Запрещенная сказка несостоявшемуся пупкинеру

Предисловие.

По жутко холодному Киеву шествовал кровожадный февраль. «Кровожадным» он назывался официально, потому что температура этой зимой 2032-го года очень часто и довольно резко скакала от – 70 до – 30, с короткими передышками (в смысле, потеплениями).  А в феврале эти скачки происходили по нескольку раз в день. Когда случалось это современное климатическое чудо, о причине которого обычные люди не знали, птицы буквально мерзли на лету, падая с неба на головы черными сосульками. Столица современной Англо-Руссии превратилась в Лондон Второй мировой войны, за исключением того, что немецкие бомбежки были гораздо более предсказуемыми и не такими обильными, как клювобежки – так мы их называли – современности. А может быть, я слишком плохо знаю историю и это не совсем подходящая аналогия. Что бы там не было, но не помогали даже каски, так как они были очень дорогими и большинство горожан не могло их себе позволить. К тому же, каски не спасали от сотрясений мозга, а иногда и фатальных исходов, если падали не воробьи, а замерзшие вороны.

Ситуация ухудшалась ещё и тем, что птиц за последние годы развелось очень много. Ходили слухи, что недалеко от Киева постоянно пополнялась свалка гниющих трупов всех тех, кто умирал или был казнен на всей территории Англо-Руссии. Говорили, чернозем англоруссов слишком ценен, чтобы растрачивать на кладбища, поэтому какой-то «светлой» голове пришла блестящая идея, что трупы, оказывается, можно хоронить, привязывая стопками на огромных шестах, размером с небоскреб. Переполненные крематории уже давно позакрывали из-за экономической неэффективности.  Служба Международного Контроля (СМК) жестко пресекала эти слухи, и, по их версии, изобилие птиц было следствием уменьшения загрязнения атмосферы, благодаря стараниям Правительства Мира в делах сохранения человечества.

«Ну и от кого же нас эти гады охраняют? От самих себя, что-ли?» – подобные запрещенные вопросы перешептывались из одних ушей в другие уши, как ответ на официальную версию СМК.

Какая бы версия не была верной, но птиц действительно развелось видимо-невидимо. Правда, нет худа без добра, ведь нищенствующая часть города –90% киевлян – научилось этих пташек ловить и готовить, а сейчас, в этот кровожадный февраль, еда сама падала людям с неба без всякой ловли.

Я птиц не ел и для меня все события последнего времени были мозгодонимающие: 3-Д газетницы и моя жена попеременно сообщали мне, что в больницах и моргах Киева творится настоящий кошмар. Что в это время происходит в Москве? Мы точно не знали, но, по описанию приезжих, наши американо-русские побратимы оборудовали город мощным теплоизолятором, который надежно охранял под своим колпаком вторую столицу Мира после Нью-Йорка от предельно низких температур. До нас также доходили слухи, что творилось в других частях Англо-Руссии и Америко-Европы.  И это несмотря на пункт №2342-d3427 международной конвенцией правопорядка, гласивший, что КАЖДЫЙ (подчеркнуто) мегаполис должен жить ТОЛЬКО ЛИШЬ (подчеркнуто) в своем информационном поле. Утечка информация строго преследуется и карается, как минимум, 10-ю годами каторжных работ в зонах с повышенным радиационным фоном.  Но, сказать по правде, большинство киевлян, как всегда, старательно укладывали на некоторые пункты международной конвенции свой плазмомёт, поэтому я уверен, что мы были гораздо лучше проинформированы о Москве, чем большая столица о нас.

 Несмотря на весь этот шум, в моем доме было всегда тепло и уютно. В дополнении к современным системам термо-спасения, я обзавелся обычным камином, который находился около моего внутреннего садика с озерцом. Садик, к слову, требует отдельного описания, но я только скажу, что в нем росли маленькие деревья, на которых жили птицы, а в  озере плавали рыбки. Все свои вечера я проводил около него и камина. Птицы с опаской поглядывали на пламя, а я входил в раж и чувствовал себя настоящим древним человеком, который только что научился добывать огонь. С этой мыслью я нанизывал на шампур кусочек сала и поджаривал его.

Этот вечер был весьма обычным. Жена, работающая в морге,  уже ушла спать, поскольку с раннего утра ей заступать на свою смену. Перевозбужденная из-за последних событий, она явилась ко мне и захотела затянуть в кровать, но представив, что я снова начну выслушивать истории про киевских знаменитостей,  головы которых погладили птицы, я поцеловал её и отнес в кровать, укутав в термопростынь.

