Неприкаянная душа Гл25 Иисус Гл. 26 Предательство

ГЛАВА 25

ИИСУС


Бестактный утренний свет с любопытством заглянул в нашу комнату.

– Я люблю тебя, – срываясь на чувственный хрип, про-шептал чарующий голос, – и до сих пор не верю в большое чудо, которое произошло со мной.

– Ты никогда не любил раньше? – стараясь спрятаться под спасительное одеяло от жгучих очей чужого мужчины, спросила я.


– Мне нравились красивые женщины, Алиса, но ни одна их них не затронула сердце, – обнажил в улыбке жемчужные зубы Страшная Сила.

– Моя душа совершила грех, – вспоминая все понимаю-щие глаза ангела, всхлипнула я, – и после кончины ее место в адовых подвалах.


– Согрешил твой бывший муж, солнышко, – коснулся моего плеча элементал, – Даже ханжеская церковь разрешает развод после супружеской измены. Ты свободна и вольна в выборе следующего супруга, а им буду я.

Быстрым движением откинув одеяло, Мадим потянулся губами к моему рту.

– Не надо, – с ужасом ощущая, как предательская плоть загорается преступным желанием, простонала я.

– Я хочу тебя, – игнорируя мой слабый протест, возра-зил он, – я никому тебя не отдам.


За узким решетчатым окном запели льстивые сладкого-лосые соловьи, прославляя безрассудную любовь своего мо-гущественного господина.

 Но люблю ли я Повелителя Стихий? Не благодарность ли за спасение от мерзкого отравителя движет моими шаль-ными поступками? Не бунт ли обуянной страстью матери-альной оболочки? На эти вопросы должно ответить только время, но продажное время полностью подчинилось велико-му соблазнителю.

– Мадим, – позвала я своего первого любовника после того, как он оставил мое тело. – Мадим, мы должны отпра-виться в древнюю Иудею.

– Успеем, – целуя мои руки, нехотя отозвался он. – Пару недель поживем в замке, а там будет видно.


– Ты забываешь, что я в опасности, – нахмурилась я.

– Со мной тебе ничто не угрожает, – отмахнулся от моих опасений дух.


– Бедная Онорина, наверное, думает, что я погибла, – вздохнула я.

– Ты еще увидишь ее, любимая, – с нежностью лаская мое сопротивляющееся тело, пообещал искуситель. – А вот отравители действительно сгинули. Их здорово придавило каретой. Хороша работа?


– Чья работа, Мадим? – заранее зная ответ, обреченно прошептала я.

– Конечно, моя, – с высокомерием выдохнул Страшная Сила.


– И часто тебе приходится убивать людей? – отстраняясь от Повелителя Стихий, резко произнесла я.

– Ни одно землетрясение не обошлось без меня, – на-слаждаясь своей сумасшедшей мощью, оживился элементал. – Но хочу сказать в свое оправдание: трясет там, где зло пе-ревалило через край. Я организую и наводнения, но они при-носят некоторые неудобства тогда, когда нравственность в местах скопления грешников падает до нулевой отметки.


– Не все погибшие безнравственны! – возмутилась я.

– Почти все, – проигнорировал мои отрицательные эмо-ции дух. – У пресловутого гомо сапиенс не считается зазор-ным пьянство, разврат, воровство, сожительство со своим по-лом. Чем больше ты нахапал денег за счет других, тем боль-ше тебя уважают. Ваше общество прогнило насквозь, как червивое яблоко, а такой плод падает вниз и превращается в труху. То же ждет и человечество, если….


– А ураганы, сели и тому подобное – тоже дело твоих рук? – сжала виски я.

– Не только, родная, – погладил меня по голове обворо-жительный монстр. – Это плата за жадность и непорядоч-ность. Превратившись из сапрофита в паразита, человек нера-зумный губит море, превращая его в отстойник для всякой гадости типа мазута и нефти, душит землю, отравляя ее фе-нолами, пестицидами и ядохимикатами, насилует воздух вы-хлопными газами. Тем не менее, хитрое людское племя стре-мится избавить свои физические оболочки от многочислен-ных патогенных бактерий и убийственных вирусов, чтобы сохранить здоровье вида! Будет несправедливо, если живые субстанции, такие, как земля, вода и воздух, не станут защи-щаться от агрессии неблагодарных существ, которые воспри-нимаются ими как болезнетворные микробы.


