Верныедрузья

Посвящается Герою Советского Союза
Дегтярь Николаю Ивановичу.


___________________________


В землянке было тепло и сухо. В трех метрах от кровати Николая в буржуйке тихо пощелкивали сухие березовые полешки, иногда испуская яркие искорки, напоминая бенгальские огни.
Николай, лежа на спине, заложил руки за голову, смотрел на свежий сосновый  потолок землянки, от которого еще отходил смоляной, пахучий аромат хвои.
- Что ждет меня сегодня? – думал он.
Третий день сыпал мелкий грибной дождь. Летное поле раскисло и превратилось в скользкий зеленый травяной каток. Того и гляди, при посадке будешь катиться, как зимой с горки. Но и это было не главное. Главное было то, что низкая облачность не давала летать. Успокаивало лишь одно: фрицы тоже так же где-то сидят и жрут, наверное, свой шнапс.
-Амур! – произнес он.
Под кроватью лениво что-то зашевелилось, и появилась лохматая собачья морда с длинными ушами.
-Слушай, дружище, ведь никто другой, как ты должен знать, когда кончится этот насморк?! А?
Амур потянулся, сладко зевнул, посмотрел в сторону хозяина, затем так же тихо старым маршрутом полез под кровать.
-А, говорят, что собаки чувствуют погоду. Может оно и так, - думал он, смотря в потолок, - быстро же ребята соорудили убежище. Благодать!  Что скажешь, хороший бункер, - закрыв глаза на какое-то время, вспомнил свое летное училище. Качинское летное училище Николай окончил с отличием, за что и был оставлен продолжать служить в должности инструктора по летной подготовке. Шло время, и вот он уже старший лейтенант, женился, родилась дочь, получил жилье, а вот жизнь не сложилась. А тут, как на грех, война! Два раза писал рапорта командованию о направлении его на фронт, и оба раза – отказ. На третий раз дали добро. Перед отправкой на вокзале встретил жену. Встреча была короткой. Они оба посмотрели друг другу в глаза, после чего жена сказала злобно:
-Чтоб первая  пуля тебе в лоб прилетела! – резко развернулась  и ушла.
-Видит бог, если я не прав, пусть так и будет!
Добирались до Москвы долго, раза три попадали под бомбежку. Как хотелось в это время быть в воздухе, сразиться, показать все, что ты знал, чему тебя учили, на что ты способен. Сердце обливалось кровью, смотря на все это, как фрицы бомбили и расстреливали незащищенный эшелон. Лишь, буквально, чудо спасало их. В Москву прибыли ночью. Получив направление, вылетели на ЛИ-2 под Ленинград.
Первый свой воздушный бой Николай встретил с радостью. Прикрывали воинский эшелон двумя парами. Шли, как положено, по инструкции. Слева, на высоте девятьсот метров увидели четырех «юнкерсов» и двух «мессеров», решили атаковать. Пропустив фрицев,  ушли в облака. Немцы не заметили их, что способствовало атаке, и сзади ударили по «мессерам». Одного срезали сходу, другого зацепили.  «Мессер»  начал уходить в облака, чувствуя их защиту. Николай, продолжая  преследовать, нажал на гашетку, и крайний «юнкерс» задымил. Другие, видя, что они остались без прикрытия, начали беспорядочно уходить кто куда, бросая бомбы, которые падали вдали от эшелона. Во так закончилось его первое боевое крещение, а через два дня Николай получил свою первую боевую награду.
Но война была бы не войной, если бы все было гладко. Через день погиб Алексей Зотов, через два дня не вернулся Славка Прохоров, весельчак всей эскадрильи, а как играл на гитаре! Бывало, рты все откроют и слушают, только комэска в конце скажет:
«Рты закрыть! Пора обедать!»
Война – это, прежде всего, тяжелая со смертельным оскалом работа. Когда она идет, то управляет всем и вся: временем, научно-техническим процессом, судьбами людей. Здесь сливаются радость победы и горечь поражений, радость встреч и горечь расставаний. Говорят, что в это тяжелое время люди становятся добрее…. В тылу – да, но только не на фронте! На фронте есть другое понятие, другие нравы, другие отношения. Это вера, надежда, сила!