«Милая, мы с тобой наговоримся и налюбимся на выходных, а сейчас тебя нужно много отдыхать при твоей работе, а то ты проспишь или будешь не выспавшейся. К тому же, скоро придет Тамерлан, и я хочу выяснить, все ли у него в порядке в школе», — эти слова подействовали на неё усыпляющее и она быстро уснула в моих объятьях.   

 И вот я опять сижу около своего камина и размышляю. Я очень люблю свою вторую половинку, но эта чертовая работа последнее время изматывает не только её, поскольку  я единственный, кто может до конца выслушивать, не перебивая, и с кем она может поделиться самыми сокровенными мыслями. Сама по себе она бунтарка,  и если бы не я, то она бы уже давно проводила свои будни не в теплой и дружной семье, как сейчас, а на каторжных работах где-нибудь в Сахаре.  Сейчас она похожа на прирученную (мною) дикую лошадь, с которой мы несемся сквозь стаи волков — голодные твари были бы рады схватить нас зубами, но наша маленькая армия почему-то отпугивает их, как зилосфинкс комаров.

— Пап, а ты не с мамой? -  как гром среди ясного неба, оборвал мои мысли голос третьей половинки.

— Это тебя на курсах психофизики обучили технике бесшумного передвижения? – спросил я его, улыбаясь.

— Ну ты же знаешь, что я прирожденный разведчик.

— Да уж, как причудливо тасуется колода, как писал один писатель 100 лет назад, уточнив при этом, что вопросы крови – самые сложные вопросы в мире,  – сказал я Тамерлану, предлагая присесть на кресло качалку около камина. – Ну да ладно, ты голоден?

— Нет, поужинал с друзья в Dream-City после занятий, — ответил он, подкидывая в камин полено и беря старинную кочерёжку 15-го века, которую я купил в музее за большие деньги.

Больше всего он любил беседовать со мной именно здесь, играясь с огнем кочерёжкой, как будто в этом был какой-то символ.

— Как дела? Как занятия? – спросил я. К тому же, была одна щекотливая тема, о которой меня проинформировали мои друзья, поэтому я решил не медлить.

— Нормально. Сразу хочу тебе сказать, что сегодня меня не приняли в пупкинеры и сказали, что примут вместе с самыми отстающими.

— Почему? Ты же нормально учишься, – поинтересовался я.

— Ну да, меня и должны были принять, но перед церемонией я стал спрашивать вожатую про историю появления пупкинерии в Англо-руссии, выяснив, однако, что подобные вопросы нарушают кодекс нашей образцовой школы…

— Господи, ну сколько раз тебе говорить, – перебил я раздраженно, – чтобы ты был предельно осторожным со своими вопросами! Они бы все равно тебе наврали с три короба, если бы даже и ответили. Неужели ты не мог дождаться вечера и спросить у меня?

— Прости, пап, лажанулся я.

— Скажу тебе честно, я очень рад, что тебя туда примут последним… Но я очень огорчен, что в Службе Международного Контроля твое досье будет увеличиваться из-за твоей неосторожности, поскольку ваша администрация докладывает туда о каждом вашем шаге. Я попробую что-нибудь с этим сделать; слава богу, ещё не приняли международный закон, по которому запрещено интересоваться историей. Но ты же знаешь, что эти гады используют школы, как полигон, для отработки новых тоталитарных моделей своей ****утой системы. А тревога за сына и за маму – это единственная и последняя дань, которую я плачу этому хамелеону – понимаешь?

— Да, прости.

— Ну хорошо, разведчик, раз ты все понял, не будем мусолить больше эту тему. Расскажу тебе, как всё было. Когда-то Соединенные Штаты Руси были как Америка. А наша страна тогда называлась Украина, хоть и не подчинялась напрямую Руси, но косвенно управлялась ею как Лондон Вашингтоном. Тут древняя история и вообще-то из Киева вся русь и родилась изначально, но я тебе это как-то отдельно расскажу.

— Угу, — прогыкал он заинтересованно.

— Ну так вот, в 2020 году Правительство Мира захватило СШР, основав Американско-Русское государство и поставив туда полностью свою креатуру. Тогда они побоялись полностью захватить Украину и сделали это через Лондон, основав здесь Англо-Руссию. Также, после нескольких революций, они назначили сюда в президенты господина Пупкина, чтобы он остудил взрывные настроения украинцев – так тогда называли нас, англо-руссов.

— Всё, теперь понял, – засмеялся Тамерлан, — я просто начал задавать вопросы по слишком щекотливой теме, что могло вызвать измененное состояние психоневрологической  функции мозговыразительных качеств школьных индульгентов, накануне церемониального акта доброй воли.

