Необычная сваха

               



Утром Вера сквозь сладостную пелену сна услышала противно дребезжащий звонок будильника и подумала, что пора вставать. Не открывая глаз, она повернулась на спину, откинула одеяло и села. Так она просидела еще несколько минут. Как вдруг ее насторожил странный звук в квартире. Она мгновенно открыла глаза и оглянулась. Комната была наполнена паром, а из-под оконной батареи била тонкая струйка кипятка и рассерженно шипела, как потревоженная змея. Вера сорвалась с дивана и суматошно заметалась по комнате.
- Господи, что же делать, я ведь только что новые обои наклеила?!


Заметив, что палас под ногами намок от горячей воды, она бросилась вытаскивать его в коридор. За работой к ней вернулось самообладание, и она стала спасать в первую очередь те вещи, которым грозила опасность. После этого накинув халатик, Вера кинулась звонить соседям, благо он уже не спали. Объяснив в чем дело, попросила по телефону вызвать сантехников. Пока соседка звонила, зашел ее муж. Сочувственно поцокал языком, посоветовал под струйку воды поставить ведро и, извинившись, удалился. Пора было собираться на работу. Вера с тоской глянула на часы, было начало восьмого. Соседка заглянула в дверь:


      -Ой, батюшки, что делается! – скороговоркой проговорила она. – Веруся, я вызвала, но когда они будут – сама знаешь. Беги-ка ты лучше сама, пока я на работу не ушла. А я за квартирой пригляжу.


      Вера согласно кивнула головой, набросила пальто и выбежала из квартиры. В котельной, где находилась штаб-квартира сантехников, стоял облезлый диван «времен Очакова и покоренья Крыма». Стены были увешаны плакатами обнаженных девиц с мощными формами, напоминавшими надувные шары. В воздухе плавал пронзительный запах огуречного рассола и квашеной капусты. За столом, склонив голову на руки, сидел человек.


     -Здравствуйте, - выпалила Вера. – У меня трубу прорвало.
     Человек не шевельнулся.
     - Эй, - она дотронулась до его плеча. Никакой реакции.
     - Да, проснитесь вы наконец! – не выдержала она и тряхнула сидящего.


Голова человека съехала набок, послышалось нечленораздельное бормотание, и затем показалось лицо сидящего (если это, конечно, можно было назвать лицом). Опухшее, заросшее жесткой щетиной, и в довершение всего, обрамленное всклокоченной шевелюрой, которая напоминала свалявшуюся шерсть. Осоловелые глаза усиленно пытались сосредоточиться на предмете, прервавшем его сладкий сон.


      - Тебе чего, тетка? – с трудом проговорил он.
      - Трубу у меня прорвало. Где сантехники?
      - Я сантехник, проговорил сидящий и утробно икнул.
Вера брезгливо отошла в сторону.
      - Где другие?
      - Других нету, ушли…, - и дальше пошла опять какая-то тарабарщина.
      - А скоро будут?
Сидящий скорчил гримасу и пожал плечами. Вера была в отчаянии.
      - Господи, ну, что же мне делать?!


Качающаяся голова с большим трудом опять сфокусировалась на Вере и спросила:
      - Я г-грю, тетка, тебе чего?
      - Да, трубу у меня прорвало, трубу! – взорвалась Вера.
      - Трубу? – и сидящий снова икнул.
      -  Тебе ее чего закрыть надо?
      - Да, да, да!!!


-Ну, зачем же кричать? Я не глухой, понимаю, - с достоинством проговорил сантехник, слегка покачиваясь. Затем он довольно-таки легко (учитывая его состояние) поднялся, пошарил рукой по дивану, и через минуту вполне сносно двинулся к двери, неся в руке маленький замызганный чемоданчик. Вера, уныло опустив голову, поплелась вслед за ним.
Войдя в квартиру, сантехник деловито спросил:


     - Ванная где?
     - Там, – неуверенно протянула руку Вера. – Но прорвало то в комнате.
     - Не слепой, - ответил сантехник и направился к ванной. Зашумела вода и Вера, не выдержав, заглянула туда. Сантехник по пояс голый обливался ледяной водой, громко фыркая при этом. Отряхнувшись, как пес, и не вытираясь, он прямиком ринулся к прорванной трубе.
     - Слышь, хозяйка, раздался его сиплый голос сквозь прозрачную дымку пара. – Сейчас сделаем хомут, а придут мужики с газосваркой, поменяем трубу. Поняла?


