Gob2

Пропасть в затуманенной голове Гоба вместила в себя все неприятности и провалы, что случались с человечеством на извилистой тропе переживаний. Босиком он меряет камеру шагами вдоль стен, круг за кругом, пытаясь отыскать брешь в больной голове и обратить реальность в сон, очнувшись за пределами мирских будней. Скрип отворяющихся ставен впускает в камеру прозрачный силуэт изувеченного охранника. Гоб встает и упирается спиной в стену от напирающего охранника с наручниками наготове. "Твое тело стоит гораздо больше, чем ты думаешь", - силуэт разговаривает, издавая внутриутробные чавкающие звуки. Гоб сжимает челюсти: "Сожалею, но оно не мое, я здесь случайно".
- Доктор Гоб, теперь мы знаем о Вас больше. А потому, будем продолжать распутывать Ваш клубок, иначе он Вас задушит. Сигарету?
- Да, можно.
- Теперь приступим. Сделайте глоток чая, закройте глаза, распахните все двери темных коридоров и ступайте туда. Не забывайте комментировать.
- Я слышу свои медленные шаги по коридору, но чувствую себя забитым в углу. Вдоль темных стен, испачканных выделениями жизни человека, стоят пустые больничные койки с желтыми простынями. Отражение луны в окне и стук моих каблуков, тусклая лампочка под закоптившимся потолком разбавляют крик в конце коридора в последней палате. Я приближаюсь к ней, миновав лужу гноя на полу. Дверь в палату закрыта, из под щелки под ней бьет яркий свет, от крика леденеют мысли. Я хватаюсь за холодную ручку и дергаю на себя, но замок не поддается. Когда я постучался, крики стихли и я понял что это стучат ко мне, а мои ноги прибиты к полу. За дверью стояла моя жизнь, но я не смог ей открыть. Она не стучит повторно. Я слышу как она уходит.
- Двигайтесь дальше.
- Скукотища, у вас есть что покрепче?
- Покрепче может вызвать эпилептический припадок и даже лишить Вас памяти.
- Моя память - мои мысли, а лишиться их я только рад.
- Вы же писатель, без мыслей невозможно им оставаться.
- Ошибаетесь, это только мешает.
- У нас есть рассказ, уже написанный одним пациентом, хочу предложить Вам прочитать. Надеюсь он вызовет у Вас чувство соперничества или что-то подобное и Вы наконец-то тоже возьметесь за перо.
- К чему мне это?
- Уговор. Только так Вы сможете выписаться отсюда.
На стол перед Гобом ложится листок бумаги с печатным текстом - короткий рассказ под названием "очередной". Гоб наклоняется над ним и, не поднимая, начинает читать вслух монотонным голосом.
- Пенка медленно оседала в стакане темного пива. Старик неспеша поднес пол-литровый стакан к губам и сделал отменный глоток. Стер пену с усов и начал искать сигареты в карманах серого потрепанного пиджака. Было уже утро, в баре не было никого кроме него и бармена, который уныло клевал носом в ожидании сменщика, который должен был вот-вот прийти. Старик нашел-таки свои сигареты, открыл пачку, встряхнул, три штуки, достал одну. Бывают такие дни, когда не хочется идти домой, даже если тебя там ждут. Скорее именно это и отталкивает, ощущение того, что тебя там ждут, они как будто выпустили тебя на веревке и теперь тянут обратно. Возможно, они обрадуются, когда ты придешь, но и это не спасает ситуации. Хочется туда, где тебя никто не знает, где ты можешь вести себя, как хочешь, ведь никто от тебя ничего не ожидает. И ты шляешься по улицам, пьешь, думаешь о тех вещах, которые обычно не приходят в голову и понимаешь, что, в конце концов, ты вынужден вернуться. Старик взял со стола берет, пригладил волосы на порядком облысевшей голове, прежде чем надеть его, допил пиво, почувствовав неприятный осадок спирта на дне, и вышел на улицу. Он был так тих и незаметен, что бармен даже не обратил внимания на уход последнего человека. Утренний, свежий воздух ударил ему в лицо, очень резко ощутимый после прокуренного душного помещения. "Похолодало" - еле слышно произнес он вслух. Закурил сигарету, которую до этого крутил двумя пальцами, разминая табак. Нет ничего слаще таких моментов в жизни. Обычно их не так уж много и они закрепляются в памяти и служат... Резкая боль в спине, в области почек ударила с такой силой, что старик приоткрыл рот и охнул, в глазах потемнело, его морщинистое тоскливое лицо исказила гримаса боли. Он повалился вперед, в голове пронеслась мысль, что если не выставить руки, то можно разбить голову и лицо об асфальт, но кто-то сзади подхватил его и перевернул на спину. Сил не было, ощущение боли оторвало его на какое-то мгновение от этого мира. Он будто был не здесь, а возносился куда-то ввысь, но чувствовал, как по его карманам шарят чьи-то руки и вытаскивают оттуда все что есть. Боль немного отпустила, и он открыл глаза, увидел крышу бара, в котором только что сидел и небо, тусклое и невзрачное. Наверное, скоро начнется дождь. Он слышал удаляющиеся быстрые шаги и чувствовал, как что-то теплое разливается по его спине, его рубашка, жилетка и пиджак уже были насквозь промочены. В висках болело и на глаза давило, они становились тяжелыми и закрывались. Но старик в последний раз хотел насладиться дождем, он любил его, этот свежий осенний дождь, омывающий землю от грязи, в которую на этот раз превратился он сам.
