Анна и Айнуддин

За два с небольшим месяца, прошедших после встречи с  Вячеславом Сергеевичем, когда этот, попытавшийся завести с ней связь, пожилой и богатый господин, вызвал в ней сильнейшее неприятие как своей жизненной философией, делящей людей на богатых “хозяев” и бедных “лохов”, так и своей отталкивающей внешностью, Анна сильно изменилась. Нехитрые девичьи развлечения,  захватывавщие ее, бывало, целиком, как-то вдруг потускнели, отступили на задний план. И все неотступнее, как навязчиая оса в знойном летнем поле, преследовали мысли о жизни, о ее будущем в этом мире. Она пыталась найти ответ в книгах, присматривалась и прислушивалась к умным, по-общему мнению, людям. Увы, чтение книг только увеличивало количество вопросов, а “умные”, по-общему мнению, люди, нет нет, да и обнаруживали себя с такой стороны, что уважение к ним и желание внимать их словам и мыслям вдруг исчезало.

На личном фронте тоже было не все гладко. Единственный молодой человек, к которому она питала нельзя сказать чтобы подлинную любовь, но глубокую симпатию, Алексей, избегал ее. Она звонила ему сама, предлагала встретится, а он, ссылаясь то на работу, то на какие то неотложные бытовые дела, увертывался. Наконец Анна, выйдя из себя, прямо сказала ему: “Не хочешь больше встречатся, ну и катись к черту, не велика потеря!” и бросила трубку. И все же потом, каждый раз, как только раздавался звонок, девушка с замирающим сердцем смотрела на дисплей мобильника – не он ли? И понуро отвечала на совсем не тот голос, который хотела бы услышать...

Наступил апрель. Ясные погожие дни быстро растопили огромные снежные завалы, в которых всю зиму тонул город. Только кое-где снег лежал сжимающимися, черно-серыми снизу островками. В воздухе разлился тот блаженный, щекочий нервы воздух свежести, чистоты, ясности, который бывает только в самом начале весны, когда природа приходит в движение, как-будто бы очнувшись от долгого зимнего сна.

В один из таких дней, утром, часу в одинадцатом, в дверь Аниной квартиры позвонили. Анна только встала, едва успев позавтракать. Уже три дня как она жила дома одна – мама уехала на неделю в Тверь, погостить к сестре, Аниной тётке.  “И кого это несет в такую рань?” – с досадой подумала девушка и пошла открывать. Посмотрев для начала в “глазок” она увидела двоих: женщину в возрасте и, тоже уже немолодого, мужика. “Сектанты что-ли какие? Да нет, вроде непохожи” - подумала она и спросила “Кто там?”.
- Из жилконторы. Плановый ремонт. Откройте, пожалуйста.
Аня открыла дверь.
- Здравствуйте, - деловито сказала полная короткостриженая женщина в черном жилете с массивными золотыми серьгами в ушах, -  в вашей квартире должна быть произведена полная замена всех труб и стояков. Вы обязаны обеспечить доступ работникам, вот ознакомьтесь и подпишитесь. – она протянула Ане бумагу.
Аня взяла бумагу, бегло пробежала глазами и подписалась. Женщина и мужик - бригадир ремонтников, вошли в квартиру и принялись осматривать места общего пользования и батареи в комнатах. Потолковав между собой минут пять о технических деталях замены труб, они ушли, договорившись с Аней, что она будет ждать рабочего-сантехника.
Прошло полчаса и снова раздался звонок. Анна открыла дверь. На пороге стоял молодой рабочий-таджик, в спецовке и с ящиком инструментов в руке. 
- Здравствуйте, я работа делать пришел.
- Да, проходите, пожалуйста.
Таджик положил на пол в прихожей свой ящик, открыл его, осмотрел ванну и туалет и сразу же приступил к делу.
Планы на день были нарушены и Аня не знала чем себя занять. Она попробовала смотреть телевизор, но ничего интересного как всегда не было. Зашла Вконтакт – опять скука. Она взяла роман Фердинанда Селина – любимого своего писателя и стала читать. Прошел час, другой. Анна отложила книгу и пошла посмотреть как продвигается работа. Таджик сменил стояк в туалете и менял трубы в ванной. Аня невольно залюбовалась, глядя на его быстрые, ловкие движения. Он обернулся и с веселой улыбкой посмотрел на нее.
- Скоро я ванна доделай и в комнате разводка к батарея делать начну.

