Звери

               
    Тогда был уже поздний, январский вечер; на дворе толстым слоем лежала вчерашняя слякоть вперемешку со льдом и мусором. Ветер дул сильный, холодный, видимо с севера. Люди толпились повсюду: на площадях, на переходах, на улицах; с трудом можно было протиснуться. На одном из бульваров, я свернул в переулок, прошел несколько зданий и запрыгнул в проезжавший мимо трамвай.
    Зачем, спрашивается, я туда запрыгнул? Бывает так, наверное; дома меня никто не ждал, ибо никого не было, пустота. Есть у меня там хорошие знакомые – книги; библиотека у меня всегда была обширнейшая. Но в тот вечер читать не хотелось.
     Проезжая мимо нашей замечательной Московской набережной, широкой и величественной, за что я ее всегда любил, услышал какую-то возню, крики, ругань в заднем вагоне. Чем-то не довольствовались.
- Что за зоопарк, развелось тут мне, видите ли…
- Пшел вон! – кричали.
      Обернувшись, я увидел перед своими глазами маленького, черного щенка, с легкой пушинкой, еще молодого и юного, но уже видимо успевшего познать тягости городской жизни. Одно ухо было слегка надорвано, лапы грязные, да и мордочка вся вымазана то ли в дегте, то ли еще в чем-то. Он жался к входной двери, спрятавшись под сиденьем кресла. Тут мне подумалось: сколько же надо страданий вынести животному, от роду счастливому, беззаботному, чтобы в глазах его томилось столь глубокое чувство тоски и скорби? Мне стало его жалко, но еще больше мне стало жалко тех людей, которые гнали, кричали, сетовали…
- Постойте же! Чем он так вам не угодил? – воззвал я к их собственной жесткости и глупости. С собаки они перешли на меня.
- Нашелся тут защитник животных, забирай его, не место ему тут… - сказали все, как один, разом. – Не место!
     До сих пор не могу я осознать, в чем же таком провинился бедный зверь. Я подозвал его к себе, он поднял глаза. Неуверенно, словно ребенок, только научившийся ходить и не понимающий еще, пугающийся собственных шагов, так и щенок, робко, по чуть-чуть стал перебираться ко мне… почувствовал. Некоторые говорят, что животные улыбаться не умеют, так они просто в глаза таких никогда не видали: улыбка тогда у собаки была в глазах, широчайшая, прекраснейшая, будто радуга. Щенок подошел ко мне, запрыгнул на сиденье рядом стоящего кресла и уложил свою голову ко мне на колени. Закрыл глаза и спокойно вздохнул.
     Я взял его к себе домой. Поначалу зверь пугался, боялся, но в конце концов свыкся с его новым местом жительства и спустя какие-то несколько месяцев чувствовал себя настоящим хозяином. Я был за него рад.
      А те люди... те люди то и нелюди были, звери бесчеловечные. А собака то хоть и человеком никогда не станет, но что-то человеческое в ней все же всегда будет.