Рассвет. Глава 21

ИСТОРИЯ ЭРИТЕ


Вот я и начала писать книгу. Вышезар, муж Юнины, сказал мне, что это очень смело - начать писать уже на пятый день пребывания в Рассвете. Но здесь я действительно чувствую себя смело, не так, как в своем прежнем мире.
Мне так нравится этот город, так нравятся все его жители. Они очень добры ко мне и приветливы. Наверное, у меня был очень несчастный вид, потому что жильцы парящей норы сразу после того, как встретили меня на поляне и познакомились со мной, пригласили жить к себе. Нет, скорее, они настойчиво уговаривали меня.
Но как я могла отказаться? Опять жить в одиночестве, когда ты никому не нужна, и никто о тебе и не вспомнит даже - такого я бы не вынесла во второй раз. От этого осознания «ненужности» я бы просто умерла от тоски, как чуть не умерла там.
Здесь все такое чудесное, такое необычное, до сих пор не могу ко всему этому привыкнуть. Одно озеро чего стоит! Вообще-то я боюсь воды, но Далигор мне вчера пообещал, что научит меня плавать. Он такой большой и такой надежный, что с ним и не страшно вовсе!
Единственное, что мне не нравится в этом городе - так это их дурацкая традиция пить чай. Кто вообще придумал эти традиции? Кому нравится в обед, где бы ты ни была, бежать домой, потому что тебя затягивает туда, словно веревками кто-то тащит! И еще ужасный и мучительный приступ жажды, который просто невозможно терпеть! Да и чай какой-то невкусный. Вчера он был горький и вонял полынью. Разве можно любить такую традицию? По-моему, это одни мучения!..





Дальше Бонифаций пролистал несколько страниц, пробегая их глазами. На них описывался весь город и все его жители. Он очень удивился, прочитав, что Юнина когда-то была веселой, общительной и дружелюбной. Они с Эрите очень подружились и почти каждый день ходили друг к другу в гости.
Он в очередной раз перевернул страницу и наткнулся глазами на строчку:
«…я уже вознамерилась броситься под машину…»
Ему пришлось вернуться назад, и он начал читать историю сначала.




…Сейчас я сижу на берегу озера, наслаждаясь свежим воздухом так полюбившегося мне Рассвета. Все чаще я замечаю, как жители тревожно переглядываются на мой счет. Наверное, пришло время рассказать мою историю с самого начала.
В своем мире я была кошкой. Бездомной, брошенной, никому не нужной, постоянно трясущейся от холода и голода. Моя мама была шикарной, белоснежной, очень красивой. Она родила нас на улице - помню, как у меня были брат и сестра, но что с ними случилось, я не знаю. Впоследствии я осталась одна из детей.
Только я научилась держаться на лапах, как мою маму позвала с собой какая-то женщина, обещая ей тепло и питание. Мама с надеждой взяла меня в зубы, но та отрицательно покачала головой:
- Котенок мне не нужен. Он какой-то некрасивый, весь в крапинку. Поди кто-нибудь тебя подберет, - обратилась она ко мне.
Моя мама, понимая, что меня она все равно не в силах будет прокормить, и я все равно когда-нибудь умру, решила сразу отказаться от меня, чтобы не видеть мою смерть. Она предпочитала не знать мою судьбу.
И она ушла за этой женщиной, которая умела видеть лишь внешнюю оболочку, которой было все равно, что у меня внутри.
Так я осталась одна. Свернувшись в комочек, я несколько дней пролежала на улице. Не было желания ни искать пищу, ни какое-либо теплое место. Я не хотела жить в этом жестоком мире.
Когда я уже вознамерилась броситься под машину и обдумывала план своей смерти, ко мне на улице вдруг подошел какой-то мужчина. Присев напротив, он погладил меня по голове и произнес:
- Я знаю, как тебе сейчас плохо. Но у меня нет возможности взять тебя к себе. Зато я в силах подарить тебе новую жизнь, не такую, как эта. Хочешь жить по-другому? Не в этом мире, гораздо лучше?
Я была удивлена, что кто-то понимает, как мне плохо. Я не верила, что он может помочь, но надежда ведь оставалась… Поэтому я потерлась головой об его руку, выражая благодарность.
И он не обманул. На следующее утро он пришел с каким-то цветком в горшке и сказал, что знает место, где мне будет хорошо, где я буду счастливой, и у меня начнется новая жизнь. Нужно только дождаться, когда листик цветка опадет, а потом съесть его.
Так я попала в Рассвет. В город, который за довольно короткое время полюбила всей душой. А мой мир… А что мой мир? Я продолжаю его ненавидеть. Я до сих пор не могу вспоминать его без злости, боли и обиды. Я не отпустила его, у меня до сих пор тяжелое сердце…