Очень крепкой бывает дружба на фронте. Она бывает не только с людьми, но и с животными. И делать это заставляла их опять же война. Многие пилоты, вылетая на боевое задание, брали с собой животных. А делалось это для того, что во время воздушного боя от нервного перенапряжения пилот не замечал, что он подбит, в то же время, животное, чувствуя запах гари, начинало проявлять себя: кошки начинали мяукать, собаки - лаять, птицы – махать крыльями. У Николая  была ручная сова. Так вот однажды, когда во время воздушного боя  самолет Николая подожгли, сова когтями вцепилась в шлемофон и, того гляди, он чуть было не остался без глаз. Хорошо, что фонарь не заклинило.  Он сдвинул фонарь в сторону и вместе со шлемофоном оставил сову в облаках.
После этого случая Николай завел себе собаку. Порода была спаниель. Амур стал ему верным другом. Где бы он ни находился, рядом был Амур. Вот и сейчас Амур лежал под кроватью своего хозяина.
-Товарищ старший лейтенант! – вбежав в землянку, отрапортовал сержант    Сергеев, - разрешите обратиться!
-Слушаю, - ответил Николай.
-Вам приказано явиться к командиру!
-Хорошо! Иду!
Поправив гимнастерку, ремень с кобурой, надев фуражку, он вышел из землянки. Дождь продолжал лить и, казалось, этому не будет конца.
- Ну, что ж, - сказал он, - придется бегом!
Он  еще не успел разбежаться, как услышал лай Амура. Друг догонял его. Добежав до штаба, Николай скомандовал:
- Амур, сидеть!
Амур остановился, задрав морду, посмотрел на хозяина, несколько раз тявкнул, как бы не соглашаясь.
- Сидеть! – уже твердо на этот раз сказал Николай, направляясь на КП.
- Разрешите, товарищ капитан!
- Разрешаю, - ответил командир эскадрильи.
- Присаживайся!
- Есть!
- Слушай, вот тут мы посоветовались и решили. Сможешь в такую погоду слетать вот сюда с одним человеком, - и он показал пальцем на карту, - уж больно надо его доставить в этот квадрат. Позарез, надо!
- Можно попробовать, товарищ капитан!
- Тут, старший лейтенант, не пробовать надо, а действовать! Машину мы тебе подготовим. Даем спарку. Ты ведь, насколько я осведомлен, инструктором в училище был. Так?
- Так точно!
- Так вот, на месте инструктора полетит человек, а ты на пилотском месте.    Пойдет? Вот в этом квадрате ты его высадишь, и домой! Постарайся, как говорят, без шума. Хотя, шум все равно будет. Понимаешь, надо так, чтоб гансы не заметили. Погода будет тебе благоприятствовать. Хотя, там я не знаю, какая погода. Ну, как думаешь, а?  Сможешь?
Николай посмотрел на капитана, расстегнул левый карман гимнастерки, достал документы, отстегнул медаль и ответил:
- Так точно, товарищ капитан.
- Коля, - уже по-дружески сказал капитан, - сам понимаешь, выбор пал на тебя. Как только, малость, пройдет дождь, пойдешь на вылет, а пока отдохни, подготовься.
- Есть! – ответил Николай и вышел.
Придя в землянку, он улегся на свою кровать и опять продолжил изучать потолок. В голову лезло все что надо и не надо. Закрыв глаза, он все-таки уснул. Проснулся он минут через сорок, почувствовав, как кто-то лижет его руку.
- Амур, хватит! Прекрати! Что с тобой! Скоро полетим. Давай, пойдем в столовую, возьмем паек.
Они вместе вышли из землянки. Дождь, наконец, прекратился.
- Смотри, погода налаживается.
В столовой Николай получил паек, затем вышел на улицу, осмотрелся по сторонам, и, разломив плитку шоколада, часть дал Амуру, а другую начал есть сам. Уж больно они оба любили сладкое! Перекусив, Николай сказал:
- Амур, пойдем готовиться к вылету.
Самолеты были замаскированы и, подойдя к одному из самолетов, он увидел механика. Пожилой старшина готовил к вылету двухместный ЯК.
