Старый Новый год у Ладошкиных

Через три недели Ладошкин созвонился  с Прамоловым, с Алексеем и Вованом. Обещала быть и дочь Катерина со своим другом Сергеем. Серёжке пришёлся  по душе трепортаж  Владимира и Антона и он уже жаждал познакомиться со всеми. «Ведь это такие!.. Такие люди!» – твердил он, отпрашиваясь у своей  матери. Мать не пыталась доказывать, что «таких людей не бывает», но «чтобы ты в двадцать один как штык был дома».

Была гитара, чай-кофе, тесный круг и почти детский восторг.
– Привет доблестным отдыхающим! У меня есть запись: «После  понедельника  появиться к вам!»– приветствовал всех, вошедший Вован и добавил. – К сожалению сегодня с нами нет моего родного в связи с его отсутствием.

Но и без того уже многие знали, что Антон  давно в Питере, что в поезде он познакомился с Шевчуком, что его самого пригласили спеть на Камчатке. Не на той настоящей, что далеко, а на той, где работал Цой качегаром.

– Вова, как Арина, как детки, как бабуля?
– Бабушка в одном режиме…  В режиме недомогания. По улицам гуляет-гуляет, улыбается всем. Разговаривает со всеми. Все её знают. Как Антона пол-города.  До двери дома доходит… «Ох-хо-хо! Тяжко!» И там болит, и тут колет, и здесь стреляет.  «Сглазили что ли?»  Стакан святой воды выпьет и снова кряхтит.

– А чапаевцев новогодних не встречал?
– Дядь Лёш! Меня сомнения гложут внутренние. Видел ли я чапаевцев? Может  это были щорсовцы или котовцы? Хотя какой им резон к «Авроре» через наши дельтовские края добираться. Это скорее качубеевцы или разинцы. Точно разинцы из Персиды. «И за борт её  бросает в набежавшую  толпу…»

– Окстись, Володя! Если только в прорубь или об лёд. Да и откуда у разинцев маузеры и наганы?
– Сам не въеду! Загадка! Но это что! Месяц назад  держали меня в прокуратурских застенках за распространение французских песен на русском языке!
– За «Марсельезу»?
– Нет! За неё я раньше отбывал, ещё, когда мне дело сшили за дискредитацию ленинских фантазий правизны и левизны. Это было в тридцать шесть лет. Мне ведь сейчас восемьдесят восемь и половину из них я провёл на Тибете.

– Вован! У меня к тебе сложился вопрос. У меня во-он сколько седины. У Влада тоже, а у тебя ни одной на твоей лысой голове.
– А…  а… это я медитирую. Оттого и не седею.
– Где ж ты медитируешь? На асфальте что ли?

– Зачем? Я ж говорю – в Гималаях. Я ведь туда в свободное от работы время летаю. Нет, дядь Лёш, не на метле. Я ж не женского пола. Когда дрянноватое настроение медитация здорово помогает.
Сергей сидел, открыв рот, стараясь вникнуть.

– Образ жизни   п р и к о л и з м. – объяснил ей, всё понявший, Прамолов. Тут все расхохотались.
– Я первый раз, когда подобное услышал, опешил. Чуть пепси колом в горле не встала. Думал, они с Антоном земли курнули. А ты мне, что ответил, Вова? 
 – Я говорю: «Лекарства сейчас принимаю от кашля  – "офиганол" называются. Кашель не проходит, но прёт как после "пирабреданола"». Сейчас, правда, кашель не донимает. Кстати, бабушкин рецепт… Чай горячий, ложку масла сливочного. Всегда!
 – Столовую или чайную?
 – Маслом чай не испортишь.  Это ей ещё во время войны помогало.
 
– Она, что ещё и воевала? С вами на кухне?
– Воевать может и не воевала, но медали имеются. Вторым эшелоном шла. Кстати…  эпизод. Ихь бин айн эпизодиш.
–  Das ist fantastisch?
– Короче. Война. Она на посту. К ним в расположение генерал наведывается. Одну ночь туда связистка идёт, другую ночь санитарка. Наша Карповна видит такое. Ей интересно, что ж там молодые с генералом делают? Вот любопытная винтовку ставит, бочечку к окошку подвигает. Вздымается и давай подглядывать. А там натуральный секас. То ли от той порнухи у неё голова закружилась, то ли ещё от чего. Только брякается она задом в эту кадушку. А зима… Она в тулупе, в валенках. Кричать нельзя. Так бы и замёрзла на посту смертью храбрых, если бы не смена караула. Я сейчас, может, потому усиленно спортом занимаюсь, чтобы никуда не проваливаться.  Для МЧС это плюс.