Бонифаций оторвался от книги и ошарашено поднял глаза на Ри.
- Ри, мне так…
- Жаль, знаю. Просто читай.
Он машинально опустил глаза в книгу, но потом все же взглянул на нее снова:
- Подожди. Там было сказано, что ты хотела броситься под машину. Не значит ли это…
- Просто читай, - непререкаемым тоном повторила она, почти что приказала.
Он послушно вновь углубился в чтение. Пролистав еще какое-то количество страниц, он вдруг наткнулся на интересный момент.





…- Ну, давай, я правда хочу! - прошу ее я.
Она только смеется:
- Зачем тебе это?
- Ну, Руфа! Ну, пожалуйста, давай!
- Хорошо, - наконец соглашается.
Она пристально смотрит мне в глаза…
Какая она красивая! Как я раньше не замечала этого! Мне хочется стоять так вечно, глядя на нее, нет сил оторваться. Все вокруг не имеет значения… Но, постойте, разве есть что-нибудь вокруг? По-моему, только она и весь мир крутится вокруг нее - иначе и быть не может! Если она попросит меня о чем-нибудь, я сделаю все! Все для нее и ради нее…
Что я мелю? Конечно, я смогу сделать не все, что она попросит. Да и вообще, не собираюсь я ничего такого делать! Кто она? Обычная красавица, которая стоит тут передо мной. Да и вовсе она не красавица! Просто Руфа.
Ее зеленые глаза с вертикальными зрачками перестали меня буравить. Я чувствую, как мое оцепенение спадает, слепая безмятежность рассеивается и постепенно отпускает меня.
Руфа сняла чары, но я еще долго прихожу в себя, пока не начинаю смотреть на мир привычным взглядом.
- Ну как? - хитро интересуется она с кривой улыбкой.
- Очень впечатляет! - искренне восхищаюсь я. - И ты так в любой момент можешь к месту пригвоздить?
- Почти да. Главное - мне нужен зрительный контакт. Надо, чтобы тот, кого я собираюсь очаровать, хотя бы мельком посмотрел на меня. Уже после этого он не сможет отвести взгляд, пока я этого не захочу. До этого момента он будет находиться полностью в моей власти, - говорит Руфа и изящно проводит своими длинными ногтями по прямым рыжим блистающим волосам…




Бонифаций усмехнулся. Ведь это в точности то же самое, что чувствовал он сам, когда повелительница мерцающей пыли испытывала на нем свой дар.
Он продолжал пролистывать книгу, мельком пробегая по страницам глазами. Триста семь лет велась эта история, и невозможно было прочитать сразу все. Поэтому он останавливался только на тех моментах, за которые цеплялся взгляд.
Он прочитал, как Далигор учил Эрите плавать, прочитал, как она полюбила традицию пить чай. В основном, описывались повседневные события, и книга уже перевалила за половину, как вдруг…