- Здорово, Кузьмич!
- Здравия желаю, товарищ старший лейтенант!
- Да, хватит! Я тебе в сыновья гожусь, а ты меня: товарищ старший лейтенант!
- Служба, товарищ старший лейтенант, она и лесу служба, а на войне, тем более! Знаешь, что я тебе скажу, - и они повернулись к самолету, - спарка проверена, дефектов нет. Машина к вылету подготовлена. Но знай, Коля, что она постоянно находилась где? – и сам же ответил, - на тренировочных учебных полетах! Это надо иметь в виду. Да и мотор у него небоевой!
- Понятно, что лошадей поменьше…. А на счет вооружения?
- Вооружение хорошее. Прицелы проверили. Так все вроде нормально.
- Кузьмич, вроде или все?
- Нормально!
- Значит, можно лететь?
- Можно.
-Хорошо! – Николай еще раз обошел самолет, потрогал руками рули, закрылки, ловко запрыгнул на плоскость и залез в кабину.
- Амур, ко мне! – скомандовал он.
Амур оттолкнулся задними лапами от земли точно так же, как и его хозяин выполнил всю процедуру.
- Вот тут будешь сидеть! Понял? Вот так. Можешь даже лечь, если захочешь…. Сиди, а я пойду с Кузьмичом потолкую.
Выбравшись из кабины, он увидел, как к самолету направляется черная «эмка».
- А вот, наверное, и пассажир, - подумал он.
«Эмка»  подъехала вплотную к самолету.
 Николай уже спустился на землю, стал рядом с Кузьмичом.
Двери машины открылись. Вначале показался командир эскадрильи, после они увидели двух высоких мужчин в штатском. А уже потом, что-что, но этого Николай не ожидал увидеть! Впервые он увидел, не веря своим глазам, немецкого офицера. Офицер был одет в полевую форму с погонами капитана. Возрастом он был где-то лет тридцати, высокий, широкоплечий, приятной внешности, чувствовалось, что человек с армейской выправкой.
Николай еще долго бы рассматривал его, но тут подошел командир эскадрильи и тихо сказал
- Хватит расстреливать, Коль!
- Понял, товарищ капитан!
Двое в штатском и офицер в немецкой форме отошли в сторону, о чем-то говоря. Водитель «эмки» открыл багажник, достал оттуда парашют, портфель и небольшой чемодан, подойдя к штатским, передал все, что-то сказал и отправился обратно к машине.
- Вот этого товарища ты, Коля, должен доставить в целости и сохранности! – и, помолчав, смотря Николаю в глаза, добавил, - понял?!
- Так точно, товарищ капитан!
Комэска направился к штатским. Офицер надел парашют, застегнул ремни, и все они вместе направились к самолету. Подойдя к Николаю, они поздоровались. Командир эскадрильи представил Николая. Офицер в немецкой форме посмотрел на Николая и протянул руку для рукопожатия.
Они пожали руки друг другу, не проронив ни слова. По рукопожатию Николай понял, что человек обладает хорошей физической  силой.
- Ну, что? Пора, - как бы давая команду, сказал командир эскадрильи.
Все посмотрели на часы.
- Давай, вперед, - как бы подталкивая Николая, сказал комэска.
С мальчишеской ловкостью Николай влетел в кабину, за ним  то же повторил его пассажир.
- Ну, Амур, приготовиться к полету! – правой рукой он включил приборы, а левой погладил голову Амура.
Когда карта была выполнена, Николай громко скомандовал:
- От винта!
- Есть, от винта! – услышал голос Кузьмича, запуская двигатель.
Двигатель запустился отлично. Набрав обороты, Николай начал выполнять руление. Самолет, медленно увеличивая скорость, побежал по мокрому зеленому полю. Добежав до конца поля, Николай развернул самолет против ветра, слегка притормозив. Надвинув очки на глаза, повернулся, посмотрел на пассажира. Пассажир сидел спокойно. На голове у него, как и у Николая, был надет шлемофон. Николай, мотнув головой, давая понять, что взлетаем, закрыл фонарь. Выйдя на связь с командным пунктом, доложил о готовности к взлету. Получив добро, пошел на взлет, еще раз проверил рули, закрылки, произвел взлет.
