Воздушный змей и смеющаяся монетка часть вторая

ЧАСТЬ ВТОРАЯ                23 января 2011  Екатеринбург

ГЛАВА СОРОКОВАЯ
МОРДА, ВЫГЛЯДЫВАЮЩАЯ  ИЗ МЕШКА, УМЕЮЩАЯ ЧИТАТЬ ИЕРОГЛИФЫ.


Соня проснулась. Или не проснулась. Нет, она открыла глаза и только сейчас поняла, что они всё ещё в самолете. Рядом с ней сидела её Мама, её прежняя Мамочка, а с другой стороны сидела Маша. Папа сидел сзади. Маша была занята игрой на геймбое. Она проходила уже четвёртый уровень, и поэтому, её лучше было не трогать.
Соня посмотрела в окно. Под ними было сплошное белое поле, и, только вдали, почти на самом горизонте возвышался огромный белый замок.
«Такое вполне могло быть в моём мире», - подумала Соня.
Она никак не могла отделаться от ощущения, что она что-то не доделала, что-то упустила, но никак не может вспомнить, что же это. Так бывает иногда  во сне. Вот, скажем, снится вам сон, и сон этот такой долгий, с такими приключениями, там так много событий и людей, вы делаете там что-то важное, и, вдруг, вы просыпаетесь. И ничего не помните, кроме этого ощущения чего-то важного и недоделанного.
Но, всё равно, Соня была счастлива, что она помогла своей Маме, своей семье вернуться к обычной, нормально, счастливой жизни. Пусть, даже, они и не понимают, что это всё из-за Сони, из-за её потустороннего, волшебного мира. Пусть они так и не узнают ни о чём, а Соня будет знать. И будет помнить. И никогда больше она не допустит ничего плохого в их жизни. Потому, что она теперь знала, как.
Голос пилота объявил, что они начали снижение, и Маша с большим сожалением отключила свой Геймбой, а за окном стали проноситься белые облака и,  иногда, когда самолёт влетал в такое облако,  то, было ощущение, что за окном задёрнули белые шторы. Одна такая штора тянулась несколько минут, и, когда, наконец, она внезапно, исчезла, то Соня увидела сверкающее, огромное, восхитительное синее МОРЕ.


Родители каждый день после завтрака в отеле, собирали полотенца, книги, фрукты для перекуса и шли с детьми на пляж.  Пляж находился в нескольких метрах от их гостиницы, и между гостиницей и пляжем ещё была детская площадка с маленьким лягушатником для детей. Это было очень удобно, потому, что можно было одновременно видеть папу с мамой и играть на площадке, где были домики, горки, лазелки и даже небольшой батут для прыганья.
Море было тёплое,  а после полудня так вообще, была такая жара, что они уходили в гостиничный номер и сидели там, в прохладе, до вечера, пока солнце не становилось большим и красным, тогда, до самой темноты они гуляли в тени оливковых рощ, ходили в соседнюю бухту смотреть на парусники и чаек и сидеть там в каком ни будь уютном кафе под музыку местных гитар. Соня всегда заказывала себе жареную картошку, две сосиски и уже потом, когда нужно было уходить, три шарика мороженого, чтобы продлить удовольствие.


Соня любила гулять по морскому берегу утром, до завтрака, и вечером, после того, как солнце переставало греть и начинало клониться к морю. В эти два, относительно коротких промежутка времени, можно было собирать камешки, бегать босиком по накатывающим волнам и смотреть, как быстро ползают  маленькие крабы, оставляя за собой дорожки.
Соня понимала тех людей, которые подолгу смотрели на то, как садится или встаёт солнце, сидели около самого края моря и слушали шуршание набегавших волн, или чертили что ни будь на песке. Соня видела одного такого человека, он каждое утро и каждый вечер приходил откуда-то на их пляж, садился на камни, около самой воды, иногда даже опускал босые ноги в воду, а иногда чертил что-то на песке палочкой. Соня дважды видела какие-то знаки, нарисованные им на песке, которые смывала волна.
Человек этот всегда брал с собой книгу и холщовый мешок, в котором лежала, очевидно, какая ни будь тёплая курточка на случай вечерней или утренней прохлады или полотенце. Но, Соня никогда не видела, чтобы человек этот раздевался и плавал, он приходил и просто сидел здесь, глядя на воду и небо.
Один раз, утром,  Соня слишком близко подошла к человеку. Но он её не заметил, и Соня подглядела, что он рисовал на песке. В этот раз это были иероглифы, наверное, китайские или японские, а может быть, ещё какие, Соня в этом не разбиралась.
Волны смывали иероглифы, и человек их рисовал снова и снова. Одни и те же. Их было всего три.
Вдруг взгляд Сони упал на мешок, и ей что-то почудилось. Как будто мешок тоже смотрел на Соню. Соне стало как-то не по себе. Она пригляделась и, вдруг, ясно увидела внутри, в приоткрытом мешке, чью-то морду. Может быть кошачью, или совью, или, скорее это больше всего походило на обезьянью, но, только с кошачьими ушами. Соня остолбенела. Значит,  человек носил с собой в мешке какого-то зверька! Соня посмотрела на Человека, он так сосредоточенно выписывал иероглифы, что не замечал Соню.
Вдруг Морда в мешке сказала:
- Хочешь узнать, что он там пишет?
Соня закивала головой в знак согласия, она и так была очень удивлена, больше удивляться у неё не хватало удивления.
- Соня, помоги мне.
- Тебе нужна помощь? – шёпотом спросила Соня.
- Нет, ему, - и Морда выразительно посмотрела на Человека.
- Ему нужна помощь? – Соня не могла поверить, он выглядел не как кто ни будь, нуждающийся в помощи.
- Он пишет на песке три иероглифа, а я могу их прочитать, и там написано: «Соня, помоги мне».
- Не может этого быть, - Соня сказала это довольно громко, Человек вздрогнул, повернулся к Соне, а Морда быстренько исчезла в глубине мешка.
- Чего не может быть? - Спросил Человек, а его иероглифы смыло накатившей волной.
- Что вам нужна помощь, - смутилась Соня.
- Мне может помочь только один человек во всём мире, - сказал Человек.
- Так вам всё же нужна помощь, - сказала Соня.
- Мне может помочь только одна девочка. Но это очень сложно. Я не могу тебе этого объяснить.
- Мне так интересно, что с вами случилось и кто эта девочка?
- Это девочка из моей книги, мой герой. Это так сложно объяснить, - человек опять принялся чертить иероглифы на песке.
- Понимаешь, я её придумал, я писатель, а теперь я понимаю, что только она может помочь мне в моём горе.
- Но, что с вами случилось?
- Я потерял жену, то есть, я не потерял её, конечно, как кошелёк или мобильник, она просто ушла и я не знаю, почему. А у нас есть сын и теперь нам всем от этого плохо. И я почему-то думаю, что если эта девочка, героиня моей книги, пойдёт туда, и попросит Его вернуть мою жену, то она вернется, и все мы опять будем счастливы.
- А почему вы сами не можете пойти туда и попробовать попросить его об этом?- Спросила Соня.
- Я – автор и не могу появиться в своей книге. Там могут быть только мои герои. Видишь, как всё сложно. Но, самое невероятно сложное, найти эту девочку, потому, что её не существует, ведь это я сам придумал её.
- Я существую, - сказала Соня, - спасибо вам за всё, что вы написали.  Я попробую вам помочь, хотя пока и не знаю, как.
Человек встал от неожиданности. Это был молодой мужчина, лет, наверное, двадцати с небольшим, худой и высокий, с длинными, растрёпанными, вьющимися волосами,  тёмными глазами и длинными худыми руками, с длинными пальцами.
- Как тебя зовут? - спросил он, пристально глядя на Соню.
- Соня, - ответила Соня.








































ГЛАВА СОРОК  ПЕРВАЯ
АЛЬБАТРОС НА ЗАСНЕЖЕННОЙ СОСНЕ, СТЕРЕГУЩИЙ СПЯЩИХ РЫБ.


Соня смотрела на Писателя. Так вот Он какой. Длинный, худой и несчастный. Ей было жаль его, но всё-таки она никак не могла понять, ведь, если он это всё придумал, и её жизнь изменилась, то, почему бы ему ни придумать новую книгу  и не изменить свою жизнь?
- Почему вы думаете, что только я могу вам помочь?
-  Потому, что я так придумал, а сейчас уже ничего невозможно изменить, ведь эта книга про тебя, и это твой мир и только ты можешь опять появиться в нём и попробовать изменить мою жизнь.
- Хорошо, я готова попробовать прямо хоть сейчас, но как я это сделаю, ведь Воздушный Змей остался в деревне, а мы с вами здесь, на море, так далеко от этого места.
- Ну, как раз, это не проблема, не забывай, что автор - это я и я могу поменять всё так, как захочу.
- Так в чём же дело? – Спросила Соня, - давайте сейчас прямо и начнём.
- Но, проблема в другом, после того, как от меня ушла жена, я не могу написать ни строчки. Вот такие дела.
«Какой кошмар», - подумала Соня, - «Хорошо ещё, что это случилось после того, как я дошла до конца и моя жизнь изменилась, а что если бы я застряла где ни будь среди деревьев, корнями вверх - жуть».
- Тогда что же нам делать? – Спросила Соня, очень огорчившись из-за этого.
- Есть только один выход, - сказал Писатель, - ты должна придумать всё сама.
- Но, я боюсь, что у меня не получится, - ответила Соня, - я никогда такого не пробовала.
- Значит,  мы можем попробовать это сегодня. Никогда не рано начать. Садись рядом со мной и начинай придумывать. У нас полно времени.
- К сожалению, у нас не очень много времени. Через неделю мы уезжаем.
- Тем лучше, - сказал Писатель, теперь у нас есть срок. А это всегда хорошо. Не будем терять ни минуты, - и он открыл свою книгу, которая оказалась не просто какой ни будь книгой, а записной книжкой с разлинованными листами и в красивой, кожаной обложке.
Писатель открыл первую страницу. На ней ничего не было написано.
- Начинай.
- Я, - начала Соня и замолчала.
- Что же ты, продолжай.
Соне так хотелось ему помочь, и она изо всех сил думала, с чего же начать.
- Я проснулась в одно утро и увидела, что за окном вместо пальм и моря, зимний лес и небо, затянутое тучами, и идёт снег.
- Хорошо, продолжай, - сказал Писатель и стал быстро записывать это в свою записную книжку.
Отступать было некуда.
- Я оглянулась, посмотрела на нашу комнату и увидела, что это не гостиничный номер, а какая-то другая комната. На стуле, около моей кровати, висела моя тёплая зимняя одежда, и у двери стояли мои зимние, белые валенки. Странно, но здесь почему-то уже была зима.
- Отличное начало, мне нравится. Пожалуйста, не останавливайся.
- Но, я не знаю, что там дальше, я никогда не сочиняла таких сложных книг, я только пару раз придумывала короткие рассказы и то только потому, что мне было скучно.
- Если так, то, вероятно, мне уже ничем не поможешь, - сказал Писатель и закрыл свою книгу. Он поднялся и взял свой мешок. В мешке кто-то заворочался и недовольно заурчал, - прощай, Соня.
- Нет, нет, не уходите, пожалуйста, я попробую ещё раз.
- Правда, попробуешь? – Писатель с надеждой посмотрел прямо Соне в глаза. И Соня поняла, что она должна сделать это для него.
- Открывайте свою книгу, я готова, - сказала Соня.



«Я подошла к окну. За окном шёл снег. Белые большие снежинки медленно опускались с неба, и было такое впечатление, что снег закрывает всё своим белым покрывалом, как будто готовится к долгому сну. Ели и сосны стояли в тяжёлых мягких зимних шапках, и только непослушные деревца с тоненькими веточками тянули свои ветки к небу, как дети, которые вечером не хотят ложиться спать.
Я решила, что можно немного погулять, раз уж есть такая возможность, среди жаркого лета, вдруг оказаться в самой, что ни на есть, настоящей зиме, да ещё именно в момент снегопада. Все знают, что, когда идёт такой вот, медленный пушистый снег и нет ветра, то это одно из самых удивительных и приятных зимних явлений.  В такой денёк можно провести на улице несколько часов и нисколько не замёрзнуть, и зима тогда кажется приветливой и прекрасной.
Я быстро оделась, натянула шарф и варежки и вышла из дома. Домик снаружи мне был хорошо знаком. Этот дом я видела много раз, и каждый раз он менялся изнутри, оставаясь снаружи неказистым, очень маленьким, с одной дверью и одним только окошком.
Выйдя из домика, я увидела протоптанную дорожку, немного засыпанную снегом, но всё же отчётливо различимую. Я поняла, что мне нужно двигаться по этой дороге, которая вела в лес. Знаки в этих местах никогда не бывают просто так. И если вы видите какой-то знак, это может означать только одно – Вам нужно делать то, что этот знак значит, или на что он указывает. В этом случае, поскольку никаких других знаков не было, нужно было делать только одно. Идти по этой дороге.
Пройдя, шагов, наверное, около ста, я увидела, что лес стал намного светлее и, наконец, тропинка вывела меня из этого леса на берег большого, заснеженного озера. Я ни за что бы не поняла, что это озеро, если бы прямо передо мной, буквально в нескольких шагах, я не заметила тонкую прозрачную пластину льда. Снег немного присыпал лёд, но всё равно, видно было, какая чёрная, холодная и неприветливая вода под этим льдом. Вот уж точно, не хотелось бы мне сейчас оказаться в этой воде.
Тропинка вывела меня к озеру и закончилась. Куда теперь идти и что делать? Может быть, это была просто ознакомительная экскурсия? Я оглянулась по сторонам и, наконец, увидела того, ради чего я сюда пришла.
На заснеженной зимней сосне сидела совершенно летняя морская птица. Наверное, какая-то разновидность чаек, потому, что таких больших чаек я что-то не могла припомнить. Птица чувствовала себя крайне неуютно в этом странном для неё месте. Она поминутно поджимала то одну лапку, то другую, отряхивала снежинки с крыльев, а полоска кожи вокруг её клюва стала  ярко розовой, как нос у кота, если его вынести зимой на улицу.
- Добрый день, - сказала я птице. Что вы здесь делаете и почему вы не улетаете на юг, как другие перелётные птицы.
- Нашла, что спросить, - ответила птица недовольно, - я вот уже как несколько дней жду здесь тебя. Ведь ты же  Соня?
- Соня. Но, зачем вы меня ждёте? Могу я спросить?
- Я должен передать тебе одну очень важную вещь. Но, вещь эта у рыб, а рыбы, как известно, спят почти всю зиму. Так вот, я сижу здесь и уже несколько битых дней стерегу для тебя этих рыб, чтобы они отдали тебе эту важную вещь.
- Ой, извините, пожалуйста, но ведь я же не знала, что вы сидите здесь на сосне и стережёте каких-то там рыб.
- Не каких-то там рыб, а очень важных сонных рыб с очень важной вещью. Для тебя.
Я подошла опять к краю воды. Лёд был по-прежнему прозрачен и гладок, а подо льдом, действительно, если присмотреться, то можно различить спины, медленно двигающиеся в холодной тёмной воде.
- Но, как же я их достану оттуда, ведь толщина льда может быть до метра, так мне рассказывал один рыбак, занимающийся подводным ловом.
- Вот поэтому то я тебя и жду. Я всё ж таки, как ни как - Альбатрос и у меня клюв крепче лопаты, сейчас я расколю лёд, а с рыбами ты уж, как ни будь, сама договаривайся.
Альбатрос взмахнул своими огромными крыльями и оказался рядом со мной. Всего только пару раз он стукнул своим прочным клювом по льду, как во льду показались сначала маленькие трещинки, потом они стали разрастаться с быстротой молнии и, наконец, льдина раскололась на несколько мелких частей и холодная вода плескалась теперь у самых моих валенок, рискуя намочить их. Я отскочила, испугавшись, что лёд может оказаться и подо мной. А упасть в воду не входило сегодня в мои планы.
Рыбы, кажется, проснулись и стали выглядывать из воды, ловя своими губами, пролетающие снежинки. Это было забавно.
- Спрашивай, скорее, а то они сейчас уплывут, - сказал мне Альбатрос.
- Здравствуйте, я – Соня и вы должны мне что-то отдать, - сказала я.
Рыбы посмотрели на меня равнодушно и, повернувшись спинами, начали уплывать вглубь черной воды.
- Подождите, куда же вы? – Закричала я. И, вдруг, одна их них сильно хлопнула по воде хвостом и вместе с брызгами, на заснеженный берег, упала маленькая льдинка. Внутри льдинки что-то блестело.
Я взяла холодную льдинку в ладони и стала  тереть её и дуть внутрь, пока весь лёд не превратился в воду. Только тогда я раскрыла ладонь. Как я уже догадалась, на ладони у меня лежала Монетка. Она улыбалась во весь свой рот, как будто ей было очень приятно видеть меня снова. И мне действительно очень приятно было видеть именно эту сторону. Я сказала Монетке «Привет» и она весело и задорно рассмеялась.
Альбатрос косо посмотрел на неё и, видимо, решив, что его миссия закончена, тяжело взмахнул огромными своими крыльями и отправился на юг, к морю, где он сможет согреть свои замёрзшие лапы и вдоволь наловить нормальной рыбы из нормального моря».


- Ух, - Соня перевела дух, - ну как, нормально?
- Прекрасно! – Воскликнул Писатель, - Ничуть не хуже, чем у меня. Ты отличная ученица. Я надеюсь, что мы с тобой горы свернём!
«А вот этого, не надо», - подумала Соня. С меня и так достаточно приключений. Будем осторожны в этот раз».
- Я надеюсь, нам хватит этих несколько дней, чтобы написать эту книгу, как вы думаете?
- Я не заметил, чтобы мы с тобой потратили хоть сколько ни будь минут, пока ты придумывала свою первую главу.
- Ну, да, точно, ведь в том мире время течёт по-другому, как я могла забыть ? – Соня повеселела.
- Ну, что, ж, завтра утром, на этом же месте?
- Хорошо, до завтра, - сказала Соня. Ей уже было чертовски интересно, что она там ещё может напридумывать и чем всё это закончится. Счастливая Соня побежала домой, где нашла родителей, которые только что встали и собирались на завтрак. Действительно, на весь её рассказ не ушло и десятка минут. Соня прижалась к своей маме, а та, удивлённо потрогала её лоб и спросила: «Что это с тобой, не заболела?»
- Нет, - сказала Соня. Она опять чувствовала себя важным человеком, способным хранить и свои и, уже, чужие тайны.

 











































ГЛАВА СОРОК  ВТОРАЯ
РАСТУЩИЙ ЛИСТИК И ПОДМИГИВАЮЩИЙ ГЛАЗ В СУМКЕ.


День прошёл, как всегда, очень быстро, наполненный солнцем, морем и радостью. Вечером Соня вышла на берег, чтобы погулять там в лучах заходящего солнца. Родители пошли прогуляться вдвоём по соседним магазинам, которые были открыты дотемна, а Маша убежала с новой своей компанией куда-то на вечернюю дискотеку для тинэйджеров.
Соня, получив от мамы  строжайшее наставление - быть на гостиничном пляже и никуда оттуда не отлучатся, осталась предоставленная сама себе.
Она сразу увидела Писателя. Он сидел на том же камне, и ноги его были опущены в воду. Соня подошла к нему и сказала:
- Добрый вечер, как ваши дела сегодня?
- Хорошо, я обрёл надежду, и настроение моё улучшилось.
Соня посмотрела на его сумку и увидела, как из глубины сумки ей подмигнул глаз Морды. Соня хотела спросить Писателя, что за зверя он носит там, но как-то не решилась. Она пристроилась рядом с Писателем, а он открыл свою книгу.



«Руки замёрзли, и я решила вернуться в домик. Там опять всё изменилось. Сейчас внутри была комната с камином, и это было очень кстати, потому, что посидеть зимой у камина в тёплом доме - что может быть лучше?
Я сняла тёплую одежду, села к камину и стала смотреть на огонь, решив провести тут немного времени, только чтобы согреться. Монетка была в руке,  и я решила, что в этот раз ни за что её не потеряю. Это был мой пропуск, мой билет к Нему. И у меня к Нему было важное дело.
Через несколько минут  мои руки согрелись, и я решила осмотреться. Здесь всё было по-старому, комната была обставлена с любовью, это было видно сразу. Интересно, кто хозяин этого домика? Неужели он? Но, тогда почему я его никогда не видела? Как бы мне хотелось посидеть здесь, у камина и пообщаться с этим удивительным человеком. Или, кто он? Может и не человек вовсе. Я решила пока не задавать себе этих вопросов. Мне было интересно, что за  приключение меня ждёт, и каких героев я встречу, а, может и друзей. Интересно, что произошло с теми моими знакомыми, которых я видела в прошлый раз, как у них дела? Я подошла к вазе. В ней стоял всё тот же букет, который я собрала на полянке. Как это было давно.
В цветочном горшке, на подоконнике, росло небольшое деревце. Я подошла посмотреть, что это за деревце. Меня всегда занимало, что чувствуют цветы на подоконниках, стоящие перед окном, за которым зима и метут метели и их сородичи стоят голые, замёрзшие и почти мёртвые. Наверное, хорошо, что у них нет глаз, потому, что это было бы невыносимо, видеть, как твои друзья впадают в зимнее оцепенение, а ты продолжаешь радоваться солнцу и теплу.
Впрочем, это деревце не очень то радовалось, земля была совершенно сухая и потрескалась, а листья высохли и, если и оставались пока на своих местах, то всё равно, жизни в них уже не было. Как жаль. Я подумала, что, может быть, ещё не поздно и, разыскав в шкафу более-менее приемлемую посуду для воды, вышла прямо так, без одежды, на минутку, из домика, чтобы набрать немного снега. Снег быстро растаял около камина и я полила деревце. Сухая земля радостно впитала воду и, прямо у меня на глазах из самого верха засохшего деревца начал расти зелёный листок.
Он рос очень быстро, сначала свёрнутый в трубочку, он постепенно развернулся.
Каково же было моё удивление, что на этом листе, вместо обычных для листьев полосок, одна посредине, а остальные расходятся как ветки на дереве, на этом листе центральная полоска была в виде овала, а остальные расходились от неё, образуя красивый узор. Узор этот был похож на перевёрнутую букву «А», которая была обвита более тонкими линиями, совсем, как буквы в старинных книгах, с которых начинается обычно повествование. К сожалению, в современных книгах сейчас перестали украшать так тексты, а жаль, ведь это было так красиво.
Я оборвала сухие листья и бросила их в камин. Они вспыхнули и сгорели. А на деревце тем временем, росли чуть пониже ещё два листика, на каждом из которых был такой же странный узор.
«Интересная разновидность, жаль, только, что хозяева плохо за ним ухаживают», - подумала я и, вдруг, мне в голову пришла мысль, что, возможно, хозяин или хозяйка по каким-то причинам не могут поливать это деревце, может быть они в отъезде или, чего доброго, с ними что-то случилось.
Об  этом не хотелось  даже думать. Будем надеяться, что с ними всё в порядке.
Я набрала в посудину ещё снега и поставила рядом с растением.
Если о нём некому заботиться, то мне придётся делать это самой».





