– Человек – наместник Бога на Земле, – вспоминая о бессмертной душе, дарованной Создателем только гомо сапи-енсам, некстати ляпнула я.

– Скажи еще, что человек – царь природы, – зарываясь носом в мои волосы, рассмеялся Повелитель Стихий. – Нет, Алиса, природа – царица сама себе, она терпит алчные мате-риальные сущности до поры до времени, потому что хорошо воспитана. Но придет время…


Потянувшись, Повелитель Стихий схватил меня на руки и взлетел вверх, к самому потолку. Открылось окно, и мы взмыли к небу, крепко держась друг за друга.

– Красив мой век! – прижимая меня к себе, прокричал элементал. – Погляди, как девственно чисты луга, как про-зрачна вода в реке, как легок воздух!

Крохотные, уютные деревеньки мелькали на прекрасной равнинной местности, засеянные роскошные поля зеленели, выделяясь разнообразными прямоугольниками, дремучие ле-са притягивали под сень стройных деревьев. Это был мой ма-ленький несчастный земной шарик, который мог бы стать ра-ем для его обитателей, если бы не коварные детища, превра-тившие заботливую мать в усталую, больную рабыню.

Вернулись в замок мы только к обеду, усталые и голод-ные. И снова стол встретил нас всевозможными яствами; нам подавали невидимые руки, и те же руки убирали пустые блю-да, тарелки, вазы и фужеры. А потом Мадим понес меня в спальню, чтобы отдых привел в порядок расшалившиеся нер-вы его возлюбленной.

Так прошло две недели. Нина не показывалась нам, и я уже было успокоилась. Но однажды, прибирая на ночь воло-сы, я заметила в зеркале ее полупрозрачное отражение. Эле-менталка медленно подняла тонкую синеватую руку и погро-зила мне острым пальцем с длинным, крючковатым ногтем. Глаза ее были полны ненависти и злобы.

– Мадим! – закричала я, бросая на пол черепаховый гре-бень. – Она пришла, она снова здесь, чтобы погубить меня!

Возлюбленный покрылся красными пятнами и затопал в ярости ногами. За окном поднялся ураганный ветер, сметаю-щий на своем пути беззащитные физические предметы. По-гнулись деревья в парке, вышло из берегов зеркальное озеро.

Успокойся, – взмолилась я, падая на колени перед Страшной Силой, – успокойся, любимый, завтра мы полетим к Правителю Земли, ОН поможет нам.

После длинной, бесконечной ночи, проведенной в тре-вожной полудреме, я встала совершенно разбитая. Дух сидел на кушетке и старательно прятал от меня угрюмый, бездон-ный взгляд.

– Я не смогу говорить со Спасителем, – обнимая краси-выми длинными пальцами черноволосую голову, проговорил он. – Иисус не приемлет меня, как не приемлет насилие. Ты должна будешь сама попросить ЕГО дать тебе защиту от по-сяганий нечистых элементалов.

– Хорошо, – быстро согласилась я, – только отнеси меня к НЕМУ.


– Встреча с Богочеловеком опасна, родная, – вскинул на меня страдающие глаза возлюбленный, – потому что ОН сам находится в опасности. ЕГО ненавидят противники, и преда-дут друзья.

– Знаю, читала, – вздохнула я.


– Тогда летим, – прошептал Мадим, легко, словно пу-шинку, поднимая мое податливое тело, – тогда летим.

Одинокая слезинка медленно скатилась по его небритой щеке и упала на губы той, кем он сейчас так дико рисковал благодаря своей же неосмотрительности.

Парили в воздухе мы необычайно долго, стараясь не об-ращать внимания на нелепых уродов, шарахающихся от мо-гущественного духа стихий и его земной спутницы. Подсле-повато помаргивая друг другу, звезды не освещали наш путь, серые вихри кружили по спирали, обдавая тоской призрачное население параллельного мира.