- Отлично!
Войдя в густую пелену облаков, Николай ориентировался только по приборам. Набор высоты производил не спеша, смотря на высотомер.
Набрав высоту тысяча метров, принял решение подняться еще выше. Где-то на высоте тысяча пятьсот метров облака начали редеть, и на высоте две тысячи облачность прекратилась. Посмотрев вниз, он увидел, что кругом стоит сплошная облачность. Развернув спарку, взял курс на квадрат десантирования. Летели молча, по инструкции. На связь он больше не выходил, да и улетели уже далеко. Радиостанция, которая стояла на спарке, имела маленький радиус действия радиосвязи. Смотря на приборы, он  подумал, что, наверное, уже прошли линию фронта. Посмотрев вниз,  увидел, что облака кончались, и под ним расположен небольшой населенный пункт. Расстегнув планшетку, Николай достал карту, нашел на карте это место и понял, что линию фронта они пересекли.
Двигатель работал ровно, и это, порой даже не нравилось ему: когда все хорошо и гладко, тем более, на войне. Жди какого-нибудь подвоха….
Добавив обороты двигателю, он потянул ручку сектора газа. Машина увеличила скорость. Осмотревшись по сторонам и ничего не увидев, подумал:
- Как в мирное время…. Летишь, а кругом тишь и благодать!
Еще раз достал карту, посмотрел на часы, прикинул, что до квадрата десантирования осталось еще где-то минут двадцать полета.
За пять минут до места парашютирования, он начал снижение. Подойдя к отметке тысяча метров,  начали появляться облака.
- Может, это и лучше, - подумал он, - все-таки, в облака не сунутся, да и с земли не видно. Ну, вот и это место. Пора!
Повернувшись лицом к пассажиру, он, почти крича, отрапортовал:
- Вам уже пора! – и сдвинул фонарь.
Убрав ручку сектора газа на минимум, он перевел самолет   на планирование. Это позволяло пассажиру  легче покинуть самолет.
- Нет! Я бы не хотел быть на его месте, - подумал он. Знал бы он, что пройдет еще несколько минут, и тогда он поймет, кому легче находиться, и на каком месте….
Пассажир поднял руку, показывая, что все понял, помахал ею и, словно, снаряд, выпущенный из орудия, полетел вниз.
- Вот это подготовка, - сказал Николай, закрывая фонарь.
Развернув самолет, он увеличил обороты,  и, набирая скорость, пошел домой.
- Как хорошо, - думал он, - лететь домой!
Посмотрев налево, вдруг увидел черную точку. Расстояние сокращалось, и уже отчетливо он увидел силуэт «мессера».
- Вот, гады! Нашли!
Он хорошо понимал, что по горизонтальному полету проиграет. Скорость спарки мала по сравнению с «мессером», выигрыша не было. Оставалось одно: только на вертикалях. Николай  резко взял вправо, при этом ручку сектора газа довел, практически, до конца. Перегрузки выросли в момент. Как назло, облачность почти прошла.
Не отрывая взгляда от «мессера»,  он не заметил, как сверху на него свалился еще один «мессер». Понял он лишь тогда, когда трассеры прошли, буквально, перед носом.
- Значит, двое на одного! Нехорошо! Несправедливо! Не по-джентельменски!
Бросив машину вправо, он увидел, как другой «мессер» начал прицельный огонь по нему.
- Подожди, не пойму, что они хотят! – лихорадочно думал он. Тело пульсировало, казалось, вот-вот, и он сам разлетится на клочья.
- Соберись, подумай! Действуй без нервов! – приказывал он себе, - как учили в училище?! Ах, вот что вы хотите! – он понял, дважды его могли бы расстрелять, - значит, они хотят меня взять в кольцо, а потом повести к себе на аэродром. Спокойно! Спокойно, старший лейтенант! – говорил он сам себе, - пусть вот выкусят! Не на того нарвались!
Снова, как слева, так и справа прошли трассеры пуль.
- Хорошо! Давайте! Проиграете! – и Николай, делая полубочку, свалился в штопор.