…Услышав пронзительный отчаянный вопль со стороны гор, я вздрогнула, а по моей спине пробежал противный холодок, от которого шерсть встала дыбом.
За все двести лет, проведенных в Рассвете, я еще никогда не слышала здесь ничего подобного. Но этот крик был настолько полон боли, настолько он был горьким, что я, намереваясь сходить в гости к Далигору, на полпути разворачиваюсь и бегу в противоположную сторону, немного наискось - к скалам.
Я не знаю, куда именно мне бежать, но лапы сами несут меня через желтый холм, вдоль фиолетовых гор, по узкой тропе, мимо каменной арки. Крик не стихает, наоборот, становится только громче. Я бегу наугад и уже издалека замечаю, как на краю высокой скалы стоит Юнина.
Ее темно-синие волосы развеваются, а из груди вырывается этот самый крик, больше похожий на стон боли. Я не успеваю и шага сделать ей навстречу, как шаг делает она - но только шаг вниз.
Крик обрывается, и Юнина молча падает в пропасть, но я сразу же слышу другой крик. Кажется, это я кричу. Да, точно, я.
Но напугана я не тем, что она может погибнуть, нет. Аиянна несколько раз, когда на нее нападал приступ хандры, пыталась себя сжечь, но у нее ничего не вышло. В Рассвете ведь погибнуть нельзя. Я напугана своими догадками, которые с бешеной скоростью лезут мне в голову.
Я знаю, что на той скале - там арика. И я понимаю, отчего кричала Юнина, и почему она оказалась там одна.
Я задыхаюсь, бегу к ней. Мое сердце теперь тоже разрывается от боли, но я не испытываю и тысячной доли того горя, которое сейчас разрывает на куски душу Юнины.
Нет, этого не может быть. Он не мог так поступить со всеми нами, не мог бросить Юнину, он ведь ее так любил! Я отказываюсь в это верить, но мои глаза и мои уши твердят мне о другом.
Я падаю на землю рядом со скорчившейся и сотрясающейся в рыданиях женой, покинутой своим мужем и, не зная, чем можно ее утешить, просто глажу ее по спине. Это продолжается уже несколько минут, как вдруг она садится и прямо смотрит мне в глаза.
Ее растрепанные волосы и мокрое от слез лицо настолько не похожи на ту Юнину, которую я знала двести с лишним лет, что я ненароком прихожу в ужас от этих перемен.
- За что мне это, Ри? Разве я это заслужила? - мрачно спрашивает она у меня.
Но что на это можно ответить? Что бы я сейчас не сказала, мои слова будут казаться нелепыми, неискренними, неправдоподобными. Можно ли мне судить всю эту ситуацию с моей точки зрения, если я никогда не испытывала подобного? А даже если бы и испытывала, смогла бы я в такой момент облегчить ее боль? Нет, конечно, нет.
Голос дрожит от льющихся самих по себе слез из глаз, когда я отвечаю:
- Конечно, нет, Юнина! Никто такого не заслуживает. Никогда, - добавляю я.
Про себя же я думаю вот о чем. Часто, когда происходит какое-то нежелательное событие, многие из нас задаются вопросами, подобными тем, что спрашивала у меня Юнина. И никому не приходит в голову, что это случается вовсе и не из-за них.
Не бывает, чтобы отношения, возникающие между кем-либо, всегда развивались гладко и без споров. Мы все отличаемся друг от друга, у нас всех разный взгляд на одинаковые вещи, мы и относимся ко всему по-разному. Поэтому и споров не избежать никогда.
Как объяснить Юнине, что Вышезар ушел от нее не из-за того, что она плохая или заслужила это, а от того, что по объективным причинам их мнения и взгляды разошлись. Просто ему необходимо было следовать дальше, он так решил для себя. И он точно знал, что Юнина не уйдет из Рассвета никогда, она никогда не станет готова к этому.
Он поставил свое мнение выше ее желаний, и это нормально. Потому что это его жизнь, и никто не в силах  вмешиваться в ее развитие, только если ему самому этого не захочется.
Конечно, он ее любит - это бесспорно. И наверняка будет любить всю оставшуюся жизнь. Но и его тоже можно понять. Нельзя ведь слепо жить по правилам другого, пусть ты его и любишь сильнее всего остального. Такая жизнь, рано или поздно, превратится в существование, потеряет всякий смысл. Все потому, что она не будет больше принадлежать себе.
Но сейчас Юнине нужны не эти слова, в таком состоянии она не в силах будет понять их смысл, и не станет меня слушать. Мы поговорим об этом с ней потом, когда время немного приведет ее в порядок…