На секунду все замолчали, коллегия недоуменно смотрит на Гоба в ожидании комментария.
- Ну что скажете, неплохо?
- Так наивно и примитивно, что у меня живот свело. Или это от ваших таблеток?
- Так покажите свой мастер класс.
- У меня есть дела по важнее. Я собираюсь бежать отсюда в ближайшее время, подстроив такой бунт, что он вашего заведения останется горстка пепла. А тем кто заблудился в собственной правоте советую продираться сквозь заросли настойчивой самовлюбленности, разрушать построенное, протирать себя в говно и снова подниматься с гнили.
- Вы это слышали? Немотивированная злость и деструктивные мысли. Время инъекций!
Грубые руки хватают Гоба сзади и два укола, один за другим входят в его руку. Он опускает рукав, закрывая следы и начинает невнятно проговаривать слова себе под нос, наблюдая за всеми через закрытые веки. Врач уже записывает его речь на диктофон.
- Прочные ставни они вколачивают в мои окна, сами того не подозревая. Время, с которого начинается внутреннее течение слов заметить не так то просто и чревато сумасшествием в собственном котле грез, а потому я не советовал бы заниматься этим всем, кому не лень. Опробуй сперва подкорочные бредни на бумаге, и лучше для начала на вымышленной. Чем больше я анализирую сложившуюся ситуацию, тем чаще прихожу к мнению, что исход этот был неизбежен и за ним последуют другие провалы, безмятежность возьмет своё. Ведь главный враг и мучитель здесь тот, кого все считают мучеником, это трудно признать без боли в груди и скрежета сердца. Вскоре и я стану тем же изгоем, превратившись в невежественного хама, хотя по сути являясь жертвой обстоятельств. Просто как дважды-два. Тучи заволакивают небо, охватывая наши головы мрачным синим покрывалом. В окнах начинал загораться свет, а я болтался в петле собственных страданий.
- Может стоит дать ему немного успокаивающего?
- Он справится.
Спустя час Гоб пришел в себя в том же кресле, но руки и ноги его были привязаны жесткими ремнями. На губах чувствовалась засохшая блевотина, во рту мерзкий привкус внутренностей. Казалось, желудок был пуст, зато в голове кишели черви мыслей, поедающие здравый рассудок, откладывая личинки во все отделения и полушария.
- Доктор Гоб, вам слово.
- Я застрял во времени. Так получилось, что застрял я в не очень удачный промежуток времени, который меня сильно тяготит, а потому спешу быстрее выйти за пределы пространства. Всё вокруг мертво. Всё и все. Так же необходимо скорее научиться перемещаться во времени, потому как оставаться в этом я долго не смогу. Настроение жутко подавленное, чувство замкнутости и отгороженности от всех. Всё что остается - диктовать вам на диктофон эти слова, в надежде, хоть чуточку соприкоснуться с будущим, а может прошлым, и сдвинуть застывшее время. Всё вокруг однообразно и постоянно. Себя не ощущаю, может это и есть потеря личности, эго, к чему стремятся даосы. Не могу сказать что я потерял эго, но и не могу признать что оно при мне. Возможно, потеряв эго по настоящему я бы не смог сказать что потерял его. Страшно. Но страх не такой как всегда, другого рода. Не могу понять перед чем. Состояние сжатой пружины, готовой в любой момент разжаться и сотворить нечто непоправимое. Непременно нужно исправить ситуацию под себя, но пока представления не имею каким образом. Пытаюсь отрешиться от эмоций и просто ни о чем не думать, но выходит с трудом; однако же если этого не делать и задуматься о сути происходящего с общечеловеческой позиции, то неминуемо затянет в глубокую депрессию, как минимум. Похоже я доигрался со своим сознанием и вступил в серьезное дерьмо. Пока лишь одной ногой, но есть вероятность что окажусь в нем полностью. Что-то во мне умирает. Или рождается. Не могу сказать точно. Скорее обновляется, делает шаг на следующую ступень. А может падает с этой лестницы и разваливается на куски. В любом случае,  если я отсюда выберусь, то необходимо вынести урок, чтоб больше не попадать в подобное состояние. Ощущение что я говорю из вакуума, из окопа на поле боя, из жестяной бочки в подполье, со дна океана,  письмо наружу, которое прочитают те, кто не выпал из жизни, в том числе сам я, если выберусь... Небо подгорает. А может я на одинокой станции, просто я пришел в такое время, когда уже кто-то уехал, а другие не успели подойти. Но скоро они подтянутся, потом приедет поезд и увезет в нужном направлении. Может страхи напрасны, просто ожидание в одиночестве слишком трудно. Скоро всё будет не так. А может все эти догадки - перемещения в пространстве. То есть фактически я вышел и из стен пространства. Горящие пласты неба отпадают. Тогда получается я уже нигде. Меня нет. И в то же время я везде. Трудно поверить. Трудно и больно. Мои мысли, страхи, желания увели меня с идущего трамвая который набит людьми. Теперь я один и меня нет. Можно быть где угодно. Но только это желание быть где угодно тоже пропало вместе со всем. Всё потерял и в то же время всё обрел. Осталось научиться пользоваться всем этим. Неприятно осознавать тот факт что тебя и всего вокруг нет. В принципе, из пространства я еще не полностью ушел. Перемещаясь, мне кажется что это просто моя фантазия. Хотя что такое фантазия? Насколько велика её значимость? Часть моего неба всё еще висит и не задета. Боюсь, что когда дойдет очередь и до неё, то я не буду уже здесь. Растворюсь в небытии и просто-напросто исчезну.