Немцы растерялись. Они не ожидали такого поворота событий.
Буквально, у самой земли, сжимая зубы до судорог в руках, он вывел, а, точнее, вытащил спарку из штопора. Выправив машину, он дал полный газ. Мотор набирал обороты. Николай принял решение:
- До линии фронта буду идти на самой малой высоте, а там уйду в облака.
Несколько минут было спокойно. Он уже было подумал, что «мессера» отстали. Как вдруг увидел, сверху на предельно малой высоте свалился на него «мессер».  Ударив по спарке из пулеметов, он прошил фюзеляж, как бы давая понять, что со второго разворота я тебя полностью уничтожу.
Николай впереди увидел облака.
-Спасение! – подумал он, - ну, ну, давай милый мой ЯК, дотяни вон до той тучки!
Второй «мессер»  повторил процедуру первого. Николай почувствовал, как будто кто-то с силой ударил его в плечо.
- Зацепил, гад! – с досадой сказал он, посмотрев на плечо, из которого сочилась кровь. Боли он не чувствовал, - значит, вскользь, - подумал он.
Войдя в облака, он попробовал набрать высоту. Машина послушно выполнила его команду.
- Значит, целы!
Посмотрев влево, вправо, он ничего не увидел. Кругом стояла сплошная белая пелена.
- Линию фронта прошел, наверное, - посмотрел на часы. По времени, он должен был ее пройти, - а была, не была! Наберу высоту!
При наборе высоты облачность рассеивалась, что было не в его пользу.
Набрав полторы тысячи метров, Николай осмотрелся и увидел, навстречу идет «мессер».
- Ах, гад! Ну, подожди! – и он открыл огонь, нажав на гашетку. Первая очередь ударила «мессеру»  прямо в лоб, от которой его подбросило, и он пронесся мимо, задирая нос.
- Попал! Подумал Николай, и чувство радости охватило его, - Амур! Зацепил я его!
Амур молчал.
- Амур! Ты что молчишь?! Ты жив?!? – в ответ услышал радостный лай, - значит, жив!
Он еще что-то хотел сказать, но в этот момент около правого борта раздался взрыв. Это разорвался снаряд. Николай, с трудом держась за ручку  управления, остался в кабине. От разрыва снесло фонарь, с правой стороны самолета часть борта была уничтожена.  Лишь одно удивляло, как не оторвало плоскость. Николай потерял сознание. Машина клюнула на нос и медленно пошла к земле. Амур залаял. Николай открыл глаза. Приборная доска плыла перед глазами. Он понял, что они падают.
- Значит все! Значит, амба! – он попытался поднять правую руку, рука не поднималась. Сжимая зубы, он поднял левую руку и взял левой рукой ручку управления и потянул на себя. Машина нехотя выполнила его команду.
- Значит, не добили нас… - тут же перенес взгляд на высотомер. Стрелка медленно двинулась вниз, - значит, падаем. Только бы не свалиться в штопор.
А тем временем, увидев, что ЯК пошел к земле, «мессер» развернулся и скрылся в облаках.
Высоту теряли медленно. Это говорило, что управление еще работает. На какой-то момент чихнул двигатель, потом снова заработал. Посмотрев на приборную доску, Николай понял, что маслопровод перебит. Теперь только одна надежда на рули, закрылки.
Держа левой рукой ручку управления, Николай почувствовал, как остановился двигатель, и теперь они планировали. Только куда? Он закрыл глаза, теряя сознание. Вдруг где-то вдалеке услышал лай Амура, с трудом открыл глаза, увидел, как спарка, утюжа животом верхушки сосен, продолжала падать. Последовал удар. Николай потерял сознание. Очнулся он от боли в левой ноге.
- Что это? – подумал он, - я еще жив?- открыл глаза, увидел, как Амур, вцепившись зубами в комбинезон, тянул его из кабины.
-Как хорошо, что нет правого борта, и вылезать не надо.
Стиснув зубы, превозмогая боль, он отстегнул ремни, парашют и, медленно поднимаясь, свалился на плоскость самолета. На какое-то мгновение ему удалось это сделать. При этом, он, падая, опять потерял сознание. Очнувшись опять от укуса Амура, он свалился с плоскости на землю.