ГЛАВА СОРОК  ТРЕТЬЯ
МРАЧНАЯ МЫШЬ, РАССКАЗЫВАЮЩАЯ О СВОЕЙ ХАНДРЕ УХУ,  ТОРЧАЩЕМУ ИЗ ЗЕМЛИ.


Соня посмотрела на Писателя. Может, на сегодня хватит? Она не привыкла так много придумывать за один раз и чувствовала, что устала. Писатель поставил точку.
- На сегодня, наверное, хватит. Мне очень интересно, куда же делись хозяева.
- Я сама пока не знаю, - сказала Соня.
- Ну, хорошо, потом видно будет. А про листок - получилось забавно.
- Да, только мне не нравится уже, что там всё время зима.
- Ты можешь сделать там любое время года, ведь ты же – Автор, - сказал Писатель, - тем и хорошо наше ремесло, что мы сами себе придумываем всё, конечно, за исключением нашей собственной жизни, - и он вздохнул.
- Я уверена, что всё будет хорошо, - сказала Соня и, увидев, что Писатель улыбается, помахала ему рукой и побежала искать Машу на дискотеке для тинэйджеров.


На следующее утро Соня опять встретилась со своим другом на пляже. Он сидел и  ждал её всё там же, но настроение у него сегодня было замечательное.
- Знаешь, - сказал он Соне, - я нисколько не удивлюсь, что хозяева этого дома тоже приехали сюда и один из этих людей, которые лежат и загорают на солнце, или плавают в море, а, может быть, гуляют где-то среди греческих древних достопримечательностей, в твоём мире и является хозяином этого маленького домика.
- Но, как мы узнаем об этом?
- А зачем нам об этом знать? Пусть себе отдыхают.
- Да, не будем их искать, не понятно, какими они могут оказаться в том мире. И вообще, неизвестно ведь, может быть там они вовсе и не люди, а тут – люди.
- Очень интересная мысль, так ты хочешь сказать, что все эти персонажи, которых ты встречаешь в своём мире, окажись они здесь, были бы обычными людьми?
- Ага, - сказала Соня, - я так думаю.
- Ну что ж, может это и так, - сказал Писатель, - давай продолжим?
- Давай, - сказала Соня, и Писатель открыл свою книгу.



«На этот раз я сразу вышла из домика. На улице действительно была хорошая погода. Наверное, это был конец мая, потому, что листья на деревьях были ещё очень тонкие, маленькие и светло-зелёные. Это моя любимая пора, потому, что впереди  всё лето, а весна даже ещё не успела закончиться.
И я тут сразу увидела её. Это была большая мышь. И она была одета в платье. И рядом с ней стояла корзинка. И выглядела она совсем так, как будто собралась идти куда-то по делам, но встретила знакомого и сейчас вот стояла и рассказывала ему о своих делах, потому, что она стояла на одной ноге, вторая была немного подогнута, а руки, то есть лапки, упирались в талию, то есть в то место, где обычно должна быть талия. Кажется, это называется, стоять подбоченившись.
 Мышь стояла подбоченившись и что-то возмущённо говорила. А потом она начала что-то тихо говорить. А потом громко и как-то горестно. Страннее всего было то, что рядом с ней никого не было. Мышь как будто жаловалась самой себе.
Я подошла поближе. Прямо перед Мышью из земли торчало ухо.
А, теперь понятно.
Я подошла к Мышке и встала рядом с ней. Мышь сразу засобиралась, поблагодарила ухо, взяла корзинку и пошла по своим делам.
Я подошла к уху. Оно немного шевельнулось, и повернулось,  как бы подавая знак, что оно очень внимательно слушает меня.
- Добрый день, - сказала я Уху.
Оно, естественно промолчало. Как же могло быть иначе? Ведь это было Ухо.
- Я только хочу сказать, что я рада снова очутиться в этом мире и я хочу сказать ещё, что я благодарна всем за то, что все, кого я здесь встречала, старались мне помочь, и поступали, как настоящие друзья. И ещё я хочу сказать, что очень, очень благодарна за то, что сейчас у нас всё-всё хорошо и моя  семья счастлива. А сейчас я пришла сюда, чтобы помочь моему другу, я хочу помочь ему, потому, что он одинок и несчастен и я бы всё сделала для него, но, пока не знаю, как.
Я немного передохнула. Прекрасная вещь – это ухо. Можно говорить ему, всё, что хочется, и никто тебя не прервёт, никто ничего не ответит. Нужно будет подумать, не завести ли такое в реальном мире.
- Мне бы только хотелось знать, куда теперь идти и что делать? В прошлый раз у меня была карта, а сейчас ничего нет. Как мне быть? Я здесь уже третий раз и я ни на шаг не продвинулась. В этот раз я хочу найти Его, у меня к нему есть одна просьба и множество вопросов, которые я не смогла задать ему в прошлый раз. Как мне быть? Рыбы отдали мне Монетку, в доме горел камин, но цветок никто не поливал, значит, хозяева уехали, но кто поддерживал огонь в камине? После того, как я полила цветок, на нём выросли листья с какими-то странными знаками.
«Стоп», - сказала я себе, - «ЗНАКИ! Скорее всего, это подсказка! Я должна искать знаки! Это так просто!»
- Милое Ухо, спасибо тебе за подсказку.
Ухо немного шевельнулось и замерло. Видно было, что оно внимательно слушает.
Я так была занята беседой с Ухом, что даже не заметила, что прямо за мной собралась небольшая очередь.
За моей спиной сидела  Кошка, с нетерпением дёргая кончиком хвоста, надо мной, на ветке дерева, примостилась какая-то большая птица с полосатой грудью, а немного поодаль, в кустах, сидел ещё какой-то зверёк, похожий на кролика в шляпе. 
- Извините, - сказала я, - я вас не заметила.
- Ничего, - сказала Кошка и, выгнув спину, потянулась и слегка задела своей мягкой лапой кончик уха. Ухо повернулось к ней, готовое выслушать.
 Птица перелетела чуть дальше, чтобы не мешать очередному сеансу, а Кошка улеглась рядом с ухом и что-то зашептала, периодически мурлыча от удовольствия.
Я решила, что мне пора и пошла наугад по тропинке, стараясь внимательно смотреть по сторонам, в поисках какого-то знака, который мне поможет продолжить путь.













ГЛАВА СОРОК  ЧЕТВЁРТАЯ
ОРУЩАЯ ПРЯЛКА И СПОКОЙНОЕ БРЮХО.


Несколько минут спустя, в течение которых, моя тропинка шла вверх, я взобралась на вершину  небольшого пригорка, чтобы осмотреться. Внизу была долина, вся в весенних цветах среди нежно- зелёной, свежей травы, чуть поодаль, стояла берёзовая рощица, а рядом с ней было небольшое озеро, а на берегу этого озера стоял симпатичный беленький домик. Вот туда-то я и пойду. Вид у домика был очень привлекательный и, должно быть, там жили люди, у которых я смогу спросить дорогу к нему. В прошлый раз мой путь лежал к морю, и лодка привела меня в дом, который, как выяснилось позже, находился в нашей же деревне. Куда мне теперь идти? Нужен ли мне этот дом или я должна теперь искать, предположим, пустыню, а не море. Знаки мне помогут, но где их искать - эти знаки?
Я спустилась с пригорка и, уже подходя к домику, вдруг услышала крики.
Мне бы очень не хотелось, чтобы кто ни будь так кричал на меня. Крики раздавались из дома и я решила, что это не моё дело и только я собралась повернуться и уйти, как вдруг я услышала, что кто-то позвал меня по имени. Я остановилась и прислушалась. Нет, мне это не показалось. Действительно, опять кто-то позвал меня, причём два раза. Делать было нечего, пришлось зайти в дом. Я открыла дверь. Внутри дома было так уютно, чистенько и красиво, что казалось невероятным, что кто-то только что, так ужасно кричал отсюда.
И вдруг, крик повторился.
- Сколько раз я тебе говорила? – кричала, очевидно, женщина.
И тут она появилась. Это была невысокая, кругленькая, довольно миловидная женщина, лет, наверное, тридцати с небольшим. Она была одета в домашний сиреневый халатик с жёлтыми хризантемами и в домашний фартук. На ногах у неё были шлёпанцы, а в руке тряпка.
- Сейчас же вставай, - крик этот был просто ужасен, Соня никогда бы не подумала, что такая, с виду добрая женщина, может так ужасно орать. – Кому я сказала?  - И она начала хлестать кого-то, лежащего на диване, своей тряпкой. От усилий лицо её стало красным, а на лбу выступили капельки пота.
- Ты только посмотри на него, лежит уже битый час и ничего не хочет делать.
- Помогать! – Крикнула она и выдернула подушку из-под головы лежащего.
Я не знала, куда мне деваться. Я уже было совсем решила повернуться и тихонечко улизнуть, как вдруг, тот, кто лежал на диване, назвал меня по имени.
- Соня, - сказал он, - ну объясни ей, пожалуйста, что в доме и так чисто и, что не обязательно тереть кастрюли до зеркального блеска, чтобы они отражали всё вокруг и тратить на это всю свою жизнь.
- А на что её ещё тратить? – женщина почти уже  визжала, - на лежание на диване? И на набивание брюха?
Я была очень огорчена, что мне пришлось присутствовать при этой сцене. Но, тут, вдруг, женщина успокоилась и села к окну. Она принялась что-то делать, а я подошла поближе к тому, кто лежал на диване.
Это был  огромный, очень толстый человек. Его живот был почти размером с диван. Видно было, что ему было тяжело даже лежать, не то, что стоять или, тем более, помогать кому ни будь. Мне было не ловко смотреть на него, потому, что, когда человек лежит, то сразу начинает казаться, что он болен, и ему нужно помочь, а спрашивать у него об этом как-то не принято, так что, я просто стояла и смотрела на него.
- Садись, - сказал он, -  а ещё лучше, ложись, - и он покосился на женщину.
- Ну, вот ещё, сейчас ты её научишь! – женщина опять начала набирать обороты своим голосом.
Я решила, что лучше будет присесть, а то, не дай бог, всё это начнётся опять.
- Ты ведь Соня?  – Спросил толстый человек, - а меня зовут Брюхо.
- Я Соня, очень приятно, - ответила я.
- А это, - человек чуть качнул головой в сторону женщины, - Прялка. Ты на неё внимания не обращай, она всегда так, поругается и спокойно прядёт свою пряжу.
Прялка так была увлечена своей работой, что, видимо, не услышала его слов.
- Я хочу задать тебе один только вопрос – ты действительно хочешь помочь Писателю? От тебя понадобится много мужества, и тебя могут ждать опасности и неприятности. Так ты уверена, что хочешь помочь ему?
- Конечно, хочу, - удивилась я, - как вы могли подумать, что я испугаюсь?
- Но, тогда я должен предупредить тебя, что у круглого камня нет краёв.
- Что?
- И, что ответ лежит в коробке.
- Ответ на что?
- Сама задашь.
Я решила больше не задавать вопросов и запомнить то, что сказал мне Брюхо.
- А теперь иди, пока она опять не раздухорилась.
- Спасибо, - сказала я.
- И не забудь, что я тебе сказал.
- Не забуду.
Я решила поскорее уйти отсюда, а то становилось немного страшновато.
Но, куда же идти? Я вышла на улицу, справа было озеро, а слева дорога. На дороге, у самого края, стоял какой-то дорожный знак. Я посмотрела, что это за знак,  и с удивлением увидела, что на нём нарисованы буква и линии , точь-в-точь такие же, как на листке деревца, которое я поливала. Под знаком стояла стрелка.
Теперь всё понятно.
Просто идти по стрелке. Далеко ли? Это я скоро увижу.

























ГЛАВА СОРОК  ПЯТАЯ
КУКУШКА, СОВЕРШАЮЩАЯ ЛИХОЙ ПРЫЖОК НА АРКБУТАН.


Я шла довольно долго. Дорога всё не заканчивалась, наконец, я устала и решила присесть и немного передохнуть. Денёк был прекрасный, не жарко, но и не холодно, самое то, и  я была рада, что сама могу заказывать себе погоду, а, вот, длину дороги, видимо заказать нельзя. И это было немного странно. Как будто кто-то всё же руководил моим повествованием. Так кто же это? Если это был не Писатель, и не я? Тогда это мог быть только Он. И мне стало как-то не по себе оттого, что Он как будто всё время смотрел на меня, проверял меня, задавал мне задачи и смотрел, как я с ними справляюсь. Это чувство было и в прошлый раз, но сейчас было ясно, что в прошлый раз мной руководил Писатель, а кто сейчас? У меня не было ответа на этот вопрос.
Жаль, что я пока не успела завести здесь себе друзей. Мне не было бы так одиноко, и мысли бы всякие в голову не лезли.
Я пошла дальше. Дорога шла вниз, а потом вверх. Потом опять вниз и, когда она, наконец, закончилась, я оказалась перед дворцом. И дверец этот был окружён глубоким рвом с водой.  А через ров был перекинут мост, который, в случае войны, надо полагать, поднимался и помогал защищать жителей дворца. Дворец был выполнен в старинном стиле, времён рыцарей на конях, с двумя высокими башнями, и окна в нём были маленькие и узкие.
Я подошла к главным воротам. Что делать дальше?
Я постучалась. Над моей головой открылось маленькое окошечко, размером с те, который делают в дверях для кошек, чтобы кошки могли свободно входить и выходить, когда им это понадобится. В это окошечко выглянуло лицо. Оно спросило:
- Чего тебе тут нужно?
- Я просто путешествую, почему-то сказала я, но, раз уж я начала, то пришлось  продолжить, - я уже давно не была в здешних краях, вы не подскажите, как поживают хозяева этого прекрасного дворца?
- Представься, пожалуйста, - сказало лицо и подозрительно прищурилось.
- Меня зовут Соня, сказала я, и окошко немедленно захлопнулось.
«Прекрасно», - подумала я, и что же сейчас делать? Но, пока я пыталась сообразить, что делать, снаружи раздался щелчок и отворилась другая дверка, побольше, предназначенная для человека, который передвигается пешком. В воротах этих была и третья дверь, не трудно было догадаться, что она предназначалась для всадника на коне. И, уже заходя, я увидела третью, маленькую дверку, в самом верху ворот. Интересно, для кого она? Неужели для птиц? Но, додумать я не успела, потому, что хозяева вышли меня встречать.
Я глазам своим не поверила . Это были мои прежние знакомые – Высокий Кривотолк и Толстун. Как же я обрадовалась, знакомым лицам!
- Добрый день, мы так рады видеть тебя снова.
- Добрый день, и мне тоже очень – очень приятно видеть вас! – Я была удивлена, потому, что, когда я видела их в последний раз, они жили в маленькой, тесной лачуге, а сейчас передо мной был этот прекрасный дворец.
- Проходи, проходи, - Толстун суетился, показывая дорогу, а Кривотолк шёл рядом и указывал на дворцовые двери приглашающими жестами.
- Теперь мы здесь живём. Это наш Дом-Музей. Ты даже не представляешь, как он тут популярен.
- Чтобы попасть сюда, многие записываются за месяц вперёд.
- Как я за вас рада! – Я действительно было рада за них.
- И, ведь это всё, благодаря тебе!
- Спасибо, но, если бы не страсть Толстуна, вы не смогли бы этого никогда сделать.
- Ах, сколько же прекрасных вещей сгорело в том костре!
- Я уже тысячу раз извинился, - сказал Кривотолк, не забывай, что, если бы я не разжёг тот костёр, то она никогда бы не пришла к нам, и мы жили бы по-прежнему в тесной  старой лачуге.
- Это верно, - согласился Толстун.
Мы вошли внутрь. Там было очень красиво. Вся мебель была старинная.
В первую очередь меня пригласили на экскурсию по дворцу. Комната сменяла комнату, и видно было, как один стиль сменяется другим. Толстун беспрерывно говорил что-то о династиях, сменах власти, о влияниях соседствующих держав, о стилях и материалах, присылаемых из дальних стран, о непревзойдённых мастерах, и ещё что-то об инкрустации и о резьбе. Высокий следовал за нами и кивал, видно было, что он гордится своим другом.
Потом мы прошли в светлую и просторную комнату, в которой был накрыт большой стол, покрытый скатертью какого-то там века и посуда, в которой подносили еду, тоже была старинная, резная, чеканная и тонко-фарфоровая.
Мне предлагали попробовать блюда,  изготовленные по старинным рецептам, с применением традиционных технологий и в конце обеда мы даже посмотрели небольшое представление, которое нам дали две чайки, летающие под потолком и Кукушка, которая исполняла кульбиты между архитектурных конструкций, поддерживающих главный купол, а в конце представления выполнила лихой прыжок на аркбутан.
































ГЛАВА СОРОК  ШЕСТАЯ
ВОРЧЛИВЫЙ КРОЛИК, ПЬЮЩИЙ КОФЕ ГЛЯСЕ, ПОТЕРЯВШИЙ СВОИ ЧАСЫ.
 

Я наелась. Я устала от всех этих эпох. Мне захотелось немного вздремнуть,  но приходилось сидеть и слушать историю создания этого дома-музея.  В конце концов, мои друзья, кажется, заметили, что у меня закрываются глаза и предложили кофе. Вообще-то я больше люблю какао, но, кофе с молоком в этом случае был бы весьма кстати.
Кофе был подан в соседней комнате. Она была выполнена в стиле эпохи Кротозара. Кажется, я уже начинала немного разбираться в этом. На стенах на бардовых, полосатых обоях висели подлинники эстампов неизвестного мастера, изображающие самого Кротозара и в полный рост и  в четверть, и одни лица, в профиль и в фас.
Стол был круглый, как и полагалось в то время, а кресла с высокими резными спинками, только лишь в середине имелась вставка из мягкого валика, обтянутого полосатой бардовой тканью. Из-за того, что спинки стульев были высокие, я заметила его только тогда, когда мы все стали садиться за стол.
Он был печален. Он пил уже третью чашку кофе. И его уши свисали почти до самого стола.
- Познакомься, - сказал Толстун. Это Кролик. Он пришёл к нам как-то и остался здесь, потому, что ему у нас понравилось. Для нас это большая честь, он единственный из живых свидетелей эпохи Льюиса. Правда, он стар, и почти ничего не слышит, но иногда он рассказывает удивительные истории. Если, он, конечно в настроении.
- Кофе холодный, - сказал Кролик. И не сладкий, - он отодвинул от себя чашку и посмотрел на Толстуна.
- Так ведь ты сам заказывал ГЛЯСЕ, - сказал Толстун, прокричав последнее слово.
- Я не глухой, - сказал Кролик, - теперь хочу горячий.
- Принесите ему горячий. СО СЛИВКАМИ?
Кролик кивнул.
- Со сливками! – добавил Толстун.
- Мне тоже со сливками, - сказала я.
- Соне тоже со сливками – крикнул Толстун кому-то.
Кофе принёс Кривотолк на большом серебряном овальном подносе, который был явно из другой эпохи, на что Толстун поморщился, но промолчал.
Кролик отпил глоток, поставил чашку на стол, положил две ложечки коричневого сахара и стал медленно размешивать.
- Раньше мы пили только чай, - грустно сказал он. И, бывало, долго беседовали, а сейчас, о чём говорить? Эх, прошли те времена, - сказал кролик и, подперев голову лапой, уставился в потолок, продолжая размешивать свой кофе. 
- Мы можем поговорить о тех временах, если вы хотите, - сказала я. Я начинала догадываться, кто этот Кролик.  – А где ваши часы?
- ШШШШ- зашипели на меня Толстун и Кривотолк одновременно, - но было уже поздно.
- Вот именно, я их потерял, с этого всё и началось. Теперь я никуда уже не тороплюсь, потому, что, никогда не знаю, который здесь час. Да и к чему всё это, - сказал Кролик, попробовал кофе, отодвинул его и опять взял предыдущую кружку, - так вы говорите – глясе? Намного вкуснее.
- Неужели этот мир был когда-то миром Кэрролла?
- Он и сейчас его. Это Он придумал этот мир. Но, только, это было очень давно. С тех пор прошло не меньше ста лет. Кстати, ты знаешь, что у Кэрролла было семь сестёр и только три брата?
- Нет, я этого не знала, - сказала я.
 Это было так странно, попасть в мир, о котором я читала когда-то. Может быть, все эти придуманные и  написанные миры действительно существуют?  Или это один мир, в который могут попасть только те, для кого эти миры придуманы? Это очень интересно и совершенно непонятно. Может быть, когда ни будь, я пойму это. А ещё я подумала, что грустно, когда всё заканчивается, и ты остаёшься вот так, один, и тебе уже некуда торопиться.
А сейчас я слишком устала и хотела спать.


Толстун отвёл меня в одну из комнат для гостей и я, завернувшись в тёплое одеяло, сразу уснула, а когда проснулась, меня проводили снова в кофейную комнату. Кролика там уже не было, и я уже не знала, приснился ли он мне или был на самом деле.







































ГЛАВА СОРОК  СЕДЬМАЯ
СПИЧЕЧНЫЙ КОРОБОК С КОЛОННАМИ, ВООБРАЗИВШИЙ СЕБЯ ХРАМОМ.
 