Яркое, жгучее солнце неприветливо встретило путников, приземлившихся в желтой пустыне Иудеи.

Неуемный ветер бесцеремонно задувал в ноздри жаркий, сухой воздух, плескал пригоршни раскаленного песка в сле-зящиеся глаза.

– Далеко до Иерусалима? – щурясь от невыносимого света, спросила я.

– Километров пятнадцать, – будто эхом откликнулся Повелитель Стихий, – но мы полетим в Вифанию, в дом Ла-заря, умершего накануне.


– На похороны? – передернув плечами, поморщилась я, так как терпеть не могла проводы на тот свет.

– Ты не читала библию, – нежно упрекнул меня Мадим.


– К сожалению, мало, – виновато опустила глаза я.

Дух обнял меня за плечи, прошептал несколько слов, и маленький глинобитный домик предстал перед путешествен-никами во времени. Во дворе жилища толпился народ, про-стые одежды которого представляли резкий контраст с рас-фуфыренными прикидами семнадцатого века.

– ОН пришел, – зашептали десятки глоток любителей траурных процессий.

Невысокая брюнетка выбежала из дома и помчалась по направлению к горе, видневшейся невдалеке, за ней вышла необыкновенная красавица-блондинка и последовала в том же направлении.

– ОН здесь! – заорали иудеи. – Пойдем к НЕМУ!

Людским течением нас вынесло к небольшой пещере, возле которой стоял стройный мужчина выше среднего роста с длинными, прямыми волосами.

– Отнимите камень, – мягко приказал пришелец.

Несколько пар рук бросились выполнять его поручение.
– Лазарь, выйди вон! – крикнул неизвестный притаив-шемуся в темноте существу после того, как выход из места заточения был открыт.

Обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, с лицом, обвязанным белым платком, вышел из темницы инди-видуум, коего все с нетерпением ждали. Буря радости охва-тила присутствующих. Древний народ ликовал, прославляя царя иудейского. И тогда повернулся к нам сам великий вол-шебник. Я ахнула. Это был ОН, тот, кого я видела миллионы раз на иконах и картинах известных и неизвестных художни-ков. Это был тот, ради кого царства шли на царства, ради ко-го жгли на кострах, пытали и совершали подвиги. Утончен-ная красота ЕГО поражала воображение, ибо это была красо-та необычайная, небесная, пронзительная. Темноволосый, с тонкими чертами лица и безупречно белой кожей, изящный, не богатырского телосложения, но и не хрупкий, Иисус, веро-ятно, имел огромный успех у женщин. Только на одно мгно-вение задержал на мне взгляд Мессия. Кивком поздоровав-шись с вновь прибывшей особой, ОН не обратил внимания на ее спутника.

– Я возвращаюсь из Копернаума, – бархатистым голосом громко возвестил ОН, – и путь мой лежит в Иерусалим, где Сын Человеческий будет предан первосвященникам и книж-никам, и они осудят и отдадут его язычникам, чтобы те каз-нили Мессию.

– Чудо! Чудо! – проревела толпа. – Мы идем с тобой, мы защитим тебя!


Богочеловек повернулся к протоптанной в песке дороге, сподвижники двинулись за ним.

Шли мы около часа по печальной гористой поверхности, пока не остановились на отдых, так как некоторые путники в кровь растерли ноги.

– Пойдите в селение, – попросил ОН двух своих учени-ков. – Войдя в него, вы тотчас найдете привязанного молодо-го осла, на которого еще никто не садился; отвяжите его и приведите ко мне.

– По древнему еврейскому пророчеству многострадаль-ный Израиль должен спасти Мессия, который однажды въе-дет в Иерусалим на ослице, – прошептал мне на ухо элемен-тал.


Ослика привели довольно быстро. Иисус сел на него и возложил на его гладкую спину поношенную одежду.

Сказочный город появился внезапно. Миновав большие ворота, процессия вошла в храм, напоминающий непосвя-щенному деревенский рынок. Продавали продукты питания, скот, одежду.

– Разве устраивают вертеп из Дома Молений? – печаль-но спросил Бог у «новых иудеев».