Запах гари и треск огня заставили его понять, что они горят. И время работает не в их пользу.  Николай попытался ползти.
- Нет! Не смогу!
Амур, бегая вокруг него, громко лаял, и, видя, что на Николая лай не действует, бросился его кусать, тормошить. Укусив его за ногу, тут же начинал его тащить, рыча и захлебываясь  от пены в пасти. На какое-то время приходя в сознание, Николай с трудом проползал два, три метра, а затем снова проваливался куда-то. Амур продолжал повторять все снова и снова эту процедуру. Шерсть на Амуре сбоку выгорела, и на коже запеклись капельки крови.
 Самолет разгорался все сильнее и сильнее. Дюралевые части начали плеваться  огненными слюнями в разные стороны. Один из плевков достал Николая. Он дернулся, резким движением лег на спину и увидел огромный костер. Но тут же какая-то сила подняла его. Он резко встал на ноги, пробежал метров пять и упал.
Очнулся он уже в госпитале. Открыв глаза, он увидел перед собой женщину в белом халате, в повязанной на голове косынке.
- Пить, - попросил он, немного помолчал и спросил, - где Амур?
- Амур ваш проходит лечение! – и она показала рукой на угол.
Услышав свое имя, Амур подошел  к кровати Николая.
- Батюшки! – воскликнул он, смотря на Амура. Тело Амура было перебинтовано до самой шеи. Только голова и длинные уши высовывались из-под бинтов. Амур смотрел на Николая, тихо поскуливая, дергал мордой, при этом поворачивая голову то вправо, то влево.
- Дорогой ты мой! – с чувством, сказал Николай, и  скупая слеза скатилась по его щеке.
- Товарищ старший лейтенант! Вам нужен покой! – сказала медсестра и, повернувшись к Амуру, – тебе тоже!
- Хорошо, - ответил покорно Николай, - Амурчик, иди, отдыхай!
Раны у Николая заживали, как и у Амура. Через две недели они вдвоем уже гуляли в саду. Николай с палочкой, а Амур с повязкой на животе.
В госпитале он узнал, что его подобрали артиллеристы. Они видели, как все происходило в небе, как разорвался снаряд около правого борта самолета, как он падал на лес. Когда его нашли, Николай был без сознания, в десяти метрах от самолета, а рядом с ним лежал полуобгорелый Амур.
Николай понимал, что если б не Амур, не быть бы ему живым….
Шло время. И вот настал день выписки. Николая пригласили на комиссию. Пожилой военврач, крутя очки в руках, долго рассматривая правый бок Николая, наконец, сказал:
- Ну, что ж, дружок, летать будешь. Только надо еще подлечиться!
- Так, я пока до части доеду, все будет полный порядок!
- Нет, нет, дорогуша! Еще недельку, и тогда - с богом!
- За эту неделю с ума сойти можно! – думал он, - а где моя воинская часть, вы не знаете? – спросил он.
- Мы вам все расскажем, покажем! Не волнуйтесь. О вас уже справлялись!
- Далеко, хоть, добираться?
- Ваша часть находится под Москвой. Мы вас туда и отправим!
- Ладно, хоть обратно к своим! – обрадовался он, - а то я так соскучился по друзьям!
Последняя неделя Николаю показалась вечностью. Себя он чувствовал отлично, как будто с ним ничего не произошло. С Амура тоже сняли бинты, на месте ожога начала появляться шерсть. Гуляя по саду, он вспоминал последний бой, взвешивая, как и что, как бы мог поступить иначе, что можно было бы еще сделать….  Он часто думал о том пассажире, которого оставил на оккупированной немцами территории. Жив ли он?
Порой, часами сидя в саду в ожидании полного выздоровления, Николай обдумывал, что ждет его впереди, как его встретят друзья. А самое главное, о чем он мечтал,  когда кончится эта проклятая война. Но, судя по сводкам информбюро, понимал, что до конца еще долго.