Толстун и Кривотолк после завтрака попрощались со мной, проводили меня до ворот и, получив с меня обещание, посетить их когда ни будь, дали мне в провожатые Кукушку, которая должна была лететь со мной до тех пор, пока я не найду следующую подсказку. Я снова вышла на дорогу и пошла по ней по направлению к северу.
Кто же мне подскажет, куда идти дальше. Какие знаки встретятся мне и как их распознать? Быть может ветер, который дует сейчас мне в лицо, это знак, что нужно идти в другую сторону? Или вон та ветка, которая слишком сильно нависла над дорогой, может она мне подсказывает, указывает направление? Если бы я знала точно, какие знаки укажут мне путь, то мне было бы намного легче найти Его и, может быть Он бы помог моему Писателю.
Думая так, я продолжала идти по дороге, а Кукушка сопровождала меня, перелетая с ветки на ветку и иногда кукуя, как бы намекая на что-то. Я помнила, что кукование тоже означает что-то, но, что именно, уже забыла. Так бы мы и шли, но, вдруг дорога разделилась на две тоненькие тропинки. Хорошо. Я решила просто постоять немного, ожидая, что появится какой ни будь знак. Но он не появлялся. И я, от нечего делать, решила присесть прямо на траву. Чтобы не сесть на жука, или гусеницу, я раздвинула траву и тут увидела спичечный коробок. На коробке была наклеена этикетка, изображающая здание с колоннами. Я хотела было открыть коробок и посмотреть, что там внутри, но, вдруг, он заговорил.
- Вытирайте, пожалуйста, ноги перед входом в храм.
- В какой храм? – Я ничего не поняла.
- В этот, который вы держите сейчас в руках.
- Но, это же, просто спичечный коробок.
- Нет, это храм. И, прошу, вас, не спорте со мной, - сказал Коробок.
Поскольку  я давно уже привыкла к причудам этого мира, то я не удивилась, думая, что для муравьёв и маленьких букашек, этот коробок вполне мог сойти за храм. Почему бы и нет? Может, и они верят в своих муравьиных богов.
- Если у тебя есть вопросы, я могу на них ответить, - сказал коробок.
- Я хочу найти подсказки.
- Проходи, ты найдёшь здесь ответы на все свои вопросы. Только ноги не забудь вытереть.
Это было, хоть и странно, но интересно, а что, если? И я открыла коробок.
Там лежала записка.
«Иди направо».
Вот здорово! Это же тот самый коробок, о котором говорил Брюхо.
Я поблагодарила коробок и пошла по правой тропинке, предварительно положив коробок в карман. И только через несколько минут я вспомнила про Кукушку, услышав вдали её кукование.










ГЛАВА СОРОК  ВОСЬМАЯ
ГОРЯЧИЙ КОМПРЕСС И ЛЕДЯНЫЕ КРИСТАЛЛЫ.

Я шла по узкой тропинке и думала о том, что знаки и подсказки – всё это хорошо, но, в прошлый раз было всё гораздо удобнее, у меня была карта и я знала начало и конец, моего пути. Сколько мне придётся пропутешествовать в этот раз, я не могла себе даже представить».




- Можно я  на этом немного отдохну? – спросила Соня.
- Конечно, - ответил Писатель. Мы с тобой сегодня так славно поработали, что я, признаться, тоже устал писать. Нужно немного размяться. Я, пожалуй, пойду, поплаваю. А ты? Ты любишь плавать?
- Вообще-то я пока не умею, только с кругом, - сказала Соня.
Ну, тогда приходи сюда вечером, мы с тобой продолжим, мне ужасно интересно, что там будет дальше.
- И мне, - сказала Соня.


Вечером они вновь встретились на том же месте. И Соня продолжила свой рассказ:

«Денёк был чудесный. Я шла по узенькой тропинке, которая вывела меня на весьма странную поляну. Вернее, поляна то, была совершенно обыкновенная, но, вот то, что на ней стояло, не совсем обыкновенное. Это было похоже больше всего на ворота, которые были выложены из камней. Большие каменные ворота. Очень старые. И очень большие. Можно было подумать, что их построил какой то великан. И, самое странное было то, что за воротами ничего не было. Они никуда не вели. Может быть строение, раньше стоявшее за этими воротами разрушилось? Но, нигде никаких других развалин не было видно. А, ведь, если ворота устояли, то, наверное, и от других построек должно было хоть что-то остаться? Но поляна за воротами была совершенно ровной, поросшей травой и весенними цветами.
Я подошла поближе и увидела на воротах небольшую табличку, совсем, как те, что бывают в музеях, около каких ни будь древних реликвий. На табличке было написано:
«Всякий входящий сюда, да обратно не выйдет.
Очень странно. И страшно. То, что было здесь, я уже видела. А Что же там? И  почему нельзя выйти обратно? Но, моя тропинка заканчивалась на этой поляне, а это означало, что или в ворота, или – обратно. Мне нужен был совет.
Немного подумав, и ничего не придумав, я достала спичечный коробок.
- Скажи мне, пожалуйста, я должна войти в эти ворота?
Коробок молчал и я его открыла. Внутри лежала записка только с одним словом:
«ИДИ»
«Хорошо»,- подумала я,-  «схожу, посмотрю, что там», - и я прошла через ворота.
Я сделала только один шаг.
И солнце погасло. В лицо ударил ледяной ветер и мокрые брызги. Я, сама того не желая, повернулась и наткнулась на стену. Обратного пути не было.
Здесь была ночь и холодный мокрый ветер хлестал меня по лицу, одежде, ногам. Я поняла, что если не найду сейчас же какое ни будь укрытие, то промокну и замёрзну. Вдруг раздался оглушительный треск и молнии одновременно сверкнули сразу с трёх сторон. Они ослепили меня, и я на несколько секунд не могла ничего видеть. Когда глаза опять привыкли к темноте, я увидела мощёный тротуар у себя под ногами и немного вдалеке покосившийся дом. Деревья рядом с домом ветер пригибал с такой силой, что они били своими корявыми ветками прямо по крыше дома, но под крышей светилось маленькое окошко, что говорило о том, что я, вероятно, смогу найти там укрытие. Всё это произошло так внезапно и так неожиданно, что я минуту не могла двигаться и потом, когда я попыталась сделать несколько шагов по направлению к спасительному домику, ветер сбил меня с ног, и я упала прямо на мокрую мощёную мостовую. Мои ноги и руки оказались в липкой грязи, и, кажется, я разбила коленку. Но, хуже всего было то, что я услышала, как звякнула моя Монетка, выпавшая из кармана.
В этот момент я поняла, что, как бы мне не было больно и страшно, я должна постараться найти Монетку, потому, что, если она потеряется здесь, то, кто знает, может я её больше  и не найду. Я не стала вставать с колен, ожидая следующих вспышек молний. Они не заставили себя долго ждать.  С оглушительным треском опять сверкнули сразу три молнии и осветили всё вокруг только на одно мгновение. Но, к моему великому сожалению, я не успела разглядеть Монетку. Ветер и дождь пронизывали меня насквозь, но я не могла себе позволить искать спасения, оставив здесь мою Монетку.
Я начала ощупывать камни в том месте, где, как мне казалось, я слышала звон. И, вдруг, сзади от меня раздался горький плачь. Кто это ещё? Я совсем забыла, что оборотная сторона Монетки всегда плачет. Я обернулась и никого не увидела. Но, тут, молнии сверкнули в третий раз и я, к своему великому облегчению, увидела мою Монетку. Она сверкнула в свете молний и её лицо, я никогда не забуду это выражение. Ей было не просто грустно, ей было страшно. И это, как ни странно, придало мне уверенности. Я взяла её, протёрла рукавом кофты и, уже поднимаясь, посмотрела на неё. Вспышки молний осветили улыбающуюся Монетку. Я крепко зажала её в кулаке и, всё ещё чувствуя боль  разбитой коленке, пошла к спасительному домику.
Я с трудом нашла дверь. Для этого мне пришлось пару раз обойти дом. Было очень темно, а дверь была закрыта диким вьюном, который разросся так, что дом внизу был похож на мохнатое чудовище. Я уже промокла и замёрзла, а на стук никто не отзывался. Что же делать? Я пробовала кричать. Ничего. И, вдруг, при очередной вспышке молний, я увидела большого страшного зверя. Он шёл, растопырив свои огромные лапы, как будто хотел схватить меня.
Я сразу вспомнила его. Его я видела в мой первый день в этом мире. Там также, как и сейчас была гроза и он также шёл ко мне, растопырив свои огромные лапы. Я прижалась спиной к двери и зажмурилась. В следующей вспышке он оказался совсем близко ко мне. В этот момент я почувствовала, что дверь за моей спиной сдвинулась.  Я толкнула её из-за всех сил и провалилась в темноту дома. Дверь захлопнулась, и я оказалась в полной темноте. Монетка была в руке. Это было хорошо. Остальное пока не ясно.
Я прислушалась. За дверью шумел только ветер и дождь. Никто не стучал и не пробовал открыть дверь.
Через некоторое время, поняв, что сидеть так, на полу, ничего не делая, просто бессмысленно, я попробовала встать на ноги. Ноги ослабли и болели. Мне было не холодно, но я чувствовала, что вся моя одежда мокрая и грязная. К тому же разбитая коленка начинала болеть всё больше и больше.
Я старалась разглядеть хоть что-то, но ничего не получалось. Тогда я решила действовать по-другому. Я пошла, медленно переставляя свои бедные ноги, вытянув руки перед собой. Я  отчётливо помнила, что вверху, под самой крышей, горел свет в окошке. Значит, в доме кто-то был. Я решительно старалась найти лестницу. Наконец мои руки упёрлись в стену. Я пошла вдоль стены и вот она – я нашла лестницу. Мне было странно оттого, что я вообще-то очень боюсь темноты. В бабушкином доме я ни за что не согласилась бы остаться одна, без света, а теперь, в этом тёмном доме, в который не проникал ни один лучик света, я нашла лестницу и почувствовала радость, а страх улетучился и осталось только ощущение хорошо выполненного задания, как будто я правильно решила  сложную задачку.
Я начала подниматься по лестнице. Одна ступенька. Вторая. Третья. Наконец ноги мои встали на просторную площадку второго этажа.  Я увидела светящийся контур двери. И решительно отворила её. Свет. Наверное, никогда раньше я не радовалась так, как сейчас, просто войдя в освещённую только одной лампочкой, комнату.
На первый взгляд, в комнате никого не было. Там стоял стол, полностью заваленный книгами и журналами, и только на самом краю, в углу, примостилась маленькая чашечка с блюдцем. В углу стоял большой, просто огромный шкаф, под самый потолок и около окна стояла кровать. Только тогда, когда, наконец, глаза мои полностью привыкли к свету, я увидела, что в кровати, под одеялом, натянутом по самые глаза, кто-то лежит. И смотрит на меня. Мне стало интересно. И немного страшновато. Но, этот кто-то, тоже боялся меня. Я подошла поближе. Одеяло приподнялось, и глаза исчезли под ним.
- Не бойся, - сказала я, - я ничего тебе не сделаю.
Глаза опять появились из-под одеяла.
- Меня зовут Соня, - опять сказала я, - а как тебя зовут?
- А меня зовут Малыш, - одеяло приглушило немного голос.
- Ты тут совсем один?- удивилась я.
- Нет, я не совсем один, сейчас здесь ты.
- Ну, хорошо, а до этого, кто был с тобой? – спросила я снова.
- До этого здесь была моя мамочка, но она ушла, и я боялся грозы.
- Бедный малыш, теперь понятно, почему ты мне не мог открыть дверь.
- Я не мог открыть дверь не по этому, я не могу вставать с кровати, потому, что я болею.
- А что с тобой приключилось? – спросила я.
- Я маленький.
- Но, это не болезнь. Все дети маленькие.
- Я не ребёнок, - сказал Малыш и откинул одеяло.
Я просто остолбенела от неожиданности. Передо мной, в кровати, на подушке лежал самый настоящий слон. Только очень маленький.
Так ты не ребёнок? – спросила я, - Сколько же тебе лет?
- Восемь.
- Да, для слона, наверное, это большой срок. А вот люди в этом возрасте совсем ещё дети.
- Ну да, правда? Так может, я ещё вырасту?
- Так твоя мама – слониха? Как же она здесь помещается?
- Она здесь не помещается. Она стоит перед окошком и разговаривает со мной.
- Понятно.
- А что у тебя с ногами? – спросил Малыш.
- Я упала.
- Тогда возьми и приложи к ногам горячий компресс, и тебе сразу станет легче.
- Спасибо, я попробую.
- Ты всё найдёшь на кухне.
- Спасибо.
- А свет включается прямо около лестницы.
Я вышла на лестницу и нажала на выключатель. Весь дом осветился.
Я спустилась на кухню и приготовила себе компресс, а Малышу горячее какао. Но он от какао отказался, сказав, что он какао не любит, он вообще ест только траву.
- Может, потому ты и не растёшь? Моя мама всегда говорила, что для роста необходимо хорошо питаться.
- Я не знал этого. Я питаюсь только травой и снежными кристаллами, которые я нахожу  в морозильнике.
- Это ещё зачем?
- Они вкусные, как мороженое. А я очень люблю мороженое.
Я опять спустилась вниз и набрала целую тарелку ледяных кристаллов из морозильника.
- Спасибо, надеюсь, они к утру опять нарастут. Кристаллы – это единственные  из неживых, кто может расти. Я надеюсь, что я от них подрасту немного тоже.
Мы сидели со слоненком на его кровати, я пила какао,  а на моих ногах лежал горячий компресс. А Слонёнок Малыш ел свои сладкие кристаллы.  И нам было так хорошо, хотя за окном ещё бушевала гроза, а мама Малыша ещё не пришла.
 «Дружба – прекрасная вещь», - подумала я тогда.
Наконец Слонёнок доел свои кристаллы и спросил меня;
- Посмотри, кажется, мой хобот немного подрос.
- Кажется, чуть-чуть, - и мы вместе рассмеялись. Нам было хорошо. Мы больше не были в одиночестве. Этого было достаточно.







































ГЛАВА СОРОК  ДЕВЯТАЯ
СОБАКА В МАСКЕ, НА ПРУЖИНЕ, СИДЯЩАЯ В КОРОБКЕ.


Так мы просидели до самого утра. Утром гроза закончилась. Мне нужно было идти. Слонёнок загрустил. Я спросила его:
- Может, ты хочешь пойти со мной?
Но он ничего не ответил, только сидел и смотрел в окно. Он ждал свою маму.
- Хочешь, я подожду твою маму вместе с тобой? – Спросила я.
Но он не захотел. Он сказал:
- Ты иди, тебе нужнее, я здесь, в своём доме, а тебе нужно идти. Ты же сама говорила, что это очень важно.
- Но, я не могу оставить тебя здесь совсем одного.
Я не знала, как мне поступить. Если я пойду, возможно, я помогу Писателю, но, тогда Слонёнку будет плохо. Если я останусь, возможно, я помогу Слонёнку, но тогда плохо будет Писателю.
Я немного подумала и потом ещё немого подумала, и решила. Я побуду здесь ещё немного, может быть, пару часиков, а потом, может быть, вернётся слонёнкина мама и я смогу пойти дальше.
- Я могу побыть с тобой ещё немного, но потом я должна буду идти.
- Хорошо, - обрадовался Слонёнок. Тогда, давай поиграем.
- Только не в прятки!
- А давай поиграем в догонялки.
Играть в догонялки со Слоном, хотя и маленьким – это было слишком.
- Ну, тогда давай играть в жмурки.
Мы спустились вниз и сегодня, при свете дня я увидела, что это был, конечно, не совсем обычный дом. Он, скорее, походил на большую конюшню или хлев. Рядом с кухней была большая комната с высоким потолком, почти пустая, за исключением стога сена в углу и нескольких брёвен, сложенных у стены, напротив лестницы. С первого взгляда было видно, что здесь держали слона.
Мы решили играть в жмурки в этой комнате. Я завязала Слонёнку глаза и он начал бегать за мной, пытаясь поймать меня хоботом. Потом от меня бегал он, потом снова я, и опять он. Мы очень веселились. В какой-то момент, когда Слонёнок опять водил, я, убегая от него, запнулась за небольшую коробку, которую раньше не заметила за стогом сена. Я чуть нем упала, а коробка покатилась и, перевернувшись два раза, опять встала на дно. Мне стало интересно, что может держать в своём доме в коробке, настоящий слон.
Я дала Слонёнку поймать меня и, когда он развязал глаза, спросила, не знает ли он, что здесь, в коробке.
Слонёнок не знал. Тогда мы оба решили открыть коробку и посмотреть, что же, там, внутри. Я попробовала открыть крышку, но, не тут то было, крышка не поддавалась. Тогда мне решил помочь Слонёнок. Он попробовал один раз, потом другой и, наконец из-за всех сил, видно было, как хобот его напрягся, и крышка откинулась. В это же мгновение, из под крышки стремительно  выскочило что-то, не похожее ни на что, и это что-то задёргалось, задребезжало и запрыгало одновременно. Мы оба отскочили в сторону. До того неожиданно всё произошло. Наверное, около минуты продолжалось это прыганье и потом, постепенно движения этого стали медленнее и уже можно было различить уши и глаза, и понятно было, что это какое-то животное, но на морде у него была надета карнавальная маска.
- Ну, ничего себе, игрушки, - сказал Слонёнок. Так и разрыв сердца получить можно, от страха.
Теперь  зверь перестал совсем дергаться, и мы увидели, что это Собака в маске, сидящая на пружине. Я читала о таких игрушках, но, всегда считала их слишком жестокими, и сейчас я убедилась в этом сама. 
«Странно, что их вообще выпускают, какой прок от таких игрушек? Только испугать кого-то и посмеяться. Но, ведь это глупо и грубо», - подумала я.
Собака в маске смотрела на нас, а мы смотрели на Собаку в маске.
- Интересно, кто его сюда притащил? – Спросил Слонёнок. – Я видел его в прошлом году на ярмарке. Он иногда разговаривает, но, только, если ему есть что сказать.
- Как мы узнаем, есть ли у него, что сказать?
- Нужно его об этом спросить.
- Можно вас спросить? – начала я, но, Собака в маске меня прервала.
- Иди по левой стороне озера и прямо за большой скалой ты увидишь корабль, в этом корабле есть люк, в этом люке есть фонарь. Включи его и найди там флаг. Флаг повесь на мачту и жди.
И тут, пружина задрожала, Собака запрыгала, потом что-то внутри коробки щёлкнуло и заскрипело и собака, прямо вместе с маской втянулась обратно в коробку, и крышка коробки захлопнулась.   
- Ты запомнил, что она сказала? – Спросила я у Слонёнка.
- Что-то про фонарь и про флаг, а ещё про корабль.
И этот корабль будет меня ждать за скалой на озере, которое я должна обходить слева?
- Вроде бы, так, - сказал Слонёнок и хотел что-то добавить, но тут, с улицы донёсся протяжный звук.
- Мама! – закричал Слонёнок и бросился вон из дома. Я пошла за ним и, когда я вышла на улицу, то увидела, как большая серая слониха нежно обнимает крошечного Слонёнка своим гибким хоботом.

 
























ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ
ЗАЖЖЕННАЯ СПИЧКА, ЛЮБУЮЩАЯСЯ КРАСОТОЙ КОМЕТЫ.