Местные коммерсанты, с неприязнью разглядывая нас, заметно заволновались.

– Это Иисус – пророк из Назарета Галилейского! – за-кричали со всех сторон. – Он вызвал из гроба Лазаря и вос-кресил его!

Слепые и хромые соотечественники обступили Великого Врачевателя и потянули к НЕМУ алчущие руки. Коснувшись каждого из них, Спаситель дал им то, чего они так долго же-лали – выздоровления.

– Осанна сыну Давидову! – взревели иудеи. – Благосло-вен идущий от имени Господа!

Всеобщее ликование захватило меня полностью, я радо-валась за Мессию, кричала, как ребенок, вместе с обезумев-шим от религиозного экстаза народом. Внезапно страшное осознание одиночества охватило новую ученицу Христа. Ог-лядевшись по сторонам, я поняла, что Мадим исчез вместе со своей любовью.

Слезы крупными градинками покатились по моим щекам, и тогда Иисус, ободряюще улыбнувшись, внезапно подошел к несчастной, имевшей наглость посетить Иудею, чтобы обра-титься с просьбой к самому Богу.

– О чем ты плачешь? – поинтересовался Прекрасный Принц, ибо ОН был сыном Короля Вселенной.

– Мне нужна твоя помощь, Господи, – почему-то обра-тилась я к НЕМУ на «ты».


– Вера поможет тебе, – пообещал нежный Спаситель, – пойдем со мной.




ГЛАВА 26

ПРЕДАТЕЛЬСТВО

– Вижу, что ты прибыла издалека, – промолвил Иисус, пристально наблюдая за иностранкой, – и вижу, что тайное горе омрачает твои дни.

– Меня преследуют, – всхлипнула я.


– Кто? – поднял брови Прекрасный Принц.

– Элементалка, – заплакала я. – Она хочет погубить не-счастную, которую считает своей соперницей.


– Расскажи мне, – попросил ОН.

И тут меня прорвало. Все, что накопилось в моей истер-занной душе, выплеснула я тому, кто так чудесно умел слу-шать.

– Твоя сестра в Аду, – вздохнул Великий Слушатель, – она страдает.

– Мне очень жаль ее, – поморщилась я. – Но не я вино-вата в том, что Всевышний покарал завистницу.


– Так ли? – покачал головой Господь.

– Я всегда любила Жанну! – нервно уточнила я.


– И тогда, когда не испытывала угрызений совести, ос-тавляя ее плакать в одиночестве, пока сама принимала уха-живания многочисленных поклонников? – распахнул удив-ленные глаза Учитель.

– Разве не Создатель сотворил меня красивее сестренки? – каждой клеточкой своего грешного тела чувствуя осужде-ние Мессии, стыдливо пробормотала я.


– Безусловно, я не виню тебя, Алиса, – мягко произнес Иисус. – Но можно ли осуждать Жанну за то, что ей тоже хо-телось любви?

– Что же теперь мне делать, Боже? – робко заглядывая в бездонные очи Спасителя, прошептала я.


– Спуститься в Ад, чтобы утешить безутешную, – строго проговорил Учитель.

– Но Ад закрыт для живых! – цепко хватаясь за соло-минку, простонала я.


– Ад открыт всегда: на то он и Ад, – хладнокровно мол-вил Иисус. – Это Рай заперт для посторонних.

– Меня убьют элементалы, элементеры, бесы, наконец! – снова заплакала я.


– Я спасу тебя, – взял мою руку в свою Прекрасный Принц.

– Как? – ощущая свежесть и нежность кожи самого Гос-пода, напряглась я.


– Когда меня распнут на кресте, подойди к телу и смажь моей кровью лоб. Никто не посмеет тронуть ту, которая по-мазана кровью Господней, – спокойно пояснил обреченный.

– Почему не уйдешь ты из этой страны, зная, что тебя в ней ожидает? – обливаясь липким холодным потом, в отчая-нии воскликнула я.


– Я должен отдать свою земную жизнь за род человече-ский, – тихо обронил Спаситель.

– За евреев, которые тебя ненавидят? – я хватала воздух широко раскрытым ртом, так как не находила подходящих слов. – «За что, Создатель, за что»?