     - Ага, - почему-то робко ответила Вера.
Минут через пятнадцать дело было окончено. Пар еще клубился по комнате, но труба уже не шипела рассерженной змеей, укрощенная аккуратно наложенным хомутом.
     - Ну, вот и делов то, - проговорил сантехник, убирая инструменты в чемоданчик. Вера подошла к нему, неуверенно протягивая смятую бумажку. Мужчина поднял глаза, хмеля в них, как ни бывало, лишь лукаво посверкивали искорки:


     - А вот это, хозяюшка, лишнее.
Вера покрылась красными пятнами и быстро сунула руку в карман.
     - Вы так и будете в пальто ходить? – опять лукаво посматривая на нее, спросил мужчина.
     - Ах, да…, - совсем уж смутилась она под пристальным взглядом мужских оценивающих глаз. Сантехник прошел в ванную, натянул рубаху прямо на мокрое тело и уже хотел взять ватник, валявшийся на полу.


     - Куда же вы? – всполошилась Вера. – Вы же мокрый, обсохните.
     - Ничего, мы народ привычный, закаленный.
     - Нет, - вдруг решительно произнесла Вера. – Выпейте, хотя бы чаю.
И сама оторопела от своего поступка. Как лунатик, она прошла на кухню и включила плиту. В голове пронеслась тревожная мысль:


     - На работу бы надо было позвонить.
Но вместо этого она села за кухонный столик и пригласила сантехника.
     - Чай это сила, можно и выпить, если предлагают, - ответил мужчина и присел на краешек табуретки.
Только теперь Вера заметила, какой он большой, костистый и должно быть очень сильный. Пауза затягивалась. Нужно было что-то говорить.

 
     - Вы давно здесь? – спросила Вера, сама не зная, что под этим подразумевает: город, работу или еще что.
     - Именно здесь, недавно, - ответил мужчина, поглядывая на нее своими карими лукавыми глазами.
     - Быстро справились с работой, - снова нашлась Вера.
     - На том стоим, - отрезал сантехник.
     - Давайте, хоть познакомимся, - предложила она и протянула руку.
     - А давайте! Меня Петром зовут.
     - А меня Вера.
     - Красивое имя.
     - Обыкновенное.


Опять наступила пауза, Чайник тихонько посвистывал на плите. Вера напряженно выпрямившись, сидела на табуретке.
     - А зачем вы пьете, Петр? – этот вопрос у нее сам собой слетел с губ, и она испуганно посмотрела на него.
     - Да, так от скуки, - лениво протянул он, и парировал.
- А почему вы одна?
Вера слегка вздрогнула:
      - Почему вы так решили?
      - Так ведь догадаться нетрудно.


Она вспыхнула, нервно провела рукой по столу, словно хотела что-то вытереть.
      - Одна и одна, вам какое дело?
Петр хмыкнул и ничего не сказал. Вера подскочила с табуретки, и очень быстро стала резать хлеб. Ножик соскочил с буханки и чуть не рассек ей палец. Проклиная, про себя, все на свете, Вера никак не могла понять: зачем она пригласила выпить чаю этого незнакомого ей мужлана. Руки у нее слегка дрожали, от этого все получалось как-то неловко и неуклюже. Из-за этого она злилась на себя еще больше. Открыв холодильник, она попыталась достать сливочное масло на блюдце, которое стояло за коробкой с тортом. У Веры сегодня был день рождения. Торт, приготовленный для сотрудников, ей не хотелось показывать сантехнику. Когда рука с блюдцем была уже у самого края, кончики пальцев не смогли его удержать, и оно с грохотом полетело на пол. Судорожный всплеск рук не смог спасти блюдце. Зато выдвинутая коробка с тортом от этого подпрыгнула, как живая, и вслед за блюдцем смачно шмякнулась вниз. Вера даже не ойкнула, она просто рухнула на колени рядом с коробкой, закрыла лицо руками и горько заплакала. Петр растерянно вскочил и озабоченно затоптался вокруг Веры.


    - Ну, что вы, разве можно так огорчаться из-за какого-то торта?
    - Это не какой-нибудь торт, - всхлипывая, пролепетала она. – А именинный. У меня сегодня день рождения. – И Вера от жалости к себе еще больше заревела.
    - Так это ж хорошо! Я вам десять таких тортов куплю, только не плачьте, умоляю вас. Я просто не могу, когда женщины плачут.
    - Да, разве дело в этом торте, будь бы он не ладен! У меня ведь всегда так. Господи, ну, почему я такая невезучая?! Трубу и ту прорвало в мой день рождения!


    - Да, починим мы вашу трубу, что вы так волнуетесь. Будет, как новенькая. Только не плачьте, прошу вас.
Вера, судорожно всхлипывая, растерла слезы по мокрым щекам, посмотрела на Петра, который из самоуверенного донжуана, превратился в растерянного беспомощного мальчишку, и улыбнулась. Так всегда бывает после летней грозы. Набежит тучка, разворчится гром, польет все кругом благодатным дождиком, и вслед за этим опять выглянет теплое ласковое солнышко.