Описанная Эрите ситуация была настолько живой, что, когда он ее читал, ему представлялось все в красках, будто он сам был там, рядом с ними. Его сердце поневоле сжалось от жалости.
А смог бы он причинить такую боль? Смог бы ради своей жизни пожертвовать самым дорогим?
Он снова залистал книгу, не поднимая глаз на Эрите.
Когда он добрался почти до самого конца, то замер на несколько секунд в предвкушении, а внутри него все затрепетало. Ведь сейчас он начнет читать ее книгу с того момента, как сам появился в городе. Очень интересно.





…Сегодня я проснулась очень рано, хотя готовиться к чаю - очередь Борута и Ивицы. Не зная, чем себя занять, я начала переставлять свои шкатулки с места на место.
Давно я не была у Самсона. Если он где-то поблизости, схожу к нему в гости. Только сначала нужно постараться его найти.
Настроение у меня прекрасное, а энергия бьет ключом - так и хочется сделать что-нибудь полезное. Я выхожу из своей комнаты - дерева жизни Алакуа, миную холл и выпрыгиваю из парящей норы.
- Ах! - выдыхаю я. - Не может быть!
Я очень взволнована, потому что увидела над поляной розоватые переливающиеся разными цветами облачка – Найи. Я не видела их уже триста семь лет - с тех пор, как сама пришла в город.
Все жители давно ожидали гостей, последние приходили тысячу лет назад. Гости! Не может быть! Я не могу в это поверить, но все же бегу на поляну их встречать.
Откуда-то издалека приближается тигр. А я вдруг начинаю задыхаться. Разве такое возможно? Верен ведь говорил, что за всю историю Рассвета еще ни разу не было таких случаев. Не знаю, как я это поняла, но я уверенно чувствую, что тигр - из одного мира со мной.
Он пока не видит меня. С каждым его робким несмелым шагом Рассвет открывается перед ним во всей красе. Я сама помню, как в самом начале ступила на абсолютно голую поляну без конца и края, с одной лишь тропинкой.
Тигр неуверенно делает шаг и смотрит направо: ага, появилось озеро! Еще шаг, и снова смотрит направо: лес! После следующего шага он смотрит сквозь меня, а потом немного влево, и его рот открывается от удивления - горы увидел! Потом дома, потом он заметил Найи.
Еще через один шаг он ненадолго приостановился, будто прислушиваясь к своим ощущениям. Ну, конечно! Он меняется! Это для меня он сразу тигр, но ведь в своем мире он был кем-то другим, и сейчас изменился - просто моему взгляду эти изменения незаметны.
Еще один шаг - и он замечает меня. Так, надо взять себя в лапы, надо во что бы то ни стало успокоиться. Внешне у меня получается, я - сама невозмутимость.
Как-то странно на меня посмотрев – недоверчиво, с любопытством, он делает еще один шаг мне навстречу и останавливается. Оглядевшись по сторонам, он шагает еще раз, подозрительно склонив голову набок и глядя на меня. Он снова осматривается, затем закрывает глаза и открывает их.
А потом он делает то, что я совсем от него не ожидаю - пятится назад. Пройдя три шага, он застывает в недоумении и опять оглядывается по сторонам.
Это так смешно и нелепо, что я поневоле хохочу:
- Так и будешь ходить?
Он подпрыгивает на месте от изумления, моргает, открывает рот. Он что – считает, что я ненастоящая? Вот это новость! Я еле удерживаюсь, чтобы снова не расхохотаться.
- Как… Как ты… Как ты это делаешь? - спрашивает он, и я даже не понимаю, что он имеет в виду.
- Делаю что?
- Разговариваешь…
Вот больной! Будто он не разговаривает! Я смеюсь от абсурдности происходящего.
- А почему я не должна разговаривать?
Мой вопрос вгоняет его в ступор. Янтарные глаза расширяются от изумления, и он выдавливает из себя:
- Ты… Ты же рысь!
Ну, это уже слишком! Считает, что рыси такие глупые, что и разговаривать не умеют? Или он не в состоянии замечать ничего, кроме внешней оболочки? Что ж, это типично для того мира, откуда он пришел, того мира, с которым я не хочу иметь ничего общего.
- Рысь?! Может, узнаешь как меня зовут, вместо того, чтобы говорить очевидные вещи? Или сам представишься. Имя у тебя есть, тигр? - спрашиваю я с заметным вызовом.
И сразу же об этом жалею. Помягче надо, гость ведь. Он важен для Рассвета, а значит и я согласна его терпеть, несмотря на личные предпочтения.
- Есть. Бонифаций, - отвечает он мне.
Какое странное имя! Хотя, что странного? Я и понятия не имею, какие там в нашем мире принято давать имена. То, что мы с ним из одного мира - не вызывает у меня никаких сомнений. Ведь я это чувствую, а в чувствах ошибиться невозможно.
Погруженная в свои мысли, я молча наблюдаю, как он с удивлением себя осматривает, поднимает поочередно лапы, шевелит хвостом. Кем он был в нашем мире, если не сразу заметил такие перемены в своем теле? Я была кошкой, но и то сразу заметила, что превратилась в рысь. Либо он был очень похож по строению тела на тигра, либо он невнимательный, либо он идиот. Хм, ну, чудаковатый-то он точно.
Ладно, не буду делать поспешных выводов. Для начала познакомлюсь с ним поближе.
- Меня зовут Эрите, - как можно более дружелюбно произношу я. - Сокращенно  Ри. Нормального диалога у нас с тобой, по-моему, не получится, - не удержавшись, добавляю я. - Поэтому придется взять инициативу в свои лапы, - я вздыхаю, успокаивая себя.
- Что я здесь делаю?  Как я сюда попал?  Что это за место?  - заваливает он меня своими вопросами.
Вот-те на! Так это не гость! Гость ведь не может не знать, что он здесь делает и как сюда попал! Теперь я впадаю в ступор, но быстро прихожу в себя.
- Это рассветный город.  Или город Рассвет:  как больше нравится.  Попал ты сюда,  потому что съел лист арики.  Зачем ты это сделал - я не знаю.  Ответь:  зачем?  Если ты так удивлен и не знаешь,  что дает цветок арика,  то зачем ты вообще его ел?  Если ты не знаешь об этом городе ничего?!  - я в недоумении и выжидающе смотрю на него.
- Ээ… Ну,  просто… Я не задумывался,  что делаю, съел и все…
Такого еще не было! Как можно случайно попасть в Рассвет?! Что-то здесь не ладится, нужно отвести его к Рове - она точно знает…