– А я бодибилдингом мыслей занимаюсь, – сказал Прохор. – Лучше чем медитация. Отвечаю!
– Мужики, молодёжь посмотрит на нас и скажет, что за нелепое времяпровождение, что снова коллектив ротозеев учинил плановый беспредел?

Сергей приподнялся.
– Можно я вас перебью? Зачитываю!  «Не  только силою искусства приводят в чувства  наши чувства».
– Твоё?
– Нет. И не знаю даже чьё.
– Вот ведь мысль какая  нутро им гложет, – подытожил Прохор.

Ладошкин обратился к Алексею.
– Нас мучает вопрос, что будет, если тебя облить коньяком?
– Я в коньяке! Нет! Вы лучше облейте меня шоколадом!
– Вот граждане, вам ещё раз довелось услышать голос Лёни! А нам хотелось слышать пение Лауры! 
– Какой  я вам Лаура?! Я не Лаура вовсе, но вам спою. И так…  Лаур из Наур.

Алексея на этот раз не пришлось долго уговаривать.
– Раз смотрит молодёжь…  А я наивный сегодня думал отмолчаться, набраться сил и калориев побольше. Арсен Дедич – Югославия! «Был один парень…»  Песни юности глубокой!  …    …   …   А это вам Эмил Димитров. «Солдата друга своего успела позабыть…»    А-анатолий   Кор-ролёв – Советский Союз!  «Одиннадцатый маршрут»…     Да…, а фильмы? Позади и «Третья ракета», и «Казара», и «Золотой зуб», и «Пусть говорят»…

– Алексей Владимирович! Как в вашей кудрявой  голове помещается столько песен?
– Если не быть заскорузлым, то можно сделать и Джанни Моранди на итальянском с новолесновским акцентом.   А вот: «Два окна со двора и развесистый клён. Я как будто вчера в первый раз был влюблён…» «Твой двор осенний гол и пуст. В нём по весне прошедшей грусть.  И  я войти туда боюсь, а вдруг с тобой и с ним столкнусь…»  Мои одноклассники тоже любили эти песни.  И Валерка Палащенко безвинно убиенный,  и Лёша Калюжный, память им вечная.

– Э-э!  Не будем о грустном. Сейчас вам поставлю старый добрый скрипучий винил. Послушаем Рафаэля из фильма «Пусть говорят». Лет сорок не слышал этих песен. А тут сосед по даче решил ревизию у себя сделать и выбросить старьё. А оно старьё старью рознь.

Пока крутилась пластинка, все с удовольствием просматривали многочисленные альбомы Влада с вырезками из газет о битлах и рок-группах, О Высоцком и Башлачёве, о Енгибарове и Нигматулине. Говорили о фильмах.  Вспомнили и «Путь на арену», и «Сказку о Мальчише-Кибальчише», которые канули в забвение и теперь не знакомы целым поколениям  мальчишек и девчонок.

Влад в вдогонку поставил Мануэля и Адамо. Потом оказалось, что Рафаэль исполнял песни Адамо,  Радмила Караклаич тоже.
– А они ещё живы? – спросила Кэрр.
– Сейчас мы вырезок не собираем. Гэдээровских групп не крутят. Югославы и венгры у нас тоже  с горбачёвых времён не в почёте. Болгары и румыны вообще на наши сцены дорогу забыли.
– Зато у нашей молодёжи финны в моде.

– Кто б сказал про финские  рок-группы лет сорок назад…  Их бы на смех подняли. А давайте постановлением нашего круга доверим  Катерине провести поиск  вышеназванных исполнителей.  В Интернете, в прессе. Кто ещё живой, кто усоп. Пусть проведёт расследование о влиянии Их на молодёжь семидесятых брежневских годков. Краткий обзор…  Будущему спецу журналисту это будет только на пользу.   

Зазвенел звонок в прихожке.  Кто-то забрёл на огонёк. Это был Разм – старый друг Влада.
– Слушай! Я не вовремя?
– Молчи! Раздевайся! К столу через мойдодыр! Виниманий! – продолжил Влад. – Об армянах говорили? Признавайтесь!
– Нет! Анекдоты ещё не рассказывали.
– А  Енгибаров? Енгибарян?!
– Да. Точно!