    - Вот и хорошо, - облегченно вздохнув, улыбнулся Петр.
Она стала соскребать с пола остатки именинного торта, а Петр, как мог, помогал ей в этом. Когда пол был вытерт, Вера вдруг неожиданно спросила:
    - А все же, почему вы работаете сантехником? У вас ведь другая специальность. Разве я не права?
Женщины всегда так действуют. Долго молчат, что-то высматривают, а потом ставят одновременно и шах, и мат. Петр на какое-то время потерял дар речи, а потом проговорил:


    - Ну, прямо комиссар Мегре в юбке. Это что же на мне написано?
    - Выходит, я по-вашему, никогда с настоящими сантехниками не общалась? – ехидно спросила она. – вы говорите иначе, да и держитесь не так… Вот только водка…
    - Хм, водка, - хмыкнул Петр, - До водки и семья была, и любимая работа, и друзья-товарищи, которые оказались иудами. Да, ладно, - резко махнул он рукой. – То все было, а сейчас все, что есть пред вами.


Петр поднялся с колен, вымыл руки над раковиной, подхватил чемоданчик и направился к двери.
     - Вы куда? А чай?
     - Спасибо, сыт
     - Ну, уж нет, - Вера решительно загородила ему дорогу (повторно ужасаясь своему поступку).
- Обещайте, что вечером придете ко мне пить чай с тортом.
- Вот с этим? – уточнил Петр, указывая на размазанную коробку в мусорном ведре. Вера сначала тихонечко засмеялась, прикрыв рот ладошкой. Потом, снова взглянув на Петра, заразительно расхохоталась, запрокинув голову и встряхивая золотистой копной волос. Петр, глядя на нее, тоже рассмеялся. После этого они условились съесть вместе именинный торт.


- Сорок лет – бабий век, говорит народная мудрость, - беспрестанно вертелось в голове Веры, когда она надевала вечернее платье и укладывала волосы. Но, несмотря на все неприятные вещи, которые ей лезли в голову, душа ее пела. Она хотела праздника.
В комнате исчезли все следы недавней аварии. Палас, хотя еще и влажный, был водворен на место. Посредине комнаты был накрыт стол для двоих со свечами, а с краю на журнальном столике красовался великолепный торт, украшенный алыми розами. Для этого Вера специально съездила в магазин на другой конец города, который считался одним из лучших кондитерских.


      Все было готово к приходу гостя. Утка еще томилась в духовке, распространяя аромат праздника по всей квартире. Вера слегка нервничала. Раздался звонок. Вера открыла дверь сразу. Пропуская входящего, но, еще не видя его. Выглянув из-за двери, она оторопела. С ее губ чуть не сорвалось: «Вам кого?» Перед ней стоял мужчина в черном костюме, ладно сидящем на нем, хотя и не до блеска выглаженном. Чисто выбритое, упругое лицо едва напоминало утреннее. Лишь только глаза так же лукаво поблескивали из-под бровей. Она с трудом пролепетала, что-то вроде:

 
     -Проходите, - и только опустившись в кресло, пришла в себя.
Петр по-хозяйски вошел в комнату и уставился на торт.
     - Что-то не так? – робко спросила Вера.
Петр на это заговорщицки подмигнул ей. Подошел к журнальному столику, поставил коробку и, хлопнув в ладоши, сказал:
     - А сейчас будет фокус-покус. Крибле, крабле, бус!


И с этими словами снял крышку с коробки. Перед Верой стояли абсолютно одинаковых торта. Она изумленно вскрикнула, поглядела на Петра счастливыми глазами и откровенно, как утром, расхохоталась. Петр смеялся вместе с ней, но все же видел нежный лебединый изгиб ее шеи, когда она запрокидывала голову, жемчужную нить зубов. И не мог оторвать от нее восхищенного взгляда. Вдруг Вера неожиданно резко замерла, повернулась и выбежала.
     Петр, не зная, что ему делать, не двигался. В кухне что-то загремело, потом зашкворчало. Затем наступила тишина.

 Петр осторожно заглянул на кухню. Вера стояла, прислонившись к стене, и беззвучно смеялась.
     - Что-то случилось?
     - Ага, - кивнула она, продолжая смеяться. – У меня утка пригорела.
Петр облегченно вздохнул, подошел к Вере, обняв ее хрупкие плечи, и поцеловал.


     Поздно ночью, когда на столе тихо догорели остатки свечей, Вера, прижавшись к крепкому плечу Петра, шепнула:
     - Как я благодарна трубе.
     - Какой трубе? – не понял Петр.
     - Да, вот этой, - показала Вера на хомут. – Не будь ее, не было бы и моего счастливого дня рождения. Она мне подарила самый дорогой подарок в жизни – ТЕБЯ!
     - Выходит, что так, - подтвердил он и добавил. – Не забудь только торт, размазанный по кухне.


     По квартире, разнесся, приглушенный смех двух счастливых людей. На кухне стояла пригоревшая утка, в хрустальном вазоне алели пунцовые розы, а воск с расплавленных свечей капал на два одинаковых торта, в каждом из которых было отрезано по куску с самой большой и красивой розой.