Бонифаций жадно читал книгу, не отрываясь ни на секунду. В глазах Ри их знакомство действительно выглядело иначе. Он усмехнулся, потому что подумал, что если бы он читал не про себя, а про кого-нибудь другого, то наверняка посчитал бы этого «кого-нибудь» настоящим идиотом. Это сейчас он знает о Рассвете почти все, и ему кажется его поведение в начале очень смешным и нелепым.
Когда он дошел до того момента, как сообщил Ри, что Рова сказала ему, будто он новый житель, Бонифаций затаил дыхание: очень хотелось узнать, что подумала на этот счет Эрите.




…- Она сказала, что я - будущий житель этого города, и что она рада познакомиться. И еще она в предвкушении гостей, - добавляет Бонифаций.
Житель?! Вот это да! Я-то надеялась, что это все-таки гость. С одной стороны, я очень разочарована, потому что ожидала гостей.
- Значит, это не ты…
Но ведь житель - это даже лучше! Правда не знаю, как относиться к тому, что в Рассвете теперь будет два жителя из одного мира, а тем более такого мира, хуже которого нет на всем белом свете. Только вот Бонифаций пока не знает, насколько это редкое, а возможно даже единственное явление в городе. Да и говорить я ему не собираюсь. Зачем? Чтобы была тема для обсуждений? Но мне не нужна такая тема, я вообще не хочу об этом разговаривать. Да и что может быть интересного в том, что так уж получилось, и мы родились в одинаково жестоком мире? Не исключено, что он и сам такой же жестокий…




Бонифаций на одном дыхании читал книгу Эрите. Он даже забыл, что она сама сидит рядом. Некоторые моменты поразили его до глубины души и навсегда отпечатались в его памяти.