— Старайся, не употреблять со мной этот ваш матерный школьный язык. Отделяй себя от него, иначе он закрепостит твоё мышление. Пользуйся им только там, где без этого ты будешь белой вороной. В нашей семье используй объективно-образно-материальный язык, ну или телепатию, которой я тебя обучаю. Кстати, чем быстрее ты её освоишь, тем быстрее мы будет с тобой держать связь без прослушки, где бы я не находился.  Но в главном ты прав: если бы тебе ответили на твой вопрос, то горячее обсуждение этой темы среди учеников могло сорвать вам добровольно-принудительную церемонию, — я посмотрел на часы и покачал головой. – Слушай, а не пора ли тебе спать? А то будешь невыспавшимся и опять какую-то глупость сотворишь.

— Нет, папа, ещё минутку. С этими всеми занятиями, я и так с тобой очень мало вижусь. И эти сволочи всё грузят и грузят, и всё у них так жутко сурьёзно, и, сказать по правде, так мне надоело. Но ты не думай –  я это тебе говорю, но там я даже виду не подаю, чтобы не дай бог эти мозгохирурги не заметили моё «вы все меня заебали!» и не отправили на лечение. Но вся эта серьёзность так грузит, ты не представляешь! Расскажи мне какую-то смешную историю – я знаю, что ты спец по этим вещам, пусть даже международная конвенция правопорядка и запрещает юмор.

 

— Я представляю и знаю, через что тебе приходится проходить. Но мы с тобой подробно всё это обсудим на выходных, когда у нас будет больше времени. Но сейчас, двигай кресло ближе к старику и  я, так и быть, тебе, как несостоявшемуся пупкинеру, расскажу одну сказку, которая последние 15 лет является запрещенной.

 

Сказка:

— Давным давно, а может быть всего чуть больше сотни лет назад,

в одном царстве, а может быть тогда и не было уже никакого царства,

в призрачном и мифическом государстве, которое ещё толком не образовалось,

пришел к власти Честный Вор.

И сказал он: «Воруют все!»

Что он имел в виду?  Будет ясно в дальнейшем, но пока это всё, что он сказал.

 

— А разве так можно? — перебил меня сынок.

 

— Ты слушай и учись не перебивать. Я лично не против тебе сразу отвечать, но  «не перебивать» -  это очень ценное качество для разведчика, особенно для выживания в твоей школе. Вопросы же оставь на потом и мы их обсудим на выходных, а то наш разговор затянется. Договорились?

 

— Да, папа.

 

— Ну, так вот, Честный Вор сказал: «Воруют все!»

И начался кавардак: бедные граждане, которые что-то имели, всего лишились, и теперь они стали воровать у тех, кто воруету них – короче, полное замешательство. Всё это может показаться очень запутанно, но так и было.

И тогда Честный Вор сказал:

— Мы примем поправки для нашей новой конституции. Главный закон теперь будет таков: «Ворую – Я! А всё, что останется – все остальные и только под моим контролем. Причем воровать должны все!»

— А если кто-то откажется воровать? — раздался голос откуда-то сзади.

— Найти и казнить этого интересующегося шпиона! Этого злобного врага и нарушителя спокойствия честного воровского народа! – закричал в ответ Честный Вор.

Его ближайшие помощники, как собаки погнались в непонятном направлении. А люди начали тыкать друг на друга  пальцами, мол, это тот сказал, ну и так далее и начался опять кавардак.

— Казнить всех! – заорал Честный Вор, разозлившись не на шутку.

Короче, после этого более полувека собаки Честного Вора искали врагов народа и сжигали их публично, как ведьм и колдунов в древности, на кострах. В число сожженных попало большинство, включая довольно близких собак Честного Вора. И всё это время, пока происходили акты сожжения, все воровали друг у друга, а те, кто этого не делал, тоже сжигали по обвинению в «белом воронстве», так как это нарушало основной закон.

А потом они украли друг у друга последние спички и жрать было нечего, несмотря на закон  сохранении энергии…(пауза)

Короче, вот и сказки конец, а кто слушал – молодец, — закончил я, улыбаясь.

— Да, папа, только смеяться мне как-то не хочется. У меня осталось много вопросов, но ты знаешь, кажись, я понял, как мы до нашей настоящей жизни докатились… Скажи, всё же так и было на самом деле?