– Евреи здесь не при чем, – заботливо смахнул злые сле-зинки с моих щек Прекрасный Принц. – Я умираю за людей всех национальностей

– И ты не боишься пыток? – внезапно покоряясь жесто-кой воле Всевышнего, робко осведомилась я.


– Боюсь, – мягко улыбнулся Христос. – Но сын обязан выполнить поручение Отца своего.

Ярко вспыхнув, жаркое небесное светило медленно опус-тило к стройным ногам Господа солнечный лучик, который ласково коснулся нежных стоп уготовленного на заклание.

Город гудел, как улей, передавая из уст в уста правду и вымыслы о своем Боге. Первосвященники собирались групп-ками и о чем-то оживленно шептались. Слухи будоражили роскошный дворец тетрарха и преторию, где проживал рим-ский наместник Понтий Пилат. Я ходила за Богочеловеком и с ужасом прислушивалась к разговорам его противников, не скрывающих ненависти к Мессии.

Днем Иисус находился в храме, обучая прихожан зако-нам Божьим, а ночи проводил вне города, беседуя с простыми людьми. Там-то я и познакомилась с красавицей из Вифании, сестрой оживленного Лазаря. Звали ее Марией Магдалиной. Новая подруга оказалась не только хороша собой, но и не-обычайно умна. Ночи напролет просиживали мы с ней около костра, внимали необыкновенным речам Спасителя и тихонь-ко переговаривались между собой.

– Откуда ты пришла? – однажды спросила меня напар-ница. – Из Египта или из Индии?

– Из России, – думая о том, что скоро должно произой-ти, с грустью ответила я. – А ты?


– Из Магдалы. Там у меня был ненавистный муж Пап-пус, сын Иудин, – поморщилась молодая женщина. – Но, что поделаешь, девушки в Иудее редко сами выбирают себе же-нихов. Опостылел мне законник, вот я и сбежала от него.

– Слышала, он богат, – отчаянно не соглашаясь с проти-воестественным решением Создателя, пробормотала я.


– Не копи себе богатство на земле, ибо моль сожрет его, а копи на небе, – искоса взглянув на Иисуса, подняла указа-тельный пальчик к звездам очаровательная израильтянка. – Разве презренные таланты заменят мне любовь?

Если бы она знала, что сделают с ее возлюбленным!

– Ты любишь Иисуса? – любуясь Прекрасным Принцем, с болью прошептала я.

– Учителя любят все, кто знает его, – вздрогнув, уклони-лась от прямого ответа красавица.



На пятый день после того, как я впервые увидела Спаси-теля, бледный, худощавый Петр поинтересовался у Мессии, где приготовить Ему место для встречи главнейшего еврей-ского праздника.

– Идите с Иоанном в Иерусалим, – ответил ему ОН, – там встретите человека, несущего кувшин воды; последуйте за ним в дом, скажите, что Сын Божий хотел бы совершить у него Пасху с теми, кто ему особенно дорог.

– Захочет ли предоставить нам горницу посторонний? – возразил высокий, сильный Иоанн.


– Как-то я вылечил его сына Марка от страшного недуга, – улыбаясь будущему апостолу, молвил Иисус. – Возможно, благодарный отец вспомнит про исцеление своего чада.

Переговоры закончились успешно, а потому вечер нака-нуне грандиозного иудейского празднования я провела у не-большой речушки Кедрон в компании молчаливых людей, одетых в унылые хитоны, жующих мацу и домашний сыр с вареными яйцами. Только Магдалина скрашивала мое одино-чество. Под утро, крепко обнявшись, чтобы не чувствовать ночного холодка, мы мирно заснули с ней на старой дерюге, постеленной прямо на неприветливый, желтый песок земли обетованной.

Рассвет встретил нас отчаянным воплем седого, борода-того мужчины:
– Учителя схватила храмовая стража в Гефсиманском саду! – сжимая руками растрепанную голову, кричал он. – Ай-яй-яй! Ай-яй-яй!

Повскакав с пригретых сонными телами мест, люди рас-терянно застыли в недоуменных позах.