Слонёнок познакомил меня со своей мамой. Она была очень большая и очень добрая. Она  была цирковой актрисой и задержалась немного на гастролях.
Она была очень мне благодарна, за то, что я не оставила её Малыша одного в страшную, холодную  грозовую ночь, а я была благодарна им всем, ведь я получила следующую подсказку.
Я попрощалась со счастливым Слонёнком и пошла к озеру. Слониха немного проводила меня и, показав направление, вернулась к своему Малышу.
Я быстро нашла озеро и пошла по его левому берегу. Я шла довольно долго, но, идти было хорошо, после вчерашней грозы воздух был свеж и чист, и моё настроение было прекрасно. Я достала Монетку, и её задорный смех помогал мне в пути.
Наконец-то вдали я увидела скалу. Скала была довольно большая,  и обойти её вокруг не представлялось никакой возможности. А со стороны озера, она уходила прямо в воду, наверное, метров на пять, а то и больше. Я подошла к самому подножью скалы и призадумалась. Если я стану обходить эту гору вокруг, то, корабль, может быть не станет меня ждать. Если я попробую обогнуть скалу по воде, то быть может это у меня получится, при условии, что там не очень глубоко. Я попробовала зайти в воду. Через один шаг мне было по щиколотку, через два - по колено, на третий шаг должно быть, по пояс, а четвёртый скроет меня с головой. Нет, это не годилось. Я вышла из воды и решила задать вопрос моему спичечному коробку.
- Как мне добраться до корабля?- Спросила я и, выждав примерно, минуту, открыла коробок.
На записке стояло одно короткое слово: «ПЛЫВИ»
Но как? Ведь я же не умею плавать!
Я ходила взад – вперёд по берегу озера и думала, что же мне делать. Плыть? А если я утону? Поблизости – то никого не было, кто бы мог меня спасти. Да и как я могла плыть, когда я никогда не делала этого без круга. Ведь, если вы хотите чему-то научиться, тем более, такому важному делу, от которого зависит ваша жизнь, то вы делаете это постепенно, в присутствии наставника или учителя, ведь никто бы не стал учиться вождению автомобиля сам. Или горным лыжам. Или плаванию.
Но, в записке стояло только одно слово. И я решила, что отступать мне некуда.
Я зашла в оду по колено. Потом по пояс, потом – по горло. И тут, мои ноги оторвались от земли, и я какое-то мгновение была над водой. Но, в следующую секунду, я оказалась под водой. Звуки сразу изменились. Я как будто оглохла. И вода попала сразу в нос и в глаза. Я закрыла глаза и стала быстро бить руками по воде, стараясь держать голову над водой. От испуга, я попробовала повернуться и вернуться на свой берег, но течение - и откуда только оно взялось - относило меня всё дальше от скалы всё глубже в озеро. Я барахталась и пыталась поймать ртом как можно больше воздуха и, когда мне это удалось, я погрузилась под воду целиком. Я открыла глаза, и оказалось, что в воде можно смотреть. Я попробовала плыть, и оказалось, что под водой, когда мои руки не устраивали шторм из брызг, можно было плыть. Я как можно спокойнее подняла голову над водой и выдохнула, а потом опять вдохнула воздух. Затем я снова погрузилась под воду. Проплыла ещё немного и снова высунула голову, чтобы вдохнуть. Так я проплыла, наверное, несколько метров вдоль скалы. Потом я увидела берег за скалой и поплыла туда. У меня получалось. Я старалась успокоиться и уже не так судорожно хватала воздух. Через несколько секунд у меня под ногами опять была земля.
Я выбралась на берег и увидела корабль. Мне пришлось присесть на немного, потому, что ноги мои так сильно дрожали, что я не могла на них стоять.
Постепенно сердце успокоилось, и я перестала дрожать от испуга. Только немного от холода. Разумеется, вся мя одежда была мокрая. Я бы посидела ещё немного и пришла в себя, но я боялась, что корабль отчалит без меня.
Корабль был не очень большой, только одна палуба, капитанская рубка и мачта. Первое впечатление было такое, что на корабле никого не было. При моём ближайшем рассмотрении, так оно и оказалось.
Кто же им будет управлять? Неужели я?
Я зашла на капитанский мостик и увидела там, рядом со штурвалом, раскрытую книгу, карту, керосиновую лампу, компас и коробок спичек.
«Ой, а как там мой коробок? Я совсем про него забыла!». Я вытащила размокший коробок из кармана. Этикетка отклеилась, и вид он имел весьма помятый.
«Как мне не удобно, но, с другой стороны, он ведь сам мне посоветовал».
Я положила коробок на солнце, беспокоясь о том, сможет ли он по-прежнему работать.
Придётся немного подождать, чтобы проверить.
Что мне теперь делать? Ведь я не умею управлять кораблём. Мои задания на этот раз с каждым разом становились всё сложнее и сложнее.
 Я прождала, наверное, не меньше часа, одежда  уже высохла, но никто так и не появился.
Я решила, что мне пора двигаться дальше.
Я раскрутила канат и корабль, как будто, только этого и ждал. Он стал быстро отплывать от берега. Я расположилась на капитанском мостике. Сперва было забавно, я представляла себя капитаном дальнего плавания, но потом мне это надоело. Я спустилась на палубу и легла, глядя в небо, на проплывающие облака. Небо стало постепенно розовым, а потом фиолетовым. И тут я увидела падающую звезду. Она не просто падала, она летела очень медленно, и за ней тянулся красивый сверкающий хвост. Я любовалась ею и придумывала желания, одно желанней другого. Звезда медленно падала. Я лежала так, пока совсем не стемнело. Я чувствовала себя уставшей. Я встала и решила найти каюту для ночлега. Я поднялась в рубку и взяла коробок. Он уже высох. Рядом с ним лежал другой коробок, похожий, но самый обыкновенный, без супер способностей. Я достала из него спичку и зажгла её. С первого раза зажечь керосиновую лампу у меня не получилось. Я достала ещё спичку, прицелилась, но, вдруг, спичка в моей руке пропищала тоненьким голоском:
- Какая красивая комета! Подожди, не зажигай меня, дай ещё немного полюбоваться.
- Ой, извини, пожалуйста, - сказала я, - я даже могу подержать тебя над головой, чтобы тебе виднее было. И я подняла восхищённую спичку над головой.
- Красота, какая красота, - восторгалась Спичка.
Я ждала, пока у меня не устала рука. Тогда я спросила её:
- Может тебя положить, где ни будь здесь, тогда ты сможешь смотреть на комету всю ночь.
- Спасибо, но, не могла бы ты меня зажечь? Может быть, комета увидит и меня тоже?
- Но ты же, тогда, умрёшь!
- Ничего, зато может быть, она увидит меня.
Я решила не переубеждать её, раз уж ей было так это важно.
Я просто зажгла её и опять подняла над головой.
- Я здесь, посмотри, я здесь! Посмотри на меня! – кричала зажженная спичка, - посмотр….  - И она догорела. Комета так и осталась висеть в тёмном небе.
Мне стало грустно. Я зажгла ещё одну спичку, и она молча подожгла фитиль у керосиновой лампы. С помощью горящей лампы, я отыскала каюту. Там стояла маленькая кровать. Я легла на неё и сразу же заснула.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
ПЛЫВУЩИЙ ПО ОЗЕРУ КОРАБЛЬ, В СТАРОМ ЛЮКЕ КОТОРОГО, ФОНАРЬ, ОСВЕЩАЮЩИЙ ФЛАГ.

Утро вечера мудренее. Это правда. Утром я нашла это старый люк, про который мне говорила Собака. За ночь весь керосин, который был в керосиновой лампе, выгорел, и лампа потухла. Вот почему там был фонарь. Я уже привыкла, что здесь ничего просто так не происходит, и ничего просто так не бывает.
Я открыла люк. Он поддался с первой же попытки, я подняла крышку и увидела чёрную дыру. Так, значит, перед тем, как зажечь фонарь, мне придётся найти его в темноте. Я легла на живот и заглянула в чёрную дыру люка. Похоже, никаких ступеней там не было. Что же делать? Прыгать в темноту мне не хотелось. Там могло быть всё, что угодно. Я встала и попробовала найти какое ни будь подручное средство. Это должно выглядеть, как верёвочная лестница или что-то подобное. Но, на корабле больше ничего не было. Я уже начала подумывать о том, чтобы спросить у моего коробка, и заодно проверить, как он работает, но тут мой взгляд упал на канат, которым был привязан корабль к причалу. Канат был довольно длинный, и я просто взяла и отпустила один его конец в чёрную дыру, а второй так и остался привязанным к специальной канатной катушке.
Теперь нужно было просто спуститься вниз по канату. Так просто, но если вы этого никогда не делали раньше, то могут быть проблемы. И они начались почти сразу. В первую очередь, я легла на пол. Потом взяла очень крепко канат.  Начала спускать ноги в люк. Это было довольно просто. Трудности начались тогда, когда мои ноги повисли в чёрной пустоте, которую я почти физически чувствовала, а руки и голова были ещё наверху. Я пыталась поймать ногами канат, но мне это не удавалось. Тогда я решила, что смогу сначала повиснуть на руках на канате, а уж потом, как ни будь, поймаю ногами  канат. Я проскользнула ещё ниже и вот уже я висела вся внутри люка, но ноги мои всё ещё болтались без опоры. Долго я так себя не продержу. Я попробовала перехватить одну руку пониже, но вдруг канат выскользнул из моей второй руки, и я полетела вниз. Ух, как мне было страшно. Но, к счастью, люк был не  очень глубокий, и я почти сразу же приземлилась на что-то довольно твёрдое и влажное. Скорее всего, это было дно лодки. Я ударилась спиной и обеими ногами, но не очень сильно. Корабль загудел как большой колокол, но звук этот был приглушён водой, по которой плыл корабль.
Теперь, когда я вся была в люке, мне нужно было найти тот флаг. Я пошарила рукой вокруг себя, но ничего не нашла. И, вдруг, кто-то прополз по моей руке. Это было так отчётливо, я почувствовала каждую ножку, а их было много. В ужасе, я тряхнула рукой, и этот кто-то упал на мою больную коленку. Я вскочила на ноги. Вверху было небо, и по нему плыло облако, а здесь было очень темно, скользко и кто-то ползал. Я вытянула руки перед собой и стала медленно, шаг за шагом, идти к предполагаемой стене. Наконец я дошла до неё – мои руки упёрлись в холодный скользкий металл. Я решила сменить тактику и начала двигаться вдоль стены, причём руки мои скользили по металлической стенке, иногда я дотрагивалась до чего-то скользкого и живого, которое, изогнувшись от прикосновения, с тихим шорохом уползало. Это было ужасно. Пару раз я наступила на что-то, и это хрустнуло под моей ногой.
«Ну где же этот фонарь?»
Я прошла ещё несколько шагов, и вдруг моя нога задела за что-то, что покатилось с металлическим звуком и остановилось где-то рядом со мной. Я нагнулась и стала шарить у себя под ногами, а скользкие, изгибающиеся, проворные твари, быстро расползались от моих прикосновений, и каждый раз я чуть было не кричала от ужаса. Наконец, я нащупала этот фонарь и, схватив его обеими руками, старалась включить как можно скорее. Наконец мне это удалось. Свет от фонаря осветил внутренности корабля. Огромное брюхо, наверное, как внутри у кита. Сверху - доски палубы. Несколько, стоящих наперекрест деревянных балок и множество больших, маленьких, длинных, коротких, плоских и круглых червей и сороконожек. Я попала просто в какой-то сороконожечий зоопарк. Они ползали, шевелились и перетекали. Это было отвратительно. В обычной жизни я, наверное, с ума сошла бы от такого, но здесь это воспринималось как-то по-другому, я могу даже поспорить, что, если бы я заговорила с ними, то, вполне вероятно, они могли бы оказаться довольно милым народцем. Возможно, я бы даже подружилась с ними, но, у меня была сейчас другая задача. Мне нужно найти флаг.
Я решила не шевелиться пока, боясь наступить на ползающих по полу тварей, и просто медленно и внимательно стала освещать лучом света метр за метром внутренности корабля.
Ничего. Тогда я, стараясь не наступить на странных  жителей этого жилища, стала обходить, шаг за шагом днище корабля. Я светила на стены, на деревянные балки и на пол. Даже на потолок. Нигде, ничего. Странно, может быть, собака ошиблась? Я уже жалела, что не сообразила взять сюда свой коробок с ответами. Наконец, я сделала полный обход. Нигде ничего не было, кроме холодных, сырых стен, облепленных сороконожками, с которыми мне не хотелось общаться. Чувствуя себя обманутой, я решила выбираться отсюда и подошла к люку. Конец каната крючком лежал на полу и по нему, как по лестнице, десятки сороконожек, уже выбирались наружу.
«Ну вот, теперь ещё и канат весь облепили», - подумала я. Внизу, под канатом их собралось, не меньше тысячи. Они толпились и залазили одна на другую.
Я, стараясь освободить от них свой канат, по которому мне ещё предстояло как-то вылезать отсюда, стряхнула несколько сороконожек и подняла хвостик каната над толпой. Те, что были наверху, заторопились, и канат вскоре оказался чист. Остальные, поняв, видимо, что путь к спасению отрезан, начали возвращаться на свои места.  Они быстро расползались, обнажая пол, и на полу этом я, в свете луча вдруг увидела что-то серо-синее. Я отпустила канат, конец упал на пол,  и по нему сразу полезло несколько сороконожек.
Продолжая держать фонарь в одной руке, я подняла серо-синюю тряпочку с пола.
Это был флаг. От радости, я, сама не знаю, как, быстро вылезла на палубу.























ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ.
ХУДОЖНИК, ИЩУЩИЙ КРАЙ КРУГЛОГО КАМНЯ.


Потом уже я пыталась припомнить – и как же мне удалось так быстро залезть по канату? Флаг мне пришлось накинуть на плечи, а фонарь так вообще оставить там, внизу. И я забыла его выключить. Когда я вылезла, то посмотрела в люк. Внизу в чёрной дыре, в которой я только что побывала, появился луч света, и в этом луче ползали, перелезая одна через другую, отвратительные сороконожки. И мне стало их жаль. Наверное, очень грустно проводить вот так всю свою жизни и не видеть солнца, неба, зелёной травы.
Если я когда ни будь, доберусь до Него, я попрошу Его помочь этому многоножному народу. А сейчас я должна повесить флаг на мачту.
Флаг был очень грязный. Видно было, что когда-то он был синий с белым крестом посередине, вокруг креста, обвивая его, был вышит красный круг, а в самой середине золотом и серебром был вышит герб. Раньше, когда флаг был новый, он, должно быть, был очень красивый, а сейчас превратился в грязную старую тряпку.
 «Вот что бывает с реликвиями, когда за ними никто не ухаживает», - подумала я.
А ещё я подумала, что в таком состоянии вывешивать флаг, который, возможно, был когда-то гордостью этого корабля, нельзя. Нужно было его постирать.
Вокруг было много воды, ведь корабль всё ещё плыл по озеру, но как мне её достать, ведь борта были довольно высоки, и до воды было не меньше двух метров. Я опять развернула флаг, чтобы опять убедиться, что так его вывешивать нельзя.
Я немного подумала и решила, что, если я не могу поднять воду на палубу, то, возможно, я смогу опустить флаг в воду. Я решила воспользоваться опять моим спасителем – канатом. Я завязала флаг узлом на канате и опустила канат в озеро. Видно было, как вода взялась за дело. Флаг, привязанный к канату, шевелился в воде, как живой. Через некоторое время, я подняла канат и перевязала флаг, чтобы отмыть те места, которые попали под узел, и не могли как следует промыться. Я опять опустила канат с флагом в воду и вода опять принялась тщательно очищать его. И в третий раз, уже для верности, я перевязала  флаг и опять отпустила в воду. Наконец, дело было сделано. Я развернула флаг, который выглядел сейчас намного лучше, я положила его на палубу и как можно тщательней, расправила. Теперь он должен был высохнуть, а я пошла в капитанскую рубку. В рубке, как  я  вчера успела заметить, была какая-то карта, может быть она поможет мне сориентироваться.
 Я чувствовала гордость за свою, так хорошо проделанную работу. Я чувствовала себя заправским моряком. Я даже постояла немного за штурвалом, но, какой в этом был толк, всё равно я не знала, где я нахожусь, и куда мне следует плыть. Изучение карты тоже ничего не дало. На карте было нарисовано круглое озеро и немного суши вокруг. Правда, некоторые места на суше были подписаны, но их названия мне ничего не говорили. Потом я взяла в руки компас. Стрелка компаса показывала на север, другой конец на юг. Это понятно. Корабль двигался на север, но не точно, а немного левее. После минутного размышления, я вычислила, что это получается, что корабль плыл на северо-запад. Теперь я знала довольно много, но что мне это давало? 
Итак – сейчас мне следовало подняться на мачту и прикрепить флаг. К счастью- мачта была не очень высокая. Я проверила флаг. На солнце и ветру он высох очень быстро. Теперь его нужно было водрузить на мачту.
Я повязала  флаг вокруг себя и подошла к мачте. На ней имелись специальные ступени, видимо не мне первой приходилось заниматься этим делом. Я начала подниматься. Ступенька за ступенькой, ничего особенного, пока я не посмотрела вниз. Сердце моё сжалось от страха. Кораблик внизу показался таким маленьким и озеро таким большим, что у меня задрожали опять ноги. Я вцепилась руками в следующую ступеньку и постаралась успокоить бешено бьющееся сердце. А мне нужно было ещё долезть до поперечной палки, встать на неё и привязать флаг. Снизу мачта не казалась такой высокой, но здесь всё было по другому. Я старательно сжимала ладони, перехватываясь, и лезла, всё выше и выше. Наконец я встала на поперечную балку. Теперь мне нужно было отцепить руки и отвязать от себя флаг. На это ушло несколько минут. Я прижалась к основной мачте. Обнимая её одной рукой, а второй сняла, наконец, с себя флаг. Следующим моим действием было прикрепить его на специальный крючок.  И это я сделала тоже. Я старалась ни о чём не думать, кроме этих простых действий, делая бы я это на земле, всё это не составило бы мне труда. Но здесь – другое дело. Высота мешала мне сосредоточиться. Но, наконец, после невероятных усилий, флаг был закреплён  и я начала спуск. Спускаться было немного легче, но оттого, что руки мои уже устали, я старалась контролировать каждое сжимание и разжимание рук.  Наконец, после долгих нескольких мину, которые я в простой жизни, вряд ли бы заметила, мои ноги оказались на палубе. Какое облегчение! Но, всё же, если всё пойдёт и дальше так, я смогу, наверное, по возвращении учавствовать в какой ни будь теле-игре на выживание. Это мне покажется пустячком.
Я сощурилась, потому, что солнце было уже довольно высоко, и оценила результат моего труда. Флаг висел на мачте и даже делал слабые попытки развиваться по ветру, как и положено флагам.
Корабль плыл по волнам, флаг висел на мачте, а я, уставшая, сидела на палубе в ожидании дальнейших действий этого мира. И мне пришлось ждать не долго. Я забыла сказать, что я сидела на палубе, на самом краю, свесив ноги к воде, положив руки на перила, а подбородок на руки. Я смотрела в одну сторону. А с другой стороны, тем временем, появился остров и корабль к нему довольно быстро приближался. Но, поскольку я смотрела в другую сторону, то, я не подозревала о его приближении. Поняла я, что это остров только в тот миг, когда корабль, довольно жёстко стукнулся о камни, или просто об мель, или обо что-то, что бывает на дне при приближении к суше. Короче говоря, корабль резко остановился, а я от неожиданности опрокинулась на спину. При этом немного стукнулась локтем. Бедные мои ноги и руки, ну и досталось же им за последние два дня.
Я поднялась и, поняв, что мы приплыли, потом, поняв, что мне придётся опять прыгать в воду и плыть к острову, уже не о чём не беспокоилась. Я рассчитывала найти тут очередную подсказку. Я спустилась настолько, насколько смогла к воде и прыгнула. К счастью, почти сразу подо мной обнаружилось дно. И я пошла по нему, чувствуя, как приятно вода отмывала меня от скользкой слизи сороконожек и всех моих страхов за это плавание.
Наконец, я вышла на берег. Я стояла на твёрдой земле, понимая, что, быть может, эта земля мне ничего хорошего не приготовила. Но, я ошибалась. Этот остров оказался более дружелюбным, чем могло бы быть.
И вот почему.
На острове, в самом его центре, в большом, светлом и интересном доме, жил не менее интересный человек. Он был художник. Я в своей жизни ни разу не встречала живых художников, поэтому мне было очень любопытно. На вид это был совершенно обычный человек, не понятно только было, как в его голове рождались все эти образы. Как можно было нарисовать столько картин прямо из головы? Вот что было не понятно. Ведь он каждый день видел одно и то же. Свой остров. Озеро. Свой дом, свою мебель, посуду, и много всего, но рисовал – то он не это, он рисовал красивые города, огромные прекрасные замки, дальние страны, диковинных животных и рыб, другие планеты и другие миры. И как это могло только уместиться в его обыкновенной голове?
Художник напоил меня чаем с вкусными булочками, которые он сам испёк, потом он показал мне все его картины и картины его друзей, и картины тех художников, которых он не знал, но он купил их, потому, что эти картины ему понравились. И все эти полотна были прекрасны, фантастичны и я, как будто побывала в каком-то большом музее. Я была благодарна ему и, когда мы сели пить чай во второй раз, я заметила, что он немного печален. Или, может, мне показалось.
Я спросила его, над чем он сейчас работает, и он сказал, что он давно не рисовал, потому, что не может решить для себя один вопрос. Я спросила его, что это за вопрос, и он принёс мне круглый камень, самый обычный с виду камень  и положил его аккуратно, на стол, на салфетку.
- Это мой краеугольный камень. Он – основа всего моего творчества. И вот, однажды, я задался вопросом, где у него край, или хотя бы угол. Но не нашёл. И, вот, с тех пор я не могу рисовать, я всё пытаюсь разгадать секрет этого камня. И мне это пока не удалось.
- У круглого камня нет краёв.
- Что ты сказала?
- Я сказала, что камень круглый, соответственно, у него нет краёв, - сказала я, - и искать край или угол у круглого камня – бессмысленно.
- Так ведь это же  краеугольный камень моего творчества! – сказал художник.
- Так ведь это же образное выражение, так же, как и ваши картины. Вы изображаете то, чего нет, вот и у вашего краеугольного камня нет углов. Разве ему нельзя?
- Теперь я понял! Мой камень, он совсем, как моё творчество, это просто условность. Как же я раньше этого не понимал? – Художник был очень взволнован.
- Спасибо, спасибо тебе. Ты даже не представляешь, как ты мне помогла! Ты просто открыла мне глаза! – Художник принялся бегать по мастерской, - сейчас я тебе на память подарю свою картину.
- Спасибо, я очень рада, - сказала я, - если вам не трудно, лучше вы мне покажите, куда мне идти дальше.
- Я художник, мне трудно тебе что-то посоветовать, но, зато я могу нарисовать, давай сюда твои ладошки.
- Как, вы будите рисовать прямо на них?
- Да, так ты ни за что не потеряешь мой рисунок.
«Логично», - подумала я и протянула одну руку.
Художник нарисовал какой-то знак. Потом я протянула другую руку, и он нарисовал ещё один знак.
- Теперь, когда вернулось моё вдохновение, я должен работать, - сказал художник.
- Но, как я выберусь с этого острова? – Спросила я.
- Я провожу тебя до лодки, она доставит тебя на большую землю. Приезжай ко мне, если будешь в наших местах, я всегда буду рад показать тебе мои новые картины.
И Художник проводил меня до пристани, где стояла лодка. Я села в нее, и она меня понесла к большой земле, которую уже было видно. Через несколько минут, я, наконец, ступила на противоположный берег огромного озера.














ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ
ПЕРЕПЁЛКА НА ГНЕЗДЕ, ОБЪЯСНЯЮЩАЯ ШЁПОТОМ ЗНАЧЕНИЕ СИНИХ ЗНАКОВ НА РУКЕ.