— Да, сынок, примерно так и было, если очень кратко, — добавив: — Ну а теперь – спать! А я ещё посижу и поразмышляю, пока сей преступный акт не внесли в число запрещенных, согласно Международной Конвенции по Борьбе с Терроризмом, тьфу, я хотел сказать правопорядка.  Чего-то ты меня на ностальгию расположил со своей пупкинерией. Меня ведь тоже когда-то принимали в числе последних в пионеры – в те времена их так называли, – хотя я не был отстающим, за исключением одного лишь русского языка. Прав был писатель Булгаков: как причудливо, всё-таки, тасуется колода, а вопросы крови всё ещё остаются самыми сложными вопросами в мире.

Тамерлан пожелал мне спокойны ночи и поковылял в направлении своей спальни с задумчивым видом.

— Подожди! – сказал я. — Мне тут пришла идея, что если до выходных  ты обойдешься без инцидентов в школе, то я покажу тебе Манифест Свободного Человека. Я написал это давно, когда мне стукнуло тридцать и всё это время я его бережно хранил, пронеся в своем сердце через множество испытаний. Те, кому я показывал манифест, помнится, по-разному реагировали, а некоторые называли тавтологией и моим нытьем. Даже если они и правы, знаешь, большинство  людей тогда настолько ослепло, что даже если ты им бы дал на выбор грубый необработанный бриллиант и красивое стекло, то их неискушенный слеповатый глаз старательно восхищался бы последним и не замечал первого. Это сейчас, когда петух клюнул, они начинают прозревать,  но такие вещи уже давно стали запрещенными.

— Хорошо, папа,  ты меня ужасно заинтриговал и я уже не могу дождаться, когда наступят выходные, — сказал он, уходя и пожелав мне ещё раз спокойной ночи.

 

Вместо Эпилога.

«Знание — сила!» — кричит обезумевшая толпа вечно кающихся грешников.

 

Миг вдруг замирает, напоминая о вечности, – от неё никогда не спрячешься и не убежишь — она, как кошка, вцепившаяся в мышь, очень цепко держит тебя в своих лапах.

 

Умный философ в исступлении пытается рассказать кому-то о своих иллюзиях, полученных в результате биохимической реакции воздействия яда на организм. «Встань на колени и прими яд!», — кричит этот фанатик, обещая отворить ворота мудрости любому, кто опустится перед ним на колени.

 

А вот и наш авторитет в образе скелета в музее. Он сродни тому умному философу, ведь табличка на его скелете даёт точные инструкции для счастливой жизни, состоящие всего из двух шагов:

«1) На колени!!!

2) А теперь жуй, высасывай и глотай «моральный кекс», дабы осуществить именно тот древний обряд, который издревле совершали раболюди в отношении своих почитаемых хозяев-богов!».

 Совершив обряд, чувствуешь привкус кости, пропитанной трупным ядом — это ничего, ведь всегда можно представить:  вонючая гадость — самая вкусная и полезная из когда-нибудь проглоченных мудростей на целом свете! Все вокруг так говорят —   почему ты должен думать иначе?

 

Смиренный раб, вторя мертвому авторитету и живому философу, доказывает окружающим, что все рабы должны ползать на четвереньках и так всегда было. Он показывает, как именно это нужно делать ибо видит в каждом другом себе подобного, но только не наставленного на путь истинный.

 

Псы короля гавкают и кидаются на любого, насколько им позволяет ржавая цепь, – никто не должен перелезать через стену. И вот, кто-то идет мимо, прижавшись к краю этой непоколебимой твердыне, охраняющей от тревожащего душу неизвестного, ибо уверен, что цепи зубастых туда не достанут.

 

Кто-то видит на стене плакат и думает: “Это король!”, но в глубине души, которая сидит там внутри в кандалах, он подозревает, что написанное — враньё! Поскольку это не король, а всего лишь — плакат!

 

И мир кажется безумно правильным, покамест не посмотришь в лицо смерти. Не сделаешь это по-настоящему и в этот миг страх (по кличке Сероглаз) не успеет заковать в свои цепи —  он обойдет стороной! Тогда, в этот миг, ты сможешь остановить эту иллюзию, которую местные аборигены величественно называют время. Ты сможешь превратить секунду в час и улыбнуться, играя в кости со смертью. И вот, с видом маститого игрока, ты их бросаешь, зная заранее результат и Старуха с Топором отступает, поняв, что вот этот малый (имея ввиду тебя) ещё пока не дошел до нужной кондиции, ведь у него не связаны руки, а это не дает возможность её безжалостному инструменту беспрепятственно перерубать нити судьбы. И старая карга плюнет и пойдет дальше искать свои «желудя-желуди» бурча под нос что-то из серии: «сладкие мои, желудя-желуди, не успеете вырасти – вас убьёт Сероглаз! Он ведь только расскажет, что вы были немы – вас живьём сожрал страх!»

