуком. Алле часто было стыдно за него.
  Однажды, когда стало совсем невмоготу, она решила уехать, но свекровь, не чаявшая души в невестке, увидев, что та собирает чемодан, сказала:
- Аллочка, если ты уедешь, я не вынесу этого и умру.
  И тихо заплакала. Алла осталась.
  А потом родилась Ася. Всю нерастраченную любовь  Алла отдала дочери. Она нежила и лелеяла девочку.  Свекровь и дед тоже не помнили себя от счастья. Но не Леонид. К рождению дочери он отнесся прохладно.  Ему хотелось вести вольную жизнь, ходить в рестораны, к друзьям, ездить на базы отдыха, а ребенок связывал по рукам и ногам. К тому же жена все чаще оставалась ночевать в детской, и он чувствовал себя брошенным и ненужным ей.
  Когда Асе было уже два года, произошел случай, который полностью отвратил Аллу от мужа. Их пригласили в гости друзья отмечать день рождения, но у Аси накануне поднялась высокая температура. Вызванный на дом детский врач поставил диагноз «лакунарная ангина». Девочка капризничала и поминутно звала мать, которая и так почти все время просиживала у постели больного ребенка, отлучаясь лишь за тем, чтобы приготовить дочери очередную порцию лекарства.
  Леонид зашел в детскую и, как ни в чем ни бывало, спросил:
- Ты скоро?
Алла непонимающе посмотрела на него.
- Ты о чем?
- Забыла, что нас ждут Петровичи? У Льва сегодня юбилей все-таки. Тридцать лет.
Алла молча смотрела на мужа так, словно видела его впервые.
- Чего ты молчишь? Время и так поджимает! – Леонид раздраженно-демонстративно посмотрел на часы.
- Я удивляюсь тебе, - тихо сказала жена. – У Аси температура под 40. Какие могут быть гульки?
- Ну и что? – пожал он плечами. – Мать посидит несколько часов с ней. Ничего не случится.
- Больному ребенку не бабушка нужна, а мама, - опустив голову, сказала Алла.
  На юбилей Леонид поехал один. Алла не простила и, после выздоровления дочери, так и осталась в ее комнате. Сначала Леонид попытался устраивать скандалы, норовя вернуть строптивую жену в супружескую постель, но Алла твердо сказала: «Нет», - он вынужден был отступить.
 Потом, некоторое время спустя, по его бегающим глазам она поняла, что у мужа кто-то есть, но это ее не трогало. Она была рада, что ее оставили в покое, ей было хорошо с дочерью, свекровью и дедом, с которым они стали хорошими друзьями.
 Ася уже ходила в школу, когда случилось непоправимое. Сначала, угорев от печного дыма, внезапно умер дед, а через некоторое время не стало и любимой свекрови, которая к тому времени была уже тяжело и неизлечимо больна. Узы, державшие ее в этой семье, рухнули со смертью свекрови, и через некоторое время, когда горе немного утихло, Алла, дождавшись мужа с работы, сказала:
- Ты понимаешь, что дальше так продолжаться не может. Пока была жива мама, я не могла забрать Асю и уехать. Но мамы не стало. Нам надо развестись, Леонид, и как можно скорее. Я хочу уехать до начала учебного года, чтобы успеть устроить Асю в новую школу.
- И куда же ты поедешь? – помолчав немного, спросил муж.
- Домой, - эхом откликнулась она.
  …Отец встретил ее на перроне. Шагнув к дочери, он молча обнял ее и прижал к себе. Папа всегда понимал ее лучше всех.
- Ничего, доченька, все будет хорошо. Все образуется, - отстранившись, наконец, и глядя в глаза дочери, сказал он.
 А через год Алла неожиданно даже для себя вышла замуж за человека, который много лет любил ее. Еще через некоторое время она узнала, что Леонид тоже женился и, кажется, счастлив. Она искренне пожелала в душе ему счастья…
   Они встретились, спустя четверть века. Леонид приехал познакомиться со своей десятилетней внучкой, которую он видел до этого лишь на фотографии. Он остановился у дочери. Нет, он не просил никого звонить Алле, хотя ему безумно хотелось увидеть бывшую жену. Это Ася, догадавшись о том, какие чувства обуревают отца, попросила мать прийти.
   Они молча смотрели друг на друга, изучая знакомые черты и незнакомые морщины, потом, в каком-то непонятном порыве, вдруг обнялись. Ушла горечь, ушли обиды. Они тогда были молоды и совершали ошибки. А теперь им нечего было делить, ведь позади была целая жизнь. И, продолжая держать друг друга в объятьях, Алла и Леонид думали каждый про себя, что теперь они просто РОДНЫЕ ЛЮДИ…