– Но Он же – Бог! – отмерев, недоуменно откликнулась пожилая женщина. – Ему ничего не стоит освободиться из рук негодяев!

– Иисус недолго пробудет под арестом, – поддакнула соотечественнице молоденькая девушка.


Несмотря на надежду на освобождение Мессии, народ стал собираться в Иерусалим.

– Я люблю ЕГО, – опираясь на мое плечо, прошептала побледневшая Мария, – без НЕГО нет мне жизни.

– Крепись, – клацая зубами, попросила я обворожитель-ную подругу, – Иисус воскреснет из мертвых. И живее ЕГО не будет никого во Вселенной.


Наскоро причесавшись, мы побежали вслед за взбудора-женной процессией.

В городе бушевали страсти.

– Он только что был у Анны и Каиафы, – шептались ме-жду собой праздношатающиеся горожане, – теперь его пове-ли в преторию.

– Разве он – Бог? – усмехались другие. – Бог превратил бы стражу в смоляной столб, но не дал связать себе руки!


Не обращая внимания на болтунов, Мария потянула меня в сторону дворца, принадлежавшего римскому наместнику. Там собралась толпа зевак, терпеливо ждущих продолжения спектакля.

В грязном, разорванном, голубом хитоне стоял тот, чье имя с трепетом будет повторяться из века в век самоуверен-ными творениями Создателя.

В крытую колоннаду, между двумя крыльями огромного дома, вышел высокий мужчина крупного телосложения, круг-лое лицо которого не казалось злым или мстительным.

– В чем обвиняете вы этого человека? – громким голо-сом обратился Понтий Пилат к находящимся невдалеке пер-восвященникам.

– Если бы он не был злодеем, мы бы не привели его к тебе, – потрясая мощными кулаками, закричали негодяи в ря-сах. – Он развращает народ и называет себя Христом, царем Иудейским.


– Так судите его сами, – с усмешкой предложил окру-жающему пространству круглолицый.

– Нам не дозволено никого предавать смерти, – проши-пели отъявленные мерзавцы.


– Водили пленника к тетрарху? – с симпатией погляды-вая в сторону обреченного, поинтересовался римлянин.

– Ирод отказался дать заключение по делу и обнародо-вать смертный приговор! – тонко выкрикнул один из отпетых священников.


– Ты – царь иудейский? – обращаясь к обвиняемому, мягко проговорил прокуратор.

– Царство мое не от мира сего, – опустив бездонные свои глаза, печально ответил Иисус, – иначе бы не предали меня подданные.


Мессия был спокоен, и спокойствие это передалось гроз-ному наместнику. Побеседовав с человеком, покорно стоя-щим перед ним, Пилат пришел к выводу, что праведник не виновен.

Услышав заключение влиятельнейшего судьи, толпа ос-корбилась. Гул возмущенных голосов эхом прокатился над нашими головами. Магдалина, ни живая ни мертвая, крепко стиснула мою руку.

– Я не вижу никакой его вины! – вновь торжественно произнес высокопоставленный итальянец. – Ирод Антипа со-гласен с моим мнением. На праздник Пасхи, по вашему иу-дейскому обычаю, отпускается один из арестантов, а потому я милостиво освобождаю Иисуса, прозываемого Христосом.

Рев многих тысяч глоток взорвал тишину, воцарившуюся накануне.

– Варраву, освободи Варраву! – давясь слюной, заголо-сили безумные.

Я видела, как побледнел прокуратор, я видела, как сжа-лись его ладони в крепкие кулаки, но даже он, могуществен-ный и непобедимый, был безоружен перед натиском злой си-лы, призывающей к исполнению страшнейшего во Вселенной убийства.

В чаше с водой омыл онемевшие пальцы римский наме-стник, а затем поднял их над гордой головой.

– Я умываю руки, я не виновен в смерти праведника! – с ожесточением возвестил он. – Смотрите сами: кровь его на вас и ваших детях!

Дикий крик, похожий на вопль раненого животного, раз-резал наступившее радостное безмолвие победившей толпы. То кричала прекрасная подруга нежного Царя Небесного, преданного народом, который ОН так любил.