…Я испуганно замолкаю, потому что из глубины леса вновь слышится оглушающий треск, и земля дрожит под нами. Но Бонифаций не отпускает меня, он по-прежнему стоит на мне, всем своим весом прижимая к земле и не давая мне возможности встать.
- Ты не можешь мне запретить! Он погубит все, к чему так долго стремились Чилика с Гойтаном! - кричу я, пытаясь безуспешно вырваться из его мертвой хватки. - Он уже разрушил бесчисленное количество пород! Деревья - не цветы, с ними так нельзя! Они умрут! Его надо остановить!
Мой голос дрожит от подступающих к глазам слез. Нельзя, нельзя позволить Далигору использовать свою силу и мощь против Рассвета!
Но янтарные глаза Бонифация вдруг начинают гореть непонятным мне огнем. Он глубоко вздыхает и произносит:
- Я сам к нему пойду. Без тебя.
Он говорит так твердо и уверенно, что я по-новому начинаю его воспринимать. Он же не знает, как его успокаивать, он же ничего не умеет!
- Нет! Ты не знаешь, как… Ты не сможешь…
Я заметно волнуюсь. А из леса снова слышится треск и удовлетворенный вопль Далигора.
Бонифаций смотрит на меня вызывающе и настойчиво, будто говорит, что он не такой уж и слабый, как могло показаться. А я и не считала никогда его слабым.
- Зря время теряем. Я пошел, - ледяным непререкаемым тоном произносит он и быстро спрыгивает, на ходу неуловимым движением забирая у меня Даиси, и бежит прямиком через озеро, в лес.
Я растерянно поднимаюсь на лапы и вижу, как он скрывается в чаще. Я собираюсь бежать за ним, как вдруг слышу пронзительный злобный выкрик. Испуганно оборачиваясь, я понимаю, что он доносится из дома Руфы.
Разрываясь между ней и Бонифацием, я все-таки принимаю решение бежать к ней. Бонифаций сильный и умный, он справится сам. А вот Руфе сейчас нужна помощь.
Я уже мчусь к ее ковчегу, когда вижу, как из коттеджа вылетают Даит и Даиле, борясь между собой. На бегу оборачиваясь и намереваясь дать знак Боруту, я замечаю, что он уже сам бежит в их сторону.
Я поднимаюсь по лестнице на крышу и спрыгиваю в открытый проход в виде колодца из мерцающей пыли. Странно, что он открыт. Странно, что Руфа не встречает меня.
Оказавшись в доме, я замечаю, как она меланхолично замерла в кресле из той же пыли, и даже не поднимает на меня взгляд. Вообще никак не реагирует.
- Руфа, - осторожно зову ее я.
Ноль внимания. Я подхожу к ней и прослеживаю за ее равнодушным взглядом. И тут же в ужасе вскрикиваю, потому что своими глазами вижу в зеркале Руфы, как Бонифаций стоит за спиной Далигора, который его пока не замечает. Великан занят делом - он с удовольствием обламывает ветки с внушительных объемов ствола.
Бонифаций напряжен, он что-то обдумывает. Ни тени страха на лице, лишь ледяное спокойствие и сосредоточенность. Я невольно восхищаюсь такой выдержкой.
Он случайно наступает на тонкую ветку, и она с треском ломается под его лапой. Я снова вскрикиваю.
В какую-то долю секунды Далигор поворачивается на звук и в два шага преодолевает расстояние между ними. А затем я с ужасом наблюдаю, как великан хватает Бонифация за загривок и с силой швыряет его в лес.
Я закрываю глаза лапами, но тут же снова открываю. Бонифаций в этот момент врезается в тонкое дерево - Миосу - и оно с треском, леденящим сердце, ломается пополам.
А Далигор снова приближается огромными тяжелыми шагами. Но Бонифаций мигом вскакивает на лапы и скороговоркой произносит:
- Ты сломал кучу деревьев и растений, и потом зашвырнул меня в лес. Не шутка.
Ах! Как он догадался, что великана можно успокоить только таким способом?! Я, затаив дыхание, жду…