Первое, что я увидела, вылезая из лодки, был Агути в зелёном пальто. Он широко улыбался, и сразу видно было, что у него с утра хорошее настроение. На его зелёном пальто красовались новенькие красные пуговицы.
- Добрый день,  - сказала я, - я так рада вас видеть! Я вижу, сейчас ваши пуговицы в полном порядке!
- Да, спасибо, - сказал Агути, - после того,  как Ехидна дала мне булавку, моё настроение настолько улучшилось, что я решил попробовать себя в шоу-бизнесе. Сейчас я даю иногда представления на ярмарках, и, знаешь, кто мой партнер? Ни за что не догадаешься, - и Агути засмеялся, - представляешь, мы выступаем в паре с Ехидной! – Он опять засмеялся.
- Она больше не беспокоится о своих булавках? – спросила я.
- У неё теперь их столько, что ей пришлось выкопать специальную нору, чтобы хранить те, которые она не может больше прицепить к себе. Впрочем, мне скоро придётся сделать то же самое, у меня все карманы уже забиты пуговицами, скоро начнут вываливаться, - и Агути, засунув свою трёхпалую лапку в карман, достал целую пригоршню разноцветных пуговиц, – смотри!
- Я так за вас рада! – сказала я, мне действительно было приятно, что с последней нашей встречи, у Агути произошли такие позитивные перемены в жизни.
«Кажется после моего визита, жизнь наладилась не только у меня», - подумала я и, попрощавшись со счастливым обладателем пуговиц, я пошла по дороге, которая вывела меня через небольшой лесочек на открытое пространство.
Куда же идти дальше? Ни тропинок, ни дорог, никаких знаков. Задать вопрос коробку? Наверное, уже пора.
- Куда мне сейчас идти? – Спросила я, доставая из кармана измученный коробок. Минуту подождала. Открыла коробок. Ничего.
Тогда я решила сформулировать свой вопрос по-другому.
- Что мне сейчас делать? – Через минуту я опять открыла коробок. Опять ничего.
- Где мне искать подсказку?
- Когда я увижу Его?
- Кто мне поможет в этот раз?
- Кому я могу помочь?
- Почему нет подсказок?
Никаких ответов. Видимо коробок был окончательно испорчен водой.
Что же делать? Не идти же, куда глаза глядят. Так можно выбрать неправильное направление и уйти непонятно куда, и в конце совсем заблудиться.
Я села на поваленное дерево и хотела закрыть лицо руками. Иногда мне это помогало, когда нужно было о чём ни будь внимательно подумать. Но, поднося руки к лицу, я увидела на них синие знаки, которые мне нарисовал художник.
- Интересно, что означают эти синие знаки на руках, - я сказала это вслух, потому, что это был вопрос, предназначенный коробку, но, внезапно из кустов раздался чей-то шепот:
- Покажи мне свои руки.
Я испугалась, потому, что я думала, что я здесь одна, но, видимо кто-то сидел всё это время в кустах и наблюдал за моими мучениями. Я раздвинула ветви куста и увидела серую небольшую птицу, которая сидела внутри куста, в гнезде.
- Простите, что вы сказали?
- Я могу попробовать разгадать значение знаков на твоих руках, - сказала она опять шепотом.
- А почему вы говорите шёпотом? – Спросила я тоже шёпотом.
- Потому, что я высиживаю своих птенцов, и я не хочу, чтобы они вылупились раньше времени, поэтому нужно вести себя тихо, к тому же, здесь бродит лис, я не хочу, чтобы он нас услышал. Как известно, лисы любят перепелиные яйца.
- Так, вы, значит, Перепёлка? – Спросила я. Я никогда не видела живых перепелов. Она мне понравилась. Такая рябенькая, серенькая, маленькая Перепёлочка.
- Показывай свои руки и уходи поскорее, а то ты можешь привлечь сюда лиса.
Я быстрее протянула ей обе руки.
- На правой – знак, означающий «лабиринт». Ты должна пройти до конца и в центре лабиринта найти следующую подсказку.
- На левой, знак, означающий «Смерть», это то, что произойдёт с тобой, если ты не сможешь найти выход из лабиринта. А теперь, закрой скорее куст и иди отсюда, а то сейчас нас найдёт лис и всем не поздоровится.
- Но, - начала я.
- Перейди через поле, лабиринт там, - сказала перепёлка, и видно было, что она уже начинала нервничать. Я, впрочем, тоже.
- Но, как мне найти выход из лабиринта? – Спросила я.
- Этого в твоих знаках нет, - сказала шёпотом перепёлка. Я очень прошу тебя, уходи поскорее, я беспокоюсь о моих малютках.
- Извините, пожалуйста, и спасибо, - сказала я, закрывая куст. Ветви сомкнулись, как занавес и я опять оказалась одна. Но, только мне сейчас стало гораздо более страшно и одиноко.






















ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЁРТАЯ
КРУГОВОРОТ ЗНАКОВ В ПРИРОДЕ.


Делать было нечего. Я пошла через поле, искать лабиринт, который мне был предсказан художником в виде синего знака на правой руке. О левом предсказании я сейчас старалась не думать.
Погода была великолепная.
«Интересно», - подумала я, «кто здесь заказывает погоду? Я или Он? Или, может быть, мы вместе?»  Птицы пели, ветер шуршал травой, и повсюду слышалось стрекотание кузнечиков. Начало лета. Что может быть прекрасней? Никаких признаков чего-то плохого, но это и настораживало. Никогда не знаешь, какие ещё испытания мне предстоят на пути к Этому Недостижимому Человеку.
Я посмотрела на небо – по синему небу, как и полагается в прекрасный летний денёк, плыли белые облака. Медленно и спокойно. Но, вдруг что-то привлекло моё внимание. Облака были какой то уж очень странной формы. Я присмотрелась. И вправду. Они образовывали линии. Я остановилась, смотрела на них, стараясь разгадать, на что это похоже, но шея скоро устала от напряжения и я решила просто лечь на землю, чтобы было удобнее. Когда я легла, то получилось так, что я посмотрела в другом направлении, и я сразу увидела знак. Совсем как тот, что был на листке деревца.
«Вот это да!» - подумала я, значит, это что-то значит. Но что? Знак медленно менялся, перетекая во что-то другое, вдруг я отчётливо увидела голову Единорога, а потом, через некоторое время она превратилась в очень ровный равнобедренный треугольник, который был заключён в круг. Потом круг начал таять, а треугольник трансформировался в двух рыбок, а рыбки через некоторое время превратились в крылья огромной птицы. Я как будто присутствовала на фантастическом небесном представлении. Я могла бы провести здесь, наверное, день, до того это было прекрасно и необычно, я никогда ничего подобного не видела, и, возможно, уже не увижу. Я встала и пошла дальше, к лабиринту, лишь изредка глядя на небо, где бесконечно менялись  облачные знаки.
Наконец, я дошла до каких-то зарослей. Они росли так плотно, что мне пришлось идти вдоль них какое-то время, потому, что пройти через них не представлялось никакой возможности. Постепенно я заметила, что заросли становились всё равнее и равнее, как будто их кто-то постригал. И, вдруг, я оказалась около песчаной площадки, на которой белой галькой были выложены какие-то рисунки. В центре площадки стояла большая мраморная ваза, наподобие тех, что можно встретить, гуляя по дворцовому парку. Я подошла поближе к вазе. В ней была вода.  В первый момент я подумала, что это фонтан, но я не видела трубок, из которых обычно в фонтанах льётся вода. Это была просто большая широкая, мраморная  ваза с водой. Красивая. Я немного постояла, стараясь разглядеть в воде отражения облаков, но, вдруг, в воду, непонятно откуда, наверное из облака, капнула капля воды. И от неё по воде пошли круги. Но, вот странное дело, это были не круги, а тоже знаки. Это были квадраты, с заключенными в них крестами и кругами, переплетённые треугольники, спирали и более сложные знаки. Капли всё капали, и каждая капля создавала на водной поверхности, свой, неповторимый знак. Вот это было здорово! И мне подумалось, может быть, все эти знаки, не просто знаки, а в них зашифрована какая-то информация, разгадать которую, я пока не могла.
Я посмотрела в сторону кустов и увидела, что прямо по центру площадки, кусты расходились, образуя довольно широкую дорожку внутрь. Края кустов в этом месте были аккуратно подстрижены. Я поняла, что это вход в лабиринт, а  кусты – это стены лабиринта. Я подошла поближе.   У входа в лабиринт висела табличка:
«Всяк входящий сюда, оставь надежду».
«Это шутка», - подумала я, как можно оставить то, что не материально. Я могла бы оставить, скажем, обувь, или шляпу, но, как можно оставить надежду? Она в голове. Я же не могу оставить голову.
Я зашла. Вдруг передо мной возник, непонятно откуда, маленький зверёк, похожий на мышь, но только у него почему-то были крылья.
- Ты имеешь право взять с собой в лабиринт только одну вещь.
- У меня есть только Монетка и испорченный коробок.
- Это я знаю, но ты можешь взять ещё что ни будь, кроме них.
Я сразу подумала о моём красном клубке, который остался в том доме, который оказался в прошлый раз концом моего путешествия. И, вдруг я его увидела.
- Твоё желание исполнилось.
- Но я же ничего не сказала!
- Ты подумала, этого достаточно.
Клубок тем временем прыгал, как весёлый щенок у моих ног и сразу было видно, как он соскучился.
«Ну, хорошо», - подумала я, - «с ним мне будет веселее», - и я подставила руки. Клубок сразу запрыгнул ко мне на руки и стал тереться, как кошка.
Я была рада его видеть.
- Теперь можешь идти, - сказала мышь с крыльями и отвесила поклон, подняв над собой крылья наподобие плаща.
- В какую сторону?- Спросила я.
- В любую, - сказала Мышь, всё равно, тебе отсюда не выбраться. И Мышь, завернувшись в свои крылья, гордо подняла свою мордочку.
Мне стало немного смешно, но я не решилась рассмеяться.
Я тоже поклонилась Мыши и пошла вправо, раз всё равно, куда идти, так уж лучше – вправо.


























ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ
ЗОЛОТОРОГАЯ АНТИЛОПА И ПОЛОВИНКА АММОНИТА.


Клубок, счастливый, что ему предстоит прогулка, скакал за мной. И, вдруг я вспомнила, что, если привязать ниточку за что ни будь и разматывать, идя по лабиринту, то можно найти потом по этой нитке обратную дорогу. Но, как сказать об этом довольному клубку? Я зашла за первый поворот и остановилась.
- Я, правда, очень рада тебя видеть, но, знаешь ли ты, почему я подумала именно о тебе? – Спросила я Клубок.
- Наверное, ты обо мне соскучилась, - сказал Клубок и запрыгал от радости.
- Я, конечно, очень по тебе соскучилась, - немного схитрила я, по правде говоря, я совсем забыла о нём, и мне было немного стыдно. Но я действительно сейчас была очень рада ему и не только потому, что он смог бы мне помочь. Мне бы очень хотелось иметь рядом с собой верного друга, вместе с которым чувствуешь себя уверенней. И мне очень не хотелось огорчать его, прося размотаться. Я понимала, как ему этого не хотелось бы.
- Знаешь, мы ведь в лабиринте, - сказала я.
- Да, это так интересно, - он изобразил движение по спирали, - я обожаю лабиринты.
- Мы должны пройти этот лабиринт весь. И в его центре взять какую-то важную вещь.
- Ой, как же мне интересно! – опять запрыгал Клубок.
- А потом мы должны очень быстро выбраться обратно, - намекнула я.
- Это ещё интереснее! – сказал Клубок. Он не мог стоять на месте, и всё время кружился и подпрыгивал. Он выглядел совершенно счастливым.
- А если мы не выберемся, то нам грозит гибель.
Клубок остановился и задумался.
- Не волнуйся, - сказал он, - выберемся.
- Я не уверена, сможем ли мы найти обратный выход так уж просто, - и я решилась: - Но, для этого есть одно средство.
- Как интересно! И какое это средство?
- Если привязать ниточку в начале пути, и разматывать её, пока ты идёшь, то потом, по этой ниточке, можно найти обратную дорогу.
- Ух, ты! Здорово! – Сказал Клубок, - а у тебя есть нитка?
- В том то и дело, что нет, - сказала я.
- А что же нам делать? – Спросил клубок, - где мы возьмём нитку?
Я молчала. Клубок вертелся, подпрыгивал, а потом, вдруг, замер.
- Ты, что, намекаешь на меня? – он откатился подальше.
- Нет, то ты, я просто так сказала, пошли искать центр, - опять схитрила я.
- А если мы не найдём обратный путь? – грустно спросил Клубок.
- Ну, тогда… - я замолчала.
Клубок тоже молчал, обдумывая что-то.
- Хо ро шо , - сказал он медленно, - только обещай, что смотаешь меня потом обратно, и он подкатился ко мне, и протянул свой хвостик.
«Вот это настоящий друг», - подумала я.
- Я обязательно смотаю тебя, даже не сомневайся.
Но он ничего не ответил.
Я привязала конец нитки к ветке одного из кустов и спросила его:
- Ты готов?
Он кивнул, и мы пошли.
Мы шли сначала молча, но, потом он спросил что-то, я ответила и мы начали болтать с ним, и его настроение заметно улучшилось. Так мы шли, поворот за поворотом. Пару раз мы попадали в тупик, и нам приходилось идти обратно, тогда я брала его на руки и сматывала. Я видела, как он был рад этому, и мне снова становилось не по себе.
Вдруг я услышала, вернее, почувствовала,  какое-то движение. Я остановилась. Движение повторилось, как будто кто-то двигался в параллельном коридоре. Мне стало немного страшно, а Клубок прижался к моим ногам.
Движение повторилось, кусты закачались, и пред нами предстала Золоторогая Антилопа, красавица Антилопа, желание которой было выполнено воздушным шариком. Она действительно была очень красива.
- А я тебя ищу, - сказала Антилопа и покачала головой, отчего драгоценные камни на её рогах сверкнули ослепительными искрами.
- Здравствуйте, - сказала я, а Клубок только что-то прошептал, она ему по-прежнему не нравилась.
- Как чудесно, что ты догадалась привязать эту красную ниточку, я по ней тебя очень быстро нашла. Клубок выкатился вперёд, хотел сказать что-то, но Антилопа не обратила не него внимания, и он откатился опять к моим ногам.
- Вообще-то мы это вместе решили, - я  попробовала защитить Клубок, я видела, как ему всё это не приятно.
- Но я-то искала тебя по делу. Я теперь такая красивая, самая лучшая из всех местных антилоп, - и она опять покачала головой. И продолжала:
- Поэтому Художник решил нарисовать мой портрет. В полный рост. Я позировала ему  уже несколько раз. И он мне рассказал о тебе и про лабиринт. Я чувствую себя в долгу перед тобой, поэтому я решила тебе помочь.
Мне приятно было слышать это, наконец-то я начала видеть в этой холодной красавице какие-то тёплые стороны.
- Я дам тебе вот это, - и она протянула мне какой-то серый камешек, - он поможет тебе открыть ларец.
Я взяла камень. С одной стороны это был самый обыкновенный камень, но, зато, когда я перевернула его, то с другой стороны я обнаружила ровный срез. Это была спираль. И это было очень красиво.
- Это половинка Аммонита. Ему двести миллионов лет. Я хранила его у себя, но теперь я хочу отдать его тебе в благодарность за то, что ты для меня сделала.
- Спасибо, - сказала я.
- Не стоит, - сказала Антилопа и удалилась, покачивая своими драгоценными рогами.

 
 
















ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ
ТРЕВОЖНЫЙ АВАНТЫСЬ, НАШЕДШИЙ ЧУДЕСНЫЙ КЛЫК МАМОНТА ПРИ ПОВОРОТЕ НАЛЕВО.


Я положила половинку Аммонита в карман, и мы пошли дальше. Однако на следующем повороте нас ожидал странный субъект.
Он был очень высокий, худой и на голове у него была целая копна волос. Он то озирался по сторонам, засовывал свои худые длинные руки глубоко в карманы чёрного плаща, то замирал и смотрел куда-то в одну точку.
Я немного занервничала – кто знает, что у него на уме? Но, как назло, коридор, по которому я шла, был очень длинный, а субъект этот стоял прямо перед очередным поворотом налево. Выбор был невелик. Я могла или повернуть назад, а мне этого совсем не хотелось, или  прошмыгнуть мимо, надеясь, что он меня не заметит.
Но, я не сумела осуществить ни тот, ни другой план. Пока я размышляла, он меня заметил.
- Осторожно, - сказал он, - здесь везде опасно.
- Почему? – Спросила я.
- Потому, что весь этот мир враждебен, и нужно быть всегда начеку.
- Тогда почему вы здесь стоите, пойдите и спрячьтесь где ни будь.
- Да я и так всё время прячусь, но иногда ведь нужно выходить.
- А зачем? – спросила я.
- Как зачем? Например, чтобы купить себе еду, или найти что ни будь полезное.
- Например, что полезное можно найти здесь?
Он замер и закрыл лицо обеими ладонями.
- Не спрашивай меня, а то я начинаю тревожиться из-за твоих вопросов.
- Тогда вам лучше всего вернуться обратно.
- Но, я только что вышел, вдруг я вернусь, а там пока ещё ничего не готово?
- Что там должно быть готово?
- Еда.
- А кто её готовит?
- Не знаю, я не помню, пожалуйста, прекрати, я совсем сбился с мысли. В прошлый раз, когда мне никто не мешал, я нашёл здесь огромный клык мамонта, почти с тебя. Знаешь, как надолго мне его хватит?
- На что хватит?
- Чтобы жить спокойно, он ведь большой. Нет, ты не понимаешь. Если найдёшь что-то маленькое, то его хватает не надолго, а этот клык, он просто огромный.
- Поздравляю. Как, кстати, вас зовут?
- Меня? Меня - Авантысь.
- Что-то знакомое.
- Что ты сказала?
- Знакомое имя.
- А где ты его слышала?
- Не помню.
- Ну вот, теперь мне ещё и об этом беспокоиться?
- Ну, хватит, вы кого угодно с ума сведёте, - сказала я сердито.  - Прощайте!
- А почему не «до свидания»? Теперь ещё и это? Ну почему ко мне жизнь так не справедлива, ведь живут же некоторые, и не о чём не беспокоятся. Правда, мне на них плевать, - добавил он и, завернувшись в свой чёрный плащ, сел прямо на землю и закрыл лицо руками.
Мне стало жаль его. Такой беспокойный тип, не может понять, что жизнь прекрасна, а он сам её себе портит, но я ничего не сказала.
Чем я могла ему помочь? Мне нужно было идти дальше. Я повернула налево.

















































ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ
ОБНАЖЁННЫЙ НЕРВ, РАССМАТРИВАЮЩИЙ КУСОЧЕК СИНЕГО НЕБА ПРИ ПОВОРОТЕ НАПРАВО.


Я прошла ещё один длинный коридор и заметила в конце ещё одного странного человека. Он явно  был противоположность первому. Одет он был в красный пиджак, белые брюки и на шее у него красовался жёлтый шарф. Он был маленький, круглый и абсолютно лысый. Человечек этот мне тоже не очень понравился, но, по крайней мере, он не производил такого тягостного впечатления, как длинный, закутанный в чёрный плащ, Авантысь.
Заметив меня, он развёл руки в стороны и побежал ко мне с очень радостным видом.
- Добрый день! – прокричал он, - как хорошо, что вы к нам пожаловали, проходите, присаживайтесь!
- Добрый день, - сказала я, мне очень приятно, но я не вижу, куда здесь я могу присесть, вокруг только стены изгороди.
- Какая разница, тогда не присаживайтесь, - он сразу начал нервничать и я решила быть с ним поосторожней.
- Я могу присесть прямо на землю, если вы так хотите.
- На землю, вот ещё, придумала, кто же на земле сидит?
- Ну, тогда я постою.
- Я рад вас видеть, - продолжал он, - сегодня я имею счастье представить вашему вниманию новую продукцию нашей фирмы! Вам даже не нужно за неё платить, вы только попробуйте, что это за прелесть, вы только посмотрите, порекомендуйте нашу продукцию своим друзьям и купите себе первый стартовый комплект! И всё!
- А что вы мне предлагаете? – не поняла я.
- Не перебивай! – крикнул он.
Я закрыла рот, и подумала, что лучше его выслушать до конца.
- Ни один, уважающий член нашего общества не сможет нормально жить без нашей продукции, это просто счастье! Вы только посмотрите, как она лека, как светла и прозрачна! Если вы попробуете изделия наших конкурентов, то будите разочарованы.
- ….- я просто открыла рот.
- Не перебивай, я тебе сказал! - его лицо побагровело, а от этого нельзя ждать ничего хорошего. Я постаралась улыбнуться.
- Вот так-то лучше, - сказал он сквозь зубы и продолжал с приятной улыбкой:
- Если наша продукция вам не понравится, то вы можете вернуть её в течении сорока дней и получить за это обратно ваши деньги, но никто никогда ничего ещё не вернул, потому, что наша продукция самая лучшая на свете!
Он достал что-то из своего кармана, вытер пот с лица и продолжил:
- Вы сами можете убедиться в качестве нашей продукции прямо сейчас. И, как вы думаете, какой сюрприз вас ожидает?
Я пожала плечами и сделала вид, что мне очень интересно.
-  Сегодня для вас это совершенно бесплатно, при условии, что вы купите первый стартовый набор, конечно! Итак! – он сделал театральный жест, - внимание!
Предмет, который он достал из кармана, оказался биноклем. Он подскочил ко мне, и, не успела я опять и рта раскрыть, как он приложил бинокль к моим глазам.
Он приподнял пальцами мой подбородок, и я увидела в бинокль кусочек синего, абсолютно безоблачного неба.
 Я разглядывала этот кусочек приблизительно  с минуту. Потом он убрал бинокль обратно в карман и спросил меня:
- Ну что? Вы довольны нашей продукцией?
- Я ничего там не увидела, кроме синего неба, - сказала я.
- Но ведь так и должно быть! Я же сказал вам, что наша продукция самая лёгкая, самая тонкая и прозрачная из всех! Теперь ты в этом убедилась сама. А теперь, - он достал из другого кармана какую-то папку и сказал:
- Теперь мы в вами подпишем контрактик! Не правда ли, так быстро, так чудесно, и он опять расплылся в улыбке.
- Но, я ничего не поняла, - сказала я.
- А тут и понимать нечего, просто купи стартовый пакет и предлагай всем подряд, и будут все довольны, а особенно я, ой, вернее, ты на этом можешь заработать кучу денег, посмотри на меня, видишь, какой я успешный!   
Я видела, что с ним лучше не спорить, и я сказала:
- А, может на обратном пути, сейчас у меня совершенно нет денег и вообще, мне нужно подумать.
- Но ведь, у тебя есть Монетка, я знаю, - сказал он.
- Я не могу её отдать вам.
- Ты лучше мне её отдай, зато потом ты заработаешь миллион таких монет.
- Но как? – Спросила я.
- Я ведь только что, всё объяснил! – и лицо его опять начинало наливаться краской.
- Если хочешь, я всё повторю!  Сегодня я имею счастье представить вашему вниманию новую продукцию нашей фирмы! Вам даже не нужно за неё платить…
- Спасибо, - сказала я, - я всё поняла, только я пока не готова, мне нужно подумать.
- Сейчас это дешевле, почти бесплатно, одна только монетка! Всего одна! Покупай! – Закричал он.
Я сделала вид, что собираюсь заплатить, и он успокоился. На самом деле, я пыталась быстренько сообразить, как мне от него отделаться. Ведь, если побежать от него, то, возможно, он меня и не догонит, но уж точно найдёт по красной нитке. А если купить у него этот пакет, то мне придётся отдать ему мою Монетку, а сделать этого я не могу.
- Давайте я куплю у вас десять пакетов сразу! – Сказала вдруг я.
- Десять? – Удивился он.
- Да, у меня много друзей и все захотят купить вашу прекрасную продукцию. Приходите вечером, часов в девять, в самый центр лабиринта, там мы устроим вечеринку, и я уверена, все мои друзья захотят подписать с вами контракт. К тому же я приготовлю праздничный стол.
- Стол? – Лицо толстяк расплылось в улыбке. Ну, что-ж, я согласен. Я принесу с собой на всякий случай пятнадцать.
- Нет, лучше будет двадцать, на всякий случай.
- Тогда лучше тридцать, - и у него загорелись глаза.
- До вечера, сказала я, а он остался подсчитывать свои предполагаемые доходы.
Я вздохнула с облегчением, решила пока  не думать, как я потом выпутаюсь, и пошла дальше. Лабиринт поворачивал направо.
«Как много странных людей здесь», - подумала я, - « Совсем как в нашем мире».











ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ
ВОЮЩАЯ ГИЕНА, ХРАНЯЩАЯ В КАРМАНЕ СЛАДКОЕ, ХОЛОДНОЕ СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ.


Клубок скакал за мной. Он стал гораздо меньше, и я начинала бояться, что его до конца не хватит. Мне было жаль его, и я спросила:
- Клубочек, как ты себя чувствуешь, крошка?
- Хорошо, отвечал он тоненьким голоском - кажется, он становился меньше и по возрасту. Открытие это меня смутило. Одно дело попросить о чём-то взрослого, и совсем другое, заставлять разматываться ребёнка. Скорее бы этот лабиринт закончился!
И, вдруг, он закончился.
Мы оказались на совершенно круглой поляне. При входе на поляну, на деревянном шесте стояла табличка «Центр» и был нарисован круг с точкой посередине.
В самом центре была Круглая площадка, засыпанная белой галькой. А в средине площадки стоял комод. Он довольно странно смотрелся в этом месте, но не это было главное, главным было то, что на комоде сидел какой-то рыжий и мохнатый зверь.
Зверь был похож на собаку, или на волка, сразу не отличишь. Он, понятное дело, охранял этот комод. А что было в комоде - я догадывалась. Там был план того, как вернуть жену Писателю. С самого начала я думала об этом плане и вот, теперь я уже у цели, но, что же мне делась со зверем, охраняющем этот комод?
Я подошла поближе, однако не совсем близко, чтобы не разозлить зверя и спросила:
- Добрый день, можно вас спросить?
- Спрашивай, - сказал зверь великодушно.
- Вы кто?
- Я – Гиена Огненная.
- Кажется, я слышала что-то о вас.
- И что же ты слышала?
Я затруднялась  с ответом, потому, что, то, что я слышала, было не очень для меня хорошо.
- Ну хорошо, я пошутила. Я просто Гиена, но то, что я охраняю, я тебе не отдам.
- А мне и не нужно, - схитрила я.
- Тогда для чего же ты пришла?
- Я просто здесь гость, турист, ну, в общем, я осматриваю местные достопримечательности.
- Ага, понятно, сказала Гиена. Видно было, что она не знает, как со мной поступить дальше.
- Может вы мне покажите что ни будь интересное?
- У меня ничего нет, ну, разве что – северное сияние.
- Северное сияние? Как оно может быть у вас, это, насколько я помню, природное явление.
- Нет, у меня не такое, у меня маленькое и сладкое.
- Тогда это не северное сияние, - сказала я.
- Ну, хорошо, сказала Гиена, раз уж ты не веришь, то я покажу тебе его.
И она достала из своего левого кармана что-то небольшое, переливающееся всеми цветами радуги.
- Подойди и посмотри, - сказала она, - да не бойся, не укушу я тебя!
Я подошла поближе, всё ещё с опаской. В её лапе действительно было северное сияние. В это трудно было поверить, но это было, правда я никогда раньше е видела северного сияния, может быть поэтому, я ей поверила.
- А можно мне его потрогать?
- Ну что-ж, потрогай, - сказала Гиена, довольная, что она произвела на меня впечатление.
Я потрогала сияние одним пальцем. На ощупь оно было холодное и твёрдое, совсем как лёд.
- И вправду, северное сияние, - сказала я.
- Теперь ты мне веришь?
- Теперь верю.
- Ну что – ж, можешь идти, это всё, что я могу тебе показать, а что лежит в комоде, ты никогда не узнаешь. И, знаешь, что ещё? Тебе нужно уносить отсюда ноги, а то скоро наступит ночь, а  все, кто не покинет лабиринт до наступления темноты, просто исчезнут. Куда они деваются – никто не знает, но это факт. Как в том треугольнике…
Я только сейчас поняла, что день близится к вечеру. Тени стали длинными, и солнца не было уже видно из-за высоких кустов.  Я посмотрела на небо. По небу медленно плыли розовые облака и ещё что-то, что я не сразу узнала, приняв её за облако, но она двигалась не так, как облака, она летела к нам. Это была белая рубаха. И музыка плыла за ней. Сначала едва различимая, но потом всё громче и громче. Это был блюз.
Рубаха зависла над нами и медленно покачивалась под звуки музыки. Гиена подняла морду к небу и протяжно и горестно завыла. Это было прекрасно и пугающе одновременно.

 































ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ
ПУНКТИК, ПРИ КАЖДОМ ЗВУЧАНИИ НОТЫ «ДО», ОТРЫВАЮЩИЙЛИСТ ОТ ВЬЮНА.


Музыка звучала.
Гиена выла.
Рубаха плавно покачивалась.
Я слушала весь этот концерт и понимала, что ТАКОЕ я могла увидеть только здесь, и нигде больше. Но мне нужно было как-то открыть комод и достать оттуда план.
И, вдруг, я увидела, вернее, почувствовала, что на поляне присутствует ещё кто-то. Просто неуловимое движение справа. Рядом  с одной из стен лабиринта. Я присмотрелась повнимательней и увидела странного  человечка. Или животное, а даже, может это было и растение. Он, время от времени делал движение рукой, или веткой, или лапой, понять это было трудно. Он маскировался под куст. Он был почти, что кустом, он сливался с кустом почти совершенно. Его выдавало только это движение. Как палочник, которого не различишь на дереве, так и он стоял, весь в листьях, и только изредка как-то странно дёргался.
Я подошла к нему. Он опять дёрнулся. Я поняла, что он делает. Он отрывал листья от дикого вьюна, обвивающего кусты. Но делал он это как-то не равномерно, а рывками и не понятно по какому принципу.
Я наблюдала за ним несколько минут, пока музыка не закончилась. Тогда он остановился и замер. Он слился с кустом, как будто его здесь и не было.
- Странно, - сказала я.
- Ничего странного, ведь этот блюз,  а в нём так много нот. Слишком много. И все они так неравномерно расставлены.
- А вы кто? – Спросила я.
- Я – Пунктик и я стараюсь найти, ну хоть какой ни будь порядок в этих звуках. И так каждый раз. Ничего упорядоченного, никакого алгоритма, только ноты, ноты…
- Но в музыке не может быть порядка, тогда бы это были просто гаммы. В музыке должна быть гармония.
- Тогда зачем она вообще? Без всякого порядка.
- А зачем вы отрываете листья у вьюна?
-  А, это? Даже не знаю, но, когда я слышу ноту «ДО», я отрываю лист. Это у меня пунктик.
- Странно, - опять сказала я. Это всё меня отвлекало от мысли, как до заката открыть комод, достать план и уйти отсюда.  – У меня тоже есть пунктик, - сказала я, - я хочу открыть комод.
- Ну, это же совсем просто, не так, как разобраться с этим блюзом.
- Но как это сделать, ведь там же Гиена.
- Так купи у неё этот комод.
- Но у меня только одна Монетка.
- И до каких пор ты будешь её хранить?
- Может быть, я должна отдать её Ему?
- А может быть – Гиене?
- Я не знаю.
- Но, что для тебя важнее СЕЙЧАС?
- Сейчас для меня важнее открыть комод.
- Тогда открывай.
- Спасибо, ДО свидания, - сказала я, и он оторвал лист от вьюна, почему, я не поняла, ведь музыка уже закончилась. Я опять подошла к Гиене. Она зевнула и уставилась на меня.
ГЛАВА ШЕСТИДЕСЯТАЯ
ВОЛОСАТЫЙ НОСОРОГ, ПИШУЩИЙ КРАСКАМИ МИРАЖ.


Я нащупала в кармане Монетку. Неужели пришёл момент отдать её? Я достала её из кармана, и она зарыдала. Я совсем забыла, что вторая её сторона всегда грустная и меня это  очень огорчило. Может, я зря это делаю? Кто мог дать ответ на этот вопрос? Ко всему прочему, у меня не было времени на размышления. Начинало темнеть. Ну что – ж, другого выхода у меня не было.
Я подошла к Гиене и достала Монетку другой стороной вверх.
- Могу я у вас купить этот комод? – Спросила я.
- Он продаётся, сказала Гиена, но только он дорогой, тебе его не купить.
- Сколько же он стоит?
- Всего то, одну монетку, но не простую, Монетка должна быть особенная.
Я достала Монетку из кармана. Её весёлый смех заставил меня улыбнуться. Гиена уставилась на Монетку.
- Это как раз то, что мне нужно, - сказала она, - забирай свой комод и быстренько уходи отсюда. Она очень осторожно и бережно взяла Монетку и положила её в правый карман.
Я решила не жалеть о потерянной Монетке, ведь для меня теперь был открыт доступ к более важной информации. Гиена плавно спрыгнула с комода и исчезла в кустах. Я открыла верхний ящик. Но он оказался пуст. Ничего не оказалось и в среднем, я быстро, боясь, что ничего не окажется и в нижнем, открыла и его и, надо же, как велико было моё разочарование, когда и в нижнем ничего не оказалось.
- Ой, как же так? Она меня обманула! – Я чуть не плакала.
Между тем, темнота всё надвигалась. Нужно было срочно что-то решать.
Я задвинула ящик и, разочарованная, несчастная, злая на себя, за то, что я так ужасно обманулась, решила уже бежать обратно, как вдруг, заметила что-то на крышке комода. Это была инкрустация драгоценными камнями и ракушками, но только в самой середине, я увидела срез аммонита, совсем такой, как у меня. Я быстренько достала свою половинку и приложила к крышке. Две половинки совпали идеально. И вдруг, внутри комода что-то щелкнуло и заскрежетало.  Крышка медленно поползла в строну, и я увидела маленькое потайное отверстие. Как раз такое, в котором могла быть спрятана какая-то очень секретная вещь. И я нашла её там. Что это за вещь, я не успела рассмотреть. Я взяла её, быстро сунула в карман и правильно сделала, потому, что столешница тотчас же со свистом задвинулась на место. Теперь нужно было срочно уносить отсюда ноги. Я посмотрела на небо. Оно стало тёмно синее, всё усыпанное звёздами, и только над одной стеной лабиринта была широкая розовая полоса, постепенно переходящая в сиреневый, а уже потом в синий. У меня было несколько минут. Я схватила клубок и начала сматывать его. Бежать и мотать одновременно оказалось довольно трудно и я решила, что я намотаю сначала нитки на локоть и кисть руки, а уж потом, когда выберусь отсюда, то смотаю аккуратно в спокойной обстановке. Я бежала, пробегая поворот за поворотом, как хорошо, что клубок помог мне. У меня не было бы никаких шансов выбраться отсюда вовремя, если бы не он.
Я бежала, а  розовая полоса на горизонте становилась всё тоньше и тоньше. И вот, осталось только одна тоненькая полоска, а  из-за высокой изгороди лабиринта я не могла понять, сколько ещё розового до горизонта. Наконец полоса исчезла, а я всё бежала и мотала нитки на руку. Наконец я увидела выход. Ещё несколько шагов и….. вдруг наступила кромешная тьма.
Я пробежала по инерции эти несколько шагов и остановилась. Потом прошла ещё несколько шагов и отвела руку, свободную от ниток, в сторону кустов. Кустов не было. Я прошла немного вправо, ничего, потом я прошла немного влево. Тоже ничего.
Мне стало страшно. Я никогда не видела такой тьмы. Никогда.
Я поняла, что я не успела вовремя выйти из лабиринта. В кармане у меня была нужная мне вещь, которую я не успела рассмотреть и сейчас, на ощупь я тоже не могла понять, что же это такое. Она была гладкая, наверное деревянная, судя по весу и на ней, видимо, были выгравированы какие-то буквы. Но темнота окружала меня, и, раз уж я не могла больше ничего сделать, я просто села на землю, которая и оказалась то совсем не землёй, а чем-то плоским, ровным, гладким и прохладным, как мрамор. Раз уж делать было всё равно нечего, я решила пока смотать клубок.
Раньше бабушка часто просила меня распутать запутавшиеся нитки, она любила вязать, но иногда её клубки оказывались в таком запутанном состоянии, что она их просила размотать меня. Я даже полюбила делать это. И сейчас я сняла нитки с руки, положила их рядом с собой и медленно и аккуратно, восстановила прежний размер моего Клубочка.
- Ух, как же хорошо! – Сказал он.
- Ты так считаешь? – Спросила я его, -  но ведь мы же не успели!
- Куда не успели? – спросил он.
- Выйти из лабиринта.
- Но, если бы мы вышли из лабиринта, то оказались бы перед лабиринтом, и нам опять пришлось бы проходить его.
«Логично», - подумала я.
- Сейчас мы можем немного отдохнуть, - сказал он.
- Но, что же дальше?
- Видно будет, - сказал он.
- А если не видно? – Спросила  я.
- Ну, тогда посмотрим, - ответил он.
«Все эти слова никак не вяжутся с мраком, который нас окружает», - подумала я.
И вдруг всё вокруг осветилось. Свет был кругом и я, оказывается, сидела на белом мраморном полу. Сначала я подумала, что из-за такого резкого перехода от тьмы к свету, мои глаза не успели привыкнуть и вот, сейчас, я всё увижу, но, нет, вокруг был свет. И пустота. Это было не чуть не лучше тьмы. Когда вас окружает тьма, то вы можете вообразить там, во мраке всё, что вы хотите, совсем другое дело- свет. Здесь уже не вообразишь. Здесь просто ничего не было. Ни неба, ни земли, ни горизонта. Только белая пустота. Где же я оказалась?
Единственное, что мне пришло на ум – это встать и идти. Куда угодно, только не сидеть здесь и не думать.
Клубок, кажется, тоже, был озадачен. Он покатился за мной по белому мрамору.
Мы шли так несколько минут, и, наконец, я увидела небольшую чёрную точку вдалеке. Это меня немного успокоило.  Я здесь была не одна.
Я пошла по  направлению к  этой точке, она медленно увеличивалась, увеличивалась, пока не превратилась в большого волосатого Носорога.
Носорог просто стоял себе среди всей этой белой пустоты и совершенно преспокойно рисовал  красками, на мольберте, - что бы вы думали? Пейзаж. Причём прекрасный пейзаж. Горы, небо, поле, всё в цветах, а там, на горизонте – МОРЕ.
- Что это? – спросила я, - и где это?
- Это мираааааааж, - сказал Носорог, растягивая мечтательно букву «А», а потом, помолчав, прикрыл глаза и добавил:
- Прекрасный мираж.





ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
ЖЕНА ПИСАТЕЛЯ, ИДУЩАЯ ПО БЕРЕГУ МОРЯ.


- Значит это мираж? – спросила я, - а вы его видели?
- Нет, я его придумал.
- А что это вообще за место такое? – Спросила я, - почему здесь ничего нет?
- Это место начало всего, это белый мир, как белая бумага, ты можешь нарисовать себе любой мираж, любой мир, какой только ты захочешь.
- И что из этого? Как я смогу попасть туда, ведь это только картина.
- Но, ты же можешь нарисовать там себя!
- Но, это же не значит, что ты потом попадёшь туда.
- Как раз это здесь и значит, - сказал Носорог и продолжил:
- Я уже всё закончил, смотри! – и он нарисовал в картине гуляющего по цветущему полю, волосатого Носорога. Как только картина была закончена, Носорог поднялся, вытер кисти и положил их рядом с мольбертом, прямо на белый мраморный пол. Он отошёл на несколько шагов, любуясь своим произведением и зашёл за мольберт. Обратно он уже не вышел, он просто исчез, а тот, нарисованный носорог, на картине, вдруг ожил и помахал мне мохнатой лапой. Но ожил в картине не только он, картина вся как будто, вдруг, ожила. Ветер шевелил ветви деревьев, облака медленно поплыли по небу и по морю побежали белые барашки волн. Это было так реалистично!  Вся картина превратилась в окно.
«Как здорово, я смогу нарисовать всё, что захочу! Но»,  - я на минуту задумалась, - «Я не очень-то хорошо рисую». Я вспомнила мои рисунки и подумала, что ни в одном из них, я, пожалуй, бы не захотела оказаться. Что же мне делать? Но, скорее всего Носорог тоже нигде не учился живописи, а у него так красиво получилось. Стоит попробовать. Я взяла в руки кисти. На месте нарисованной Носорогом картины, каким-то чудесным образом, опять стоял чистый холст.
Я взяла в руки кисти. На месте нарисованной Носорогом картины, каким-то чудесным образом, опять стоял чистый холст. Ну что ж, начнём. Я взяла самую тоненькую кисточку и обмакнула её в синюю краску. Пусть это будет птица. Я прикоснулась к холсту и на том месте, куда я приложила кисть, сразу нарисовалась птица. Так вот оно что, ну, тогда я согласна! Нужно только хорошенько сосредоточиться и представить то, что мне нужно. Это совсем легко.
 Я остановилась. Задумалась. В голову лезли всякие посторонние мысли. Вспомнилась бабушкина деревня и озеро. И лес. И белый котёнок. И красное платье, которое мне так тогда хотелось. Потом я вспомнила почему-то музей, и сразу за музеем зоопарк… Нужно сосредоточиться. Где бы я сейчас хотела оказаться? Может дома? Может в ресторане? А было бы, наверное, не плохо. Я только сейчас поняла, какая я голодная. Ну уж, нет, тратить такую возможность на еду? Это уж слишком. Ага, в игрушечном магазине. И что потом? Нужно было придумать какой-то мир, в котором мне было бы хорошо всегда. Но, лучше, чем тот, в котором я была всегда, придумать было трудно. Особенно теперь, когда у меня опять была прекрасная семья, с мамой и с папой и с сестрой. И, вдруг, я вспомнила про Писателя. Со всеми этими приключениями можно было и голову потерять! Как я могла себе желать что-то ещё? Ведь я здесь только для того, чтобы выполнить его просьбу! Ну что же это я? Теперь я знаю точно, что я хочу нарисовать. Это будет Греция. Берег моря. И его жена, которая ушла от Писателя. Она до сих пор идёт по берегу, потому, что раздумывает, куда ей идти, она всё ещё сомневается. Она его любит. Я должна поговорить с ней и всё ей объяснить.
Я обмакнула широкую кисть в голубую краску, подумала о море и приложила кисть к холсту. На холсте появилось море. Я взяла другую кисть и смешала на палитре жёлтую, белую  и добавила немного коричневой краски. Получился песок. Я решила, что с песком я справлюсь сама и провела широкую линию вдоль кромки воды на холсте. Песок получился совсем, как настоящий. Теперь небо. С небом я справилась тоже быстро. Теперь несколько облачков, вдали, над горизонтом, высокое солнце и несколько чаек. Теперь уже мне трудно было остановиться. Я нарисовала прыгающих дельфинов, ползающих крабиков, пару морских звёзд на берегу и одну красивую ракушку, которую я всегда мечтала найти. Теперь вдали беленький городок и на самом первом плане красивый зонтик от солнца. Теперь под зонтиком столик, на столике завтрак – так, немного, омлет, пара тостов с маслом и стакан свежего апельсинового сока, и, конечно, большая кружка горячего шоколада. Так, что ещё. Я так увлеклась живописью, что чуть было, не нарисовала себя, но вовремя спохватилась. Жена Писателя. Молодая, красивая, стройная, в красном платье. Длинные распущенные волосы, в руках – что же у неё в руках, ах, да, его книга, она же любит его. И ещё - что ещё? Теперь себя.
Я отошла на пару шагов. Какая я молодец! Картина получилась просто прекрасная. Вот так бы всегда! Может, я буду художником? Наверное, это самая лучшая профессия в мире! Стоишь себе у мольберта, придумываешь красивые картины, любуешься ими, потом они радуют других людей.
«Нужно будет подумать об этом потом внимательно», - решила я, вытерла кисти о тряпку и положила их на пол. Теперь нужно обойти мольберт с другой стороны. Итак! Я взяла на руки Клубок, приготовилась и сделала шаг…

































ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ
ЛОДКА, ПЛЫВУЩАЯ ПО ПЛОСКОСТИ ПУСТОТЫ.


