Джунгли на улице Калинина 13

Скромность украшает человека, когда его ничто не украшает.


Наша  средняя сестра окончила начальную школу в деревне почти на одни пятёрки. Лиду ждала та же участь, что и нас. На  семейном совете  её тоже решили отправить учиться в интернат.


Лида попала в пятый «Б», набранный полностью из деревенских детей.  В  классе царила полная идиллия. Они жили в интернате, как одна большая дружная семья, но как бы в своём замкнутом  мире, не пуская туда посторонних. Устраивали совместные чаепития, справляли дни рождения. Воспитательница Лилия Петровна ходила, постоянно окружённая воспитанниками, которые в ней души не чаяли. Она отдавала им всю  энергию и время. Между ними установилось настоящее взаимопонимание. Лилия Петровна учила девочек вышивать, вязать, так же,  как матери учат своих дочерей.


В пятом «Б» не чувствовалось тлетворного городского влияния. Чистый провинциальный дух разбавляли  единственные горожане Казаков Коля и Гаврилов Иван, на удивление, хорошие ребята. Я часто с ними обменивалась остротами, мне разрешалось дерзить и острить на правах сестрёнки Лиды.


Лида по всем предметам успевала очень хорошо. За что бы она ни бралась, всё из её рук, кисти, пера выходило в совершенстве. Руки у неё были золотые. При всех своих талантах она никогда не якала, не зазнавалась, Лида даже не рассказывала нам и маме о своих успехах. Мы узнавали обо всех её достижениях и победах от учителей.


У нас с ней были одни и те же учителя. Математик Табрик Саматович не мог нахвалиться её одарённостью и смышлёностью. Он, вообще, был скуп на похвалы. Она как орешки щёлкала любые примеры и задачи, выводила без труда теоремы на доске, и всё это тихо и скромно. Она была любимицей Пифагора.


Физик по кличке «Пифагоровы штаны на все стороны равны» был самой комичной и  экзотической личностью в интернате. Потешная шевелюра с кудрями,  рассеянный взгляд из-под круглых пенсне, короткие штанишки, чуть ли не до колен делали его похожим на  профессора Паганелля, только отъевшегося.  Он был как будто не от мира сего -  жил в своём мире, мире Эйнштейна, Фарадея и электрических цепей. Он не ориентировался в ценах в магазине, не интересовался политикой партии и правительства,  и мог запросто заявиться в школу в домашних тапочках, или в выходных туфлях супруги. А как-то  явился на урок, облачённый в женский пиджак с вытачками на груди. Пифагор при объяснении новой темы про электрические заряды так рьяно раскручивал диски, что рукава на пиджаке разъезжались по шву, а если писал на доске, то мелом была измазана вся его физиономия, костюм и даже брюки. У нас был самый образцовый кабинет физики в городе.  Он неустанно мастерил какие-то стенды, по всем темам демонстрировал кино, сам повесил шторы в кабинете, которые автоматически закрывались и открывались.


 Лиде свободно переводила любые тексты на немецком языке. И даже на физкультуре, где, казалось бы, никак не могли проявиться её таланты, так как она не была развита физически, как наша старшая сестра, Лида стала первой  по спортивному ориентированию. Она была первой не только в школе, но и во всём районе!


Русский язык и литературу нам с пятого класса преподавала Лесовая Агриппина Кузьминична - очень строгая и требовательная дама. Учительница, имевшая два диплома о высшем образовании, была помешана на филологии, и «огнём и мечом» вбивала русский язык в наши не самые светлые головы. Она требовала чёткого и лаконичного изложения мысли, не допуская мычания, жевания и мыканья.


Сочинения Лиды вызывали восторг у самой Агриппины Кузьминичны. Она  вслух зачитывала в нашем  классе её «творения». Я сидела, вся такая довольная и гордая за сестру, как будто это я сама написала. У учительницы словесности была заветная тетрадь, куда авторами собственноручно  переписывались самые удачные опусы. Мне тоже пару раз выпало честь переписать свои творения. Каково  же было моё удивление, когда, открыв тетрадь, я обнаружила исписанную знакомым аккуратным почерком пол тетради. Наша сестра, как всегда утаила от нас и этот факт.
«Ах, какая же ты скромница», - подумала я, перелистывая страницы вожделенной тетради. В этом вопросе я была с ней совершенно не согласна. « Скромность украшает человека, когда его уже ничто не украшает», - считала я всегда.
В седьмом классе у Агриппины тяжёло заболел сын, и она вынуждена  была оставить школу. Она была учителем  и филологом с большой буквы, и нам очень повезло, что мы могли у неё учится.


Но самые бурные аплодисменты Лида срывала в кабинете домоводства. Здесь с ней никто не мог сравниться. А для меня это был наискучнейший предмет, я еле досиживала до конца уроков. Азам  портняжного дела нас учила Ирина Матвеевна, добрейшая женщина, наивно полагавшая, что для девочек её предмет самый важный.

- Девочки, вы будущие жёны, будущие матери, - монотонно заводила она свою любимую пластинку. – Самое главное для женщины уметь шить.

- А что тогда портнихи будут делать?! - парировала я в ответ.

С ней я всё время спорила, но она  была очень терпелива с нами, и до конфликтов не доходило.

- Русская пословица гласит, встречают по одёжке, а провожают по уму, - поправив гребешок в волосах, и, набрав воздуха в грудь, упорно развивала мысль И.М. - Самое  главное для вас, девочки, это произвести первое впечатление.


Ирина Матвеевна неустанно долбила нам про швы, которые бывают потайными, крестиками и козликами, осликами. Она никак не могла взять в толк, как у такой образцовой  Лиды может быть такая бестолковая сестра. Лидины работы всегда демонстрировали на выставках, как лучшие, а я не могла ни один  шов ровно провести, они у меня прыгали - плясали, то вкривь то вкось.  Мне повезло с сёстрами, они обе проявляли чудеса терпения и мастерства в швейном деле. Поэтому я носила Зине подшивать подол платья потайным швом, а Лиде предоставляла возможность ещё раз показать высший класс по «козлику».


Мне были больше по душе уроки кулинарии. Ирина Матвеевна учила нас жарить рыбу, печь оладьи. По мастерским разносились ароматы блинчиков или печенья. Тогда мальчишки, строгающие    табуретки в соседнем кабинете,  выстраивались под нашей дверью и клянчили угостить чем-то вкусненьким.


Рецензии
Жаль, что в школе, где я училась, не преподавали домоводство.
Девочки вместе с мальчиками стояли у "тисков" и пилили железные
заготовки. Хорошие оценки получали только те девочки, которым
бойфренды помогали в этом процессе (учитель делал вид, что не
замечает этого).
С улыбкой,
Олена

Олена Талалай   11.03.2012 10:41     Заявить о нарушении
Олена, согласна оказался полезный предмет в жизни.
С теплом, ДИна

Дина Гаврилова   12.03.2012 11:13   Заявить о нарушении
Скромность украшает человека, когда его ничто не украшает))) какие замечательные слова.
Я тоже любила уроки домоводства и кулинарии. В 8 лет впервые пошила себе сарафан на маминой швейной машинке. Оранжевый в белый горох. Всё это ужасно пригодилось мне в жизни. Муж учился на врача и я шила в люди и на всех нас.
Обожаю винигрет, потому что это было первым моим шедевром на уроке. До сих пор закрываю глаза и кажется, что вкуснее его ничего нет, особенно с кусочком чёрного хлеба.

Галина Польняк   13.10.2012 17:57   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.