Шутка

Я был рабочим склада в старом, ещё добротном двухэтажном кирпичном здании. До войны в нем было три этажа, на которых располагалось районное отделение НКВД. В подвальном помещении были камеры для подследственных, первый этаж - хозяйственный, второй - кабинеты следователей, а на третьем сидели начальник и его заместитель, там же был огромный конференц- зал. Авиационная бомба разрушила дом, а при восстановлении, уже после войны, третий этаж не стали возводить.
Работал я, в основном, в ночную смену, отгрузок было мало, по правде сказать, мы с моим напарником не перенапрягались. С нами старшим был менеджер Петров, с которым мы приятельствовали. Наши дачи находились рядом. Его кабинет был на втором этаже. Мрачноватый, воинствующий атеист не верил ни в чёрта, ни в бога, и всё своё свободное время проводил в компьютерных играх.
Мы с напарником Николаем от нечего делать начали обследовать подвалы, подобрав ключи. Там всё сохранилось в нетронутом, довоенном виде. Спускались по лестнице вниз по коридору из решёток, сваренных из армированных прутьев в палец толщиной . Высота прохода была около двух метров, а ширина ровно для одного человека. Разойтись встречные не могли и, как я потом догадался, тут было светофорное движение. Первый контролёр, подходивший к клеточному проходу, нажимал кнопку и имел преимущество. С правой стороны тянулся узкий коридор, а на левой - металлические двери через каждые три метра. Двери имели стальные засовы и отверстия для внутренних ключей, но, самое страшное, они имели незакрывающиеся глазки, через которые была видна вся камера. Там всё одинаково: металлическая кровать, умывальник и параша.
Освещение коридора по нашим меркам, тускловатое, мрачное. Жутковато было проходить по бесконечным коридорам. Было ощущение, что вслед нам из этих глазков смотрят несчастные прошлых лет, и холодок пробегал меж лопаток. В одной из подвальных комнат мы обнаружили вещи 30-40 годов. Огромная карта СССР, портреты Сталина и других партийных деятелей, обмундирование, старинный чёрный телефон, громоздкую настольную лампу, напоминающую прожектор. Все вещи имели инвентарные номера и сохранились в хорошем состоянии. Прежний хозяин исчез. Видно было, что вещи были приготовлены на выброс, но то ли у нового хозяина руки до них не доходили, то ли не поднимались. А может, устойчивый страх перед тем временем сдерживал: а вдруг оно вернётся и спросят, а где такой-то инвентарный номер? Так весь этот скарб переживал поколение за поколением.
У нас с Николаем не было страха , потому что время репрессий было далеко, как Куликовская битва. После ревизии примерили странную военную форму. Цвет она имела тёмно синий, без погон, а в петличках квадратики. Но странные дела: облачившись в неё, я чувствовал себя, как рыцарь в собственных доспехах. Форма заставляла, выпрямиться, подтянуться и не хотелось ее снимать. Мы стали фантазировать, как поступить с бесхозным богатством.
И решили пошутить над нашим начальником, менеджером Петровым. Мрачноватым атеистом, на лицо которого улыбка забыла дорогу. Разговоры о параллельных мирах, НЛО и прочей фантасмагории он считал чушью и выдумкой. Таких людей называют в народе Фома неверующий.
На подготовку ушло более месяца. Перенесли реквизит в соседнюю с начальником, пустующую комнату. Провели подготовительные работы в кабинете менеджера, забив в нужных местах гвозди. Надо сказать, что, кроме нас, троих, в ночное время на складе никого не было.
Настал день "икс". Вынесли компьютер и всё, что было на столе. Стол застелили зелёным сукном, поставили лампу-прожектор, телефон, огромный чернильный прибор и в рамочке фотографию, найденную в подвале. На ней был изображён военный в форме без погон с женой и детьми. Заменили лампочки в люстре, продолжавшей служить с тридцатых годов, на сорокаваттовые. В комнате воцарился полумрак, и только лампа-прожектор светила в глаза каждому входящему. На дверь закрепили табличку: ' следователь Петров', в комнате на вешалку повесили шинель и военную фуражку с синим околышем, переоделись и стали в кабинете ждать начальника.

Петров не спеша возвращался в свой кабинет, на ходу обдумывая тупиковую ситуацию, сложившуюсяв компьютерной 'Эпохе империи'. Не спешил ещё и потому, что желудок вёл себя беспокойно, как бы не пришлось возвращаться с полпути.
Машинально открыл дверь и остолбенел. В его кабинете царил полумрак, и только лампа, стоящая на столе, светила в глаза. За столом сидел военный, второй стоял у стены. Одеты были странно. В кителях без погон, синих галифе, в сапогах. Оба с одинаковыми усиками, и хмурыми лицами.
На стене за спиной сидящего висел большой портрет Сталина, Окно завешено тёмной шторой, которая спускалась до самого пола. На стене висела карта на всю стену.
Петров быстро закрыл дверь снаружи и прочитал вывеску, не веря своим глазам. 'Следователь Петров'. Открыл дверь вновь, но ничего не изменилось. Это был кабинет следователя довоенных лет, как будто скопированный из фильмов о тех временах. Человек за столом поднял руку, приглашая войти. Жестом пригласил сесть напротив, больше стульев в кабинете не было. Петров вошёл, лихорадочно обдумывая ситуацию. Свет слепил, а с портрета на стене сурово смотрел на него Сталин. Военный за столом спросил:
- Гражданин. Что вы делаете на режимном объекте? Ваши документы.
Петро окончательно поверил, что всё происходит реально, и надо как-то выбираться. Вспомнилась вывеска на двери. В голове заметались мысли: Что я тут делаю? Откуда я? Кто они?
- Меня назначили помощником к Петрову,- первое, что пришло в голову: - Прибыл из заграничной командировки, поэтому буржуйская одежда. Завтра получу форму. Направление и документы взял Петров и ушёл к начальству. Жду вызова.