 

 И вот ты поднимаешься с колен и делаешь вид, что было страшно: сердце стучит, а вся кожа покрывается гуськом. И только легкая ухмылка на лице выдает тебя неискушенному глазу … — тому, что уже видел смерть!

 

Ты оглядываешься вокруг и начинаешь улыбаться. Мир, в своем лицемерном великолепии, начинает поражать своим смешным безобразием. Тебя это веселит, пока ноги шагают поступью свободного человека. Пусть кидаются собаки, клацаязубами, и их грязные смердящие глотки источают из себя: “Смерть! Смерть!” Вроде бы ужасно, но ты проходишь мимо и смеешься еще больше. Пусть зеленый кнут человека в смокинге (и с черной шляпой)свистит и хлещет по спине, оставляя кровавый след, рисующий слово “смерть!” – но тебе становится еще смешнее. А вот какой-то доходяга вышел из темного угла подворотни и подзывает к себе, держа символ смерти в своей руке. И ты смеешься уже так, что начинает сводить живот.

 

Ведь неведомо им, что совсем недавно кто-то играл в кости со смертью. И тебе становится смешнее еще больше: глупцы, на самом-то деле, призывают не смерть, а страх по кличке Сероглаз, пожирающий всех заживо. Потому что только так, и никак иначе, рабы становятся жертвами чьих-то безумных фантазий. Потому что только так, а никак-то иначе, кто-то сам будет строить клетку для своей души и пребывать там десятки, сотни… миллионы лет.  Максимум, что могут рабовладельцы и их приспешники — это забрать твоё тело, но это – детский сад  – десяток потерянных лет по сравнению с вечностью. Нет, этим можно запугать только глупого раба, уверенного в том, что он —  большой и красивый кусок мяса, лихорадочно оберегающий себя от порчи и каннибалов. Именно по этой причине кусок мяса будет само-заспиртовываться и напичкиваться химикатами – ведь тогда, может быть, он не так быстро испортится, а каннибалам не захочется его попробовать – эдакий защитный механизм. Но перед тем, как по мановению своей волшебной палочки превратится в куски мяса, эти люди были по-настоящему запуганы, и они убедили себя в том, что смогут защититься от опасности только лишь построив клетку, заперевшись в ней на долгие века и сломав тот единственный ключ, отпирающий выход — комедия! Но именно так всё обычно и происходит.

 

Понимая это, ты не даешь согласие на участие в безумной комедии с трагическим для себя концом. И в этот момент в твоих глазах появляется искорка — маленький огонь, вызывающий необычную реакцию у окружающих. Рабы сторонятся тебя, подозревая, что их хозяевам это может ой как не понравиться. Через лупу Сероглаза они видят не искорку, а огромный огонь в твоих глазах и им кажется, что кровожадное пламя начинает плавить их рабские цепи — какие наивные,—  но именно поэтому и приходят в ужас: жизнь без рабства не имеет для них никакого смысла! Но бывает и такое, что этот ужас вызывает у людей настоящее безумие и тогда, брызгая слюною, рабы начинают вопить: “безумец!!! безумец!!!” Но ты лишь улыбаешься им в ответ, а братец страх делает всё остальное, одинаково связывая руки рабов и хозяев  — они ничего не могут с тобой сделать. Они даже не могут лишить тебя тела, ибо сделав это, увековечат неугодное имя в сердцах других на долгие года.

 

И ты становишься костью в горле системы —  этого гниющего хамелеона, —  добро пожаловать в наш мир прекрасного уродства. Потому что лучшее, что можно здесь сделать — стать костью в горле (говорят, мудрые люди так и поступали). И если окажешься достаточно крепким и не сломаешься, гниющий хамелеон, в конце концов, выхаркает непереваренное твердое мучение от себя подальше и тогда, возможно, у тебя будет шанс найти то, что ты так старательно ищешь и что было невозможно сделать внутри системы. И нет сомнения, что он обязательно выхаркает, поскольку слишком большое количество костей в горле приведет к быстрой голодной смерти – именно этого больше всего боится этот садо-мазо-зверь.

 

 Конечно, в любой момент можешь отказаться от роли «кости» и стать содержанием желудка — всё в твоих руках.

 

 

— Минуточку, — скажет незнакомец, — я мало-мальски понял твой манифест, но вот какой вопрос: что там за стеной, которую так усиленно охраняют рабы и рабовладельцы с собаками? Что это за тревожащее душу неизвестное?

А я улыбнусь ему в ответ и скажу:

— За стеной – ТЫ!

(Манифест Свободного Человека)