– А песню Татляна пели?
– Жана? Пели.  «Фонари».
– Жан Татлян. Шарль Азнавурян. Африк Симонян.
– Ба!  Наш человек!

– Знакомьтесь! Разм!  Размик! В средние века был некий мыслитель Эразм  Ротердамский. Не в честь его тебя назвали?
– Э-э…  дамский…  Я ваш  язык слабо знаю. Телевизор туда-сюда. Стихи вообще…  Марин Цветаев, Андре Вознесенски… Завтер у мне  Андре  Цветаев, Марин Вознесенки. Уголок сяду.  Тихо буду.  Деньги тебе принёс. Долг.
– Во даёт! Вы сумасшедших видели? Когда у меня батя умер, он нас неделю возил. Копейки не взял.  Теперь я на полдня по его делам ездил – он деньги приготовил!
– А не…  Ты не прав. Я не шяшь. Спасиб за комплимента.

– Разм! Киностудия «Армен Джигарханян фильм» есть? – Спросил Вован.
– Э..э… слушай брат.  Я твой шутк понимаю. «Армен фильм» есть.  Армен Джигарханян в фильмах есть.  «Джигарханян фильм»  пока нет.

– Размик хорошую шутку уважает. Нехорошую серьёзный фингал ставит. Да, Размик?
– Канешна. Мы все люди! Спокойные, тихие.  Я люблю такой людей.  Когда сидим, пьём, кушаем на Астрахани земле. Расходимся спокойна. Ты мой друг.  Я твой друг. Понимаешь?  Там соседи есть.  Другой-третий есть, но я рад на вам. Проста рад. От души. По-армянски рад! Я не могу культурна объяснить.  По-человечески на ваше здоровье, чтобы вы были всегда вот так.  И встретили друг друга так!

– Разм, давай теперь Прохора послушаем.  Он у нас первый раз в гостях и  уже собирался от нас уйти, но просто так  от нас не  уйдёшь.  Сначала обещанное. А дела подождут.

– Сейчас одну вещь покажу вам.  Потом скажете  «да-да», «нет-нет».   Прозвучит вступление и одна песенка, но это, если вы меня не оборвёте на взлёте:

«Ца! Щи! Кхо!  Не семимильными шагами двигаю свой организм со своей распрекрасной работы.  В голове  пустопорожние мысли. Пора!  Пора спеть свою песенку!  Недолго осталось барахтаться в этой жиже.  Вон друг Жорка и Афган прошёл, и Чечню, а слетел с круга из-за гриппа птичьего.  Не хочу выглядеть мудрогоном, но скажу…  не злорадства ради – все обречены на изгнание души из тела.  Тем более, что  жизнь, как говорил  Бисмарк, – мыльный пузырь, хоть гад красивый.  Этот мир не враждебен, если ты не враждебен. И повторю за Ринатом из Нариманово, " если бы я был писатель, то написал бы две книги.  Одну  про нашу жизнь, а другую – весёлую".  Однажды, что-то просвистело и я записал –  Горю желаньем не бриться три недели, а потом
                пройтись по Эбби-роуд босиком.
                Горю желаньем направить стопы в горы
                и сигануть оттуда прямо в море.
    Я думал, мне помогут эти, помогут те.  На «Уровней» делал ставку, но не судьба. Никто не иссушит мои квадратные слёзы.       М о ё   в ы т и ё ! 
…   …    …

– Прохор, ты даёшь!  Размик, наверное, русский язык уже на половину понял после твоих надрывных куплетов. Вот по этому поводу стоит выпить! – Ладошкин поднял стакан с чаем.
– Чтобы не услышать продолжения?
– Прохор, а дома вас кто-нибудь поддерживает?
– Конечно, Серёжа!   Двери, косяки, стол, стены…
– Нет! Я о другом.  Дети? Жена?
– Дети относятся с нулевым вниманием. Они разделяют жизнь на «моя-его-их».  Жена просто говорит: «Твои песни никто слушать не будет.  Их только в пьяном виде слушать можно». А вообще поэзия женщин мало волнует. Зачастую им важнее гонорар  от неё.
***
Д Е С Я Т Ь    Д Н Е Й,     К О Т О Р Ы Е ?..  26.12.08.; 28.05.09.   P.S.