Петров стал лихорадочно, соображать: а если один из них следователь Петров? Что я несу, какой к чёрту помощник. Если не знаю ни одной статьи, кроме 58. Измена Родины. Вот по ней и загремлю в Сибирь, и это при лучшем раскладе. Стало так жаль себя, что слёзы подкатили и готовы были вырваться наружу. Потому что так ещё мало пожил.
- Да вы проходите. Вместе подождём Петрова. Мы шли мимо, дверь приоткрыта, вот и решили дождаться хозяина. Значит, он пошёл на третий этаж?
Петров подумал, что когда он спешил в туалет, не закрыл дверь. Но оставил ее открытой в 21 веке. А третий этаж был в двадцатом. Немного успокоившись, стал осматривать кабинет. Поверх завешенной карты видна надпись: СССР. Хорошо, хоть в советское время попал, а не в царское. Черт: Наоставляют дыр во времени, а нормальные люди потом мучаются. Только почему лучше, если это тридцать седьмой или тридцать восьмой год? Тогда лучше к пещерным людям. В животе заурчало, Петров встал, пытаясь выйти из кабинета:
- Пойду пройдусь и подожду следователя в коридоре, а то здесь душно.
- Садитесь. Вместе будем ждать Петрова.
Хотелось закричать во весь голос: - Вот он я, Петров, и никого не надо ждать. А может, следователя нет сегодня на работе, ведь он его не видел. Мурашки вновь побежали по спине, холодный пот выступил на лбу. Обессилено Петров опустился на стул, его взгляд с надеждой остановился на телефоне. Спасение. Позвонить. Протянул руку к телефону и спросил:
- Можно?
- Нельзя. Телефон служебный. Запрещено пользоваться в личных целях.
Дурак, а куда я собрался звонить в тридцать седьмом году. Кого там знаю? Сталина, Ежова, Ягоду, но этим лучше не звонить. Эти сами придут. Чур меня, чур... Сходил, называется, в туалет, и время своё профукал. В животе подозрительно заурчало, это услышали и добровольные охранники.
- Хочу в уборную.
Военный поднялся из-за стола и сказал:
- Пошли.
Военные остались на выходе у дверей.
Петров не спешил. Почему то здесь он чувствовал себя лучше. Не чувствовалось гнета тридцатых годов. Просидев минут пятнадцать, почувствовал себя лучше. После такого нервного потрясения, незаметно для себя задремал. Сколько спал, не помнит, но, проснувшись, решил выходить. Всё равно и здесь могут арестовать. На Сибирь он уже заработал,.
У дверей охраны не было, и это было подозрительно. С пудовыми гирями на ногах направился к себе. Дорогой обдумывал, что сказать следователю о своём появлении. В голове не было ни одной путной мысли. Всё перемешалось, и в этой мешанине трудно было разобраться. Открыл дверь и ахнул, ноги подкосились. Петров был удивлён ещё больше, чем когда обнаружил кабинет следователя. Всё вернулось на место. С двери пропала пугающая вывеска. Компьютер урчал, как кот Мусёк, когда встречает его с работы. Сердце радостно забилось, захотелось обнять компьютер и остальные вещи, находящиеся в кабинете. Как давно он их не видел, да и не надеялся увидеть вновь. Хотелось смеяться и плясать, но сил не было, и он устало опустился в своё любимое кресло.
Отдохнув, хотел выйти в коридор, но не смог. Страшно. Взял телефон, набрал номер склада и попросил зайти Леонида.
Я зашёл к начальнику и застал его отрешенным.
- Леонид, а знаешь, что до войны в нашем здании было НКВД и три этажа?.
- Знаю. Во время войны бомба попала в здание. Когда восстанавливали, третий снесли.
- А помнишь, ты рассказывал про параллельные миры. Если есть литература, принеси.
На следующий день про обещанную литературу забыл, но пошёл к начальнику рассказать про наш прикол. Напарник не вышел на работу, заболел. Заранее представляя реакцию, хихикал. Открыл дверь, открыл рот и, озадаченный, замолчал. На лице менеджера сияла блаженная улыбка. Сам он светился. На столе стояла фотография его детей в рамочке, в горшочке цветущая фиалка, рядом небольшая иконка. Сам он, как живчик, с тряпкой бегал по кабинету, протирая пыль. Я забыл, зачем пришёл. И, указывая на иконку, спросил:
- Ты же не веришь?
- А пускай, всё может быть. Пока еще ничего не доказано.
И как то без всякого перехода продолжил.
- А знаешь, как хорошо, что мы в своё время живём.
Я вспомнил когда-то услышанную фразу. 'Потерять и найти - это больше и лучше, чем иметь". Рассказывать о шутке расхотелось. Стало завидно. Человек радуется, а это так много значит в нашей жизни. Некоторые её всю жизнь ждут, радости, а тут сама пришла.
Человек не вещь какую-нибудь, а целое потерянное Время нашёл.