Я сразу оказалась там. Ветер растрепал мне волосы. Запах моря и шум набегающих волн. Завтрак под зонтиком. И она. Печально идёт босиком, в руках книга. Так. С чего начать? Очень хотелось есть. Догнать её и попросить, чтобы не уходила, пока я завтракаю? Или сначала позавтракать, а уж потом догнать? Что-то я не всё продумала, когда рисовала.
«Нужно было сделать эскиз», - подумала я, - «Или написать сценарий».
Я решила сначала поговорить с ней. А то, кто знает, вдруг у этой картины время действия ограничено? Никогда не знаешь точно, что здесь может произойти в следующий момент.
Я догнала её. Теперь я шла за ней. С чего начать?
- Здравствуйте, - сказала я.
Она обернулась и посмотрела на меня. Я удивилась оттого, насколько она была красивой и грустной. Она была похожа на человека, который потерял что-то очень дорогое и важное для него.
- Здравствуйте, - сказала я. Вы меня не знаете, но я очень хочу сказать вам что-то.
- Да? Ну хорошо, я тебя слушаю, - сказала она, и голос у неё был тоже грустным.
- Я хочу вам передать одну вещь, Я не могу вам объяснить, откуда она, вернее могу, но всё это очень длинная история, я просто хочу, чтобы вы вернулись к вашему мужу, вот, - добавила я, протягивая ей деревянный предмет, который я нашла в  столешнице комода. 
Получилось очень сбивчиво, но у меня не было времени подготовиться.
Она удивлённо посмотрела на меня и взяла предмет. Я тоже впервые посмотрела на него. Это оказалась весьма странная веешь. Она была похожа на маленькую дудочку, только вместо дырочек на ней были нанесены какие-то знаки и цифры.
- Что это? – спросила меня Жена Писателя.
- Не знаю, но это для вас.
- Кто это тебе дал?
Если бы я сказала ей, что мне его дала Огненная Гиена, сидящая на комоде в центре лабиринта, то, возможно, она приняла бы меня за сумасшедшую и никогда бы не вернулась к Писателю. Я не успела ничего придумать и сказала:
- Он.
- Писатель?
- Да.
- Ну, что-ж, это вполне в его духе. И что он хотел этим сказать?
- Наверное, он хотел сказать, что любит вас и не хочет никогда с вами расставаться.
- Нет, он больше  не любит меня. Он гораздо больше любит свои книги. Он совсем перестал разговаривать со мной, он всё время или пишет, или обдумывает какой ни будь новый сюжет. Это не выносимо, - добавила она и принялась пристально разглядывать дудочку.
- Но это не так, сейчас, когда вы ушли от него, он не может больше писать, потому, что без вашей любви его вдохновение покинуло его.
- Но, если я вернусь, как ты говоришь, и вернётся его вдохновение, тогда он опять перестанет замечать меня. Так что же нам делать? Я ведь тоже хочу быть счастливой.
«Да уж, действительно, замкнутый круг какой-то», - подумала я.
- А вы попробуйте поговорить с ним, - сказала я, возможно, теперь, когда он осознал, как ему без вас плохо, он будет более внимателен к вам.
- Я не думаю, что это получится, - грустно сказала она, -  ведь его персонажи очень важны для него и, пока книга не закончена, он просто не может ни о чём и ни о ком больше думать. Вот, взять хотя бы его последнюю, - она показала мне книгу. Ведь там про девочку, которая потеряла свою маму, и пока он не дописал эту книгу до конца, он не мог ни есть нормально, ни спать, ни, тем более, разговаривать со мной.
Меня как будто облили ледяной водой. Так, значит, это я была причиной Писательских бед. И эта женщина тоже, выходит, пострадала из-за меня. Ну ничего себе, история. Что же делать?
- Но, - начала я….
- Нет, нам уже ничем не поможешь, - сказала Жена Писателя, - ты иди, поиграй, а я пойду дальше. Здесь так хорошо, и волны шумят так ритмично, и ветер как будто уносит грустные мысли прочь.
И она пошла дальше, а я осталась, не зная, что делать дальше. Как им найти компромисс? Всё же странные люди эти – взрослые. Жили бы себе спокойно, радовались, делали бы всё, что хотели, покупали всё, что хотели, сами себе придумывали правила, ведь на то они и взрослые. Так нет, же, всё им нужно испортить, поссориться, бросить друг друга, а потом страдать. И почему только так устроен мир?
С этими мыслями я подошла к маленькой лодке и села в неё. Я совсем забыла про свой завтрак и стала смотреть на воду, всё думая и думая об этом. Вода была такая синяя, такая прозрачная. На дне было видно каждый камушек, каждую рыбку, проплывающую под лодкой. Я всё смотрела, всё думала и никак не могла ничего придумать. Вода была такая прозрачная, на дне был белый песок, и вода стала почти белой. Я подняла глаза. Берег исчез. И море тоже стало исчезать. Я была опять одна. В лодке, которая плыла по плоскости белой пустоты.
- Ну и пусть, - сказала я вслух. Мне было грустно, и я  всё ещё чувствовала свою вину за то, что от Писателя ушла его Жена.




























ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ
НОЧНАЯ БАБОЧКА, СОБИРАЮЩАЯ ГЕРБАРИЙ ИЗ МЁРТВЫХ ГЕРБОВ.


Сколько времени я провела, сидя в этой лодке, я не знаю. Я ничего не могла придумать, и даже, если бы я что-то придумала, то, как бы я смогла осуществить это?
 Я плыла в лодке по пустоте, из пустоты в пустоту, это могло продолжаться до бесконечности. Я была голодна, я устала, и мне было грустно. Я легла на дно лодки и закрыла глаза. Я даже решила немного поплакать, но не успела. Как только я закрыла глаза, то тот час же уснула.
Я проснулась оттого, что очень замёрзла. Я села в лодке, обхватила свои коленки руками и только сейчас поняла, что вокруг опять темнота. Хорошо, что мой Клубок был всё ещё со мной, а то, оказаться в темноте, да ещё и посреди тёмного океана – это мало приятно. Нам оставалось только надеяться на то, что вскоре что-то произойдёт.
И это не заставило себя долго ждать. Сначала я увидела приближающийся огонёк, потом я почувствовала движение  крыльев, раздвигающих ночной воздух и, наконец,  кто-то мягко приземлился рядом со мной на край лодки.
Существо было с большой мохнатой головой, большими круглыми, чёрными глазами, в которых бисером отражался свет лампы, которую оно держало в одной из своих шести ножек. Крылья сложились в бархатный плащ, и существо, повернув ко мне голову, подняло вверх два своих усика.
- Привет, - сказало оно, - У тебя есть герб?
- Нет, а должен быть?
- У всех должен быть герб, - сказало существо.
- Я думала, что гербы бывают только у стран, ну, или у городов.
-Правильно, но, очень часть гербы бывают и у фамилий. У тебя есть фамилия?
- Ну, конечно.
- Тогда у тебя должен быть фамильный герб.
- Но, вот, герба у меня нет.
- Тогда придумай.
- А зачем он вам?
- Потому, что я собираю гербарий.
- Но ведь в гербарии должны быть только растения, причём сухие, мёртвые.
- А вот в моём гербарии мёртвые гербы. Вот, на тебе карандаш, нарисуй,  – и Существо вынуло из своего нагрудного кармана лист бумаги, свёрнутый вчетверо и карандаш, и протянуло всё это мне.
- Я не знаю, что нарисовать, - сказала я.
- Нужно рисовать то, чем ты занимаешься обычно.
- Я обычно играю, немного учусь, гуляю, читаю, ем и сплю.
- Это слишком много. Какое твоё основное занятие?
Я задумалась. Никакого основного занятия у меня не было. Так, всё на равных. Может быть я больше всего любила играть, но как такое нарисуешь? – Я пожала плечами.
- Ну тогда нарисуй, чем ты планируешь заниматься в будущем. У тебя есть планы на будущее?
 Никаких определённых планов на будущее у меня не было, разве что – учиться.
- Я не знаю.
- Это очень странно, - сказало Существо, - как ты живёшь без планов?
- За меня пока что планируют другие. Мама, например.
- Ну, тогда просто что ни будь нарисуй, и покончим с этим. Мне уже пора лететь, я с тобой очень задержалась.
Я взяла лист бумаги и карандаш. Я никогда раньше не рисовала гербов. Я и помнила –то смутно, как они могут выглядеть. Может из-за того, что мы сидели в ложке, я нарисовала  двух рыбок, одну над другой, снизу волну, а сверху веточку с листьями и с какими-то ягодками. Я отдала рисунок Существу.
Существо было крайне довольно. Оно достало из другого кармана папку, и, аккуратно сложив лист вчетверо, положило его в папку. Потом оно опять расправило свой плащ и оказалось, что это огромная ночная бабочка.  Она взмахнула своими громадными крыльями и лодка закачалась.  Ещё два мощных взмаха, и всё исчезло. Я опять осталась одна.













































ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЁРТАЯ
ЛИШНИЙ ПОПУГАЙ В КРАСНОМ ШАРФЕ, СТОЯЩИЙ НА ПЕРЕКРЁСТКЕ   ДОРОГ.


«Ну вот», - подумала я, - «Нужно было хотя бы спросить, где я, а то просто герб нарисовала и до свидания».
Я легла на дно лодки. Делать всё равно было нечего, и я лежала и думала о том, как мне помочь писателю и его жене. Ничего в голову не приходило. Пока Писатель пишет, он не может заботиться о своей жене. Когда она уходит, он не может писать. Ну что тут скажешь?
Я закрыла глаза и представила их вместе. Вот он сидит за своим письменным столом. А она, предположим, пошла прогуляться с их сыном.
 Он обдумывает свою книгу. Он придумывает персонажей, он думает о них, он как будто смотрит на них. Он их изучает, он их любит. И вдруг, одна мысль как молния, сверкнула  в моей голове. А что, если ему написать книгу о ней? Пусть станет его главным персонажем, пусть наблюдает за ней, изучает и любит. Это было бы интересно им обоим. И тогда их семья стала бы совершенной. А потом он напишет книгу о их сыне, а потом для неё, а потом для сына, а потом просто обо всех них вместе. Всё его творчество он может посвятить своей семье. Вот будет здорово! От этой простой мысли я даже села. Вокруг было настоящее море. И настоящий берег рядом.  А на берегу белый город. Совсем, как в Греции. И лодка плыла к нему. Ещё минута, и она легонько ударилась о причал.
Я вышла на пристань. Здесь было довольно людно. Я решила немного прогуляться по городу. На пристани, как им и полагалось, сновали рыбаки. Они закидывали в лодки пустые сети, видимо собираясь на рыбалку. К некоторым лодкам были приставлены мостки с перилами, специально для туристов. Рядом с пристанью, один за другим, примостились маленькие ресторанчики, откуда пахло всякими вкусностями.
Очень хотелось, есть, но денег у меня не было и я решила углубиться в город и немного осмотреться. Мощёные улочки, аккуратненькие белые домики, крашеные в разные цвета ставни, на окнах цветы, в больших глиняных горшках на улице цветы, везде цветы.  Совсем так, как я люблю. Люди были заняты своими делами. И никто не обращал на меня внимания. Сколько времени я бродила по городу, я не знала. Должно уже было что-то произойти, потому, что из моего опыта, мне  уже было известно, что здесь ничего просто так не происходит. Если я приплыла в этот город, значит так оно и должно быть.
Я заглядывала в окна, я вглядывалась в лица людей, я даже смотрела на небо.
Ничего.
Я походила ещё немного и постепенно голод и усталость стали давать знать о себе всё сильнее и сильнее. Наконец я уже не могла с ними бороться. Я решила постучать в первую попавшуюся дверь, а уже потом что ни будь придумать. Я постучала. Мне никто не ответил. Я постучала в соседнюю дверь. Опять ничего. Я хотела постучать в следующую дверь, но моя рука остановилась сама по себе оттого, что я, вдруг увидела на ней. На двери был прикреплён герб. И это был не просто герб. Это был мой герб. Тот самый, который я нарисовала. Две рыбы, волна и ветвь. Это был знак. Я не стала стучаться в эту дверь. Я просто открыла её и вошла внутрь.
Я сразу попала на кухню. Видимо ещё один знак. В кастрюльке на плите стоял суп, а рядом стояла полная сковорода жареной картошки. Она была ещё тёплая. Я стала брать одну картошинку за другой, пока не поняла, что становится очень уж заметно. Тогда я заметила на столе полную миску профитролей, которые я тоже очень люблю. Я съела несколько, чувствуя, что вот теперь я уже не голодна. Я налила себе немного сока из коробки в высокий стакан и уже после всего этого безобразия, решила обследовать дом. В доме было только две комнаты. Одна из них была спальня, а вторая гостиная. Из коридора  дверь вела в довольно просторную ванную и всё. Это было всё. Дом был пуст.
Я присела на диванчик в гостиной, в которой, кроме дивана были ещё два кресла, большой шкаф и письменный стол, заваленный бумагами.  Только я присела, как входная дверь вдруг отворилась, и в комнату буквально ворвались двое. Это были парень с девушкой. Они смеялись, кричали что-то друг другу, через смех и не замечали меня. Девушка поставила в вазу на кухне большой букет, а молодой человек зашёл в гостиную, в которой на диване сидела я, и с размаху прыгнул в кресло.
- Добрый день, я прошу меня простить, но я, - начала я, но он не обращал на меня ни малейшего внимания.
- Принеси мне, пожалуйста, сок! – Крикнул он, потом взял книгу и начал читать.
Девушка вошла через минуту со стаканом сока и примостилась у него на коленях, игриво заглядывая в его книгу и вороша его волосы рукой. А потом она его поцеловала. Поцеловала прямо в губы. Они меня как будто не замечали. Я, конечно, сидела неподвижно, но всё же, я была здесь.
Они принялись обсуждать что-то. Мне было очень неловко. Но больше сидеть я была не в состоянии. Я сказала тихо:
- Извините…. -  Никто не обернулся. Тогда я сказала погромче:
- Простите меня, я здесь не нарочно. – Никто даже ухом не повёл, они продолжали болтать и обниматься.
Я встала и подошла к ним, приготовив целую объяснительную речь. И тут я всё поняла. Они меня не видели. Я была невидимкой, как тогда, в прошлый раз. Я прошла по комнате, подошла опять поближе и спросила:
- Вы меня видите? – Нет, они меня не слышат и не видят. И вдруг я поняла ещё одну вещь. Я их знала. Но, только сейчас они были гораздо моложе. И гораздо счастливей.
Это были Писатель и его жена. 
Так вот, оказывается, как всё было. Они так любили друг друга. Они жили здесь, в этом маленьком домике, в котором были только лишь две комнатки и кухня, с выходом на улицу, у них не было ни красивой мебели, ни картин, ни, даже, телевизора. Одни только книги. И они были счастливы. Они любили друг друга. Так что же произошло между ними потом, почему Писатель стал так много внимания уделять своим книгам, что почти забыл о ней, и тогда ей пришлось уйти. А сейчас у них был огромный дом, с огромным холлом, сейчас у них был сын и даже няня у сына, сейчас у них была возможность жить ещё более счастливо, но они не смогли использовать эту возможность, и счастье ушло от них. И любовь. Как вернуть всё это? Если моя идея верна, то, возможно, у меня есть шанс спасти и эту семью.
Я вышла из дома с надеждой. Ведь, если что-то было, а потом потеряно, то это можно вернуть. Гораздо труднее вернуть то, чего и вовсе не было. Я пошла, раздумывая  над этим, и через некоторое время я оказалась на окраине города. Раз уж улица меня вывела сюда, то, принимая во внимание то, что полезно следовать знакам, я решила, что самое время сейчас продолжать свой путь по дороге, ведущей через поле к, видневшемуся на горизонте лесу.
Однако, через несколько минут, дорога, по которой я шла, вывела меня к перекрёстку. На перекрёстке, в самой середине, стоял большой белый попугай, вокруг шеи которого, в три оборота, был повязан красный шарф. Я подошла поближе, чтобы рассмотреть птицу, думая, что он меня также не видит, но Попугай насторожено попятился. Видно было, что он меня видит и  не очень то мне доверяет.
- Добрый день, - сказала я ему.
- Добрый день, - ответил он.
- Не можете ли вы мне сказать, куда ведут все эти дороги?
- Они ведут туда, куда ты захочешь. Ты можешь выбирать себе любую, но ты должна помнить, что в зависимости от того, какую ты выберешь себе дорогу, туда она тебя и приведёт.
-Это понятно, но куда всё же они ведут? Вот скажем, правая – куда она меня приведёт?
- Это зависит оттого, что ты хочешь найти в конце. И оттого, какие у тебя намерения. И оттого, как ты будешь идти, быстро или медленно, а то можно или опоздать, или, наоборот, прийти слишком рано.
- Но, куда опоздать?
- Но это зависит оттого, куда ты идёшь.
- А я не знаю, куда я иду.
- Ну, тогда, какая разница, куда идти.
- Странно всё это, но, кажется, я начинаю догадываться, что мне нужно сделать. Мне нужно просто понять, какая у меня цель и тогда мне станет ясно, куда мне нужно идти.
- Совершенно верно, сказал Попугай и поправил свой шарф.
- Я ведь здесь только по одной причине. Я должна вернуть Писателю его жену. А потом я должна вернуться к своей семье. По правде говоря, я уже очень по ним соскучилась.
- А что Писатель, он всё ещё пишет?
- Нет, он больше не может писать, потому, что его Жена ушла от него.
- И ты должна вернуть её? Но, как ты это сделаешь?
- Я хочу  найти способ объяснить ему, что его жена должна стать его главным персонажем. Он напишет книгу об их  счастливой семье и всем будет хорошо. Но для того, чтобы он написал эту книгу, его жена должна быть с ним. Ведь в ней его вдохновение.
- Ну, тогда иди всё время прямо, пока не дойдёшь до Него. Ведь только Он способен на такое.
- Но кто это – Он и почему я никогда не встречаю Его, а только всё время слышу о Нём?
- Это тот, кто придумывает все эти истории, и о тебе и обо мне и о Писателе. Только Он на самом деле может всё изменить и всё переделать.
- Вот теперь я окончательно запуталась. Так что же мне делать?
- Просто иди прямо.
- А вы останетесь здесь? Кстати – что вы здесь делаете?
- Я просто стою здесь. Про меня все забыли. Сначала меня придумал кто-то, а потом забыл. Я здесь лишний, - и он опять поправил свой плащ.
- Так значит, здесь придумывают не только Он, я и писатель?
- Да уж, кто хочет, тот и придумывает, а некоторые безответственные выдумщики оставляют своих персонажей вот так, на перекрёстках и просто забывают о них.
- Пойдём со мной, я додумаю твою историю до конца.
- Что, правда? Ты не оставишь меня здесь?
- Я придумаю для тебя самую прекрасную историю, какую только можно придумать.
- Спасибо, - Попугай захлопал крыльями, и я увидела, что концы его крыльев подрезаны. Мне стало жаль его.
Мы пошли по дороге, которая вела вперёд.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ
ХУДОЙ ОГРЫЗОК, ВЛЮБЛЁННЫЙ В СОСУЛЬКУ.


Дорога вела всё прямо и прямо. Я придумывала историю для Попугая:
«Жил был Белый Попугай. Но, родился он не на берегу Амазонки, не в тропическом лесу, где жили все его сородичи, а родился он в северном городе, в тесной клетке, которая стояла на подоконнике. А за окном была зима, дул холодный северный ветер и ночь длилась гораздо дольше, чем день.
Но Попугай был счастлив. Ведь он не знал другой жизни. Он ползал по своей клетке, держась за прутья клювом, и смотрел в окно, на пролетавших мимо ворон. Так продолжалось много дней и ночей, но вот ночи стали короче, а дни длиннее, а за окном стали расти длинные ледяные сосульки, которые сверкали на солнце и иногда плакали, в особо солнечные дни. Однажды старшая хозяйка Попугая поставила на подоконник, рядом с клеткой, целую вазу с красивыми красными яблоками. Младшая хозяйка подходила к окну, разговаривала с Попугаем и брала одно яблоко, потом другое, и наконец, дошла очередь до последнего. Сосульки за окном сверкали и пролетали вороны, девочка, видимо засмотревшись на всё это, забыла выбросить огрызок от яблока в мусорное ведро, и положила его обратно, в вазу. В самом центре огрызка виднелись две коричневые косточки. И огрызок этими косточками мог смотреть на плачущие сосульки за окном. Сосульки плакали. Огрызок смотрел и вздыхал.
 «Почему ты вздыхаешь?»- спросил его Попугай, на что Огрызок отвечал ему:
«Посмотри, какая она красивая, какая блестящая, какая она утончённая и печальная», – и Огрызок вздыхал и сох, пока совсем не высох. Тогда его выкинули, а Сосулька плакала - плакала и исчезла.
Вся бы эта история на этом и закончилась, но Попугай всё время думал об этом. Он впервые задумался, как он одинок в своей клетке. Конечно, хозяева кормили его и клетку чистили регулярно, но всё равно, он был одинок. Попугай загрустил, перестал есть и заболел. Тогда старшая хозяйка повезла его к ветеринару. Ветеринар долго искал заболевание, но так ничего и не нашёл. Тогда он посоветовал отвезти летом его на природу, за город, чтобы Попугай походил по травке, поискал лечебные семена и подышал свежим воздухом, а чтобы он не улетел, ветеринар подрезал ему крылья.
Летом Попугая перевезли на дачу и он ходил там среди кустов крыжовника и смородины и смотрел вверх, на пролетавших птиц. Это было намного лучше, чем сидеть в клетке. Но всё равно, он был одинок. День за днём, лето закончилось. Попугай стал мёрзнуть, и ему пришлось связать специальный шерстяной шарф, чтобы он не простудился. Но зима приближалась неминуемо, и хозяева начали собираться обратно, в городскую квартиру. Птицы стали слетаться в стаи, и Попугай слышал, что они скоро улетят в жаркие края, где всегда лето. У Попугая появилась мечта. Но как осуществить её? Нужен был план. Попугай ходил часами между пожелтевших кустов крыжовника и смородины и обдумывал план, как ему улететь с перелётными птицами. Он ничего не мог придумать. Но однажды случилось чудо. Рядом с домом, прямо на кусты смородины, на которых уже почти не осталось листьев, приземлился непонятно откуда прилетевший воздушный змей. Он смотрел в небо со странной улыбкой, и видно было, что ему тоже хочется в небо. И Попугай придумал. Он договорился с соседскими перелётными  птицами, которые собирались лететь в жаркие страны, на берега Амазонки. В назначенный день птицы взяли в свои клювы края воздушного змея, а Попугай прицепился снизу своим крепким клювом и крепкими лапками. И они вместе тронулись в дальний путь. Целых семь дней продолжалось путешествие. А к концу седьмого дня на горизонте они увидели Амазонку и тропический лес. Стаи белоснежных попугаев, как снег, взлетели, чтобы посмотреть на странную большую птицу, летящую к ним. Это был воздушный змей с нашим путешественником. Попугай был счастлив. Он обрёл новых друзей и встретил свою невесту.  Постепенно перья на его крыльях выросли, и он смог летать. Впереди у них было много счастливых лет, ведь, как известно, попугаи живут очень долго».
Мой Попугай в красном шарфе слушал эту историю и улыбался. Видно было, что он  доволен. А я была рада, что история понравилась ему.
- Спасибо, тебе, большое, - сказал Попугай. Теперь я свободен. И счастлив.
- Я тоже рада, что смогла немного помочь тебе, хоть и не понимаю, как ты окажешься в этом тропическом лесу.
- Я тоже этого не понимаю, это происходит как бы само собой. Уже завтра я буду там, а может и сегодня, - Попугай, вдруг, расправил крылья, и я увидела, что его крылья опять в порядке - перья не были больше подрезаны. Он взмахнул пару раз, пробуя, и потом оторвался от земли и, сделав два круга надо мной, улетел в сторону леса.








































ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ
РОЗОВАЯ КОРОБОЧКА, В КОТОРОЙ ЛЕЖАЛ КАМЕНЬ С ПРАВИЛАМИ, НАЙДЕННАЯ СРЕДИ КОРНЕЙ.