Только сейчас она как следует его разглядела. Он был ее ровесник, лет 22-23. Черные как смоль, вьющиеся мягкие волосы красиво обрамляли кругловатое, по-детски припухлое лицо. В темно-зеленых глазах светилось озорство и беззаботность. Он был строен и так же высок как и Аня, которой, в свое время, одноклассники в школе дали прозвище “шлагбаум”. Не смотря на рост и физическую силу, в его лице, выражении глаз, во всем его облике было что-то неуловимо детское, что вызывало в Ане безотчетную симпатию и заботу.   
- Вы не устали? Чаю хотите? – спросила она.
- Не, я не уставай. Чай хочу. Спасибо.
Аня приготовила чай, достала пирожные и позвала рабочего. Он, несколько смущаясь, сел за стол в кухне, рядом с Аней.
- Как Вас зовут? – спросила девушка.
- Айнуддин.
- А меня Аня. Давно Вы здесь, в России?
- Два года в Россия уже. Тоджикистон уехал – работа нет, денег нет, жизнь совсем плохой. Мой семья горный кишлак живет. Мать, отец, три брата, две сестры – все маленький еще. Я им деньги отсылай каждый месяц. Без меня умер все.
- Ну, и как Вам здесь?
- Хорошо здесь я. Русский хорошо живут... Только радость здесь нет. Люди злой какой-то. Нет любовь... – он задумчиво наклонил голову, водя чайной ложкой по блюдцу. 
Воцарилось молчание. Каждый думал о своем. Айнуддин первый прервал паузу, вдруг встрепенувшись и весело сказав:
- Я могу фигура хороший делать! Можно хлеб кусок?
Аня удивленно кивнула. Молодой таджик взял со стола кусок черного хлеба, отломил немного мякоти. Несколько движений тонкими пальцами, и на столе стояла изящная фигурка птицы, сделаной так искуссно, что эту работу мог бы оценить и профессиональный скульптор. Аня даже чуть подпрыгнула на своем стуле от неожиданности: “Какая прелесть!”  Девушка обрушила на парня град вопросов. Ее интересовало все, какая в Таджикистане природа, как там живут люди, где устроился Айнуддин здесь, в Питере, хорошо ли ему платят, не обижают ли? Айнуддин отвечал подробно, открыто и искренно, и эта искренность и простота еще более раполагали к нему Аню.

За разговором прошло много времени. Наконец Айнуддин, поблагодарив хозяйку, встав из за стола пошел продолжать свою работу. Он быстро докончил ванну и перешел к комнатам. Тут, правда, возникла небольшая помеха. Максик, игривый и жутко самостоятельный, черно-золото-белый Анин котенок, проснувшись от дневного сна начал играть, мешая  Айнуддину работать. Айнуддин прикрикнул на него. Кот отскочил, прижав уши и на время успокоился. Потом опять полез.
- Ах шайтан! – возмутился  Айнуддин и схватив кота, попытался отнести его, чтобы запереть в туалете. Максик изогнулся, ударил чужака лапой с выпущенными когтями, и, заполучив таким приемом свободу, убежал, забившись под шкаф.
Айнуддин приложил ладонь ко рту.
- Что с Вами? У Вас кровь? Подождите, я помогу! – озабоченно вскричала Анна, быстро прошла в другую комнату и вернулась оттуда с йодом и пластырем в руках.
- Это ничего. Сам заживет. – попытался остановить ее Айнуддин.
Но девушка не слушала его. Она заботливо смазала ранку йодом и наложила на нее пластырь.
Они стояли рядом. Их тела были так близки, что каждый из них мог чувствовать те загадочные, обжигающие токи, которые, стремительно разливаясь по всему телу, наполняют его особым теплом, энергией и желанием высвободить эту энергию. Анна, подняв голову, смотрела ему прямо в глаза. Он прочитал в них все... Его руки мягко легли на ее тонкую талию и притянули ее молодое, жаждущее любви тело к себе. Их губы соединились в, сначала нежном и робком, а затем все более и более крепком, страстном поцелуе...

Айнуддин провел у Ани весь вечер и всю ночь. Проснувшись рано утром, когда он еще крепко спал, она долго, с нежностью рассматривала его трогательно безмятежное лицо, его мерно вздымавшуюся во сне, обнажённую грудь. Тихо, стараясь не разбудить, девушка выскользнула из постели, накинула на голое тело халатик, надела на босые ноги тапочки и вышла в другую комнату. Солнце уже встало, на улице было по-весеннему тепло. Анна вышла на балкон и, опершись на перила, задумалась. “Господи, как же я счастлива! Ни с кем не было так хорошо как с ним... Но что же дальше? Как на это посмотрят вокруг? А, да пошли они все! ” - она вдруг усмехнулась, вспомнив свою прабабушку Пяйве и своего прадедушку Фёдора. Простой деревенский парень с Рязанщины, Фёдор освобождал Эстонию от фашистов. Их часть расположилась на хуторе близ города Пылтсамаа, в самом сердце Эстонии. Вот там то, на хуторе, Фёдор и встретил Пяйве. Молоденькая семнадцатилетняя девушка знала по русски только два слова - “здравствуйте” и “хорошо”, а познания Фёдора в эстонском ограничивались тремя словами “тянан” (спасибо), “тэрэ” (здравствуйте), и “курат”  (чёрт). Это не помешало им крепко полюбить друг друга и прожить вместе целую жизнь.   

Желтогрудая синичка, нахохлившись и поводя из стороны в сторону темно-синей головкой уселась на перила балкона всего в метре от Ани. Девушка весело встряхнула головой: “Всё у нас будет хорошо. Главное, что он любит меня. Я научу его как следует говорить по-русски, помогу ему найти хорошую работу. Он пойдет учится, он способный. А потом он сможет проявить свой талант ваятеля. Мы поженимся, у нас будут дети...”. Синичка, вспорхнув, улетела. Из-за белоснежного облачного островка в необъятной синеве неба показалось солнце, и земля, согретая его веселыми, играюшими лучами еще свободнее, радостнее и полнее напевала песнь весеннего пробуждения и обновления жизни.

Дмитрий Кремнёв.