…Я проснулась от того, что кто-то тихо звал меня по имени. Открыв глаза, я сначала даже не поняла, где нахожусь, но потом увидела перед собой Бонифация и улыбнулась, блаженно зевая и потягиваясь.
- Соня ты, засоня! - засмеялся он. - Все на свете проспала! Обед скоро!
Что?! Какой ужас! Что же он меня не разбудил? И почему такой довольный и уверенный, неужели не понимает, что скоро чай?
- Что?! Как обед? Мы же к чаю не готовы! Ты что, забыл? Придется, значит, идти в парящую нору! И еще… - я выражаю свои мысли вслух, намереваясь сказать, что нужно сначала добраться до моего дома и приготовить посуду заранее, пока его не замучила жажда, но он перебивает меня, ухмыляясь.
- Успокойся, Ри. Все готово!
- Что готово? - я ничего не понимаю.
- Чай. Полностью готов. Осталось только подождать, - он в шутку хватает себя за горло, изображая приступ жажды.
- Ты попросил кого-то приготовить нам чай? - неодобрительно протягиваю я.
Не знала, что он такой бесцеремонный.
- Нет. Я никого не просил. Я приготовил его сам.
Сам?! Ну да, конечно. Что он мог там приготовить? Он даже не знает как! Я незамедлительно говорю ему об этом.
- Но ты ведь не знаешь как! К тому же, надо, чтобы Верен его проверил…
Он снова не дает мне закончить фразу.
- А он и проверил. Я был у него.
Вот тебе и бесцеремонность! Теперь я не могла так сказать о нем, даже сама мимолетная мысль показалась мне стыдной.
- Ты шутишь, наверное…
- Нет, не шучу. И еще у меня кое-что для тебя есть. Помнишь, ты говорила, что в Рассвете подарки делают просто так, без всяких поводов?
Я молча кивнула, не понимая, что ему нужно. Он хочет какой-то подарок от меня? Интересно, какой?
Он скрылся на кухне, и буквально через мгновение вернулся оттуда с букетом Кюрэли, стоявшим прямо в графине – том, который я вчера принесла для Далигора вместо кружки из парящей норы.
Бонифаций молча протягивает его мне со словами:
- Так вот это – тебе!
Я аккуратно беру цветы в графине в лапы и дрожащим голосом спрашиваю:
- Ты подарил цветам новую жизнь?
Он кивает.
- Для меня?
Он расплывается в улыбке и снова кивает.
Нельзя описать, что я сейчас чувствую! Со мной впервые такое. Он разбудил меня только в обед, перед самым чаем, тем самым давая мне возможность отлично выспаться. Он все сделал сам, без меня. Даже к Верену сходил!
И как ему могло прийти в голову подарить цветам новую жизнь не как обычно для того, чтобы что-то изготовить из них, а только для того, чтобы порадовать меня. На глаза наворачиваются слезы - я слишком расчувствовалась.
- Цвета твоих глаз, - шепчу я, даже не понимая, что вслух.
- Что? - переспрашивает он.
- Ничего, - поспешно отвечаю я, сильно смутившись.
Как хорошо, что он не слышал!
- Нравится? - неуверенно интересуется он.
- Очень! - я искренне восхищаюсь.
А ведь с недавних пор Кюрэли стали моими любимыми цветами. Несложно догадаться почему - они ведь такого же глубокого янтарного цвета, как и его глаза…



Продолжение здесь:   http://www.proza.ru/2011/02/07/1357