Пройдя еще одну комиссию, его направили в свой полк. На прощание, зашел попрощаться с медперсоналом. А главный врач, пожав ему руку, сказал:
- Ну, сынок, дай бог, больше не попадай к нам! Если только случайная встреча. Жизнь, ведь, она коварная вещь! Ну, с богом!
В Москву поезд пришел ночью. Николай и неразлучный его друг Амур сразу направились в военную комендатуру, узнать, где находится его часть. В комендатуре потребовали документы, и после тщательной проверки комендант сообщил ему, что его часть находится буквально в тридцати километрах от Москвы.
- Завтра в ту сторону пойдет машина. Вас могут по пути взять, а сейчас идите отдыхать. Так как в Москве действует особое положение, и гулять по городу небезопасно
- А где можно переночевать?
Комендант написал записку и протянул Николаю.
Утром его разбудили. Он быстро собрался, посмотрел на Амура и сказал:
- Знаешь, дружище, позавтракаем в дороге. Хорошо?
Амур, соглашаясь, тявкнул.
По Москве ехали быстро, машин было мало, да и людей практически нигде не было. Когда выехали за город, водитель остановил машину. Из кабины показался сухощавый капитан.
- Слушай, старлей! Если появятся в воздухе фрицы, стучи по кабине. Мы тут же будем принимать меры.
- Хорошо! – ответил Николай.
Ехали с небольшой скоростью. Наконец, дорога пошла вдоль леса, и стало как-то поспокойнее. Проехав еще километров двадцать, машина остановилась. Не выходя из кабины, капитан сказал:
- Старлей, тебе вон туда. Там уже увидишь. А мы поедем прямо. Давай, счастливо!
Николай выпрыгнул из кузова вместе с Амуром, выбросив в траву вещмешок.
- До свидания! – сказал он, подбирая вещмешок.
Полуторка, пыля, направилась дальше, а они вдвоем  пошли в сторону леса. По дороге было идти плохо, и Николай решил идти по краю леса. Амур бежал рядом, ни на шаг не отходя от своего хозяина. Зайдя в лес, он почувствовал, как потянуло прохладой. Высокие сосны закрывали своими кронами солнце. Лишь, некоторые лучи, прорвавшись сквозь зеленую хвою, освещали отдельные участки земли. Прохлада успокаивала и расслабляла. Вокруг было тихо. Лишь, иногда щебетали птицы, и где-то стучал дятел. Как будто и не было войны….
- Амур, давай отдохнем и перекусим!
Он выбрал небольшую ложбинку, развязал вещмешок, достал тушенку, нарезал хлеб, как вдруг услышал шум двигателя самолета. Первое, что подумал  он:
- Свой, Наверное, на посадку заходит, - но тут же понял, что шум не свой, -  это «мессер»! Завтрак откладывается! Амур, за мной! – сказал он, вскочив на ноги, подбежал к сосне, прижался, смотря в небо.
Секунд через тридцать на высоте метров сто пронесся «мессер», а за ним еще один.
- Вот, гады! Свободную охоту устроили!
Где-то рядом застучали крупнокалиберные зенитные пулеметы.
- Надо идти! Позавтракаем в полку, - извиняюще сказал Николай Амуру. Амур все понимал, он же ведь тоже военный!
Подойдя к воинской части, их остановил часовой. Предъявив документы, Николай спросил:
- А где часть?
-  Да вот, в ста метрах, прямо в лесу.
- А где аэродром?
- А это мне не дозволено говорить. Вам покажут.
- Понятно!
Пройдя метров сто, он увидел палатки, дальше шли землянки. Зайдя в одну из палаток, он ахнул. Посреди палатки стоял большой стол, а за столом сидел его командир эскадрильи.
- Здравия желаю, товарищ капи… - посмотрев на петлицы, продолжил, - товарищ майор!
- Здорово! Черт, живой! – Они обнялись.
Они бы еще долго стояли, если б не лай Амура.
- И он жив, чертяка!
- Жив!
- Коля, а ведь мы вас, уже было, похоронили….
Николай посмотрел на майора, встал по стойке «смирно» и доложил:
- Товарищ майор, старший лейтенант Шимов и его друг Амур прибыли для дальнейшего прохождения службы!

Шёл август 1941 года.