1740

Рисунок 98г: Б.
__

Монологический текст  как партия в шахматы с самим собой. Без поддавков тут не обойдешься, никакая «самокритика» не поможет. Ах, кто в диалог сыграет со мной…

Впрок воды напился и пошел по лесу гулять. Перестарался – под каждым вторым деревом расстегивал ширинку, словно дал зарок полить весь лес своей маленькой пиписькой…

Черные осины, белые березы – и только поодаль сосен цветное, рыжее кино…

На даче росла сирень, по сути, бросовая, но я  ее не сорвал, домой не набрал – плохое настроение. Странно выглядит плохое настроение в солнечный день, а полусонное состояние – в лесу, в котором  я  не живу…

Если бы  пил соки и всякие шикарные напитки,  прожил бы на 15 лет дольше. Если бы  дышал по-настоящему хорошим воздухом,  прожил еще на 15 лет дольше. Если бы рядом со мной была подруга… Но с другой стороны, если бы рядом не было и Вовки,  прожил бы на 45 лет меньше. Так же как  и в том случае, если  был бы менее ловок и просто-напросто попал под трамвай…

Громадные, и быстрые машины… - люди станут кто расти, кто ускоряться?! 2, 3, 4 метра! После приема особых дрожжей…

От физических работ я и так пьяный – пьют лодыри, чтобы не работая до нужной точки дойти и трудяги, у которых на самом деле бесконечный запой…

Человек – это кусок шланга с именем и фамилией. В России у человека есть еще  отчество, но это не поспособствовало уважению его… Иногда он выглядит столбиком, но т.к.  беспрестанно нагибается, садится, то это кусок шланга – невзрачный и на фоне природы, и на фоне собственных машин…

Пора всё менять, например, цветами лечить, а из хирургических инструментов делать букеты… Муж подбил себе глаз, и жена его подбитому глазу букет подарила, видимо, не так уж и глупо подбил он его…

Женщины как букет, недолго – свежий, а потом - завядший. Почему  нельзя выкинуть?!

__

Я не знаю, что это за люди –  прохожие. Не говоря уж о тех, что в машинах. Надо всех заставить публично рассказать о себе до конца и рассказ свой с собою носить, чтобы сразу выдать просителю. Всех интервьюировать при демократии и  допросить при коммунизме – тоска же оттого, что не знаю…

Отключился в автобусе на заднем сиденье – всё равно же я из последних в этой езде и движеньи… И слева и справа читают газеты и я не решаюсь записать только что пришедшую мысль…  Трехмесячной давности уцелела афиша. То ли наша провинция столь глубока, то ли кому-то полюбилась эта   игра…

Столько лет пишу, и всё же не приучил ручку к карману – вечно ее нет под рукой, приходится вставать и искать. Вечно она вытаскивается и забывается где-то. А, мол,  не пригодится – а вот и нужна…

«Матрос с берегов Ориона принят сыном полка». Не знаю, что такое Орион, сомневаюсь, что у него есть берега. Матрос с берегов Ориноко. Одиноко на реке Ориноко. Бедный-бедный матрос…

На окраине города в страхолюдстве соперничали некие древние, ни разу не мытые заводы и тюрьма – высокий забор, колючка, райски ухоженные домики охраны, а дальше еще и высоченные – правда, почему-то рваные – сети…

Но: снилось, как я летал. Точнее,  бегал по нашей улице и вдруг стал продлевать шаг. В конце  метров по 30 пролетал. Как-то связано с Маккартни, хотя я его и не люблю и с Г5., что на нашей улице живет, хотя она уже с другим. Да, ради неё я  летал, спел последнюю лебединую песню и был готов слушать даже про Маккартни ее болтовню…