Перед самым лесом, как большой, старый богатырь, стоял огромный дуб. Я присела в его тени немного отдохнуть.  Ветви этого дуба, казалось, касались облаков, а корни были такими мощными, что, наверное, ни одна, самая сильная буря, не смогла бы выдернуть его из земли. В его тени можно было поместить небольшое кафе или детскую площадку. Корни дерева уже были гладкие сверху от ветров, которые шлифовали их несколько десятилетий. Корни переплетались, создавая узоры, это было очень красиво. Я походила немного вокруг дерева, любуясь орнаментом, созданном природой.
Вдруг, среди корней я увидела какой-то розовый предмет. Я взяла его в руки. Это оказалась розовая коробочка. Розовый – мой самый любимый цвет, хотя и остальные цвета мне тоже нравятся, например сиреневый, или голубой. Но коробочка была розовая и я её собиралась открыть. Но нигде не было никакой кнопки или желобка, не понятно было, как она открывается. Я вертела её и так, и этак, ничего. Я села на корень, похожий на кресло и задумалась. Опять какая – то головоломка. Нужно было спросить у кого ни будь, или догадаться самой. Самой ничего на ум не шло, и я огляделась. Кроме моего верного маленького Клубочка - никого.
Я вертела коробочку и трясла её, внутри явно что-то было.
Я закрыла глаза и представила, что открываю коробочку, просто открываю, и всё. И она открылась. Так вот оно что! Здесь для того, чтобы сделать что-то достаточно просто представить это хорошенько. И почему я раньше об этом не догадалась?
В коробочке лежал камень. Обычная галька. Я стала рассматривать её и увидела на ней какие-то надписи, правда очень маленькими буквами. Я стала разбирать понемногу эти надписи,  и вот что у меня получилось:

«ПРИДУМАЙ СКАЗКУ»
«ПОВЕРЬ В НЕЁ»
«ПОМОГИ ИМ»

Что это значило? Я не знала. Наверное, потом мне станет понятно.
Я повторила эти правила несколько раз, пока не запомнила.
Нужно было продолжать путь

















ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ
МЕДУЗА И РАКУШКА НА ХОДУЛЯХ, СОБИРАЮЩИЕ ДРЯЗГИ.



Я положила камень обратно в коробочку и закрыла её. Почему-то я подумала, что она должна остаться здесь. Я и так запомнила эти правила, может, они понадобятся ещё кому ни будь.
Теперь нужно было проверить, как это действует. С чего начать?
Я зашла в лес. Обычный лес, в котором росли обычные деревья. Я шла по тропинке через лес, и ничего не происходило. Я начинала беспокоиться. Ведь я уже всё знала, мне нужен был Он, чтобы попросить Его сделать всё так, как я задумала. А ещё я думала о правилах на камне. Как они могли мне помочь? Какую сказку я должна придумать? И кому  я должна  помочь в неё поверить? И тут одна мысль пришла мне в голову. Я остановилась, закрыла глаза и представила, как я выхожу из леса прямо на берег моря. Я постаралась представить это как можно более отчётливо, со всеми деталями. Как тогда, на той картине. И небо, и море, и песок на берегу. Потом я открыла глаза. Ничего. Только лес. Ну что тут поделать, я пошла дальше. И вдруг, через несколько шагов, я начала видеть просветы, я побежала. Каково же была моя радость, когда я выбежала на берег моря. Последние сосны росли прямо из песка. А дальше начинался простор. Это было замечательно. У меня всё получилось. Нужно теперь было проверить мои новые способности на чём-то ещё.
Я шла по берегу моря. Иногда я останавливалась и пыталась представить себе что ни будь. Но все мои представления были расплывчаты и не сбывались. Я пыталась представить себе Писателя и рассказать ему то, что он должен сделать для того, чтобы его жена вернулась к нему. Я пыталась представить себе его жену и поговорить с ней, объяснить, что ей уже пора возвращаться, что выход уже найден, но я не могла вспомнить её лица. Я пыталась представить себе лодку, на которой я поплыву к своим родителям, потому, что мне казалось, что на лодке я доберусь до них гораздо быстрее.
Всё напрасно. Видимо все эти мечты были не точны или что-то ещё мешало.
Я села на камень и задумалась.
«Придумать сказку»
Ну хорошо, пусть будет сказка. Я была немного расстроена и первое, что мне пришло в голову, наверное оттого, что я сидела на берегу, мне представилась Ракушка. Что она делает? Она ходит на ходулях. Смешная сказка. Пусть будет так.
«Она ходит на ходулях вместе с Медузой. Они подружки». - Я закрыла глаза и представила, как Ракушка  и Медуза, обе на ходулях, они ходят по морскому дну, среди морских растений и кораллов, «над ними пролетают стайки рыб, солнце пробивается через толщу воды и песок на дне покрыт мелкой рябью. Они ходят по морскому лесу и собирают морские грибы. Как же они называются? Ага, дрязги». - Я не помнила точного значения этого слова, но к морским грибам оно подходило.
«У них уже целые корзинки этих дрязг и им пора домой.
Вот они возвращаются через заросли морских кустов, находят тропинку к их морской деревне. На ходулях не очень то удобно идти, но по другому в морском лесу дрязг не набрать. Теперь они идут по морской деревенской улице. И они видят, как какая-то молодая Морская Звезда, нашедшая, очевидно, на дне моря старый рыболовный крючок на леске, пытается  зацепить этим крючком  морское яблоко из соседского сада. И, судя по её карманам, битком набитым морскими яблоками, ей это уже удалось. И не раз. Медуза с Ракушкой останавливаются и делают молодой Морской Звезде внушение, что так делать не хорошо. Пристыженная Звезда уползает к себе в домик, и яблоки выкатываются из её карманов. Что теперь? Теперь на сцене появляется Старый кальмар. Он медленно плывёт над морской деревней, замечая всё, что там происходит. Может он здесь главный? Нет, он только охраняет вход в пещеру. А что в этой пещере? Там тёмная вода, потому, что лучи света не проникают туда. Эта пещера очень древняя. Вода в ней холодная, а на самом дне пещеры лежит затонувшая каравелла, которая затонула много сотен лет назад и на ней до сих пор можно найти несколько скелетов старых моряков и несметные сокровища в трюмах. И кальмар плавает вверх и вниз по этой пещере. Он охраняет эти сокровища. Он главный страж затонувшей каравеллы. Но у каравеллы есть ещё секрет. В лунные ночи, скелеты старых моряков…..»
- Ну всё, прекрати, - услышала вдруг я.
- Кто это? – спросила я и открыла глаза.
- Всё, что ты придумываешь, всё это возникает на самом деле, а я боюсь скелетов.
Это говорил маленький Крабик. Он только что вылез из воды и смотрел на меня своими бусинками- антеннами.
- Это правда? Всё, что я придумываю, всё это возникает на самом деле?
- Ну да, ведь это твоя сказка и ты в неё веришь.
- И ты веришь?
- И я.
Так вот оно что? Нужен слушатель. Или читатель. Тогда это сбывается.
Я поняла, как это работает.
- Спасибо, - сказала я. И добавила:
«Но последние несколько лет скелеты старых моряков в лунные ночи не выходили из своего корабля. И вообще вход в пещеру зарос кораллами. А поблизости от морской деревни, был построен морской парк развлечений для малышей крабиков и рыбок, где они весело играют вместе».
Малютка краб весело подпрыгнул и боком засеменил обратно в море.
Я встала. Мне нужен был слушатель. Мой Клубок. Но где он? Он куда-то пропал. Наверное, потерялся, бедняга. Что же мне делать? Нужно найти кого-нибудь, кому я смогу рассказать сказку. И нужно быть осторожной в своих фантазиях.

























ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ
ЗАЯЧИЙ ХВОСТИК И СПЯЩАЯ ЧЕРЕПАХА.


Я пошла вдоль берега, думая, как лучше использовать эти прекрасные правила в жизни. Мне нужен был слушатель. Или читатель. Я была готова рассказывать ему всё, что мне хотелось. Я хотела домой. Мне казалось, что всё, что я задумала теперь сбудется.
Вдоль берега росли кусты. В кустах я заметила что-то белое и пушистое. Это как раз то, что мне нужно. Слушатель. Я подошла поближе и увидела, что это заячий хвостик, а хозяин этого хвостика сидит в кустах. Он повернулся ко мне и хвост исчез. Ну что-ж, теперь у меня есть слушатель. Я решила начать без всяких лишних слов:
  «Жила была Я. Однажды я попала в книгу Писателя, и….» - вдруг кусты колыхнулись, и обладатель хвоста сделал длинный прыжок в направлении леса. Хвост исчез в зарослях. Мой слушатель просто удрал.
Неожиданный поворот. Мне нужен был новый слушатель. Я вернулась на берег, чтобы поискать крабов или другую живность. Никого. Тогда я обратилась к чайкам, которые кружили над морем. Я помахала им рукой, потом двумя, но никто не подлетел ко мне. Что же делать? Побродив немного по берегу, я отправилась опять в лес.
Я шла по лесной тропинке, стараясь заметить хоть кого-то, похожего на слушателя. Все были заняты своими делами. Птицы пели, не обращая на меня никакого внимания. Бабочки перелетали с цветка на цветок. Пчёлы жужжали. Ну что-ж, решила я, немного ещё прогуляюсь. Так продолжалось, наверное, вечность. На тропинке никого, и Клубок мой исчез как будто нарочно, и даже Монетки у меня уже не было. Меня начинало охватывать отчаяние, когда на небольшой полянке я вдруг увидела большую черепаху. Её спина возвышалась над травой, как шляпка огромного гриба. Я подошла поближе. Глаза её были закрыты. Я поздоровалась.
- Добрый день, - она открыла один глаз и приоткрыла рот, наверное, приветствуя меня.
- Можно я расскажу вам сказку? – Спросила я.
Глаз призакрылся, что  я расценила, как согласие. Я опять начала.
  «Жила была Я. Однажды я попала в книгу Писателя, и в тот мир, который он придумал. В этом мире я встречалась с разными людьми и животными. Мне здесь было хорошо и …..». Я опять не закончила, потому, что глаз закрылся. Черепаха уснула. Ей было не интересно. Кто бы мог подумать! Моя сказка совершенно не интересовала её. Она спала. Я постучала пару раз по панцирю, как в дверь, но это было бесполезно. Моя сказка накрепко усыпила её. Я потеряла ещё одного слушателя. Так вот оно что - мало того, что нужно придумать, это должно быть ещё и интересно….
Я решила опять вернуться на берег моря, день начал клониться к вечеру, мне становилось немного страшновато. Что если я не найду ночлег? Кто знает, что меня здесь ещё ждёт?
С такими мыслями я пошла по тропинке обратно к морю.
Волны накатывали на берег, оставляя на песке влажный след, на котором отпечатывались мои следы. Я шла по этой полоске босиком. Я решила просто идти по этому краю земли и моря до тех пор, пока я кого-нибудь не встречу. Так я шла и шла, пока, наконец, совсем не выбилась из сил. Я села на камень и решила ждать. Солнце медленно закатывалось за горизонт, а меня начинало охватывать отчаяние.
Я смотрела на набегающие волны, они ритмично и без устали набегали, наверное, целую вечность. И будут набегать ещё вечность. Внезапно я почувствовала себя такой маленькой и незначительной. Какая разница этому морю, сижу я здесь, или меня уже нет. Или ещё нет. Для вечности я просто одна из этих песчинок на берегу. Какое этому миру дело до того, что я здесь делаю и до того, что я теперь знаю.
Мне стало так одиноко и страшно, как, наверное, никогда ещё не было. Я подобрала ноги поближе и обхватила их руками. Я увидела себя как бы со стороны – маленькая замёрзшая, испуганная девочка, сидящая на берегу огромного моря. И приближающаяся ночь. Мне стало жаль саму себя.
И, вдруг, волна откатила, и в солнечной дорожке, которая шла от самого горизонта и почти до моих ног, на песке, я увидела буквы. И я не успела прочитать, как волна накатила вновь и всё смыла. Я чуть не заплакала от досады. Но волна откатила вновь, а буквы остались. Я прочитала:
«Не бойся, Соня. Я с тобой».
Я огляделась. Никого.
- Кто ты? – Никто не ответил.
Надпись появилась вновь. Я соскочила с камня и быстро написала пальцем на песке:
« Кто вы?»
Волна накатила и откатила вновь.
«Я – Он»
«Вы – Он? Но, почему я вас не вижу?»
«Я не могу появиться в этой истории»
И опять волна…
«Это моя история»
«Тогда заберите меня отсюда», - написала я.
«Будь счастливой, Соня», - волна откатила вновь.
«Прощай», -  и волна вынесла на песок маленький сиреневый цветок. Я взяла его. Это была фиалка.
«Прощай», - написала я, и после следующей волны: «Спасибо».




Я поднялась с фиалкой и хотела вернуться на свой камень, но, вдруг увидела, что на нём кто-то сидит. Это был Писатель. Я оглянулась и увидела всё сразу – и нашу гостиницу, и бассейны, и гуляющих отдыхающих, и, даже Машу, которая бежала ко мне – загорелая в своём новом белом платье. Она мне что-то кричала, но я не могла разобрать, потому, что переход был уж очень резкий.
- Соня, я всё записал, спасибо тебе, кажется, у нас всё получилось.
В этот момент подбежала Маша:
- Пойдём, скорее, тебя мама с папой уже заждались. У нас сегодня мероприятие!
- Какое?
- Мы идём на концерт, побежали, а то опоздаем, и шёпотом добавила, - а это кто такой?
Я ещё не успела прийти в себя, а Маша уже тащила меня за руку.
- Увидимся завтра, на рассвете, - сказал Писатель, а Маша вытаращила на меня свои глаза и ещё крепче сжала руку».









ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ
            РАСШИФРОВКА ЗНАКОВ НА ДЕРЕВЯННОМ ПРЕДМЕТЕ.


Утром, чуть только рассвело, Соня прибежала к камню на берегу моря. Сегодня был последний день их отдыха. Вечером самолёт улетает обратно, в Россию, и Соня хотела знать, чем же всё-таки закончилась история Писателя и его жены.
Они были там. И малыш был с ними. У Писателя в одной руке была книга, а другой рукой он обнимал свою жену. Они сидели рядом, как тогда, и видно было, что они опять вместе.
- Я начал новую книгу, - сказал Писатель, - она о нашей семье.
- Это не очень интересно, - сказала его жена.
- Я сделаю её очень интересной, - ответил Писатель и помахал рукой мальчику, который бросал камни в воду.
- Мы вот только никак не можем разобрать, что написано на этом деревянном предмете, - и жена Писателя протянула мне.
Соня впервые рассмотрела предмет, переданный ей Гиеной. Это была деревянная гранёная трубочка, внутри её было отверстие, а в этом отверстии было что-то ещё. Кажется, это был камень. Снаружи этот странный предмет был украшен резьбой, и на его гранях были какие-то надписи. Буквы были не русские и не английские, а какие-то странные. Наверное что-то восточное.
- Я думаю, что это санскрит, - сказала Жена Писателя.
- Я тоже так думаю, - сказал Писатель и улыбнулся. Когда они улыбались, то выглядели совсем как тогда, когда они были счастливы.
- Я хотела что-то вам сказать, - начала Соня, - Вы должны…
- Ничего не нужно говорить, - сказал Писатель, мы ведь уже всё знаем. Я всё записал, а она всё прочитала. Ведь правда, тебе понравилось? – Спросил он у жены.
- Да, мне понравилось, но я думаю, что твоя следующая книга будет ещё лучше.
- Я буду стараться, а ты?  Ты обещаешь мне помочь?
- Я буду тебя вдохновлять, я всё поняла, и я теперь буду любить тебя и больше, и никуда не уйду. Вот только надпись эта не даёт мне покоя. Что, интересно, тут написано? – и жена Писателя стала опять внимательно разглядывать деревянную трубочку, как будто она могла разгадать значение знаков на ней. 
- Посмотрим в библиотеке, - сказал Писатель. Мы обязательно найдём перевод, когда вернёмся домой. Ведь мы уже сегодня возвращаемся.
- И мы сегодня, - сказала Соня.
- Тогда мы сможем скоро увидеться, мы ведь соседи.
- И вправду, а я и забыла, но мы теперь живём в городе, с нашими родителями. По воскресеньям я буду навещать бабушку. И на каникулах. Мы сможем видеться часто.
- Приходи каждый раз, - сказала жена Писателя.
Они обнялись и поцеловались, а Соне стало как-то неловко смотреть на них, она помахала им рукой и сказала:
- Тогда до встречи?
- До встречи.
А море продолжало катить свои волны, оно было как всегда равнодушно и бесстрастно к происходящем на земле событиям, ведь что для вечности этот поцелуй? Только мгновение. Но для Писателя это было началом его нового романа.


Прошёл месяц после всех этих событий. Соня начала учиться в первом классе и по воскресеньям она навещала своих бабушку и дедушку в деревне. Иногда она заходила в гости к Писателю и его жене. Писатель вдохновенно работал над новым романом.
Однажды, когда прошло уже больше двух месяцев после всех этих событий, Соня приехала в гости к Писателю и его семье. Ей открыла дверь Жена писателя.
Она проводила Соню в гостиную и предложила ей присесть у камина. Соня смотрела на языки пламени и вспоминала свои приключения.
Жена Писателя вышла из комнаты и через минуту зашла туда с деревянной трубочкой в руке.
- Мы перевели то, что здесь написано. Это древний язык. На нём уже давно никто не говорит. Но мы сумели найти перевод. Здесь написано:
«СЛУШАЙ СКАЗКУ»
«ПОВЕРЬ В НЕЁ»
«ПОМОГИ ЕМУ»
- Но, я не понимаю, что это значит.
Соня сразу вспомнила свои правила. Там было немного по другому.
Различались первое  и последнее. Что это могло значить? Это могло означать только одно. Соня должна писать, верить в то, что она пишет и помогать тем, о ком она пишет, а жена Писателя должна слушать, верить и помогать Писателю. Это же очевидно! Жена Писателя была его Читателем. И этим она ему помогала. А Он помогал другим.




































ГЛАВА СЕМИДЕСЯТАЯ
            КНИГА СКАЗОК.


В комнату вошёл Писатель. Он подбросил полено в камин, и полено сразу же вспыхнуло, потом он сел рядом с Соней и они начали беседу. Им было о чём поговорить, ведь все Сонины друзья, с которыми она встретилась в первый раз, были придуманы Писателем. Они подолгу обсуждали, как могла сложиться судьба каждого из них. Как Писатель мог помочь, скажем, последнему больному Археоптериксу или, что сделал на прошлой неделе Мистер Волк и нужно ли ему расширять свою библиотеку. А ещё обоим была небезразлична судьба Пасынка, страдавшего дежавю. И иногда они обсуждали, как они могут помочь Приблудному Сухарику в воспитании его малютки – Крошки. И ещё много-много всего.
Сегодня Писатель пришёл, держа в руке книгу. Книга была в кожаном красивом переплёте, и корешок книги был местами позолочен и ещё на корешке выгравирован был герб. На корешке было что-то написано, но Соня не могла прочитать, что. Ей было очень любопытно, что это за книга. Может Писатель уже успел написать и издать книгу про свою семью? А может это что-то другое, но Сонино любопытство очень скоро разрешилось.
Писатель встал и повернулся к Соне. Держа в руке книгу, он торжественно сказал:
- Соня, сегодня я закончил мою книгу, которую я начал, благодаря тебе. По этому случаю, я хочу сделать тебе подарок, вот, возьми, пожалуйста, эту книгу. А ещё я хочу пожелать тебе новых путешествий и новых друзей. И пусть вдохновение никогда тебя не покидает. А потом в комнату вошла жена Писателя. Она протянула Соне клубок красных ниток.
- А это тебе от меня, спасибо тебе за всё.
Соня взяла в руки клубок и  книгу. На корешке книги она прочла надпись:
«КНИГА СКАЗОК»
Соня открыла книгу. Страницы были пусты, но на титульном листе, в том месте, где обычно стоит имя автора, стояло её имя.
- Соня, будь счастлива, - сказал Писатель, а Жена Писателя обняла её и поцеловала.



КОНЕЦ